Отправлено: 23.07.23 00:10. Заголовок: Новое здание, пока ничем не занятое.

 Отправлено: 23.07.23 00:11. Заголовок: Обычно Лестат со ску..

Обычно Лестат со скучающим видом сидит на шумных показах мод где-нибудь на последнем ряду, подальше от камер - дабы грубо огрызаться назойливым журналистам да распугивать их своим "благодушием" на подобных пафосных мероприятиях ему порядком осточертело. Но он вынужден их посещать. Не ради статуса - но ради Лотты, которую иногда тянет выйти в свет не только с её неизменной светловолосой подружкой, но в кои-то веки с ним. Лестат усиленно изображает видимость, мол, ему безразлична не столь уж частая регулярность их встреч, однако, в глубине души, обижен как надутый на крупу малыш. Он бы хотел проводить куда больше времени со своей любимой девушкой. Но, вероятно, у неё иное мнение касаемо личных границ. Что она трогательно от него оберегает, опасаясь разбитого сердца - и отчего-то пылко не строит стены перед этим противным дитятком окраин Клодом, что только и умеет как размахивать грязным языком да сыпать непотребными ругательствами.
Иногда Лестат изволит выползать на всяческие показы с обожаемой матушкой, и тогда выступает в роли примерного сына, что своевременно подливает в её бокал не слишком примерное шампанское - при том, ревностно и строго отслеживая, как бы официанты не надумали превысить дозу допустимого предела. Он бывает строгим сыном, так курьёзно. Даже интересно, в кого это его качество - не в матушку и явно не в Бертандо. Лестат задумчиво смакует его имя в голове. Пока до конца не будучи уверенным, что ему делать с полученной информацией - и стоит ли делать. Совсем редко на показы его удаётся вытащить Честеру - здесь срабатывает острое желание Лестата повредничать да подпортить кузену малину колкими замечаниями относительно каждой несчастной модельки. Разумеется, каждую из оных Честер рано или поздно затаскивал в постель. Вседержители, Лестат на прошлый праздник, кроме всяческих шуток, подарил братцу абонемент в вендиспансер. Тот, зараза, долго ржал, как конь, сотрясая особняк Гринов. Вовсе не оправдав наивные надежды Лестата полюбоваться, как Честер от злости бьётся головой о стенку.
Сегодня же он в кои-то веки не привычно соизволил в высшей степени ленно оторвать задницу от насиженного дивана в своей холостятской квартиры - а, о ужас, выступил инициатором. Потому, как ему захотелось побыть братом и пригласить сестру на модный показ. Зная, как она любит весь этот мир гламура и глянца - от коего у Лестата, откровенно говоря, нервно дёргался глаз. Но ему страшно захотелось сделать Анналей приятное. Хоть, конечно, себе он не изменил, принципиально проигнорировав парадно-выходную форму одежды, как неизменный факт. Можно подумать, кто-то посмеет преградить дорогу любому из Гринов и его миловидной спутнице. Он как-то сразу к Анналей проникся симпатией. Сначала они с Честером просто цинично поделили сестричек на твою и мою. И вовсе не в похабном смысле, как многие могли о них подумать - к слову, вполне справедливо. Только вот в вопросах семьи оба проявляют завидную правильность. Да и игры в подсчёт поклонниц да разбитых сердечек им надоели ещё в старшей школе, когда они глупо мерились количеством полученных валентинок. А вот поиграть в братцев это уже что-то новенькое, согласитесь.
Игра обоих пошла не по плану, не было смысла отрицать - оба искренне прониклись каждый к "своей". Честер не мечтал о сестре, но не бросает попыток превратить непутёвую, с угловатыми повадками Бет, в человека. Лестат же всегда сопливо сестру желал. И ему честно плевать, что там судачат больные извращенцы – мол, то он спит и видит трахнуть новоиспечённую сестрицу, то совсем осопливел и позволил ей загнать себя под сестринский каблучок. Ему настолько насрать на сплетни, что он даже не считает необходимым на них реагировать. Честное слово, презрительно выгнуть бровь в ответ подобным глупостям уже большая честь.
После показа они прогуливаются по прохладным вечерним улочкам Острова, и Лестату чертовски нравится чинно вести под руку младшую сестрицу. Они заглядывают в кафе согреться и снова выходят на ветреный проспект. Изо рта валит пар, как зимой – надо бы, конечно, поймать тачку или вызвать водителя – но у обоих затекли ноги, хоть и сидели они в первом «почётном» ряду. Лестат терпеть ненавидит подобное месторасположение, ощущая себя, аки тополь на плющихе, но сознаёт, до чего интересно всё было рассмотреть Анналей. Он называет сестру полным именем. Оно красиво. Он со свойственным ему строгим пафосом не собирается использовать полюбившуюся всем дурацкую кличку «Лей».
Наконец, они оказываются на месте – Анналей смотрит на Лестата с лёгким недоумением, когда перед каким-то старинным затейливого вида здания он тормозит. Галантно открывает дверь сестре, пропуская вперёд. А внутри обнаруживается несколько полностью пустых, просторных зала.
-Это для тебя, Анналей. Не стоит благодарностей - это я тебя должен благодарить. Признаться, всегда мечтал быть старшим братом и баловать свою сестрёнку. Даже не думай воротить хорошенький носик и обижать меня отказом.
Лестат усмехается, не ощущая неловкости. Но выражение лица сестры напоминает ему ту уморительную сцену из мультфильма про Белль, где Чудовище, закрыв ей глаза, притащил в библиотеку, наводнённую горячо обожаемыми девчонкой книгами. Лестат, конечно, не Чудовище – увольте, он не настолько милый. Однако, кто первым кинет камень в брата, желающим немного побыть милым для сестры.
-Можешь использовать эти помещения, как душеньке угодно. Хочешь, - открой стилизованное кафе, если нравится мода – а вообще, почему бы тебе не сделать свою студию? Ты же показывала наброски – стоит немного над ними поработать, приложить терпение и не испугаться бессонных ночей да потерянных нервов, - глядишь, утрёшь нос и Айлин, и Элеоноре.
Он легко может звать этих светских акул просто по имени и вхож во многие богатые дома, куда другим путь закрыт более, чем пресловутыми семью замками. Лестат верит в талант Анналей. Он видит его и знает, что это так. Жаль, также он верит в вероломство этого мира, где без связей, к сожалению, любые звёзды угаснут, не успев зажечься. Этот мир не справедлив – и, если у него есть возможность помочь сестре продвинуться, в чём, собственно, сложность?
-На меня можешь рассчитывать. Как решишь, что тебе по душе - займёмся наполнением залов. И не смотри взглядом "сестры Палмер". Я - твой брат. А, касаемо дядюшки Мартина - пусть перекрестится, что вы с Бет не выбивали из него алименты, на кои имели право. Я бы выбил из принципа. Но ты же у нас добрая душа.
Он закатывает глаза, усмехнувшись фирменной гриновской улыбочкой, кою упрямо в себе отрицал, хоть всем эта его черта была очевидна.
Лестат расслабленно облокачивается о подоконник, пока ещё неуютный и сиротливый без должного оформления. Он задумчиво делится с сестрой странным смятением. Почему-то хочется узнать её чисто женское, притом, непредвзятое мнение по поводу его сомнений. Он обожает свою Лотту, невзирая на все их перманентно возникающие сложности в отношениях, но здесь она примет его переживания про отца близко к сердцу. Он не желает волновать душу своей малышки. А Анналей, как ему кажется, в духе сестры может спокойно и непредвзято дать совет.
-Знаешь...я также нашёл своего биологического папеньку. И думаю нанести ему визит вежливости. Как считаешь, оно того стоит?

 Отправлено: 23.07.23 02:04. Заголовок: Лей извела всех. Она..

Лей извела всех. Она немного оставила в покое Бет, потому что та сама переживала свое потрясение с этими двойными встречами с Седриком и Катриной, и сестра Палмер тут впервые молниями готова была метать в человека, а именно Седрика. И Бет Лей в покое оставила. Но умудрилась, например, буквально мозг вынести маме, Киган честно старательно указывала пальцем на наряды, что ей нравились, но Аналей вся нервничала, что матушка выбирала все то, что нравилось ей меньше всего. Конечно, потом она достала Джульетту. А как иначе? Она никогда не была показах мод. Вернее, как-то была. Но за кулисами, с папкой, взмыленная, когда ее все шпыняли, а она дико нервничала и взглядом, полным обожания, смотрела на Элеонору Ланвин, что в первом ряду со спокойным лицом смотрела на моделей. Лей обтекала потом и не думала, что однажды сможет оказаться в первом ряду.
Но Лестат ее позвал! Это настоящий показ! И она не будет обливаться потом вдали, она будет сидеть и смотреть… впереди! У бедной Аналей едва приступа не случилось, пока они с Жюли выбирали ей наряд. Лей своей нимфе доверяла всем сердцем, и Жюли помогла ей выбрать платье достаточно дерзкое, не супер элегантное, но то, что и закрывало все и обнажало красивую ножку. Аналей ужасно боялась опозорить своего брата, а Джульетта сказала, что это платье как раз подойдет. Необычное, стильное, простое, но яркое. И Аналей доверилась.

И от показа она была в щенячьем восторге, то и дело сжимая руку Лестата и смотря на него с благодарностью. Просто не могла не…
И, когда они после показала идут гулять, заходят в кофейню, Лей все щебечет о том, как благодарна, в каком она восторге и как ей все понравилось. В ней не находится правильных слов благодарности, а ей все кажется, что она должна благодарить, едва ли не в ноги падать, но, если упадет, Лестату ведь это не понравится… а Аналей она ведь никто, она впервые была на показе, ужасно стеснялась и никогда ей не стать той, кто запросто будет сидеть в первых рядах.
Ей ходить не страшно. Даже на каблуках. Она жаловаться не станет никогда, просто права не имеет. Перетерпит стертые в кровь ноги. Лестат подарил ей столько счастья сегодня. И следует за ним покорно, даже в странное здание.

Она просто хлопает глазами, когда он говорит, что это для нее.

- Но, Лестат, это же… дорого… - сглатывает она, - у меня нет таких денег, - она не понимает, что это подарок, судорожно пытаясь в своей голове просчитать, где ей взять кредит, раз Лестат решил, что помещение ей нужно, - мне надо заплатить? Спасибо, что нашел, но я не могу прямо сейчас, мне надо найти деньги…

Она «нет» говорить не умеет. Она в первые секунды уверена, что через связи он нашел ей помещение, он мучился, а она теперь должна платить. Не разозлилась ни разу, просто растерялась и все так же была благодарна, что он вроде нашей ей помещение неизвестно для чего. Он же старался. Лей такое ценила. Но откуда у нее вообще деньги, она же из небогатой семьи, она же сейчас после расставания с Марком, просто жила у сестры. Квартирка которой, тоже была маленькой. Лей больше не скучала по Марку. Наверное. Но ничего не понимала.

- Я не понимаю… - сдавленно и ужасно тихо, - это что такой подарок? – смотрит на него большими глазами.

Когда видит ответ, то бросается с визгом ему на шею. Как же ей его отблагодарить? Он же ей мир подарил! А что может сделать такая простая она? Она просто теряется, просто шепчет ему на ухо сбитое «спасибо» и это звучит так глупо, потому что нужно что-то сделать. Она знает, как работает благодарность.

- Элеонора Ланвин все еще моя звезда, - шепчет Аналей, - но… это место. Красивое! Оно что, правда, мое? А, если я не справлюсь? Если я не пойму, что делать? Если я… - начинает она паниковать.

Такие подарки принимать сложно. Теперь Лей ощущает огромную ответственность на своих плечах, теперь она боится подвести Лестата, что сделал ее счастливой.
И пока она противно паникует, она даже не замечает, что у Лестата есть свои переживания. И за это она обязательно будет корить себя потом.

- Стоит! Конечно стоит! – выпаливает она, прежде, чем даже успевает подумать, - у меня бы не было тебя, если бы Бет не была такой сильной и не познакомилась бы с другой семьей. Бет самая смелая. Будь смелым, как Бет. Иди к своему отцу!

Ей так хочется поддержать Лестата, Она ужасно смущается до сих пор, но, да. Дело было в Бет. Она нашла их вторую семью. А Лей страшно. Лей – сестра Палмер.

Она сжимает его руку.

- Это мне? Спасибо. Спасибо. Опять спасибо… мне так страшно, что я не справлюсь. Но ты подарил мне все.

 Отправлено: 06.09.23 03:11. Заголовок: Его сестра отменно в..

Его сестра отменно выглядит. Лестат ужасно горд этим фактом. К её светлым локонам, голубым лучистым глазкам невероятно подходит розовая помада и аристократичный чёрный цвет длинного, при том соблазнительно ажурного платья. Ненавязчиво соблазнительного – что Лестату кажется отличной фишкой, лишь подчёркивая особенность его сестрёнки. К слову, под «его» он имеет в виду буквальное понятие. С оттенком цинизма относясь даже к трепетным связям в своей отъявленно безнадёжной гриновской жизни. Твоя-моя, именно так бесцеремонно Честер с Лестатом поделили меж собой нежданно нахлынувшие братские обязательства. Кто-то цинично подбирает невест, они же выбрали по сестре. Совсем с жиру бесятся, Грины до мозга костей.
Вместе с тем, разве кузены сделали хоть что-то дурное в сторону девушек? Нет. Каждый идёт своим путём по установлению хрупкого баланса доверия, отчего-то и Лестат и Честер при всех своих заморочках одиночек отчаянно нуждаются в пресловутом родственном тепле. Вероятно, посему также держатся друг друга, пусть теплота их братских церемоний выражается не в сопливых объятиях да разговорах по душам, но в бесконечном ехидстве и жестоких взаимных подколках. Они на одной волне и понимают интеллигентный, пронизанный иронией, сарказм. А с сёстрами же становятся…мягче? И расслабленнее. На редкие минуты отпуская себя.
Анналей задаёт вопрос, и Лестат выпадает из задумчивости, впрочем, тут же недоумённо выгнул бровь. Он не имеет привычки соображать заторможено – право, оставьте сиё уникальным даунам Тиберию с Ридли. И как они не умудрились уродиться близнецами со столь очаровательно синхронной особенностью. И всё же, Лестат слегка хмурит брови, осознав – Анналей всерьёз решила, будто он примется трясти с неё плату за содействие.
-Денег? Ты о чём, сестричка. Я – твой брат, не забыла? Если не можешь принять, что мои деньги – равно твои деньги, то открою на твоё имя отдельный счёт. Так даже лучше, ибо не хочу, чтобы ты ощущала совершенно неуместную неловкость всякий раз, как вопрос заходит о тратах и финансах
Не то, чтобы он не задумался о том, что таким образом может усугубить ситуацию с постоянным смущением Анналей, однако, здесь Лестат непреклонен. Она – его сестра, да к тому же несправедливо и варварски дядюшкой Мартином обделённая. Лестат до сих пор скрипит зубами от его прожжённой трусости – как когда девушек на пороге фамильного особняка, едва братцы позвали их погостить, обустроив для каждой личную просторную комнату – с распростёртыми объятиями встречал вовсе не блудный недопапенька. Который усвистал куда-то на Бали, поджав хвост и не соизволив хотя бы старчески покаяться в своих очевидных грехах перед новоявленными дочерьми. Нет же, их встречала рассеянная, приветливая тётушка Дафна. Батюшки светы, ну у них и семейка, точно Адамс бы дружно застрелились, признав безоговорочное поражение. Те, кто плохо их знал, наивно полагали Дафну то ли сестрой, то ли бывшей супругой Мартина. А она курьёзно была сестрой его бывшей жены. Ставшая лучшей подругой Нарциссы Грин, вместо того, чтобы им впиться друг другу в волосы, словно в каноничном женском сериале. Клоунада, не иначе.
-Конечно, твоё, Анналей. Мне приятно помочь в такой малости. Если бы знал о тебе раньше, то всегда бы был рядом. Вышло как вышло. Но мне хотелось бы, чтобы ты научилась на меня полагаться.
В их адской семейке всё с ног да на голову. Честное слово, будь Лестат чуть менее чопорным, он бы брал деньги с каждого посетителя, кто заявляется поглазеть на их семейный цирк моральных уродцев. Бедняжки наивные Анналей и даже не слишком приятная Лестату Аннабет, павшие в волчью гриновскую яму. А вот про малышку Алису он не может такого сказать – эта лукавая маленькая чертовка ещё утрёт нос самому Мартину. Лестат бы не без удовольствия насладился сим неповторимым зрелищем.
-Повторюсь, это мой непутёвый дядюшка должен испытывать огромную неловкость за то, что научился вынимать член из штанов, а вот ответственность брать с переменным успехом.
О да, порой Лестат забывает о манерах, когда злится. Лотта уже устала призывать его к здравомыслию в его извечных ериничествах то про неугодного кузена, то про бесячего дядюшку, то про ненавистного засранца Клода. Но она не особенно порывается кидаться на защиту последнего, правда, тут заслуга молодого Грина невелика. Наверняка его девушка чрезмерно впечатлилась той пренеприятной картиной разыгравшейся гемофилии Лестата. А ему впервые в жизни было гадко. Он мужчина, а не изнеженная барышня. Так какого рожна его осчастливила именно эта позорная болячка.
-И ещё. Ты со всем справишься. А я подстрахую на лихих поворотах. Возникнут проблемы – разрулю, по мере поступления.
Он продолжает размеренную линию разговора, когда она порывисто кидается ему на шею. Лестат немного оживает. Он обычно, словно красивый, но холодный манекен, безжизненно взирающих через стекло витрины элитного бутика. А тут улыбается, как улыбаются все другие братья. Просто и как-то…немного счастливо? Зарывшись носом в её плечо и ласково чмокнув в висок. Кто-то в детстве мечтал о машинках или солдатиках. Честер рационально предпочитал зелёные купюры. А Лестат, будучи маленьким, клянчил младшую сестру. Он надеялся на Нарциссу. Но приятно озадачил дядюшка Грин.
-Я не лажу с дядюшкой. Однако, благодарен ему за тебя. И немного за Честера – только этому надменному чеширскому коту не говори, а то он распушит хвост окончательно и бесповоротно.
Он лукаво подмигивает Анналей, и крепко сжимает её ладошку, едва она робко берёт его за руку. Неуклюже пытаясь через это прикосновение негласно передать – я рядом и всегда помогу всем, чем смогу. Теперь у тебя есть старший брат. Он задумчиво вздыхает.
-Ну, я уже навёл о Бертрандо – моём биологическом папеньке – кое-какие справки. И весь в раздумьях – достаточно ли я взрослый для того, чтобы благостно справляться с его старческими выходками.
При всей видимой безалаберности дядюшки Грина, он всё же был каким-никаким, но лидером их пафосного клана. Лестат и Честер имели право быть кем-то вроде зловредных малолеток, а потом зловредных молодых людей. Бертрандо же – вечный ребёнок, что никогда не повзрослеет. Лестат обожал это качество в своей томной матушке, нежно звал её по имели, накрывал пледом плечи, когда её лихорадило от перебора с шампанского и не отговаривал от сигарет, покупая самые лучшие и изысканные. Он сюсюкался с Циссой, кроме всяческих шуток. Но с мужчиной, это другое. Даже если мужчина – твой отец. Тем более, когда он твой отец. И всё же…откровенно говоря, ему интересно узнать, каков на проверку тот, кто произвёл его на свет и когда-то впечатлил его матушку, хоть и не на долгое время, впрочем, достаточное для проекта по имени Лестат.
-А у тебя хорошие отношения с родителями? Я отлично лажу с матушкой, правда, мы скорее…что ли, как брат с сестрой. Иногда я даже больше её опекаю. Это забавно. Благо, не имею ничего против.
Всё также с улыбкой и ласковым кошачьим (не чеширским, просьба не путаться в братьях!) прищуром наблюдает за тем, как восторженно сестра осматривается по сторонам. Для него подобные интерьеры – заурядная обыденность, а для Анналей всё в новинку. Лестат от этого рядом с ней по-своему оживает. Его любимые девочки. Матушка. Его Лотта – как бы там злопыхатели ждали – не дождались их громкого расставания, чёртас два. Теперь ещё сестра.

 Отправлено: 08.09.23 00:00. Заголовок: Лей, словно самая сч..

Лей, словно самая счастливая во вселенной, и, конечно, завтра она обязательно проснется. Не могло ей так повезти. Она так верила, что, наконец, в сказке, когда встретила Марка, но Марк ее сказку просто битой бейсбольной разбил, как хрупкое стекло. Но сейчас она такая счастливая.

Лей и Бет настороженно относились к своим новоиспеченным братьям. Не потому что не доверяли именно им, а потому что обе не слишком привыкли к чему-то легкому. Им ничего не доставалось просто, и сестры к этому привыкли и не считали это чем-то плохим или унизительным. Они много работали обе, но никогда не винили свою семью, маму и отца, которые старались для них до безумия рьяно. И, да. Билли был их отцом. да Лей была ближе с мамой, но она умирала от нежности, когда Билли просто делал Бет тосты с шоколадной пастой, слушал ее и так трепетно по-отечески, оберегал. Лей не ревновала. Она была маминой дочкой, обсуждала с Киган наряды, косметику. Бет нужен был отец, которым стал Билли. И Аналей безумно была счастлива, что у ее сестренки был тот, кого она признала и кому могла доверять. Родители делали для них все. Но никому из их семьи ничего не давалось просто. И простое стало для них триггером. Как сыр в мышеловке. Настороженность. Это может быть ловушкой. Вся их семья была спокойнее, когда перед ними стояли трудности, чем что-то легкое.

Бет ощетинилась, когда Честер показал ей ее собственную комнату в своем доме. Да, для Лестата и Честера все это было просто. А Лей и Бет, кому родители никогда не покупали лишнего, были в растерянности. Причем обе. Да, у них была вторая богатая семья. Но обе близняшки невольно ждали подвоха. В богатствам они просто не привыкли, обе и не желали. Правда, Лей иногда печально думает, что Марк мог решить, что она гналась за его деньгами. Когда в своей голове пыталась его оправдать. В очередной раз. Скрывая это от Бет и от Жюли. И так позорно иногда об этом рассказывает Гастону. Она считает его другом, даже не смотря на его странное поведение. И, как дурочка ему доверяет, не понимая, что своими откровениями лишь раздражает. Но Лей многих раздражает. Ей не привыкать.

- Не вини дядю! – всплескивает она руками, - и я готова на тебя положиться, просто… этот подарок слишком дорогой. Давай ты будешь дарить мне шоколадки? – смотрит на него трогательно и растерянно, - их я могу принять. Самый дорогой подарок в моей жизни сделал мне Марк. Браслет. А потом предал. Мне дорогие подарки не делали, и я не хочу их после Марка. Ты позвал меня на показ. Это было дорого? – слегка хмурится, понимая, что, наверное, дорого. Точно дорого, - мне этого достаточно.

Дорогие подарки Лей не нужны. Дорогие подарки не нужны Бет. Бет и Лей до безумия разные, пусть и близнецы, но было в них общее. Они не гнались за чужими богатствами. Пусть кто-то бы подумал, что расследование Бет и то, что она нашла их биологического отца, было каким-то планом, но нет. Для Бет и Лей их родство с богатой семьей было шоком, причем они обе никак не могли этот факт принять. Тут они были теми самыми близнецами, что мыслили одинаково. Ни ту ни другую нельзя было купить подарками. И, хоть Лей понимала, что Грины не пытаются их купить, все слишком сильно было похоже на какой-то сюжет сериала.

- Нет! – так резко прерывает она, - извини, но, если я облажаюсь, то мне и принимать последствия. Я все выплачу, если потеряю. Я не позволю тебе разруливать мои ошибки.

Ее буквально краской заливает. Она не верит в себя, она уверена, что все подаренное, просто профукает. Но уже рассчитывает в своей голове, как будет расплачиваться с братом. А вот тут парадоксально уверена. Рассчитается. Он сделал ей опрометчивый подарок, она постарается его оправдать. Но, если не выйдет, как она сама сейчас ощущает, то она уверена, что получится компенсировать. Так она мыслит.

- Лестат, - так ужасно смущается она, что уверена, что сейчас просто красная, как помидор, - сказать что-то Честеру это к Бет. У этих двоих своя атмосфера.

И, на самом деле, Лей безумно счастлива, что у Бет есть Честер, с которым отношения, пусть сложные, но Лей обожает то, как Бет просто тянется к Чесу. Лей всегда была проще, была более доверчивой, поэтому, когда доверяет Бет – это и есть сокровище. Лей-то, в общем, может и лампочке довериться, если ты будет ей подмигивать постоянно.

- Моя мама – мой лучший друг, а наш отчим… самый замечательный, но у него ужасно близкие отношения с Бет, - признается Лей, - а ты никогда не будешь достаточно взрослым для своего отца. Поэтому не тяни… какой он твой отец? Должно быть, невероятный?

Ей кажется, что отец такого человека, как Лестат, просто должен быть невероятным.

 Отправлено: 16.12.23 08:20. Заголовок: -Давай договоримся, ..

-Давай договоримся, сестрёнка. Шоколадки пусть дарит тебе Аннабет. Ну а я - твой старший брат. Даже если бы был ещё совсем мальчишкой, счёл бы подобную прижимистость неуместной для мужчины в отношении своей семьи. А ты - моя семья. Привыкай, красавица.
Он нисколько не шовинист, однако, у него имеются свои личные законы чести. И, в его понимании, от мужчины требуется несколько больше, чем от хрупких, нежных женщин, вынужденных в современном мире влачить долю слишком сильных и чрезмерно независимых, ибо все надёжные плечи давно обратились в сопливых маменькиных сынков. Лестат не считает, что, к примеру, его Лотта не должна работать или иметь деловых амбиций – напротив, он во всех начинаниях поддержит, а, коли потребуется, и ласково подтолкнёт свою малышку к свершениям и звёздам, не позволив хоронить её очевидный талант под грудой непонятных ему комплексов. Вместе с тем, он считает – она имеет право. Не обязанность, но право ничего не делать и лишь отдыхать, положившись на его поддержку. Не сказать, будто Лестат так воспитан – зато он самоуверенно и весьма пафосно гордится тем, что в некоторой степени воспитал себя сам.
Сейчас Лестат силится выглядеть суровым, сердито сдвинув брови от одного только предположения сестры, словно он мог бы отделаться от неё какими-то дурацкими подачками в виде комичных сладостей из романтических фильмов. Однако, в сей момент он больше напоминает упрямо нахохливавшегося воробушка. Чес бы точно, с привычной чеширской усмешкой, не преминул бы проехаться по напыщенному кузену танком своего скудоумного остроумия – впрочем, это явно их семейная черта. Благо пресловутым скудоумным остроумием Лестат и рад обожаемо вредоносному кузену отвечать.
-Не бери в голову подобную ерунду. Если тебе интересно, на подобные приёмы мне и моим близким пусть всегда открыт, к слову, совершенно безвозмездно. Так что тем паче тебе ни к чему переживать о моей мнимой финансовой несостоятельности.
Забавно – Лестат немного кривит душой, при том, кристально чист в своих нынешних суждениях. Как такое вышло? Да очень просто. Он не погрешил против истины – для них с Честером двери пафосных приёмов Острова радушно открыты двадцать четыре на семь, и их спутницы – будь то родные сёстры, случайные подружки, да хоть законные супруги, чёрт дери – также всегда останутся желанными гостьями, коим все примутся подобострастно облизывать каблучки. С другой же стороны, Лестат принципиально всегда вносил внушительную сумму за билеты, гораздо большую, чем требовалось. Глумливо называя это чем-то вроде благотворительностью в фонд юродивых – к коим причислял пресловутых затейников подобных празднеств, что подобострастно жаждали заполучить к себе на приём хоть кого-то из Гринов, будто бы злосчастных корейских айдолов. Лестат бы закатил глаза в своей высокомерной прохладной манере. Но, ради Анналей и её мечты узреть весь этот светский хаос, Лестат не переломился наступить себе на горло и почтить присутствием ненавистное мероприятие. Просто потому, что под ручку с младшей сестрой. Он циничный засранец, для которого так трогательно важным оказалось стать старшим братом. Странное желание, что помогла ему реализовать Анналей своим появлением. У Честера, судя по всему, аналогичный братский фетиш, но с именем Аннабет.
-Знаешь, Анналей...я ужасно тобой горжусь. Горжусь, что именно ты - моя сестра. Но хочешь того или нет, всегда буду тебя страховать. Я не Марк. Ухажёр - это другое. Сегодня он есть, завтра сбежал. Брат будет рядом всегда. Нормальный брат в здравом уме, по крайней мере.
Он бы, с наслаждением смакуя детали, поерничал на тему, мол, в семействе Честер – брат аномальный, но не имеет смысла отрицать, с выбранной им сестрой – Аннабет, он обращался многим на зависть. Даже не как с комнатной собачкой, что было бы вполне в стиле Честера. Братцев «горе от ума» у них целых два. Милейший Ридли и далеко не милейший Тиберий.
Лестат, грациозно и слегка утомлённо за вечер облокотившись о подоконник пока совсем пустого здания, призванного стать для Анналей уютным творческим гнёздышком да простором для полёта вдохновения – мрачновато качает головой, разве что в голос не скрипнув зубами. Этот засранец Марк бесит его одним фактом своего существования. То, что сам Лестат цинично обошёлся с Аитой, его ничуть не смущает. Лестат – не самый добродетельный и эмпатичный юноша. Ему несложно провести параллели, к примеру, в поведении Марка и себя самого в отношении бывших девушек – только вот он просто цинично не хочет того. Между тем, пусть другим этот слащавый мерзавец видится в высшей степени интеллигентным подонком, из серии, кого родители благоверных сопливо зовут хорошими мальчиками – Лестату братским чутьём чудится в этом мальчишке какой-то до отвращения пренеприятный подвох. И ему бы интуитивно ужасно хотелось, чтобы Анналей, даже сквозь некую обиду и душевную боль, держалась от этого урода как можно дальше.
-У Честера своя атмосфера исключительной придурковатости. Право, так виртуозно глумиться над окружающими больше никто не умеет в стане Гринов.
Всё-таки не может удержать пыл в допустимой узде. Что поделать, в их с Честером случае, пожалуй, ни одна беседа с кем бы то ни было пока ещё не обходилась без традиционного упоминания один другого в ироничном ключе – при том, с безбожной периодичностью приблизительно пару раз в минуту.
Лестат с любопытством пристально щурит глаза, вслушиваясь в откровения Анналей касаемо её отчима и матушки. Лестат чудесно умеет изображать видимость внимания, на деле же мнит слова большинства людей чем-то вроде раздражающего шума, схожим по своим свойствам с пробкой в ушах. Но сестру он действительно слушает. И искренне запоминает, кто ей дорог, а кто обидел до бесстыдного безобразия. Грёбанный Марк.
-У нас с матушкой тоже отличные взаимоотношения. Правда, так вышло, Нарцисса родила меня рано, и порой невольно задаюсь вопросом, а не я ли, часом, её отец, быть может, природа милостиво перепутала наши роли.
О матушке он отзывается с неизменной нежностью, хоть иногда позволяет её так нежно подкалывать, ибо что было, того не отнять – он запутался в том, кто из них в их с Циссой тандеме слыл кем-то вроде воспитателя. Ах да, Мартин Грин. Правда, и он не горел желанием заделываться эдаким отцом огромного семейства да с запалом наседки усиленно кудахтать над великовозрастными домочадцами. И всё же, сравнивая оного с Бартрандо Гаудино, можно было смело присвоить Мартину сомнительное звание отца героя нашего времени. По сему поводу Лестат всё же невольно картинно закатывает глаза.
-Пожалуй, ты права. Вот наберусь терпения, мужества да помозолю своему биологическому родителю глаза. Не знаю, сколь он невероятный, но совершенно точно – тот ещё раздолбай.
Чуть выпав из обыденной задумчивости, почти лукаво подмигивает сестре.