Отправлено: 27.05.21 01:41. Заголовок: Особняк семейства Солис.

 Отправлено: 27.05.21 01:41. Заголовок: Хайди обладает забав..

Хайди обладает забавно лисьей внешностью. Забавно по той причине, что в ней практически нет ничего лукавого - хоть она вполне умеет лукаво смотреть. Но - не стрелять глазами, флиртуя - не умеет, не берётся да и, откровенно говоря, никогда флиртовать желанием не горела. Хайди может быть робкой, вялой и нерешительной, но в каких-то вопросах - убийственно прямолинейной. Она не станет очаровательно вертеть хвостиком, обволакивая понравившегося кавалера. Она скорее спросит то, что ей хотелось бы узнать, в лоб, обескураживая своей жёсткой наивностью. Только вот с Мином это её простое, однако, неуклонное правило дало сбой по всем фронтам - и от одной только мысли задать ему вопрос, пусть даже в иронично шутливой манере - а не подбивает ли он, часом, к ней клинья - в горле всё сентиментально и позорно пересыхает, словно у дурной первоклашки на выданье. С тошнотворными бантиками, которые родители ей навязали перед первым классом, а она, едва те оставили её на попечение учительницы, тут же упрямо стянула их.
Сейчас же Хайди продолжает несколько нервозно – но, определённо, уже не столь скованно – кутаться в свою импровизированную шаль, которую она, конечно, не сдала в гардероб при ресторане. Мин мило распинается на тему, как он грозно выставит её за офисную дверь – чему Хайди совершенно не верит. К слову, вовсе не потому, будто она самонадеянная нахалка, напротив – ей кажется, ему нравится сначала ей придумывать провинности, а после – распинать. Хоть и своих косяков в работе Хайди, мягко говоря, хоть отбавляй, безо всяческих выдумок. И, самое странное, она отчего-то откровенно наслаждается тем, как он строго и ехидно отчитывает её. В то время, как с любым другим начальником давным-давно вспылила бы, сначала в ярких красках высказав бы оному всё, что о его придирках думает, а после с радостным блаженством уволившись, дабы опять предаваться ленному ничего не деланию дома, готовая выслушивать вполне уместное недовольство отца по поводу её безделья. Но, в деловом тандеме с Мином, на неё неожиданно накатил азарт – сдаваться без боя не хотелось. Она, не узнавая себя, ночами корпит над тем, чтобы переделывать свои нерадивые отчёты, обложилась книгами по профилю деятельности компании Одагири – упорно продираясь сквозь тонны новых, не всегда понятных ей специфических терминов инвестиционного сленга, очевидно, доступного для сознания лишь избранных – и она навряд ли входит в сей круг. Тем не менее, не опускает лапки, продолжая стараться самосовершенствоваться, чтобы… что? Наверное, чтобы он не считал её безнадёжно туповатой. И, пусть Мину лисичка в своём скромном сердечном открытии не признается ни за какие коврижки – Алана, прекрасно зная сестру, давным-давно подметила, как Хайди то краснеет, то бледнеет, то начинает бестолково суетиться или нещадно тормозить, едва речь заходит о её начальнике.
-Пожалуй, ни разу не возникало. У нас с сестрой, скорее, обратная ситуация – это у Аланы есть основания иногда прятаться от меня.
Ласково усмехается Хайди – лицо её всегда становится особенно нежным и одухотворённым, стоит беседе коснуться любимой девочки. В общем, в этом Мина она понимает – ведь Хайди, как и Ами, порой действительно бывает занозой, притом, занозой навязчивой – и понимающе не обижается, когда Алане требуется слегка отдыхать от рьяного энтузиазма Хайди причинить ей добро. Но, хоть Ами она видела шапочно, успела заметить – на её фоне Хайди, скажем прямо, почти святая. Ибо Ами за пять минут общения успела запугать даже невозмутимую Хайди тем, как чуть было не лопнула от возмущения, мол, Мин посмел позабыть ей позвонить и немедленно, бросив все дурацкие совещания, сообщить, чем он обедал и не остался ли от своего извечного цейтнота голодным. По крайней мере, у Хайди сложилось впечатление – скройся Мин от сестры в Антарктике, верхом на айсберге, она построит усовершенствованный «Титаник» и, прежде чем пойдёт ко дну, насильно накормит брата запоздалым завтраком. Сложно сказать, такая безумная забота плохо или же хорошо.
Хайди, помявшись в очередной раз, всё-таки снова берёт кусочек пиццы, используя салфетку, дабы не нестись намывать мылом руки, прежде чем коснуться еды пальцами. Она мрачновато смущена – ибо проявления проклятого недуга она не особо жалует и уж тем паче не желает демонстрировать на публике. Что греха таить – в этом плане Хайди бывает немного скованной даже в обществе своей Аланы. И обычно позволяет себе психовать в своё, так сказать, сомнительное удовольствие, пребывая в одиночестве. Но сегодня происходит нечто необычное. И она приоткрывает Мину свои недостатки, кои обычно стыдливо старается держать в стороне.
-Пицца чертовски вкусная. Я, грешным делом, утащу ещё кусок, если не возражаешь. Не знаю, как ты – а я превысила свою дозу алкоголя.
Произносит Хайди, не замечая, как немного утеряла бдительность и обращается на «ты» к своему, между прочим, всё ещё начальнику. Пусть в ресторане, а не в офисе, разве не так? Или…чёрт. Она, словно себе противореча, залпом, не по-женски, выпивает вино из бокала. С прищуром рассматривая черты лица Мина, на кого прежде стремилась смотреть исподтишка – из серии, не дай Бог заметит. А сейчас устала себя одёргивать и с глумливой самокритикой беспокоиться, не попадёт ли впросак.
-О, выходит, я твой идеал. Ну разве что я всё-таки немного сладкая – спросонья или когда не выспалась. Смотри, не расколись никому.
Она вроде бы, также старается звучать шутливо, но он своими прибауточками взял да заставил её растеряться, наглец. Хайди же не рискует заговорить о том, какие ей по душе мужчины – она всё же немного пьяна и точно ляпнет что-то не в ту степь. Например, чего доброго, сопливо признается ему ну не в любви, но в страстной симпатии, как на духу. А им, между тем, ещё вместе работать – и как после ей это делать, скажите на милость, с грузом стыда за спиной.
-Мой сатрап начальник в своём репертуаре. Ты был бы не ты, если бы не упомянул про штраф. Ладно – сам напросился, потом не жалуйся.
Она хмыкает, с коварной вежливостью приманив официанта – вскоре перед ними красуется выбранный Хайди десерт. А именно – крошечные блинчики со взбитыми сливками, которые она, дай ей волю, уминала бы тоннами и попутно стонала не хуже чем от сексуального наслаждения. Правда, мнением Мина относительно лакомства она поинтересоваться не успевает –на телефон приходит привычно суховатое, вместе с тем, информативное сообщение от Мориса. «Сегодня не оставляй одну Алану. Поезжай к ней прямо сейчас». Хайди быстро прощается с Мином, с трудом удержавшись от диковатого порыва поцеловать его в щёку – наскоро объяснив, что ей срочно нужно к сестре. Она бесится на Мориса – значит, он снова довёл Алану до слёз, негодяй, к тому же, можно подумать, Хайди не догадалась бы отправиться к сестрёнке без его ценных указаний. Порой манера Мориса выглядеть самым умным нещадно раздражает, иногда восхищает в какой-то степени. Хайди не знает, рада ли она тому, что именно он рядом с Аланой – но тут лисичка готова признать, ей любой кандидат покажется недостаточно хорошим для её девочки. Чёртов Морис цинично заботлив. Сначала выводит Алану то своим занудством, то склоками с Дью, то тем, как едва ли трубки обиженно не бросает, а затем сердобольно желает быть уверенным, что Алана будет плакать на плече у той, кто умеет её умиротворять.
Хайди влетает домой, как на пожар – пусть её накидка слегка помялась от того, как она торопилась, туфли натёрли ноги, а стрелочки на глазах немного потекли от спешки – главное, поскорее приласкать свою девочку. Алана, как Хайди подозревала, лежит на кровати, с задёрнутыми наглухо шторами. Хайди знает – сестрёнка не спит, а просто невидяще смотрит в потолок, как часто бывает после сильных скандалов с Морисом.
-Любимая, знаю, вы поссорились. Но также знаю, что обязательно помиритесь. Морис, как всегда, немного повыпендривается, понабивает себе цену, а потом прибежит к тебе с видом заправского соплежуя.
Хайди тихо устраивается рядом, ласково пропуская тёмные пряди Аланы через пальцы. Для неё сестра – самое сакральное и важное. Посему, Хайди не стыдится того, как трясётся над каждой слезинкой своей красавицы.

 Отправлено: 28.05.21 01:02. Заголовок: Ссора, и отвратитель..

Ссора, и отвратительная сцена в ресторане вымотали Алану. Когда она оказывается дома, ей кажется, что мир просто ее ненавидит. Ее нервируют лекарства, нервирует ее состояние, она уверена, что на ней лежит вина за ту некрасивую сцену, что приключилась в ресторане, потому что она это спровоцировала. Алана просто проходит в ванную, которую обычно надолго занимает Хайди, но Хайди задерживается на работе. Это вовсе не похоже на сестру, потому что Хайди старается как можно быстрее сбежать с рабочего места, не будучи особенно счастливой там.
Алана принимает душ, надевает халат, снимает всю косметику и ей кажется, что вся неприятность произошедшего с нее смывается. Морис как-то сказал, что с ее недугом очень сложно не скатиться в алкогольную зависимость. Это было на самых первых этапах их «общения». Она, к слову, ему врет. Потому что давно уже скатилась, но почему-то ей не хочется, чтобы он разочаровался в ней окончательно. У нее пограничное состояние. Алана всерьез больна. Ей нравится, когда у нее мания, черт дери, тогда она хотя бы ощущает себя живой. Ей иногда хочется не принимать лекарства только ради мании. Но она понимает, что потом будет сильнейшая депрессия, которая ее слабую убьет к чертям. Но лекарства и лечение делают из нее другого человека, она саму себя не узнает. Слишком много дряни.

Бутылка вина ждет ее возле кровати. Алана не берет с собой бокалы. Они давно с Хайди пьют из пластиковых стаканчиков только. Может быть, они просто самые близкие сестры, но согласились с тем, что вода дурно пахнет, поэтому посуда должна быть пластиковой. Впрочем, сегодня Алана пьет прямо из бутылки, так бывает часто. Ей сложно контролировать некоторые моменты. А как живут «нормальные люди» она не имеет ни малейшего понятия.
Она выпивает достаточно много. В бутылке остается буквально на дне, но есть и вторая. Она ложится в постель, закрывает шторы, потому что любой даже маленький свет от луны ее бесит.
Когда Алана слышит, что дверь открывается и понимает, что это Хайди, ей становится легче. Белокурая сестра, лисичка, врывается в комнату. И вдруг Алане становится спокойно, особенно, когда Хайди устраивается рядом с ней.

- Твой халат постиран три раза, - Алана, словно игнорирует речь сестры, указывая на белый халат Хайди, что ждал ее прихода. Алана понимает, как важна для Хайди чистота. Они с Хайди стараются поддерживать друг друга во всем. Они не всегда способны полностью понять и прочувствовать боль друг друга, но стараются. Алана следит, чтобы вещи Хайди были постираны, а Хайди ласково убеждает сестру принимать лекарства.

Когда Хайди переодевается, Алана открывает вторую бутылку вина и тушит свет. Яркий свет ни к чему. Разливает вино по пластиковым стаканчикам, чтобы они не пахли водой.

- Дело не в Морисе и даже не в нашей ссоре, - вздыхает Алана, - мне кажется, что я все рушу. Это был дикий обед. Мы проводили время с Морисом, потом пришел Дью, Морис приревновал, а Дью в своем стиле… слово за слово… драка, - Алане даже вспоминать это не слишком приятно, она поднимает глаза на сестру, - ты считаешь, что Дью относится ко мне не по-дружески?

Алана знает, что Хайди не станет лгать. Сама Алана считала Дью своим лучшим другом, она могла поделиться с ним чем угодно. Она больше доверяла Морису, конечно. Но Морис никогда не был и никогда бы не стал ее другом. Так уж вышло. он ее врач, любовник, любимый мужчина, но никогда не будет ей другом. А она не станет ему подругой, оставляя это звание другим, даже без лишней ревности. Алана не против его дружбы с другими женщинами. Хотя, быть может, это просто потому что от лекарств ее некоторые чувства заторможены. Она уже и сама не понимает.
Впрочем, Алана замечает блеск в глазах сестры, который случается не так часто. Хайди чаще всего достаточно апатичная, даже бывает сонной. Сейчас же ее лисьи глазки как-то подозрительно блестят. Алана щурится.

- Ты задержалась, милая… расскажи мне, почему? И почему ты так светишься и от тебя даже пахнет алкоголем, хотя обычно это моя прерогатива, - Алана принюхивается, да Хайди не большая фанатка алкогольных напитков, - у тебя было свидание?

Хайди не слишком открытая и ее часто звали на свидания, но она как-то всегда сомневалась и старалась избежать. Как и Алана, Хайди, конечно, смущалась и старалась скрыть свои особенности. Но сейчас сестренка выглядела… совсем иначе. И Алане, конечно, не терпелось узнать причины.

 Отправлено: 19.07.21 02:32. Заголовок: -Любимая. Так трепет..

-Любимая. Так трепетно отнестись к моим загонам способна только ты. Большое человеческое спасибо, сестрёнка.
Ласково гладит по шелковистым волосам сестру лисичка. Затем явно нехотя поднимается на ноги – во-первых, ей не хочется отрываться от любимой Аланы даже на минуту, во-вторых, у Хайди извечно адово кружится голова, до дурноты в глазах, всякий раз, как принимает вертикальное положение. Тем не менее, она в своём ленном стиле плетётся к халату, дабы переодеться по канонам законов невроза – видел бы её невменяемые ритуалы облачения домашней одежды мужчина – к примеру, вездесущий Мин – он бы сначала ржал аки конь до упаду, потом бы испугался, а следом убежал бы в ужасе, раздумывая, не подцепил ли от лисички флюиды съехавшей крыши. И, честно, у неё бы было ноль прав возникать – ибо она и сама бы покрутила пальцем у виска при виде того, как какая-нибудь чудачка вешает уличную одежду на строго определённую вешалку двумя пальцами, на как можно больше расстоянии от своей кожи – иначе придётся натираться спиртом, как в припадке, а то и нестись в ванную на пару-тройку часов.
Надев халат, Хайди слегка расслабляется, словно домашняя кошечка, которая перестала выпускать взъерошенную шерсть, словно её током шибануло промеж глаз. К слову, если бы халат постирала матушка – Хайди бы поблагодарила и тут же бы перестирала сама. Мама на такие вещи жутко обижалась, но Хайди ничего поделать с собой не могла – до трясучки в кончиках пальцев. Ей казалось, её обманывают – или вовсе не кидали и без того налощенные до блеска шмотки в стиральную машинку, или, вынимая, уронили на пол, окаянно укрывая своё маленькое преступление. И только Алана была той, кому Хайди верила безоговорочно. Ибо сестра знала, Хайди не прикалывается и не шутит – раз случайно заметив, что отец трогал её кофту, не успев помыть руки после улицы, у Хайди едва не приключился припадок в духе бравой эпилепсии. В общем, приятного в завихрениях психики лисицы мало, и тем паче мало удивительного – что ей всё меньше и меньше охота высовывать нос из-под одеяла, не говоря уж о входной двери. Алана понимает. У сестры также есть сложности с душевным равновесием, которые тяжело понять родителям – предпочитающим пусть давать деньги на лечение, но отгораживать своё сознание – мол, у нас совершенно здоровые дочери. Хайди же считает глупым всё это притворство и жеманство. Она принимает расстройство сестры. И всегда гладит по волосам, даже если та апатично говорит о самоубийстве. И в такие дни лисица может почти не спать на алкоголе и энергетиках, карауля, как бы сестра, идя на кухню сделать бутерброды, не порубила себе ножиком вены. Хайди настороже, если Алана совсем тихая, готовая смотреть в потолок сутками. В то же время, лисияка не смеет читать душещипательные нотации, коими всё окружение донимает их обеих и без того.
-Ты ничего не рушишь, моя дорогая. Это два придурка не созидают. Зарядить бы обоим в глаз - только дай мне волю, я быстро поставлю им на место мозги. В крайнем случае, мозги придуркам вышибу.
Можно услышать, до чего отчётливо скрипнули зубы лисицы. Алану она готова защищать аки львица, ревностно оберегая от промашек балбесов под гордым званием мужики. Дью, по крайней мере, честно признавал, мол, он – первозданный кретин. Морис высокопарно изображал из себя психиатра-героя. По башке он, определённо, заслужил получить в первых рядах. Ибо психиатры, между прочим, врачи – и, соответственно, их дело лечить, уж никак не приносить ещё больше вреда. Но Морис приносил – и Хайди стойко не убедить в обратном всякий раз, как видит, до чего Алана огорчена из-за его очередного скандала на ровном месте. Хайди ни черта не пронять попытками даже самой сестры попытаться ей, взбесившейся рыженькой фурии, втолковать – в какой-то степени она и сама в ссорах не без греха – Хайди не желает слышать подобные вещи, напрочь отключая слух и готовая в минуты горечи треклятого Мориса сжечь. Пусть весь мир добрых людей пожелает причислить его к лику святых, Хайди ни разу не добрая, если хоть пальцем не в том направлении коснуться души её любимой сестрёнки, оную всполошив и потревожив. Алана её не ругает за излишнюю сердобольность, а вот родители пока не оставили надежд вразумить рыжую дочь, постоянно увещевая, насколько бестактно та переходит границы личного пространства и жизни Аланы, слишком силится опекать сестру, прекрасные порывы обращая в маниакальные, потому как забота Хайди умеет принимать несносные пугающие формы. И умом она понимает – Алана взрослая девочка и, коли до сих пор рука об руку с Морисом, значит, невзирая на сложности, она сердцем хочет этого, и не Хайди лезть в чужой роман, тем паче решать за сестру. Её дело приласкать, максимум – дать совет, если Алана спросит. Но иногда лисицу несёт не по-детски, стоит показаться, будто кто бы то ни было наехал на душевный мир её сестры.
-Каюсь, твой вопрос застал меня врасплох...не знаю. Вернее, знаю - но ты не разделяешь эту теорию. Я не верю в дружбу со стороны мужчины к женщине. Вот женщина дружить с мужчиной может. А мужчины - слишком примитивный народец, не способный на высокие чувства...исключение разве что геи - и то редкие и бесповоротные. Интересно, существуют такие в природе?
Хайди с лукавой язвительностью хмыкает, нервозным ласковым жестом поправив волосы сестрёнки в очередной раз. О, уж о ком о ком, а о мужчинах она может рассуждать целую вечность – как иные смотреть на воду, огонь и голую грудь. Только вот её рассуждения, прямо скажем, пресловутые мужчины вряд ли горели бы желанием услышать. Ей, наверное, следовало родиться закоренелой лесбиянкой, ну на крайней случай - ярой феменисткой. Однако, Хайди, словно в противовес, не являлась ни той ни другой, испытывая тягу к этим самым мужчинам, более того, вовсе всеми руками и ногами проповедуя семейные ценности и ужасно сердясь, какого, собственно, лешего, Морис медлит с предложением её сестре – при этом аргумент, что Алана сама совершенно не стремится обрекать себя на брачные узы, куда меньше тяготея к семейным сетям, чем её избранник – служит для Хайди крайне слабым утешением.
-Минутку, я не поняла...откуда на вашей трапезе с Морисом нарисовался Дью? Он же должен был прохлаждаться в суде на очередном слушании - и мирно там посапывать.
Она церемонно выгибает бровь, в своём строгом, немного ироничном стиле – ироничном, разумеется, в отношении Дью, что обожает куролесить, то и дело заставляя Хайди закатывать глаза, не сравнивая того с детьми ясельной группы только из нежелания обзывать бедных куда более благоразумных и не страдающих столь отчаянным кретинизмом детей.
-Ну, не совсем свидание. Скорее, что-то вроде неформальной встречи с суровым начальством. Кроме шуток, родная. Мин вдруг взял да позвал в ресторан - обсудить мои проблемы. Хм...странно всё это. Будь он чуть менее мил, я бы тут же отправила его отобедать с его азиатской невестушкой. Ты же знаешь, у меня с "женатиками" разговор короткий. Обычно.
Многозначительно играет бровями Хайди, слегка смутившись. Ибо мнит неприличным светиться после встречи с тем, кто не свободен. Она полагает невесту его заботой, но не собирается зариться на чужое. Так какого чёрта зарится? И её загребущие глазёнки сопливо ищут в коридоре силуэт противного начальника?
Сейчас же Хайди, отбросив привычную вялость, подливает обеим вина в посуду, не тронутую водой из благоухающего далеко не розами водопровода. Эти два практично одноразовых стакана – последние из пачки, но Хайди, трясущаяся над тараканами сестрёнки куда больше, чем над собственными, давным-давно предусмотрительно заказала ещё центнер.

 Отправлено: 27.07.21 02:24. Заголовок: Алана просто принима..

Алана просто принимает Хайди, по-настоящему. А Хайди принимает Алану, так как не принимал Алану никто, несмотря на громкие слова.
Алана понимает, что Хайди переживает по некоторым вещам, и не ощущает себя в своей тарелке. Хайди – милая и старается не доставлять никому неудобств. Но. У Хайди были свои проблемы, так уж вышло, что и Алана и Хайди не были рождены идеальными. Хайди скептически относилась даже к новой одежде. А Алана уже давно знала, что, если желает, просто смотреть сериал с сестрой, то лучше многократно перестирать одежду Хайди, и наволочки, простыни, одеяла. Алана покорно ждала, не включая фильм или сериал, не притрагиваясь к еде, пока Хайди мылась. Если Хайди извинялась, то Алана честно говорила, что не видела ничего страшного в том, чтобы просто подождать. Хайди же понимала, что Алана просто не могла уснуть без алкоголя. Хайди понимала, что в один день Алана полна сил, а в другой день желает умереть. Хорошо. Не день. Но неделя. В одну неделю Алана полна сил, желает развлечений, заводит новые знакомства, тратит деньги… а потом просто ложится в постель и говорит о том, что было бы лучше, если бы она умерла.
Родители старались для дочерей и для Хайди и для Аланы. Но толком не могли их понять. Им казались странными перепады Аланы. Им казалось странным, что Хайди проводила там много времени в ванной. А вот сестры старались, сначала просто принимали друг друга, а потом понимали.

И, когда Хайди в халате достаточно расслабленно ложится на соседнюю кровать, Алана ощущает счастье, понимая, что у ее самой близкой девочки будет спокойная ночь. Даже если Хайди говорила, что с ней все в порядке, Алана все равно переживала. А сегодня Алана была почти уверена, что Хайди просто уютно ляжет под одеяло и заснет. Это для Аланы – прекрасная новость.

- Рушу, - безапелляционно говорит Алана, - можно ведь сказать, что у меня хорошие отношения с Морисом? Но я тут, словно бракованная. Дью ведь мой друг. Неужели ты хочешь сказать, что у него могут быть ко мне чувства? – Алана даже смеется, пригубив вина, - у Дью? Ко мне? Ты просто так сильно меня любишь, лапочка, что тебе кажется, что все меня хотят. Но уж Дью точно мой друг.

Алана верит в то, что Дью друг. Ей хочется верить, что она и сама может быть прекрасным другом, ради которого Дью просто является в ресторан и устраивает некрасивые сцены. Пусть даже франт Морис ничуть не уступал в представлении Дью. Может, Алана просто не видела очевидного, но даже эта мысль казалась ей дурацкой.
Хайди говорит о дружбе между мужчиной и женщиной. Сестра часто была категоричной, бывало, что в рассуждениях даже старомодной.

- Дью оказался там случайно… - не слишком уверенно начинает Алана, но тут же берет себя в руки, - мы с Дью похожи, у нас забавная, пусть даже с флиртом, - дружба. Ты же знаешь, как я отношусь к Дью и как он относится ко мне. Милая, умоляю, не изображай Мориса, - закатывает глаза Алана.

Она не хочет обидеть сестру, но мозг Аланы просто отказывается признавать, что даже неприятная сцена между Морисом и Дью в ресторане была… сценой борьбы за ее внимание? Да что за глупость. Дью просто был таким, каким он обычно и является. Морис иногда бывал раздражительным, возможно, сегодня просто был один из таких дней. Хайди могла быть категоричной. Хайди всегда была на стороне Аланы. Но Алана считала, что может быть просто здравомыслящей, зная и Дью и Мориса. Она была уверена, что никакого соперничества меж ними не было. не могло быть. Дью весельчак, что просто воспринимает любой сабантуй как вызов. А Морис – серьезный молодой человек, которого нервирует все, что идет против него.

Хайди подливает вина в одноразовые стаканчики. К слову, Алана даже покупала красивые одноразовые бокалы, но ей показалось, что они выглядели нелепо. Ей всегда хотелось просто быть поддержкой сестре. И ничего не испортить. Хайди предпочитала совсем простые одноразовые стаканы, когда они вместе пили вино. И Алана выкинула те дурацкие претензионное пластиковые бокалы.

- Значит он был мил и ты не отправила его ко всем чертям? – оживляется Алана, делая щедрый глоток вина, ей всегда хотелось, чтобы у ее сестры возникли истинные симпатии, ибо лисичка была роскошной и заслуживала лишь самых ярких эмоций, - твой противный босс Мин позвал тебя в ресторан… умоляю не говори мне, что ты не поняла, что он с тобой флиртует.

Алана закатывает глаза. но сама Алана проявляет странную слепоту относительно Дью и Мориса. Может, в их случае, это семейное.

- Только тут точно не дружба, Хай, - мягко говорит Алана, - вашу встречу в кафе сложно оправдать дружбой или чем? Профессиональной заинтересованностью? - Алана улыбается, - да твой босс на тебя запал. И даже не пытайся переубедить меня.

 Отправлено: 20.02.22 05:08. Заголовок: -Любимая, прекрати –..

-Любимая, прекрати – тут нет твоей вины. Это эти двое кретинов бракованные на всю голову, а тебе следует выдать орден за терпение, как ты их вообще выносишь. Попадись засранцы мне под горячую руку – вмажу так, что уши отлетят мигом. Чёрт дери, зла не хватает.
И пусть хоть к лику святых эту парочку индюков причислят, если продолжат в таком же духе рвать в клочье настроение и душевное спокойствие Аланы – Хайди придушит обоих, а после отравит, ибо нечего им перебирать в агонии ножонками в воздухе. Зрелище было бы такое себе. Правда, с другой стороны, советчик Хайди очень средненький, по крайней мере для сестры. Вернее, она может дать вполне дельный совет хоть в вопросе медицины – хотя тут бы Морис вовсю поспорил с этим сомнительным утверждением – хоть в чём угодно, что не касалось романов и мужчин. Тут Хайди превращается в слепоглухонемую клушу и – видят черти и ангелы – даже если Алана изменила бы Морису прямо у него на глазах и под носом, Хайди бы ледяным тоном начала вещать, что Морис сам довёл её сестру. Скотина и козёл.
-А тебя и хотят все, моя любимая красавица. Просто у большей части всех этих кретинов под гордым званием "мужчины" хватает мозгов понять - они тебя не потянут, вот и пускают слюни со стороны. Это всё, на что они могут рассчитывать.
И эта фраза могла бы прозвучать пафосно из уст кого угодно, но не Хайди. Ибо здесь Алана совершенно права – её ненормальная лисичка свято верит в то, что любой прямо здесь и сейчас бросил бы всех своих женщин и пал ниц перед Аланой, надумай та просто поманить этого самого любого пальчиком с точёным маникюром. Кроме шуток, и нет смысла упоённо доказывать Хайди обратное – она обожает сестру столь всепоглощающей любовью, что, пожалуй, если кто-нибудь посмел бы ей доказывать, мол, вовсе он в Алану не влюблён, то она убила бы этого придурка. Даже если бы придурок вообще о том, кто такие сестрички Солис до того прескорбного момента не был бы осведомлён. Да хоть первый встречный прохожий на улице – лучше не вступать с Хайди в полемику по данному вопросу, она ведь моментально из миловидной лисицы грозится превратиться в токсичную Мегеру самой отвязной породы.
И тут Алана переводит тему на вездесущего Мина, и сиё заставляет Хайди незамедлительно нелепо вспыхнуть то ли от смущения, то ли от невысказанной злости на шефа, умудрившегося клеить её при живой почти что жёнушке. А, как всегда чётко обозначала Хайди свою позицию всякому, у кого хватало окаянства ею интересоваться, почти женатый для неё примерно то же самое, что мёртвый. По крайней мере, в этом до встречи со своим начальником она была буквально свято и возмущённо убеждена. Вообще-то, как раз в плане отношения к ней тех или иных мужчин Хайди довольно спокойная. И, если ей доводилось оказаться на свидании, где не особенно скрывали, из серии, Хайди не желанный формат – она не била в истеричном припадке самобичеваний тарелки и порой у неё даже хватало запала выслушивать трели незадачливых ухажёров о горячей любви к своим бывшим-будущим женщинам. Но вот Мин…почему её так неимоверно бесит эта его невеста, которую Хайди, между прочим, в глаза не видела? Ведь это как раз этой его – кажется Наоки – логичнее вынашивать планы, как опустить на голову сотруднице своего жениха ушат макарон. Ой, если, конечно, она знает, в какой стороне кухни находится плита. А вот Алана знает другое – коли Хайди взялась вовсю выказывать своё мастерство поязвить – стало быть, лисицу пробрало и задело за живое. Как бы та ретиво не пыталась протестовать, мол, ей, разумеется, плевать на красавчика Мина. И она ни разу не скрипит зубами, наткнувшись на просто имя его ну ни капли не противной девицы.
-Пусть мой босс флиртует сам с собой, ну или с этой своей невестушкой, куда уж мне до узкоглазой принцесски. И не знаю, на кого он там запал, но уж трахает наверняка это своё мииииленькое чудо-юдо. Впрочем…отрицать не стану – это наше с ним свидание, точнее, деловой обед..ну ладно, не совсем деловой, но не свидание точно...чёрт, я запуталась, что вообще хотела выразить!
С лукавой досадой закусив губу, подмигивает Хайди, теснее прижимаясь сзади к сестре. Они часто вместе засыпают, как маленькие девочки и в этом плане вовсе не стремятся поскорее вырастать. Сколько сцен бедной Алане пришлось пережить, когда она начала ночевать у Мориса, а Хайди дулась, как невменяемая. Но теперь всё давно и прочно устаканилось и Хайди осознала – Морис теперь также важная часть сердца её мятежной сестры, но от этого то место, что упрямо занимает Хайди, никуда не дело и не денется. Посему, на душе стало безмятежно и тепло.
Хайди ласково перебирает её волосы, завязывая в ненавязчиво импровизированную косу. Хайди не самый тактильный человек, и по ней легче простого можно понять и прочувствовать, кого она любит и к кому её влечёт. Ибо с такой неподдельной мягкостью она касается только своей сестры и, обычно будучи строгой и непримиримой со многими, рядом с Аланой лисичка обращается сладкой таящей лужицей. А как же, вы спросите, быть с Мином? Ведь с ним как раз Хайди строга и - не считая странного случая с рестораном - лишним словом не перемолвится, если это не касается дел. Ну...здесь скорее Хайди старательно шифруется, изо всех сил выдавливая из себя равнодушную невозмутимость там, где сердце выделывает кульбиты. Однако, позорно тает от его случайных прикосновений где-нибудь в коридорах офиса, коих решительно старается избегать. Порой Алана по-доброму посмеивается над сестрёнкой, а точнее над способностью Хайди существовать по трусливому принципу - если вы не живёте, то вам не умирать. И, руководствуясь оным, к чему ей строить глазки шефу, от которого она честно сходит с ума и разве что не видит в эротических снах - коли тот давно и прочно занят азиатской с жеманно кукольными губками. Ну не бросит он эту свою фу ты ну ты фифу, Хайди в сказки про Золушку не верит. Принц выбрал принцессу, чтобы та нарожала ему таких же очаровашек детей. И никогда бы он всерьёз не позарился на своеобразную лису в веснушках, на кою бы пафосно обфыркалась вся его азиатская родня и, уж конечно, эти его двое неизменных дружков. А вернее, тот, что поинтеллигентнее, тактично бы отмалчивался, а вот второй наверняка бы не преминул толкнуть ироничную речь. Вроде бы Хайди должно быть всё равно - да и вообще, она всегда лелеяла и ценила женскую солидарность - посему, все женатики и на грани женатого ужаса - ручонки прочь. Но какого же чёрта вместе с рожном вся эта тема до ужаса её выводит, так, что в пору глотать валерьянку вместо молочного улуна?

 Отправлено: 27.02.22 03:07. Заголовок: Алана улыбается. Сло..

Алана улыбается. Сложно не улыбаться, когда ты всегда знаешь, что на твоей стороне такой сильный воин, как твоя любимая сестра. Алана с легкостью в припадке могла отравить обоих, а Хайди сказала бы, что они заслужили. Причем сказала бы не просто так для поддержки, хотя и это было бы неплохо. Но Хайди нашла бы кучу аргументов того, почему подонки заслужили свою кару. Рядом с Хайди просто всегда было спокойно, хотя они обе были далеки от спокойствия. Если у Аланы попросят описать, что для нее «дом», то она просто скажет имя своей сестры.

- Хай, детка, мне иногда кажется, что тебе надо проверить зрение…. Нет, я понимаю, что мы с тобой обе не слишком адекватны, но с твоим зрением надо что-то делать. Ладно несчастный Морис попался и теперь не знает, куда деться. Дью просто играется. А так даже Хайме крутит романы ну с очень щекастой девицей, честное слово, сейчас покажу тебе в социальных сетях. А со мной так и не стал.

Не то, чтобы Алана страдала когда-то по Хайме, и этот ее выпад, скорее метод как-то развеселить сестру. Она и, правда отслеживала его действия и видела его с очень щекастой молоденькой, с другой стороны, Хайме и сам был молодым, к чему ему была проблемная Алана. Дело не в страданиях по нему. Но, если Хайди показать счастливое его лицо с другой девушкой, то она точно скажет, что он просто слабак, что не потянул Алану и поэтому нашел себе простушку. Вариантов иных не было. Хай была той сестрой, для которой, даже если бы Морис сейчас стал встречаться с супермоделью, все было бы очевидно. Хайди с невозмутимым видом смотрела бы на идеальную модель, а потом сказала бы, что Морис ее выбрал, потому что Алана слишком сложная, особенная и роскошная, а Морис просто выбрал картинку. Тут пытаться «воевать» с Хайди не было смысла. Впрочем, Алана так же считала, что ее сестра – настоящее сокровище. Нет, не считала, но была в этом уверена. Ее сестра – красавица, ее сестра – умница. У нее огромное сердце, которым она, черт дери, умеет любить, как последний раз.

- Хай, он мужчина… и он может трахать кого угодно. Твой отвратительный босс, который только и делает, что тебе досаждает, решил с тобой флиртовать в ресторане поздним вечером? Сама же понимаешь, что логически ничего не складывается, - Алана даже немножко дразнит свою сестру лисичку, - она милая, очаровательная азиатка… но ты ведь. Ты ведь лисичка, от которой он отвязаться не может. И не надо пытаться мне возразить.

Они обе ужасно упрямы, когда дело касается хороших качеств друг друга. Хайди уверена, что Морис и Дью ужасно влюблены в Алану и поэтому ведут себя как идиоты, во что Алане поверить сложно. Так же и с Хайди. с самого первого дня ее работы с Мином, Алана была уверена, что тот влюблен в ее сестру. Даже когда Мин штрафовал Хайди, даже, когда та возвращалась в слезах, у Аланы было лишь одно объяснение, а именно чувства. Она просто не могла понять, как могло быть иначе. Ее Хайди была самой особенной девочкой. Плевать, что там за невесты были у этого ее странного босса, все для Аланы было очевидно. Тот по уши втрескался и поэтому пытался вести себя как полное дерьмо.

Они тесно друг к другу прижимаются, словно им по пять лет и они боятся привидений. Такое ведь бывало в детстве. Когда они боялись привидений, потому что обе были тревожными с самого детства. Но научились друг друга принимать и поддерживать даже в самых абсурдных ситуациях. Они не были близнецами, они были двойняшками, но та связь, что между ними была… мощная. Если у Хайди на работе болел живот, то и Алана ощущала дискомфорт. Они привыкли к тому, что и печаль и радость друг друга чувствовали как свою собственную. Алане по-настоящему спокойно было только рядом с Хай. Да она любила Мориса, странно, страстно. была ему благодарна. Она ценила дружбу с Дью и обожала других сестер, особенно Руну и, конечно, совсем крошку Кей. Но именно с Хайди она была дома.

- Он влюблен в тебя, родная, - твердо, но с улыбкой говорит Алана, - ты не веришь в это, потому что не очень веришь в себя. Но, черт возьми. Да у него есть невеста. И это неправильно. Но это будет его выбор, не твой. Не ты стала уводить его из серьезных отношений. Это он на тебя запал. Пусть сам и разбирается.

Возможно, белокурая лисичка будет протестовать, как обычно. Ей сложно верить в то, что ее любят, она никогда в это не верила. Кстати, Алана пытается быть не совсем уж категоричной, потому что понимает, чем чревато то, если она заставить Хай нервничать. Но Алана просто гладит сестру по волосам, допивая вино.

- Ты самая волшебная девочка. Он это, конечно, понимает. Он ни черта не волшебный и оставаться бы ему с его милашкой азиаткой. Но тянет его к тебе. И мне будет очень странно, если ты станешь это отрицать.