Отправлено: 03.04.18 00:46. Заголовок: Дом Шелби и Мирцеллы.

 Отправлено: 03.04.18 00:47. Заголовок: Она в который раз ве..

Она в который раз вернулась от психотерапевта, снова немного поплакала. Уже не так сильно, как ревела поначалу. Она долго смотрит на свой телефон и вертит его в подрагивающей руке. Нервно трясёт коленкой, она не умеет сидеть спокойно. Прошло уже несколько месяцев, а она хочет набрать номер Кана каждое утро. Сказать ему, что ненавидит его. Но что любит его больше. Сказать, как сильно скучает по нему. В её жизни изменилось многое, она перестала сидеть затворницей. Но это не изменилось. Она маниакально смотрит дурацкие программы про выбор свадебных платьев и плачет, как маленькая. Но мазохистки не переключает канал, ей словно нравится над собой издеваться и себя изводить. Она не его невеста, это была лишь игра Кодо-сана, в которую Кан был вынужден играть. И которую она приняла так беззаботно потому, что не знала, что это неправильно. Так, по крайней мере, говорит ей психотерапевт. И она кивает, пытаясь себя убедить, что ему верит. Но её сердце кричит, она не хочет, чтобы у Кана была другая жена, красивая японка из родовитой семьи, что составит ему прекрасную партию. Возможно, он уже женился. А ей от этой мысли хочется напиваться.
Она ведь должна, просто обязана злиться на Кана. Он всегда её защищал, а потом оставил, растерянную. А она так привыкла к тому, что они с Каном вместе, привыкла к его семье и даже к тирану отцу прониклась симпатией. Отец Кана не был к ней добр, пока тяжёлая болезнь не изменила его личность. Впрочем, даже будучи болен, Кодо-сан не попросил у неё прощения. И это дало ей небольшую надежду, что Кодо-сан ещё немного поживёт. Ей казалось, он погладил бы её по голове, если бы чувствовал, что умирает. Мириам ошиблась. Но пока она не знает, что Кодо-сан больше не сделает ничего. Она злится на Кана за то, что сорвал розовые очки с её глаз, и она чувствует себя, словно слепой котёнок, в мире, полном машин, суеты, ярких огней, дорогих бутиков и развлекательных центров. Он забрал у неё её азиатскую подругу, возможность быть рядом с ним и по-настоящему стать его женой. Она бы родила ему сына. Со светлыми волосами и его красивым лицом. И Мириам бы согласно кивнула, если бы Кан захотел назвать его Кодо. Ей страшно хочется бить Кана по груди, пока он не перехватит её за запястья. А потом поцеловать. Потому, что её психика, может, и встаёт на место. Но её любовь к нему совсем не прошла и лишь разгорелась на расстоянии, глухо отдаваясь в её надтреснутом сердце.
Она уже почти привыкла не шарахаться ото всего и не пропускать всех в очереди в супермаркете, не зная толком, как расплатиться за покупки. Она приноровилась, немного начала приходить в себя и сознавать, что, по большому счёту, никто, кроме Кана и его сестры не относился к ней хорошо в том доме. Её же собственный отец продал её, словно трофей, Кодо-сану, а её мать даже не возразила. И только Мирц, когда Мириам уезжала, схватила её за руку. Говорила, чтобы Мириам не смела плакать и вытирала слёзы на её щеках. Она научилась брать себя в руки и отвлекаться. Даже пару раз решилась сходить на свидания с парнями, которые подкатывали к ней. Они о чём-то рассказывали, о чём-то расспрашивали, а она не слышала их. Ей везде виделся Кан. В каждом прохожем. И её надежда разбивалась об осознание, что его рядом нет. Но теперь хватит, в какой-то момент ей самой стало тошно от собственных соплей. Она ничего не может поделать с тем, что любит его. Но она больше не будет каждый день ждать, что он придёт. Мириам решительно откладывает в сторону телефон. Переодевается и выходит из дома. Садится в машину, она, от скуки, научилась водить, записавшись на курсы, где у неё и приятели появились, хотя она чувствует себя в их компании белой вороной. Мальчишки обсуждают непонятные Мириам вещи, а девушки модные новинки и то, кто с кем кому изменил, и Мириам теряется, не зная, что сказать. Они и так смотрят на неё, как на больную, потому, что она по-японски здоровается, складывая ладони, и делает пучки, как у гейш. Её растили пленницей, обязанную почитать японские традиции. Если она делала что-то не так, Кодо-сан выходил из себя. Да и она понимает, что рассказывать про свою жизнь в Японии ненормально. То, что там было с ней, ненормально, и она больше не пленница, а человек вольный. Кан ведь в чём-то был прав. Она скучает по сестре. Но не по своему отцу. Она считает, что её семья отказалась от неё. Хотя, она съездила на могилу отца и стояла там мрачная, кутаясь в пальто и щурясь от ветра. Она пожалела, что поехала одна. Она хотела бы съездить туда вместе с Мирцеллой. Вместе помолчать и держать сестру за руку.
И сейчас она распускает свои длинные волосы, позволяя им свободно упасть на плечи, и направляется к дому Мирц. Ей бы вряд ли удалось разыскать сестру, если бы Кан не помог, до своего отъезда. Он предупредил, что у Мирцеллы опасный муж, но Мириам лишь горько усмехнулась. Она была пленницей Кодо-сана. И не испугается опасного мужа своей сестры, он не удержит её от того, чтобы обнять Мирц, как в детстве. Мириам страшно нервничает и мнётся на пороге. Она не видела сестру столько лет. Сколько лет Кодо-сан подарил ей и Кану? Сколько лет он украл у них с Мирц? Её сестра открывает дверь. Она такая красивая. У Мириам безумно бьётся сердце.
-Ты…меня узнаёшь? Мирц. Это я. Ты меня помнишь?..
Ей хочется кинуться на шею сестры и раствориться в их объятиях. Но она боится, что Мирцелла её оттолкнёт, что сестра о ней давно забыла. В глазах Мириам слёзы, она не может и слова вымолвить и протягивает руку, касаясь волос сестры. Такая красивая. Эта мысль бьётся в её сознании ещё сильнее, чем пульс. Она с робкой надеждой вглядывается в глаза Мирцеллы.

 Отправлено: 05.04.18 00:57. Заголовок: Мирцелла, как хороша..

Мирцелла, как хорошая жена, проводила Шелби с утра. Он, кстати, был не в настроении и суховато поцеловал ее в губы, а она даже не пожелала ему хорошего дня. Это обычная история в их отношениях. Иногда они похожи на идеальную пару, которая не может надышаться друг другом. Они даже обнимаются, и он может подойти и обнять ее, если она, к примеру, готовит ужин. Но это не значит, что на утро они вообще могут поздороваться друг с другом. Даже не произнести «доброе утро». И сегодня был один из таких дней. иногда в такие дни Мирцелла напивается, пока его нет. А потом просто уезжает в отель, чтобы не сталкиваться с ним. А на следующий день они уже пьют вино из одной бутылки и курят сигарету на двоих. Сегодня плохой день, который Шелби начал тем, что быстро сбежал по делам, а она открыла бутылку шампанского, устроив себе ранний завтрак с сыром и куском хлеба. Мирцелла включает громкую музыку и даже не достает бокалы, потому что не планирует сегодня ничего мыть. Если Шелби заметит, что она пила с утра, то, если будет не в духе, обвинить ее в алкоголизме и она от злости подумает, что пора уже сдать его с потрохами. А он, наверное, подумает, что давно бы ее пора убить. Все пары во время ссор могут думать о расставании. У них извращенно думать о расставании – значит считать, что пора уничтожить друг друга. Вот сегодня именно такой день. Она пьет из бутылки шампанское и разыгрывает сама с собой сцену, как она сдает Шелби и смотрит в его порочные глаза.
В дверь раздается звонок и сначала Мирцелла начинает нервничать. Какого черта он вернулся так рано? Она даже пытается спрятать бутылку, но вовремя понимает, что у него есть ключи и вряд бы он решил устроить романтическую историю и позвонить в дверь, чтобы притащить, к примеру, какой-то веник. Поэтому она спокойно ставит бутылку на стол и идет открывать дверь. Распахивает ее и вопросительно смотрит на такую красоточку из фильмов с блондинистыми волосами. неужели любовница Шелби пришла поговорить? Или в чем вообще проблема? Разум Мирцеллы затуманен. Она часто видит то, что хочет видеть.
Мирцелла хмурится и не отвечает на вопрос светловолосой красотки. Та протягивает руку, чтобы коснуться волос Мирцеллы и Мирцелла отстраняется. Она не выносит, когда ее трогают.
- Я должна тебя узнать?
Она поднимает брови. Всматривается в черты, которые кажутся ей смутно знакомыми. Мирцелла многих встречала и почти никого не запоминала. Мирцелла иногда бывает слишком резкой и замкнутой. Она не приглашает войти незнакомцев из вежливости, потому что думает, что это, может быть, Шелби вообще решил таким способом от нее избавиться. Проснулся с утра и решил, что пора прекращать их игры. Нашел красивую куколку и прислал, чтобы она перерезала горло Мирцелле, которая потеряла бдительность. Пусть даже не надеется. Мирцелла всегда должна быть начеку. Не всегда получается. Мирцелла делает шаг назад, чтобы изучить черты лица незнакомки, которая отчего-то знает ее имя и считает, что Мирцелла должна ее помнить.
- Мирц… так меня называла только…
Мирцелла прикусывает губу и теперь уже делает резкий шаг вперед, чтобы приподнять подбородок блондинки властным жестом и заглянуть ей в глаза. Она изучает пальцами скулы блондинки. Отпускает.
- Мириам? Разве это можешь быть ты?
Мирцелла недоверчиво склоняет голову набок. Потому быстрым движением шарит по карманам сестры, все же считая, что та может быть засланным казачком, чтобы убить ее. Осматривается по сторонам и теперь уже резко притягивает Мириам в дом, чтобы тут же захлопнуть дверь. Теперь она меряет шагами комнату. Делает щедрый глоток шампанского, но теперь уже не из праздности, а чтобы привести мысли в порядок. Мирцелла приводит мысли в порядок алкоголем. И пусть у многих наоборот.
Мирцелла смотрит в глаза Мириам. Улыбается слегка вымученно. Все еще сложно поверить в то, что ее сестра здесь, в ее доме и ее можно потрогать. С ней можно поговорить.
- Я думала, я больше никогда тебя не увижу. Как тебе удалось сбежать?
Мирцелла была ребенком, когда Мириам была продана в клан. Мирцелла с того вечера страшного мало что помнит, потому что сознание такая штука, что стирает некоторые моменты, что причиняют боль. Особенно, когда ты была ребенком. Но она точно знает, что была уверена, что больше никогда не увидит Мириам, и раз ее увидела, то значит Мириам сбежала. Мирцелла бы хотела обнять свою сестру. Крепко обнять. Но она все еще не решается. Лишь сцепляет пальцы с пальцами Мириам. Сцепляет так крепко, как хотела бы обнять.

 Отправлено: 12.05.18 04:56. Заголовок: Мирцелла пристально ..

Мирцелла пристально её изучает, и Мириам замирает в безрассудной надежде, что, быть может, сестра интуитивно узнала её. Но это жизнь – Мириам выросла, изменилась и похожа на сотню других светловолосых девушек. Мирц обыскивает её карманы, глядя на Мириам с недоверием, и Мириам бы ответить настороженным взглядом, но за годы заточения она привыкла ко многим странностям. Быть начеку, ожидая подвоха, Мириам так и не научилась. Она любопытная, и всё же ей сложно в этом городе. Когда она впервые оказалась на оживлённом перекрёстке, ошарашено зажала уши, замерев посреди дороги. Если бы прохожий не помог ей перейти улицу, её бы кто-нибудь задавил. И она долго не могла забыть, как нервно гудели машины, врываясь в её не приученный к городской суете мозг.
Мирц уворачивается от желания Мириам коснуться её волос, и рука Мириам безвольно возвращается на место. Мириам сестра Мирцеллы, но ей нельзя провести ладонью по волосам Мирц. Она была Кану невестой, а он даже не справляется, как она поживает. Она была дочерью своих родителей, а они продали её, словно она родилась чумной. Если бы она могла, спросила бы, с какой целью они произвели её на свет. Циничный вопрос маленькой девочки, которая так и не выросла. Мириам не умеет справляться с эмоциями и достойно себя вести. Она старается, но слёзы не катятся по щекам беспрерывным потоком лишь в угоду рефлексу – Кодо-сан ненавидел, когда кто-то плакал, не скупясь на злобные взгляды.
-Уже и не знаю, та ли я милашка со светлыми волосами, которую ты крепко держала за руку, Мирц. Но я всё такая же плакса. Я лила слёзы ужаса, когда меня у тебя забирали, и хочу рыдать от счастья, когда тебя нашла. Просто я научилась не плакать.
Она не стала шугаться собственной тени только благодаря Кану. Она чувствовала себя не в своей тарелке всякий раз, как Кодо-сан вытаскивал её на середину комнаты, показывая, словно диковинного зверька, своим гостям. Кан всегда находил благовидный предлог и уводил Мириам. А, если Кодо-сан злился, Кан с едва уловимой иронией напоминал, что Мириам – его невеста. Но мозг Мириам и её комплекс жертвы не излечился не до конца. Её былая жизнь похожа на руины, и она закрывает сознание наивными иллюзиями, вроде того, что Кодо-сан выздоровел и снова всех строит с присущим ему жестоким запалом. Мириам не любила жестокость, и Кодо-сан неустанно напоминал ей – она не более, чем игрушка, и он в любой момент мог бы её сломать. Но, когда он заболел, все уехали заграницу, а Минору старался пореже бывать дома, Мириам почувствовала себя одинокой в их огромном особняке. Она не могла убежать, она оставалась пленницей. А, может, бежать и не хотела. Ей было сложно видеть, как некогда опасный тиран превращается в немощного старца. И она старалась вести себя так, словно не было смертельной болезни. Глупая девочка так и не научилась примиряться с действительностью. Она всё ещё зовёт себя невестой Кана и занимается самообманом, будто Кодо-сан поправился. Психиатр не помогает.
Сестрёнка её узнаёт – взгляд Мирцеллы теплеет, а у Мириам отлегает от сердца непроходимая грусть. У неё в голове бешеный микс из японских традиций и европейского стремления к свободе, и когда Мирц втягивает её в дом, Мириам снимает обувь и, сложив вместе ладони, кланится на пороге.
-Я не сбежала. Старший сын того господина, Кан, меня отпустил. Я была невестой Кана, по воле его отца. А теперь я вернулась, а он…остался.
Они не виделись с Мирцеллой так давно, но она уверена – Мирцелла почувствует грусть в её голосе. Мириам счастлива видеть сестру, но не рада невозможности видеть Кана. Из-за этого сердце девочки, привыкшей быть пленницей, разрывается на куски. Но в этой боли есть нечто согревающее. Она достаёт телефон, где хранит их с Каном фотографию. Незадолго до того, как он повелел ей попробовать нормальную жизнь.
-Кан такой красивый, Мирц. Если бы не он, не знаю, что было бы. Но дело не в этом – даже если пройдёт сто лет, у него будет миллион женщин, и он захочет вернуться ко мне, я брошусь ему на шею.
Она не говорит восторженно и истерически. В её голосе невозмутимая романтика. Она была воспитана в японской семье, где женщины не имеют права на излишнюю гордость. Им прививают покорность и послушание. Мириам, по натуре, не была слишком покорной – она способна устроить Кану разнос. Но не удержится от соблазна прижаться к нему.
-А я всегда знала, что увижу тебя. Сколько бы не прошло лет. Я бы в любом случае поймала момент и нашла тебя, сестрёнка. Ты такая невероятная. Ни у кого нет сестры, красивее, чем ты.
Мириам категорична в своей любви. И в её глазах ни одна женщина не сравнится с Мирцеллой, как с Каном не сравнится ни один мужчина. Она разглядывает сестру с восхищением. Мириам редко проникается людьми. К тем же, кем болеет, привязывается намертво.
-Мирц. Расскажи мне свою жизнь.
Мириам несуразно ставит вопросы. Но они столько всего пропустили, и сознавать это болезненно. Мириам не слушала откровения сестры про первый поцелуй и вечеринку. Их разлучили в детстве, и они такие разные, даже цвет волос у них словно вступает в противоречие. Но Мириам так любит свою сестру и никогда не переставала любить. Она трепетно сплетает их пальцы и притягивает Мирц к себе, обнимая. Так крепко, как они сцепились пальцами. Мириам упоённо улыбается, узнавая её запах. Лавандовый, как в детстве, когда Мириам перебирала локоны Мирц и делала для неё венки из полевых цветов. Получалось не слишком красиво, а Мирц не стеснялась их надевать.

 Отправлено: 15.05.18 02:07. Заголовок: Мирцелла не знает, р..

Мирцелла не знает, радоваться ей или огорчаться, что ее сестра научилась не плакать. Она не видит в этом ничего плохого, но что-то ей подсказывает, что ее сестра пришла к этому не от хорошей жизни. Мирцелле сложно так быстро взять и привыкнуть к мысли, что Мириам здесь. В детстве ее сестру у нее отняли и Мирцелла привыкла к страшной мысли, что никогда больше ее не увидит. Мирцелла со многим свыклась. Свыклась с тем, что смерть их отца стала освобождением. Свыклась и смирилась с тем, что и сама Мирцелла уже не будет прежней. И, если она и в детстве была ребенком сложным, то уж Мириам не заслужила того, что на нее навалилось. И, когда Мириам кланяется на пороге на манер чертовых японцев, то у Мирцеллы внутри все закипает. Наверное, в  эту минуту, если бы их отец был жив, Мирцелла могла бы задушить его голыми руками. К счастью для него, его уже давно кушают черви. 
Мирцелла хмурится. Она не слишком понимает печали своей сестры. Она сбежала из плена. Выбралась из плена.
- Хорошо, что в этой семейке осталось что-то человеческое и они тебя отпустили. Правда, могли бы сделать это и раньше.
Мирцелла очень недоверчиво смотрит на общее фото своей сестры и какого-то незнакомого азиата, который, черт возьми, по всей видимости, украл сердце ее сестры. Ее белокурой принцессы, которую забрали у Мирцеллы в детстве. Мирцелле пришлось расцепить руки, когда сестру уводили, а сейчас ее сестра восторженно отзывается о том, кто был частью этой семьи. 
- Нет. нет. у тебя ведь сейчас другая жизнь. Как ты могла стать невестой этого… Кана? Когда? Милая… ты слишком долго была в плену.
Мирцелла все еще опасается крепко обнять свою сестру, но мягко касается ее руки возле плеча и поглаживает ее. от этих слов ей становится больно. Ведь она просила отца, чтобы ее отдали вместо Мириам, потому что Мирцелла была злее и, значит, сильнее. По крайней мере, она сама считала, что так и было. Хотя, возможно, именно ее сестра была сильной, а Мирцелла слабой. И она умоляла отца, чтобы Мириам осталась с семьей. Она была готова занять ее место, но отец четко сказал, что Мирцелла была слишком бракованной. Наверное, он понимал, что Мирцеллу бы там убили сразу. А Мириам была принцессой. И, если ты истинная принцесса, то неважно в каком королевстве. 
- Я должна была найти тебя. Я не должна была опускать руки. Я была уверена, что не увижу тебя и я смирилась с этим. Ты оказалась сильнее меня. Ты не смирилась. 
Мирцелла опускает взгляд и теперь выглядит растерянной, она всегда считала себя очень сильной и циничной, возможно, она и была такой, когда дело не касалось близких людей. Ее белокурая принцесса, которая плакала и цеплялась за нее маленькими ручками, оказалась сильнее и нашла Мирцеллу. И верила в то, что они снова окажутся вместе. а Мирцелла просто злилась на целый свет. Ненавидела отца, ненавидела семью, в которую была отправлена Мириам. Но она ни черта не сделала, чтобы найти Мириам.
И Мирцелла теряет себя, крепко обнимает Мириам, Мирцелла сильная и словно может сломать хрупкие косточки сестры, которая кланялась, словно японка в коридоре. Мирцелла вжимается носом в волосы сестры и всхлипывает. Не хватало еще ей разрыдаться. Она старшая. Старшим сестрам нельзя плакать у младших на плече. Она незаметно смахивает слезу. 
- Отец умер. Мама свободна. В наследство папа оставил мне свою работу. А что он оставил тебе? Он испортил твою жизнь. ты стала привязана к семье тех, кто держал тебя в плену. Ты стала привязана к одному из них.
Это причиняет Мирцелле боль. она бы могла понять, если бы она такой фортель выкинула, потому что Мирцелле была уготована участь взбалмошной и безумной сестры. Она живет с тем, кого должна уничтожить и кто может ее убить в самый неподходящий момент. Но она не могла сейчас смириться с тем, что ее сестру, ее младшую сестру сломили, а Мирцелла ничем ей не помогла и не сделала ничего для того, чтобы этого не случилось. 
- Они издевались над тобой? Кан издевался над тобой?
Мирцелла все еще не может поверить, что ее сестра может быть просто привязана к этой страшной семье. Мирцелла ее не защитила. Мирцелла любит фильмы ужасов и любит фильмы про маньяков. Мирцелла знает, что такое защита того, кто тебя мучил. Мирцелла не даст своей сестре жить в этой ловушке. Мирцелла отчаянно хочет загладить свой самый страшный грех, что она не спасла свою сестру и смирилась с тем, что они просто больше никогда не увидятся.
- Я должна была тебя защитить.
Очень тихо говорит она. Она еще больше ненавидит отца.

 Отправлено: 01.07.18 01:13. Заголовок: Когда Мирцелла взвол..

Когда Мирцелла взволнованно хмурится после поклона Мириам на японский манер, Мириам слегка теряется – на неё часто смотрят с недоумением, если она делает то, что в семье Кодо-сана считалось обязательным. В его доме было не забаловать, и эти привычки прочно въелись в её обиход. Спать почти по-спартански, аккуратно класть свои вещи на место – если она забывала, Кодо-сан вышвыривал всё с её полки и пристально наблюдал, чтобы Мириам прибралась как следует. Мириам не видела в этом проблемы – умение не давать себе спуску сослужило ей добрую службу – благодаря почти армейской закалке, она нашла в себе силы собраться, когда столкнулась нос к носу с нормальной жизнью, в которой чувствует себя как рыба на суше. В семье Кодо-сана женщинам не было позволено притрагиваться к саке, но сейчас Мириам часто заказывает его в азиатских кафешках. Ощущая вкус своего токийского прошлого. С другой стороны, она обзаводится и европейскими привычками, узнавая себя такой, какой выросла бы, поступи их с Мирц отец иначе.
-Кодо-сан бы не отпустил. Он заболел, и мне позволил уехать Кан. Я была обижена, считая, что он меня прогнал. Мирц, я ненормальная?
Она была обижена на Кана – но, когда сестра её обнимает, Мириам, наконец, его поняла. Он не тот принц, который забрал у Тритона Русалочку. Он тот принц, что её отпустил, зная, как русалочке с сёстрами друг друга стало не хватать, как только она ступила ногами на палубу. И её уже не так сильно тянет в Японию, на ту вторую родину, которая на самом деле родиной ей не была. И она знает – рядом с Мирц постепенно начнёт забывать степенные и сдержанные интерьеры особняка. Но не забудет лихорадочный взгляд Кодо-сана, когда болезнь взяла над ним верх. Она почти уверена – его больше нет, но ей не сказали. Когда она покидала клан, он был истощён и почти никого не узнавал. И она благодарна Кану, за то, ей не пришлось увидеть Кодо-сана, переставшим быть тем, кого они знали. Наверное, это зрелище впечаталось бы в её сознание. Ей страшно спросить, держала ли Мирц за руку их отца или узнала после, от матери. И Мириам ещё страшнее узнать, что почувствовала Мирц, когда отца не стало. В глубине души, Мириам знает. И Мириам так и не простила ни отца, ни Кодо-сана за то, что разбросали их с Мирц, как игрушки, по разным углам. Кан оказался единственным в той семье, кто старался мыслить здраво.
-Это тяжело, Мирц. Я счастлива, что мы с тобой рядом. Но мне тяжело, что Кана рядом нет. Меня разрывает. Я не могу вернуться к нормальной жизни, но уже и не смогу жить той, другой. Ты научишь меня, сестрёнка?
Мириам рада, что Кан займёт место отца. Она уверена – Кан со всем справится. Ей только нужно забыть о детских мечтах быть его невестой. Он найдёт себе красивую азиатку, которая была для этого рождена. А она когда-нибудь научится об этом не плакать. А, если не научится, сестра смахнёт слёзы с её глаз. Улыбнётся и Мириам станет легче. Она не уедет от Мирцеллы. Они были разделены, и больше этого не повторится.
-Нет-нет, Мирц – Кан надо мной не издевался. Он не давал меня в обиду. Когда Кодо-сан сказал, что я буду его невестой, он согласился, ведь иначе Кодо-сан бы меня убил.
Если бы Кан её не оберегал, Мириам не может дать зарок, что с ней бы было. У неё романтизированные представления о мире, но она не настолько наивная, чтобы не сообразить – Кодо-сан бы не церемонился с ней, если бы Кан не вступал с ним в каждодневные споры и часто бывал наказан за это. Мириам переживала и умоляла Кана её не защищать, боясь, вдруг на него всерьёз разъяриться отец. Но Кан стоял за неё горой и, наверное, только сейчас она начинает сознавать – отпустить её ему было также непросто, как ей его покинуть.
-Не плачь, родная, ты меня защищаешь – обнимаешь, и у меня падает камень с плеч. У меня было две семьи, но всегда – одна сестра. Ты. Это не изменилось.
Они обнимаются долго, прежде чем Мириам устраивает голову на плече Мирц. Неважно, как старше, а кто младше, они друг друга поддерживают. И теперь всегда так и будет. Мириам нужно сориентироваться, и она найдёт слова, чтобы убедить сестру – если бы Мирц попыталась её найти, Кодо-сан никого бы не пощадил, и Мириам даже на том свете винила бы себя, что из-за неё пострадала её сестрёнка.
-Мирц, у тебя есть любимый? Ты счастлива с ним? Он любит тебя больше всего на свете?
Мириам ребёнок в отношениях. Она понятия не имеет, как знакомиться с парнями. Целовать или бить по щеке. Мирц не витает в облаках и выглядит рациональной. Мириам не перестаёт любоваться сестрой, ласково гладя её по скулам. Она никогда не забывала её любимые черты и рисовала на бумаге, пытаясь представить, как она взрослеет и меняется.
-Это немыслимо! Я думала, отец возьмётся за ум, расплатившись за долги одной из дочерей. Надеялась, он тебя сбережёт.
Мириам взрывается, когда до неё доходит – Мирцелла унаследовала дело отца. Отец всегда играл нечестно – из-за этого её и продали Кодо-сану. Но он обязан был после этого не подставлять под удар маму и Мирц. Мама... Мириам тяжело её увидеть. Мама привыкла, что в её жизни всё стало спокойно без их отца. Мирц наверняка сумела найти способ держать маму подальше от его дел. Сумеет ли не выбить её из колеи Мириам?

 Отправлено: 03.07.18 01:59. Заголовок: Она только кивает. Е..

Она только кивает. Ее сестра ненормальная. Впрочем, разве Мирцелла была нормальной? Просто ей хотелось для сестры иной судьбы. Она не из тех, кто собирается пускаться с ней в омут вместе. Она не из тех, кто стал бы, к примеру, вместе с сестрой заниматься непотребными вещами. Мирцелла сама безумна, но, если бы Мириам осталась с ней, то Мирцелла скрещивала бы руки на груди от каждого свидания сестры и могла бы ударить ее по губам, если бы вдруг учуяла запах сигарет. Именно поэтому все, что она слышит, для нее дико.
- Я научу тебя жить так, как ты должна жить. ты вернешься к нормальной жизни, чего бы мне это ни стоило.
И из ее уст это звучит практически как угроза, потому что Мирцелла словно не слышит, что ей говорит Мириам, Мириам не винит этого Кана. Мириам его защищает и по нему скучает. Но Мирцелле кажется, что она должна хотя бы сейчас защитить свою сестру, раз уж так облажалась, что не сделала этого раньше. Но тут совсем неизвестно, благо ее защита и любовь или лучше скрыться. Потому что Мирцелла со своей одержимостью может оказаться ничем не лучше этого Кодо, которого почему-то Мириам называет на пафосный манер, что выводил из себя Мирцеллу.
Мирцелла хватает ладонями нежное лицо своей сестры. Смотрит ей прямо в глаза.
- У нас одна семья. Мы есть друг у друга. Ты теперь снова со мной. Ты скучаешь по этому Кану, потому что ты не видела другой жизни. Я покажу тебе другую жизнь и ты забудешь его, сестренка.
Она говорит очень мягко, очень нежно, Мирцелла крайне редко бывает нежной, откровенно говоря, она уже забыла, когда была такой. Более спокойной, без неврастении. Ей казалось, что у нее никого не было и она боялась пить вино, если его наливал Шелби, потому что не хотела умирать мучительно от яда. И осознавать, что была глупой и наивной, пока он бы смотрел своими стеклянными глазами. Нет, она не позволит своей сестре зависеть от той семьи, которой она была продана за долги отца. Могла ли Мирцелла защитить сестру тогда? Дело вовсе не в этом. А в том, что для Мирцеллы Мириам сейчас, словно зазомбирована и это даже страшнее.
Мирцелла вскидывает брови, даже на секунду отвлекаясь от поглаживания сестры по волосам. Странный вопрос, она никогда не задумывалась о таком.
- У меня есть человек, с которым я сплю и иногда по утрам греюсь о его спину. А порой встаю раньше, чтобы принести ему кофе из кофейни. Но иногда я хочу всадить нож ему в глаз. Так что он не любимый. Конечно, он не любит меня больше всего на свете, так не бывает, сестренка. И советую тебе так же забыть об этих розовых единорогах. Их не существует. У тебя есть я. А у меня есть ты. Больше у нас ничего нет.
Мирцелла темная и Мирцелла мрачная. Мирцелла рассуждает как одиночка, она и была одиночкой. Шелби особенный мужчина в ее жизни, но Мирцелла даже бы не смогла произнести слово «любимый» хотя бы потому что боялась. Они ведь не сопливая парочка, которая поженилась на острове Крит. Они поженились для того, чтобы друг друга убить, подставить, уничтожить. И, пусть Мирцелла безумная, но не до такой степени, чтобы называть своего мужа любимым и думать, что он ее любит. Что уж говорить о том, что любит больше всего на свете.
Ей становится немного совестно, что она так оборвала всю наивность своей сестры. В наивности нет ничего плохого. Ее сестра может себе позволить верить в любовь, почему бы нет? Она, как была паршивой сестрой, так и осталась паршивой сестрой.
- Отец был всего лишь глупым мужчиной без яиц. Таким он оставался до самой смерти. Лучшее для нас он сделал, когда испустил дух. На большее его не хватило.
Она привыкла быть такой циничной и это может показаться страшно, как спокойно говорит о смерти отца, совершенно без сожаления. Но его следовало знать, чтобы понять, что он не заслуживал сострадания или хорошей памяти о себе. Ее сестра многого не знает, и Мирцелла не собирается рассказывать ей. Ее сестра до сих пор верит в какую-то светлую и чистую любовь, Мирцелла не может поведать ей о том, каким подонком был их папочка. Мирцелла снова ласково проводит по волосам своей сестры.
- Не слушай меня. Любовь есть. Я люблю тебя. И я буду тебя защищать. Другая любовь ничего не стоит. Ты можешь не верить в мою любовь, потому что я не спасла тебя. Но я тебе докажу свою любовь и ты поймешь, что есть она настоящая. Настоящая любовь только между нами.
Она выглядит безумной с такими размышлениями, но у нее так давно не было семьи. Она старалась не слишком беспокоить мать, которая только сейчас стала жить. поэтому Мирцелла и, можно сказать, что запала на эту красотку Келен. Она напомнила ей о сестре и Мирцелла подумала, что у нее может появиться близкий человек. В Мирцелле есть любовь. Если она покажет Шелби слишком много любви, он обязательно ее убьет. Ибо, если бы он показал ей слишком много любви, она бы убила его.

 Отправлено: 24.01.19 04:24. Заголовок: -Нельзя, чтобы ты во..

-Нельзя, чтобы ты возвращала меня к жизни чего бы это не стоило, сестрёнка – ты не меньше меня пострадала от произвола отца. Ты не обязана меня оберегать – мы должны защищать друг друга.
Мириам – человек глубинных крайностей. Она может показаться девочкой очень вдумчивой, но на деле – порывиста и легкомысленна. Как иначе объяснить, что она так привязалась к японской семье, державшей её, словно пленницу, которую по всем законам жанра должна была люто ненавидеть. Что переживала, как умирал их с Мирц отец, цинично продавший младшую дочь, как игрушку. Пусть её не обижали, но у Мириам хватало ума понять – всё это благодаря поддержке Кана. Окажись он на стороне Кодо-сана, она бы так сестре не улыбалась и, вероятнее всего, вряд ли была бы жива. И всё же – Мириам кидает из огня да в полымя – она и страшно сердится на Кана, и дня не мыслит без того, как бы не кинуть на телефон увлажнённый подступающими слезами взгляд. В слепой надежде – ещё немного, и её азиатский принц приедет и между ними будет, как раньше. Он не звонит, и она понимает – он отправил её в город не просто так. Он ждёт, пока она сама встанет на ноги, а её надтреснутое сердце с трудом пытается смириться с его попыткой отдалиться от неё. Она пока не знает, как посмотреть Кану в глаза без необходимости разреветься – наивная глупышка, попавшаяся в изощрённую игру Кодо-сана, словно в сети – и Мириам не смеет винить Кана в нежелании больше участвовать в отцовском представлении, Кан и без того достаточно рисковал для сохранности её психики целой. Нынче ей хочется стать сильной, уверенной в себе женщиной и, собрав волю в кулак, не кинуться Кану на шею, а поблагодарить за то, что отпустил к сестре. Сцепить с Мирц пальцы лихорадочно и засыпать, блаженно щурясь – встреча с Мирцеллой вовсе не сон, и завтра они увидятся снова.
-Отец был глупым…нормальная жизнь…
Она во все глаза жадно слушает рассуждения Мирц о том, что любить больше всего на свете – такого не бывает у мужчин. Про розовые очки, которые Мириам хочется, на выдохе, сорвать со своего лица и топтать, пока те не разобьются вдребезги. Мирц ведь во всём права – Мириам нарисовала в своей душе единорогов, видимых лишь ей. В то время, как все остальные вполне справедливо крутили пальцами у виска. Мириам научится жить по законам этого мира, а не того уютного и безопасного, придуманного в голове и столько лет служившего ей укрытием. Её эмоции не изменились – она по-прежнему не сомневается в своём большом и пылком чувстве к Кану, в упор не замечая других парней. Однако, Мириам не хочет оставаться беспечной мечтательницей, верящей в красивое кольцо на пальце – она не сказочная Золушка, и принц не наденет хрустальную туфельку на её ступню. Мириам доверяет Мирцелле, её сестра куда более дальновидна и лучше знает реальность, говоря – между мужчиной и женщиной не получается любви. И Мириам изо всех сил старается в этом себя убедить.
-Я верю, сестрёнка. Ты меня научишь – любовь бывает только между сёстрами. С мужчинами можно делить постель и утренний кофе, но не давать во владение сердце. Я буду стараться мыслить адекватно, Мирц, у нас получится. Только, пожалуйста, не проси забывать Кана... мне стыдно за свою глупость, но я не хотела бы забыть его.
Мириам сама путается в том, что думает и говорит, у неё начинает трещать голова – от висков до затылка, и отчего-то она вспоминает Акайо. Он испытывал боль каждый день, каждый час – и, в его присутствии, ей было стыдно ныть из-за разбитого колена или насморка. Пусть Акайо её не воспринимал, будто её не существовало, сейчас Мириам сознаёт – он уловил сочувствие в её слишком открытом взгляде и потому избегал. Мириам странная. Порой навязчивая, иногда нелюдимая, вроде бы, лёгкая на подъём и умеющая приспосабливаться, но не знающая, как отвыкать от людей. Она так и не смогла как следует возненавидеть ни отца, ни Кодо-сана. И чертовски врала, крикнув Кану, будто встреч с ним искать не станет. Ведь, снова увидеть его – было то, о чём она тайно грезила. Но отныне, когда она рядом с сестрой, у Мириам нет права витать в облаках. Раньше Кан всегда её защищал, прикрывая от любой непогоды. А теперь её задача – быть не обузой, а опорой для Мирц. Не ждать манны небесной, подставляя друг другу хрупкие, но истинно женские плечи. Мириам уже теряла сестру и даёт себе зарок – больше этого не повторится, они не позволят их разделить.
-И я тебя очень люблю.
Как давно Мириам жаждала это сказать – будто камень упал с души. Мирцелла гладит Мириам по волосам, с остервенением водит пальцами по её щекам, и Мириам, с болезненно горящими глазами, роняет лицо сестре на ключицы. Обнимает её с такой лаской и силой, что удивительно, откуда их столько у маленькой светловолосой девчонки. Но так она скучала по сестре, просто боялась об этом задумываться в моменты, лишённые уверенности, сохранит ли Кодо-сан её жизнь – уж о возможности коснуться сестры тогда не стоило даже тешить себя иллюзиями. Теперь многое изменилось. Мириам – в объятиях Мирцеллы, на Острове, и происшедшее прежде постепенно забывается с каждым днём. В её памяти меркнет ироничная усмешка вредного Минору, мрачноватый взор Сакиру в пустоту, задорный смех Ямады и то, как Акайо передвигался, опираясь на трость, а Кио стремился разрядить обстановку творческими историями. Лицо Кодо-сана, искажённое муками, когда перестал помогать даже опиум. Но не Кан – он не становится блеклым в сознании Мириам, а пылает яркой звездой. Она научится больше не верить в сказки. Но вряд ли избавится от пульсирующего в венах желания надрывно коснуться его губ.