Отправлено: 27.08.23 01:04. Заголовок: Элитный отель для порочных развлечений.

 Отправлено: 27.08.23 01:09. Заголовок: Он богемно дымит тол..

Он богемно дымит толстенной сигарой в каком-то нечестиво шикарном номере отеля, в своём, разумеется, стиле отпетого эксцентричного выскочки. Только что они с его Музой – да-да, прямо с утра пораньше наперевес с дорогущим шампанским – устроили сексуальные гонки, разложив на двоих очередную выбранную её хищным взором деточку из элитного каталога бравых эскорт услуг. Что до Тайко и его неотъемлемых привычек – никакого вам банного халата после секса. Он, конечно, расслаблен, однако, выглядит так, словно вот прямо сейчас собрался на выход под камеры придирчивых папарацци. Хоть режиссерский светский приём вроде как намечен у них лишь на глубокий, знойный вечерок.
Отчего, к слову, Тайко не присовокупил к упоминанию об их недавнем очаровательном групповом совокуплении отнюдь не душ, а бренных тел нечто вроде "жгучее действо", спросите на милость. Так он потрудится ответить, безбожно закатив глаза в приступе орфографического инфаркта да инсульта одновременно.
-Вседержители... "я ложу себя на стол". Господь всемилостивый, Муза моя, будь так любезна, вырви к чертям мои уши. Желательно с корнем. Всё равно они свернулись в трубочку и отчаянно завяли. "Ложу"..матерь Божья, эта окаянная шалава действительно всерьез сказала - "ложу"!
Ему едва ли дурно, кроме шуток, не становится – фактически до тошнотворного эффекта. Надо было видеть непередаваемое выражение его лица, когда та их одноразовая холёная игрушечка с ногами от ушей и, очевидно, серым веществом также в пресловутых длинных ногах – всячески силилась оправдать свой непомерно завышенный ценник и перемежать пошловатый трах высокоинтеллектуальными беседами. Вот только беда, игрушечка не учла – для подобных кульбитов необходим либо её мифический интеллект, либо – на худой конец – отсутствие оного у злосчастных клиентов. По счастью, к туповатым пустым кошелькам Тайко с Гуччи не относились. По счастью для них, но никак не для развлекалочки, кою только что Тайко с театральным скандалом вытолкал взашей. Гуччи пыталась изображать немного большую любезность, что поделать, имеется у его возлюбленной музы, пожалуй, единственный порок – она чрезмерно уступчиво и трепетно относится ко всякой женщине. И обычно Тайко не имеет ничего против. Но не когда, в его присутствии, совершают ужасные вещи, достойные средневековых пыток. И он вовсе не про невинные кровопролития. Он про ужасное, лютое не пойми каким садистом придуманное замечательное словечко «ложить». Хуже было бы только «покласть». После такого он бы точно валялся в собственной блевотине и неумолимых конвульсиях. А так удалось ограничиться тем, чтобы поскорее выставить строящую из себя цацу глупую шлюшку куда подальше. Ох, как верно утверждение – можно вывести вагину из деревню, но не деревню из вагины. Как раз про их неудавшуюся игрушку. И теперь его любимой, прекрасной и – что для него самое главное – чудесно умной Музе – придётся отпаивать его валерианой с самым крепким коньяком. У Тайко нервы не резиновые. У него жёсткий член, и даже ничего так нервишки, хоть они не из железа. А вот его уши сотканы из хрупкий розовых лепестков. И он сей случай будет вспоминать, заламывая руки и пинаясь головой о стенку, ещё неделю.
-Моя Жар-птица, ты, как вижу, решила принципиально делать всё наперекор и поперёк? Ведь я едва ли не слёзно молил выбрать для наших развлечений девицу без языка, например. Она бы гарантированно помалкивала в тряпочку и не стала бы причиной моего упавшего бедного члена! Но ты, жестокая, к моим стенаниям не прислушалась. Хм...учту и непременно найду способ настроить радар моих манипуляций под твои. Что навряд ли удастся. Ибо, надо отдать должное, женщины хитрее нас, несчастных мужланов.
Наконец, слегка переведя дух да отведя душу в своих картинных стенаниях, заручившись клятвенным обещанием Гуччи, мол, в другой раз будет его черёд выбирать им игрушечку на ночь – чтобы, упаси Боги, не повторилась история, ибо в таком случае ему грозит остаться импотентом от переизбытка орфографического шока.
Он, к слову, вовсе не миролюбивый клиент, он заносчив со многими, кроме близких. Он засранец, что накатает миллион жалоб и вытянет все жилы из треклятого эскорт агентства, где им с Гуччи посмели подсунуть какую-то дешёвку по цене бриллианта. Тайко терпеть ненавидит сердобольное стремление потрепать кошельки клиентов, что обычно предпочитают тактично помалкивать. Чёртас два. Скандал и вынос мозга им обеспечен, не будь он самим гуру атмосферного артхауса! Потреплет нервы каждому, кто рискнул потрепать ему нежный слух. У Тайко, конечно, методы не столь категоричные, как у его лучшего друга Такаюки – в то время, как Така предпочитает сворачивать шеи неугодным, Тайко избирает более гуманные методы, вроде подмочить репутацию недругу и злорадно наблюдать за барахтаньем оных в луже. Ой…а, к слову, про их с Гуччи сладкую парочку друзей, Таку с Амой. Он задумчиво потирает подбородок.
-Счастье моё, не кажется ли тебе, что наши добрые друзья давно не устраивали кровавый треш? Чую всеми фибрами, сегодня приём пройдёт мимо нас. Ты же знаешь мою интуицию - оной позавидует любая колдунья. Вот увидишь, вечерком нам всем четверым дружно предстоит "засучить рукава".
Усмехается сквозь смачный дым от сигары. Сложно представить, чтобы этот богемный раздолбай мог не хлопнуться в обморок при виде обезглавленного, а то и малость обезображенного хладного трупа. А вон вот не грохнется, представьте себе. И, пока Ама примется стойко успокаивать негодование и лёгкий страх Гуччи – Тайко, лукаво подмигнув своему другу, как всегда одобрительно и понимающе похлопает того по плечу.
Этот мужчина в причудливых бумах да странном, экстравагантном наряде, с также странной для его не самых громких лет седыми висками да бородой, ведь какое-то время даже был в банде Такаюки рука об руку. Забавно, как Таку нравится резать да кромсать всех в жизни, а Тайко – на экране.
Слегка пошатнувшись от выпитого и пережитого эстетического потрясения, Тайко, хищным ленным домашним котом подобравшись к малышке Гуччи, томно и ласково подцепляет за подбородок, притягивая к себе и разглядывая её прекрасные расширившиеся зрачки как истинное произведение искусства. Рука его блуждает по её открытой талии, а губы и язык ласкают её ротик, оставляя на ней привкус окутавшего его дыма от сигары.
-А пока, сокровище. Скажи же, как ты меня утешишь и поможешь примириться с окружающими нас реалиями?

 Отправлено: 28.08.23 23:32. Заголовок: - Детка, ты роскошна..

- Детка, ты роскошная. Мы тебе обязательно позвоним и пригласим к себе, ты была особенно хороша, - томно тянет заученный текст Гуччи, провожая за двери номера очередную игрушку.

Закрывает дверь отеля, закатывает глаза и хмыкает ужасно цинично. Девочку она забыла сразу же. Неприятно. От самой себя почти грустно. Никто не заседает в памяти. Все игрушки просто… игрушки.
Гуччи любит сладких продажных шлюшек, но не любит, когда те переходят границы, любит, когда тупеют еще сильнее, превращаясь в чертовы чехлы для члена ее мужчины. Тайко всегда говорит, что Гу циничнее любых его знакомых мужчин. Гуччи трахается, забывая имена. Имена ее вовсе не интересуют. Гуччи обожает тупых девиц. Которые постоянно бесят Тайко. Только ведь умные не будут отдаваться странной парочке и в хвост и в гриву, да?

- Из-за твоих капризов мы никогда нормально толком не потрахаемся, - обнаженная Гуччи дефилирует мимо него к своему платью, - что у тебя за презрение к тупеньким? Я их люблю. Обожаю, как они превращаются в тупые вещицы от твоего члена. Разрушаются и вываливают свои тупые язычки. Как они вывалят тупые язычки, если я найду крошку без языка?

Гуччи надевает платье. Игриво оглядывается на Тайко. Она ужасно до безумия капризная и порочная. Ей нравится трахать красивых девочек. Он ей разрешает. Он с ней. Он и есть для нее особенная история. Он… Трахает их, рушит на глазах Гуччи, пока Гу собирает пальцами их слезки и слюни. И еще соки. Такая она. Обожает, когда шлюшки плачут не только глазками, но и другими своими дырочками. Она собирает все слезки.

В отеле им предоставляют дорогой алкоголь. Они оба избалованы. Поэтому Гуччи берет бутылку виски, наполняет два стакана на два пальца, закидывает лед. Протягивает один Тайко, второй себе. Пока он сидит на кресле, а она в своем красном платье забирается на кровать, широко раздвигает ноги и почти лениво себя ласкает на его глазах, попивая виски.

- Ничего тебе не нравится. В следующий раз игрушку приводишь ты, - хищно улыбается, лаская себе меж ножек, - но, если мне не понравится, то будешь наказан.

Она не то, чтобы его соблазняет. Просто играется с собой. они не подростки в пубертате, Тайко не станет набрасываться на нее, потому что она облизала влажные от самой себя пальчики.
Просто играются. Ей нравится шелк платья, что струится по ее телу. Нравится быть раскрытой, открытой на глазах у Тайко.

- Черт, я верю твоей интуиции, - лениво потягивает она виски, уже просто садясь на постели, - так рассчитывала сегодня блистать на приеме. Неужели придется тащиться заметать следы? Твой дружок совсем не дает моей Накаме расслабиться.

Она нарочно капризничает. Гуччи не умеет не капризничать. Она обожает Накаму, она привыкла и к тому, что мужчина Накамы не самый честный человек. Тайко прекрасно понимает, что капризная Гуччи в шелковом открытом платье сделает все, чтобы защитить Накаму. Гуччи циничная, ужасно свободная. Но, конечно, Тайко понимает и знает, как сильно эта ветреная Ора привязана к Накаме. Так уж вышло.

Она закидывает в рот таблетку. Не только алкоголь – страсть Гуччи и Тайко. Безумие. А он цепляет ее подбородок даже не целует, а просто ласкает ее рот. Между ними не поцелуй, между ними ласки губами и языками. Она стонет. А Тайко этот стон накрывает своими губами. Она молит стоном. Он ее затыкает. В его губы она стонет еще громче. Терзает ее губы. Она сходит с ума.

Словно хищница, она буквально валит его на постель и садится на его крепкие бедра. Ее платье толком ничего не прикрывает, белье на ней миниатюрное, а ее нижние губки большие и пухлые, трусики их не прикроют. Поэтому они пачкают его белые брюки. Тайко нравится то, что меж ножек Оры не какая-то крошка. А крупные губки, крупная девочка, и этой девочкой сейчас Гуччи трахает его пах, пачкает, заставляет намокнуть.
Тянется к своему бокалу виски. Пьет крепкий алкоголь.

- Не собираюсь тебя утешать, - потираясь об него, дерзит Гуччи, - не смей доставать свой член. Хочешь кончить… кончай так.

Продолжает иметь его через одежду, хрипло посмеиваясь и сплевывая виски ему в рот.

 Отправлено: 15.12.23 01:23. Заголовок: -...непременно пригл..

-...непременно пригласим к себе, дабы принести кровопролитную жертву Божеству Орфографии, кисонька.
С апатичным запалом бросает он шлюшке в догонку, дабы, чего доброго, не возомнила своими изрядно куриными мозгами о себе чрезмерно много и не восприняла бы будничную похволу со стороны Гуччи за чистую монету. Монет они и без того отсыпали в достаточном количестве этой своей игрушке на один вечерок. Как говорится, благодарим за оказанные услуги и искренне желаем больше Вас не видеть. Да, Тайко с ленным порок ни на одном светском приёме всем этим их былым, несчислимым игрушкам, не подал бы даже руки. Впрочем, порой он провожает каждого, кто смеет вторгаться в его зону комфорта, таким отменно презрительным взором, будто бы годами выдержанный коньяк, что те и сами не горят желанием вести с ним праздные беседы ни о чём. Нет, определённо, его любимая крошка Гуччи всецело права - он не способен претерпевать глупых людей на шибко опасном от себя расстоянии. Глупость - как раз тот порок, за который он бы беззаботно развешивал эдаких грешниках на их же кишках. По крайней мере, неплохая идея для его дьявольских шедевров пугающей своим нервозным шиком кинематографии.
-Вседержители, у меня на всех этих тупеньких девочек развилась стойкая аллергия, не поддающаяся терапии. К тому же, ещё и ужасная мигрень - на какой помойке, скажи на милость, эта шлюшка отрыла свои духи?! Это уже не просто дурной тон, это практически покушение на убийство! И тебе, моя Жар-Птица, придётся очень постараться, чтобы убедить меня претерпевать подобные муки в дальнейшем.
Он резко отставляет прочь бокал с виски, что даёт ему Гуччи – в вопросе выбора выпивки Тайко не менее капризен, чем его Муза. Впрочем, эта вещица с кусочками льда ему вполне ещё пригодится. Он, словно ласковый хищник, томно щурит глаза, бесстыдно облизывая свои губы и наблюдая, как его девочка играется с собой у него на глазах. Так распутно прекрасно. Иногда Гуччи нравится играться с другими девочками, и Тайко позволяет своей крошке эту блажь. Забавно, сколь они дружны с Накамой и насколько разные – заговори Такаюки о чём-то вроде тройничка, пусть даже чисто побаловаться, Накама яростно бы глотку ему перегрызла без лишних комментарий. Ещё более забавно то, насколько крепко и давно дружны Така и Тайко – при том, это было бы последнее, что пришло бы в голову Такаюки предложить своей детке. А Тайко нравится, когда его малышка – строго под его взором творческого коршуна – развратничает с другими, издавая порочные вздохи, при том, облизываясь лишь на его вездесущий член.
Он с деланной задумчивостью потирает свой подбородок, доставая из бара бутылку с шампанским. Гуччи не против этой сладкой шипучки на Рождество, но не после их маленьких приключений за глухими дверями молчаливых отелей.
-В этом случае, интуиция благостно мне подсказывает, что ты своей подружке льстишь, моя красавица. Можно подумать, Аме не нравится, когда Така в очередной раз психует, превращает морду всякого, кто вызвал его гнев, в пренеприятное месиво да после наматывает её волосы на кулак.
Ухмыляется, почти мягко поведя плечами да церемонно терзая бокал с остатками шампанского с почти выветрившимися за время их забавных игр пузырьками. Многие мужчины терпеть ненавидят сей якобы сугубо женский пошлый в своей слащавости напиток - он же, истинный гений артхауса, терпеть ненавидит шаблоны да с трудом переваривает чрезмерно крепкий виски. Скупая оный тоннами, однако, не себе, любимому, а своему лучшему и единственному другу, Такаюки. С самой юности и - Тайко никогда не усомнится - до самой гробовой доски.
Касаемо Амы, порой Тайко диву даётся, с чего его Муза неустанно силится разглядеть в ней некие зачатки женственной нежности. У Накамы, быть может, женственные, даже слишком миловидные черты, а вот характер упаси Господь его седины. Он бы Таке орден за заслуги выдал, благо, тот всё это время умудряется терпеть свою извечно щебечущую по поводу и без птичку и, как можно видеть, пока не свернул её шейку. Накама цинична ничуть не меньше Гуччи, разве что, этот их трогательно женский цинизм проявляется на разных поприщах. У Гуччи, к примеру, в вопросах секса. У Амы - в рабочих делах. Ведь, если Гуччи то и дело нервно передёргивает при виде нелицеприятных трупов, что они всей бандой каждый раз дружно прикапывают подальше от сторонних глаз - то Накама относится к этим событиям словно к некой бытовой неприятности, вроде потёкшего крана. Хотя нет, что это он - потёкший кран куда больше заставил бы психовать миленькую азиатку. Сопливой Накаму он видел, разве что, в телефонных разговорах с братом, коли Ирия не к месту и не ко времени принимался названивать ей - и тогда та яростно шипела с внутренней мольбой в глазах, мол, ребята, будьте так любезны, материтесь там полегче и потише капайте - одновременно присюсюкивая старшему в трубку, мол, конечно же, она торчит дома за полнейшим бездельем и максимум, в чём станет напрягаться, так это в попытке сварганить своему мужчине свой фирменный подгорелый пирог. Ирия, разумеется, ни сном ни духом не ведал, что Накама только рада всеми фибрами принимать серьёзное участие в делах Такаюки. Иначе, надо думать, разразился бы по-настоящему грозовой скандал. Тайко не ведает, кто как, а лично он не выносит склоки и семейные выяснения отношений, посему уж точно не станет тем, кто открыл бы Ирие глаза на выкрутасы его сестрички. Тем паче, сдавать женщину своего друга даже для вполне себе беспринципного Тайко - недопустимое табу.
-Моя милейшая Муза, не будь столь жестокосердечной. Ты же знаешь, сколь я ленив, особенно, приняв на грудь чёртову прорву алкоголя. У меня руки буквально обездвижены. Неужто тебе ни капельки не тяжко лицезреть мои нестерпимые муки?
С мягкой усмешкой он указывает на своё колом стоящее орудие, кое он уже совершенно бесстыдно успел оголить, впрочем, не торопясь помогать себе выпустить пар. Это неинтересно. Ему интересно, когда его женщина его ласкает. Ему не пятнадцать, дабы со слезами на глазах досадливо дрочить в туалете, увольте, это баловство не для Тайко. К тому же, есть в нём некий мазохизм. И он находит особую прелесть в этом ужасном напряжении меж его ног с налившимся кровью органом, с проступившими на нём венами, будто у смертного одра. Гуччи дразняще трётся о него, грязно плюёт в его рот, что вызывает внутри него ещё большие волны возбуждения. Он ласково сжимает её локоны, притягивая ещё ближе к себе и целуя, так очаровательно вульгарно толкая принятую ей волшебную таблетку для настроения туда-сюда, пока их слюни разнузданно смешиваются в единое яство. Тайко, в тумане сладострастия, тянется дрогнувшей рукой к своемуприпасённому бокалу ледяного виски, оросив этим небесным алкогольным нектаром её трепетную шейку и позволяя стекать вниз - по ключицам и животику в самое лоно, добавляя особой пикантности ситуации. Он с трепетной чувственностью то мнёт, то нежно ласкает её соски и грудь в такт её грубоватым порханием пальчиков по её же горячо вздутым губках. Рррр, до чего же он обожает этот цветочек и, не позволяя ей закончить самой, неожиданно хватает её за руки, заведя те за её хрупкую смуглую спинку – не токсично или давяще, но просто не давая ей окончить начатое. Сам же, опустившись меж её ножек, будто бы рыцарь, решивший присягнуть своей даме сердца на верность, с тяжёлым дыханием отводит шёлковые полы её струящегося платья с её разгорячённых ножек и, разведя их в стороны ещё сильнее, нежно и пылко облизывает её такие желанные и манящие губки, нынче покрытые росой её страстного возбуждения и пролитого им терпкого виски. Он заставляет Гуччи выгибаться навстречу ему, он же поначалу мягко высасывает её рвущиеся наружу густые ручейки, а после почти яростно врывается острым языком в нутро её возбуждения, пронзительно долбя туда и достигая потаённых точек своей порочной, игривой и самой любимой на свете Музы.

 Отправлено: 16.12.23 02:09. Заголовок: - Из-за твоих каприз..

- Из-за твоих капризов мы никогда хорошо не потрахаемся, - хмыкает Гуччи, - тебя серьезно волнуют ее духи? Считаю, главное, чтобы не воняла рыбой.

Гуччи считает, что залог хорошего секса – отсутствие брезгливости. Чего совсем не достает Тайко. Он то кривит нос от грязных волос, то вот аромат ему не понравился, забавно, что он и целлюлит умудряется рассмотреть, жалуясь Гуччи, как ему было противно, при этом наглаживая ляжки Гуччи с рястяжками и тем же целлюлитом, которого она никогда не смущалась. Гуччи в плане своего тела уверенная. Пусть даже те же недостатки, что в ней были, Тайко в других не принимал. А Гуччи спокойно могла показать ему растяжки на своей заднице и заставить ласкать языком каждую. Гуччи не брезгливая, скромность и стеснительность ей чужды. Она гордится и толстым задом и растяжками и целлюлитом и половыми губками, что не помещаются в миниатюрные трусики. Гуччи – дива. Гуччи принимает лишь того мужчину, что покроет поцелуями ее чертов целлюлит, что возбудится от того, как трясется ее задница во время секса, что всосет ее губки в свой рот, трахая ее пальчиками. Гуччи к черту не сдались те, кто звал ее толстой, непривлекательной и вульгарной. Таких было немало. А Гуччи они интересны не были никогда. Она в себе любит все. Если ее не полюбили из-за растяжек на внутренней стороне бедер, то пусть катится. Ее мужчина будет растяжки облизывать.
Тайко ничего не стесняется. Тайко может выйти в юбке на самое консервативное мероприятие, а Гуччи от этого буквально пищит и хочет пасть перед ним на колени. Но Тайко брезглив с другими. Ему постоянно не нравятся запахи, не нравятся духи, бесят ломкие волосы. Гуччи однажды притащила весьма сексуальную стриптизершу, так Тайко брезглив морщился от дешевых трусов из универмага.

- Может, Накаме это и нравится, - поднимает бровь Гуччи, - но можно и отдохнуть. Она даже в магазин сходить не может без твоего дружка, что следит, посмотрел ли на нее кто-то. И ты знаешь, что Такаюки не скандалит, а просто убивает.

Но это лучше. Накама и Гуччи как-то за бокалом вина обсуждали, что лучше от мужчины смерть соперника, чем тупые выяснения отношений. Гуччи не считала, что Накама в клетке. Но Такаюки дьявольски ревнив, дьявольский собственник. Накаме свобода в этом плане не была нужна. Но даже Гуччи уже привыкла к трупам. Такаюки был бандитом, он убивал и просто так. Но больше всего он убивал и наказывал за Накаму. И Гуччи странно привыкла стоять в шелковом длинном платье с лопатой или смотреть, как разлагается тело в кислоте или выдумывать алиби. А потом по-дружески шипеть Накаме «детка, серьезно, зачем ты говорила курьеру «спасибо», раз живешь с ревнивым психопатом?». Такаюки с презрением смотрел а Гуччи, но ей было можно высказываться. Она любимая женщина его лучшего друга, плюс она любимая женщина его любимой женщины. У нее были свои привилегии.
Она порочно, нагло, влажно трется о его член своими нижними мокрыми губками, однако не позволяя большего, просто его раздразнивая. Гуччи пьет виски, тащится от таблетки, дразнит собой его самый вкусный и сексуальный член.
Гуччи стонет, когда терпкий виски стекает по ее телу. Она считает себя вкусной, но с виски она буквально самая вкусная. От этой мысли она издает громкий стон. Его ласки ее груди заставляют ее буквально хрипло кричать.

А он оказывается между ее ног. Гуччи не просто стонет, она срывает голос, буквально его в себя вжимая. Ей хочется, чтобы он буквально высосал душу из ее крупных губок, чтобы он выпил все то, что она ему щедро отдает. И дает ему Гуччи весьма щедро.
Однако она впивается ногтями в его волосы, чтобы посмотреть в глаза, а потом резко оседлать его лицо, самой же оказаться рядом с его членом. Гуччи трется об его лицо тем, что у нее между ножек, заливая его соками, когда сама вбирает его член своими губами. Сначала ласкает лишь головку, потом буквально насаживается, наслаждаясь тем, как он вскидывает бедра, врываясь в ее глотку. Гуччи стонет от того, как он ее лижет, пуская вибрации по его члену, что она покорно глотает. Ей хочется его вкус. Питаться тем, что он ей даст. Гуччи пошло ерзает своей промежностью по его красивому лицу. А сама глубоко, влажно и пошло ему сосет.

- Хочу в рот, - шепчет Гуччи буквально перед тем, как член Тайко пульсирует в ее податливой рот, - как всегда вкусный, - сглатывает Гуччи, задрожав на его лице и кончив на него влажно.

Гуччи измотанно, пьяно, под таблетками, ложится рядом с Тайко. Почти нежно. Телефон звонит, она снимает трубку, Накама спокойно говорит, что нужна помощь. И Гуччи так же спокойно произносит «окей».

- Налей мне виски, - требовательно, - я выпью и поедем помогать Аме и Такаюки, - пусть звучит богемно лениво, но Гуччи знает как надо, закидывая на него ножку.

Ей нужно буквально пять минут просто дышать его запахом. Она не романтичная, она дива, она одиночка. Она заморочена на карьере, но как классно просто закинуть на него ногу.