Отправлено: 24.09.23 23:40. Заголовок: Здание городского суда.

 Отправлено: 24.09.23 23:41. Заголовок: Людмила переживает, ..

Людмила переживает, с отрешённой нервозностью вертя в руках предложенный Марисоль бокал белого вина. Подруга даже слегка раздражённо, на деле же - обеспокоенно - прищёлкивает у Людми перед носом, заставляя ту вернуться в окружающую реальностью. Людмила, пока ещё Полоцкая, в состоянии оцепенения повертев головой, будто проверив, что она всё ещё здесь, на бренной земле, а не витает в угрюмых облаках - вновь обращает растерянный и разбитый взор на подругу. К слову, о фамилии, Людмила размышляла над этим, и всё же склонилась к решению оставить принадлежащую её мужу. Просто по той причине, что ей видится странным носить разные фамилии с собственным сыном. Но...обручальное кольцо, кое она столько лет хранила на безымянном пальце, как важнейшую сердечную реликвию, нынче с отчаянием потирает пальцами. И, затем, выдохнув, нехотя, снимает его и кладёт в ладонь Марисоль. Та понимает без лишних слов и спрячет кольцо подальше от глаз подруги. Людмила не смогла бы выбросить, продать или вернуть его Будимиру. Но и носить, как ни в чём не бывало, ей слишком тяжело. Палец словно обжигает - всякий раз осознанием - она уже давно перестала быть в голове Будимира любимой женой, коей он с искренней страстью когда-то своей рукой его надел. Теперь же он сам по себе, вернее, с другой. Той, что отныне его вторая половинка. А лелеять свою боль, невыносимо каждый новый день себя жалея и изводя ещё сильнее, Людмила больше не намерена. Она ощущает себя без кольца странно, как-то сиротливо. И, вернувшись в некогда их с почти бывшим супругом уютный и ставший бессмысленным в глухой тишине дом, она проваливается в беспокойный сон, дабы подняться пораньше. С уже привычно свинцовой головой да мрачными думами заставив себя собраться на очередное слушание.
Что ж, их бракоразводный процесс плавно подходит к логичному финалу. Вопрос опеки над единственным ребёнком не вставал, благо, Ильяс вышел из детского возраста. Кстати, с сыном Людмила умудрилась немного повздорить - на днях, среди вечера, её вынужденный покой нарушил стихийный приезд заплаканной Эльны. Взволнованная и обиженная на молодого человека, она искала у его матери поддержки. Людмила, ласково напоив бедную девочку чаем с домашним пирогом и поглаживая по шёлковым волосам, грустно думала, до чего, вероятно, её родная матушка погрязла в романе с Будимиром, раз не замечает переживаний своей же кровинки. Людмила нежно уложила расстроенную девочку спать, сама же, в сердцах, не удержалась от звонка сыну, выспросив того его версию происшедшего и, пожалуй, чрезмерно строго отчитав. Он психанул, что разберётся в своих отношениях самостоятельно, и подтирать ему сопли не требуется, бросив трубку. Но Людмила, оказавшись меж двух огней, выбирала поддержку Эльны, прекрасно сознавая, насколько колкий и сложный нрав у её сына. Как он может обидеть не поступками, но нечаянно брошенными словами, что режут хуже метала. На другой день молодая пара помирилась, и Людмила улыбнулась себе под нос, искренне уповая - жизнь Эльны сложится куда прекраснее, чем её. Эльна умница и яркая красавица, с собственным мнением и способностью отстаивать его. Она не пойдёт путём Людмилы, не станет домашней клушей и не позволит Ильясу вытирать ноги о её самолюбие, всякий раз возвращаясь домой с ног до головы утопающим в чужих дешёвых духах - как это лихо проделывал Будимир. А Людмила, избрав путь трусливого молчания, осталась у разбитого корыта, когда её мужа увела гораздо более бойкая дама.
И вот, она стоит у здания суда, при полном параде. Жаль, это лишь шутка, благо, ведь наряд излишне сдержан. Марисоль неустанно шипела, мол, какого чёрта Людми вырядилась, как на похороны, и вообще, развод они всенепременно станут отмечать. Однако, здесь Людмила с упрямством возразила, что развод с Будимиром для неё не является поводом для радости. Она не растеряна, но смятенна. Конечно, будет стараться перед ним сохранять достойное лицо при изрядно паршивой игре. И всё же…видеть его больно. Сознавая, он больше ею не болен. А, может, не болел домашней неженкой Людмилой никогда. Ему всегда было нужно нечто другое. Благо, как иначе объяснить его постоянные поиски в течение всего их длительного, уютного и очевидно скучного для него брака.
Набрав в грудь побольше давящего на виски воздуха, она, наконец, поднимается в коридор подле зала заседания, проверив, прихватила ли бы все необходимые бумаги. Не хватало в конец опозориться. Будимир и без того полагает её бессловесной дурочкой. И Людмила оправдывает гордое звание – вместо того, как сделала бы на её месте умная дама, что завела бы любовника, цвела и пахла – она сидит на антидепрессантах, забывает нормально питаться и исхудала на десять килограмм. Последнее могло бы сойти за перемену к лучшему, если бы изнеможённый вид и печать грусти на лице с потрохами не выдавали её истинное состояние. Она делает на заказ торты с декором, у самой же нет желания попробовать ни куска, а при мысли о некогда обожаемых блюдах становится тошно. Она принимает таблетки, чтобы нормально засыпать в обнимку с подушкой, а она так забавно опасается темноты. И чтобы не тряслись пальцы.
Приход судьи затягивается, заставляя её нервными шагами мерить узкий коридор. Она замирает подле подоконника, бездумно уставившись в окно, когда её окликают. Она вздрагивает, медленно повернувшись.
-Здравствуй, Будимир. Хотела тебе звонить, дабы ты не торопился. Судья немного задерживается, о чём раньше не удалось сообщить.
Будимир деловой человек, он всегда трепетно относился к своей работе и нашёл бы времени применение получше, чем топтать безликий коридор. Но ничего не поделать, порой случаются проволочки. Она ощущает неловкость от молчания. Силясь придать голосу доброжелательный, ровный звук.
-Как твои дела?..
Ей известно, благодаря Марисоль – он, как ни странно, съехал не к новой женщине, а к ним с Митиери. Сей факт удивил Людмилу, однако, не воодушевил. Возможно, он опасается испортить всё рутиной со своей любовью, так, как рутиной Людмила испортила их былые чувства. Никогда бы не подумала, что ей предстоит узнать боль развода. Она полагала, они встретят вместе старость. Жаль, его предположения были о другой.
-Марисоль сказала, что ты пока гостишь у них. Не беспокойся… претендовать на дом, на который ты заработал своим трудом, считаю себя не в праве. В ближайшее время я съеду оттуда.
Конечно, сложно начинать всё с ноля в её возрасте, и будет непросто жить в съёмной квартире, что она может позволить со своих пока весьма скромных гонораров домашнего кондитера. Но всё много лучше, чем унизительной пиявкой присосаться к уже чужому мужчине. Мужчине той, другой. Она не нуждается ни в жалости Будимира, ни в его финансовом обеспечении. Хотя, вероятно, он полагал, она будет вымаливать у него «содержание», благо, все эти долгие годы, не станет отрицать, его стараниями жила как у Христа за пазухой. Но всё же, робкая тихоня Людмила, нашла в себе силы подать на развод с бесконечно любимым супругом. Мягко и уступчиво не собираясь рвать мосты, вот только денег не примет ни цента. Принципиально. Она не сумела сохранить его к ней некогда сильные чувства. Осколки же своей поруганной гордости постарается сберечь. Больше у неё ничего не осталось.

 Отправлено: 25.09.23 01:57. Заголовок: Он все так же выноси..

Он все так же выносит мозги Митиери в их доме с Марисоль, но, когда Марисоль того не видит. Ибо эта латина взглядом его просто убивает. Марисоль его откровенно не выносит, а он бы ответил в колком стиле, да смысла нет, ибо приходится столкнуться с той правдой, что он сам все испортил. Он мог сколько угодно пытаться себя оправдать, но даже его друг Митиери, пусть и был сдержан в суждениях, поддержать Будимира не мог. А Марисоль и вовсе кричала обычно откуда-то из гостиной, что Будимир сраный кобель со сраным кобелиным членом и что она его сраный член смажет перцем чили, чтобы его сраные шлюхи задохнулись.

Во многом он был согласен. Но ощущал себя в аду, понимая, что еще буквально одно заседание, брак будет аннулирован. И это станет концом. А ведь Будимир осознал, что конца не желает, очень скоро. Он не может отрицать, что любовницу завел, и именно это выбивало из колеи. Не может отрицать, что ему вдруг захотелось… чего? чтобы кто-то томно облизывал губы в ресторане напротив него? только после этого ему тут же захотелось в уют, домой, там, где его жена радостно показывала ему запеканку, а потом, после пары бокалов вина, отдавалась ему покорно, словно в последний раз.
Приходилось признать перед Митиери, перед лучшим другом. Дело было не в том, что Будимиру не хватило. Дело было в том, что Будимир захотел какой-то новизны, как тупой подросток, а теперь расплачивается. Смог бы кто-то заменить Людмилу? Никогда. Сделал ли Будимир все, чтобы она от него ушла? Да.

А еще он почти рыдал на плече у Митиери перед эти чертовым заседанием, потому что вообще не понимал, как все исправить.
Не понимает до сих пор.
Не понимает, когда приезжает к зданию.
Не понимает, когда видит ее изящную фигуру и белоснежные волосы, что так нравится перебирать между пальцами.
Не понимает, когда окликает, и она просто оборачивается, показав ему свет, который он умудрился потерять.

И она вновь заботится о его времени. У Будимира внутри все сковывает. Он ее предал. Любовница у него была. Он с этим не может совладать.

- Если честно, я надеюсь, что судья и не появится, - тихо и честно бубнит он. совсем не в своем уверенном стиле.

Людмила выглядит роскошно. Она красавица от природы, что подарила ему обожаемого сына, что была рядом, что была той, от кого он замирал. И сейчас пред ним решительная, но мягкая, с такими чертами и волосами, что он сам бы себя сжег за свои похождения. Ему бы решиться и не отпустить. Но так страшно, что она устала. Хотя… он же никогда ей не изменял раньше. Будимир не был скотиной, что просто за ее спиной трахался. Людмилы ему всегда было более, чем достаточно. Он изменил ей единожды. Но прощения ему не было. И Людмила и Будимир придерживались традиционных правил в браке и отношениях, которые он нарушил. Завел любовницу. С которой сейчас даже не общается, страдая каждую ночь и день от своих поступков.

- Мои дела плохо без тебя, - честно ровным тоном говорит он, - как твои? Я не пытаюсь манипулировать, хотя… может, чуть-чуть.

Можно подумать, что он просто пытается разрядить обстановку, а он до безумия нервничает, что явится судья, которого он сам лично заставил задержать своих знакомых полицейских. Несчастного судью останавливали на каждом повороте. Потому что Будимиру были нужны эти минуты.

Ему так больно, когда она говорит про дом. Ведь, даже если бы он правда влюбился в другую, то он бы все оставил Людмиле. Но он не влюбился. И еще больнее. Да и не влюбился бы никогда. Он не подросток в пубертате, и этим себя оправдать не может.

- Я не дам тебе развод, - говорит то, что произнести опасался, - придет судья, зачитает, а я скажу, что не даю развод. Они будут вынуждены перенести заседание на другие даты.

Он просто вскидывает голову, глядя лишь на нее. На ту, кого он выбрал когда-то давно. Людмилу не отпустит.

- Я понимаю, что все испортил, но я тебя не могу отпустить. У тебя есть козыри, что я трахал другую. а у меня есть козырь, что я никогда не переставал тебя любить. И сегодня я все испорчу и не дам суду состояться, - он еле дышит.

Перед ним она. Его жена, его любовь, матушка его сына.

- Ничего не выйдет, Людмила, ты меня прости, - он хрипло прощения просит, - я изменил, но буду просить за это прощение каждый день.

 Отправлено: 25.10.23 23:23. Заголовок: -И мои дела плохо.....

-И мои дела плохо...без тебя. Наверное, нужно включить гордость, которой мне, судя по всему, не хватило, как твоей жене. Но...вовсе не хочется врать и изображать кого-то, кем я не являюсь.
Откровением на откровение тихо отвечает она, уперев в пол глаза. Ей немного страшно поднять взгляд. Она честно всё это время пыталась заставить себя отвыкнуть от воспоминаний. От его мужского, обожаемого ею запаха. От его одеколона. От остроумных и порой жёстких фраз. От того, как он буравил её порочным взглядом, будто в первый раз. Не вышло.
Сейчас же Людмила ощущает себя беззащитной перед своими же эмоциями к тому, кто предал. И морально дрожит, словно лист на ветру. Марисоль бы точно справедливо дала ей по ушам, требуя подобрать ванильные сопли. Её чудесная подруга, волшебная, энергичная, была бы чертовски права. Только вот…не всегда всё так просто, как кажется на первый взгляд.
Какое-то время Людми молчит, переваривая все сказанные им словам. Наверное, адекватная женщина, преисполненная возмущением, накинулась бы на него с кулаками. Довести дело до логического завершения, до судебного слушания, и дать заднюю в последний момент…когда она столь лихорадочно готовилась к этому словно невинно осуждённая ко дню расстрела. Как Анна Болейн, что, скованная ужасом внутри, покорно, с лебединой статью, без принуждения и сцен, прошествовала на эшафот. По крайней мере, оставшись королевой до конца в печальном смысле.
Людмила вздыхает, в то время, как её позорно трепетное сердце, выдавая кульбиты, рвётся к Будимиру. Она берёт себя в руки с огромным усердием.
-Что ж...раз так, давай посидим в кафе на первом этаже. Мы толком ни о чём не поговорили. Ты спускайся и немного подожди. Мне нужно зайти к судебному секретарю.
Через некоторое время она присоединяется к Будимиру, присев за выбранный им столик у окна. Нервозно мнёт тонкими пальцами салфетку, дабы чем-то занять руки. Произносит, как на духу. Для неё – удивление, что он стремится не продолжить крутить интрижку с любовницей или, тем паче, перевести оную в официальный статус, оставив опостылевшую супругу за спиной, а, судя по раскаянию, видит случившееся роковой ошибкой. Это вселяет надежду в неё. Только Людмила не спешит «развешивать ушки». Она насторожена. Пока не доверяет. Не порываясь здесь и сейчас наивно пасть в его объятия, дабы после ещё больше страдать, в случае, если всё окончится, не успев начаться вновь. Но всё-таки, всегда была с ним мягкой и покладистой, прислушивалась к его желаниям…поэтому, стараясь подавить в себе обиду, идёт навстречу блудному супругу.
-Судья не приехал. Но сама попросила секретаря отложить слушание на два месяца. Знаешь...мы женаты с молодости, столько лет прожили душа в душу. Быть может, действительно не стоит сгоряча рвать мосты. Лучше всё, по возможности, спокойно взвесить и обдумать. Я совсем не хочу тебя терять. Однако...если с другой ты счастливее, то никогда не стану держать. И отпущу без истерик и обид.
Одному Богу и, пожалуй, лишь Людмиле известно, насколько больно ей даются эти слова. Отпустить...понимая, что улыбка той, другой, будет заставлять его рвать все преграды и не ходить по улице - лететь. К новым эмоциям, свершениям. Вероятно, рано или поздно, он сделает той, другой, предложение. И в новом браке возьмёт на руки новорождённого младенца с глазами той, к кому воспылал так страстно, что позабыл о прежней любви. Рисуя в раненом обидой сознании подобные картины, ей становится сложно дышать - будто вдыхая не воздух, а стеклянные осколки своего же разбитого сердца. О еде нет и речи. Официант услужливо приносит меню - Людмила же, из вежливости - заказывает чашку мятного чая да первое попавшееся на глаза пирожное, не намереваясь прикасаться к угощению. Она всегда тяготела к сладкому. А Будимир доставал для неё немыслимые лакомства и, когда ему случалось бывать в командировках, всегда баловал её и привозил заморские яства.
А нынче он другую балует...наверное. Людмила стала домашним кондитером и робко поднимает своё маленькое, скромное дело, с колен. Она всё также любит сладости, но, с того момента, как они с мужем потеряли контакт, разошлись по разным берегам жизни, ей кусок не лезет в горло. Она заставляет себя питаться через силу, апатично напоминая себе о нужности что-то закинуть в рот. А пища разом потеряла вкус, в его отсутствии. И всё же...как бы пламенная Марисоль горячо не убеждала малахольную, до конца не повзрослевшую светловолосую подругу, сделать из Будимира куклу вуду да проткнуть всеми имеющимися в доме иголками...Людмила желает для него лучшего. Лишь счастья и хорошего. Он выглядит с иголочки, как всегда, импозантный и холёный красивый мужчина, коего красит возраст и пара серебристых прядей в волосах. Только он растерянный, понурый. И ей так глупо хочется прижать его к себе, обнять. Конечно, Людмила не позволяет себе безрассудной вольности. Ради приличия, поковыряв ложкой пирожное.
-Будимир... ты знаешь, как сильно я тебя уважаю. Как ценю, всё, что долгие годы ты делал для нашей семьи. Прости, но у меня сердце не на месте, когда ты, столько трудов, сил и средств вложив в наш особняк, вынужден "скитаться" пусть даже по друзьям. Это неправильно. Возвращайся домой. Я поживу в квартире моих родителей – они же давно переехали в другой город и возражать не станут. Мне там будет вполне просторно и комфортно.
Она, немного помявшись, всё же мягко накрывает его ладонь чуть дрогнувшей своей, заглянув в любимые глаза мужа. До боли разбитые и виноватые. Ей отчего-то хочется отнюдь не злорадствовать. А странно приласкать его. Она не жаждет упиваться его болью. Слишком глупо любит того, кто её, возможно, любить перестал. Хоть в её душе ещё реет уголёк надежды – возможно, он не перестал. Запутался и свернул не туда.
-Пожалуйста, сделай как прошу. Я так редко о чём-то тебя просила. Если мы сумеем придти к соглашению, то я вернусь...к тебе. Но сейчас, не торопи меня с решением. Пока не готова. Сомневаюсь, пойми.
Людмила уступчивая, нежная. Вместе с тем, невзирая на причинённую им обиду и боль, она не боится мягко, с осторожностью приоткрыть всё ещё любящее Будимира сердце. Она не питает иллюзий, как было до. И уже не удивится, если, не желая претерпевать сложностей, Будимир махнёт на опасения Людмилы рукой и вновь ринется в горячие объятия своей весьма сговорчивой да проворной хищной любовницы.
Невзирая на это, Людмила твёрдо для себя решила набраться смелости и попросить о встречи матушку Эльны. Не собираясь ни скандалить, ни выяснять о Будимире отношения. Дальнейшее будет его решением, и она с достоинством оное примет, каким бы оно ни было. Касаемо же матушки Эльны, Людмиле важно ей донести – она не питает к ней неприязни и не собирается чинить преграды в романе их детей. О том же жаждет попросить любовницу Будимира. Дети не в ответе за грехи родителей. Людмила искренне привязалась к малышке Эльне, прониклась к трогательной, мятежной и ранимой девочке, защищая её перед собственным сыном, что порой ведёт себя как заправской циник.
-Но я тоже тебя люблю. И не переставала любить. Мне правда хочется верить, что мы сумеем восстановить отношения.

 Отправлено: 26.10.23 01:50. Заголовок: Она говорит, что ей ..

Она говорит, что ей плохо без него, а он это воспринимает как шанс. Будимир не из тех, кто сдался бы просто так. Он бы цеплялся за любую фразу, даже брошенную ей неосторожно, чтобы убедить себя, что он все еще нужен великолепной женщине, которую он предал. Но она вновь преподносит ему истинный подарок, говоря, признавая, что он до сих пор в ее сердце. Она помогает ему невольно. Она невольно делает так, чтобы Будимир расправил крылья. Как всегда делала. Как он мог забыть эту простую истину и броситься в объятия другой? Как он умудрился забыть простую истину, что лучше, чем Людмила для него женщины еще не родилось?

Он кивает, когда она говорит, что ей нужно зайти к судебному секретарю. Внутри клокочет страх, что она просто хочет его отвлечь, чтобы довести дело до конца. Но он послушно идет в кафе и ждет ее. Ведь это у нее есть причины ему не доверять. А она никогда ему таких причин не давала. Он бы принял и понял. Потому что заслужил. Но его дурное подлое сердце подсказывает ему, что лучшая женщина во вселенной, не хитрила бы за его спиной.

Он не может ее отпустить. Осознает это остро, когда заказывает себе кофе с коньяком, когда барабанит по столу, когда, наконец, она садится напротив него. и вновь его удивляет. Понимающая, жертвенная. Уютная. В Людмиле есть это слово «уют» и многим так хочется быть какой-то страстью, и никто не понимает, что уют так же может быть страстным. Будимиру чертовски хорошо было с женой дома. А потом он променял ее на томные взгляды в ресторанах. Только совсем позабыл, что женщина, что родила ему сына, что сидит напротив него, так же могла бы дарить ему томные взгляды в ресторанах, если бы он ее туда звал. Приглашал на роскошные свидания, которых она заслуживала. Дарил букеты. Ведь его пока еще жена собирает взгляды. Молодой бариста разве что слюной не подавился, пока она трепетно шла к столику, где сидел Будимир. Он умудрился забыть, что ему досталось сокровище. Он обязательно это исправит.

- Я не счастливее с другой, - уверенно смотрит он ей в глаза, чтобы она не подумала, что он юлит, - скрывать не буду, я поддался соблазну, глупо отрицать, - Будимир понимает, что его жена заслуживает правды и его честности, - но ты… ты не отпускай. Я с ней хотел быть один вечер и все перепутал. Потому что мужчины тупые, так ведь говорит твоя подруга Марисоль, и тут я с ней согласен. С другой я хотел провести ночь, а с тобой… мне бы хотелось умереть в один день.

Это звучит и сопливо и странно, вовсе не в стиле Будимира. Но он тут теряет женщину своей жизни, может вести себя, как иррациональный подросток с гормонами, что готов за юбку ее цепляться.
Опять же. он уверен в себе, он идет напролом, иначе не достиг бы вершин на бизнес поприще. И за жену свою он будет бороться. Она мягкая, понимающая и особенная. Она просто, словно дала ему возможность не играть грязно, потому что он был готов к этому. Он научит Ильяса добиваться своего. Уже учит. Но Людмила, как будто бы оберегает супруга от грязной игры, давая ему шанс.

А с Людмилой он честен. Он не будет говорить, что его попутали бесы. Он скотина, и сознательно изменил той, чье имя на сердце высечено. И сейчас, когда он смотрит на нее, такую белокурую, нежную, невероятную, которую бариста взглядом провожал, Будимир особенно понимает, что она женщина его жизни.
Он облажался. Об этом ему даже Митиери не говорил. Друг все понимал, но на то она и дружба. Что была Марисоль, что орала правду в лицо. Самое ужасное не в оскорблениях, не в примере, что Будимир подал сыну, не в романе сына с дочкой своей же любовницы, что всегда будет напоминанием, и Будимир бы с радостью запретил Ильясу даже общаться с Эльной. Но его жена и тут очаровала незнакомку и тут восхитила Будимира. Самое ужасное в том, как Будимир забыл, что уже встретил любовь своей жизни. Будимир никогда свободы не жаждал в отношениях, всегда придерживался традиционности, и тут повелся на туфельку между своих ног в ресторане.

Она заказывает десерт. Что не сравнится с теми десертами, что делает она.

- Этот десерт хуже твоего, - честно и задумчиво говорит он, выслушав ее, в очередной раз поразившись тому, какая она… невероятная, - я так скучаю по тем булочкам с корицей. И еще твой чизкейк. Я ел их во многих местах, но никогда не пробовала ничего вкуснее твоего.

Возможно, это честное признание, что в любовницей он много где был, но никогда вкуснее не было. или намек на его похождения, когда лучше Людмилы он не встретил. Будимир знает, что его жена его чувствует, понимает.

- Этот дом – твой, - твердо произносит Будимир, - ты во мне сомневаешься, имеешь на то право. Будь я на твоем месте, я бы не простил, - честно, глаза в глаза, - я готов ждать. Но дом твой. Я буду жить в гостинице, мне хватит средств, ты знаешь. Но никогда, ни при каких обстоятельствах я бы не выгнал тебя из дома, ибо на него зарабатывал только ради того, чтобы у тебя был свой дом, комфортный и который ты весь оформила для себя.

Никогда бы он не отобрал у нее дом, который полностью ей дышал, даже если бы у него и денег не было бы. А она говорит, что любит. Он вновь жизнь вдыхает.

- Восстановим. Если ты пустишь меня обратно в свой дом, я буду счастлив, - честно говорит он, так же обещая оставить ей все, - если нет, то построю новый и завоюю тебя вновь, чтобы ты пришла туда. Потому что без тебя не хочу.

 Отправлено: 26.02.24 00:51. Заголовок: Людми доброжелательн..

Людми доброжелательно, вместе с тем с рассеянной отрешённостью вежливо благодарит баристу за принесённые десерты. Ей, откровенно говоря, совсем неинтересно, отчего этот юноша окинул её оценивающим взглядом, ибо он в глазах Людмилы - милый и несмышлёный малыш. Наверное, ровесник их с Будимиром Ильяса, она уже столько лет матушка взрослого сына, что его сверстников иначе как детей органически не способна воспринимать с точки зрения романов. При этом, она совсем не ханжа и не видит абсолютно ничего неуместного во вспыхнувших историях меж холеной взрослой дамой и молоденьким юношей - ведь ни страсть, ни тем паче любовь не имеют границ в виде возраста и прочих придуманных постулатов мнимой да сомнительной морали.
Она некоторое время слегка апатично разглядывает терпкий молочный улун в поставленной перед ней чашке, силясь взять свои нервы в руки. Всё же, пока ещё рано просто перелистнуть страницу той боли, что причинила ей интрижка Будимира, коя вполне могла перерасти в нечто большее, хотя и не переросла. Но раз от его фразы «хотел провести с ней ночь» - с той, другой – её всё ещё бросает в жар, а по коже холодные мурашки, значит – пока рано силиться изгнать из себя боль. Она это сможет и уже не сомневается – Будимир в этом станет её самым верным соратником. Но сегодня, сейчас ей ещё страшно ранимо представлять себе его пьяные и соблазнительные ухмылочки в те моменты, как он таскался с той, другой, по дорогим ресторанам, ну а после радостно крутил свою любовницу во всех позах в горячей постели, пока Людмила, в духе домашней скучной клуши, сопливо выпекала ему многострадальные чизкейки, наивно полагая себя единственной для него желанной женщиной.
Наконец, она заговаривает. Не как говорила бы прежде – едва слышно, сбивчиво спотыкаясь на словах, с выражением, словно извиняется за сам факт своего существования. Но спокойно и обдуманно, уверенная в желании произнести данные конкретные слова.
-А так ли ты уверен, Будимир, что тебе будет комфортно не с тихой и робкой женой, что не говорила ни слова поперёк и закрывала глаза на твои поздние возвращения явно не после работы? Я не стала другим человеком. Но и уже не та Людмила, которая примется безропотно сносить подобное отношение и всё терпеть. Уверен ли ты, что тебе будет интересно провести с такой женщиной не ночь, а всю жизнь?
Она поднимает на него мягкий, меж тем, испытывающий взгляд. Ей не настолько важно, каков ответ получит на данный вопрос, сколько увидеть в эту минуту его глаза. Они друг друга чувствуют даже не расстоянии, не говоря уже о том, когда сидят лицом к лицу. Господи…как же страшно она по нему скучает, особенно вечерами. Ночами. И мёрзнет в постели, кутаясь в миллион одеял, что всё равно никогда не заменят его дыхания на её плече.
-Приходи, когда будет время...домой. Я приготовлю твои любимые десерты. Мне всё ещё особенно нравится готовить...для тебя.
Она не собирается становиться в позу и ершиться, будто бы юная максималистка. Людмиле, конечно, ещё ох как далеко до старости, но она уже вступила в тот зрелый возраст, когда чрезмерно много времени не хочется терять на пламенные выяснения отношений с расставаниями навсегда и такими же перемириями. Тут даже её импульсивная и яркая Марисоль с течением лет, при всей тяге к пожарам и неожиданностям, негласно потянулась к Митиери, и оба, не сговариваясь, вдруг стали строить дружную семью, не отрекаясь от былой свободы, но всё больше оставляя призрак оной за спиной. Не по нужде, но по взаимному стремлению.
-Не сомневаюсь, Будимир, ты не из тех мужчин, что оставил бы жену в бедственном положении. Но и я - не неженка, коя, как прежде, ничего сама не может. Если мы придём к разводу, ты не убедишь меня оставить дом себе. В этом случае, мы найдём компромисс, как то продать его, дабы каждый мог обзавестись своим жильём, пусть скромнее. И всё же...искренне надеюсь, до такого не дойдёт. И в нашем доме мы сумеем снова...жить одной семьёй. Мне этого бы хотелось.
Касаемо их общего особняка Людмила не менее твёрдо стоит на своём, чем Будимир. Хмурится, когда он говорит о какой-то непонятной перспективе «перекантоваться» в гостинице, словно у него нет собственного дома. Для неё, как для всё ещё…его женщины такие вещи – недопустимы. Что бы меж ними не происходило, Людмила никогда не была стервой, что цинично бы выставила чемоданы супруга на мороз хоть за измену, хоть за какие грехи. Нет, она не блаженная и, например, если бы, когда их сын был совсем крошкой, отец поднял бы на него руку, Людмила бы к чертям засунула бы Будимиру руку в мясорубку. За ребёнка она кого угодно, как львица порвала бы. А теперь Ильяс – совсем взрослый, молодой мужчина, что встретил свою большую любовь. И Людмила приняла Эльну не в штыки, но нежно с готовностью раскрыла ей объятия, словно родной дочке. Людмила не стала бы строить ни в чём неповинной девушке козни и не позволила бы детям расплачиваться за проблемы меж родителями. И приняла она Эльну не назло любовнице Будимира, как, быть может, многие в глубине души бы сочли. Но как любимую девочку сына и очаровательную крошку, что она и сама тепло сумела полюбить как ту дочку, коей у Людмилы не было.
-Будимир...мы не подростки. Я не стану "набивать себе цену" или выдерживать паузу из принципа. Я правда хочу верить в то, что у нас получится. Быть может, даже крепче, чем в первый раз. Я хочу быть с тобой рядом и говорю об этом открыто, несмотря на обиду. Просто дай мне немного времени прийти в себя и перестать перемалывать в голове те неприятные события. Дай немного зажить ранам и поставить заплатки на подорванном доверии. Ты согласен?
Людмила делает сдержанный глоток чая, пока его слова про её самые вкусные десерты бальзамом растекаются по пробитому насквозь сердцу. Пусть хоть весь прочий мир считает её бездарностью в кулинарном искусстве. А он так жестоко вставил ей нож в спину и провернул, когда она расслабленно не ожидала подвоха. Но это вовсе не привело к потере чувств. Она безумно любит его. И так будет всегда. Это не привело к потере желания далее строить общее будущее. Она готова и согласна всё отстроить заново, пусть на костях былого счастья. Нет, больше ей не страшно. Его поступок привёл к иному – она не собирается дальше доверять ему по умолчанию и если ей что-то не понравится, не побоится и не постесняется об этом сказать. Когда они только познакомились, и он с настойчивой уверенностью звал её на свидания, она робко прятала глаза и говорила, что совсем его не знает. Забавно, как иронично жизнь всё выворачивает на изнанку. Тогда она его не знала, однако, доверяла больше.

 Отправлено: 26.02.24 02:18. Заголовок: Будимир только с Мит..

Будимир только с Митиери может поделиться такой ужасной и некрасивой правдой, что для того, чтобы вновь понять, что рядом с ним истинное сокровище, ему нужно было завести интрижку. Нет, это не было сознательно. Только с Митиери он может поделиться тем, что мужчины полные кретины. Сам Будимир полный кретин, что вдруг забыл, что рядом с ним засыпает драгоценность. Что Людмила не перестала его возбуждать, что она всегда сногсшибательно пахла. А, когда пахла домашней выпечкой, то ему просто хотелось все ее тело пометить подростковыми засосами. Просто ему хотелось ее демонстрировать, хотелось, чтобы она гордо стояла с ним рядом. Но так вышло, что Будимир известный бизнесмен, которому нравится быть в центре внимания. Его супруга не слишком была этому рада. Они не ругались громко и страстно. Просто Будимир повелся на томные взгляды, на свидания в ресторанах. Променял сокровище на блеск бижутерии. И это для него, как для мужчины, - позор. Позорно для мужчины уровня Будимира схватить чертову позолоту, когда дома есть слиток золота.

При этом Будимир, словно забыл, что рядом с ним невероятная женщина. И сексуальная и вкусно пахнущая, и красивая даже с утра. Будимир к этому привык и забыл говорить ей об этом каждое утро. Дело было не в том, что у них пропала страсть или еще такие тупые отговорки. Будимира возбуждал запах ее белокурых волос и нежные изгибы тела. Просто все стало привычным… он привык, что рядом с ним идеальная женщина.
А после своей глупой интрижки, он свою ошибку понял и признал. Чтобы оценить самый яркий бриллиант некоторым нужно примерить дешевую бижутерию.
Он напряженно ждет ее ответа, потому что Людмила долго молчит. Словами режет по сердцу. Потому что мягко указывает на его ошибки.

- Тебе не придется закрывать глаза на поздние возвращения, потому что больше этого не повторится, - больно говорить, ибо справедливо. Но Будимиру больше это не нужно, ему бы домой бежать к ней и ее десертам, - я не хочу провести жизнь с удобной женщиной. Я хочу провести жизнь с тобой.

Он надеется, что этой фразой дал ей понять, что ему нужна именно она. Будимир в ней никогда не видел удобную женщину. Удобную он видел, скорее в той своей любовнице, ибо та с ним вместе ходила на приемы, делала то, чего он хотел. А Людмила как раз оказалась не сильно удобной. Его жена ошибочно предполагает, что она ему удобна и, если взбрыкнет, то он откажется от нее. Но все иначе. Она уже показала себя не слишком удобной, но все же драгоценной. Ему плевать уже будет ли она ходить с ним по приемам. Только бы ждала дома, только бы пахла выпечкой, только бы позволила мужчине в летах зарываться в ее светлые волосы, как мальчишке.

- Не смей готовить ни для кого, кроме меня… - вдруг вырывается у него, - десерты..

Будимир не может себе представить, что Людмила запекает кому-то десерт, а потом пьет вино на кухне с каким-то… наверное, хорошим мужчиной. Он понимает, что, если Людмила от него откажется, то она быстро найдет кого-то лучше. Только вот он не позволит. Он облажался. Но честно играть не будет, не отпустит ее. Он к черту спалит дом, куда она привела бы нового мужчину. Ее спасет, а новый ее мужчина пусть горит. Потом построит для нее новый дом. Но не отдаст Людмилу. Это он понимал даже до своей интрижки. Ну или просто поговорит со своими знакомыми юристами и засадит за решетку всех, кто будет мил Людмиле. Ее лучший выбор не отказываться от Будимира. Ибо бы ни за что не отпустил ее просто так и не дал бы ей строить какую-то новую счастливую жизнь без него. Людмила ему принадлежит. Она его женщина, как бы ужасно ни звучало, но он считает ее той, кто никуда не должна от него деться. Всегда так считал. Но после своей интрижки осознал, что он готов не просто ее себе присвоить, но и делать что-то для того, чтобы она сама хотела остаться с ним.

- И не говори слово «развод», - тут он почти готов ее умолять, красивую, мудрую, нежную, - знаешь… наверное, ты упустила свой шанс подать на развод. Больше не выйдет.

Он уверенно накрывает своей рукой ее руку. Будимир не какой-то нерешительный подросток. Он и Ильяса учил действовать уверенно и быстро. Если тебе нужна женщина, то говори об этом, показывай. Не отпускай.

Она говорит. Она просит. Будимир видит справедливость ее просьбы дать ему время, он слышит это. Но он боится, что она без него захочет быть. Сжимает ее нежную руку так крепко и отчаянно.

- Я согласен… - кивает он, соглашаясь с ее предложением, но притягивает ее руку к своим губам, чтобы отчаянно поцеловать пальцы, - но я помогу тебе ставить заплатки, я помогу тебе восстанавливать доверие. Неужели ты думаешь, что я просто буду ждать, пока ты снова начнешь мне доверять? Любовь моя, - нежно он рискует произнести эти слова после своей ошибки, - я буду рядом. Доказывать тебе, что ты можешь мне довериться. Я слишком все испортил. Чтобы сейчас ждать твоего решения.

Будимир, человек циничный, смелый, человек, что создал свой бизнес, уверенный в себе засранец. Взрослый. Вдруг дрожит.

- Я боюсь, - шепчет, сжимая ее руку, - боюсь, что ты решишь, что тебе лучше без меня. Поэтому свободы тебе дать не могу. Я дам время. Но буду его контролировать.