Отправлено: 16.02.24 21:20. Заголовок: Особняк Гуччи Оры.

Слегка эксцентричный современный дом, что подарил своей обожаемой Музе Тайко - и, чёрт дери, для своей самой главной на свете крошки он выбирал каждую мелочь куда скрупулёзнее, чем для себя.
Скрытый текст

 Отправлено: 16.02.24 22:17. Заголовок: Никто же не думал, б..

Никто же не думал, будто несчастный остывший трупак помешал бы Такаюки с Накамой отвязно порезвиться. Ладно, можно было набожно и сердобольно накинуть на трупик покрывало, как прикрывают зеркала в доме с покойником. Впрочем, Ама уверена, этот при жизни не был стыдлив, так что и сдохнув переживёт. Цинично, ну и пусть. Она не обещала ходить с розовыми рюшами в бантах, чего, вероятно, всё ещё наивно ждал любимый брат. Но точно не любимый мужчина, что, железной хваткой удерживая её за шею и грубо лаская ротик изнутри, жёстко и яростно в неё вбивался. Она также не намеревалась скромничать и сдерживать себя, изгибаясь, как львица подо львом, то норовящая сладко его укусить, то заласкать до упоительного безобразия. Её всегда зверски сводит с ума аромат его кожи, она не лапочка, что скромно потупив глазки, будет робко ждать, когда он станет срывать с неё одежду. Она и сама может разорвать его рубашку коготками, засосать торс до ревностных синяков и тут же зализать до сладких, влажных дорожек слюней. Она обожает своего мужчину до воя, до боли – при том, что от одного вида чужих мужиков её тянет блевануть – как с пресловутым незадачливым трупиком, попытавшийся коснуться просто кончиков её пальцев. А вот с любимым она из надменной ледышки обращается в ненасытную бешеную фурию, бл*ть, по самые яйца вбирая в себя его член со столь пошлыми причмокиваниями, что полчища долбанных шлюх бы имели шансы застесняться. Затем уже её вагина плотно сдавливает его в горящих тисках, и в такие моменты полнейшего единения она ощущает себя в эйфории. Не сравнится никакая выпивка ну или наркота. Ничто не сравнится с ощущением, когда тебя трахает до потери сознания тот самый. Её Такаюки. И пусть Ирия сколь угодно зовёт её варваром. Даже прекрасно. Она сдохнет, но своего варвара не променяет на манерых, услужливых принцев. Пусть катятся в задницу. Желательно, друг к другу. Такаюки кончает прямо ей внутрь – на что Накама вечно стремится взбрыкивать, но всякий раз чёртовой лужицей тает в его крепких объятиях и не находит вменяемых слов возражать. У неё от бурного оргазма язык отнимается и всё, на что она способна, так это вжаться в него так, словно они два дерева, сросшиеся корнями. Тяжело дыша с перебоями от током пульсирующего в венах наслаждения.
Спустя же время, как говорится, просьба любить и жаловать цветочки после ягодок. У Накамы странное состояние, перемежающаяся то ознобом, то температурой, то желанием прибить всех к чёрту, то с рыданиям воскресить – и всё это мракобесие логично закончилась её небольшим нервным срывом. Обусловленным, к слову, положительным тестом - и не на грёбанный ковид. О ужас...на беременность. На две злосчастные и будто бы насмешливо явственно проступившие полоски Ама пялилась с туповатым нежеланием воспринимать раздавившую ей виски информацию. Затем нервно, даже испуганно скрипнув зубами, она, беспечно швырнув "раздражающий" фактор в мусорное ведро, вылетела из дома на всех парах - не собираясь заниматься конспирацией, благо, скорее мир встанет на уши, чем Такаюки надумает опустошить мусорное ведро. В этот момент она, к чертям собачьим, готова придушить своего любимого мужчину и себя за компанию. Но на деле, конечно, если на кого Накама злится и распинает на все лады - так только себя. Значит, не сумела ни чётко выразить, ни отстоять свою позицию. Коя заключалась в нежелании обзаводиться "спиногрызами", что будут будить её - а не мирно посапывающего папеньку - по ночам и прочие радости жизни с младенцами. Правда, что выводило её из себя ещё сильнее, так это стремление Такаюки в неё кончать, при этом очень удобно не утруждая себя статусом женатика, приговаривая, мол, в чём проблема, малышка, залетишь, значит, будем рожать. А что за унижение она при этом ощутит, будучи не женой, а просто его «подружкой» - вот же гадкое новомодное словечко и сомнительный, шаткий статус, как по её мнению. Ама сознавала, он никогда не был расположен к романтике – и слава Богу, ведь Аме бы в голову не пришло капризно надуть губки оттого, что Такаюки не притащил ей на день рождения веник из тысячи роз. Она наблюдала, как Ирия постоянно топил свою избалованную принцесску в букетах и - неа, не завидовала. Аме плевать на все эти атрибуты соплей. И тот факт, что Такаюки не держал в голове дату их первого свидания - для неё адекватно, а не причина заламывать руки как в детском саду. Ама не ванильная милашка, и её с души воротит от сюсюкащих парочек на день Святого Валентина. И всё же...что она из себя до конца так и не смогла выбить, сколь угодно прикрываясь цинизмом, так это желание выйти за любимого замуж. Аме нахрен не упёрлось кольцо на пальце с кем ни попадя. Но ей до одури упёрлась долбанная печать в паспорте с Такаюки. Просто потому, что она любит своего дикого варвара до безумия. Вероятно так, как он любит...свободу. Даже забавно. Будь то другая женщина, можно было бы плюнуть на самолюбие, задавить гордость и попытаться соперничать. Но бороться с жаждой свободы от семейных "пут" бесполезное занятие. С тем же успехом можно долбиться головой о стену. Став старше, Ама умудрилась примириться с тем, что ей не стать его женой и постаралась не изводиться мыслями о возможных тому причинах. И ощущала себя относительно спокойно до моментов, как Ирия нечаянно задевал её мозоль. Впрочем, она понимала. Он - старший брат, и они были и остаются прилепленными при всех их извечных стычках. Посему, жестокая фраза, мол - "он даже замуж тебя не берёт" в её ушах звучала лишь как забота старшего о нерадивой младшей, слетевшей с катушек. И всё же, Накама с завидным упорством да пеной у рта доказывала Ирие – у них с Такаюки всё прекрасно и без печати. Зато он не заставляет её осесть кудахтать дома, и Накама является частью его кровавых будней, а не холёным безголосым приложением. Хоть из нежелания ссориться с Ирией, Накама мнение о его жёнушке держала при себе - Химари вызывала в ней негласное недоумение. Как и все эти классические женули, не знающие, как это - сказать слово против. Нет, Накама уважает своего Таку. У них также есть негласная иерархия, где слово мужчины главнее - это не обсуждается, устраивая обоих. И всё же, в их случае это не доходит до абсурда. Такаюки принимает решение, за ним последнее слово, но предложения Накамы он всегда выслушает и примет к сведению, в отличие от тираничных сотоварищей.
Ну и вот…вуаля – их горячие игры без защиты привели к логичным последствиям. Вопрос скорее заключался – когда, а не наступят ли они. Накаме честно делается не по себе. Ей сложно подавить рвущуюся наружу панику, на пару секунд в голову прилетает трусливая мысль зарулить в ближайшую больницу и…ничего никому не говоря, оставить на своей совести, секретом. Правда, её терзает жгучий стыд практически сразу. Она уже знает, ей сложно будет принять своё положение, она не из женщин, что умиляются лезущему на нос животу и не полагает беременность красивым периодом. Ей жаль потерять свою хрупкую и ладную фигурку и превратиться в бегемота с отёками да перманентной тошнотой. И всё же… убить их малыша с любимым мужчиной…на такое она не способна. Хотя честно не знает, как ей быть дальше. Жить с Такой, как ни в чём ни бывало, когда он, очевидно, и не подумает позвать её замуж…сможет ли она так воспитывать их кроху, что будет расти да лицезреть, мол, женщинам сойдёт сожительство, к чему мужчине обременять себя ответственностью?
Накама приезжает к Гуччи, уже слегка измотанная и взвинченная. Гуччи понимающе не кидается на неё с порога с расспросами и даёт перевести дух. Ама, мрачновато сдвинув брови, по-хозяйски распахнув шкаф лучшей подруги, переодевается в своё домашнее, что у лежит у них в домах одна другой на случай стихийного девичника. И Гуччи аналогично легко может прийти к Аме, как к себе. Даже если Такаюки после этого бесится, когда не в духе – ничего страшного, ради подруги Ама любые сцены и змеиное шипение с невозмутимостью каменной статуи переживёт. Она, по сути, уступала Таке почти всегда и во всём. Но её подруга – её святое и точка. В ответ, Ама также не влезает в братские тусы Таки и Тайко.
К слову, сама Гуччи пару раз лукаво, вроде бы деланно шутливо щуря глаза, говорила, что она ревнует Аму к этой милашке – жене её старшего брата. На сиё Ама, заливисто хохотала от души, задушевно расцеловывая любимую подругу в обе щёчки и трепетно уверяя – ей хоть неженки, хоть стервозинки даром не сдались. Да, конечно, Ама старалась вести себя с женой Ирии приветливо, но дело было вовсе не в Химари. Там могла быть любая женщина, да и хоть бы даже мужчина. Ама нежно любила и берегла шаткие нервишки братца. Дело было не в этой принцесске. Накама – бешеная подруга, чокнутая на всю голову. Даже если бы Гуччи отправилась на тот свет, если бы Аму чудом сразу не хватил инфаркт – она скорее бы себе статую Гуччи лично вылепила и вела бы с ней беседы, достойные психиатра ну или обучилась вызывать духов. Как одержимая – но уж точно не обзавелась бы новой «подружкой». Так поступают лишь те, между кем царило нечто фальшивое. А между ней и Гуччи самая настоящая, искренняя женская дружба. Нерушимая. Плевать, сколь это прозвучало мило – если уж где Ама допускала сопли да ваниль, так это в их девчачьих посиделках.
-Как ты после той нашей вылазки в лес, моё солнце? Хорошо, хоть я успела тебя предупредить, мол, зрелище не из приятных. Но спешу утешить – вид почивших «голубков» случался и похлеще. Дай угадаю – Тайко наверняка на вдохновении кинулся изобретать новый маньячный сюжет и замучил тебя своими завихрениями?
Усмехается Ама, умастив отчаянно гудящую голову на плече своей Гуччи. Тот денёк у их четвёрки выдался на славу. Мальчики, достав безвременно почившего из багажника, очаровательно придирчиво препирались, где лучше его прикопать, в то время, как Ама успокоительно гладила Гуччи по волосам. Мальчишки – трогательное зрелище. Мужская дружба воистину прекрасна. Разумеется, не настолько, как женская.
-А у меня, в некотором роде, чп. В общем, моя любимая подруга, теперь ты будешь блистать не только в кроваво-светских фильмах, но и придётся становиться тётушкой. Ты будешь лучшей тётушкой и крёстной на свете – в сто раз лучшей, чем я матерью.
Она смятенно смотрит в глаза подруге, которой первой рассказала. Меж ними умиротворительное доверие, при всём их бойком да преисполненным авантюр образе жизни великолепной четвёрки. Накама понятия не имеет, как это, стать матерью. Но точно для себя решила – попробует Такаюки психануть и указать ей на дверь, она спорить не станет. И больше не подпустит его ни к себе, ни к малышу на километр. Попробует Ирия проедать ей плешь – она прекратит их общение до того, как родит. Ей надо отключать в себе функцию «истеричная сука» и включать заботу о малышке под сердцем. Ама не представляет, как справляться с ребёнком самой, коли Такаюки пошлёт её. Но греет душу – у малыша не будет идеальной матери, ибо Накама – такое себе счастье. Зато будет лучшая в мире тётя и крёстная, благо, о такой как Гуччи можно лишь мечтать. И что значит – как? Таких больше не бывают, свою любимушку забрала Накама и, так и быть, готова поделить с мальцом, что рано или поздно выползет на свет, её внимание.

 Отправлено: 17.02.24 03:53. Заголовок: Кто вообще начинает ..

Кто вообще начинает свой день с кофе? Не Гуччи. Она во всех интервью говорит, что кофе не выносит и вообще это вредно. Другое дело шампанское. От него глаза горят, аппетит появляется и совсем не бесят фанаты, которые обычно до скрежета зубов раздражают. Нет, об этом в интервью она умалчивает, делая вид, что фанаты – ее жизнь. да ни черта эти сопливые дрочеры не ее жизнь. Ее жизнь это крутой секс с Тайко, вино с Накамой, да хороший сон в прекрасном особняке, что был ей подарен Тайко, но Тайко она ночевать туда пускает только, когда в очень хорошем или очень пьяном настроении. Она его муза, но не его женщина. Он – ее крутой секс, ее путь к славе, ее интерес, но не ее мужчина. Поэтому с чего ему спать в ее особняке? У него свой дом есть, причем, весьма неплохой. Гуччи там не ночует тоже. Она не может просыпаться в чужой постели. Если они с Тайко решают переночевать вместе, то это обязательно номер отеля. Отели Гуччи весьма жалует. От простыней вкусно пахнет и не нужно потом звать орду прислуги, чтобы они все убирали и стирали. Ведь, если Тайко и Гуччи «зависают» друг с другом, то там и алкоголь и таблетки и шлюхи, которых иногда тошнит, потому что они не выдерживают режима Гуччи и Тайко. Нет, проще весь этот беспорядок оставить где-то в отеле, чем вычищать блевотину шлюх со своих диванов.

Не успевает Гуччи проснуться и только открывает шампанское, как дверь распахивается. Конечно, у Накамы есть ключи от дома Гуччи. Гуччи поднимает брови вопросительно, потому что Накама выглядит на пределе, но лишними вопросами не заваливает. Спокойно доставая два бокала, лед, из холодильника сыр, который она просто крошит в тарелку. Пока ее лапушка азиатка переодевается.
У них это нормально. Гуччи не удивляется. Не к радости Такаюки, у них дома хранятся шелковые халаты Гуччи, которые та, накидывает на плечи, стоит ей оказаться дома у Накамы. У Гуччи с Такаюки полный нейтралитет. Может, ему бы не хотелось, чтобы ее вещи занимали целую секцию в шкафу, но он молчит. Гуччи в ответ из уважения занимает только крошечную секцию. Она Дива, черт возьми. И часто вынуждена приезжать к ним, чтобы избавляться от очередного трупа, в роскошных платьях. А потом, после того, как от трупа избавились, они всей компанией едут в дом Накамы и Такаюки, и почему Гуччи не может переодеться в шелковую пижаму, пока Такаюки и Тайко накидываются виски, а Накама одевается в глухую домашнюю одежду?

- Тайко уехал на какую-то съемку, - разливает шампанское по бокалам, - видимо, с какой-то подружкой, так что я в этой его новой маньячной истории не участвую. Пусть его шлюшек и режут в каждом кадре. Но они настолько все дешевые, что куда их снимать? Только позориться. Ты знаешь, что я не ревнива, пока его подружки – обоссанные дешевки. Найдет кого-то лучше меня, я его уничтожу.

Гуччи ласково к себе прижимает голову Накамы, даже вдыхает аромат ее волос, но не пошло, а именно как-то по-дружески. От Накамы всегда вкусно пахнет. Безопасным местом, нежностью.
И речь Амы заставляет Гуччи замереть. Вслушаться. Не сразу понять смысл, а потом осознать.

- Поняла, - хмыкает Гуччи, убирая один бокал в сторону, - значит без шампанского. Что там пью беременные? Чай? Молоко?

Гуччи ведет себя слегка цинично, но это лишь пока. Потому что тут же суетится, звонит помощникам и требует, чтобы немедленно к ее дому прислали и молоко и чай и все, что вообще может быть полезным, в отличие от излюбленного самой Гуччи шампанского. Ее девочка ждет малыша. Черт дери! У Гуччи такого никогда не будет, она будет нянчить малыша своей Накамы. Скупать все магазины, баловать до безобразия. Гуччи не знает, как быть хорошей матерью. И не научится никогда. Но она точно будет той самой хорошей тетушкой. Малыша или малышку Накамы она точно избалует. Зная Накаму и Такаюки, они будут достаточно строгими родителями, что будут хорошо воспитывать ребенка. Гуччи уже сейчас просто понимает, что будет той, кто ребенка портит.

Себе она наливает полный бокал шампанского, пока прислуга суетится с заказанным чаем, молоком и прочим. Гуччи их отправляет восвояси. Внимательно следит за Накамой.
Гуччи редко плачет. Она циничная и сложная, она себе на уме. Но сейчас у нее просто глаза на мокром месте. Ее красивая девочка будет мамой. Самой лучшей на свете мамой. И Гуччи уже готова стать наседкой рядом с ней, пока смахивает слезы, что так и льются из глаз, пока Накама выглядит куда более спокойной.

- У нас будет… - берет себя в руки и красиво опустошает бокал с шампанским, - малыш.

Для нее это именно, что у них будет малыш. Которого Накама будет ругать, а Гуччи защищать и баловать.

 Отправлено: 21.04.24 23:13. Заголовок: -Значит, моя дива, Т..

-Значит, моя дива, Тайке грозит жить целую вечность. Потому что лучше тебя днём с огнём не найти. И даже с грёбанной лупой.
Накама зловеще играет бровями, впрочем, снова почти благостно умастив отчаянно гудящую голову на плече своей любимушки. Да уж. Старость – не радость. И Ама уже наглядно представляет, как будет радостно носиться за своим ребёнком – энерджайзером – особенно, если малыш пойдёт темпераментом в своего буйного папочку, страждущего искать приключения на свою задницу. И она будет выглядеть как в уютной семейной рекламе, до того прискорбного момента, как у неё позорно скрипнет трухлявая поясница. Что ж. В самоиронии Накаме не отказать. По крайней мере, так цедил Ирия, прежде чем яростно хлопнуть дверью, что едва не прищемила её наглый и непослушный сестринский нос. Ничего…сотню раз лаялись, ещё больше раз мирились. Помирятся и в этот раз. Только вот Накама продолжит ершиться, и пусть Ирия бесится хоть до седых волос. Он постоянно давит ей на то, что Такаюки не спешит на ней женится, а вероятнее всего не женится и вовсе. Не для того, чтобы задеть любимую сестру. Но в упёртом стремлении обратить её внимание на мифический рой куда как более сговорчивых женихов. Хорошо, хоть Ирия забил на попытки познакомить её со своими дружками, после того, как одного из них Накама чуть кипятком к чертям не обварила, чтобы, наконец, заткнулся и перестал пороть какую-то неинтересную ей занудную чушь, от чего у неё тут же завяли уши. Такаюки на ней не женился, таков аргумент Ирии? Отлично, значит, Ама сдохнет незамужней бабкой, ну уж извините. И это её выбор, как бы брат не выпрыгивал из штанов, тиранично за неё придумывая что для Накамы есть счастье.
Впрочем, выслушав бурную тираду Гуччи, нынче больше смахивающую на беззлобное ворчание – Ама недовольно хмурится.
-Так, погоди минутку. Солнце, это ты Тайке можешь втирать про всю прелесть свободных отношений. Ну а мы с тобой можем тихо и мирно выдрать этим его шаболдам их жалкие лохмы.
Снова Тайка за своё, распушил мерзавец свой развратный хвост. Вот чёртов фазан. Ама не дура. И прекрасно понимает – святой мальчик из церковного хора её взрывной, невероятно темпераментной Гуччи сдался как прошлогодний снег, да. Хоть Гуччи всегда так очаровательно грезила о том, чтобы влюбиться однажды в по-настоящему хорошего парня. Но Накама сознавала, это больше милое девчоночье кокетство, ведь по факту её девочка оставалась Музой в цепких лапках эксцентричного Тайки. Что не отменяло его несносной творческой натуры и того, что уж по крайней мере ради профилактики засранцу бы не помешало перманентно давать по ушам. Ибо нефиг зазнаваться. Ама просто с катушек слетала всякий раз, как ей казалось, что её любимушку засранец ценит недостаточно. Надо ли упоминать, что для Накамы никогда не было достаточно. Даже если бы Тайка носил Гуччи на руках, таскаясь босым по раскалённым углям.
-Убери молоко, будь добра, солнца. От его запаха меня грозит вывернуть наизнанку. Согласись, зрелище ну такое себе.
Ласково закатывает глаза, сделав пару сдержанных глотков зелёного чая и взволнованно прислушиваясь к своему организму – а ну как тот надумает устроить ей животный бунт и заставит всё выблевать обратно. По счастью, пока желудок счёл за благо вести себя прилично, аллилуйя. Впрочем, Накама расплывается в искренней открытой улыбке, когда Гуччи называет малыша их. В этот момент особенно рьяно и радостно сознавая – у её ребёнка, помимо ясное дело её самой, всегда будет человек, кто будет без вопросов и различных «но» и «если» его любить, просто так, ни за что. И этот человек – её самая лучшая подруга. Ради которой Накама ругалась с Ирией ещё похлеще, чем из-за Такаюки. Взять, к примеру то, как резко Ама оборвала общение с его неженкой женой, едва прочухала, что это обижает её Гуччи. Может быть, Накама не слишком правильно и хорошо повела себя в отношении брата в этом случае. Но она верит, Ирия понимает её. Между Гуччи и Химари Ама всегда выберет свою подругу. Равно как и его Хи всегда предпочтёт свою неизменную Оби. И тут они обе совсем без обид.
-Знаешь, родная, я как всегда. Было мне двадцать пять - я едва ли не со слезами и истериками упрашивала у Таки маленького. Он на тот момент желанием не горел. А сейчас...я его понимаю. И теперь вроде как он созрел, ну а я пребываю в смятении. И не слишком хочу подстраивать под нужды крохотного ребёнка свою уже привычную жизнь.
Ама вздыхает. Есть вещи, коими она может поделиться только с Гуччи, как и Гуччи – только с ней. Благо обе не то, чтобы бешеные фанатки демонстрировать кому ни попадя свои слабости. Как та очаровательная истерика Гуччи на тему шлюшек вобл Тайки. Как долбанное заунывное нытьё Накамы о циничной неуверенности в отношении Такаюки.
-Впрочем, о чём это я. Надо было мне раньше головой думать. Учитывая, что мы с Такаюки радостно трахались без защиты, это бы случилось рано или поздно. И не то, чтобы мне страшно, дорогая...но мне уже тридцать четыре. Я, мягко говоря, не первой свежести для того, чтобы стать мамашей.
Хмыкает, совершив уже более уверенный, расслабленный глоток молочного улуна. Про своё странное самочувствие она не шутит. Чай, не девочка, дабы летать всю беременность как розовый единорог. Ну да ладно, где наша не пропадала, во всём нужно видеть свои плюсы. Зато она, перекрестившись, может забыть про еб*чие месячные на несколько месяцев, спасибо Таке. С которым она уже готова к маленьким войнам на тему – «я беременная, а не больная, и вообще дай мне лопату, сегодня мой черёд закапывать очередного трупака».
-Я почему-то уверена, что будет девчонка. И что она будет радостно прятаться от своей строгой мамаши у обожаемой крёстной Гуччи.
Накама, умилившись до безобразия блеснувшим в глазах любимой подруге слезинкам, тут же, зажевав сопли, сгребла её в охапку в жутком приступе умиления незамедлительно устроить обнимашки.
Ама рациональная и при всей своей истеричности курьёзно давно научилась своеобразному спокойствию. И она не собирается тревожно заламывать руки да устраивать Гуччи тупые женские концерты в стиле светопреставления, мол, как думаешь, будет ли Такаюки рад стать папенькой? Думать и Гуччи и Ама, да даже сам Така могут всё, что угодно. А будет так, как будет и бессмысленно что-то загадывать. Накама твёрдо знает одно - если Така потребует от неё сделать аборт - в ту же минуту беспросветно умрёт в её глазах. И она, быть может, не сопливая мамаша, что усирается от соплей просто потому, что внутри её живота зарождается новая жизнь. И она, чёрт дери, достаточно цинична и сильна прервать беременность, если вдруг на важном скрининге врачи, упаси Создатель, выявят какие-то тяжёлые патологии у плода. Она не из тех сердобольных идиоток с придурью, что с чувством выполненного долга рожают обречённых на болезнь и мучительную смерть в раннем детстве отпрысков и ощущают себя чистенькими, мол, якобы они же от своего креста не отказались. Ни черта не заботясь о том, захотели бы сами себе подобной незавидной судьбы. Так вот, она практично и твёрдо стоит в облаках, давно перестав витать в облаках дурной и некогда наивной мечтательной юности. Но вот уж что-что, а убивать своего ребёнка из страха, что Такаюки пошлёт её к чёрту и бросит она не будет от слова вовсе. Захочет послать её? Милости просим. Дважды просить её ему не придётся, она готова собрать свои вещи в тот же вечер, хоть и знает, что разбитое сердце никогда не залечит. Ибо он как был, так и останется её бесконечно и невменяемо любимым мужчиной, даже если поведёт себя, как подонок. Только вот огромная любовь не означает, якобы она ему всё простит. У неё есть не то, чтобы гордость. У неё есть самообладание и самоуважение. Поэтому...Накама воинственно к любому раскладу готова. Хотя...ведь она ему доверяет. Но почему-то ужасно боязно позволить себе раньше времени нарисовать в голове картину, как он будет счастлив пополнению в их безумной кровавой семейке. Накама из той породы мрачноватых девиц, кому проще настроить себя на дерьмовое развитие событий, а после радоваться конфетам, нежели наоборот упасть с небес на землю, разбив об асфальт физиономию. Забавно, до чего она не опасается физической боли, порой даже жаждет её извращённо. И ненавидит, когда её бьют по сердцу и внутренне пытаются задеть за живое, словно адскую кошку, кою надумали гладить против и без того вздыбленной шерстки.

 Отправлено: 23.04.24 00:30. Заголовок: Гуччи не будет убежд..

Гуччи не будет убеждать свою подругу в том, что лучше, чем она есть огромное количество прыгающих вокруг Тайки девиц, но прелесть Гуччи Оры в том, что она настолько не лучшая. Гуччи далека от идеалов. Просто такую же, как она, Тайка вряд ли выдержит, не потому что она особенная, а потому что она больно дорого стоит. Дороже, чем те, кто готов прыгать к нему просто так, на перспективу. Гуччи не работает с перспективами, она работает только с гарантиями.

- В свободных отношениях и есть прелесть, крошка, - подмигивает Гуччи, отпивая из бокала, - и в свободных отношениях выдирать никому волосы не хочется.

У Гуччи сейчас нет сил и времени на серьезные отношения. Впрочем, как и у Тайки, они оба больше озабочены карьерой, да вечеринками, на чем и сошлись. Очевидно, что, если кто-то из них по таймингу вдруг захочет что-то серьезное, то точно не друг с другом, оставив друг друга в памяти, как очень крутое время. Но пока Гуччи просто не готова. Она не трудоголик, но она весьма помешана на своей карьере. Ей нравится красная дорожка, нравится и дорожка кокаина. Ей нравятся старлетки, что жаждут ее внимания, которым она с радостью это внимание дарит. Ей нравятся дорогие наряды и даже иногда нравится дразнить папарацци. И, что греха таить, безумие на двоих с Тайкой ей нравится, потому что он такой же. Но в вечность Гуччи не верит. У нее даже морщины уже давно появились, то есть молодость точно не вечна. Что уж говорить о более сложных вещах, таких, как какие-то отношения?

Гуччи всегда прислушивается к Аме, поэтому просто берет пакет молока и выливает его в раковину, чтобы даже рядом его не было с ее девочкой, если ей противно. Если Ама сейчас скажет, что у нее аллергия на этот дом из-за беременности, то Гуччи… просто съедет и потребует, чтобы Тайка приобрел ей другой, на который у Наками не будет аллергии.

- Наками, детка, что там любят беременные? – нахмурившись, спрашивает Гуччи, - соленые огурцы с медом? У меня есть.

Она же совсем профан во всем этом. Она точно будет бояться взять на руки малыша Накамы, но будет заваливать его игрушками. Да она всех своих спонсоров растрясет, чтобы те каждый день присылали дизайнерские памперсы. При этом, Гуччи весьма неуклюжа в понимании, что нужно делать. Она прекрасно понимает, что Накаме нужно будет общаться не только с ней. Но с кем-то, у кого тоже дети. Кто тоже более семейная, чем взбалмошная Гуччи. Например, с женой брата Накамы Химари. Гуччи в этом плане слишком неловкая, возможно, с ней Накаме будет даже некомфортно готовиться к рождению, потому что Гуччи даже не знает, когда там ребенок с оливку, а когда с арбуз. При всем желании и старании Гуччи не сможет стать идеальной подругой для беременной Амы, а Ама заслуживает кого-то менее неловкого. И Гуччи это понимает.

- Наками, что там подстраивать? – поднимает брови Гуччи, - у тебя от любимого мужчины будет любимый ребенок. Поверь мне то, что он наложит в памперс, и разбудит тебя с утра это совсем не так уж напряжно как то, что у тебя есть целая полка чистящих средств, чтобы отмывать кровь тех, кто по мнению твоего мужчины, заслужил смерть, - серьезно размышляет Гуччи, - серьезно, детка… поменять памперс это минута. Отмыть кишки это час.

У Гуччи детей не будет, это принятое решение, так что опять же, возможно, и скорее всего, она ни черта не понимает. Только вот она знает, настолько самоотверженной бывает Накама ради любимых. Ради Такаюки, ради брата, бьется меж двух огней. И уж точно плевать ей на то, что она будет спать ночью всего три часа, если нужно избавиться от трупа или пытаться помириться с Ирией. Разве это не отличный навык для того, чтобы заботиться о маленьком капризном комочке, что станет сердцем Такаюки и Накамы, общим сердцем. В этом Гуччи уверена.

- Мне противно это говорить, ты знаешь, что я не фанатка Такаюки, - драматически закатывает глаза Гуччи, - только вот даже от Тайки я знаю, что Такаюки не из тех, кто стал бы заниматься незащищенным сексом, если бы не был готов. А тридцать четыре года это отличный возраст, чтобы стать мамой. Представляешь, какой классной я милфой буду, когда буду забирать свою крестницу из школы? Старшеклассники просто будут все мои. Я всегда считала, что я больше милфа, чем нечто другое, так что ты весьма в правильное время забеременела.

Гуччи, конечно, отшучивается, чтобы совсем уж не расплыться от того, что Накама ей сказала, что крестной будет она. Не Химари и не кто-то, кто больше подходит, а Гуччи. Она иногда бывает сентиментальной.
И, конечно, крепко обнимает в ответ. За циничными шутками Гуччи просто пытается сказать, что Накама будет прекрасной мамой. Но Накаме важен и Такаюки. И в нем Гуччи тоже уверена. Их отношения у нее не вызывали никаких сомнений.

- Все будет хорошо, - ласково поглаживает по темным волосам, - ты будешь лучшей мамой, а Такаюки сойдет с ума от счастья.