Отправлено: 12.05.09 16:02. Заголовок: Полицейский участок

 Отправлено: 23.07.09 22:56. Заголовок: Перед тем, как выйти..

Перед тем, как выйти на улицу, она обручает запястье четырьмя громоздкими браслетами. Их подарил Эсмонд. Не принято носить подарки бывшего молодого человека, но она не смотрит на то, как принято. Эс всегда чувствовал, что ей пойдёт и не забывал, как она подводит ногти тёмно – вишнёвым или коньячным. Она никогда не запоминала кто и что ей дарил, но отчего-то всегда помнила, что и когда дарил Эс. Она одевается с неприкрытым шиком и дико. Только у дорогих дизайнеров на заказ. У них в городе много деревьев, но у неё в волосах ветки не путаются, она не нравится природе. Есть девушки, ради которых хочется распуститься бутону. А если проходит она, то наутро не видно росы и могут разрастись тучи. Ей наплевать, что её наряды кричат о высокой стоимости. Слишком долго вынуждена была прозябать и теперь брала от жизни все соки. На улице едва ли не первый день стоит настоящая жара. А у неё колготки синие. Она сильно продрогла и каждый день мёрзнет от мысли, что его никогда рядом нет. Он ведь хотел подарить ей весь мир, а она для него – квартиру. Эти ключи до сих пор лежат у неё в машине. Она не может найти силы их тронуть. Кассиопея перекидывает сумочку на другое плечо и подходит к машине, но тут чувствует, что пара настойчивых глаза буравит ей спину. Полуоборот головы – маленький мальчик, задравший вверх голову, пытающийся взглядом дотянуться до той самой сумки, которая, видимо, сейчас занимала его больше проезжей трассы, на которой он спокойно стоял. Она берёт его за руку, железная хватка для хрупкой руки, и подводит к той стороне тротуара. Её шпильки звонко цокают и вызывают у всех прохожих приступы дурноты. А ему, кажется, весело. Он смотрит на её яркий красный лак и сбившуюся помаду на губах. Она может убить незаметно, но зато не умеет общаться с детьми и сейчас дезориентирована.
-Тётя! Я Джейкоб! У тебя такая штука красивая в руках, можно посмотреть? -Что ты сказал? Тетя?! Послушай, мальчик, выбери кого-нибудь другого. Тебе нельзя вертеться здесь и уж тем более поблизости от меня. Возвращайся к матери. Где она? –А как возвращаться? –Точно также, как спустился. У меня нет времени с тобой возиться.
Неожиданно к ним подлетает машина и тормозит прямо перед ребёнком, но Кассио в последний момент успевает подхватить его на руки. Джейкоб бодрится и совсем не хнычет, хотя лицо его бледное и он только что мог лишиться ноги. Он не плачет и от этого ей необходимо сейчас провести влажной ладонью по его рассеянным волосам. Из машины выходит мужчина. У неё взгляд настороженно острый и сразу его узнаёт. Тот, кто пытался однажды надавить на неё. С одним дружком. Она не была большой садисткой и решила, что достаточно будет одного проучить, а другому пусть будет наукой. Видимо, этот пока неучёный не понял.
-Невеста Чаки.. долго я хотел с тобой поболтать. Думала, мы не узнаем, что упорно пытаешься скрывать? Правда, не думал я, что ты проявишь пещерную глупость и появишься со своим выродком на людях. Ты понимаешь, что с ним случится, если.. -Слушай сюда и запоминай каждое слово, два раза я не повторяю. Если ты не уймёшься, то я помогу. У меня нет особенного чувства юмора, так что не сомневайся. А как поживает Лоуренс? Как его здоровье? -Лоуренс.. постой.. почему ты спросила? Откуда ты можешь знать, что случилось с ним ? -А ты пораскинь мозгами на досуге. И запомни. Правила устанавливаю я или не устанавливает никто.
Горе-ганкстер принял чужого ребёнка за несуществующего сына Кассиопеи. Правда, не ожидал, что это она покалечила его напарника и выглядел жалко. Она презрительно фыркнула и понесла мальчишку в сторону полицейского участка, мысленно проклиная то, что погнало её из дома в бессмысленный ресторан. Оказалось, в полиции Джейкоб был известным лицом и через пару минут она скрипя зубы стала искать дверь кабинета мисс Мёрфи, проигнорировав замечание, что возможно, она ещё занята. Когда ей навстречу вылетела женщина в состоянии, близком к панике, всё стало ясно. Джейкоб решительно сполз с рук Кассиопеи и уцепился за сумку, она сняла с плеча кожаную лямку, отдавая «игрушку» в полное распоряжение мальчика, сейчас ей предстоял непростой разговор с его матерью и было неплохо, что Джейкоб всецело занялся приобретением, напрочь забыв про двух женщин.
-Ты ума лишилась? Знаешь, что твой ребёнок разгуливал по проспекту и его чудом не переехала парочка грузовиков? Я бы тебе сказала, что думаю, но слова кончаются. А теперь слушай внимательно. Ты нажила для своего ребёнка проблемы. Он рискнул подойти ко мне. Но он не знал, что проще перечислить тех, кто желает добра мне и любому, кто окажется рядом.
У неё глаза синие и прохладные. Налиты злобой. Она говорит очень тихо и чётко, практически шипит. У неё изо рта вылетают свистящие звуки. У неё глаза огромные и точёные черты лица, только лицо производит впечатление пугающего. Она не производит впечатление хорошей. Скорее красивой куклы, которую хочется задвинуть на заднюю полку. От которой проходится холодок по рукам. Та кукла-убийца, умиротворённое и неподвижное лицо которой в любой момент может озарить зловещая ухмылка. Кассиопея обескуражена. Этот мальчик смотрел на неё так и говорил беспечно и радушно. У него глаза лучились таким любопытством, что она невольно подумала, как бы могла смотреть её дочь. Чёртов отчим. Кассиопея убила как-то ребёнка. А сегодня, кажется, спасла. Надолго ли? Кассиопея не отрывает взгляда от детектива и задумчиво подпирает указательным пальцем свой подбородок. На ней дорогие вещи и тушь. У неё слегка облупилась краска на ногте и она чуть выгибает бровь. Раздражённо. Она стильная и опасная. Она ненавидит полицейские стены. Она была здесь не так давно. Её долго расспрашивали про Ангела. Она сидела и смотрела в одну точку, сгорбившись и не думая об осанке. Она не понимала, к чему вопросы, когда его больше нет. Они не понимали, что сами должны начинать говорить. Кто и зачем. Она поможет подонкам, кто покусился на её святого, признаться.

 Отправлено: 24.07.09 06:12. Заголовок: Кэрин желает миссис ..

Кэрин желает миссис Уоррен приятного вечера. Как только дверь закрывается, она обесиленно роняет голову на сложенные на столе руки. Как же она замоталась. Какой же все-таки чертовски длинный день получился. И не особо продуктивный, надо признать. Мерфи, поморщившись, взглянула на папку с делом. Ну, хоть разговор со свидетельницей получился результативным. Конечно, у них есть сущие крохи. Но порой, именно эти крохи помогают распутать самые сложные дела. А сейчас. Сейчас она ни о чем не будет думать. К черту всех и все. Она заберет Джейка, и отправится домой. Несмотря на некую злость на мать, в чем-то детектив была ей обязана. Ей очень не хватало сына. Джейкоб был ее палочкой-выручалочкой. Еще такой маленький, он прекрасно понимал, когда она себя чувствовала на исходе сил. Приходил к ней, крепко-крепко обнимал ее маленькими ручками за шею и тихонько, немножко не выговаривая букву «р», говорил, что все будет хорошо. И что он ее очень любит. Ее сын – самый главный человечек в ее жизни. Сейчас она заберет его в гостиницу, и все тут же станет хорошо. Мерфи даже работалось в его присутствии лучше, когда будто он был ее маленькой батарейкой, музой. Голова просветлеет, настроение улучшится. Она будет пить кофе, и смотреть, как Джейк знакомится с Черным. Они наверняка друг другу понравятся. Маленький игривый котенок и любопытный мальчонка с умным светящимся взглядом. Совсем как у отца. Так, похоже, я начинаю раскисать…. Нечего сейчас думать об отце Джейка. Детектив встает, потягиваясь, и забирая с собой папку, выходит в коридор, где тут же сталкивается со своим «напарничком».
- Черт тебя дери, Кармайкл! Летаешь как торпеда! Глазенки-то открой! – раздраженно ответила женщина, потирая ушибленный лоб. Господи, и зачем ей его приставили? Поиздеваться?
- Д..детектив Мерфи…, я …я к вам,, - пролепетал парень, при это так дыша, словно только что сделал рекорд на стометровке. Да и выглядел он подозрительно. В глаза не смотрел, вообще не старался на нее не смотреть. И упорно изучал пол, заламывая свои несчастные руки. Обычно, так выглядит люди, которые что-то потеряли, причем не свое, а чужое. И теперь ему держать ответь за потерянное. Какая-то смутная мысль забила тревогу в голове Мерфи. Женщина огляделась вокруг. Что-то потерял. Что-то. Или кого-то. Детектив почувствовала, как у нее дрожат коленки, и сердце забилось чаще. Все, конец Кармайклу. Женщина схватила напарника за ворот рубашки и начала трясти на каждое слово:
- Где … мой … сын?!
- Я..я не знаю. П-простите, детектив. Мы…мы решили поиграть в п-прятки….
Кармайкл выглядел жалко. Запыхавший, щеки красные, лоб бледный, глаза круглые, а выражение лица страдальческое, и такое виноватое. Но, честно говоря, Мерфи было плевать на внешний вид своего напарника. За сына она любому мозги продырявит.
- Какие прятки, придурок?!!? Это же полицейский участок!!! – от злости она так резко отпустила его, что парень не удержался, рухнув на пятую точку. Ее сын пропал. Джейк куда-то пропал. Она пыталась собраться, но паника накрыла ее полностью. Она точно знала, чтобы сказал ей Кармайкл, будь он старше и опытнее. Мол, какого черта тогда она взяла ребенка с собой, в этот самый участок. Но он был совсем еще зеленый, да и все равно, только идиот быть начал качать права в присутствии до смерти перепуганной матери. Мерфи рвануло было вперед, и тотчас едва не врезалась в молодую женщину. Если бы она была во вменяемой состоянии, то наверняка бы пошутила, что участок волей-неволей превращается в конкурс красоты. Одна красивая девушка за другой. И все к ней. Хотя эта была красивая немного по-другому. Такая дикая. Отчужденная, холодная. Но глаза приметили кого-то очень важно рядом с ней. Кэрин совсем уж не профессионально упала на колени, обнимая сына.
- Джейки, солнышко мое! Ты где был? – Мерфи вся дрожит и внимательно смотрит в глаза сына. Голос чуть ли не срывается. Джейки отвечает ей немного с нежностью, немного с укором:
- Мама, не пугайся! Я же рядом! И не ругайся на дядю Кармайкла. Это я предложил в прятки играть. А дядя не сказал, что на улице прятаться нельзя. Я там и спрятался. Хотя, это не хорошо. Правда? А тетя – очень хорошая. Она меня помогла обратно вернуться. И у нее такая крутая штука. Можно мне такую? Мама, ты чего? Не волнуйся!
- Плохо. Ты потом должен обязательно перед Кармайклом извиниться. Нельзя же так пугать. Ты ведь помнишь, чему я тебе учила? – она едва-едва держится, чтобы не заплакать. Все хорошо. Все хорошо. Он рядом. С ним все в порядке. – Ты сказал тете спасибо?
Джейки поднимает глаза на девушку, и улыбаясь, говорит «спасибо». А потом снова принимается за изучение сумки. Что еще для счастья нужно. Кармайкла уже и след простыл. Небось побежал к начальству просить об его отстранении.. Мерфи наконец-то поднимается с колен, и смотрит прямо в глаза незнакомки. В такие опасные глаза. Она слышала явную угрозу в ее словах. Но какая разница? Она ей сына вернула.
- Мисс, простите, не знаю, как вас зовут – детектив с трудом выравнивает дрожащий голос, - спасибо вам большое за Джейка. Он…он такой непоседа. Я на допросе…. Напарник не уследил…. Черт, надо было его на допрос брать. Фух…, спасибо вам большое..
Она с благодарностью смотрит на девушку, вернувшую ей сына. Будьте уверена, что Кэрин наверняка придумает, как ее облагодарить.
- А что за проблемы, вы упоминали? Много недоброжелателей?

 Отправлено: 31.08.09 12:19. Заголовок: Эсмонд злился на её ..

Эсмонд злился на её привычку относиться к автомобилям халатно. Она обожала носить синий цвет, переходящий в фиолетовый. И машину выбрала под цвет любимых нарядов. Она любила красить красным ногти и губы и практически всегда носила сумку в тон авто. Она никогда не занималась гонками, но покупала себе только спортивные модели. Потому, что у неё всё должно быть самое дорогое. Потому, что всё её окружающее должно просто кричать о благосостоянии. Она обожает дымить в машине и даже несмотря на открытый верх у неё в салоне всегда немного мускатный запах её сигарет. Даже аромат её духов чем-то напоминает талый дым. Она никого не любила возить на своей машине и уж конечно не пускала за руль, потому, что считала, что машина – как интимный предмет гигиены, почти что дезодорант или зубная щётка. Эсмонд иногда ездил с ней правда, чтобы отточить её мастерство вождения – не самого высокого уровня, справедливости ради. Ангел сидел в этом салоне всего один раз. Он тогда сказал немного испуганно, что здесь пахнет как будто бы кровью. Он не знал, что кровью просто давно пропиталась она сама. Если Эсмонд был поклонником машин, то она всегда фанатела от ювелирного. Она обожала примерять практически все кольца и ожерелья, на которые падал глаз. Ей было плевать, была ли это тоненькая гравированная цепочка или же камень просто пошлой величины. У неё был только один шаблон – как принимает украшение кожа. Если оно сливалось с ней полностью, она всегда получала его. Она никогда себя не награждала, а просто баловала. Ни за что. Сейчас она никак не могла взять в толк, почему мальчику приглянулась женская довольно кокетливая сумка. Или понравился цвет? Она невольно улыбается ему в ответ. У неё улыбка недобрая и быстрая, она никогда не улыбалась детям и не испытывала умиления. Но этот мальчик был не таким, как другие. Он удивительно смел. С глазами пророка. Она чуть склоняет голову набок. У неё голос не мелодичный, но очень внятный. Она сама немного вульгарная и вместе с тем элегантная. Она бьёт по всему общепринятому в лицо одним своим существованием.
-Кассиопея Форлани. А мальчик у тебя смелый. Далеко пойдёт.
Кассиопея практически входит в привычную колею, но в её тоне всё ещё явно летают нотки непримиримого недовольства. Она не участливая. Просто у неё нет прививки к экстримальным ситуациям – до чего странно при её далеко не сентиментальной профессиональной деятельности. Просто экстрим и неожиданности было частью её жизни и она парадоксальным образом ко всем своим неожиданностям была подготовлена. Но никак не к чужим. Кэрин Мёрфи. Очень красивая женщина. В её глазах прочно поселилась ирония, ей казалось, что она часто могла быть сухой и официальной. Но сейчас она была без защиты. Она не была сейчас каверзной женщиной или бравым солдатом, нет. Она в эти минуты была просто трогательной матерью, у которой чуть было яркие шоколадные волосы не перемешались с седыми. От страха за сохранность самого главного в жизни. То, ради чего живёт любая настоящая женщина. Кассиопея заговорчески манит Кэрин, чтобы они отошли чуть в сторону – к огромному для полицейского бюджета окну почти во всю стену. Она обязана аккуратно и решительно вглядываться в происходящее на улице, но она даже не смотрит в сторону стекла и кивает почти благодушно собственному мировоззрению. Джейкоб продолжает забавляться с красной сумкой, развалившись на скамейке в коридоре, но теперь не может слушать их беседу. Он не представляет в какую страшную цену ему эта «штука» теперь встанет. Когда Кэрин начинает лепетать сбивчивые благодарности, она смотрит взвинчено. Кассио определённо стареет. Сначала жуткое «тётя», а теперь ежесекундное «Выкание». Нет, Кассиопея сама не отличалась фамильярностью, но разве о том сейчас речь?
-Обойдёмся без чайных церемоний, не тот случай. Ты не поняла. Всё плохо и радуешься рано. На улице как чёрт из табакерки появился тип, который решил, что мальчик – мой ребёнок. Этот тип скуден на ум. Ему в науку отрезали пару пальцев, а он не понял за что. И зная его, могу заверить – он Джейкоба уберёт. И ты ничего не сможешь противопоставить. Хочешь, чтобы сын остался жив? Тогда того человека придётся убить. Странно говорить такое в полиции. Но что-то подсказывает, для любой матери выбор очевиден.
Второе имя Кассиопеи – беда. Она кладёт в ридикюль вместе с ключами большие неприятности, которые вьются неотделимым тёмным шлейфом. Она будто сошла с подиума, но говорит об убийстве как о будничном. Таким тоном можно сказать, что цвет помады не гармонирует с синим нарядом. Пустая констатация факта. Казалось, именно об этом должна рассуждать девушка в блестящем платье. Немного глянцевая. Кассиопея не потрудилась бы предупредить. Но этот мальчик. Что-то было в нём, что тянуло предоставить право на жизнь. Кассиопея не собиралась делиться с кем-то, даже трудностями принципиально. Она жадная. Кассио понимала, что тот тип собирался копаться в её грязном белье и то, что он ткнул пальцем в небо и не сумел подбить ей глаз, ещё не значило, что он безопасен. Кэрин, пожалуй, будет участвовать в стихийно возникшей ерунде вместе с Кассио. Невеста Чаки не против - не от благородства большого. Она сказала этой женщине, как матери. Та имела право знать, что покушаются на её ребёнка и разделить расправу на двоих – дело пенитенциарной чести. У них разные претензии к подонку, а цель одна. Джейкоб сказал, она хорошая. Она едва удержалась, чтобы ошеломлённо его не остановить. Слишком давно никто не называл её хорошей. Её мать. Её отчим. Эсмонд, которого она не имела права называть своим. Ангел…он не считал её светлой. Говорят. Дети и Ангелы чувствуют фальшь. Глупость такая. Джекоб подарил секунду восторга. Но уничтожит она горе-ганкстера не за него. У Невесты счета привязаны только к её личности. В том числе посмертные.

 Отправлено: 11.09.09 00:16. Заголовок: У стоящей перед Кэри..

У стоящей перед Кэрин девушки были очень красивые глаза. Но очень жесткие. Не жестокие, но жесткие. Такие глаза бывают у человека, успевшего узнать и увидеть слишком много. Слишком много, например, для той поры, в которой девушкам свойственно заниматься более легкомысленными вещами. Впрочем, Мерфи никогда не вешала один ярлычок на всех. Может люди все из одного теста, но где-то оно пропеклось лучше, где-то хуже, где-то мягче, где-то тверже. Кассиопея. Очень красивое имя. Древнее. Кажется греческое. От него веет мудростью и какой-то тоской. По чему-то светлому и чистому. Мерфи благодарно, вымученно улыбается, приглаживая встрепанные от беготни по участку офису. У нее все еще заходится сердце, и от этого шумит в ушах. Карие глаза сына с задорными искорками смотрят поочередно, то на нее, на мисс Форлани. Да, Джейки у нее очень смелый. И смышленый. И умный не по годам. Кэрин достаточно хорошо знала сына, чтобы понять, почему ему приглянулась эта сумка. Джейкоб любил рассматривать аксессуары, и все необычное. Рассматривал ремешки, брелочки. Но больше всего он обожал сумки. В них всегда лежало много интересного. К тому же, это помогало тренировать память. У них был такая игра: Джейки рассказывал, что видел в сумки, а мама записывала. А вечером они проверяли. Хорошо развитая память сына ей и самой очень помогала. В последнее время, Мерфи была довольно рассеянной, и ребенок помогал найти куда-то исчезнувшие ключи или телефон. Правда, он не все черты характера унаследовал от нее. Не стоит забывать про папочку…
- Детектив Кэрин Мерфи. Спасибо. Но он скорее безрассудный. Весь в меня.
Она пыталась улыбнуться, но получилась лишь кривая усмешка. Слишком неловкая была для нее ситуация. Кэрин не привыкла быть кому-то благодарной. Не в силу собственной эгоистичности, а просто потому, что привыкла обходиться собственными силами, ни у кого не прося помощи. Впрочем, если бы мисс Форлани попросила ее притащить луну с неба, детектив бы и это умудрилась сделать. Потому что Джейкоб для нее не самое ценное на свете. Он бесценен. Мерфи понимающе отправила играть сына на скамью, а сама пошла за Кассиопеей, когда та поманила ее к панорамному окну. Она прекрасно представляла, что ей сейчас девушка может сказать. Например, у нее проблема со штрафами за неправильную парковку, и не могла бы Кэрин за спасение ее ребенка, уладить это дело. Хотя…. Мисс Форлани меньше всего походила на человека, которые будет спекулировать на детях. Когда ее взгляд падал на Джейк, у нее разглаживались хмурые морщинки у губ и глаз, и сама она словно начинала светиться.
И зная его, могу заверить – он Джейкоба уберёт.
Против воли резко сжались кулаки. Сильно, до боли в старом шраме на ладони. Ногти вонзились со всей силы. Больно. Но ей нужно чувствовать эту боль, чтобы собраться с мыслями. И чтобы заставить сердце биться не так быстро. Видно, как резко меняется выражение лица детектива. Она словно другой человек. Чуть острее кажутся черты лица, из-за напряженных мышц, губы сжаты, и глаза горят совсем недобрым блеском. Совсем так, как горели, когда она пристрелила того ублюдка-педофила. Для нее выбор был очевиден еще с того момента, когда Кассиопея сказала, что этот мужчина может …. Нет, ни черта он не может. Она ему самолично оторвет руки и растворит их в серной кислоте. Вот бы Крэйл сейчас посмеялся над ее мыслями. И в очередной раз смог бы ее уколоть. Он всегда понимал ее. Даже лучше, чем она сама.
- Да, очевиден, – процедила Кэрин. Голос ее утратил привычную мягкость. Сухой словно ветер в пустыне. – Я сделаю все, что нужно. Только…полицейское место – это не самое удачное место для обсуждения асоциальных планов. Где мы можем переговорить?
Сделает все, что нужно. Мерфи свой выбор сделала. Ей все равно, кем является эта девушка, что хотят убрать ее якобы сына. Человек, который решил покуситься на жизнь Джейкоба, уже заранее труп. Когда речь идет о ее ребенке, для матери стираются все понятия о справедливости и грани. Если надо – она убьет. И никогда не будет об этом жалеть.

 Отправлено: 28.10.09 19:23. Заголовок: Они спускаются во дв..

 Отправлено: 04.09.12 17:11. Заголовок: -Ну погодите. Как-ни..

-Ну погодите. Как-нибудь предоставлю вам возможность поболтать с моими детками. И, когда кто-нибудь из них разрыдается и будет проситься к маме и папе, а потом ущипнёт вас за задницы, только посмейте позвать меня на выручку.
Люкс делает последний выстрел, и опускает пистолет. Их обычная практика в тире окончена на сегодня. Она снимает наушники и с негодующей полуусмешкой смотрит вслед Джеффри с Гермесом, которые всё утро подначивают её и без того взвинченные нервы. Всё дело в том, что Люкс предстояло провести беседу с неким Томасом Делойдом, который несовершеннолетним вовсе не являлся, но что поделать, на них разбросали поручения Новицки, у которого сегодня нарисовалось задание вне полицейского участка. Джеффри и Гермес благородно взяли на себя отъявленных головорезов, по крайней мере, Люкс они заявили именно так, приперчив заверения противными смешками. У неё немного хмурый вид, а на лице привычное скучное выражение меланхолички, и, если Гермес ещё мог бы гадать, то Джеффу это делать не нужно. Он слишком хорошо знает бывшую, чтобы не понимать, что она крайне недовольна тем, что попаданий в мишень у неё много меньше, чем у парней. Люкс в такие минуты готова решить, что её единственная проблема в том, что она чёртова женщина, но ни за что не признается, что ощущает себя уязвлённой. Она с деланно невозмутимым видом возвращает пистолет на место и, простившись с ребятами, направляется в свой кабинет. Она внутренне почти возмущена тем, что какого-то чёрта Джеффри ведёт себя с ней точно также, как со всеми другими людьми, с этими своими шуточками – прибауточками – подколочками. Но чего она ждала, что он с распростёртыми объятиями будет встречать её возгласами «ты ли это, мимолётное видение?» От этих размышлений она слегка воспряла духом. Усмехнувшись собственной дурости, и уселась за свой стол, напряжённо глядя на дверь. Люкс положила руки на стол перед собой, сцепив их в замок, как всегда, когда нервничала. Правда, на сей раз нервничать стоило бы мистеру Делойду, судя по тому объёму папки с его делом, которая возвышалась перед ней, и которую Люкс маниакально изучила ещё дома, краем уха слушая вечерние новости - что поделать, с утра времени не хватало - и без особенного аппетита пожёвывая бутерброд, остатки которого зачем-то запихнула в холодильник. Да какой тут аппетит, когда её родная сестра решила похоронить себя заживо, и наивно полагает, что Люкс должна помочь ей вбить гвозди и помахать ручкой. Чёртас два. Она вытащит Миниолу из её не проходящей депрессии хочет она того, или нет. Когда в кабинет заводят Томаса Делойда, она почти вздыхает. Она сама просила – никаких наручников. Да не добренькая она тётечка в погонах. Это она так тренирует свою волю. Надо избавляться от параной, что всем делать нечего, как мечтать её придушить. Кроме того, без наручников арестованные обычно чувствовали себя не так зажато, и вели себя, как ни странно, более адекватно, возможно, понимая, что ничего толкового им выпендрёж не принесёт, а вот железные браслеты нацепят, как пить дать. Люкс с лисьем прищуром смотрит на Деллойда, размышляя про себя, какого только чёрта она решила всем доказать, что, если у неё не будет балета, она сможет поменять свою жизнь на сто восемьдесят градусов. И доказать это себе, но назад не поворачивать принципиально.
-Здравствуйте, мистер Делойд. Моё имя – Люкс Соло, помощник прокурора. Присаживайтесь. Как дома чувствовать себя не предлагаю, надеясь, что Вы искренне бы не хотели больше сюда попадать.
Она открывает его дело, долистав до нужной страницы и вызверясь про себя, что некоторые люди понятия не имеют об аккуратности. У неё дома, между прочим, всё далеко от совершенства, а на работе пугающий порядок. У неё даже папки разложены не только по алфавиту, но и по цветам, и каждая заполнена либо с помощью компьютера, либо аккуратным и разборчивым почерком. Что же до этого дела, то его приходилось читать с энтузиазмом культуролога, что расшифровывает наскальную живопись. У неё почерк, между прочим, тоже далёк от совершенства, но она, по крайней мере, старается, и не понимает, что мешает то же делать коллегам. Она уже третий раз пробегает глазами по той же строке, и из-за того, что никак не может найти нужное место, начинает потихоньку выходить из себя. Что в её случае выражается лишь лёгким постукиванием кончиком пальцев о стол. Типичный флегматик – человек-пофигист. Она не милая девушка-полицейская, которая будет сверкать голливудской улыбкой, и не злыдня в климаксе, которая достанет плётку с железным наконечником. Она сосредоточенно читает нужный отрывок дела, и поднимает на Томаса взгляд. Она не сообщает ему, почему сегодня за него взялась она, даже понимая, что это может его слегка озадачить. Но она не считает нужным посвящать в дела полиции. Если спросит – посмотрим. А на нет и суда нет.
-Пятая драка за последние три месяца, мистер Делойд. Возможно, Вы понимали бы, что хорошим это не кончиться, если бы Вам не спускали всё это с рук – по-другому наказания, что предписывали за каждую новую драку, назвать не могу.
Люкс не говорит злорадно, она спокойна, но её удивляет, что молодому человеку многое сходило с рук, словно он был ребёнком, которого, отшлёпав скорее по правилам, чем за дело, и погрозив пальцем, отпускали гонять дальше в мяч, которым тот и разбивал окна соседей. Люкс не желала Томасу зла, но она также считала, что за свои действия нужно отвечать.
-С Вами вели себя более, чем мягко, но чем Вы на это ответили, мистер Делойд? Новым нарушением общественного покоя. Знаете, иногда мягкость – не лучший помощник. Вот недавно, судили парней, устроивших пьяный дебош. Дали условный срок. И что? Через двое суток совершили новое преступление куда хлеще и, вместо того, что могли бы получить за то, первое, схлопотали нешуточный срок. Это добро во зло, мистер Делойд, как и в вашем случае. И я не пытаюсь Вас запугать, просто хотелось бы, чтобы Вы понимали, что ощущение безнаказанности ложно и очень обманчиво.

 Отправлено: 04.09.12 22:18. Заголовок: Он уныло смотрит на ..

Он уныло смотрит на часы и выходит из дома. Шаркает и пинает каждый мусор, который попадается ему на пути. Не то, чтобы он злится, не то, чтобы он разочарован. Полицейский участок для него является почти родным домом, оттуда его уже даже отправили на какие-то курсы почти самообороны. Но как бы от себя. Он должен был учиться контролировать свою агрессию, но пока нельзя было сказать, что делал успехи. Сегодня его снова вызывали в полицейский участок и он почему-то думает, что это от того, что его проклятая бывшая девушка на него нажаловалась, когда он обещал вырвать ей ноги и вставить в одно известное всем место. Ну и что он увез их дочь из больницы, а это значит, что дочь у него заберут. Он старается гнать от себя все поспешные мысли, чтобы не накрутить себя раньше времени. Иначе будет взвинченным, иначе ничем хорошим это точно не закончится в очередной раз. Томас достает из кармана своих широких джинс сигареты, зажигалку, закуривает и все так же смотрит себе под ноги, угрюмо и даже покаянно. Он идет пешком до полицейского участка, хотя идти в районе тридцати минут. Но он привык ходить пешком, привык не тратить деньги на такси, а общественный транспорт его напрягает, он решил, что лучше пройтись по хорошей погоде. Обратно поедет на автобусе. Плеер в уши, очередной рэп и угрюмый взгляд себе на носки дешевых кроссовок.
Когда он подходит к полицейскому участку, то выбрасывает сигарету, покаянно ступает на порог и вытаскивает наушники из ушей. Называет свое имя, все так же не глядя никому в глаза и чувствует себя нашкодившим школьником. Не самое приятное ощущение даже для такого неудачника, как он. Ему говорят, что сегодня с ним будет беседовать некий помощник прокурора Соло. Ему уже представляется злобный амбал, который сейчас будет читать ему нудную нотацию и это будет очередным испытанием для его агрессии. Он кивает и спокойно следует за провожающими. Правда, когда заходит в кабинет, то даже говорит
- Черт, да ну.
Качает головой, глядя на девушку. Черт возьми, ему будет читать нотации девушка. Ему только этого не хватало, лучше уж амбал, а то его точно решили испытывать. Томас только садится напротив нее. Поднимает тяжелый взгляд.
- От меня отказался предыдущий воспитатель?
Он человек такой, не может удержаться, чтобы не задавать вопросов. К тому же, у него сложились вполне неплохие отношения с Мэттью Новицки. Ну, если в его ситуации можно назвать такие отношения неплохими. По крайней мере Томас уважал того и даже иногда старался исправиться, честно. Поэтому его в принципе, напрягает, что сейчас ему приходится с кем-то разговаривать другим. Он долго привыкает к людям, должно пройти достаточно времени, чтобы он начал хотя бы доверять и не закрываться в себе. И сейчас все по новой. Он тяжело вздыхает, когда она смотрит его дело, чувствуя себя первоклассником, сочинение которого проверяют, а он не уверен в своих силах совсем. Ему хочется ее поторопить, но он держит себя в руках, стараясь быть терпеливым. Он ведь не где-то, а в полицейском участке, в конце концов.
Она говорит, что ему многое сходило с рук и внутри он закипает. Томас несдержанный и он не выносит, когда его кто-то судит. Она совсем ни черта о нем не знает. Новицки хотя бы знал его подноготную и, возможно, поэтому она решила, что ему что-то сходило с рук. А она ни черта не знает. А его бесит эта идиотская теория, что нарушение закона в любом случае нарушение закона и наказывают всегда его. но никогда не трогать провокаторов и ему только твердят, чтобы он не «велся» на провокации. Он сжимает кулаки под столом и пытается проигнорировать ее замечание. Угрюмо молчит, уперев взгляд куда-то в стол, когда она продолжает. Делает вдох, выдох. И снова.
- Вы тут сидите такая важная и видите факт драки. Но Вам ведь совсем плевать, почему случилась драка? Почему я тогда был вынужден подраться. И Вы считаете, что со мной слишком мягко обходятся? Я торчу на общественных работах, я хочу на чертовы курсы контроля агрессии.
Он все это цедит, не глядя ей в глаза, а глядя куда-то в стол, все туда же. Он не хотел этого говорить, правда. Он хотел сдержаться, просто кивнуть, хотел покорно промолчать, но ничего сделать с собой не смог. И как будто бы издали слышит свой голос. А потом поднимает все же свои глаза.
- И что же Вы сделаете со мной за пятую драку? Посадите в тюрьму? Наложите штраф? У меня нет денег, чтобы его заплатить, я отработаю.
Томас кладет голову на ладони. Его самого раздражает его несдержанность, но ему сложно разговаривать спокойно с человеком незнакомым. С женщиной, тем более у нее очень острые черты лица и почему-то кажется, что именно такие черты лица бывают у стерв. Она похожа на лису и он старается избегать ее взгляда.
- Я извиняюсь за ту драку. Я не сдержался, у меня были на то причины.
Выдавливает он из себя, понимая, что это звучит глупо. Но вроде как его учили признавать ошибки.

 Отправлено: 24.09.12 23:15. Заголовок: -Да бросьте. Мистера..

-Да бросьте. Мистера Новицки вызвали на задание. Возможно, если бы не срочность, он бы что-нибудь Вам передал поконкретнее, а я знаю только это.
Люкс мирно отвечает на вопрос, но где-то внутри ругает себя, что могла бы хотя бы улыбнуться ради приличия, человеку явно не по себе. Только ей тоже не по себе, и это было бы провалом, если бы она умудрилась бы это взять и показать. Она нервничает, в полиции она до сих пор, как новичок, не в своей тарелке. Но она умеет это скрывать, брать себя в руки ей не впервой. Ей дома одной куда хуже, чем в центре событий, которые пусть даже настораживают её, там ей хочется схватиться за голову и, забившись в угол квартиры, раскачиваться из стороны в сторону, шарахаясь от каждого шороха. Но сейчас её очередь быть сильной сестрой, её Мини в таком состоянии, что Люкс не имеет морального права раскиснуть, Мини нужно её твёрдое плечо. Люкс собирается вечером нагрянуть к сестре нежданно-негаданно, и не будет гнушаться даже копаться в её мусоре, и плохо придётся Миниоле, если все присланные сценарии она обнаружит именно там. Люкс считает, что с меланхолией и своими тараканами нужно бороться решительно, и сама пытается следовать этому. Ощущение, как когда до обморока боишься фильмы ужасов, она и боялась в глубоком детстве, и, сжимая кулаки, с волосами, стоящими дыбом, заставляла себя смотреть самые страшные ленты и не сметь зажмуриваться на особо кровавых местах. Такая у неё психотерапия, встречать своего врага – страх, прямо в лицо. Потому её особенно поражает, как эта сумасшедшая девчонка, Керр, беззаботно ходит к маньяку-убийце. Если бы Люкс к нему отправили по долгу службы, ей пришлось бы приложить все усилия, чтобы трусливо не притвориться больной. Но она не считает то, что творит Керр смелостью. Глупость и инфантильность, ничего кроме. Люкс даже сейчас внутри нервничает, её всегда нервируют такие моменты, когда она чувствует, что её «собеседники» напрягаются. Потому, что может произойти что-то непредвиденное. Он может ударить её по лицу, например. Она не должна опасаться этого, но ничего не может поделать с проклятыми нервами, которые истончил ей тот её псих-поклонник. Она сбежала из балета, но от себя не убежишь. Чёрт возьми, нужно хотя бы попробовать быть более приветливой, тогда, может быть, ей дадут премию, как Джеффри в прошлом месяце, или даже зачтётся на небесах. Можно бы разъяснить для начала, что то, что перед Томасом сегодня она, а не привычный для него полицейский, вовсе не означает, что положение его как-то ухудшилось, и за него решили взяться со всех сторон. Люкс поднимает взгляд на Делойда, отрываясь от дела, и сверкает глазами, как молниями.
-Мне не плевать в первую очередь, что у вас маленькая дочь, а также, как это может повлиять на её психику. Или, может быть, думаете, что то, что она лично не видит Ваши дебоши, освобождает от ответственности быть примером для подражания?
Она говорит, как чеканит, только, кажется, на курсы управления гнева им стоит ходить за ручку. Стоит подумать над этим. Люкс не злится, она просто внутри слишком дёрганная, и такие нападки её защитная реакция. Чтобы не понял, что она, не по-полицейски, слегка опасается Томаса и того, как он с явным трудом держит себя в руках. Хотя, ничего такого по жизни, судя по материалам дела, он не делал, чтобы ей боязливо елозить на стуле. Она не говорит горячо, и внутри у неё ничего не кипит, но ей даже больно по-своему думать о том, что же будет чувствовать бедная девочка, когда подрастёт. Дети не любят неприятных сюрпризом. Они с Мини знают по себе, спасибо отцу. Хотя, также, спасибо ему, уже без сарказма, теперь они с сестрой друг у друга есть. Нет худа без добра, и правда.
-Общественные работы существуют, чтобы приносить благо обществу. Так Вам рассказывали? Чушь собачья. Это прелюдия перед тюрьмой. Вы хотите попасть в тюрьму, мистер Делойд? Вам не хочется слушать, но, чтобы делать то, что Вам хочется, нужно научиться не попадать сюда. И тогда будете наслаждаться не моим нудным голосом, а любыми звуками, какими захотите.
Со стороны выглядит, что она нападает, словно коршун, и мысленно уже заперла его за решётку и с повернула ключ, чтобы не разгуливал он, такой нехороший, там же, где и законопослушные. Да даже по поводу дочки реакция у неё не женская. Нет бы умилиться, нет, её напротив это тревожит. О чём он только думает, раз уже отец? Но, ей хотелось втолковать, что будет, если он не остановится. Не чтобы он мотнул головой в знак согласия, и она отправилась бы домой с чувством выполненного долга до его следующих драк, а чтобы до его сознания дошло, что всегда всё ограничиваться беседами и работами не будет. Он не конченый, и у него маленькая дочь. Она стучит по столу на сей раз карандашом, которым в деле делает пометки.
-Думаете, эти работы верх неудобств? Да Вы представляете, какой штраф могут наложить за эту последнюю драку? Давайте посмотрим. Сынок богатого папочки. У вас такой папочка есть? Это вряд ли. Если парень подаст заявление, Вам придётся туго. Раз уж нечем оплачивать штрафы, хотя бы рассчитывайте, кого лупить.
Люкс невозмутимо говорит фактически о коррупции в той организации, в которой служит сама, без стеснения. А чего ей стесняться? Лично она не связывалась с тем, чтобы портить жизнь людям только из-за того, что они не обзавелись нужными связями. Она не брала на себя такую ответственность за чужие жизни, но объясняла Томасу то, что он знал и без неё, только вряд ли об этом всерьёз задумывался применительно к себе. Слегка расслабившись, она едва заметно улыбается, как-то судорожно, одними уголками губ, чтобы тут же вернуть на лицо своё строгое выражение, но заметить уже чуть более мягко.
-Знаю, моя манера вести беседу оставляет желать лучшего. Не принимайте на свой счёт. И мне не всё равно, мистер Делойд, почему Вы подрались. Я Вам не нравлюсь, но это не значит, что мы не сможем что-то придумать, если у Вас действительно были причины. – Она вздыхает, но всё равно строгий акцент на «действительно». Ещё пара лет выслуги, и можно смело идти на самую страшную работу – учительницы.

 Отправлено: 24.09.12 23:59. Заголовок: - Нет, не освобождае..

- Нет, не освобождает.
Цедит он, все так же сжимая кулаки где-то под столом, чтобы она не увидела. Внутри-то он закипает еще больше, у него мало святого, в нем мало чего осталось. Его можно было бы назвать тем человеком, которому даже нечего терять, только если бы не его дочь. Это единственное, что у него осталось и он очень рьяно оберегает все о ней. Иногда даже слишком, с этим он не поспорит. Иногда его нервирует и выводит из себя одно упоминание о его дочери из чужих уст. Пусть даже самое невинное, необязательно, чтобы о ней говорили что-то плохое. Просто вот сейчас его бесит, что она судит, каким примером он является для своей дочери. Как будто бы он сам не знает и ему кажется, что он все делает правильно и вообще он лапочка – папочка. Можно подумать, что он хоть раз сказал, что бы прав. Он свои ошибки признает, правда не может ничего с собой поделать и продолжает их делать, черт их дери. Но он так же слышит целыми днями ото всех, что он и подает плохой пример и так далее. И сейчас уже делает внутри свои собственные выводы. Эта девушка с лисьим лицом говорит ему почти прямо, что он плохой отец. Не утверждает он, что он хороший отец, но почему его все судят? Почему у него нет никого, кто мог бы сказать ему, что все будет хорошо? Он тоже нуждается в том, чтобы ему хоть раз сказали, что он что-то делает правильно, а то он настолько привык к тому, что он полнейший неудачник, что уже даже не пытается вести себя прилично. Все равно все неправильно.
- Да мне плевать! Может, я и правда хочу попасть в тюрьму, мне плевать.
Рявкнул Томас и с силой удержался, чтобы не стукнуть по столу кулаком, правда успел занести руку и даже опустил ее на стол, но вовремя рассчитал силу и поэтому никакого пугающего стука не было. Просто какой-то смазанный и даже тише звука его голоса, которым он буквально проорал эту ужасную ложь. Потому что, конечно же, он не собирается в тюрьму, если он загремит за решетку, то ему точно не видать своей дочери. Бет, скорее удавится к чертям, чем скажет, что отец Алисы сидит в тюрьме и, уж тем более, никогда не устроит им свидание. А, если еще принять во внимание, что он уже ходит за ручку с каким-то лохматым пареньком, то понятно, что, когда Томас вернется, то Алиса его уже и даже помнить не будет и у нее будет новая семья. Он не ревнует ни капельки, он даже специально пытался к себе прислушиваться. Представил, что Бет спит с этим франтом и ничего. Пустота. Только вот страшно, что Алиса может называть его папой. А, может, вовсе нет ничего хорошего, что внутри него такая пустота. Может это даже вовсе не по той причине, что он и правда остыл и больше ничего не чувствует. Может быть, дело просто в том, что он совсем внутри опустел. И у него осталась всего одна эмоции – по отношению к Алисе и она настолько поглотила все остальные, что переходит уже все возможные границы и становится только хуже всем.
- Я уже его отлупил и у меня уже ни черта нет денег на штраф? Что тут разглагольствовать, ведите меня в тюрьму. Похоже, что другого выхода у меня нет.
Он не умеет себя сдерживать, постоянные вспышки ярости и гнева не помогают ему, а только усложняют его и без того непростую жизнь. Вот сейчас умудрился избить какого-то богатенького буратино. А сейчас еще и умудрился сорваться прямо здесь в участке. Он старался себе такого не позволять с Новицки, сначала были у них небольшие стычки, но потом Томас, словно дикий зверь привык к этому парню и стал вести себя более менее сносно и прилично. Не так мало времени потребовалось на это. Но Томас привык именно к Новицки и сейчас ему становится неловко за то, что он себя так ведет. Тем более, что она, конечно, говорит жестко и глаза у нее достаточно жесткие и вещи она говорит те, которые его нервируют, но она не говорит неправду. И вроде как своими последними словами показывает, что не совсем уж он ей противен и что она даже может его понять. И она улыбается и сразу перестает быть похожей совсем уж на ведьму, как казалось буквально пару минут назад. Он делает глубокий вдох, выдох, как его учили на курсах управления гневом. Даже не стесняется, что это получается громко и он сосредоточен на этих вдохах и выдохах. Ему кажется, что будет честным положить руки перед собой, чтобы не было желания кого-нибудь ударить, снова ударить по столу или еще что похуже. Он смотрит на свои руки, на курсах учили, что нужно на что-нибудь отвлечься. У него пока не очень получается.
- У меня не было действительных причин, чтобы подраться. И я не хочу в тюрьму, конечно. И денег у меня нет. Но, даже если бы я знал, что он сыночек какого-то богатея, то я бы все равно начистил бы ему лицо. Он знает, что у меня проблемы с законом и выводил меня специально. Он махал руками у меня перед лицом, я это терпеть не могу. Но это ведь не причина.
Он угрюмо продолжает изучать свои руки и понимает, как жалко звучат его слова. Он и правда неудачник, если не может себя контролировать, если у него перед лицом просто машут руками. Тот парень называл его неудачником и придурком психопатом. И что дорога таким, как он только в тюрьму. Будет печально, если он добьется своего.

 Отправлено: 02.11.12 16:26. Заголовок: Люкс всё постукивает..

Люкс всё постукивает обратной стороной своего изрядно исписанного карандаша по столу, и, склонив голову на бок, с прищуром смотрит на Томаса – ни холодно, ни тепло, с неё можно смело писать картину «Что воля, что неволя – всё равно». Она отмечает, что Том злится, и смотрит на неё, если не волком, то, скорее, как на врага, чем кого-то, от кого был бы прок. Но она не понимает его досады. А что она должна сделать – канкан сплясать или спеть песенку про то, какой он бедный – непонятый и как жизнь его доконала. Или тот факт, что она женщина, означал, что ей стоило бы растечься розовыми соплями и проникнуться его историей, как своей? Люкс не умеет подбадривать так. Даже родную сестру, что уж говорить о чужом человеке. Она не плачет с Мини на два голоса, нежно перебирая её волосы, она злится, грозно вопрошает, что это за дела, скрипит зубами из-за того, что новое приглашение о сценарии, пусть даже от её частого некогда партнёра по фильмам Кемпбелла, отправятся в мусорный бак, как только за Люкс закроется дверь. Она обещает заставить Мини взять себя в руки, нравится ей это или нет. Считайте это жёсткой кожей, но Люкс не хочет, чтобы из-за самобичевания и тем более сволочного Ренарса, её сестра теряла мечту, которая из-за её невнятного состояния кажется ей больше не нужной, но она рано или поздно отойдёт, а второго шанса не представится. Люкс прочувствовала это на своей шкуре. Возможно, она не стала бы рвать мосты с балетом, если бы не была тогда слишком напугана, но теперь её жизнь напоминает вечную борьбу и попытки не оглядываться назад в думах, что было бы и как могло бы. У Люкс тоже был сложный период, и она так и не отошла до конца. Но радовать сестру новостью, что после любой депрессии остаётся неизгладимый след не стоило, хотя и обманывать её не хотелось. Люкс знала не понаслышке, что такое популярность. Но от своей она уже отошла. Люди забывают быстрее, чем ты идёшь к этой славе. Вот и теперь, то, что она вела себя сухо, не говорило о том, что она не принимала точку зрения Томаса ни под каким углом. Но она не причитает и не гладит по голове.
-Мистер Делойд. Я не думаю, что Вы закоренелый преступник. Но не я это решаю, и не мистер Новицки, кое-кто повыше. Я говорю как будет, если не попридержите коней. Судебные приставы распродадут Ваше имущество, чтобы оплатить эти самые штрафы, Вас засадят в тюрьму, у Вас вряд ли есть знакомые, которые отмажут, и потом лишат родительских прав. Вы можете ненавидеть эту правду, а можете подумать над тем, что я сказала. И если Вы готовы встать на путь исправления всерьёз и без привычных срывов, то я готова помочь.
Она говорит жёстко, но размеренно, по существу его вопроса, оставив многострадальный карандаш в покое. Она не пытается его запугать или вывести, видя, как упоминание о его родительском доге действует на него. Но это не значит, что она не должна указать ему на то, что свист пустоты вместо денег в его карманах – не главная опасность, а стрясти долги можно даже с того, у кого ничего нет. Не говоря уже о ребёнке. Томас кричит и поднимает руку, Люкс также смазано пытается не дёрнуться, но осторожно нащупывает у себя на коленях телефон с открытым номером Джеффри. Так ей спокойнее. Она скорее позволит Томасу треснуть ей по башке, чем позовёт конвой, признав, что она не сумела сделать своего дела и даже успокоить подследственного, хотя, вроде как женщинам это положено по своей природе. Так что, если уж дело примет невиданный оборот, она лучше сбросит звонок Джеффу, чтобы тот к ней зашёл, совершенно случайно, конечно же. Он, конечно, будет прикалываться над ней до скончания века, но она знает, что он без позора для её седин в обиду её всё же не даст. Но о Джеффри сейчас лучше не думать, она и без того сейчас на нерваке. Люкс, поджав губы и немного сузив глаза, складывает руки перед собой в замок, но голос её звучит на удивление не напряжённо. Иногда простой счёт до десяти про себя лучшая микстура.
-Я могла бы разглагольствовать, что споры можно решить законно. Но это сказки для детишек. Закон у нас несовершенный, людям на смех будете мыкаться по судам и ничего не добьётесь. Да и не похожи Вы на того, кто стал бы заморачиваться с исками. Для этого нужно быть бесконечно дотошным.
В конце концов, он обычный парень, не дилер, не киллер и не бандит, он не душит детей и не грабит бедняков, чёрт возьми, он пытается выжить, и ему есть, ради кого жить. Он несдержанный, но на конченного лжеца не похож, хотя, кто кого разберёт. Разве Люкс не сталкивалась с провокациями тех же театральных звездулек, любимчиком и любовниц театральной элиты, считающих, что им позволено идти по головам и не краснеть? Разве ей не знакомо, что означает выживание? Каково было ей за день до того, как едва не покончила с собой? Каково было, когда из звезды с самомнением превратилась в пыль под ногами? Она привыкла строго судить и себя и людей, но иногда и щепотка понимания не бывает излишней. Она вовсе не отказалась бы ему помочь, если, конечно, он сам этого хочет, а не прётся от жизни, которой живёт, с учётом частоты появления в ней полицейских история.
-Есть такие люди, которые понимают только, когда им поставят фингал под глазом, кто спорит. Но это не значит, что Вам не нужно учиться держать свой пыл в узде. Дома хоть в дарст с портретом неприятелей играйтесь, но на людях держитесь, Томас Делойд. Вам нужна цель. И у Вас стимул есть, Ваш ребёнок.
Сейчас упоминанием о дочери она не пытается давить. Она просто хочет подтолкнуть его к той очевидной соломинке, которая могла бы стать причиной не попытаться вести себя иначе, а просто один раз толково это сделать, не думая, что из этого всё равно не выйдет ни черта. Он на самом деле потеряет ребёнка, скорее всего, если не укротит свой нрав. Может, он лучший на свете отец, но это вряд ли станет в суде оправданием, когда он накосячит в сто первый раз. А она, глядя сейчас на него, думает, что у него всё получится, но только тогда, когда он сам этого захочет и будет готов всё для этого предпринять, а не сделать вид.

 Отправлено: 03.11.12 13:49. Заголовок: - Нет у меня имущест..

- Нет у меня имущества, нечего у меня отнимать.
Дурацкая привыка агрессивного человека, который не умеет сдерживать свою агрессию. Он из любого контексты выцепит то, что не самое важное, но то, что ему нужно, за что он может уцепиться. Потому что по ушам как-то больно бьет и то, что его засадят за решетку и то, что лишат родительских прав. И на этом всем бы ему акцентировать свое внимание, но он почему-то упрямо повторяет какую-то глупость, вроде той, что у него нет имущества и у него нечего отнимать. А как же его дочь? Он даже как будто бы не реагирует на то, что она сказала, что может ему помочь. Он вообще относится очень недоверчиво ко всякой помощи, даже, если ему на самом деле искренне пытаются помочь. Он же сразу считает, что это все потом провернут против него и поэтому старается никогда и ни у кого не просить помощи. Хотя было бы неплохо, если честно, иногда. Но его передергивает при одном этом слове. И он старается его игнорировать даже из уст этой девушки с лисьими глазами. Прогресс, правда на лицо, он не стал ей хамить и спрашивать, как это, интересно, ему может помочь тощая девушка, в его беде или не беде, тут уж кому как удобнее.
- Дерьмо ваш закон.
Бросает он эти слова небрежно и мрачно. Он уже даже агрессировать устал, устал что-то самому себе доказывать, потому что тут и ежу понятно, что он был не прав. Он сорвался в очередной раз, он начистил физиономию какому-то придурку богатенькому, у него теперь проблемы, а у того царапинка. Но кто в этом виноват? У Тома есть манера сваливать все на окружающих. Он же до сих пор винит Бет в том, что их отношения распались, как будто бы забывая, что он даже порой умудрялся руку на нее поднять. Конечно, это уже в последние месяцы, может быть, даже недели их отношений, тогда уже нездоровых. И тем не менее он орал, что виновата была во всем она. Даже в том, что он поднимал на нее руку, потому что у него излюбленная отговорка – меня довели, черт возьми! Не надо было меня доводить. И так во всем. Его несчастного доводят и все виноваты в том, что он и добиться ничего не может и днюет и ночует в участке. А сам в глубине души понимает, что виноват-то во всем он сам. И самому ему нужно сдерживаться, самому ему надо вести себя прилично. Сколько раз он уже попадал во всякого рода передряги и все время твердит упрямо одно и то же. Все время твердит, что его вывели. Ему проще жить, думая, что вокруг виноваты все, кроме него.
- Вы пытаетесь сейчас мне доказать, что я должен засунуть хотя бы какие-то остатки чувства собственного достоинства в задницу и, если меня выводят, убегать домой и кидать дротики в изображение того человека, которому мог бы просто начистить физиономию? Вы издеваетесь?
То же самое ему все время пытаются доказать на этих курсах контроля над агрессией. Он должен куда-то сублимировать свою агрессию, он должен сдерживаться и нет ничего, что нельзя было бы решить сильным словом. Ага, как же. Он в эти байки не верит. У него очень мало есть всего в жизни, чтобы он еще и засовывал подальше свою гордость и понуро брел домой. Было такое уже. Пытался, видит Бог, пытался. Только потом было еще хуже. Он срывался еще пуще прежнего. Вывод он сделал гениальный по своей нелогичности. Чем больше он сдерживает свои эмоции, тем ему становится хуже. А на самом деле Томас и сам уже запутался и не знает, что ему нужно, а что не нужно.
- Я знаю, что у меня есть ребенок.
Цедит Томас, его нервирует, что ему все время об этом напоминают, как будто бы он сам, сидя тут, вдруг так случайно бац и забыл, что у него есть ребенок. Почему эту проститутку Бет не таскают по участкам, хотя из-за нее малышка недавно повредила ногу? Между прочим, проституция тоже незаконна. И ничего, что она, может и не проститутка вовсе, для Томаса она обыкновенная шлюха, как и все остальные. Томасу отчаянно хочется сдавить голову этой лисе, чтобы она у нее лопнула. Он терпеть не может, когда посторонние люди поучительно ему говорят, что у него есть ребенок. Томас пытается взять себя в руки. Снова, как учили там на курсах. На бесполезных курсах.
- Вы психиатр или коп? Скажите что мне нужно делать, чтобы не оказаться за решеткой сейчас. Если штраф, то мне нужно время, я попытаюсь найти деньги. Я найду деньги. Вы сказали, что готовы мне помочь. Спасибо, но мне не нужна Ваша помощь. Я вполне могу справиться со всем сам. Хотя я понимаю, что по мне не особенно видно.
Он старается смягчиться, старается говорить спокойно. Но внутри весь закипает. Сколько уже можно попадаться? Сколько можно уже находиться в этой идиотском участке, когда на него смотрят так снисходительно и помощь предлагают уже даже незнакомые люди? А Томас слишком недоверчивый, чтобы принимать эту помощь. Так и хочется тыкнуть пальцем в свое личное дело, там должно быть написано, что он всегда отказывается от помощи и что он недоверчивый и закрытый, черт возьми. С Томасом сложно. Он не умеет вести диалог, такие, как он – неблагодарные.

 Отправлено: 24.03.13 12:39. Заголовок: -Что-то вроде того. ..

-Что-то вроде того. Не издеваюсь, издеваетесь над собой Вы сами, не желая понять, что самоконтроль поможет прежде всего Вам, а не тем, кто Вас выводит. Да Вы сами решите, что Вам важнее, достоинство или свобода.
Люкс и без его хмурого взгляда догадывается, как скучно звучит её лекция на которую, между прочим, она не набивалась, не такого склада она человек, чтобы что-то втолковывать постороннему человеку, не зная его обстоятельств и жизни, но им, видите ли, нужно улучшать производственный план. Вот разобрать ситуацию с понятной для неё, юридической стороны, где не нужно было учитывать человеческий фактор, было бы куда проще, не зря в кодексе даже всякие кошки с собаками записаны, как имущество. Но, может, не зря эта роль досталась именно ей, Люкс ведь порой не хватало мягкости в человечных вопросах, она не всегда умела строить доверительный диалог с людьми, вот дети и подростки – другое дело, её контингент. Наверное потому, что сама была такой когда-то. Преступлений совершать – не совершала, но также считала себя бессмертной и неуязвимой, попытавшись в те годы покончить с собой.
-Я спросила примерно о том же своё начальство. Ответ был – «Иди работай», так что чёрт его разберёт. - Да уж, она бы точно не отказалась узнать, не приняло ли руководство её, часом, за штатного душеведа, ну или же душегуба, это как посмотреть. И всё же, несмотря на то, что Люкс говорит довольно доброжелательно, даже несколько шуточно, весь её строгий вид оставляет другое впечатление, даже в шутках она слишком сосредоточена. Старая балетная привычка, когда нужно было планировать каждый свой шаг, лишнюю калорию и секунду для того, чтобы своевременно растянуться за станком, не потянув мышцы. Она обожала ту самую размеренную жизнь, от которой многие схватились бы за голову. Спектакли по расписаниям, пусть каждый раз где-то в новом месте, но она знала, по крайней мере, когда ей готовиться и к чему. А так она до сих пор до конца не может понять, что вообще здесь забыла, поменяв свою жизнь не столько из-за того сумасшедшего, что кидал ей угрозы по почте, сколько от своего же упрямства и уверенности, что дать задний ход может только слабачка или трусиха. А трусихой, выходило, оказалась именно она, выбирая то, что удобнее, а не что милее. Да и привыкла она к участку, ставшему для неё родственной душой, а привычка для Люкс порой важнее симпатии.
-Всё будет зависеть от того, подаст ли тот, кому Вы начистили физиономию, заявление на возмещение ущерба. Мало ли, может ему после Вашего кулака потребуется помощь пластического хирурга.
Она рассуждает слишком рационально. Это не значит, что она не может расслабиться хоть на минуту, как когда утрированно усмехается в отношении пластики. Да ничуть ей не жалко того мальчишку, что получил. Может, в следующий раз задумается и промолчит, чтобы сохранить в целости нос. Тех подростков, которых не волнуют такие мелочи, она имеет честь лицезреть каждый день. И особенно часто – Джареда Хэмингуэя, который ведёт себя куда как фривольнее Томаса, который, хоть и сам не особо выбирает выражение, мог бы получить и уши в трубочку от того, как выражаются современные детишки. А Люкс привыкла. И после таких «тренеровок» иногда ей кажется, что и море может быть по колену, и для этого необязательно пить.
-В общем, предлагать Вам пойти с ним на мировую, чувствую, без толку. Значит, Вам остаётся сидеть и ждать, и положиться на авось. Если заявление будет – будет и штраф, а какой, решу не будет брать не должны. Даже если очень попросят. Если что – можете позвонить мистеру Новицки или же мне. Каким бы дерьмом закон не был, он в этом случае может сыграть на руку.
Она оставляет Томасу свой телефон, написав на бумаге размашистым, но аккуратным почерком. Оставляет, конечно, рабочий, хотя Джеффри подтрунивает над ней, что нормальные люди давно перерезали провода, когда придумали мобильные. Но даже замшелые паранойи дают о себе знать. Она кажется вполне уверенной в себе женщиной, но до сих пор не подходит к телефону, когда звонят с неизвестного номера. И, когда Томас цедит что-то свозь зубы, всё также огромным усилием воли заставляет себя не вздрагивать. Только сейчас почему-то раздражение её отпускает, напротив, она навязывать свою помощь и не собирается, ей что, больше всех надо, но, если он передумает, оставит своё предложение в силе. Наверное, именно потому, что он за неё не хватается, как за соломинку. А это так по-мужски, что сейчас вообще редко встретишь. Губы Люкс даже складываются в странную лёгкую улыбку, когда Томас, стараясь исправить свою грубость, говорит, что по нему не видно, что справляется сам и он понимает это. Но Люкс ничего не имеет ни против резких слов, ни против крепких выражений. Скорее, она опасается льстивых речей или же доброжелательности, в которой видит подвох направо и налево.
-А сейчас Вы можете идти, мистер Делойд. Постановления на Ваш арест у меня нет, и, будьте добры, сделайте так, чтобы не появилось. И постарайтесь не влипнуть в историю, только сойдя с порога участка. - Она говорит совершенно беззлобно, с лёгким оттенком ехидства, которое так и пронизало её не самую утончённую натуру. Она примерно догадывается, как ему осточертело уже парится в этой каморке и, как любому нормальному человеку, хочется глотнуть свежего воздуха полной грудью. Она ответственно подходит к своим заданиям, но ей пока слишком сложно поставить себя на место кого-то по ту сторону своего стола, а порой и решётки. И она не уверена, что это проблема. Да и есть у неё дела посерьёзнее в данный момент, а именно хандра, с которой её сестра смотрит на жизнь. Люкс очень боится за неё, каждый раз, поворачивая в двери Мини ключ, боится обнаружить сестру на полу в обнимку со снотворным или чем похуже. Сегодня она определённо нагрянет к ней с очередной ревизией и, конечно, не станет заранее предупреждать, чтобы сестрёнка не вздумала устроить ей костюмированное шоу с милой улыбкой на лице без румянца со словами, что у неё всё, как всегда, замечательно, и в такие моменты Люкс чувствует, что ей в чашку с чаем сыпанули лишнюю ложку сахара. Её сестра отличная актриса, но её, знающую Мини столько лет со всеми её уловками, к которым всё чаще приходилось прибегать в подростковом возрасте, не проведёт.

 Отправлено: 14.03.14 23:32. Заголовок: Аврора подбирается к..

Аврора подбирается к Джеффри сзади, с предвкушением закусив губу и накрыв ладошками его глаза, мол, угадай, кто. Впрочем, задача это несложная, знает он давно и её, и её фокусы, его коллеги обычно менее фамильярны. Аврора ласково чмокает Джеффри в щёку, ничуть не смущаясь того, что они не друзья, можно назвать их приятелями, и, не дожидаясь приглашения, усаживается напротив него, выжидающе, но слегка нервно, улыбнувшись, мол, рассказывай, что же ты такое хотел мне сказать. Дядя Авроры работал в той же области, что и Джеф, являясь кем-то вроде начальника его начальства, короче, седьмая вода на киселе, но Джеффри он почти слёзно просил приглядеть за его ягозой, которая проходила тогда практику в его управлении. Разумеется, эти два весельчака не смогли не скорефаниться, хотя он и относился к ней снисходительно и шутливо звал малолеткой и малохольной, за что она не оставалась в долгу и звала его мистером «эй, Люкс, не знаешь, где мои носки?». Он обожал её разыгрывать, как тогда, когда на всё управление выкрикивал её имя, утверждая, что Керр похитила его наручники, а она шутливо била его по голове его же незаполненными документами, к слову, при всей своей легкомысленности, она всё-таки старалась помочь ему в этой рутинной работе, хотя, конечно, сколько бы она не ныла, что ей любопытно посидеть с ним в засаде на настоящих преступников, тут уже он проявлял строгость и щёлкал её по носу. Как-то так и работали, точнее, Джеффри пытался работать, а Ава мешалась у него под ногами. Но, после истории с Домиником, дядюшка, конечно, не позволил Авроре оставаться у полиции на подхвате, что не мешало её всё также навещать его в тюрьме, несмотря на тот разговор, который невольно стащил с неё розовые очки в плане его к ней отношения. И о чём она только думала? Что Доминик при виде её, чёрт возьми, просветлел, как Фродо от света Арвен? Это было нелепым, считать, что оттого, что он стал ей родным, она стала родной и для него, он так обидел её, сказав то, что думал о ней, но ведь на правду не обижаются, она возомнила себя его ангелом, а он поставил её на место, то место, которое она сама за собой не замечала, вовсе не будучи такой хорошей и милой, как ей казалось, раз она прощала ему такие страшные вещи, которые нельзя было прощать. Но надо знать Аву, она и не думала опускать руки по этому поводу, разве что попыталась перестать навязчиво искать с ним встреч и быть рядом тогда, когда это нужно ему, а не ей, ведь такой и была изначальная задумка, но, как говорится, вмешались чувства, и теперь ей грустно. Но это казалось ей сущей ерундой по сравнению с тем, что Доминик, как бы не отрицал необходимость её поддержки, знал, что кто-то в этом мире готов позаботиться о нём, не потому, что так надо, а потому, что хочет этого. Хотя, не так давно он открыл ей небольшой секрет о том, что она не одна такая умная, вообще-то, у него есть слегка помешанный на нём брат. Ава потом увидела его интервью, только никакого умиления оно не вызвало. Похоже, этот Марк не желал понимать, что Доминику нужно помочь, нужно показать ему, что есть позитив, а не один злой умысел, напротив, Марку казалось, что его брат живёт так, как ему хочется и в этом весь кайф. Впрочем, если уж Доминик назвал Аву сумасшедшей и плохой, она уже не была уверена, что сама рассуждает нормально. Даже скорее наоборот. По крайней мере, когда она попробовала объяснить своё смятение сестре, та ей сказала, что приедет домой из другой страны. Это уже говорило о чём-то, хотя, конечно, также Аньес предстояло переживать свой непростой развод с тем, кого вряд ли она разлюбила, и Аврора также ломала голову, как бы получше поддержать сестру и не дать ей времени обо всём этом задумываться. Что до Авроры, то она не могла толком сказать, как себя ощущала, наверное, в какой-то прострации, словно её жизнь стала ей сниться или твориться не с ней. Вроде бы здорово, твой жених вышел из комы, но почему-то бегает от тебя, и ты чувствуешь себя виноватой, но не уверена, что и ему нечего от тебя скрывать. Ты понимаешь, что облажалась, но почему-то обидно, может быть, ей было важно, чтобы, когда ей было так сложно, что постоянно хотелось рыдать от своей ничтожности, он просто был рядом, пусть как друг, как кто угодно, но не воротил от неё нос. Рядом была её Синеглазка, это даже при том, что она была вся в своём счастье, но это не помешало ей заметить, как она была нужна подруге. Ава понимала, что её надежда на то, что Арчибальд просто вернётся к ней, выглядело не многим лучше, как, если бы она изменила Арчи и просила бы от него поддержки, потому, что любовник бросил её. Конечно, на деле всё было не так просто и вообще не так, но абсурдность зашкаливала и смущала даже её. Но всё-таки, в этом была Аврора, непосредственная, не признающая шаблонов, наверное, будь они с Арчи женаты сто лет и приведи он в дом девочку со словами, что это дочь от другой женщины, и он намерен воспитывать её, Ава, как бы ей не было странно, приняла бы её и попробовала бы ради него стать для неё лучшей мамой на свете. Такая она абсурдная девочка, которую мало кто хочет понять. Будь она на войне, то, вполне вероятно, зализывала бы раны какому-нибудь попавшему в засаду немцу, не потому, что разделяла националистские взгляды, а потому, что ему не захотел бы протянуть руку никто, а она старалась даже в чудовище видеть человека, чьего-то сына со своими тараканами. Такая вот странная Керри.
-Ну что ты молчишь, Джеффи, на тебя это не похоже, ну правда, это не ты. Если ты сейчас же не расскажешь мне, почему у тебя такой грузный вид, то я защекочу тебя до неприличия, или защёлкаю по носу, как ты любишь делать со мной.
Она доверительно склоняется к нему через стол, глядя на него своими ясными глазками и демонстрируя ямочки на щеках. Она непонятная в последнее время, может быть, тот позитив, который она так отчаянно хотела всучить Доминику, и правда ему передаётся, потому, что она чувствует себя на нервном срыве. То она никого не хочет видеть, не подходит к телефону и даже шторы не открывает, и даже мама не может до неё достучаться, она молчит, как партизан, и просто задумчиво смотрит словно через неё. И в такие моменты ей хочется биться головой о стенку или перерезать себе горло. То, наоборот, она вдруг воодушевляется и ощущает как будто бы крылья за спиной, и тогда просто не может усидеть на месте, даже на лекциях, так ей хочется сделать для кого-то хоть что-нибудь. Да хоть подать какой-нибудь бабушке свою кредитную карту со всеми паролями, пусть и понимая, что отец отчитает её. Ест она тоже с переменным успехом, у неё что-то вроде нервного истощения, но это и правда нервы. Но она понимала, что так будет, ей можно, всё-таки Доминик хочет её убить, и она не думает, что он шутит. Но порой и сама считает себя ненормальной, потому, что ей стыдно, что она не может поверить в то, что ему это удастся, потому, что из тюрьмы почти невозможно сбежать, когда тебя стерегут как всевидящее око. Как-то вот так. Может, она и добровольно сдалась психиатру со всем этим крышесносом не для её хрупких плеч, но она не могла, потому, что в ней удивительным образом нуждался тот, кто уж точно должен был желать её придушить. Но Макс почему-то и слышать не хотел о том, чтобы попробовать обсудить свою убитую Домиником девушку с кем-то другим, но пока так и не мог сносно ей рассказать о своих чувствах, и пока они чаще молчали вместе, чем разговаривали, а она не понимала, может быть, он так хочет её пристыдить или также сходит с ума, как она, когда пришла расспрашивать про Дану у её убийцы. Но она знает наверняка, что не бросит Макса возиться во всём этот дерьме одному.
-Ну так что за серьёзный разговор? Ты пролил кофе на пятки Люкс, пока она закинула ноги на твой стол во сне, и она ищет преступника?
Ава немного рассеянно, но от души смеётся, смешно надув щёчки, чтобы спародировать его серьёзность, просто про дотошность Люкс и правда ходили легенды. Но не такая уж она дурочка, и слегка напряжена, потому, что чувствует, что Джеффри напрягается по-настоящему, и лихорадочно перебирает в мозгу варианты, с чем это может быть связано.

 Отправлено: 19.03.14 22:13. Заголовок: - Я сегодня опять пр..

- Я сегодня опять проспал, не смотри на меня немым укором.
Гермес даже не думал смотреть немым укором на Джеффа, если быть честными, то он даже не бросил на него взгляда, а все копался в каких-то бумагах и был совершенно увлечен ими, а не вошедшим Джеффом, который опоздал, конечно, на целых десять минут. Джеффри это и огорчило страшно, что Гермес даже головы не поднял, поэтому он занял позицию привлечения внимания.
- Ой нет, только не спрашивай, почему я проспал, все равно не расскажу. Мне так сильно надоела твоя заинтересованность в моей жизни, что я не знаю куда деваться от твоих расспросов, честное слово…
Джеффри бы мог очень долго еще пытаться привлечь внимание Гермеса, если бы ему не сообщили, что Аврора Керр уже на подходе к участку и Джеффри вздыхает, ловит на себе понимающий взгляд Гермеса. Именно Джефф вызвался сообщить этой милой, но слегка наивной девушке, что Доминик Хантер сбежал из тюрьмы. Да вроде бы что такого в том, чтобы сказать об этом ей? Да он был кем-то вроде ее подопечного, хотя их отношения слабо поддавались и пониманию и описанию. Джеффри как-то у кого-то спросил, ему не ответили нормально и он перестал об этом думать. Джеффри вообще мало думает о чужих отношениях, если честно, ему бы о своих почаще думать, от которых он отказался к чертям. По крайней мере от серьезных точно. Да ну к черту все эти влюбленности, потом сердце фиг восстановишь. А сердце тебе не почка, оно одно и его нужно беречь. Но почему-то Джеффри нервничал перед тем, как сказать этой милой девочке о том, что ее… хмм.. подопечный взял и сбежал из тюрьмы, прямо из под носа таких как Джеффри, впрочем, может, даже и из под носа самого Джеффри.
Поэтому, когда она закрывает ему глаза, он, конечно, говорит какую-то остроту из серии «неужто Софи Лорен», а потом поворачивается, осматривает ее с ног до головы и хмыкает, что «даже близко не Софи Лорен», но улыбается, когда она его целует в щеку и даже приподнимает ее, в объятиях в знак встречи. Она же садится напротив него и выглядит такой умиротворенной, как ему кажется, по крайней мере и поэтому он не решается сказать сразу. Поэтому он медлит, делает вид, что ему кто-то звонит, у него не слишком получается. Джеффри – хороший парень, которому совсем не нравится быть вестником плохих вестей, надо было заставить делать эту работенку Гермеса.
- Да не то, чтобы серьезный разговор и ничего я не проливал Люкс на пятки, как ты видишь, я еще жив, а значит с Люкс еще сегодня не сталкивался.
Джефф неисправим и шутки всегда готов поддержать, даже если дома горят, кого-то убивают и преступники и маньяки убегают из тюрьмы. Если Гермеса можно было в любой ситуации настроить на серьезный лад, то с Джеффом все было с точностью до наоборот. Его можно было в любой ситуации настроить на постоянные шутки и хохмы. Может быть, именно поэтому они и были хорошими напарниками. Люкс же Джеффри очень любил. Как бы там ни было и каких бы делов он ни натворил, но она была замечательным человеком, она была девушкой, которая была в его сердце. просто другая девушка однажды так сильно ему разбила сердце, что, когда он понял, что к Люкс стал привязываться сильнее и сильнее, то ему хотелось бежать, сверкая пятками. Быть с ней кем угодно, друзьями, врагами, коллегами, приятелями, черт дери, кем угодно, но никогда не любить ее всем сердцем. И ее дотошность была ему мила. Как бы кто ни издевался и не шутил, что расставание у них случилось именно из-за того, что дотошность не смогла ужиться с его безалаберностью, он действительно ничего против дотошности Люкс не имел. И относился даже к ней с трепетом и нежностью. Какое-то время Джеффу нужно на то, чтобы взять себя в руки, все же настроиться на серьезный лад и произнести.
- Я не знаю, как такое могло произойти и я говорю сразу же, что мы сейчас делаем все возможное, чтобы исправить то, что произошло.
Да он просто гений! Гермес бы сейчас лопнул бы от смеха, если бы услышал эту вступительную речь, а Люкс, наверное, так качала бы головой, что голова бы у нее оторвалась, поэтому хорошо, что никто этой «речи» не слышит. А то он бы лишился целых двух друзей сразу. Своей речью вместо того, чтобы немного успокоить и подготовить Аврору, он похоже умудрился напугать ее до смерти. Она была такая бледная, когда сюда вошла или это его «заслуга»?
- В общем… Доминик Хантер сбежал из тюрьмы. Вот.
Сказал, и как груз с плеч свалился.
- Но мы делаем все возможное. Ты поняла. Это всего лишь вопрос времени и этот подонок снова будет там, где ему и место.

 Отправлено: 06.07.14 23:53. Заголовок: Матье много времени ..

Матье много времени проводит в полицейском участке. Буквально вчера он в этом же участке столкнулся с этим выскочкой Версаче и даже успел отпустить пару язвительных комментариев относительно того, что не так уж часто он видит этого Версаче, а значит ему будет очень просто выиграть дело. И что ему даже неинтересно. Версаче, конечно, в долгу не остался, но Матье был доволен, ему казалось, что так их соперничество будет интереснее. А для него уже буквально стало долгом перед собой утереть нос Версаче. Матье просто физически не может без соперничества. Он амбициозен и ему хочется быть лучшим. Соперничества он не терпит и с другой стороны без него не может жить. Сегодня он снова в полицейском участке, изучает какие-то бумаги, фотографии, какие-то переписки кого-то с кем-то. Он не устает, его нельзя назвать трудоголиком, не в том плане, что он готов трудиться целыми днями. Просто он амбициозен и готов грызть землю зубами, чтобы добиться своего. Поэтому готов проводить здесь кучу времени. Януш недавно вообще сказал, что Матье в кого-то влюбился в участке, иначе как объяснить то, что он торчит там целыми днями. А ЙоЙо это подтвердила, кусая яблоко и усевшись прямо на барную стойку у них дома. Матье скривился.
Он собирает бумаги в папку, как попало, он всегда все держит так, как ему удобно. Если вдруг кто-то возьмет его папку, то подумает, что он балбес и что найти там ничего просто невозможно. Многие ошибочно считают, что у него кавардак и в голове и вообще везде. Но на самом деле ему так просто удобно. У него беспорядок в папках, но он ориентируется по этому беспорядку безупречно. Он все оставляет на столе, чтобы выйти из кабинета, поправить щегольски пиджак. Он оказывается около автомата, чтобы взять стаканчик с кофе. Причем, обязательно сделать глоток и сморщиться от того, что ужасно противный вкус у этого кофе и как вообще люди его пьют? Все время сам его пьет, но считает своим долгом скривиться и показать, что ему это не нравится, мало ли кто может его заметить. Может, какая красотка, которая решит с ним познакомиться, но увидит, что он пьет этот ужасный кофе и передумает. А Матье, кстати, ужасно любит работать на публику. О, кстати, о красотках. Вот и сестричка обвиняемой, подозреваемой Валетты Вествуд. Наверное, в очередной раз явилась, чтобы узнать о том, как там происходит дело ее обожаемой сестры. Матье улыбается и направляется прямиком к ней. Она слегка растеряно осматривается по сторонам и его не замечает, наверное, вся в своих мыслях. Это забавно.
- Какая неожиданная встреча!
Он всплывает резко, вырастает прямо перед ней. Со своей фирменной полуулыбкой, несколько женственной. Прямая осанка и костюм на нем сидит просто безупречно, хотя некоторые противные девицы и обвиняют его в излишней худобе. Он своей худобой только гордится. В руке у него стакан с кофе, он держит его тоже слегка манерно и женственно. Все в своем стиле. Она смотрит на него вопросительно. Весь ее вид как будто бы «вежливо» вопрошает «какого черта тебе нужно, тощий?». И этот ее взгляд его веселит еще больше и раззадоривает. Он вообще за любое движение.
- А что здесь делает такая очаровательная девушка? Разве участок место для прогулок? Давайте я Вас выведу отсюда. Скорее.
Он протягивает ей руку, свободную от противного кофе. С выражением совершенного бескорыстия на своем хитром лице. Он специально выжидает, не думая на самом деле, что она протянет ему руку. у них уже были моменты, когда они были вынуждены «пересечься» и он мог дать руку на отсечение, что она не влюбилась в него с первого взгляда. Более того, он был уверен, что все его высокопарные размышления и рассуждения на тему того, что Валетта – убийца, точно не пришлись ей по душе. Видя ее, полный презрения взгляд, Матье тогда еще больше распалялся. И рассуждал еще более «отвратительно». На публику. Специально.
Матье не дожидается того, что она берет его за руку и убирает свою руку сам. Даже брезгливо отдергивает.
- Ах забыл. Вам здесь самое место. Кстати, как поживает Ваша сестренка? Вы бы ей намекнули, что лучше признаться во всем самой, потому что ее вина очевидна. Мы все только теряем время.
Он делает глоток кофе, подмигивает ей озорно.

 Отправлено: 23.07.14 17:34. Заголовок: -Не только жив, но е..

-Не только жив, но ещё и цветёшь и пахнешь, что за божественный аромат, признавайся, ты стащил моих духи, Джеффи? Если уж я не Софии Лорен, то тогда буду Голлумом, а ты моей прелестью.
Она заливисто смеётся, пародируя голос Голлума и не волнуясь, что Джефф сочтёт её идиоткой, она не привыкла оправдывать свою непосредственность и не задумывается, что окружающие часто крутят пальцем у виска при её виде, хотя нельзя сказать, что Ава не замечала этого. Она шутливо потрепала Джеффри по щеке, лаково коснувшись пальцем его носа, это и правда непохоже на него, мямлить и смешно делать вид, что он занят, этим обычно занимался Гермес, пытаясь прикрыться бумагами от её энтузиазма.
-Да что на тебя нашло, такой серьёзный, что начинаешь пугать. Тебе это не идёт, давай улыбаться. - Джеф волнуется, непросто вынести приговор человеку, с которым сам общаешься, и только это помогает ей немного отрезветь и не удариться в панику, когда он отвечает ей. Она мягко проводит пальцами по руке Джеффа, в таком успокоительном жесте, мол, всё нормально, ты ни при чём, и немного грустно ему улыбается, слегка задумчиво поджав губы и даже схватив его сигареты без спроса, нервозно и безуспешно пытаясь прикурить, а затем беспомощно взглянув на Джеффри со слезками, застывшими в глазах, за которые ей стыдно. Она ведь обещала Доминику ждать, а, получается, готова разрыдаться, что он готов выполнить обещание. В другой раз она бы принялась горячо уверять Джеффи, что он лучший на свете коп, и ему удастся поймать любого неуловимого мстителя, но про Доминика не хочется так говорить. Но она улыбается, только, чтобы не огорчать Джеффа, он хороший парень, и ей почему-то кажется, что он и правда сделает всё, чтобы поймать Доминика, но что он не станет тем, кто будет с пеной у рта кричать о том, что нужно таких убивать, хотя, она имела обыкновение ошибаться в людях.
-Что мне делать? - Она не уверена, что это вопрос, как не уверена, что сумела выговорить слова громко, губы заледенели. Но Джеф поймёт, слишком часто ему приходилось выслушивать истерики жертв. Но она почему-то не истерит, только рассеянно растирает свою шею и не смотрит на Джеффри, прикидывая, как отговорить сестру приезжать и с отчаянием понимая, что Аньес не изменит решения, слишком упрямая она была, а, узнай она правду, так ни за что не согласится сидеть сложа руки, когда может потерять и вторую сестру. Неблагоразумно, что поделать, их семейная черта. Что ей делать? Она ведь не может себе врать, что ей не страшно. Что она хочет умирать и что может просто сидеть здесь и думать, что её Синеглазку может подстерегать опасность на каждом углу просто за то, что они так дружны, что Би может не спасти даже то, что она чаще бывает в другом городе. Она разлепляет губы, чувствуя, что голос охрип.
-Хорошо, что он живой. - Аврора может изменить кому угодно, но не себе. Джеф мог ей сказать о казни Доминика, её бы не удивило, что дядя ни слова бы ей не сказал и не позволил бы ей быть с ним даже в последний момент и смотреть на него такими глазами, чтобы он понял, что для кого-то его жизнь чего-то стоит, что кто-то не думает о нём, как о грязном ублюдке и готов расплакаться потому, что страшно ему. Не то, чтобы она прыгала до потолка от радости или с улыбкой хлопала в ладоши, она уже не та непосредственная девушка, которую Доминик мечтал убить. Но вы только её послушайте, она переживала, что может вся такая хмурая перестать быть идеальной жертвой для него. Не потому, что клёво быть убитой, а потому, что в этом выражается его привязанность к ней, она и не ждала от него обнимашек и разговоров о красоте луны и солнца. Только теперь её не воодушевляет воспоминание о том, как Доминик шипел ей в лицо, что убьёт её маму, что уничтожит всех, кто был связан с той, которая посмела лезть к нему в душу, где не её место. И ей уже не кажется романтикой ждать его с книгой в руках каждый вечер, красиво накрасившись для него, когда она уже почти точно уверена в том, что дождётся. Раньше ей казалось всё сказочным, ей так хотелось стать для него светом, проводницей в мир, где есть радость, где есть смех и где есть надежда на будущее, но теперь она не уверена, что будущее есть у неё. И она могла бы бойко сказать, что ей не жаль жизни, что она не боится, но её трясёт. Не только при мысли о том, что будет с ней, с близкими. Но и оттого, что Доминик хотел её убить, а она хотела, чтобы он ей доверился. И, получается, если он не убьёт её, она не сможет стать той, кто его предаст.
-Это я виновата, Джеффи, не он. Это я его подзадорила, убедила, что он способен сбежать. - Даже Доминика пугала такая нездоровая привязанность Авроры к нему, но он не понимал, что она ничего не просила взамен. Она могла бы быть его посажёным ангелом на свадьбе с той, про которую он ей рассказывал, и плакать от счастья, что он чувствует что-то, кроме желания убить. Она пугается и спешит горячо прошептать Джеффри свои мысли, в панике боясь их растерять. Она не питает иллюзий, что Доминик её слушает. Но ей хочется его защитить. Она ведь его подзуживала, и он был прав, когда говорил, что она играет, в том, что не верила, что побег ему может удастся, но она не издевалась над ним, как он считал, а хотела поддерживать в нём ту надежду, что ему помогала не сойти с ума, и с искренним интересом рассматривала его жуткие рисунки, которые он порой рисовал, не потому, что считала, что это нормально, а потому, что это был его мир, и она не смела бросить его там одного. И всё же, тогда, в камере, он не убил Беннета, потому, что она попросила. И тогда он мог бы сбежать, но послушал её.
-Как я говорила? Во всём нужно искать свои плюсы, Арчи вовремя расстался со мной. Извини, это нервное.
Ава смеётся, не громко, но лихорадочно, не веряще в свою гребаную везучесть. Она умеет искать позитив даже в безнадёжных историях и, даже понимая, что Арчи достаточно циничный и самолюбивый человек, чтобы не бегать гладить её по голове, потому что ей, видите ли, грустно без него, понимает, что для него так будет лучше при этом раскладе. Она пока не может признаться себе, что виновата перед ним больше, чем он перед ней, что это она не оправдала его ожиданий, и посмела по-прежнему чувствовать в нём необходимость, а не дать ему дышать по новой с другой. Она больше не имеет права на сказки, в которых прекрасный принц может защитить принцессу от злого колдуна. Арчи, может, и принц, только она оказалась простолюдинкой, и, как она помнит, все эти сказки паршиво заканчивались для колдуна, а она никогда не желала зла Доминику.

 Отправлено: 24.07.14 02:07. Заголовок: Если бы ему сказали,..

Если бы ему сказали, чтобы он охарактеризовал Аврору Керр одной фразой, то он бы точно вспомнил эту «давай улыбаться». Сколько он ее помнил, она улыбалась всегда. Она была лучиком солнышка и на нее не оборачивался разве что ленивый. Наверное, каждый в полицейском участке провожал взглядом ее хрупкую фигурку и эти ее волнистые волосы. Иногда она приносила какие-то конфеты, пирожки и угощала всех. Не потому что она пыталась всем угодить или что-то в этом роде. а просто потому что ей хотелось, чтобы все улыбались. Улыбались те, к кому она хорошо относится и те, кто улыбается ей. И вслед ей все смотрели, завистливо смотрели на то, как она о ком-то говорит. Джеффри разве что из вредности не оборачивался на нее с таким же выражением лица. Она нравилась буквально всем, такие девушки вообще нравятся буквально всем. Джеффри нравилось выделяться, так сказать, из толпы и дружить и приятельствовать с той, что нравилась всему участку. Иногда Джеффри еще мог даже сказать, что не понимает, что все находят в этой Авроре Керр. Он-то, конечно, понимал, но почему бы не «понтануться». Потом всем подмигнуть и обнять ее при встрече. Давай улыбаться, Аврора Керр.
- Тебе ничего не нужно делать. Мы приставим к тебе охрану, ведь все знают, что он… в общем, неважно. Тебе может понадобиться охрана, просто так, для перестраховки.
Вроде бы начал вполне неплохо, а сейчас понесло его в какие-то степи. Еще не хватало сейчас ей выложить то, что все считают, что она будет как минимум одной из первых, к кому он отправится. Наверное, она и сама догадывается. Некоторые могут считать ее непосредственной, слишком легкомысленной. И что она многого не видит, не замечает. Но Джеффри и раньше видел ее умные глаза, а сейчас в ее глазах он видит понимание.
- То есть как хорошо, что живой?
Джеффри даже не в силах скрыть своего замешательства и уставился на Аврору Керр во все глаза. А потом встряхнул головой и вроде бы как ему это вообще послышалось. Потому что он на самом деле, пусть и не был злым парнем и нельзя сказать, чтобы он кому-то желал зла. Но вот этому Хантеру он желал ужасной и мучительной смерти и очень многие разделяли его мнение. Аврора Керр, конечно, была не от мира сего и Джеффри и сам знал и наслышан был от этого. Но что «хорошо, что живой». Определенно это ему послышалось.
- Да ну причем здесь ты? Не вздумай даже себя винить. Это не твоя вина, ни на секунду. Подонок… Хантер умен. Его просто слегка недооценили. Точнее его хитрость.
Джеффри хорошо к ней относится, хорошо относится к ее странностям и к тому, что она говорит. Он считает ее девочкой из какой-то сказки, она совершенно очаровательна и пусть даже от ее слов порой могут волосы дыбом встать. Но это все не так важно. Он старается считаться с ее странностями. Так же в обществе такой девушки, как Аврора даже самые хулиганы пытаются стать лучше и Джеффри невольно старается не употреблять тех слов, которые он потом будет употреблять, во время общения с Гермесом. А здесь приходится подбирать слова, когда напротив тебя сидит такая девушка с такой ясной улыбкой и такими умными печальными глазами. Хочется как-то немного приосаниться и выглядеть, если уж не принцем, то хотя бы не совсем гопником из соседнего дома. И это, если учесть, что Джеффри не питает к ней интереса как к девушке. Он вообще может себе представить, что творится с теми, кто в нее влюблены. Наверное, судорожно читают Шекспира.
- Вы расстались с Арчи? Как? Я слышал, что он недавно как раз очнулся и думал, что тебя можно поздравить.
Очень многие здесь ее любили и хорошо к ней относились и действительно переживали, когда ее жених впал в кому. Все видели как переживала она, пусть даже старалась не показывать виду. И, если честно, даже влюбленные в нее юнцы выдохнули с облегчением, когда ее жених выкарабкался и значит она снова будет светиться и радоваться жизни не так просто, а по-настоящему от своего большого и чистого сердца. А сейчас вот такие новости, кажется, что зря все радовались. Судя по ее словам, еще и сам этот Арчибальд ушел от нее. Вышел из комы и ушел от принцессы, которая все это время его ждала. Что за идиоты эти мужчины порой? Из-за таких, как он, потом страдают хорошие парни вроде самого Джеффри.
- Прости, у тебя и так все не гладко, а тут я еще со своими новостями. Не вовремя. Я просто думал, что вы с Арчи вместе.
Джеффри набирает в грудь побольше воздуха. Чтобы виновато пожать плечами и произнести вдогонку к уже сказанному.
- Я ужасно нетактичный.

 Отправлено: 23.10.14 17:09. Заголовок: Дина мягко целует Лу..

Дина мягко целует Лукаса в щёку, едва заметно улыбнувшись ощущению его небольшой щетины на своих губах. Сколько раз она в шутливой форме просила его не забывать вовремя бриться и не полосовать этими ножами её щёчки, но как-то привыкла и даже вошла во вкус, находя это довольно милым. Она присаживается возле Люка, осторожно, чтобы не разбудить, берёт его за руку и задумчиво теребит в руке его пальцы, поднеся к своему лицу. Она не боится, что он проснётся, его не разбудит, даже если за окном случится третья мировая. Когда ты спишь, всё так просто, у тебя нет трудностей и проблем. Когда ты спишь, не думаешь о том, что перед тобой тот, в кого ты могла бы влюбиться и с кем могла бы чувствовать себя счастливой, но получилось иначе. Он не заслуживает того, что ты ведёшь свою грязную игру, пытаясь привязать его к себе ради безопасности сестры, и при этом ещё имеешь наглость питать к нему более, чем тёплые чувства. Он не заслуживает того, что ты вспоминала бы поцелуи Макса, даже если бы была с ним счастливой. И уж точно не заслуживает того, как мечтательно ты кусаешь губы, думая о тяжёлом взгляде Зартаны чаще приличного, для неё просто Зары, той девушки, на гонки которой ты ездишь, убегая от него под любыми предлогами, хотя он и не пытается задержать. И именно за фривольные и огненные мысли об этой безумной и притягательной в своей женственной брутальности девушке тебе ни черта не стыдно, не стыдно, как ёкает сердце при каждом её шаге в твою сторону. Он вообще ни черта не заслуживает всей этой ситуации. Разве он не хочет добиться правды? Он имеет право её знать, но Дина многое бы отдала, чтобы похоронить эту правду подальше и никогда о ней не заговаривать, слишком уж боится её услышать, хотя в глубине души давно знает ответ. Как и то, что не предаст свою сестру ради правды, только вот придётся ей от этого тяжело. Дина нехотя отпускает его ладонь, вздыхает и снимает в коридоре свою сумку, которую отрешённо забросила на вешалку. Сколько они с Люком знакомы? Да уже сто лет, ещё с тех времён, когда её Летта была беззаботной малышкой, горделиво восседающей на руках у картинно красивого кареглазого лукавого мальчишки. С тех пор, когда Дина ещё не знала ту, от которой пересыхает во рту, от которой она прячет взгляд и робко подбирает слова, чтобы не сморозить очередную глупость. Ту, с которой она ощущает себя особенно живой, может распустить волосы и даже усесться на байк за её спиной, просто для того, чтобы получить возможность крепко обнять её за талию и ни о чём не думать, кроме того, как её ставший столь необходимым аромат кожи на шее задорно проникает в твой нос. С Люком такое бы не прокатило, она всегда бегала от мотоциклов, как от чумы. Да что уж там, на такое её, наверное, не удалось бы уговорить даже Максу, который, казалось, мог подбить её на что угодно одним только взглядом своих глубоких глаз. Дина выходит на улицу. На ней обычные джинсы и кофта из плотной ткани, похожей на ту, из которую делают зонт, но сверху она закрыто, она накидывает капюшон, засовывает плеер в уши и ощущает себя, будто закованной в кандалы. Да и на ногах её цепи, что-то вроде декора, так тематично, как крик души. Ей страшно выходить на улицу одной, так она чувствует каждый раз, как куда-то вынуждена выходить, будто она голая, и все на неё пялятся из-за скандала вокруг Валетты, к которому её сестра просто не может быть причастна. Отвратительное ощущение. Она суетится, разве что не спотыкается на каблуках, высовывает плеер из одного уха, чтобы набрать номер Дэни. Не отвечает, да что за чёрт. Тогда девушка начинает говорить сама с собой в трубку, чтобы только никому не вздумалось к ней подойти с очередными литрами помоев про её сестрёнку. Ведь тогда она не ручается за себя, хотя Дэниел ей как-то сказал, чтобы расслабилась, в их случае скандал с ней в главной роли может статься пойдёт Валетте на пользу, потому, что он сумеет его правильно подать. Дина заходит в полицейский участок, растерянно смотрит по сторонам, и вздрагивает от неожиданности, когда перед ней появляется человек, которого она бы с упоением стучала головой о стену, пока та бы не отвалилась. Она яростно раздувает ноздри, скрестив на груди руки, смерив его презрительным взглядом. Если честно, Дина не умеет так смотреть, но этот индивид открывает в ней новые таланты. Стоит только вспомнить его омерзительную речь на предварительном слушание, когда Дина вошла в такой раж, что поймала на себе недоумённый взгляд эксцентричной девушки с русыми волосами и приобнявшего её за плечи рыжеволосого парня серьёзного и помпезного вида и что папе пришлось спешно увести её в дамскую комнату и заставить промочить лицо и шею ледяной водой, а потом каждый раз до боли сжимал её руку, когда она порывалась вставить свою неугодную реплику. Но теперь они не на суде, и этот кудрявый бес выслушает, что она о нём думает. Он нарывается на ссору и лучшим оружием против него была бы милая улыбка или молчание, что на вес золота. Только руки невольно сжимаются в кулаки, когда она тихо цедит, чётко проговаривая каждое из слов.
-Отойди от меня, ничтожество, ты строишь свою карьеру на костях невинных людей. Я тебя ненавижу. Пошёл прочь от меня, мерзкий ублюдок.
Да пусть он распушит свой павлиний хвост и рассказывает, до чего, оказывается, опускаются интеллигентные на вид девочки. Дина ведь лишний раз грубого слова не скажет, но тут её так заносит, что она не может остановиться, она бы обматерила его с ног до головы, если бы от гнева не перехватило дыхание. Пусть ещё поинтересуется, что это у неё так покраснело лицо. До чего же она ненавидела этого Матье. Да, Дина осознавала, что её сестра может быть виновной, но не хотела даже допускать такой мысли, отмахиваясь от неё, как от назойливой мухи. Её маленькая девочка не могла вырасти так. Она должна была стать прекрасной женой, которая всё равно сохранила бы свою детскую непосредственность. Это была дикая идея, что Летта могла хладнокровно кого-то зарезать, тем более того, кого любила. Это было всё равно, что зарезать свою сестру, а в это Дина не могла поверить. Этот Матье же был тем, что просто хотел урвать свой кусочек славы, плюнув на пепел, что остался бы от жизни Летты его стараниями и ради чего? Чтобы утереть нос Дэну. Хотя Дэн не лучше, но раз уж это заставляет его отрывать свою задницу в поисках новых фактов за её сестру, то ей плевать, пусть будет любая мотивация. А этой гадкой сволочи хочется плюнуть под ноги, от отчаяния и бессилий, потому, что он умеет рыть носом, как настоящая ищейка и даже если она бросится ему в ноги и будет целовать его ботинки, он не отступится от своего. Даже если они с родителями перепишут на него всё имущество. Она бы всё для него сделала, если бы он хоть немного смягчил свой напор, но он не такой человек. Дина пристально смотрит на молодого, полного амбиций адвоката, которого ей так и хочется задушить.
-Ты так уверен в своей правоте. Если Летта убила своего жениха, как ты там распинался, из ревности, то какого чёрта она не убила Декстера, который также окружён девушками? Какого чёрта Люк, по-твоему, со мной? Может, это я его убила. Может, Люк покрывает меня. Версий много, но ты такой ленивый, что даже судью стошнит от твоего умения задирать нос.
Дина даже не может выдавить из себя ласковую ядовитую улыбку, настолько её трясёт от бешенства. Она выхватывает из его рук подостывший кофе и выливает на его голову, с лёгким удовлетворением отмечая, как тот разливается по его щёгольскому костюму и кудрявым волосам. Она даже не задумывается, что будь это кипяток, она могла бы сесть вместе с сестрой за компанию. И плевать, что это почти нападение на должностное лицо, а этот хитрый гад использует любую возможность опорочить её семью.

 Отправлено: 23.10.14 18:45. Заголовок: - Полегче, я совсем ..

- Полегче, я совсем не ничтожество!
Притворно обиженно восклицает Матье и делает вид, что сейчас смертельно задет. Он бы даже всплеснул бы руками для пущей убедительности, но совсем не хочет расплескать свой отвратительный кофе на себя и даже на эту волосатую русалку, которая смотрит на него с такой ненавистью, что он даже не сдерживается и раздувается от гордости.
- Я, между прочим, гений. Да мерзкий ублюдок и строю свою карьеру на костях невинных людей, так что советую со мной дружить, а то и на Ваших костях построю свою карьеру. Правда не сказал бы, что в Вашей семье и во всех этих Ваших историях кости такие уж невинные… на них можно строить свою карьеру или тоже нельзя?
Он умеет разговаривать много, разговаривать жеманно, манерно и разговаривать так, словно сейчас здесь собралась огромная публика и все только и ждут, что же сейчас выдаст Матье Гассион. А то, что он считает себя гением, это так и есть. Он даже не лукавит.
- Честно, я думал, что тебе не нравлюсь, но ты мне наговорила столько комплиментов, что я в замешательстве. Но спасибо.
И болтать много Матье горазд и заговорить зубы кому угодно это он тоже может. а еще за дополнительную плату он может научить таким же навыкам. А вообще спорить с ним сложно. Йолли только иногда может немного склонить его на свою сторону. Януш бы мог, но он уже давно махнул рукой и даже, когда Матье пытается вывести его на какие-то споры и разговоры и дискуссии, то Януш предпочитает сказать, что Матье во всем прав и жить дальше спокойно. Причем, прекрасно понимая, что это выводит Матье из себя еще сильнее, чем то, что он иногда бывает проигрывает в споре. Хотя что это он несет? Такое, конечно, невозможно, просто иногда он очень добр и поддается. Но не с этой Белкой, эта Белка смотрит на него с такой ненавистью и презрением, что он даже не собирается делать какие-то поблажки.
- Как некрасиво так думать о своей сестре. Она, конечно, хладнокровная убийца, но ведь не тупица, в конце концов! Как она может сейчас убить Декстера? Тогда все будет шито белыми нитками. Да нет, я не против смерти Декстера, мне бы тогда было существенно легче. Не так интересно, но легче.
И он на каждый выпад в свою сторону найдет миллион ответов совершенно играючи. Такой уж он человек. Это страшно выводит Рейчел, которую он не называет иначе, как Ракель и доказывает ей, что это имя идет ей куда больше. На французский манер. И ничто не может заставить его думать иначе. Если уж Гассион себе в голову что-то вбил, то он лучше съест свой галстук, чем признается, что мог быть даже немного неправ. Он всегда прав. Потому что он умен, красив, гениален, у него прекрасное чувство вкуса и вообще он – то, что надо. И, наверное, даже эта белочка его хочет. Просто ей в этом неловко признаться, у нее же есть этот Лукас. Ах да. Лукас. Приступим.
- Ты такая очаровательно глупенькая. «Почему Люк тогда со мной?». Из-за мордашки твоей смазливой. Но это вторично. А так он просто держит врага поближе к себе. И ждет момента, когда и твоя сестренка ошибетесь. А вы это сделаете. Но это такой идеалистичный вариант, конечно, это не о вас. Я больше склоняюсь к варианту, что у Лукаса не все дома.
Он даже передразнивает ее противным голосом, когда повторяет «почему Люк тогда со мной» и от этого получает истинное удовольствие. Она так забавно пищит, раздувается от злости и от негодования. Хотя Матье уверен в вине ее сестры на сто процентов. И он бы даже помог этому Люку это доказать, но у того и правда, видимо, мозги отказали. Впрочем, не в правилах Матье его в этом винить. Он ведь потерял близкого человека, может у него голова и поехала.
Пока Матье об этом быстро размышляет, эта девица вырывает у него кофе и кофе оказывается у него на голове и на костюме. И Матье в первую секунду даже опешил, больно она нахальная и дерзкая девица. Впрочем, Матье умеет себя в руках держать, по долгу службы надо было научиться. На его лице можно заметить легкое замешательство и даже раздражение, когда эта противна масса стекает по его волосам и по костюму. Но лишь до того момента, когда он цепляет цепкими пальцами длинные локоны этой белочки и не проводит ими по пиджаку, по рубашке, достаточно крепко держит ее за волосы, а потом фыркает, потому что волосы это не самый лучший способ вытереть кофе. Он ловким движением буквально вытряхивает девушку из ее кожаной куртки, не глядя на то, что она, конечно, же сопротивляется. он, конечно, худощав, он женственен и жеманен и не то, чтобы силен, но она все же девушка. Когда ее куртка оказывается у него в руках, он вытирает ей голову, словно полотенцем, проводит по всем подтекам, что образовались на рубашке и на пиджаке и с улыбкой возвращает ей куртку.
- Спасибо за идею. Лукас вполне может тебя прикрывать. Придется мне высказать эту идею, а то, что он живет себе спокойно. Благодаря тебе, теперь ему тоже придется побывать на допросах. Ты умница. Я тобой горжусь.

 Отправлено: 15.01.15 23:08. Заголовок: «Все знают, что он о..

«Все знают, что он охотится на тебя». Ава понимающе кивает, даже слегка усмехнувшись. Но потом будто пугается то ли этой усмешки, то ли мыслей, что роятся в её дурной башке. Вроде тех, что дядюшка в законе в отъезде и не сразу узнает о том, что нужно снова сажать её под замок. Может быть, кто-то на её месте накинулся бы на Джеффа с обвинениями в профессиональной непригодности, но она смотрела на него с благодарностью. Он вряд ли понимал её, но в его глазах не стоял немой укор, с которым на неё смотрели все вокруг.
-Нет, Джеффи, не нужно. То есть, спасибо и всё такое, но нет. Если помешать Доминику добраться до меня значит взять на душу грех и знать, что из-за меня он пошёл и убил кого-то другого, то не хочу. Я и так достаточно грешница.
Наверное, Джеф точно решит, что говорит с умалишённой, но Ава правда такая, с суждениями, которые не все хотят принимать. Если посмотреть на всё это рационально и с долей цинизма, то становится ясно, что убивать он будет в любом случае, пока его не поймает полиция. Но что-то подсказывает Ави, что, если Доминика станут держать от неё на расстоянии, он может разозлиться, и тогда пострадают те, кто мог бы спокойно попивать кофе и никогда не знать его. Не говорит она Джеффри и о другом, не потому, что не доверяет или стесняется, просто давно привыкла, как у людей округляются глаза от её безрассудства, а она немного устала от этого. Но сама понимает, что не сможет так предать Доминика, он ведь говорил ей, что придёт, и это всё равно, что своими руками подстроить ему ловушку, а потом смотреть, как он будет смотреть на неё своими болезненными глазами, которые иногда были похожи на глаза ребёнка. Даже тогда, в школьные годы, он, наверное, ожидал ударов в спину, но вряд ли ожидал подобной подлости от неё. Это было бы нормально, но чертовски подло. Сначала предложить свой, пусть и сомнительный, свет тому, кому никто не протянет руку, а потом отдёрнуть свою ладонь. Угостить молочным коктейлем и подлить в него яд. Она не такая. Джеф всё-таки удивляется, и Ава улыбается ему, наблюдая за тем, как её пальцы, хватающиеся за сигарету, как за спасательную соломинку, отбивают нервную дрожь на коже.
-Я не желаю ему смерти, Джеф. Никому не желаю. Просто все задают вопрос, что он делает, а я задумалась, почему. Я была у его отца, а ещё у одноклассника, который в школе издевался над ним. Я росла в любви, и понятия не имею, какой бы стала, если бы столкнулась с такими людьми. Не слушай меня, я ненормальная. Где были мои мозги, когда я решила, что могу на него повлиять? Я не подумала о родителях и сестре, которые потеряли Дану, не подумала о Би, у которой тоже умерла сестра. О Скарли...я бездушное чудовище. - Она не произносит слов "потеряла ребёнка", только сглатывает нервный комок. Наверное, ей нужна не охрана, а психушка, лучшая охрана для неё. Аврора пытается собраться, хотя ей кажется, что веса в каждой руке прибавилось по пуду, и она даже не может оторвать их от стола. Она задумывается и смотрит на Джеффа уже более серьёзно, нахмурив свои бровки.
-Джеф, Доминик мне рассказывал о том, что хочет завершить начатое. Ты ведь знаешь тех девушек, которым удалось выжить? Я знаю и о некоторых, которых в деле нет, я расскажу тебе. Нельзя, чтобы они пострадали, нельзя.
Может, она и совсем идиотка, но об этом не может умолчать. Пусть Доминик на неё разъярится, обидится, исполосует за это её лицо, но про тех девушек, которых он ей обещал добить, она не будет молчать, раз уж ему удалось сбежать. Про ту, которой он нарисовал улыбку и, когда рассказывал об этом Аве, она так побледнела и вздрагивала, что заставила его истерично хохотать. О той, что он отрезал палец. Она знала лишь о нескольких. Но почему-то совсем не может ничего сказать о Велии и Марке, это слишком святое для Доминика, и она не может так его выдавать. Да о них и без неё известно. Но она не смогла бы стать той, кто помог бы его поймать, особенно после того, как обещала ему, что всё можно исправить. И после того, как он ей признался, что Велия стала той, кто его посадил. Наверное, у Ави шок. Слова Джеффи пока не укладываются у неё в голове, а потом, дома, она будет спать с включёнными телевизором и вздрагивать от каждого шороха. Обнимать телефон и давиться пирожными, зная, что те потом окажутся на полу, как только она вообразит, как Доминик вырезает её глаза. Она знает только, что он её не утопит, он обещал. Виски противно пульсируют где-то в горле.
-Ты можешь поздравить меня, ведь Арчи очнулся, и это главное. Но, как я поняла, он узнал про Доминика. Наверное, не хочет видеть меня. Я этому не удивлена, меня больше удивляет то, что ты со мной приветливо разговариваешь.
Ава ни за что не скажет, что Арчи её бросил. И даже не потому, что она сама виновата, просто ей совсем не хочется даже это произносить. Как будто, пока она молчит об этом, у них просто сложности в отношениях и никто никого не бросал. Только у неё сердце не на месте, когда милые завистники их красивых отношений нашёптывают ей, что он надумал обучаться испанскому, хотя не тяготел к языкам. Зато тяготел к блондинкам, и если он думал, что Ава не замечала, как он смотрит на свою распущенную сестру или ещё каких-то девушек, то он ошибался. Просто она пыталась защитить себя от правды закрытыми глазами, слишком уж противно было понимать, что всё равно многое готова ему прощать. А он не готов прощать тебя, хотя, если честно, принять безумие Авроры могли не многие. И слишком многие, кто её любили, готовы были отвернуться от неё.
-Я тоже думала, что мы вместе. - Она замолкает, перебивает себя, а глаза подозрительно блестят. Она правда старается держаться, но слёзы сами собой текут по щекам, плечи поднимаются вверх, и она всхлипывает. Удивительный человек, который не разрыдался от мысли, что её намерены убить. И не смогла сдержать слёз, потому, что жених больше не хочет не иметь ничего с ней общего.
-Прости, Джеффи, я такая глупая. И не говори так про себя, ты просто замечательный. Вот ты помогаешь другим, не то, что я.
Она сердится на себя, пытается успокоиться, до рези и покраснений глаз трёт веки кулачками. Снова курит и даже не давится дымом. Руки всё ещё дрожат. Джеффу можно сказать правду, и очень хорошо, что её мозга хватило на то, чтобы не говорить об этом Доминику. Просто потому, что ему нравится видеть её радостной для того, чтобы строить планы того, как он свернёт её шею. Просто потому, что он мог очень обозлиться на того, кто заставил её перестать улыбаться.

 Отправлено: 17.01.15 21:09. Заголовок: …я и так достаточно ..

…я и так достаточно грешница.
Ему хочется спросить у нее «что ты несешь?». Он бы спросил, если бы она была Гермесом, если бы она была Чарли и даже если бы она была Лилой или Шери. Но он не может себе позволить так себя вести, он уже и так, наверное, на сегодня исчерпал свой лимит бестактности. Просто смотрит на нее с таким непониманием, что даже утыкается куда-то взглядом в бумаги, потому что она может счесть, что он смотрит на нее как на безумную. Он не считает ее безумной. Он работает в полиции и, если уж честно, то она далеко не первый такой случай, когда жалеют маньяков. Она думает, что Доминика Хантера никто не жалеет, а Джефф лично может назвать пару его преданных фанатов, что находят все эти его убийства даже несколько романтичными. Дрожь по коже, да. Но Джеффри для такого рода романтики слишком обыватель.
- Ты не бездушное чудовище, ну что ты…
Так неловко говорит он, потому что ни черта он не знает, что нужно говорить. Она вроде бы не плачет, чтобы ее успокаивать, но кивнуть в ответ на эти ее слова, он тоже не может. он не считает ее чудовищем. Чересчур романтичной и идеализирующей этот мир и Хантера, как составляющую этого мира.
- Это у тебя Стокгольмский синдром. Я, конечно, не психолог, но видел такое часто. Люкс рассказывала, что однажды к ней пришла девушка, которую изнасиловали, это было понятно, все знали, кто это сделал, а девушка стала жалеть этого урода и все. Он гуляет на свободе. Твое состояние нормально и понятно. Я такое вижу почти каждый день. только вот ты знаешь… то, что над ним издевались, это еще ничего не значит и не дает ему права делать то, что он делал. Не каждый, кому было несладко в детстве, идет убивать. Да и одноклассника того больше нет в живых.
Джеффри пожимает плечами. Он как-то немного рассеянно обо всем этом говорит, потому что ему совсем не нравится ситуация с тем, что этот Хантер сбежал, что этот Хантер даже будучи за решеткой умудрился себя окружить каким-то ореолом психоза и опасности. Он непредсказуемый и у него точно есть какие-то последователи. Аврора Керр не знает, то некоторые из полиции говорили версии, что она сама может быть сообщницей Хантера или его последовательницей. Джеффри, конечно, хохотал до колик в животе и спрашивал, ее вообще кто-нибудь в глаза видел, прежде чем выдвигать такие теории? Может быть, Джефф слишком наивен? Может быть, ему уже пора бы тоже задумался о том, о чем он даже не позволял себе? Хотя нет. вон она знает девушек, которых нет в деле, она хочет помочь следствию. Джеффу становится жгуче стыдно, что он на секунду умудрился в чем-то усомниться.
- Любая помощь сейчас бесценна.
Мягко говорит Джеффри и одобряюще ей улыбается. Она очень милая и она правда сильно переживает. Но Джеффри и правда встречал такое же. Каждая третья жертва начинает испытывать привязанность к своему «агрессору». Его этим не удивить и он судить и осуждать ее не будет. Да Доминик забрал у нее сестру. Но насколько ему известно, она совершенно не знала свою сестру.
- Тебе не за что себя винить. И я не думаю, что дело в Доминике…
Все. Джеффри округляет глаза, он сразу понял, что сейчас случится непоправимое. Она плачет, он еще и умудрился ей сам напомнить про то, что ее так сильно огорчило. Арчи этот, конечно, полный идиот, если правда упустил такую девушку. У нее по щекам текут слезы, а Джеффри готов провалиться сквозь землю. У него целых две сестры и было достаточно отношений с девушками, но она так и не понял, как нужно себя вести, если девушка плачет. Джеффри делает вид, что увидел что-то очень интересное в бумагах, начинает в них копаться, но это выглядит так глупо и так по-детски, что он бросает эту глупую идею и жалобно смотрит на Аврору, мол «пощади». Он встает со своего места, достает какие-то салфетки, которыми сам обычно вытирает руки после трапезы, обходит стол, протягивает ей салфетки и неловко касается ее плеча.
- Ну не плачь. Ты замечательная девушка. Если Арчибальд не понимает этого, то он просто идиот, правда. Полный кретин. Конечно, у тебя есть свои тараканы, но у кого их нет! да можно подумать, что Арчибальд святой. Ты подожди, он просто был в коме, может у него в голове что там повредилось, он сам не соображает, что творит. Рано лить слезы. А, если он тебя упустил, то и скатертью дорожка, в конце концов…
ему кажется, что он вроде бы говорит все, как надо говорит. Он не слишком умеет утешать, ну правда. Лила даже как-то сказала, что лучше бы он не пытался утешать, потому что часто получается только хуже. Но это просто, когда она пыталась красить волосы и они у нее получились зелеными, а он сказал, что зато ее волосы похожи на весеннюю траву. Он не понял, почему она кинула в него подушкой. Аврора замечательная. Но у нее стокгольмский синдром. Люкс рассказывала ему об этом синдроме, он слушает Люкс. Себе дороже, не слушать Люкс.

 Отправлено: 29.01.15 21:07. Заголовок: -Валетта не убийца. ..

-Валетта не убийца. Убийца - ты. Ты хочешь уничтожить её, растоптать, заставить наложить на себя руки, что угодно, лишь бы польстить своему самолюбию. Скольких невинных ты убил, отправив за решётку? Мерзавец, мне противно даже стоять рядом с тобой.
Она смотрит на него с такой непримиримостью, что, кажется, даже воздух между ними наэлектризовался, как перед грозой. На секунду ей кажется, что он ударит её, но у него просто растерянная и раздражённая физиономия. Дина даже не пытается увернуться, хотя ей стало немного не по себе, надо признать, она ведь хрупкая девчонка, которая не сможет защититься, если ему захочется врезать ей по лицу. Но знал бы он, как она мысленно его к этому и призывает, стоит ему только поставить ей синяк под глазом, как его отстранят от этого дела. За такое она не против пострадать, но прекрасно видит по его взгляду, что он не такой идиот, чтобы вестись на истерику какой-то съехавшей девицы.
-Да пошёл ты знаешь куда. Люк видел, как Летта и Лоранс были неразлучны. И не смей так говорить о нём, не суди всех по себе. Если кто-нибудь пристрелит этого твоего рыжего друга, ты, наверное, и из этого устроишь себе пиар, чёртов стервятник.
Дина поджимает губы, выказывая своё презрение каждым жестом и интонацией. Даже пытается снова включить плеер и сделать музыку погромче, лишь бы не слышать его противного голоса, так и звенящего яростью в ушах. Будь он просто парнем, попавшимся под горячую руку, на которого она бы незаслуженно слила свои страхи и негодование, его умение с юмором выходить из неприятной ситуации давно бы очаровали её и заставили улыбнуться. Только вот их история была слишком серьёзной, а для него всего лишь игра.
-Какое же ты циничное дерьмо, меня тошнит от тебя. А тебе идёт этот кофе, мы теперь в одной грязи. И как тебе это нравится?
Дина тяжело дышит, от возмущения у неё даже дыхание прерывается, и ей приходится ловить губами воздух, когда он хватает её за волосы. Она уже было ликует, намереваясь погромче закричать, привлекая к ним внимание, но он и не думает её бить, он просто, смакуя удовольствием от её унижение, вытирает её волосами свой гнусный пиджак. Она дёргает головой с такой силой, что готова оставить свои волосы в его руках, только бы он больше её не касался. Ей проще отстричь эти пряди, чем думать о том, что их касались руки возмездия, нависшего над её беззащитной сестрёнкой. Той, которую она должна была защищать всеми силами и сдаваться не собиралась. Её не так-то легко испугать. Он хватает её за плечи, стаскивает куртку, когда Дина пытается увернуться, плевать ей на эту тряпку, но его ей хочется пнуть так, чтобы он отлетел к стене. Но её силёнок хватает только, чтобы слегка его оттолкнуть вместе с этой своей курткой. Она всё ещё пытается отдышаться, когда он насмешливо возвращает ей куртку, и она вытирает ей кофе со своих волос. Этот кофейный запах теперь будет ассоциироваться у неё с ним. Запах такого же гнилого, как и он, напитка.
-Моя сестра не убивала Лоранса. Почему ты не можешь просто поверить мне, чёрт возьми? Плевать я хотела на твои игры с Дэни, оставь Летту в покое. Ты хоть представляешь, как она его любила? Она хотела стать его женой, и до сих пор носит кольцо, что он ей подарил. Как ты смеешь обвинять её, когда она и без тебя не может найти места. Не смей трогать Летту или я заставлю тебя пожалеть о том дне, когда ты решил, что из тебя выйдет ничего себе адвокатишка.
Она усмехается. Он такой самонадеянный, что ей хочется кинуться на него и душить до той поры, пока он просто не потеряет сознание, а ещё лучше просто стереть ластиком, как неугодный рисунок, который вышел не так, как тебе нравится. В детстве всё значительно проще. И она смотрит на своего врага, тихо радуясь, что он хотя бы вылил все эти помои на её голову, а не на голову Летты, которая и так едва парой слов перекидывается с близкими и ходит мрачнее тучи по его милости. Радует хотя бы то, что почти всегда за руку с Декстером, он появился как нельзя кстати. И до чего же она ненавидит этого Гассиона за то, что своими словами он заставляет её мучиться подозрениями и невольно верить в некоторые из них.
-Знаешь, ты не ошибься, я дура, так что почему бы мне просто не прикончить тебя? Ходи и оглядывайся, не буду говорить, что мне нечего терять, но моя сестра того стоит, тебе этого не понять, ты же чёртов эгоист. Оставь мою сестру в покое, или я сама засажу тебя за игры с законом или правда пристрелю, подонок. Она не делала этого, она ничего такого не совершала, вы все преступники, не смейте бросаться на неё.
У неё по щекам текут слёзы, и она ничего не может поделать с этим. Может она наивная дурочка или как там он её назвал, но не настолько наивная, чтобы не заметить, что этому Матьё наплевать, виновата ли Летта, для него это просто способ развлечься, продемонстрировав своё к её негодованию не слишком уж сомнительное красноречие.

 Отправлено: 30.01.15 18:40. Заголовок: - А сколько невинных..

- А сколько невинных я спас, когда отправлял за решетку убийц, которым не стоит ходить по одной земле с невинными.
С не самой приятной улыбкой парирует Матье. Вообще очень даже забавно наблюдать, как эта белочка на сто процентов уверена в невиновости своей сестренки. Если бы он мог читать мысли, то даже, наверное, согласился бы с ней, что ему по большому счету все равно виновата ли эта Валетта Вествуд. Впрочем, Матье бы тогда парировал, что Дэни по большому счету так же все равно. Но, к счастью, Матье не умеет читать мысли. Но, если задуматься, насчет того, что он сам думает по поводу всего произошедшего, он почему-то почти уверен, что Валетта Вествуд действительно замешана в смерти своего жениха. Может, она и не убила его своими руками, но знает куда больше, чем говорит следствию.
- Полегче. Я сейчас слышу угрозу жизни своего рыжего друга. Могу и засудить. Какая же болтливая, мне кажется, у вашей семьи есть враг один – вы сами.
Он откровенно насмехается, впрочем, понимая, что она такая эмоциональная и очаровательная девочка, которая столь сильно идеализирует и себя и семью свою и этот мир, что не может даже впустить в свою очаровательную головку мысль о том, что не все такие ангелы. И ее сестра с отрешенным, но уж больно тяжелым взглядом вполне может оказаться смертельно опасной психически и клинически больной девицей. Но, что-то подсказывает Матье, что даже если бы у него на руках сейчас было чистосердечное признание Валетты, то ее сестра все равно билась бы в истерике, обзывалась на него всякими приятностями вроде «циничное дерьмо» и верещала, что это он заставил силой подписать невинную жертву своего цинизма это признание. Честное слово, за этим даже забавно наблюдать. Матье – любитель зрелищ и перепалок. Матье даже не такой любитель результата, сколько ему нравится сам процесс. И эта белочка устраивает ему просто замечательный анимейшн.
Она еле дышит от своего возмущения и негодования, а Матье прямо весь раздувается от гордости и разве что не говорит ей «да, еще больше комплиментов циничному дерьму, услада для моих ушей, ну, пожалуйста». Серьезно и чем больше ее ноздри раздуваются от злости, тем больше Матье готов рукоплескать самому себе. Он вообще всегда готов самому себе рукоплескать, он как никак прекрасен.
- Ты лучше со мной дружи и ты знаешь, я тогда тебе, как настоящий друг могу дать почитать пару дел. Которые вот так и начинаются примерно «она так его любила, хотела стать его женой и до сих пор носит его кольцо». А на деле оказывается, что была она с ним за неимением лучшего, он постоянно изменял, она его ненавидела и давно уже строила планы мести, а кольцо носит, потому что там у нее хранится кокаин, который она постоянно нюхает. А с виду такая приличная была пара. Собственно, к чему это я? так приятно с тобой поболтать, что я уже совсем заговорился. А! Вспомнил. Я это к тому, что не верь тому, что на поверхности и копай глубже.
Матье, конечно, все это произносит с противной усмешкой и ему кажется, что он всегда побеждает. На самом деле это, может быть его проблемой, он слишком сильно любит побеждать и слишком действительно считает, что он просто создан для того, чтобы быть победителем. да он амбициозен до нельзя. Да он так же отвратителен. Его не выносят все те стороны, против которых он выступал, потому что Матье, кроме того, что в принципе неплохо знает свое дело, так же не упускает никакой возможности поиздеваться и разве что не станцевать на печали и отчаянии других людей.
- Две угрозы за один вечер это уж слишком. Ну вот как тут мне поверить в невиновность Валетты Вествуд, если ее сестра сначала пригрозила убить моего рыжего, ничего не подозревающего друга, а потом просто конкрентно и в лоб пригрозила мне тем, что лишит меня жизни. Не могу, извини. Вы сами роете себе могилу, за что я вам просто безмерно благодарен.
Он даже кланяется противно. Честное слово, Матье и правда понимает ее мотивы и ее желание его убить. Только вот загвоздка в том, что он-то от этого еще больше раздувается от гордости. Вот, если бы она не хотела его убить и стереть с лица земли, тогда он бы действительно огорчился. Как это так? Матье Гассион теряет навык бесить людей. А сейчас все в порядке. Вон уже рыдать начала. Ну какая же миленькая белочка.
- Поплачь, поплачь. Это полезно. Как говорится «побольше поплачешь – поменьше пописаешь.»
широчайшая улыбка, а что? Девушкам, между прочим, его улыбка нравится. Он вообще нравится девушкам. Почти всем. Ну кроме тех, чьих сестер он собирается на долгое время засадить за решетку. С этими отношения не складываются. Матье заботливо спрашивает
- Может быть, еще кофе?

 Отправлено: 14.07.15 23:32. Заголовок: -Знаешь, ты прав. На..

-Знаешь, ты прав. Наверное, я двинулась умом, это объяснение мне нравится больше других, что приходят на ум. Я учусь на психиатра и смею надеяться, что чем-то могу помочь парню, девушку которого убил Доминик. Ты прав, прав, это не дело. И я виновата во многом, вместо всей той чуши, что я несла, лучше бы попробовала помочь ему понять, что так быть не должно. Хотя, я снова о себе много думаю.
Ава просто за голову готова хвататься от того, что у неё в голове. Безумие, которое никому не принесло ничего, кроме ярости и беспокойства. Правда, новость о гибели того парня, с которым она говорила едва ли не перед встречей с Джеффри, застаёт Аву врасплох. Конечно, убить его мог Доминик, но что-то подсказывало ей, что это был не он, он ведь даже его не вспомнил, когда она пыталась узнать у него о школьных годах, и уж тем более было бы глупо верить в то, что тот парень взял и допился до чёртиков. Она рассеянно качает головой, неверяще вскинув брови и уставившись на Джеффри, словно он предложил ей выпрыгнуть в окно.
-Что? Ты что-то путаешь, я недавно говорила с ним. То есть, нет, подожди, Джеф, уж не хочешь ли ты сказать…это немыслимо. Наверное, я была последней, кто видела его. Ну, точнее, мы с Марком Ливерпулем. Мы ходили туда вместе, но он ведь не мог, это абсурд. Он такой рафинированный, кстати, друг моего знакомого, Диониса.
Она настолько оторопела от признания Джеффри, что даже не сразу сумела осознать его слова. Этого просто не могло быть, они ведь с Марком совсем недавно ссорились с этим малоприятном типом. А потом, у неё к горлу просто ком противный подступил, Марк сказал, что им нужно поговорить, как мужчинам, и шутливо заметил, что хочет проломить ему череп. Почему-то ей кажется, что это и стало причиной, и её начинает подташнивать. А ещё в голову приходит шальная мысль, что её будут подозревать. Было бы красиво сказать, что в тюрьме ей самое место, прекрасная альтернатива дурдому, но она всего лишь хрупкая недальновидная девчонка, которая втравила себя в такую историю, от которой даже у видавшего виды парня из боевиков стали бы волосы дыбом.
-Прости, я умею ляпнуть дурость. - Она испуганно прикрывает рот ладонью, останавливая словесный поток, который и без того придавил ни в чём неповинного Джеффри, но упомянуть Диониса, ничего умнее она придумать не могла. Не то, чтобы он рассказывал ей о той истории с Мирой в подробностях, но, когда она пропала, Ава всячески старалась его поддержать.
-Я оправдывала его, потому, что он убил мою сестру. И мне было проще думать, что она хотела этого, я нашла её дневник, она хотела покончить с собой, но не могла этого сделать. А он смог. И убедить себя в том, что она бы хотела, было легче, чем думать, каково ей было в его руках.
Ава делает паузу, и в комнате виснет немного неловкое молчание, она всегда так много говорит, заткнуть её почти невозможно, но тут она чувствует себя так, словно от этого признания постарела на сотню лет, как Бильбо, расставшийся с сохраняющим молодость кольцом. Забавно, недавно Аврора обнаружила у себя в волосах седую прядь, они со Скарли шутили, что она может претендовать на роль Роуг в фантастическом фильмах о людях с волшебной силой. Но она никому не говорила этого так откровенно, не потому, что не доверяла, просто она не могла высказать это даже себе. Она не думала, что это окажется так просто, сказать. Наверное, у неё синдром паршивой сестры, ей важнее было прикрыться от горя, чем оплакивать Дану. Все думают, что ей не жаль сестру, но это не так. Просто, ей кажется, что если она осознает всё это, не выдержит сердце. Также, как она хотела уберечь Доминика от того, чтобы он понял ужас того, что совершил, только это было тем, что как раз она должна была сделать, раз уж взялась его защищать.
-Джефф, пожалуйста, не дай Доминику причинить зла Аньес, он говорил, что хочет убить мою сестру, мою маму. Скарли, Би, пожалуйста, убереги их, дай мне слово.
Ава старается говорит спокойно, но ей мучительно стыдно, что, когда она говорит о своих любимых девочках, в её голосе звенит куда большее отчаяние, чем в словах о Дане. Она любит сестру, но ничего не может поделать с тем, что больше полюбила старшую сестру и своих подруг. Она не знала Дану, но была виновата перед ней больше, чем перед всеми другими. Но она и правда надеялась на Джеффа, интуиция подсказывала ей, что просто сидеть сложа руки нельзя. Она рассказывает Джеффи о Мадлен, других девушках, о которых слышала от Доминика, и ей плевать, придушит ли он её за то, что она пытается сломать его планы. Она не может снова просто слушать, как он хочет с кем-то расправиться. Она не такая уж безумная, как кажется, и кое в чём Доминик был прав, она рассуждала, как человек, который не верил в то, что он сможет сбежать из заточения, и просто хотела, как могла, скрасить его одиночество, но она не собиралась покрывать его в намерении кого-то убить. Она старается, чтобы голос не звучал истерически, и всхлипывает уже по инерции. Мужчин пугают женские слёзы, но она никогда не умела как следует контролировать свои. Было бы приятно думать, что Арчи бросил её поэтому, но она не настолько наивна.
-Арчи не идиот, это я дура, Джеффи, я всё сделала, чтобы потерять его. Правильно он меня бросил, я сама бы себя бросила. Знаешь, я слышала, что он запал на другую. Всё, я молчу, а то разрыдаюсь снова.
Ей не хочется думать про то, что ей рассказывали про ту его учительницу испанского. Репетитора нашёл, ну да, так она и повелась, что он воспылал любовью к языкам, ну разве что развязных блондинок. Ей бы хотелось ненавидеть его за это, но чувство вины и радость оттого, что он открыл глаза после той проклятой аварии, не позволял ей так чувствовать и снова эгоистично думать о своих переживаниях. Ава порывисто обнимает Джеффа, уткнувшись ему в плечо. С ней давно не разговаривали, так. Понимая, что здесь явно не в порядке с головой, а не кидаясь в неё вполне заслуженной грязью.
-Ты настоящий друг. - Джефф тактичный и замечательный, и она немножко завидует Люкс и Гермесу, Джеффи вряд ли всерьёз стал дружить с такой, как она, и сбежал бы от неё ещё быстрее тех, кто чуть ли не в лицо ей плевал.

 Отправлено: 21.07.15 02:34. Заголовок: Вот что ты будешь де..

Вот что ты будешь делать с этими женщинами! Он ей говорит, что у нее синдром, пытается ее успокоить, но она упрямо слышит, что у нее не все дома. А он так растерялся, что аж не знает, что бы такое сказать. Как обычно. Он совершенно не умеет общаться с женщинами. Они такие сложные создания, что даже не смотря на то, что у него есть две сестры, толку от этого совсем немного. Его сестры какие-то нетипичные женщины.
- Я не имел в виду, что у тебя не все дома или что ты двинулась умом. Это просто синдром. Он может случиться у каждого и это не так страшно, это объяснимо.
Она как будто бы издевается над ним, Джеффри аж хочет зажмуриться и перемотать назад, видимо, он что-то не то говорит. Он пытается вроде как ей помочь, а она воспринимает все иначе. Тревога, хелп, спасите. Кто-нибудь помогите ему подобрать нужные слова. Позвать что ли Люкс? Хотя Люкс порой бывает такая злющая, что Джеффри кажется что даже он сейчас будет проявлять чудеса тактичности. Он понятия не имеет, почему Люкс порой так на него злится. Ну и что, что он балбес? Можно подумать этот новенький Руперт, который ходит с таким важным видом, лучше всех тут. И даже на него Люкс не фыркает так, как фыркает на Джеффа. Джеффри быстро хватает ручку, чтобы записать имя.
- Марк Ливерпуль говоришь? Мутный тип. Только черта с два до него доберешься, больно влиятельный…
Не смотря ни на что Джеффри все равно остается копом. И пусть многие считают его не самым большим профессионалом своего дела. Руперт этот отвратительный и вовсе недавно застал их с Гермесом за тем, что они перекидывались шоколадным батончиком и, фыркнув, заявил, что они видишь ли позорят участок. Гермеса, кажется, эти слова больше волновали, Джеффри же сказал, что ему жаль, что он не радует глаз великого и ужасного. Отвратительный и ужасный развернулся и ушел. Джеффри все равно рассуждает о том, кто мог бы оказаться убийцей и как бы добраться до этого Хантера пока он не натворил дел. Кто может ему помогать? Ливерпуль? Да вполне, у этого типа уж точно не все дома. Эта мысль кажется ему такой свежей, что Джеффри даже улыбается ей. Аврора думает, что она двинулась умом. Пусть тогда посмотрит на Ливерпуля с этими его водянистыми глазами. Кажется сейчас он улыбнется, возьмет лом и разобьет голову всем, кто встретится ему на пути. А потом просто стряхнет капли крови со своих волос и пойдёт дальше ровной походкой. Аж дрожь берет. И до него сложно добраться. Этот черт, даже если что-то и скрывает, все равно все продумал. Он за этими мыслями поднимает голову на Аврору, когда она говорит о своей сестре. Он с трудом представляет, что было бы с ним, если бы горе случилось с кем-то из его семьи. Эвелин. Но ее никто не убивал. Он бы не сумел оправдать убийцу своей сестры или брата. и он сейчас не знает, что сказать. Он ее пытается понять. Она не от мира сего. И это не плохо. Он пожимает плечами. Он ведь тоже не поступил так, как было нужно. нужно было убить того, кто заставил Эвелин ступить на дорожку самоубийства. А этот скот ходит по земле и собирается жениться. И Джеффри даже не думает о нем.
Он внимательно слушает Аврору, делает нужные пометки, иногда чешет затылок ручкой. Он и сам нагрузил ее излишними какими-то комментариями. Она просит, чтобы он дал ей слово и Джефф мешкает пару мгновений. С одной стороны он не хочет быть голословным, мало ли что. С другой стороны, он поступить иначе не может. он едва заметно вздыхает.
- Я сделаю все, что в моих силах. Мы защитим твоих близких. Не переживай, я уверен, что этот ублюдок никуда далеко не уйдет. Мы поймаем его, я обещаю.
Он действительно верит в то, что они поймают Хантера. Разве может быть иначе? Хантер ослабший, он далеко не может уйти, они будут трясти этого Ливерпуля, они начнут слежку, они будут наблюдать за теми, кто может оказаться в списках жертв у этого психопата. Они сумеют предотвратить самое страшное. Конечно, они не ошибутся. Джефф даже рад, что тема немного сменилась на Арчибальда. Потому что не хотелось бы выдать свое замешательство.
- И ничего не правильно. Я бы тебя не бросил. И он вернется. Я думаю, он просто хочет, чтобы ты ревновала. И потом, правда, вспомни. Он в коме был. У него сейчас как кризис человека вышедшего из комы. Знаешь, есть кризис среднего возраста, а у него кризис человека вышедшего из комы. Подожди. Вот увидишь, он к тебе сам приползет.
Аврора из тех девушек, с которыми бы хотели встречаться буквально все. Джеффри это знает наверняка. Но такие, как этот Арчибальд и Ковалли, к примеру, отчего-то мнят себя королями и им доставляет удовольствие причинять боль девушкам, с которыми хотят быть все. не самые приятные типы. А она всхлипывает и обнимает его и Джеффри неуклюже гладит ее по волосам. Он себя неловко чувствует. Ну зато вся охрана бы ему завидовала, если бы узнала, что она его обняла. Он по-мальчишески улыбается, пока она не видит.
- Вот увидишь, он вернется. А Доминик Хантер вернется в свою камеру. И все будет хорошо.

 Отправлено: 17.03.16 22:51. Заголовок: Она пытается мысленн..

Она пытается мысленно вознести к небу молитвы и миролюбиво считать до десяти, чтобы воздержаться от дальнейшей перепалки и поубивать пыл, но как это осуществить, когда этот мерзавец смотрит на неё с такой откровенной насмешкой, что хочется запустить в него чем-нибудь потяжелее? Она нервно, издевательски смеётся, когда он говорит, что засудит её, с этого проходимца не станется, он даже на горе других может сделать свою выгоду и потом нормально жить и не думать о грустном. Обычно у таких подлецов всё лучше всех, хотя не всегда. Не то, чтобы она недолюбливала жениха сестры, но её раздражало, как он стреляет глазами во всех мало мальски привлекательных барышень, и она даже была удивлена, какого чёрта всё решили спихнуть на её сестру, хотя у него было достаточно увлечений, которые могли бы желать ему всего худшего, ведь он выбрал Валетту и не собирался менять её на этих выскочек. Она правда старается не отвечать Мэтту, грозно сложив руки на груди, демонстрируя, что перемирия не будет, но он достанет даже мёртвого, не то, что девушку с расшатанными нервами.
-Не сомневаюсь, что ты берёшься за такие грязные дела, что мог бы порассказать такого, что у меня бы завяли уши. Тебе везде мерещатся преступления, что, по-твоему не бывает нормальных пар, где люди, чёрт возьми, влюблены, и не мечтают придушить друг друга? - Она яростно проводит рукой по волосам, чтобы немного успокоиться, но это лишь ещё больше заводит её, потому, что волосы его стараниями липкие. Но, если Матье не понимал в Дине её светлой веры в лучшее в людях, то она не могла взять в толк, с чего ему везде видится подвох. Была ли она уверена в святости сестры? Нет, она знала её склонность к ревности и то, как она едва не бросила Лоуранса, когда тот обхаживал очередную глупую девицу. Только не способна её сестра взять его и убить, она настойчиво себя убеждала именно в этом. А скорее даже в том, что Валетта не смогла бы так хладнокровно держаться, будто ничего особенного не произошло.
-Ты можешь показывать свою гниль сколько угодно, что, больше гордиться нечем? Посмотрим, кто кого засудит, что-то я сомневаюсь в правдивости тех доказательств, которые ты толкал на предварительном слушанье, а точнее, каким подлым способом ты вообще их достал. И то, что ты такой гнусный идиот, только заставит тебя больнее ударится. - Он может насмехаться сколько ему угодно, Дина девочка упрямая. Если он проиграет, она сделает всё, чтобы смешать его с грязью также, как он смешал с грязью их семью. Она только кажется милой и безобидной. Она и есть милая и совсем не плохая, но, если дело касается Валетты, Дина начинает сходить с ума и готова идти на подлости. Знала ли она свою сестру так хорошо, как ей хотелось бы? Душа потёмки даже у близких людей, вот Летта тоже вряд ли подозревает, что, когда щёчки Дины покрываются румянцем, сбивается дыхание, она мечтательно кусает губы и не может оторваться от своих секретных смс, она думает не о Люке, как положено хорошей девушке, а о той, у которой тяжёлый взгляд и самое необычное на свете имя, Зартана. Дина поджимает губы и с холодной яростью смотрит на него, как на врага народа.
-Да пошёл ты, кретин. Рассказать куда или сам догадаешься?
Дине так противно рыдать перед ним, этот клоун, наверное, ещё и решил, что она пытается взять его на жалость или того хуже, что это он её довёл до слёз. Но разве это не было правдой? Наверное, да, тем, что вселил в неё новые подозрения относительно виновности сестры. И от всего того, что готова любезно подкинуть в мысли её фантазия, ей хочется психовать. Дина на всё пойдёт ради сестры, даже если её девочка виновата. Но она не уверена, что сможет легко простить и смириться, если всё это окажется правдой. Она не может сдерживать себя от негодования, от отчаяния и принимается лупить противно ухмыляющегося Матье своей перепачканной в кофе курткой, по шее, по плечам, не сильно, это не самая удачная вещь для всякого рода битья, да и вряд ли он позволит ей развернуться. Вон уже как на них поглядывают снующие мимо копы. Она не успевает сообразить, что надумал предпринять Матье, когда слышит трель своего телефона, в последнее время её напрягают звонки, но она пытается унять нервы и, гневно сверкая глазами в адвоката, слушает голос в телефонной трубке.
-Вы пошутили, не так ли? Это неудачная шутка, сэр.
На её лице читается явная растерянность, и она даже переспрашивает у отца Лоуранса то, что он говорит, не сразу в состоянии воспринять это безумие. В горле появляется горький привкус, когда она вспоминает, что её Летта недавно подружилась с Шерилин, которая увивалась за Лоурансом, и Дине это показалось подозрительным, но она готова была проклясть свою наблюдательность, чтобы не думать плохо про сестру, и волновалась, как бы про это общение не прознал и Лукас. Но у неё с плеч спадает гора, когда отец Лоуранса говорит, что следствие проверило Валетту и склонно считать, что новое происшествие дело мужских рук. Она вешает трубку и некоторое время молчит, впрочем, нет смысла утаивать это от Матье, всё равно он узнает. Ну и то, что в деле появились новые обстоятельства, может, и не сыграют Валетте на руку, но хотя бы даст время, чтобы придумать, как им действовать на суде дальше.
-Это был папа Лоуранса. Найдены две бывшие девушки Лоуранса, к слову, найдены мёртвыми, и в том, что это убийство, у следствия нет сомнений. И даже не вздумай вещать мне про Летту, у неё есть алиби, и оно, как бы ты не мечтал её утопить, проверено и без твоего неоценимого содействия.
Она задумчиво смотрит куда-то через плечо Матье. Вроде бы, ей надо ликовать, потому, что это означает, что у кого-то, помимо её сестры, был мотив уничтожить её жениха. Только её начинает потрясывать, ведь этому кому-то мало что мешает прийти и за Леттой.

 Отправлено: 19.03.16 02:04. Заголовок: - Неа, не бывает. Пр..

- Неа, не бывает. Придушить друг друга хотят все, только не строй из себя святошу. Кто-то решается придушить, а кто-то так и живет с этим желанием. Я не психолог, бельчонок. Но я основываюсь на фактах. А на чем ты? На эмоциях? «Моя сестра не могла убить, моя сестра хорошааааая.»
Он трет руками глаза, изображая ребенка, который рыдает. Когда, конечно, вроде как пытается подражать ее манере. На самом деле Матье не такая уж циничная скотина. И он даже где-то верить в любовь, может даже в достаточно длительную. Но можно понять и его тоже. Он действительно за всю свою практику видел столько кошмаров, что ему крайне сложно верить во что-то светлое и чистое. У него у самого был кошмар в жизни в лице Луизы и ее не менее пугающей сестры Лизель. Как после таких девиц сумасшедших верить во что-то хорошее и светлое. Он по глазам психичек определяет и Валетта Вествуд самая настоящая психичка. Как бы ни пыталась это отрицать ее сестра.
Он склоняет голову, выслушивая очередную порцию оскорблений.
- Тебя не должны волновать мои способы добычи доказательств. Как неприятно, когда заканчиваются аргументы и люди переходят на оскорбления. С другой стороны, даже радует. Что означает, что я целиком и полностью прав.
Парирует Матье, прекрасно понимая, что разговор бессмысленный и его пора заканчивать, пока ее не хватил Кондратий от злости. Не то, чтобы он сильно бы переживал, если бы она скончалась тут от переживаний, но все же обидно было бы. Потому что сегодняшняя перепалка его страшно позабавила. Он бы даже поделился бы ей с Янушем, этому занудному рыжему поляку не помешало бы посмеяться вместе с Матье. Он честно даже собирался уходить. Даже не оставлять за собой последнее слово. потому что его последним словом все равно было бы то, что Валетту упекли бы за решетку. Но она начинает лупить его своей курткой и он даже несколько теряется, а потом пытается защищаться, поднимая руки. Она останавливается на телефонный звонок и Матье, если не в ярости, то уж точно совершенно раздражен. Он отряхивается от капель кофе, которые попали на него. отряхивается брезгливо от вещи, которая была на плечах у этой психической. Он бы ушел, но его заинтересовывает ее тон и тот, кто мог бы ей звонить. Поэтому, когда она кладет трубку, он стоит с заинтересованным выражением лица и внимательно на нее смотрит. Все так же лениво продолжая отряхиваться.
Губы его складываются в широкую усмешку. Он прикладывает руку к уху, изображая, что он не расслышал.
- Что прости? Хорошие новости говоришь?
Снова хлопает в ладоши. В предвкушении. Матье не самый опытный адвокат. Он молодой, подающий надежды, перспективный, но пока не самый опытный. Но он определенно наслаждается тем, чем занимается. И он действительно готов грызть землю зубами. Он готов на все ради того, чтобы ему было интересно. Он пока еще не наигрался в юриста. И сейчас дело совсем не в отсутствии сердца. У него есть оно. Просто не в нынешней ситуации.
- Ты вот вещала, а знаешь, что я услышал?
Он даже пальцем ее к себе манит, осматривается театрально по сторонам, вроде как, чтобы их никто не услышал. Как будто бы они два заговорщика. Он даже выглядит вполне себе нормальным человеком, даже другом. Пока не произносит шепотом. Чтобы создать еще большую атмосферу.
- Я услышал из твоей речи, что у твоей сестры еще и были сообщники. Как знать. Вдруг это ты? Или же ее красноволосая подружка. Или же вы все. все сообщники. Черт возьми, какое интересное это дело оказывается.
Он так широко улыбается, своим догадкам или же он просто ее дразнит? Она что ожидала? Что он сейчас страшно растеряется и падет ниц просить прощения, что так ошибался в ее маленькой и невинной сестренке? Да там семейка и вообще все дело мутное. Просто черти водятся в тихом омуте. Ну зачем его клиенту Лукасу верить в то, что Валетта убила его брата, но крутить роман с этой белочкой? Ну что же они действительно думают, что все такие невинные и хорошие, а подонками являются Матье и Версаче? А на самом деле они самые чистые личности во всей этой печальной истории. Ну, конечно, Матье чище, но все равно. Он улыбается и кланяется белочке, уходит. А потом оборачивается и кричит
- Кстати, я напишу заявление на тебя за то, что ты на меня напала в полицейском участке. Подумать только. Что за семейка. Засужу, бельчонок.
Лукаво подмигивает, грозит пальцем и выходит из участка. Вдыхает свежий воздух.

 Отправлено: 09.02.24 22:00. Заголовок: Василий, словно в за..

Композитор Равель, сочинивший "Павану для мертвой принцессы" страдал амнезией после автокатастрофы. Когда он услышал свою сонату, то сказал: "Какая изысканная музыка. Интересно, кто её сочинил?" (с)

Василий, словно в заторможенной киносъемке, медленно бредёт по дороге, ничуть не ускоряя шаг при звучной сирене полицейских, что, отчего-то запыхавшиеся, выскочив из автомобиля да скрутив безобидно и потерянно не намеревающегося оказывать им даже вялое сопротивление паренька, доставляют беглеца в полицейский участок. Они нетерпеливо пытаются что-то втолковать ему, мол, твой адвокат так расстарался, устроив тебе подписку о невыезде, ну а ты, мальчонка неблагодарный и вообще такой-сякой, мол, знатно облажался. У него и раздражённо перед носом щёлкали, уповая разбудить как сонную муху, но он вяло реагировал на всякие расспросы. Не пожимал плечами, лишь незлобиво сидел в той позе, в которой его посадили на стул, меланхолично уперев широкие зрачки в одну и ту же выбранную точку за окном. К слову, особенно широкий у него зрачок один, что без лишних слов выдаёт в нём не, скажем, любителя баловаться травкой или чем покрепче, но того, кому довелось перенести инсульт в юном возрасте. Сейчас же этот самый зрачок настойчиво терзает свет фонаря, из-за которого обычно человек как минимум бы болезненно сощурился, мысленно проклиная подобные варварские методы растормошить. Василий же не реагирует и на это. Больше напоминая ожившего зомби, нежели всё ещё вполне функционирующего, вменяемого человека. По счастью, Остров небольшой, по сути, все здесь друг друга по крайней мере шапочно знают, с его историей драматической многие знакомы. О нём и в газетах писали, а Женя – его адвокат – деловито зачитывала ему статьи. Василий не слишком слушал, сознавая – завтра он всё равно забудет обо всём. Как будто ничего и не было. Снова проснётся в том уже весьма давнишнем дне. До болезни.
Евгения же тем временем проворно заходит в тесную комнату, и в её руках не самая обычная вещь для подзащитного. Не тяжеленный уголовно-процессуальный кодекс, не перекачки от родных. Ручной небольшой синтезатор. Она ставит его перед ним, так, чтобы на синтезатор сразу падала траектория его замершего взгляда. Он, будто скрипнувший несмазанный да заржавевший механизм, опускает глаза на инструмент. Немного незнакомое расположение нот, но всё же…былой музыкант у него где-то глубоко внутри признаёт их, словно собственные сосуды да вены. Затем поднимает тяжёлые веки на Евгению. Он выглядит апатичным и каким-то постоянно измотанным и усталым. Как ребёнок, что потерялся посреди толпы, но слишком взрослый, чтобы отчаянно об этом кричать и навязчиво дёргать прохожих за полы одежды в поисках родителей. К тому же, ему родителей заменила сестра. Даутцен, что всегда о нём заботилась и набивала холодильник Василия вкусами тех продуктов, кои ему нравилось смаковать на языке. Потом Даутцен вышла замуж за смуглого Саннери с солнечным именем и ужасно надменным характером. Василий не помнит людей, но он запоминает ощущения. От Даутцен тепло разливается по крови. От Саннери волосы невольно становятся дыбом. Он помнит имя мужа своей сестры и то, как с её губ пропадала улыбка из-за того, о чём она с Василием отчего-то никогда не говорила. Ведь это было До. А после…Василий каждый день своей жизни не может привыкнуть, что его сестрёнка стала взрослой. И каждый раз взволнованно шарахается от собственного отражения в зеркале, в котором он стал старше на добрых пять лет. А однажды ему предстоит научиться воспринимать себя и глубоким стариком. Если Василий, конечно, доживёт до почтенных лет.
Со стороны они с Женей нынче будто в романтическом фильме "Пятьдесят первых поцелуев". Только вот, его жизнь - не романтическая сказка. И он не узнаёт свою тайно ставшую любимой женщину ни по картинным локонам, ни по слегка хрипловатому тембру голоса и обожаемой им милой особенности, как она слегка не выговаривает букву "р". Ведь...его нервная система долгое время работала на износ, будто бы спеша испытать все возможные впечатления и выжить все свои ресурсы. Дав сбой, его здоровье пошатнулось и привело к тому инсульту. К слову, для глубоко творческого и замкнутого интроверта - весьма заурядная трудность. Перегруженный мозг – как переполненный не тянущий обновлёнными программами компьютер на последнем издыхании. Впрочем, Василия никак нельзя назвать неудачливым, ибо, в отличие от многих молодых и талантливых, он пережил инсульт, а до него успел поездить по миру с гастролями, придумать свою музыку и испытать пугливую, однако, сладость душевного триумфа. Правда, словно в насмешку его казавшемуся светло перспективным прошлому, теперь он больше напоминает овощ. Не тот, что блаженно лежит с закрытыми глазами да доставляет близким проблемы разве что тем, что ходит под себя в любезно предоставленную медсёстрами утку. Он...человек-проблема, ходячее недоразумение.
И всё же...Евгению, Женю, он постепенно учится узнавать. Не искорёженным разумом, ставшим почти бесполезным с его погасшими да отчаянно ослепшими зонами – но просто ментально, ощущениями. Слово плотно закрыв глаза и ведомый на ощупь великой силой эмоций. Он научился узнавать и заново переживать в своём покалеченном болезнью сознании свои к ней эмоции и чувства. Василий, сосредоточено хмурясь, достаёт из кармана свой блокнот. Он всегда с вечера кладёт туда записи последнего дня, чтобы по крайней мере простые условные рефлексы всякий раз заставляли его, опять и снова лишённого памяти, машинально тянуть руку в тот самый карман. Долго он не хмурит брови - если он пытается сконцентрироваться на чём-то более пяти минут, то уже привык - голова начинает раскалываться, будто надтреснутый арбуз. Лишь, прикрыв глаза, и благодарный этой смутно знакомой им девушке за то, что та не силится его подгонять да подталкивать – он бездумно ударяет пальцами по клавишам, легонько наигрывая ту самую мелодию, что записана в его блокнотике, скрупулёзно, на каждой странице, напротив имени «Евгения». Где он мог её лицезреть? Она, вероятно, известная актриса, такая красивая и холёная дива…Нет…он ведь тщательно записал в блокноте «его адвокат». Ему было бы интересно, что он умудрился сделать такого, чтобы нуждаться в услугах защитника…если бы он слишком давно не разучился проявлять живительное любопытство.
Но музыка – его вечная спутница и неустанная помощница. Чем более рьяно и трепетно кончики его прохладных пальцев терзают клавиши, тем больше он впускает внутри себя ассоциации, эмоции. И вот уже, заторможено закончив игру, слегка приходит в более-менее сносный вид и почти понимающе и виновато ей улыбается. Прокручивая в голове все те претензии, что предъявили ему полицейские и жалкие ошмётки познаний, почёркнутых из собственного же блокнота. Определённо, музыка дала ему куда больше воспоминаний об…ощущениях, чем изрядное количество сухих слов на бумаге.
-Я помню. Ты…мой адвокат, верно? Ев…гения. Мне нужно было оставаться в доме. Не выходить за дверь. В комнате…оставаться.
Его кривится от пока лёгкого приступа боли в глубине головы. Всякий раз, как он старается сконцентрироваться и не вести себя, будто бы сломанная кукла с выдвижным аппаратом на спине, у коей закончился завод на день.
Василий невольно обхватывает гудящие виски своими пальцами, впиваясь в свою кожу буквально до костей. Нажать и надавить…тогда станет легке. В блокноте записано так. Его размашистым, почти никому не понятным витиеватым почерком.
-Сестра…она не пришла в то время…как всегда. Я шёл к сестре. Потом забыл – куда.
Он с рассеянно честностью пытается фокусировать взгляд, но боль в зрачках нестерпимо усиливается. Он снова опускает голову, тем самым закрываясь.
-Ты знаешь, почему я здесь?..
Несчастный парень с прошлым и без будущего.

 Отправлено: 13.02.24 00:04. Заголовок: Женя шлет к черту вс..

Женя шлет к черту всех, кто говорит, что она ошибается. Она не дура. Сама знает все прецеденты, когда адвокаты просто были жертвами невинных глаз и речей подсудимых, отстаивали их до победного и потом, как следствие, рушили свою карьеру к чертям. Она свою карьеру разрушить не может, но упрямо отмахивается от всех звоночков, что указывают на то, что Василий Долохов, черт возьми, виновен. Она же не должна быть дурой, у нее холодный, стервозный, даже мужской разум, в котором нет места нежненьким подачкам. Женя акула. Хищная. Беспощадная. Они с Ариной сталкивались с такими оскорблениями в свой адрес, что пока Арина изображает из себя дурочку, то Женя обросла броней. Они обе отбиваются от клейма «девенщин», как могут сами. Если Арине проще делать вид, что ничего не происходит, и она просто не понимает все обидные слова, что летят в ее сторону, то Жене проще изображать из себя стальную леди со стальным характером.

Ей нужна от него правда. Она акула, она не собирается сдаваться просто так. дело не в какой-то ее глупой привязанности к нему, но ей до безумия нужно оправдать его, добиться правды и засадить за решетку тех, кто пытался сыграть на том, что Василий не слишком адаптирован к миру. Его эту сестричку Даутцен первой. Ее пирожки могут провести его, но никогда не проведут Женю, которая мучное вовсе не выносит. И даже Даутцен эта была сплошь мучной и фальшивой. Все то, что Женя не выносит в людях.
Но, чтобы добиться от него правды, ей нужно действовать умно. А она не знает как. Она цепкая, она умная, она одинокая и не самая приятная. Но он музыкант, в музыку которого она когда-то была влюблена. Поэтому, наплевав на все нормы, она тащит с собой синтезатор. Он музыкант. Он вспомнит мелодию, вспомнит и то, что происходило. Терпеливо ждет Женя. Его разум работает иначе. Для того, чтобы ей что-то вспомнить, ей необходима рациональность. Но с ним это не сработало. Значит, она будет пробовать до талого, Женя не собирается сдаваться. Если бы она сдавалась, то до сих пор прозябала бы в нищете, без имени и амбиций. Она не ленивая амеба и не родилась с золотой ложкой во рту. Она ненавидит всех баловней судьбы. Она ожесточилась еще сильнее.

Василий играет. Какую-то невероятную мелодию, только она находит в себе силы не растекаться лужицей. Она старается взять себя в руки и услышать в мелодии какие-то знаки или зацепки. Но их, наверное, нет. Просто цепляющая душу музыка, как это всегда было в его случае. Просто музыка, что останется где-то в венах и на подкорке. Просто нечто волшебное. Что совсем о нем. И совсем не о Жене. Она прагматичная, не умеющая отличить времена года Вивальди, но влюбленная в то, что создавал Василий Долохов.

- Да, я Евгения, - горло сдавливает, - тебе нужно было оставаться дома, - говорит с ним как с ребенком, - тебе не нравилось в комнате?

Спрашивает, но он так рьяно давит на свои виски, что вся ее холодная леди внутри рвется к нему, когда она перехватывает его руки, своими прохладными пальцами массирует его виски, что вовсе не нужно по протоколу. Это просто момент ее слишком быстрой реакции. На что? На него? она отпускает пальцы от его висков, глядя ему прямо в глаза, такие трогательные. В тетради написано, что на виски надо нажать. Она нажимает, но почти невесомо, удерживая зрительный контакт.

- Сестра придет, - уверяет его Женя, - она всегда приходит. Ты создаешь такую красивую музыку. Придет и сестра. И я приду. На твою музыку. Ты только играй. Запиши в свой блокнот, что нужно играть.

Ей нравится он и его нежные глаза. Но Жене и дело выиграть нужно. Она понимает, что в помощь ей лишь его память пальцев, когда он вдруг создает все эти невероятные мелодии. Поэтому нельзя позволить ему остановиться. Его музыка подскажет ей ответы на все вопросы. Только вот у Жени не достаточно чуткости и тонкости, чтобы эти ответы через музыку прочесть. Но она будет стараться.
И еще ей его ужасно жалко. Ей бы хотелось, чтобы он стал знаменитым, как того заслуживал. Он яркий не снаружи, он яркий изнутри. И, если она дело проиграет, то эта яркость в нем погаснет.

- Нет, я не знаю, - честно и достаточно жестко отвечает, - я уверена, что тебя не должно быть здесь, я уверена, что ты кого-то покрываешь.

Она крепко держит его виски, заставляя смотреть себе в глаза. Теперь использует тактику более жесткого общения. Он все равно забудет, а она должна перепробовать все.

- Знаешь, что я думаю? Что тот, кто создает такую музыку, какую создаешь ты, не мог убить человека, - набирает в грудь побольше воздуха, чтобы шагнуть в пропасть, - ты покрываешь свою сестру. Или кого-то другого. Ты должен мне сказать, кого ты покрываешь, иначе я сделаю все, чтобы засадить в тюрьму Даутцен.