Отправлено: 29.07.20 03:24. Заголовок: Особняк Ван Гал.

Особняк с садом.
Скрытый текст

 Отправлено: 29.07.20 03:26. Заголовок: Бытует мнение, будто..

Бытует мнение, будто женщины извечно такие женщины – и обожают перемыть всем косточки в своих словесных баталиях. Вот только мужчины также такие мужчины. И любят сплетничать не меньше своих благоверных, просто делают это под крепкие напитки, вроде брутальных виски с коньяком, считая всякие тягучие ликёры и прочие липучки сугубо дамской прерогативой. Ален и Харт не отстают в искусстве пересудов – они возвращаются к теме своих любовных приключений с завидной регулярностью, иногда забегая в излюбленный бар после работы, до того, как явиться пред светлы очи своим половинкам. К слову, одним из главных авантюрных приключений для обоих друзей стала женитьба – а уж сколько прежде было разговоров, мол, они да ни за что, никогда – якобы никакая баба не окрутит и не посмеет окольцевать их мужественные руки. Только оба не наивных не чукотских юноши оказались окольцованы за милую душу и вечерами порой расслабленно, порой нервозно попивают пиво в компании друг друга с обручальными кольцами под боком, а вернее – на безымянных пальцах. И, если Ален ещё иногда рискует здоровьем своё снимать, то Харт откровенно поджимает уши, опасаясь, какой бурей в таком случае обрушилась бы на него Рами. Вот женщина неблагодарная! Как она может так жестокосердечно с ним поступать? То есть, даже если он время от времени нет-нет, да в чём-то виртуозно облажается, разве не преступление взять и хулигански устоять перед его голубоглазым томным взглядом сексуального задрота, который он, между прочим, ради Араминты целых два месяца перед зеркалом тренировал под курьёзные насмешки Алена.
Чем же, спрашивается, то и дело недовольна его супруга? Он немного пьёт, немного курит, а ещё не изменяет ей. Ну подумаешь, пофлиртовал с её подружками пару раз (в неделю) – он ведь не виноват, что у Араминты так несносно и эротично темнеют и блестят глаза, когда она на него злится. Так что иногда он позволяет себе подобные крохотные провокации. От коих – в качестве побочного эффекта, он же не нарочно – тают многие, кроме, разве что противной ведьмы Эхо – которая вечно так на него пялится, словно на живого мертвеца, и вообще эту чокнутую девицу куда больше интересует, кто придёт на её похороны, чем на день рождения – бррр, аж мурашки по коже. Дать бы волю Харту – он бы с радостью даже подарок Эхо как-нибудь подарил – он вежливый мальчик – например, поездку в загадочную Монголию, где как раз очень кстати свирепствует эпидемия бубонной чумы. Короче, ясно как день, Харт – последний из фанатов этой Эхо. Впрочем, Араминта всецело отбивает подачу своей жгучей неприязнью к Алену. Забавно, однако, их взаимное неприятие лучших друзей один другого никак не мешает им с перманентным успехом то пылко ненавидеть, то люто обожать друг друга. Рами, к слову, как-то с многозначительной таинственностью спросила у Харта, каким образом он бы хотел умереть, а тот в своём беспечном стиле не насторожился, притащив жене вино, галантно разлив по бокалам и хмыкнув, что она явно переобщалась с этой своей невменяемой подружкой Эхо.
Так вот, Харт уже отчаялся гадать, чем не угодил родной супруге – а она не разговаривает с ним уже с самого обеда, когда он отчаянно названивал ей с работы, получив потом от отца и не на орехи, конечно, а по щам. Ален, правда, с усмешкой как-то предположил, не раздражает ли часом Араминту то, как Харт, задрав хвост, вечно носится с новоявленной сестрицей, словно курица с яйцом. Забывая о небольшой мелочи – Араминте он умудрился представить ту в качестве своей бывшей, а вездесущему папеньке и вовсе – как нынешнюю любовницу, пока осторожно открывшись только Алену про их с сестрицей родственные путанные узы. Потом, правда, оба без тени беспокойства посмеялись над своими мифическими опасениями, махнув рукой – мол, где это видано, чтобы Араминта рвала и метала от ревности к малолетней, по сути, девчонке. Также как дружно прыскали от предположений о том, как домашняя Эдуарда опустит Алену тарелку на голову, если однажды её достанут их с Лаурой невинные задушевные болтологии.
Вот и сегодня Харт – как обычно. Сначала с упрямством барана-камикадзе задерживается на службе под неуёмные поручения отца, шпыняющего его туда-сюда, туда-сюда, и так в цейтноте по кругу. Даже дураку ясно как день – раз Рами ледяным тоном на него шипела весь вчерашний вечер и ночь заодно – дабы было неповадно с чистой совестью младенца сопеть у неё под боком – чтобы не вздумал показываться на пороге, это значит только одно – она его уже ждёт, томно изнывает, попутно наверняка нарядилась в тот самый сексуальный полупрозрачный халат и даже сделала особенно интимный педикюр. Но Харт, как идиот, продолжает работать, вместе стремления тут же всё бросить и ринуться к жене в объятия. Больше того, он продолжает тупить, усугубляя своё положение, тем, что ещё и на пару часов зависает с сестрой, которая бойко требует у него помочь ей разобраться с какой-то новой компьютерной игрой. Харт несносно так увлекается, что больше играет, чем помогает, зато упорно не отвечает Рами на телефон. Дома он появляется за полночь – немного пьяный (довольно слабо для попытки случайно перепутать кров родной и заявиться не по адресу, довольно сильно для того, чтоб без запинки перечислить по порядку всех родственников Рами) – зато без помады на щеках и вороте рубашки – а это несомненный плюс! Также бесспорным плюсом в его понимании является факт – жена встречает его без сковородки и без скалки, правда, он отмечает змеиную улыбку, растекающуюся у неё по лицу. А он облизывает губы и выгибает бровь, как кот, нацеленный на сливки, не иначе.
-Привет, моя звезда. Ну да, я сегодня припозднился немного. Ты сегодня чертовски соблазнительная и красивая. То есть, ты каждый день соблазнительная и красивая, но сегодня – особенно чертовски.
Шутливо расшаркиваясь в галантном поклоне, нагло, с любовью, хмыкает Харт – вполне искренне и восхищённо, невзирая на его извечно глумливые интонации. Рами точно не в добром расположении духа, но на этот случай у Харта припасён козырь – и, едва она открывает рот, в надежде его пожурить, он закрывает ей губы крепким поцелуем, а затем, движением фокусника – как говорится, лёгким движением руки – достаёт (пусть не из широких штанин, а всего лишь скромненько из-за спины) букет её любимых цветов. Харт, быть может, некогда слыл дамским угодником, но на деле никому не стремился угождать, будучи слишком ленивым и склеротичным для подобных подвигов. Раньше ему было бы проще самозабвенно удавиться, чем вспомнить, какие там и кому цветы были по вкусу. А те, что любила Рами, он отчего-то запомнил с их первой встречи. Вот так сопливо, что даже стыдно признать – ну разве что в тишине и лишь Алену на ухо.
-Телефон разрядился, моя красавица – это всё зарядка, я не виноват…а зарядку я забыл где-то там. Ты же знаешь мою дурную привычку всё, что попало под руку, швырять где ни попадя. Страшно взбесился и утопил телефон в унитазе – правда, потом устыдился, но доставать его всё же не стал.
Врёт и не краснеет Харт – сотовый с беспечным окаянством в самом что ни на есть заряженном виде валяется в кармане его пальто и ничуть не стыдится своего просчёта. Харту кажется, пусть его ложь столь очевидна, ведь он больше хохмит, чем серьёзно ищет себе оправдания относительно того, как нахально полдня не брал трубку. Но он уверен – придумал столь нетривиальную отговорку, что Рами сейчас позабудет все обиды и кинется его обнимать. Ну или хотя бы прям тут, в коридоре, не пустит ему пулю в лоб из дробовика – точнее, как там пелось в мужененависническом гимне ярых феминисток под названием мюзикл «Чикаго».
-Дорогая. Не смотри на меня, как на врага государства. Знаешь же, как я тебя обожаю и растекаюсь лужицей под твоим коварным взглядом. Это непристойно, так меня искушать.
Харт резко притягивает жену к себе за талию, зажав между стеной и своим беззастенчивым телом. Он в очередной раз хмыкает, произнося слово непристойно – явно давая понять, что как раз непристойность её взгляда (то ли она хочет порубить его на лоскуты кухонным ножом, коим порой ласково готовит ему завтрак, то ли с ходу затащить прямиком да в кровать) это то, что заводит его и будоражит.

 Отправлено: 03.08.20 04:27. Заголовок: По утрам Рами провож..

По утрам Рами провожает супруга на работу. Она просыпается раньше и идет в ближайшую кофейню, чтобы принесли кофе ему до того, как он откроет свои глаза. Он не капризен, но ей нравится делать ему приятное, а он, конечно, уже давно привык и искренне недоумевает, если вдруг она проспала и он остался без кофе. Она готовит ему завтрак с мягкой улыбкой, она целует его на прощание и желает ему прекрасного дня, а сама в этот момент размышляет о том, как быстро лопнет его кожа, если он будет гореть в огне. А потом долго размышляет о том, как ей замести следы. Эхо ведь удалось. Но Рами трусит. У нее такая большая семья. У нее так много сестер. Зара и так от рук отбилась, а ведь Зара – отражение Рами. У Эхо есть сестра. Они дружны. Но сестра так же безумна, как и Эхо, вроде как Эхо не опасалась за то, как отреагирует ее сестра. А вот Рами не хотела, чтобы Зара видела ее в тюрьме. Кузина Гиллиан тоже не должна качать головой от того, что Араминта прикончила супруга. Поэтому все надо было продумать. Серьезно. Рами практически уже решила, что однажды убьет Харта. Пока не могла решиться на этот шаг. Кто-то спросил бы, не проще ли развестись? а Рами смешат такие вопрос. Развестись, чтобы видеть, как он находит другую, женится на ней, улыбается ей счастливой улыбкой? серьезно? Этот вариант лучше варианта, чтобы его сожрали черви и он больше никому не достался? И кто здесь, собственно, безумен. Рами лишь честна перед собой.
А, когда он опаздывает домой, да еще и не отвечает на звонки и сообщения, Араминта начинает изучать побочные действия от всех лекарств, что есть у них дома, чтобы скормить их ему. Его поведение убивает Араминту. В таком случае, она ведь обязана убить его.
Она хотела нарядиться для него в шикарное белье, но он опоздал. Рами сняла весь сексуальный наряд, чтобы надеть простое бельевое платье, в котором удобно нервно дергать ногой, подливая себе вина и ожидая его. Она выглядит не роскошно и эротично, а скорее нервно. Впрочем, это лишь отображает ее состояние. И, когда в дверь раздается неровный стук, она специально медлит, прежде чем ее распахнуть и улыбнуться ему вроде как дружелюбно. Но, на самом деле, сцепив зубы. Правда, глупые мужчины никогда не понимают таких вещей.
- Совсем немного припозднился, - улыбается Рами, вроде как согласившись с ним, но в тоне ее появились стальные нотки, - ты совершенно прав, милый. Мог бы и не возвращаться, - снова улыбка, которая обозначает «мир».
Рами молча берет из его рук цветы, благодарит даже, но получается чуть более сухо, чем она представляла в своей голове. Впрочем, для ее параноидального и недоверчивого мозга то, что он принес цветы, является показателем того, что он где-то крупно облажался и теперь вот так по-мужски пытается загладить свою вину. Определенно, этот белокурый красавчик достоин смерти. Глупо пытаться его оправдать и эти постоянные отсрочки, она должна сообразить как ей отправить его на небо.
- Правда, дорогой? То есть твой телефон безнадежно утерян? Это ужасно неприятно, я бы на твоем месте была очень огорчена.
Она обволакивает его хитрыми речами, вроде как согласившись с ним, усыпляя бдительность. Как истинный мужчина, он, конечно, совсем не понимает сарказма в тоне Араминты, потому что она не верит ни единому его слову. Она общается с ним сейчас как с ребенком. Запах алкоголя бросается в нос. Нет, не критичный. Харт не пьян в стельку. Но Рами и сама выпила пару бокалов вина от нервов и прекрасно понимает, что значит быть слегка выпившим. Он напился со своей любовницей и не брал трубку. А для Рами притащил чертов веник, считая, что сейчас она все простит. Какое унижение. Даже дорогое украшение стало бы для нее унижением после такого, а уж какие-то цветочки тем более.
Он прижимает ее к стенке и на мгновение дыхание ее останавливается. Она, конечно, хочет, чтобы он горел в аду, но все равно продолжает его любить, иначе давно не ревновала бы его так отчаянно. Правда руку она запускает ему в волосы, чтобы оттянуть их совсем не ласково. Но сделав вид, что это элемент игры. Почему ей так хочется причинить ему боль? Потому что он причиняет боль ей.
По привычке она проводить руками по ткани его пальто. Он может счесть это ласками. Однако цепкие пальцы паранойи Араминты четко нащупывают мобильный телефон в кармане и тут же его вытаскивают. Она нажимает на кнопку, чтобы включить экран и видит тут же высвеченные пропущенные от нее самой. Значит, он соврал. Рами отпихивает его от себя и машет его телефоном перед его же бесстыжими глазами.
- Смотри, что я нашла, дорогой. И совсем не в туалете. Что ты придумаешь на сей раз? Даже интересно. Давай поиграем в игру? Если твоя сказка покажется мне скучной, то ты скоро умрешь. Если сказка будет веселой, то умрешь попозже. Как тебе?
Все это время она улыбается, как героиня степфордских жен. Что делает ее еще более безумной и параноидальной. Он столь рьяно играет с огнем, что языки пламени уже обвивают его шею.

 Отправлено: 17.09.20 02:32. Заголовок: Харт с наслаждением ..

Харт с наслаждением жмурит глаза, когда Рами с обычно не свойственным её миловидности остервенением оттягивает прядь его волос – его будоражит, когда его заботливая супруга порой начинает вести себя, словно вакханка, готовая взглядом его испепелить – не хуже, чем кинговская воспламеняющая взглядом. Харт уверенным жестом касается ладонью её талию, сначала нежно, а затем с чуть грубоватой силой ведёт ею вверх – по её шёлковой коже, задевая чувствительные места и эрогенные точки на плече, ключицах, шее – он обожает искать их на своей супруге с любопытством путешественника-кладоискателя, каждый раз лукаво изворачиваясь найти новые способы заставить её стонать.
Ален не даст соврать – Харт всегда был ленивым засранцем, предпочитавшим, дабы женщины стремились его ублажать, а он же ленно восседал на троне собственного самолюбия с выражением лица ребёнка, готового максимум похлопать радостно в ладоши, но чтобы самому прям аж выпрыгивать из штанов – так нельзя! Но с Араминтой всё происходило по-другому. Он впервые в жизни то краснел, то бледнел, как полный идиот, в попытке пригласить её на первое свидание. А, когда между ними назревала перспектива первого секса, и вовсе вылил на себя весь свой одеколон и – чтобы уж наверняка – добрую половину туалетной воды Алена – после чего у них с Рами дружно едва не случился токсический шок. Харт чуть не помер со стыда, а Араминта разрядила ситуацию своей неповторимой грацией и лёгким юмором – благодаря её смекалке Харту удалось расслабиться, перестав калечить всю романтику его припадками безнадёжного лузера. Он ведь всегда был довольно уверен в себе – не самозабвенно, скорее ленно, однако, когда он сделал ей предложение, то переспрашивал раз десять, верно ли услышал «да». Ему было сложно поверить, что такая шикарная женщина, как Рами, оказалась способна принять его, безалаберного засранца, в свои объятия – Ален частенько язвил, мол, удушающие, но Харт шутливо игнорировал колкости друга по поводу своей дамы сердца. Как и Ален лишь хмыкал в ответ на попытки Харта беззлобно уколоть за занудство Эдуарду.
В тот момент, как Харт зарывается носом в благоухающие волосы супруги, настойчиво покусывая её за ушко и хорошенько намереваясь похулиганить, она вдруг коварно тыкает его носом в не самое удачное – не место, а враньё! – словно котёнка сами понимаете в какую субстанцию. Главное, обидно – ему нечем крыть! Какого рожна он сразу не сказал, что его «бывшая» на деле стихийно нашедшаяся сестрица. Может, тогда бы Рами не так отъявленно его обломала, когда он, между прочим, распетухарился, рассчитывая на жгучий секс за все его грехи! Ему же ничего не остаётся, как, картинно всплеснув руками, с обескураженностью поднять брови в приступе немого шока, да воскликнуть с видом отъявленного негодника.
-Ой! Это ж моя трубка…вот это поворот. Стало быть, чей же я телефон спьяну похоронил в унитазе? Завтра и узнаем – кто-то из пострадавших коллег сходу будет порываться расквасить мне физиономию.
Как бы в унитазе не похоронили Харта – притом, по частям. Между прочим, он сам своими глазами видел в одном из излюбленных им мультфильмов серию, как чувака перемололи в блендере, а после благополучно запихнули в раковину получившуюся – к слову, весьма симпатичную – кашицу. Копы его серий эдак через двадцать достали, но им пришлось попотеть да постараться – Харт же за просмотром не заметил, как весь поп-корн сжевал, то и дело прыская над нелепостью ситуации. Только вот сейчас он по-мужски наивно не замечает, сколь опасен может быть лихорадочный блеск в глазах Рами – он, конечно, сознаёт, насколько яростно она скрипит зубами от его жалких попыток оправдаться – но уверен в своём неискоренимом обаянии, как и в факте – это она так выражает к нему нахлынувшую страсть. Кто знает, вероятно в чём-то он не ошибается. Только вот как бы он не пропустил тот момент, когда без того накалённая ситуация в итоге сыграет ему не на руку, а похоронный марш. Харт беспечен и не сомневается – всякие криминальные события, мол, жена пристрелила мужа за зигзаг налево – милые страшилки, подобные байки творятся только в сказках. Ну, там, бабушка, что закусила внучкой Красной Шапочкой то ли на ужин, то ли на обед. Разве сиё реально? Как бы ни было, налетевшие на казалось бы невозмутимое лицо его очаровательной супруги мрачные тени он всё же умудряется отметить, потому перестаёт корчить нелепую клоунаду, уже в своём стиле мягко хмыкнув, подняв кверху руки – из серии, дорогая, раз ты меня поймала – выбрасываю белый флаг.
-Ну ладно – сдаюсь на милость победителя. Я заезжал к своей…эммм…ну, бывшей. Она попросила помочь с компьютером, а я не успел сориентироваться, чтобы вежливо ей отказать.
Он выглядит слегка надувшимся-обиженным, ведь это ж надо было из-за дурацкого не утопленного в канализации телефона его так феерично обломать! А он то, дуралей, надеялся, что Рами тискала его бока, а не всего лишь навсего карманы! Он, кстати, хоть и прохиндей – спокойно, если не сказать с юмором, приправленным ехидной ноткой, реагирует на ревностное рвение Араминты самозабвенно рыться в его телефоне, а после предъявлять его сомнительные переписки с запалом разъярённой фурии. Больше того, он обожает, когда она так отъявленно злиться на него. Впрочем, как обожает и моменты, если она, воркуя словно пташка, трогательно приносит ему завтрак на подносе – она то и дело его то обдаёт жарким огнём, то ласкает нежной водой, и Харт уверен – это главный секрет их лучшего брака на миллион. Как и в аксиоме – их союз двух сердец будет длиться – как он клялся у алтаря – пока смерть не разлучит – правда, он не задумывался, не разлучит ли действительно их его скромной кончиной вероломная судьба – это всё Эхо виновата, нашёптывает, зараза, вредные советы его женщине!
-Не сердись, любимая. Ты же знаешь, я люблю только тебя. Ты моя единственная и неповторимая. Впрочем… можешь продолжать злиться – это только заводит и распаляет меня.
Харт мигом меняет тактику, виновато складывая ладони в молитвенном жесте, ощущая на лбу выступившую испарину – определённо, он уже не настолько молод и следует поберечь нервы. И свои и супруги – вот дёрнул его чёрт за язык представить сестру в качестве бывшей, вот кто его просил и подталкивал? Теперь уж Араминта точно на слово не поверит – но он тоже не промах и согласен сделать ДНК, как в детективах. Правда, с его способностью лажать на каждом шагу, как бы ему не встретить результаты теста в морге с номерком на пальце, да в компании патологоанатома.
Сейчас же Харт с наивной мужской циничностью рассуждает – мол, не так уж всё катастрофично – любимая жена взяла цветы, да к тому же не приложила его этим букетом по тыковке, это, можно сказать, практически победа! Он смотрит на Рами своим влажным взглядом голодного котёнка из рекламы «Вискаса» – как тут устоять против его чар жука-вредителя. Вроде, в рекламе, все умилялись от нахального пройдохи и зачем-то его кормили – также, как Рами зачем-то кормит Харта, а он ведь рад-радёшенек! Он с горячностью целует её руки, пылко потираясь своей пробивающейся сквозь подбородок щетиной о нежную кожу супруги – ну облажался, с кем не бывает, он не худший представитель мужской части человечества, ведь на прошедшей неделе лажал не так часто, всего лишь раз двадцать, он честно считал!

 Отправлено: 19.09.20 02:19. Заголовок: - Как неприятно. Дол..

- Как неприятно. Должно быть, кто-то ужасно огорчится, что ты похоронил его или ее телефон, - к слову в данный момент в речах Рами не звучит совсем ничего, что могло бы показать, что она ему не верит. Научилась играть. Потому что на деле она не верит ни единому слову этого белокурого мерзавца. Научилась закрывать глаза на свою ненависть к тому, что он такой вероломный.
Она улыбается ему своей самой змеиной улыбкой, которая получается, пусть не часто, но, если уж появляется на ее личике, то пощады ждать не следует. Рами замолкает и отворачивается, вроде как сделав вид, что разговор окончен, но, на самом деле, это просто ее манипуляция, чтобы вывести мерзавца на чистую воду. Араминта уже длительное время живет в постоянном нервном состоянии. Она не может просто не ревновать его, в ней есть какое-то безумие. Она искренне желает ему смерти и обожает, когда Эхо выдает идеи о том, как его убить. У кровожадной Эхо одна идея другой краше. Причем, в какие-то моменты Рами идеи кажутся безумными и просто, словно мечты. В такие моменты, как сейчас, когда она нутром чует, что Харт врет ей беззастенчиво, идеи подруги уже не кажутся такими безумными. И страсть как хочется обдумать их под теплым пледом, глядя на то, как сопит Харт и представляя, как на его красивых губах лопнет кровавый пузырь. И в такие моменты она ощущала особенную нежность.
Манипуляция сработала, но в глазах Рами вспыхнул такой огонь, что она даже сама пожалела о том, что пыталась докопаться до правды.
- Боги, милый! Какой ты изумительный бывший. Куда лучше, чем настоящий, - она улыбается, вроде как стараясь сгладить достаточно жестокую шутку.
С другой стороны, ей хочется его задеть, потому что он, черт возьми, задел ее сам того не заметил, что взбесило еще сильнее. К бывшей он заехал с помощью своей. А сгореть в одном доме с этой же бывшей он не захотел? Заживо. Мерзавец и изменщик, который заслуживает кары.
- Может быть, мне тоже перевести тебя в ранг бывших и тогда ты будешь срываться ко мне по первому зову? – она равнодушно ставит цветы в вазу и так же равнодушно их расправляет, - конечно, я шучу. Твоя отзывчивость прекрасна, я страшно горжусь тем, что замужем за тобой и, если однажды ты умрешь, то первое, что я вспомню на твоих поминках это твою безусловную, - она поворачивается к нему и касается рукой его щеки, - поразительную отзывчивость и жертвенность. Я так тобой восхищаюсь, Харт Ван Гал.
Она слышит сарказм в своем тоне, потому что он буквально сквозит из под пор на коже, а вот он вряд ли бы сумел его разобрать, потому что Араминта очень тонко его «подкалывает». Мужчины они так созданы, что, если говорить им о восхищении, то они уже больше ни о чем не думают. Хотя, конечно, в ее тоне проскальзывает очевидное недовольство. Просто сложно разобрать, чем именно, если учесть, что Харт «накосячил» за вечер везде, где только можно. Больше всего выводило из себя то, как он общался с бывшей и даже не пытался скрыть. Словно, это совсем нормально. Вроде бы Рами считала, что не была бы против нормальных отношений с бывшими. Но, когда ее муж забывает о ней и мчится на подмогу длинноногим девицам, это ее выбивает их колеи. Ее сердце не настолько доброе, чтобы просто ему все это прощать. Она не устроит некрасивых сцен. Рами не представляет себя в истеричном состоянии. Но представляет себя с ножом над его бездыханным телом.
- Ты понял, что я единственная и неповторимая после общения с твоей бывшей? Милый, молю, не закапывай себя. Лучше помолчи.
Она старается унять раздражение, которое может ее выдать. Она в душе истеричная стерва, ревнивая истеричка, которая готова разбить ему об голову вазу. Но почему-то эти эмоции не выпускает наружу, не говорит ему о них. и в внутри нее копится боль и обида, копится, превращая ее в монстра. В монстра, который постоянно думает о том, что от таких чувств надо избавляться, правда методы ее совсем радикальные. В том, чтобы просто уйти от изменника она выхода не видит. Чтобы он наслаждался своими возобновленными отношениями с бывшей или же какими-то новыми, пока ее бы душили рыдания в подушку? Да не дай Бог. Лучше пусть ее душат рыдания, когда она будет оплакивать его кончину, если он не прекратит вести себя как мерзавец.
- Я не злюсь, дорогой. С чего бы? Хочешь ужинать или твоя бывшая была столь любезна, что накормила тебя?
Снова такая мягкая улыбка, но змеиная. Она, словно играет с Хартом, испытывая его. Ей даже не слишком интересно, как он будет «отмазываться», потому что ни черта не получится. Араминта бы с радостью сейчас подсыпала ему что-то отравляющее в ужин, но потом спасла бы. Для первого раза. В качестве аккуратного предупреждения, хотя почему аккуратного?

 Отправлено: 07.11.20 03:19. Заголовок: -Да брось, Араминта...

-Да брось, Араминта. Но только чур не магнитофон и не в меня! Хотя нет – продолжай. Мне нравится, как ты меня ревнуешь. Это чертовски вдохновляет на подвиги. К примеру…дать тебе как следует поспать с утра и самому приготовить нам завтрак. Даже обещаю изобразить нечто большее, чем подгорелую яичницу, правда, не обязуюсь за результат. Так что не будь строга, малышка.
Он картинно играет бровями, мягко усмехнувшись и подмигивая Рами с нахальством дамского угодника. Ну то есть, он отныне исключительно угодник Рами, остальные дамы идут лесом или хоть куда угодно – он заправской хороший мальчик и не отслеживает чьи-то передвижения. Только вот пользы от Харта гораздо меньше, чем неудобств, которые он одним своим присутствием способен создавать – как по крупному, так в мелочах. Например, он хулигански постоянно по ночам творит бессовестное безобразие – неугомонно сдирая во сне одеяло с Рами и перетягивая на себя. Так с пресловутым завтраком – это когда его готовил в последний раз Харт? Верно. Ни-ког-да! Не мужское сиё занятие. Но ради супруги он готов разок позорно нацепить на себя фартук. Но только один раз, не то ещё привыкнет и перестанет его кормить – а для мужчины это трагедия похлеще наводнения вперемешку с природными катаклизмами.
Харт, временно оставив в покое ручки очаровательной в своём праведном гневе Рами, с энтузиазмом идёт на запах – прямо к накрытому столу. Какая затейница у него женщина – она творит столь утончённые и одновременно домашние блюда, что Харт сам себе завидовать ничуть не стесняется. Ему досталась лучшая жена – заботливая, горячая, с чувством юмора, сексуальная. Очевидно, он заслужил её заслугами в прошлой жизни, благо в этой он пока не успел отличиться чем-то особенно хорошим. Ну разве что старается помочь нежданно появившейся сестре влиться в их непростую семейку – только слишком уж шифруясь и избирая, мягко говоря, сомнительные способы. Потому, как бы игра в незадачливого шпиона не довела его супругу до греха. Но он, конечно, в мужском слепом стиле, не замечает, сколь яростной тьмой загорелись её глаза, когда она отнюдь не в шутку с угрожающей любезностью предлагает малость недоходчивому муженьку вовремя заткнуться. Харт следует её рекомендации – не оттого, что в нём включился заторможенный инстинкт самосохранения, о, нет. Просто ему кусок чудесной трапезы встаёт поперёк горла, когда он ловит её взгляд, где на секунду промелькнули коварные замыслы Араминты без приукрас. Так, он, очевидно, совсем рехнулся. Но почему кажется, будто жена не вином бы его угостила, а ласково подлила бы в бокал мышьяка? Как пелось в расчудесной песенке – «он сам нарвался, и в этом нашей нет вины – да будь вы сами на нашем месте, вы поступили бы так как мы!» Особенно его впечатлил отрывок про супруга, который – вот же камикадзе – чпокал жвачку своей жене назло. Эх, не учёл, несчастный, та, по всей видимости, мучилась ПМС, вот и схватилась за дробовик, дабы призвать к порядку нарушителя спокойствия. Хотя нет, та часть, где жёнушка прирезала благоверного за свою связь с молочником была ещё веселее – сколько она раз угостила его ножиком куда-то в солнечное сплетение? Вроде бы, десять – Харт не упомнит, значит, необходимо тот забавный мюзикл «Чикаго» пересмотреть. Сейчас же он картинно кашляет, ошалело покачав головой. Рами умело подливает масла в огонь его сомнений – ехидно рассуждая о речи относительно гипотетически безвременной кончины своего вероломного спутника. Как говорится – не к столу будет сказано.
-Араминта, нельзя так со мной. Ужин – выше любых похвал, но от твоих грозных слов я, между прочим, поперхнулся. Теперь ощущаю себя вправе ныть весь вечер, напрашиваясь на комплименты и на твою неукоснительную ласку.
Он с обаятельным деланным возмущением высокопарно стучит вилкой по столу – правда, немного ударяя свой палец. Совсем не как в кино про брутальных мерзавцев. Он уж точно не Иван Грозный с суровыми взглядами из-под бровей круче Санта-Клауса, скорее уж его невольный заместитель Бунша из советской комедии, коему напарник заявил – ах ты бродяга, смертный прыщ – хотя, наверное, Харт реплики напутал, как всегда. У него в голове царит творческий хаос, за что над ним порой беззлобно подтрунивает более рациональный Ален. И Харт отнюдь не возражает – у них, у мужиков, свои мужицкие приколы, девчонкам не понять!
-Любимая, ты перебарщиваешь! Даже если бы бывшая накинулась на меня с порывом покормить, то я бы в столь интимном деле ей сразу отказал. Сиганул бы в окно, надумай она упорствовать, не побоялся бы ноги себе переломать. И, дорогая, я понял что ты – единственная и неповторимая гораздо раньше, чем ты думаешь.
Теперь он улыбается супруге мягко и лукаво, многозначительно сощурив глаза. Харт может показаться нелепо обворожительным засранцем, способным уболтать кого угодно, однако, он не пытается юлить, по крайней мере, точно не сейчас. Ну то есть, он в окно, быть может, от предложенной еды бы выходить не принялся, но ни за что бы не коснулся стряпни чужой женщины. Даже если бы очень оголодал – на крайний случай, добежал бы рысцой до ближайшего кафе и там бы всласть оторвался, заморив червячка перед ужином, что приготовила его Рами. Руки которой он сейчас снова сцапал, бесстыдно приложившись к пальчикам губами. Затем же, распрямившись со спиною, как струна, он, несколько помешкав, переходит уже на куда более серьёзный тон повествования. Решив – достаточно им тайн и недомолвок, а то, чего доброго, Араминта всерьёз примется подозревать его в неверности. А он то, между прочим, тот ещё занудный святоша, вот хоть вешай Харта на доску позора – он на работе и то не норовит ущипнуть за задницы буфетчицу или, на худой конец, отцовскую секретаршу, а, между прочим, и не на работе тоже! В этот момент же Харт шутливо задирает руки вверх, слегка иронично выбрасывая белый флаг.
-Дорогая, твои дедуктивные способности явно выше моих возможностей извернуться. Мне удалось провести папеньку, но тебе скажу правду. Моя бывшая – не совсем бывшая. Она…
Он снова, поджав уши, давится, ибо теперь у Рами на личике тенью мелькает столь кроткое выражение, с коим, наверное, в былые времена совершали избиение невинных младенец. А Харт невинный, как…эммм…ну как новёхонький стульчак от унитаза в магазине. Блин…какое-то стрёмное да не шибко брутальное сравнение получилось. Не очень добрый знак!
Он встряхивает светлыми волосами, ангельски взирая на ещё не разбушевавшуюся, но явно близкую к тому супругу. Ай! Она, вероятно, не о том подумала. Сам виноват, дурак, ведь следует выражать свои мысли с чувством, толком и расстановкой, а не таким образом, словно он намеревается расписаться в оргиях с «бывшей», которых никогда не случалось. По той хотя бы отъявленной причине, что бывшая то никакая не бывшая, а его самая что ни на есть сестра. Только вот как бы выложить как на молитве перед Рами эту информацию, чтобы она, желательно, поверила прежде, чем поставит ему половником под глазом красочный фигнал.
-Милая, ты же не подумала, ну, в том самом смысле? Как тебе только не стыдно так оскорблять меня недоверием! Я во многом грешён, знаешь ли. Но никогда и не помыслил бы тебе изменять – я для этого слишком ленив! Ладно, не сердись, дорогая. Кроме шуток, мы с ней вовсе не любовники. Даже скорей наоборот – мы с ней…эмммм… и никогда не спали. Вообще ни капельки.

 Отправлено: 10.11.20 01:33. Заголовок: - С чего ты решил, ч..

- С чего ты решил, что я тебя ревную? – она деланно приподнимает брови, изображая страшное удивление.
Она, конечно, ревнивая, и его ревнует ужасно. Но, в некотором роде, возможно, дело даже не в этом. Обычная ревность это иное. Ее ревность сводит с ума. Ее ревность не просто истерика на пустом месте, это желание ему отомстить и убить его. Наверное, то, что творится в ее душе, нельзя назвать таким простым словом «ревность». Это сумасшествие и безумие. ненависть даже. Несмотря на любовь. Дело не в том, что она, к примеру, ревнует его к этой бывшей злосчастной, хотя этот факт нельзя отрицать. Но, в общем, ее просто сводит с ума сам факт того, что рядом с Хартом могут быть другие женщины. Она уверена на все сто процентов, что он вероломно ей изменяет. И картинки перед глазами делают ее сумасшедшей. Если он приходит вечером и она хочет секса, а он говорит, что устал, то ее больной мозг не думает, что он и правда мог устать. Ее больной мозг представляет, как он весь день спал с другими женщинами, стирая свой член в кровь, а на жену сил у него уже не хватило. Причем, бывает, что она и сама устает и ничего не хочет. но почему-то ему этого не позволяет в своих безумных мыслях. Нет. Такое вряд ли можно назвать ревностью.
Она устраивается рядом с ним. Рами не слишком голодна, просто держит в руке бокал и ковыряет вилкой в тарелке. Ей нравится накрывать стол, готовить. Она обязательно к горячему делает салат, режет сыры и нарезку, устраивая целый ужин, причем, ей совсем не жаль, когда толком ничего из этого не съедается. Ужин это ритуал. Бутылка вина, большая свеча, нарезанный сыр, ароматное горячее и обязательно салат. Вот как раз салат сейчас она вилкой и ковыряет. До трясучки злят нелепые и дурацкие оправдания Харта. В голове, как будто бы творится какое-то безумие. чертовы картинки, как он навис над этой своей бывшей, двигаясь глубоко в ней. А потом как они оба в изнеможении откидываются на подушки, что пропитаны их потом от страстного полового акта. Вероломного и предательского акта.
- Надумай она упорствовать… - задумчиво, но с улыбочкой повторяет за ним Рами, совершенно умело изображая мягкость, правда в то же время не лишая себя ядовитости.
Она кивает заинтересованно, словно супруг рассказывает ей о том, как прошел его день, а она не может пропустить ни одного события из его жизни. Ни дать ни взять идеальная женушка. Хотя внутри нее уже начинает все закипать, еще пуще прежнего. В общем, она умеет держать себя в руках. Но, кажется, она готова облажаться и сдаться своему гневу.
Рами не отдергивает руки, вновь позволяя ему коснуться их губами. Как бы там ни было, несмотря на то, что ее раздражает его легкомыслие. Все же она его любит, иначе вряд ли так бесилась бы. Ненависть к нему – не отвращение. И каждое его прикосновение ей приятно, ее заводит, хочется прижаться и говорить о любви. И в то же время смотреть, как он пускает кровавые пузыри, потому что обидел ее. Мужчины всегда топчут женщин. Почему без них тогда сложно?
- Ах не совсем бывшая, - Араминта улыбнулась и мягко освободила свои руки, чтобы взять нож и сдавить его рукоятку так, что костяшки пальцев побелели.
Она резко поднимается и вставляет нож прямо в стол рядом с тарелкой Харта и, конечно, рядом с его рукой. Несложно представить ту силу и ярость, с которой она совершила этот жест, если кончик ножа так и застрял в дорогом деревянном столе. Она считает, что рассчитала все, поэтому не коснулась лезвием его плоти. Но пугает то, что, возможно, она просто промахнулась.
Ярость туманит ее разум и взор, хоть пока она и держится молодцом. Она даже от своей ярости слышит его нелепые оправдания, словно издалека, как будто бы где-то совсем далеко вещает телевизор. И до нее не сразу доходит смысл его слов. В этот самый момент она действительно была готова вонзить нож ему в ухо. Хотя, конечно, потом бы пожалела, потому что убийство должно быть холодным, так Рами учила Эхо, у которой опыт был куда больше, поэтому Араминта ей доверяла. Эхо бы не оценила порыва Рами лишить Харта жизни прямо сейчас. Но он заслужил, черт возьми! Гнев заставляет ее даже дышать тяжелее.
- Никогда не спали с твоей бывшей? – она с силой выдергивает нож из стола, орудие будущего убийства должно быть в ее руке, - решил хвастануть платонической любовью, дорогой? Или ты был слишком ленив, чтобы с ней спать? – каждое его слово ее бесит, он и сам не понимает, с каким бушующим огнем он опрометчиво играет. Поэтому нож она не отпускает. Одно неверное или неловкое слово и она готова его покалечить. Эта утонченная леди с бокалом вина с легкостью разобьет этот бокал и пронзит его артерию.
- Дорогой, - голос ее становится тихим и мягким, - если ты хочешь сказать нечто, что меня огорчит, то беги. Я закрою глаза и буду считать до десяти. Я не шучу, - улыбка может обмануть. Харта обмануть легко. Он мало замечает ее безумие. Но она не шутит, - а я пойду спать. Прими правильное решение, - Рами закрывает глаза, - раз… два….

 Отправлено: 20.12.20 01:06. Заголовок: -С того, что ты меня..

-С того, что ты меня ревнуешь, дорогая.
Мягко усмехается Харт, хулигански зеркаля движение Араминты бровями. Он, к слову, в ревности своей жены ничуть не сомневается, и её буйная натура с яростными взглядами чертовски Харта возбуждает. Ему неинтересны пай-девочки, что кротко упирают глазки в пол, готовые ходить по струнке по щелчку пальцев. С Рами подобные фортели не пройдут – она скорее отрежет ему пальцы, чем позволит указывать, как ей поступать. Его чарующая в своей горячности женщина. Харт, к слову, хоть и выглядит спокойным разгильдяем, также ужасно ревнует её. Он искренне считает женитьбу – высшим романтическим проявлением собственнического инстинкта, зачастую присущего мужчинам. Что там случилось с бывшим Рами, пугающую участь коего стоило бы счесть незавидной, заботило Харта как прошлогодний снег. Тот факт, что в деле его скоропостижной кончины были определённые предупредительные маячки, не волновал Ван Гала ни на йоту – раз этот его несостоявшийся соперник испарился, и поделом тому. Даже если бы Рами торжественно сообщила Харту, что это вообще она прибила бывшего, Харт бы не стал заламывать руки да таскать жену по психологам. Он бы ласково обнял свою девочку и удовлетворённо заключил – да наплевать на него! Зато теперь они вместе, никто им не зудит над ухом, не выползает, как чёрт из табакерки – а этот самый бывший…да пусть хоть провалится, пёс с ним.
-Ты не угадала, милая. Ни один из этих вариантов, хотя, признаться, лень – вполне про меня. Дело в ином – мы с бывшей, ну, в смысле с не совсем бывшей…
Опрометчиво продолжает наивный Харт, подцепив с тарелки заботливо нарезанный аккуратными ломтиками сыр, попутно со смаком отправляя в рот одновременно и салат и горячее, щедро запив всё это предложенным вином – он издаёт звучный стон, явно демонстрируя, до чего Рами ему угодила и вознесла на вершины гастрономического блаженства. Он ценит то, как жена хлопочет над его желудком, но порой в своём рассеянном нерасторопном стиле забывает ей об этом говорить. Харт снова уминает и салат и второе блюдо – такая уж с детства у него привычка, он способен слопать едва ли не селёдку вперемешку с мёдом. Обычно он ленивый и размеренный тип, но если дело затрагивает пищу, он ест столь рьяно, будто у него отнимут и прямо тут же вырвут посуду из загребущих ручонок.
Он тянется бокалом к Рами, дабы чокнуться, только неоднозначно разгоревшийся взгляд супруги не очень располагает к очередным дурацким тостам Харта. Он было убеждает себя, мол, Араминта просто страшно возбудилась от его аппетита, но та быстро развенчивает сей миф, засадив ножик в стол в опасной близости от запястья Харта. Он некоторое время недоумённо пялится на лезвие, а после, чуть поджав уши, поднимает на жену взгляд. Впрочем, ему всё ещё хочется верить, это у Рами юмор такой, с тёмным налётом. Или предменструальное напряжение!
-Рами, если ты таким образом решила намекнуть, что я ем как свинтус, мол, мне следует пользоваться ножом, то обещаю принять к сведению и больше не позорить любимую супругу своим невежеством!
Харт, мягко выражаясь, запоздало силится разрядить накалившуюся в гостиной обстановку, мысленно кляня на чём свет стоит свой проклятущий телефон, который всё же следовало утопить в унитазе – для спокойствия жены. Конечно, тут даже весьма заторможенного мозга Харта хватает для осознания – про бывшую лучше как бы заткнуться. И совсем лучше заткнуться не как бы, а прочно запереть рот на замок. Правда, как тогда ему донести до супруги – та самая бывшая всё-таки вовсе не бывшая, а скорее новая его сестрица. Чёрт дери, во что он ввязался, поддержав авантюру новоиспечённой сестры не сразу предъявить её пред светлы очи папеньки? Необходимо было самоизолироваться и предоставить милым родственничкам самим разбираться в эдаких дрязгах. Харт для разборок не создан – он слишком трепетный и трусливый, ещё, чего доброго, наложит в штаны от нервного ужаса. И вообще, распинать его и понукать во всех смертных грехах позволено только Рами! Это её исключительная прерогатива на благо их маленькой, да удаленькой семьи.
-Бежать, Араминта? Ээээй…я вообще-то тоже хочу спать. Не с бывшей, не на улице на лавке. А под уютным бочком своей жены. После того, как пылко «посплю» на своей жене. Только я бы убрал ножи, если не возражаешь. Хотя…знаешь, меня заводит твоя бурная фантазия.
Снова хмыкает Ван Гал, покрутив головой и слегка приходя в разум после странного инцидента за столом. Он легко сочетает невинные фразы с распущенными. И не видит в этом дурного, почему это он не имеет права рассчитывать обласкать со всей страстью свою разъярённую жену? Ну неужели Рами зарежет его и впрямь? Если во время оргазма, он, пожалуй, в обиде не будет.
Только вот хохмы хохмами, а взгляд супруги всё сильнее пропитывается тяжёлой, давящей подоплекой. Что-то явно не так, это не шутки. Она действительно в этот момент запросто зашвырнёт ножиком в его бестолковую голову. Поэтому сейчас он мягко, но бескомпромиссно накрывает её ладонь, что вцепилась в нож мёртвой хваткой. С деловитой невозмутимостью раскрывая её пальчики по одному, затем наклонившись и горячо поцеловав её ручку.
-Ладно, понял, чай, не дурак. Пойду навяжусь в гости к Алену и дам тебе как следует по мне соскучиться! Хотя…у меня есть идея получше, как унять в твоей душе стихию, моя безумная.
Она определённо напряжена. Благоразумным решением было бы послушать жену и ретироваться подобру-поздорову. По здоровью, если точнее – коли Харт желает сохранить себя в сохранности и целости.
Тем не менее, Харт не собирается оставлять её здесь такую закипевшую…и чертовски заводящую его своими очаровательно убийственными намерениями – он забабахает ей такой массаж с самыми эротичными и пошлыми последствиями, что заставит её по крайней мере временно запамятовать о любых смертоубийствах. Он, заходя за спину Минты, начинает с её подрагивающей от ярости шейки, спускается к ключицам, плечам…с жёсткой нежностью надавливает на её самые эрогенные точки так, чтобы ей уже не со столь упорным запалом жаждалось его убивать. Ему плевать на всех бывших мира – что её бывших, что его, он и не вспомнит имена тех женщин, с кем когда-то миловался. Ведь ни одна из тех, былых, по-настоящему не западала ему в душу так, как запала жена. И, честно, он скорее примет от неё ранение холодным оружием, чем куда-то уйдёт. Когда она слегка расслабляется, он каверзно подхватывает Рами на руки, настойчиво и чувственно лаская, унося в сторону спальни. Забавно, в спальне они безобразничают нечасто – предпочитая для оного иные места. Но сегодня ему кажется уместным внести нотку лёгкой романтики. Пока она не пришибла его к чертям – чтоб, если всё же пришибёт, обоим сделалось не так досадно! Он не хочет, чтобы последним, что увидели его глаза, был этот треклятый нож. Он хочет видеть тело своей женщины и касаться её самых сокровенных мест.
С утра Харт первым просыпается в кои то веки. Он с умилением и страстью смотрит на дремлющую жену, которую вчера он буквально измучил своей неутомимостью. Вот, кстати, где Харт ещё счастлив ни капли не лениться – так это в их жарком сексе. Тут скорее наоборот, ей иногда приходится отделываться от него, ибо с любимой он готов везде и всюду. Постоянно приставая к ней самым нахальным образом. Харт, быстро собравшись, отчаливает на работу, мягко поцеловав в лоб жену, не желая нарушить её сон. Он ради оного сам завязывает себе галстук, а не каждый женатый мужчина способен на подобный подвиг. Он не готовит завтрак, но, оказавшись на работе, первым делом заказывает в их излюбленном ресторанчике у дома доставку её любимых утренних блюд.