Отправлено: 04.05.23 01:30. Заголовок: Частная клиника пластической хирургии

 Отправлено: 04.05.23 01:44. Заголовок: Очередной день, запо..

Очередной день, заполненный клиентами. Даниил заполняет кучу бумаг, он просто пытается сделать день короче, но толком не выходит. Работа и день «планируют» быть длинными. Свою работу Даня любит. Пусть его отвлекают его собственные мысли, но хирургия, причем пластическая, его весьма привлекает и отвлекает ото всего. Призвание. Любовь. Он трудоголик, причем, это не вызывает у него никакого напряга. Он так же гениален, как его заклятый «друг» Прайс МакКлейн. Вернее иногда себя считает даже гениальнее. Но Прайс с радостью может уйти пораньше, а вот Даниил может засидеться до поздней ночи. Сейчас ведь ему некуда возвращаться. Его не ждет дом с запахом еды и не кидается на шею сын, обвивая маленькими ручками, под мягкую улыбку Яры, которую он предал. И не имел права требовать чего-то. Даже просить. Даже умолять. Она не заслужила того, как он себя повел.

Сложно думать о работе, когда в мыслях Ярослава. Их новый год, такой семейный, нежный и, черт дери, страстный, Даниила преследует в снах, которые приходят ему, пока он сопит в одиночестве. А Яра все еще работает с ним. Ее белокурые пряди, нежный взгляд. Это то, что ужасно сбивает Даниила с работы. Они ведь уже не вместе. Ярослава не рядом с Даниилом. И все же… что? Странно завелись друг от друга? на это Даня попытался закрыть глаза, потому что Яра точно не оценила бы его привязанность. Он к ней так привязан. А она… они же распрощались. Только Даниил целовал Ярославу в нежную шею поцелуями мотыльками. Только бы с ней рядом. Только навсегда. Каким кретином он был добровольно все потеряв.

Их нежность, когда они играют с сыном. И то, как Даниил ласкал свою любовь, которую предал, с которой они разошлись. Не развелись. Яра, порой, робко намекала, но Даня тут же хмыкал. Никакого развода. Он прикрывался сыном, их Пашей, трогательным малышом, что готов был защищать мамочку, но так же обожал отца. А Даня садился на корточки рядом с любимым сыном и нежно говорил ему о том, что надо защищать их королеву их любовь, их мамочку. И Паша стоял на страже спокойствия Яры. Такие негласные отношения. Не вместе. Рядом. Всегда рядом, но не вместе.
Нельзя манипулировать ребенком. А Любимов, как засранец, взял в союзники Пашу, который обвивал ручками его шею, а Даня шептал ему, что нет в мире никого лучше мамы.

Сегодня Даниил на работе. Множество клиентов проходят через него. Он сосредоточен максимально. И все проходит отлично, опять, каждый день. Даниил не зря много зарабатывает, он – тот, кого точно уважают и ценят. Очень много людей проходит сквозь него. В плане хирургии.

Даниил просто живет в своем кабинете. Носы, груди, животы. Черт возьми, он тот, кто режет тела, что обычно весьма идеальные.
Даниил – пластический хирург. Но все операции для него нечто особенное, поэтому Даня и остальное – работа. Он живет этим. Он живет в своем кабинете. Каждая операция для него ничто. К черту. Работа. Но мысли о своей возлюбленной. Он просматривает бумаги, планирует консультации, но мыслями возвращается не только к Яре. Но еще и к тому, какой могла бы быть их семья. Которую он разрушил.

Он в кабинете, буквально зарывается в бумаги, в аромат кофе, и в стремление сбежать от реальности. Оглушающей своей жгучей правдой.

Пока вдруг Даниил не схватывает знакомый аромат, что заполняет весь его кабинет. Яра. Его девочка. он тут же поднимает на нее горящий взгляд. Это контролировать он не может. Только она душится такими духами. Они же вместе работают. С его женой, супругой, его девочкой. Он наизусть знает, как она пахнет перед сном, как пахнет с утра, как пахнет… Но… вдруг…

Сейчас она пахнет не только собой. Но еще и каким-то чужим ароматом. Что ужасно бесит Даню. Никогда он не думал, что у него настолько чувствительный нос. Как он умудрился учуять это «чужое» на Ярославе?

Он придвигается к ней. Пальцы касаются нежной трепетной шейки. Кто касался ее кожи? Кто целовал эту шейку? Кто ласкал острые ключицы? Кто водил пальцами по нежному бедру, оставляя свой мерзкий запах?
Даня закипает.

- Ты с кем-то спала… - сипло произносит он, слегка сжимая пальцы на нежной хрупкой шейке с белоснежной кожей.

Разворачивает ее так, чтобы сдавить талию и прижать ее спиной к своей груди, оставляя порочные засосы на ее шее.

- Как ему понравятся мои метки на твоем теле? – у Даниила сносит крышу от нее рядом и от того, что ее кто-то касался.

Он не имеет право предъявлять. Но запретите ему беситься и с ума сходить.

 Отправлено: 24.06.23 02:05. Заголовок: После их с Даниилом ..

После их с Даниилом самого особенного на свете нового года, Яра некоторое время ощущала живительный прилив сил - ей в кое-то веки хотелось не с бессильной апатией зарыться в плед, а энергично носиться по дому, поражая привыкшего к размеренному маминому режиму Пашу своей буйной энергией. Только вот, жаль, энтузиазм Дани закончился там же, где начался. Очень скоро он снова...не то, чтобы пропал с радаров - было бы несправедливо так сказать. Благо, он привычно постоянно возился с сыном, часто забирая на выходные в свою холостятскую берлогу, да и приезжать к ним стал будто бы немного чаще. Но он более не предпринимал попыток сблизиться с Ярой, тем самым обидно ранив её, словно показывая, мол, тот праздничный день являлся не более, чем всплеском адреналина от алкоголя. Иначе она истолковать его действия не могла, как бы не старалась оправдать его в сто первый раз. Разве Ярослала просила так многого...просто быть с ней откровенным. Если Даня стремился бы попытаться восстановить их семью, она схватилась бы за эту соломинку руками и ногами, всеми фибрами. Он отчего-то несправедливо опасался, будто она мстительно ждёт того, как он примется ломать своё мужское эго, валяясь в ногах и вымаливая прощение за бывшие грешки, утопив её в цветах. А всё, что ей было нужно - чтобы он притянул её к себе, поцеловал и шепнул на ушко - всё прошлое в прошлом. Ей правда ни к чему извинения. Она ведь готова начать всё с чистого листа, забыв о былых косяках, кои делали и он, и она, как слепые котята в бурном потоке семейной жизни. Они стали старше, мудрее и пережили достаточно ударов для того, чтобы нынче тихое счастье ценить. Яра была согласна вместе строить новое будущее, но не учла банального варианта - Дане, видимо, это уже не нужно. И он даже не потрудился ей об этом прямо сказать. Продолжая вести себя как ни в чём не бывало - не делая шагов ни назад, ни вперёд. Опять бросая её в липкой неизвестности. От этого так больно. А не от чёртовых измен по дурной юности, которые, она отчего-то наивно верила, вполне могли не повториться. Многие сочли бы Ярославу идиоткой, полагая, люди не меняются. Она же придерживается иного мнения – люди способны делать выводы.
Что ж, в какой-то момент, то ли поддавшись лютым уговорам затейницы сестры перестать киснуть дома, то ли отметив, как даже её любимушка Эра смотрит на подругу, мягко говоря, с оттенком жалости - Яра нерешительно собралась с духом и отправилась на дурацкое свидание с мужчиной, подошедшим к ней в магазине продуктов. Сидя в кафе, усиленно изображая заинтересованность, она вяло возила соломинкой в заказанном мохито, удручённо думая, что не поставила "кавалера" в известность о наличие у неё ребёнка. Ей, по сути, всё равно на его мнение, сбежит он или нет. А мысли витают где-то возле её Дани... вернее, не её. Дани, которому она даром не сдалась уже давно. Очевидно, анекдоты про блондинок не лишены здравого зерна, ибо Яра упорно закрывала на сей явный факт глаза, полагая, раз её муж молчит, значит, что-то ещё можно исправить. Разве он не демонстрировал ей свои намерения, точнее, их отсутствие, каждым своим поступком? Они и развод не оформили лишь из-за рождения Паши. Временно, как тогда цинично условились.
Яра резко выпала из тяжких мыслей, едва ощутив на своей талии неприятные руки того самого "поклонника", что уже тянулся к её губам, попробовать на вкус. Резко поднявшись и весьма бесцеремонно отпихнув мечтателя, Яра вылетела прочь. Почти в слезах. Ненавидя себя, ведь нормальная девушка давным-давно бы с кем-то переспала просто с целью порвать этот проклятый порочный круг добра и зла. Вечной неизвестности, сплошных знаков вопроса. А она не могла. До тошноты и нервной дрожи. Зато неудавшаяся встреча ещё больше наполнила Ярославу решимостью покончить с этим театром абсурда. Она быстро звонит лучшей подруге с просьбой посидеть с малышом крестником, пока она сделает нечто важное, что сто лет назад нужно было сделать. Эра понимает с полуслова, по убитой интонации Яры. Она, наконец, отважилась подать на развод. И намеревается поставить перед Любимовым вопрос ребром. Паша, конечно, пока не подозревает о грядущих переменах в семействе, он счастлив перспективе поскорее забраться любимой крёстной на ручки. Малыш всегда, едва завидев Эру, тут же несётся к ней, как паровоз, увещевая, мол, женится на ней как немножко подрастёт, и ему можно будет ставить взрослую подпись!
Итак, Яра появляется на пороге кабинета горячо любимого мужчины. Взвинченная, немного нервозная, а при одном взгляде в самые важные глаза на свете – уже далеко не столь отчаянно решительная. И, когда он хватает её за шею, оставляя на коже властные засосы, по её глупому телу и венам проходят мурашки. Мучительно тянет к нему прижаться и раствориться в касаниях – грубых, нежных, плевать. Прилипнуть к нему, обвиться душой и плотью и никогда не отпускать. Эра бы точно со вздохом не сказала, но подумала – подруга окончательно рехнулась. Разве можно так таять в жёсткой хватке того, кто не посылал, однако, игнорировал все эти годы.
-Любимов! Да как...у тебя язык повернулся…
С огромным трудом, Яра «просыпается», не оттолкнув его грубо, но воинственно выставив меж ними вытянутые руки, не позволяя продолжать бесцеремонный захват. Хотя, положа руку на сердце, она мечтает, чтобы он на её возражения наплевал. И всё же, всё внутри кипит от возмущения.
-Пять чёртовых лет. Я ждала, когда ты наиграешься в гулянки или честно признаешь, что не наиграешься никогда. Скажешь, что любишь и будешь рядом. Или разлюбил и отпустишь, дашь выдохнуть. Но ты продолжал держать меня в подвешенном состоянии, и это не мешало тебе крутить романы, да ещё мне о них радостно сообщать. Пока ты развлекаешься, я вынуждена объяснять нашему сыну, почему мы вместе и не вместе. Сдерживать рыдания. Знаешь, что… Она на секунду переводит дух, облизнув пересохшие губы и позорно тяжело дыша от его близости, от которой сходит с ума до сих пор. Красиво и честно было бы залепить Дане смачную оплеуху. За его слова, он заслужил. Но Ярослава мягкая желейка в его крепких руках, и скорее ладони себе вырвет, чем ударит его даже в шутку. Никогда.
-Да, я ходила на свидание. Впервые за пять лет. И нет. Я с ним не спала. А трусливо сбежала. Всё это не имеет значения. Раз ты не желаешь принимать решение, то, впервые в жизни, его приму я. Ради сына. Я не жажду, чтобы Паша рос в понимании, мол, такая семья - норма. Ты по-прежнему волен видеть и забирать сына, когда тебе удобно. Прошу только предупреждать – чтобы я уезжала.
Яру трясёт от переизбытка чувств, что она выливает на него водопадом. Слишком долго молчала, была уступчивой. Удобной, послушной. Хватит. Она яростно тянется к сумке, что в её скованном положении выглядит слегка курьёзным. Сделав очередную попытку вырваться из его грубых объятий и взбрыкнуть, она шлёпает две папки на рабочий стол.
-Я приехала с бумагами. Заявление на увольнение. И документы о разводе. Достаточно, Даниил. Не хочу всю жизнь пребывать в иллюзиях. Что тебе захочется вернуть то, что между нами было.
Надо научиться, заставить себя дышать без него. Только будет ли воздух наполнен ароматами или же сделается тусклым и пустым без его глаз…Ей сопливо и странно грязно хочется к чертям отключить мозг и отдаться ему прямо на этом столе. Пусть даже последний раз. И потом посветить себя одному мужчине – сыну. Потому, что как мужа и любовника Даню ей не заменит никто. Даже если ему её сможет заменить любая.

 Отправлено: 25.06.23 01:02. Заголовок: Она его отталкивает...

Она его отталкивает. А Даниил с эти смириться не может. Яра уютная. На ней мягкий свитер, а ее открытые ключицы так и тянут поцелуям. О них порезаться можно. И он бы порезался. И ножки. Она стоит на каблуках, ее ступни напряжены, хочется их массировать.. совсем как раньше. Она уютная, но вызывающая безумную страсть своими ключицами. Яре не надо носить обтягивающие платья или выставлять грудь напоказ. Даниил сходит с ума от ее нежных острых ключиц. К ним так хочется касаться кончиками пальцев. От ее кожи идет электричество.

И все же ее запах не уходит из пазух носа, даже, когда его нежная его отталкивает. Ее запах, смешанный с чужим. Зубы готов в крошку стереть. Яра – его. Ему принадлежит. Его девочка.

- Я облажался, - честно говорит он, а ему так больно от ее откровений, - да никогда я… - не может произнести, что никогда не переставал любить, - Ярослава…

Его голос надорван. Она говорит о тех вещах, что ему по сердцу бьют. Она не понимает. Говорит правду. Но этой правдой вонзает ему в сердце спицы. Он был уродом в их отношениях. Больнее всего то, что Ярославе не надо пытаться его задеть сознательно. Каждое ее слово – правда. Она просто все вдруг осознала. А Даня аж ростом меньше стал. Обидел свою единственную. Свою Яру. Задел, причинил боль. На себя со стороны смотрит, убить самого себя хочет. Как можно было быть таким подонком? Как можно было причинять такую боль той единственной, что домом его была. Без Ярославы Даниил – бездомный, скиталец, без пристани и без спокойствия. Как моряк, что больше в море не выходит, но упорно плавает в бассейне. Сколько боли он причинил этой хрупкой и преданной девочке. Пока она вынуждена была быть самой сильной во вселенной, он просто скитался без нее. Он забрал ее силу. Он не был ее опорой. Он позволил ей сражаться с болью в одиночку. Пока он отдыхал с другими, а потом смотрел в потолок, вспоминая Яру, она не могла даже смотреть в потолок, потому что лелеяла его репутацию перед их сыном.

Она говорит, что ходила на свидание. Это – боль. Это – смерть. От этих ее слов Даня просто как дышать не знает. Яра на свидании. Ее касался кто-то чужой. Его девочки касался кто-то.
Его челюсть разве что не сыплется. Кто-то пытался быть с ней. Иметь ее. Завоевать ее внимание. Кто-то, мать твою, хотел Яру себе. А ее хотели многие. И Даниил был полным дерьмом. И он сам толкнул ее на то, чтобы она таяла в чужих руках. Мысль о том, что кто-то, кто не он, устроится между ее ножек и сорвет стон с ее губ… а потом пошутит и украдет ее улыбку утром, делая ей кофе… эти мысли бьются набатом в горле. Нетнетнет

- Ты была на свидании с другим? – вопрошает он, вдыхая аромат шеи Ярославы рядом, словно она ему только что об этом не сказала, - ты хочешь…

Он запинается. От ее слов, от всех ее слов Даниилу становится страшно. От мысли, что Ярослава была с кем-то другим, ему становится болезненно до скрежета зубов. Ему больно видеть свою белокурую любовь с кем-то другим, даже в мыслях. Да никогда он это не представит. Разум блокирует. Чужой запах на ней разбудил все его странные и животные инстинкты. В нем всегда был собственник, но сейчас этот собственник буквально заполняет его всего. Она ни с кем не была. Ему бы хотелось благородно сказать, что он бы понял ее отношения с другим. И это было бы правильно. Даниил – скотина, тварь и не достоин этой великолепной женщины. Но от мысли, что ее бы кто-то касался, ему так больно, его просто разрывает. Он же никогда, ни разу, ни одной секунды не переставал считать ее только своей. Вот такое он дерьмо.

- Хочешь быть с другим? – хрипло спрашивает Даниил, - но он же не полюбит тебя, как я…

Отвратительная манипуляция, когда он ведет носом по этой шее, к черту все, упивается ключицами. Он касается ее почти целомудренно. Кончиком носа по открытым участкам, ему ведет голову.

Папки падают на стол. Он на них даже не смотрит. Ему плевать на папки. Он смотрит на Яру заполошно.

- Развод? – сам он от одного этого слова вжимается в ее нежную шею, - уходишь?

Он чувствует, что она слаба перед ним. Мягко скидывает с ее плеч халат, пробирается пальцами под свитер.

- Я ведь не жил без тебя, - хрипло, с нежностью одной рукой лаская ее поясницу под свитером, а второй, касаясь ее подбородка, заставляя смотреть в глаза, - тссс, все потом. просто я больше тебя не отпущу, - он тысячу лет будет стоять на коленях. а сейчас ему жизненно необходимо…

И накрывает ее губы поцелуем, прижимая к себе, как самое важное сокровище. Так оно и есть.

 Отправлено: 30.07.23 00:05. Заголовок: Ей бы праведно жёстк..

Ей бы праведно жёстко фыркнуть в ответ на запоздалую исповедь. А ей больно видеть боль в глазах любимого. Странный, не свойственный ему надлом. Словно он постарел на десяток лет. Не лицом, не морщинами – этой болью в зрачках. Она ласково касается его щеки, пытаясь подбодрить, вновь отодвинув собственную боль на второй план. Яра имеет на свою боль все права. Просто её больше заботит то, что на душе у него. До сих пор.
-Не надо так. Мы облажались оба. Раз не выходит уберечь нашу семью при всех эмоциях... ты циничен. А я лелеяла гордыню.
Мягко и вместе с тем твёрдо произносит Ярослава. Пусть обожаемые подруга и сестра считают её бесхребетной рохлей – она не станет обвинять только мужа во всех их злоключениях. Он выглядел в глазах их близких подонком, что беспечно изменял бедняжке на каждом углу и не ценил семью. Но…Яра его защищает даже перед его же совестью. Печально сознавая, что, возможно, она по юности чрезмерно нервничала, была назойлива в желании поскорее заключить их брак, что заставило Даню с цепи сорваться в его жгучем стремлении к свободе. Яра была удобно закрывающей глаза на все его загулы, такой…невыносимо скучной. Она винит себя ничуть не меньше в том, какими оба были молодыми и вполне логично на тот момент оказались не готовы дружно рулить семейной лодкой в верном направлении – изрядно потрепав ту о волны. А, может, повреждения их лодки ещё возможно реанимировать?.. Нельзя питать иллюзии. Нельзя давать себе спуска.
-Когда же ты поймёшь, мой циник... любовь - это не только чувство. Можно испытывать простое влечение, и при этом давать очень много. А можно любить до темноты в глазах - и не давать ничего. Пока ты всё держись внутри и не делишься любовью с той, кому она предназначена, скажи - какой в этом толк?
Яра устало, но отнюдь не сдержанно закипает и взрывается, как струна. Понимая, сколь она выглядит жалко, нервозно и вообще похожа на грёбанную истеричку с грядущим нервным срывом. Но как…как он может бесстыдно давать ей надежду, которую снова разорвёт в клочья.
-Прекрати... Прекрасно жил без моего участия. В тебе говорит инстинкт охотника. Не обманывай ни меня, ни себя. Было бы иначе, ты не отдалился бы после нашего Нового Года…Знаю. Ты всё ещё меня любишь. Я люблю тебя. Но ты трус. А я трусиха.
Слова недорого стоят. Ценны поступки. И каковы же поступки? Яра бы не посмела отрицать, насколько Даня оставался прекрасным отцом даже после их расставания. Он на УЗИ держал её за руку, и замер, когда датчик отчётливо уловил сердцебиение их малыша. Яра бы половину отпущенной ей жизни отдала бы тогда, лишь бы он был с нею рядом не только как отец Паши. А он упорно продолжал искать других. Кого-то лучше, чем она. Оставляя неконфликтную, скучную бывшую за спиной, про запас. Чтобы, когда нагуляется, на старости лет возвратиться к такой удобной и всегда готовой принять. Чёртов циник. Чёртов негодяй.
-Прошу, подпиши заявление о моём уходе с работы. Наш сын растёт, и у меня нет сил разрываться. Можешь считать меня домашней клушей, но между работой и растущими потребностями ребёнка я себе выбор не ставлю. Пусть слабая. Однако, я – его мать.
Ярослава с трудом переводит дух вперемешку с захлестнувшим её возмущением. Она не понимает такого поведения при всём её стремлении слыть жертвенной. Не отпускать и при том не сжимать в объятиях. Чем она заслуживает такое от отца своего малыша?
-Бумаги о разводе... не тороплю. Подумай с холодной головой. И, если не готов ничего изменить, перестань меня мучить.
Она сглатывает вставший поперёк горла нервный ком. Её мысленно трясёт даже от представления судебного разбирательства и главного вопроса судьи согласны ли они…поставить точку. Покончить с той нитью, что незримо связывала их все эти годы. Он всегда усмехался, мол, брак не имеет значения. Только это неправда. Брак в их случае ведь являлся вовсе не причиной. А следствием. Именно поэтому теперь обоим до того больно в сердце, как бы не умереть прямо здесь. Потому, что брак двух любящих людей…это безумно дорого и важно. Это целый мир, сейчас грозящийся рухнуть, как карточный домик.
-Какой же ты дурачок, Любимов. Я хочу быть с тобой. Вопрос в том, чего хочешь ты.
Она вздыхает тяжело. Яре сложно на него смотреть. Он до того любимый, что она сходит с ума от одного запаха его одеколона. И всё же…Ей не нужна его любовь лишь в эту минуту. С неё достаточно довольствоваться подачками, как нищая подаянием. Она нуждается в его любви на всю оставшуюся жизнь. Неважно, проживёт Ярослава два дня или долгие годы. Она искренне признает, что многого ожидает. Он куда рациональнее, даже профессию он избрал с налётом здорового цинизма, подчиняющемуся науке. Впрочем, и в медицине есть место для необъяснимых явлений.
Но...мысли путаются, когда он, такой родной, разбитый, взбешённый, бесконечно желанный, окаянно скидывает с её плеч халат. У Яры сердце выдаёт кульбиты. Эра с Котой не во всём друг с другом солидарны, но здесь бы точно дружно заехали по ушам поплывшей курочке, не способной устоять перед неповторимым обаянием любимого засранца. Ярослава так тосковала, скучала по своему непутёвому мужу - душой и, что греха таить, всем телом, с томлением помнящим каждый его поцелуй. Она вся пропитана им. А по ночам, с трудом уложив шебутного сына с его бесконечными "почему трава зелёная", Яра, ощущая себя одинокой, иногда допускает слабость блаженно зарыться носом в единственную рубашку Даниила, кою он ещё когда они условились повременить с разводом из-за её беременности Пашей, забыл забросить вместе с остальными вещами в чемодан.
Нет, Яра не надеется, что что-то изменится. Ей проще грустно думать, что он снова струсит. Как струсил после Нового Года, который мог бы многое перевернуть, однако, он не решился притянуть её к себе. Ей ведь не нужны были даже извинения. А сейчас...неужто вот так банально разбита их история огромной любви? Или же, не всё потеряно, раз они оба... никогда не переставали любить. Она так глупо, он так цинично.
Нынче, когда его рука коварно ласкает её кожу под свитером, а губы властно накрывают её, Яра противиться их бешеному, нежному и страстному притяжению не в силах. Ей надо оттолкнуть. А она обнимает, прижимается всем телом, глупая - вся от его касаний нервозно и предательски пульсируя. Её впавшие в летаргию внутренние инстинкты оголились, как раскалённые провода, перед его сладким натиском. Она не верит тому, что он её не отпустит. Никогда бесцеремонно не отталкивал. Но всегда зачем-то отпускал.
Что не мешает ей в этот безумный момент забросить сомнения и тревоги в дальний ящик. Отдаться их поцелую со всей той жадностью, с которой сдерживала порывы и желания всякий раз, как он маячил на пороге и ловил на руки Пашу. Она ласкает его волосы кончиками пальцев, упиваясь его губами, словно обезумевшая домашняя кошечка, готовая мяукать, как от валерьянки. Она дрожит от их почти болезненной близости, ибо ни один атом её кожи его не забывал. Она почти сознание теряет от его запаха, не может оторваться. И вот уже её губы блуждают по его шее, а язык ласково ведёт вверх, оставляя влажный след на мужественном выступе кадыка. Яра не в себе. Опьянённая Даней. Она нетерпеливо, подрагивающими от волнения и желания пальчиками расстёгивает его рубашку, чтобы крепко обвинить его торс, заключив в пылкие объятия. Ей хочется змейкой под ним извиваться. Боже…она безголовая курица. Она снова попадётся на его уловки и обещания, которые он ни черта не выполнит. А от прикосновений ключицы сладким током бьёт. Противиться ему нет сил. Она позорно тает, как безмозглая Снегурочка под солнцем. И в этот миг ей на всё плевать…

 Отправлено: 30.07.23 01:18. Заголовок: Она его еще и оправд..

Она его еще и оправдывает, хотя у него для себя оправданий нет. Во время пьянок его по плечу похлопывал засранец Прайс, мол, все окей, а Даниил продолжал себя винить и презирать. Даже Валдис тоже пытался найти другу оправдания. Больнее всего от того, что его белокурая девочка находит ему оправдания, когда он в крошку стеклянную перемолол ее сердце.

Он же, как ее увидел ее в клинике, когда она устроилась на работу, так и не сумел сдержать эмоций. И принимал все свои неконтролируемые эмоции за раздражительность. Но ее глаза буквально его с ума сводили. С самой, мать его, первой встречи. Он пялился на нее. Он очертил вокруг нее круг неприкосновенности. Он помнит, как кто-то из его ассистентов обсуждал, что пригласил бы ее на свидание. Даниил уволил его сразу же. А ведь Яра тогда даже не была его, они просто работали вместе. Он до нее никогда не знал о себе, каким лютым собственником был.

А потом она стала его. Вложила в его руки свое сердце. А он все это просрал.

- Я ужасный трус, - вновь куда-то ей в шею, но сейчас не от трусости, а от того, что оторваться не может, ведь она сказала, что любит, а остальное уже неважно, - и больше всего на свете моя трусливая душонка боится того, что однажды ты так будешь улыбаться не мне.

Пусть это произнесено в несколько страстной манере, потому что он водит носом по ее обнаженной коже, потому что он весь прилип к ней, словно на скотч. Но это правда. Даниил был засранцем, что ее отпустил, но вроде как спокойно жил, потому что она его. А, стоило представить, что кто-то сделает ее счастливой, кто-то заставит ее смеяться, кто-то будет слушать ее стоны в губы…. Кто-то, кто не Даниил… вот стоило это представить, как внутри него все кипело и его аж тошнило. Но, как глупый ребенок он просто верил в то, что она его. Какой же идиот. Ярослава – сокровище. И рано или поздно ее у него отберут, заберут и сделают самой счастливой. утопят в любви, которой она достойна, и Даниил ничего не сможет уже вернуть.

Поэтому надышаться ее кожей не может. С рыком игнорирует ее речи об увольнении и особенно о разводе. В его руках она все еще плавится. А как ему это нравится. Ведь она сама расстёгивает его рубашку, она страстно и пылко отвечает на поцелуй. А он буквально рычит, с ума сходит. Она ему не верит, но телом готова отдаться. А он ее тело на пьедестал возводит, снимая с нее мягкий свитер, ловким движением расстегивая лифчик и отшвыривая его в сторону. Губы Дани мягко терзают ее соски, когда он укладывает ее на рабочий стол, о порядке на котором обычно печется. Он «перепрыгивает» с одного соска на другой, посасывая и вылизывая их, когда стягивает с нее торопливо джинсы, а потом опускается ей меж ножек.
Даниил проводит языком прямо по ее красивым трусикам, смачивая ткань, дразня Яру.

- Самая красивая… самая нежная… самая вкусная, - шепчет он, отодвинув ее трусики в сторону и накрывая ее нежные губки ртом, посасывая их, смакуя, - как же я скучал, - ввинчивает острый язык внутрь ее трепетного лона.

Она отзывчивая, она самая отзывчивая и нежная. Это напрочь сносит крышу Даниилу, потому что он отвлекается от увлекательного вылизывания ее между ножек, чтобы тут же вставить член на всю длину. Он не думает о презервативах. Нет. Он вообще ни о чем не думает рядом с ней. Он просто пока медленно, но с оттяжкой начинает трахать свою самую красивую мечту.
На столе бумаги. Он берет одну из них, наклонившись к ней и жадно, мокро, пошло, поцеловав. Подписывает. Толкается внутрь нее особенно глубоко.

- Я подписал… твое заявление об уходе с работы… - толком не может говорить нормально, пока медленно толкаясь в ее узость. В ее жар, - но платить буду…

Он не может сдерживаться, пальцами ласкает ее грудь, перекатывает соски, наклоняется и размашисто их лижет, накрывает ее губы поцелуем, заглушая стон. Божественный мягкий животик, нежная грудь, эти соски, что он бы ласкал вечно.
Даниил наращивает темп, ласки ее тела становятся более грубыми, животными, когда он хватает бумаге о разводе и разрывает их прямо на ее глазах, швыряя в сторону и проникая в нее особенно глубоко.

- Ты моя, - рычит, вдалбливаясь в нее, - никакого развода. Я люблю тебя. Я все… исправлю…

Даниил кончает внутрь своей красавицы. Сам ласкает ее клитор столь рьяно, чтобы она кончила с ним почти одновременно.
И ему так нравится на нее смотреть. Он ласково выходит из нее. Ласково проводит по красивому личику пальцами.

- Я твой. Я не дам развод. Мы любим друг друга и любим Пашу, - пальцами ласкает ее между ног ласково, словно успокаивая, а другой рукой все тело, - поверишь? пожалуйста. Хочешь на колени встану?

 Отправлено: 26.08.23 01:02. Заголовок: Яра полностью раство..

Яра полностью растворяется в их чувственном поцелуе и сладко тает, пока водит пальцами по его разгорячённому торсу. Как же она скучала по своему любимому мужчине. Как же ей не хватало его тепла. Только сейчас, вновь касаясь своего Даниила, она это в полной мере понимает. Мурашками по коже и под кожей.
Она с упоением прикрывает глаза, когда он упирается носом в её шею, и не успевает опомниться, как оказывается на его столе, среди бумаг, без нижнего белья, так пошло романтично одновременно. Чёрт дери, сердце бешено бьётся в груди, готовое сквозь плоть и кости продраться к нему прямиком в ладони. Он ласково терзает её интимное местечко, а она вся, как в тумане, как пьяная от переизбытка возбуждения, подаётся навстречу его умелым и таким любимым губам и языку, выгибая спинку струной, будто её пробило переменным током. Как молнией. Она сладко впивается пальцами в его волосы, бездумно их перебирая - и вот уже он внутри неё. Она вздрагивает от его резкого проникновения, готовая скулить от того, насколько бесстыдно течёт на его член.
-Не надо...ничего не говори. Не хочу обещаний. Молчи... Я люблю тебя...
Хрипло шепчет она, впрочем, быстро срываясь на бессвязные стоны в такт его порочным движениям. Этот звук, с которым он долбит её, параллельно почти ласково играя с грудью...она почти сознание теряет в его крепких руках, и сама обнимает его, наконец, выпустив наружу всю скопившуюся за долгие годы страсть и самые глубокие к нему чувства, буквально намертво вжимая его в себя, желая в нём наглухо раствориться.
Даня потрясающе умеет её чувствовать - она с ума сойти готова, насколько остро и трепетно он ощущает каждый момент, когда ей хотелось бы, чтобы он сбавил или, напротив, нарастил темп, ласкал её грудь или чуть ли не грыз соски. Нежно её имел или вбивался колом без всяческой жалости. Ох...у неё, кроме каких-либо шуток, в глаза крутятся звёзды от пробившего сквозь всё тело оргазма, синхронно ощущая, как он наполняет её изнутри. Яра просто умирает, обвивается вокруг него всем телом и ногами, как липучая лиана, странно, как они к чертям со стола на пол не свалились и не свернули себе шею. Честное слово, Ярослава уж точно не была бы в обиде. Она, кое-как дотянувшись свободной дрожащей рукой до подписанного им заявления, лукаво, словно заговорчески, улыбается любимому супругу, с коим только что они так пылко и беззастенчиво предавались разврату прямо на его рабочем столе, чёрт подери, на разорванном в клочья заявлении о разводе. Было в этом нечто особенно трогательное и возбуждающе.
-Плати мне...любовью и заботой. Просто будь рядом...и всё.
С трудом пытаясь отдышаться, они, не удерживаясь от взаимных уже скорее успокаивающих ласк, тихонько переговариваются, то ли слегка опасаясь «спугнуть» интимность их долгожданного момента, то ли просто не в силах говорить громче после приключившегося светопреставления. Яра запоздало беспокоится о том, что они умудрились ни черта не предохраняться, а ещё, чёрт подери, врачи. С другой стороны, отчего-то всю душу щемит от воспоминаний, как тогда, ещё до всех драм и непониманий, он постоянно шептал в губы ей «роди мне дочку». А теперь у них есть сын, что так похож на Даню. И, если пусть даже спонтанно у них вдруг получится сестрёнка для Паши, похожая на маму, Яра не боится, зная, что уж в этом точно может положиться на своего мужа…не бывшего, но настоящего. Она с ним сердцем навсегда. Настолько, что даже после всей той причинённой боли, она всерьёз ругалась с Котой, едва та даже намёком пыталась подтодкнуть сестру к свиданиям с кем-то другим, чужими.
-Нет, ты всё не исправишь. Потому, что...мы исправим всё вдвоём. Вместе, рука об руку. Не бывает так, что семья рушится из-за кого-то одного. Значит, в чём-то оба были не готовы. Но теперь всё будет хорошо.
Теперь уже с нежных ласк «ниже пояса» она почти целомудренно переходит на его плечи, умастив на них руки и с нежной серьёзностью заглянув в глаза. Ей сложно так сразу утрамбовать в голове происшедшее, при этом, в глубине душе Яре трепетно казалось, что это должно было между ними случиться давным-давно. Они ведь не переставали друг другом болеть. Он без неё был потерянным, она без него была нервная и как не в себе. Поначалу он упивался своей свободой да интрижками каждую неделю с новой «дамой сердца». Она поначалу думала, что не переживёт. Всё переживала, а, став мамой, и вовсе научилась некоторому спокойствию и терпимости. Не перестав любить своего Любимого до умопомрачения, однако, также перестав быть слишком инфантильной хрупкой девочкой, что всегда за ним и прячется от мира. Благо, когда становишься матерью, волей-неволей учишься принимать взрослые и взвешенные решения. Эра с Котой сейчас бы точно дружно надавали ей по щекам, чтобы перестала растекаться лужей по столу и пришла в сознание. Но Яра не желает лелеять свою гордость. Пусть даже близкие считают её глупой рохлей, только она искренне готова простить своему мужу всё, что было и оставить плохое в прошлом, за спиной. Посему, решительно качает головой, –
-Я не хочу, чтобы ты вставал на колени и не позволю тебе унижаться. Я всё простила. И...возвращайся домой. Пожалуйста.

****

Прошла неделя… целая неделя, всего неделя? Как бы то ни было, Яра пребывала в слегка нервозном и всё же окрылённом состоянии. Сегодня для их пары с Даней был намечен важный день – он, закончив бытовые дела в своей холостятской квартире, наконец, намеревался перебраться к ним с сыном. Ярослава с радостным энтузиазмом вызвалась помочь ему упаковать последние вещи для переезда – уж в чём-в чём, а в умении аккуратно сложить чемодан и уместить там, казалось бы, невместимое, ей не было равных. Ну что ж, должна же была она со всей своей леностью и апатией хоть в чём-то преуспеть сама! Так вот, как бы то ни было, Даня уже деловито поджидал её прихода, а она, оставив счастливого до одури забраться крёстной на ручке Пашу под присмотром любимушки Эры, садится в такси на углу улицы. И после…всё вдруг резко идёт кругом перед глазами, а свет меркнет, словно она сидит в кинотеатре, и приглушили свет. Она отдалённо, как сквозь вату, слышит голос таксиста, что, кажется, пытается испуганно трясти незадачливую пассажирку за плечи, только сознание всё больше меркнет и уходит. Она лишь слышит, как он что-то быстро тараторит с трубку. Скорая.
Когда она открывает тяжёлые, как свинцом налитые веки, то щурится и заторможено воспринимает окружающую действительность. С чего ей вдруг так поплохело…она лежит под капельницей, а на телефоне миллион неотвеченных вызовов и от взволнованных мужа, и от подруги, и от сестры. Чёрт…она, более-менее приходя в себя, сразу же набирает Даню и сдавленно просит его не переживать. Он, конечно, от беспокойства рвёт и мечет, чем до безумия её умиляет – и Яра ощущает прилив вины за то, что умудрилась в своём непутёвом стиле так попасть. Она говорит ему, в какую «загремела» больницу и просит позвонить Эре и Дакоте первым делом. И уже скоро Даня влетает в палату, как бешеный. А она сразу тянет к нему тяжёлую руку. Облизнув пересохшие губы.
-Милый, только не беспокойся… у меня был обморок, ничего страшного…
И почти одновременно с ним в палату заходит врач, что поначалу строго и сосредоточенно брал у неё анализы, а после делал УЗИ. Он, к её облегчению, не выглядит обеспокоенным. С таким лицом обычно произносят новости приятные. Однако, её пока ещё «штормящее» состояние, да непривычные признаки, которых при её первой беременности нне наблюдалось, не позволяют Яре первой догадаться, в чём причина её стихийной потери сознания.

 Отправлено: 26.08.23 02:10. Заголовок: После яркого оргазма..

После яркого оргазма, что был лишь с ней, он просто покрывает поцелуями бабочками ее кожу, ее тело, все части, куда может дотянуться. В очередной раз понимая, почему она – единственная и особенная. Женщин у него было огромное количестве. Да он и изменял ей, словно в поиске чего-то. Но понимает, что никто так не подходит его рукам, его члену, его губам, его языку, как Ярослава.
И сейчас, кончив с ней почти в унисон, он не может не благодарить ее своими нежными поцелуями по ее телу. А она нежная, прекрасная, понимающая. Даниил просто бездумно целует ее ключицы, ее шею, ее губки нежные, ее веки, за ушком прижимается языком и губами. Ему ее так чертовски мало. Что за кретин он был, когда сам ее предал, сам отказался и от семьи и от того, чтобы дышать этой желанной кожей.

А еще она говорит такие правильные слова. Правильные не для Даниила, ибо каждое ее слово было бы для него правильным. Если бы она послала его к чертям, то он бы признал это правильным. Если бы она сказала, что встретила другого, то он бы взбесился, но понял бы, что заслужил. Нет слов из ее уст, что прозвучали бы неправильно. Яра – есть и всегда будет его чертовым идеалом. Сколько бы девиц он не затащил в постель, ни одна из них хоть на мгновение ни разу не приблизилась к Ярославе.
Что своими словами вновь просто показывает, насколько она особенная, драгоценная, вкусная, любимая и желанная. Она простила такого урода, как Даниил. Его ошибки она готова разделить вместе с ним. Она просит его вернуться домой. Его сердце может просто не выдержать благодарности и любви к ней.

Он прижимается лбом к ее лбу, руки его уже ласково и осторожно исследуют ее нежное тело.

- Ты веришь в прошлые жизни? я никогда не верил, - хрипло в ее губы, продолжая ласково водить по ее коже, - но сейчас верю, что я спас целый город в прошлой жизни, раз мне досталась такая, как ты, - он готов разрыдаться, как мальчишка, - твою мать… ты невероятная. Яра, ты просто… никогда тебя не заслужу.

****

И больше подводить свою семью он не собирается. Они решили, что его квартиру будут сдавать. А сам он переберется к семье. Он быстро нашел тех, кто снимет квартиру, а сам собрал вещи. кстати, за эту неделю, каждый день он слал Яре букеты цветов, а она мило ворчала, что их ставить некуда. Ему так стыдно за то, какое он дерьмо и его так окрыляет, что совсем скоро они просто станут семьей, что аж трясет. Никаких больше неприятных девиц, что никогда даже не нравились. И квартира его… пропитанная пороком. Возвращаться не хочется. пусть кому-то другому она дарит радость.

Он спокойно собирает остатки своих вещей, но Яра вызывается помочь. Забавно, что он не нуждается в ее помощи, но говорит, что без нее не справится. Собрать свои вещи совсем не сложно. Но Яра хочет быть полезной, хочет быть рядом. А Даниил изобразит того, кто не может положить шарф в чемодан. Поэтому, на самом деле, пока Яра едет к нему «помогать», у него уже все собрано и он просто хочет зажать ее в коридоре, да покрыть трепетными поцелуями. А потом сесть в машину и поехать… домой. какое это слово… домой.

Но она не приходит в рассчитанное время. Он ей звонит. Она трубку не берет. А он мечется между мыслями, что с ней что-то случилось и мыслями, что она передумала и не хочет быть с ним. Как бы больно ни было, он бы предпочел второй вариант. Пусть передумала. Пусть с ней все в порядке. Пусть ненавидит и даже другого любит. Пусть просто улыбается и живет.
Так думает он, пока в сотый раз набирает ее номер. Пока она не набирает ему сама и не говорит, что в больнице. Пока он не мчит к ней, просто забыв обо всем.

Влетает к ней он, словно ошпаренный и тут же падает на колени, покрывая ее руку поцелуями. Словно на венках пытается губами чувствовать пульс.
Он не успевает ничего сказать, как входит врач. Он что-то говорит, а Даниил смотрит лишь на Яру. Но все же поднимается, чтобы пожать доктору руку и узнать, все ли в порядке с его девочкой. А дальше доктор убеждает… все хорошо, просто за беременностью нужно следить.. беременность? Беременность? Нет никаких сомнений, Даниил в своей Яре никогда не сомневался.
Поэтому вновь падает перед ней на колени, целуя руки.

- Спасибо… у нас будет еще один ребенок, - врач неловко отворачивается от сцены, а Дане просто плевать. Его девочка не просто дала ему шанс, она приняла его так, что у них будет ребенок, она простила до конца, - я чувствую, что у нас будет девочка. принцесса с твоими глазами. Спасибо… я так тебя люблю.