Отправлено: 06.05.21 02:27. Заголовок: Особняк Сакиру Ямомото и Мисао Кавасаки

 Отправлено: 06.05.21 02:52. Заголовок: Он всегда назначал Д..

Он всегда назначал Дорис встречу заранее. Ты можешь быть психом, но обязан быть вежливым, Дорис его совсем не боялась и постоянно говорила о том, что он не единственный, поэтому он должен предупредить. Он ее совсем не ревновал. От нее как-то уходила девушка с короткой стрижкой в кожаной куртке, а Дорис потом доверительно ему сообщила, что девушка для нее была особенной. Внутри у него ничего не шелохнулось. Но он запомнил, что ее нужно предупреждать.
Сакиру поругался с Каном. Принц семьи Ямомото в очередной раз вздумал учить жизни Сакиру, в очередной раз выразил обеспокоенность состоянием Сакиру. Слово за слово, Сакиру психанул, Кан в очередной раз был на коне, потому что психанул Сакиру. Теперь Сакиру было срочно нужно прийти в себя, ему нужно было выместить на ком-то свою горечь, обиду и ярость. И, конечно, ему на ум пришла белокурая Дорис, что готова была стать девочкой для битья, без нытья и привязанностей. Привязанности ему так же не были нужны. Он не какой-то садист, которому нравится грубый секс. Он любит управлять. Более того, ему нравилось, что Дорис не была в восторге от его грубости, но умело это играла. Вот такой он извращенец. Если бы она испытывала истинное удовольствие от боли и грязи, что он ей причинял, он бы нашел себе другую проститутку. Дорис смекнула, что ему не нужно сопротивление, но излишние стоны и возбуждение так же его бесят. Он ей щедро платил. А она отрабатывала. Дорис даже не была в его вкусе. Смазливая блондинка с хитрым взглядом. У нее было красивое и очень мягкое тело, но взгляд Сакиру казался слишком хитрым. Она даже не пыталась смотреть на него робко и, конечно, не смотрела влюбленно. Иногда ему даже больше нравилось с ней просто поговорить. Но это было крайне редко. Обычно он оставлял на ней синяки, а она лениво их замазывала пахучим тональным кремом.
Сейчас же Сакиру настолько…. Даже не зол, но огорчен, что явился к блондинке, не предупредив. Она встретила его, накинув на себя ту самую кожаную куртку той короткостриженой девицы, что уже однажды от нее уходила. Сакиру умолял почти на коленях, чтобы Дорис его приняла и дала ему возможность выместить то, что накопилось в душе, но блондинка оказалась непреклонной. она потрепала его по щеке, сказала, чтобы приходил завтра, а потом просто закрыла перед ним дверь. Он услышал звон бокалов и мурлыкающий смех Дорис и смех другой женщины. Он даже не злился, хотя мог, к черту выбить дверь и поиметь обеих стерв. Но Сакиру хорошо относился к Дорис. И понимал, что облажался сам. Он просто приложился лбом к двери, покрылся холодным потом и тяжело задышал. У него не было иного выхода. Сакиру был вынужден вернуться домой.
Он открыл дверь дома, где его ждала Мисао. Он так быстро убежал от нее буквально пару часов назад, когда отправился к Дорис, что прелестный ангел – его невеста, была серьезно взволнована и тут же бросилась к нему. Мисао стала ощупывать его лоб, возможно, решила, что Сакиру заболел. Он пытался слоняться по улицам, когда с Дорис ни черта не вышло. а сейчас, когда рука Мисао коснулась его лба, он понял, что его прогулки не спасли. И винил он в этом Дорис. И Кана.
К щекам прилила кровь. Он резко перехватил запястье Мисао. Сначала одно, потом второе. Вывернул ее хрупкие руки и буквально озверел, когда швырнул на пол, наплевав на то, ударилась она или нет. В нем проснулся тот, кто не был предназначен для Мисао. Она была его ангелом. Он не желал портить ее, грязнить ее. Сакиру тот, кто хотел от нее детей, но не мог представить, чтобы она целовала их в лобики теми губами, которыми порочно сосала бы его член. Вот таким он был психом.
Но сейчас он потерял себя. Сакиру рвет на своем ангеле одежды. Он даже не слышит, что она ему говорит. Кричит ли, вырывается ли, или же просто растерянно принимает то, что происходит.
Сакиру впивается в ее нежную кожу, оттягивает ее волосы, он не шлепает ее. Дорис знает, когда Сакиру заводится, он бьет. Практически кулаками. Но Дорис привыкла, а нежная кожа Мисао тут же покрывается лиловыми синяками. Сакиру врывается в нее, здесь совсем нет места романтизму, о котором он думал. Ему хотелось ласкать ангела после свадьбы, ему хотелось, чтобы их первая ночь была полна любви. Но он буквально насилует нежную Мисао. Оставляя лиловые следы на ее прекрасной коже.
Это не длится долго. Сакиру почти в ужасе отталкивает от себя Мисао. он понимает, что натворил. Он совсем этого не хотел. Он хотел, чтобы все было иначе. Он сам испачкал своего прекрасного ангела, хотя не желал.
- Ты должна помыться. Прямо сейчас. – тон его не терпит никаких отлагательств.

 Отправлено: 29.06.21 02:53. Заголовок: Мисао кидает взволно..

Мисао кидает взволнованный взгляд на настенные часы, что выбирала в дань старинной эпохе Мэйдзи, и жених оценил. Она мягко постукивает тонкими пальчиками с очаровательным маникюром по столу из элитной породы дерева. В висках пульсирует – Сакиру… возлюбленный отсутствовал добрых полдня – нет, Мисао не мегера, дабы отслеживать каждый его шаг и вздох. Ми возбуждает то, как яростно Сакиру ревнует её к каждому столбу, просто изящно убеждена, что собственнический инстинкт – прерогатива мужчины, женщине же следует вести себя гибко и немного загадочно. По крайней мере, со столь опасным мужчиной. Её иронично умиляют излишне впечатлительные барышни, которые не пускают вернувшихся под утро мужей на порог. И дело не в том, что у Мисао, безусловно, нет подобной возможности – благо Сакиру за неуважительные фортели сначала сломал бы дверь, а потом её дурную голову. Скорее вопрос в том, что изменить можно хоть под носом. Для этого ни к чему выжидать ночи. Чем, к слову, её любимый нещадно пользовался, нынче наверняка расслабляясь у непристойной болонки по вызову.
Мисао, сколько себя помнила, была любознательной. Она, ещё будучи малышкой, изводила родителей бесконечными – почему светит солнце, отчего ночь сменяет день? Вероятно, лучше было поинтересоваться, зачем мужчина, в глазах коего светится огромная любовь, трахает чужих баб. Сакиру, как всякий любящий тиран, наивно полагал, будто ей о его загулах неведомо. Она, конечно, ангел. Но у неё есть смекалка и интуиция. Ми подробностей не узнавала. Знала лишь имя – Дорис и то, как девица выглядела в общих чертах. Мисао и в болезненности сознания старается сохранить лицо леди – не желая унижаться, отправляясь поглазеть на потасканную блондинку. Ми не силится нарочито оскорбить эту Дорис – но факт, что девица проститутка, заставлял её презрительно морщить носик, в надежде – Сакиру подобрал шлюху дорогую, что не одарит букетом заразы. Ми на дух не переносит ничего дешёвого. Ни цветы, ни духи, ни парадоксально даже шлюх своего мужчины. Исходя из того, что в его страстной любви к себе Мисао уверена, она могла бы воспринять новость о его загулах по борделям в меру спокойно. Но…были нюансы. Её, родную невесту, Сакиру и пальцем не трогал. Это бешено нервировало Мисао, но поначалу она самонадеянно доверяла его романтическим балладам, мол, он ожидает ночи свадьбы, дабы закружить её в вихре плотской любви. А сам, между тем, пользовался грязной шалавой. Мисао не идиотка и понимает – на то у Сакиру имелись причины. Но, Ми нежная девочка, что безумна в любви. И сгорает от порыва рыдать на плече Шай, проломить ему голову вазой, а затем накинуться как фурия. Она постыдно умирает от желания познать пыл опасного возлюбленного, настолько, что она, изысканная леди, готова мечами угрожать, лишь бы он перестал её отталкивать.
Сейчас Мисао извелась нарезать круги по огромному холлу их особняка – необходимо занять руки и думы. В ожидании его возвращения. Она мнит себя мудрой девочкой. Которая из последних сил старается не выносить ему мозг скандалом касаемо той дешёвки. Хотя так и подмывает открыть родной Шай свою боль, она не смеет втягивать в это сестру – та и без того относится к Сакиру настороженно. Получается, Ми защищает его от недовольства любимой близняшки. А особенно…оберегает Шайори. Ибо как-то он ясно дал понять, что не следует поднимать бунт, если она не желает проблем для Шай. Мисао знатно перепугалась и сбивчиво извинилась за неосторожную улыбку в адрес коллег по кино, с коими в тот день ради него распрощалась и дурного вежливыми улыбками не имела в виду. Правда, она не менее твёрдо обозначила – что бы не происходило между ними, она готова сумасшедше биться за их любовь. Но, если он запугает её сестру, Мисао, чёрт дери, подсыплет ему яд, а после сама мёртвенно увянет, словно засохший цветок. Но прежде защитит свою сестру даже от него. Шайори, к слову, справедливо обижается на Ми за то, что она о проблемах молчит, в то время как Шай охотно делится хищными наблюдениями касаемо Луки. Ми только остаётся, что слушать, как кипит актёрская жизнь – но Мисао не собирается унывать, сожалеть тем более. Каждая из них сделала свой выбор. И Ми искренне радуется успехам сестры, лукаво прося её взорвать мир шоу бизнеса за них двоих. Ми сердцем выбрала семейную жизнь. Ну, иногда ей нравится тайком пересматривать сцены из дорам, где она вроде неплохо сыграла. Хотя Мисао всегда превозносила только талант сестры, свой неизменно умаляя. Внутренне зажимаясь на интервью, хоть внешне блистала. Теперь же Ми больше занимают не роли, что ей не сыграть, а выбор элегантного свадебного платья, а также таинственного кимоно, кое подготовила сюрпризом для первой брачной ночи – показав только сестре, привыкшая к одобрению Шай в каждом вопросе…кроме романа с Сакиру. Единственный раз, когда Мисао рискнула поругаться с Шай по-сестрински. Что не умаляло их любви в стиле истинно разных сердечных близняшек. Ведь та часть души, что отдана Шай, никуда не делась, это не изменится вовек. Просто нынче в душу Ми также стихийно вошёл и Сакиру.
К слову, он, мрачный, заходит в дом. Мисао изволновалась, разве что ногти не изгрызла от напряжения. Она не станет читать морали или дерзко призывать к ответам. Напротив, трепетно кидается к нему, коснувшись лба ладонью… Дальше всё происходит, как во сне. Прекрасном и кошмарном. Ведь он касается её. Безумно, жёстко, властно, и она сходит с ума от его напора, ощущая страх вперемешку с возбуждением каждой клеткой. Она неумелая в интимной жизни, но на неё накатывает нечто животное. Смесь страсти от следов, что он оставляет на её коже – испуга и боли от того, как её рёбра бьют его кулаки. Ярости и переживаний из-за его проклятой шалавы. Мисао неопытная, нежная, но если сначала пытается мягко отстраниться, вразумить Сакиру, то затем сопротивляется более рьяно, с угрозой укусив его за ухо. Он врывается в неё, и она кричит. Тело её пробивает током, а она лианой странно обвивается вокруг него. Она то вскрикивает от боли от очередного синяка, то едва не рычит то ли от злости, то ли от желания. А потом он велит ей омыть себя. Сакиру против излишних экспериментов с супругой – о том чопорно делился с ней. Ми, зная такой его тёмный, стеклянный взгляд, безропотно бредёт в сторону ванной, где её от пережитого трясёт. Она растерянно осматривает повреждения полупрозрачной кожи в зеркале. Он так заломил ей руки, что они завтра станут болеть. Рёбра уже нещадно ноют. Она должна бы запереться на замок, пока он её не убил – о чём предупреждал. И она не дурочка не понимать – то, что он во время секса жестоко избил её, только начало. Она столько лютых слухов слышала о его отце, коего Сакиру боготворил. Мисао напугана, однако, не плачет. Ощущая себя ранимо счастливой. Она готова претерпеть избиения, сколь унизительно для леди это бы ни являлось. Лишь бы он не таил свои желания. Лишь бы он… её имел. Бережно и ласково, грязно и жёстко – она согласна на всякую авантюру.
Она выходит, садится подле Сакиру на колени, с робким пылом заглядывая в глаза. Она его не трогает – ибо он на взводе может забить её до смерти. Она сама нарушила его правило, и в своей безумной манере его не винит.
-Сакиру…я очень тебя люблю. Ты видел нашу первую близость иначе, но я рада, что всё случилось. Это ведь особенная нить, которая связывает мужчину и женщину. Теперь я ощутила себя твоей невестой и женой не только сердцем, но и телом.
Она ласкает его кротко и страстно глазами. Она специально выбрала закрытый наряд, зная о его пристрастии к таким вещам – но также для того, чтобы он не узрел её кровавых ссадин. Иначе, придя в себя, станет себя корить. Мисао же укорять его не намеревается. У неё влажные волосы и ключицы после душа и горящие нежностью глаза. А у него вид статного хозяина положения и тёмный невменяемо любимый ею взгляд.
-Раздели со мной переживания. Вы же повздорили с Каном…
Звучит ласково, как ни в чём не бывало. Не считая благом учинять истерику.

 Отправлено: 29.06.21 04:07. Заголовок: Его разум отключился..

Его разум отключился. Он этого всегда и боялся. Он относился к Дорис хорошо, несмотря на все ранения, что ей наносил. Он не питал к ней нежности и трепета, что питал к Мисао. но иногда ему было стыдно перед Дорис. Ему, порой, было стыдно даже перед Дорис, которую он одаривал огромными суммами и подарками, правда в подарках не было ничего романтичного. Когда Дорис смывала с себя кровь и пыталась замазать синяки, он спрашивал, чем может помочь, и она цинично писала ему список «покупок». А Сакиру покупал все по списку, потому что Дорис была той, что помогала ему держать свою дикость в клетке. Он не ревновал Дорис ни к другим клиентам, ни к девушке, подарки для которой Дорис всегда включала в свой список. И, стоило Сакиру заикнуться, что это уже не для нее, как Дорис стреляла в него взглядом и наглядно показывала свои синяки и кровоподтёки. Он не ревновал и, можно сказать, что сопливо выполнял желания Дорис. Но только по той причине, что она его «оберегала» от того, что произошло только что с Мисао.

Как бы ни реагировала его невеста, но для Сакиру было мерзким то, что произошло. Он и сам не знал, что для него было хуже. Если бы она кричала, вырывалась и обзывала его ужасными словами или если бы она поддалась и получила удовольствие. Ему даже стыдно смотреть ей в глаза, и он благодарен, что она отправляется в ванную. И ему и ей нужны минуты, чтобы переварить все, что произошло. Сакиру отвратительно от одной мысли, что он так с ней обошелся. В его голове очень четко делится секс на стороне и секс с той женщиной, что он называет своей. Секс с Мисао не должен быть таким. Она его принцесса, она его ангел.
Дрожащими руками он наливает себе ром. Он не то, чтобы большой фанат алкоголя. Это больше относится к Минору. Сакиру предпочитает чай. Но сегодня, он ощущает, что ему жизненно необходим алкоголь. В их баре всегда есть алкоголь. Для братьев Сакиру, для сестры Мисао. Сакиру и Мисао постоянно наполняют бар, но лишь для своих близикх. Сегодня Сакиру хватает первую бутылку, что попалась и это оказывается ром. Сам Сакиру совсем не разбирается в алкоголе. Вкус не слишком нравится. Но становится чуть легче. И, когда Мисао возвращается, он хотя бы может смотреть ей в глаза.

Она садится рядом с ним на колени, а он угрюмо пьет виски. Она говорит. Сакиру скрипит зубами. Он видит в ней ангела, но, более того. Она его невеста, он видит в ней жену и мать своих будущих детей. Она должна его ненавидеть за то, что произошло, а не оправдывать.

- Ты должна забыть о том, что произошло, - жестко произносит Сакиру.

Он представлял их первую ночь. Он представлял и последующие и все они сводились к тому, что Сакиру жестоко избивал Дорис, вымещая на ней всю свою дикость, а потом отдавал все остатки своей нежности Мисао. Он об этом мечтал. Своей невесте ему хотелось показать огромную любовь, а не дикую похоть. Он ведь относился к ней нежно и с особенным трепетом, он в страшном сне не мог себе представить, чтобы рвать на ней одежды и бить кулаком в ключицу. Он бы не пошел на сторону, если бы ему не нужно было куда-то вымещать свою злость, свою дикость и свое безумие. он был бы верен, потому что внутри он все равно оставался верен. Мисао не требовала от него, чтобы он постоянно был подле нее. Но сердцем Сакиру был всегда с ней.

- Ты. Должна. Забыть. – повторяет Сакиру, сверкая в Мисао уже достаточно опасным взглядом. Он не пьян от половины стакана рома. Но не позволит ей думать, что то, что произошло – нормально, - пожалуйста прости. И молю тебя… забудь. Это… не то, как я к тебе отношусь, - он пьет ром, что не нравится ему по вкусу и совсем не понимает со своими отклонениями разума, что некоторым женщинам нравится жесткий секс, у него все слишком конкретно, и он ужасно виноват перед невестой, - ты мой ангел, прости меня. Я не причиню тебе боли.

Он и сам не слишком уверен, что больше не причинит Мисао боли, если Дорис так же его подведет. Сакиру не собирался находить себе новых… даже не любовниц, он считает Дорис своей помощницей. Но она его серьезно подвела. Делать больно Мисао он хотел меньше всего на свете. а он свято верил, что буквально десять минут назад сделал своей невесте очень больно и испугал ее.

- Кан… - Сакиру отвлекается на болезненные отношения с братом, которого не выносит, - как обычно мнит себя Б-гом. Его очень любит мама, - теперь в Сакиру просыпается маленький ревнивый мальчик, который не считал себя самым любимым, но был слишком болен, чтобы не понимать, что у матери было множество забот и что она всем отдавала свою любовь, - ненавижу Кана.

Сакиру пьет ром, который не любит. он изнасиловал свою принцессу, невесту, своего ангела. Мог ли он думать о чем-то другом?

 Отправлено: 09.03.22 14:11. Заголовок: -Сакиру…быть может, ..

-Сакиру…быть может, ты сочтёшь меня развратной, но я вовсе не в ужасе. Мне страшно, но, кажется, готова на всё в постели с тобой. Единственное, что может вызвать отвращение – одна только мысль, если бы ты позволил коснуться меня другому. Лишь это.
Мисао не лукавит – она, скрипя зубами, пока ещё терпит его измены, а вот коли Сакиру извращённо возжелал бы узреть на ложе своей невесты другого, Ми бы покинула жениха без сожаления, благо от подобного у неё бы выветрилась вся романтика из головы. Ибо никогда Ми не увидит любовь там, где нет собственнического инстинкта, коли свою женщину делят с чужими руками. Впрочем, это не о Сакиру – судя по всему, он скорее свернёт Мисао шею и прикопает в доме, дабы она навечно осталась с ним, чем отпустит прочь с другим под ручку. И это осознание заставляет слегка неадекватное сердце Ми биться особенно часто и прытко.
Мисао с мягкой, странно безмятежной, немного мрачноватой задумчивостью касается кончиками пальцев ссадин на своих запястьях, что оставил ей Сакиру - а после нежно ведёт ими по царапине на шее, что ещё слегка кровоточит. Ми статная нежная леди, а их изысканную красоту с сестрой-близняшкой оценили не только на родине, но и на европейском континенте в киноиндустрии. Забавно, Мисао ради их с Сакиру счастья смогла перечеркнуть свою карьеру, отказаться от актерского триумфа, от многих дорам, где могла бы блистать. В то время как Шайори блистать продолжает и своим темпераментом радует взгляды зрителей. Да к чёрту дорамы – ради Сакиру Ми впервые в жизни вступила в споры с любимой сестрой, доказывая, что её роман на всю жизнь того стоит. А что Сакиру? Ради Мисао он не способен откреститься от падшей блондинки. Будь она менее сентиментальной, то отравила бы Дорис, причём, столь жестоким образом, чтобы повидавшего виды Сакиру вывернуло наизнанку и навсегда отвратило от загулов. Но…Мисао глупая, добрая девочка, как бы Дорис она не ненавидела – слишком сильно понимание, что вина лежит на Сакиру, который не желает разрешать их с Ми сложности по-иному. Однако, милого она бы не решилась отравить и не смогла бы жить ни без его безумств, ни без его дыхания. Такая дурочка, аж хочется рыдать от своей бесхребетности. Но леди не рыдают, и Ми подчёркнуто, хоть с натянутым выражением, держит эмоции в узде. Впрочем, немного не удержавшись, она не из железа.
-Если ты думаешь, что этим причинил мне боль, любимый, то ты заблуждаешься. Лучше бы ты изрезал меня всю. И я была бы счастливее просто потому, что ты бы меня касался. Но ты избрал куда более лёгкой способ, не так ли?
Её нежные глаза прищуриваются лукаво, но в них проглядывает ранимая тьма. Словно лучи солнца спрятались в тень за ветвями дерева. Она не говорит Сакиру прямо - ты мне причиняешь боль, когда касаешься той падшей женщины. О нет, она многозначительно молчит, но бьётся об заклад - в тот момент, когда её сияющий взгляд пронзает его, словно ножом, будто бы она готова была испепелить его в эту минуту - он кожей, до мурашек ощущает слёзы, причиной коих был он сам. Конечно, не когда швырнул Мисао на пол - напротив, этот момент стал для неё одним из самых радостных. Не то, чтобы Ми обожала грубость, но если так Сакиру выражает любовь - она согласна всё принять. И примириться с тем, что он не так невозмутим, как кажется. Она не опасается печальной судьбы его матушки, от коей её предостерегали – и Шай, и сестра Сакиру, Ямада. Мисао знает, её мужчина в чём-то унаследовал деспотичные черты отца, уж ей известно то, что для прочих покрыто ореолом таинственности. Но она уверена – он не станет так её унижать, ибо верит в его любовь. И полагает истинным несчастьем Миёко не мужа-тирана, а то, что тот её не любил. Ведь что может заставить женщину угасать с большей вероятностью, чем безразличие спутника. Посему, тьма и жестокость Сакиру пусть Ми пугает, но не заставит закрываться от него.
А вот делить его с другой - для неё стихийное бедствие. И от мыслей, как он проникает внутрь порочного тела белокурой шлюхи, Ми умирает заново всякий раз. Он и сейчас пропитан запахом падшей любовницы. Её дешёвыми духами. Надо послать ей дорогие, раз таланта не хватает разжечь хоть одного из многочисленных клиентов подарить ей не фальшивку, но нечто стоящее. Мисао может быть немного стервой, если трогают её чувства. Притом, она не жадная - и если бы к ней рискнула заявиться Дорис, со словами, что Сакиру позабыл оплатить сеанс "разговора по душам", Мисао бы молчаливо, без базарных скандалов, перевела бы нужную сумму ей на счёт. Благо леди не закатит скандал шлюшке.
Ми сидит подле Сакиру на коленях и изящным движением запястья вновь наполняет его бокал ромом. Обычно он не пьёт спиртное, но сегодня день другой. Ей интересно, как он отреагирует на её слова – станет ли отпираться от порочной связи или же сделает вид, что намёка не понял. Её пугает одно – до дрожи сердца. Если Сакиру кинется на защиту этой девицы, сердечко Ми не выдержит. Тогда она сломается. Она и так достаточно терпит, когда Шай бы отправила Мисао сначала к психиатру, а затем на лоботомию, если бы узнала, как сестра малахольно делит своего мужчину с грязной девкой по вызову. Хотя, Шай больше не одобрила бы стремление Сакиру распускать кулаки. В этом же Ми безумно не согласилась бы с ней. Мисао чувствует пусть не правильно, но как умеет. Да, она принцесса, и ей больно от синяка на скуле, оставленным Сакиру. Ей больно от ушиба головы, когда он швырнул ей на пол, словно марионетку. Но эта боль того рода, что животно её возбудила, хоть Ми признать это совестно. Однако, главное не это. Куда важнее – эта боль не идёт в сравнение с бьющей под дых и по сердцу. Всякий раз, как Сакиру находит благовидные предлоги посещать потаскушку и отрываться с ней.
-Матушка любит вас. И тебя, и Кана, вас всех – так к чему измерять эту любовь. Поверь мне, как женщине. Пусть пока я не произвела на свет ребёнка, но каждая мать ощущает внутри себя способность полюбить всех своих чад. Каждого по-своему, и с одинаковой силой.
Не то, чтобы Мисао неизвестны ситуации, где в семье у родителей имеется любимчик. Однако, она убеждена - Миёко не такая. Она та женщина, что отказалась от себя ради детей и будет защищать их словно коршун до самой своей смерти, но никому из них не даст причинить зла, и без того слишком долго длились годы её вынужденного бессилия.
Невзирая на душевные переживания, Ми умудряется не находить себе места – зная, как любимый поругался со старшим братом, хотя она умаляла его не выходить из себя в его присутствии. Ми важно не дать Сакиру совершить опрометчивых шагов – она боится, чтобы их не разлучили, если о его безумствах станет известно. Кроме того, семья для Ми – священна, и ей хочется примирить его с родственниками. И с его собственной семьёй, и наладить худой мир между её свободным отражением Шай и замкнутым для всех женихом. Мисао не пугает тернистый путь, то, как аристократичный Кан наверняка не слишком рад прошлому на актёрском поприще будущей невестки. Ми готова сглаживать углы и горячо поддерживает Миёко в стремлении положить братским войнам конец. Пусть всё не так уж просто.

 Отправлено: 10.03.22 01:51. Заголовок: - Не смей так говори..

- Не смей так говорить… - он в ужасе готов от нее отшатнуться, при всей своей любви и трепете.

Она его ангел, и ее слова буквально его уничтожают. У него мозги набекрень. Мисао он видит как своего любимого ангела, женщину своей жизни. Ему ни за что не представить, что ее кто-то коснется и ни за что не представить, что он сам может заставить ее стонать от того, как он имеет ее в тот проход, что не предназначен для полового акта. Он защищает свою принцессу Мисао. Он идет на измену ради нее. не ради себя даже. Но, чтобы не разрушить их трепет, их отношения. То, чем он страшно дорожит. И не позволит самому себе испортить и, конечно, не позволит испортить ее своими страшными речами. Нет. Он, скорее, изобьет ее и накажет. Но заставить остаться его ангелом.

Она говорит, слова ее проникают в его душу. Особенно ее взгляд. Но Сакиру придерживается своих взглядов. При том он достаточно неадекватен, чтобы вовсе не понимать, что может причинять этим боль. Мисао – его любовь. Она этого пока, возможно, не поняла. И очевидно, не поняла, кто он такой. Ему казалось, что всю жизнь он и был непонятым. Она ведь даже не понимает, что дело не только в ее боли. Дело в том, как он ощущает и чувствует.

- Я никогда бы не полюбил ее, потому что могу касаться, как угодно, - возможно, кто-то более умный солгал бы, но Сакиру не был адекватен, и ее вопрос не стал для него шоком, - я люблю тебя, потому что не могу причинить боль, не могу касаться грубо, не могу быть животным с тобой.

Мисао пока его не понимала, но она была его ангелом, и он это принимал и понимал. Она делала его мир ярче и добрее. И с ней ему самому хотелось быть добрее. Он четко разделял свои отношения с Дорис, которую обожал, но забывал о ней тотчас же. и отношения с Мисао, которую видел своей истинной судьбой. Если Мисао ревновала его к белокурой Дорис, то она была просто дурочкой. Сакиру с радостью посылал бутылку самого дорогого шампанского, когда Дорис шипела ему, что у нее свидание с возлюбленной Стар. Но он никогда бы не простил Мисао даже взгляд в сторону кого бы там ни было. поэтому и запретил ей любые попытки вести богемную жизнь, какую вела ее сестрица. Но Мисао понимала основы мира. Но вовсе не понимала его.

- Боль для меня не равно любовь. Я хочу причинять боль, но никогда тебе. Пойми. С тобой я хочу быть мягким, ласковым, целовать и обнимать тебя. Баловать, - он касается ее нежной ручки, когда она наполняет его бокал с виски, - ты для меня совсем другое… - Мисао говорит о своей боли, что он с другой, а он считает, что тем самым защищает не только ее, но и их отношения, - я никого не любил так, как тебя. Если я сделаю тебе так больно, как ей… это будет значить, что тебя я больше не люблю. Потому что для меня любовь – другое.

И это правда. Мисао он любил. Его программа любви была в том, чтобы гладить ее по волосам, нежно целовать, но уж точно никогда не шлепать по пятой точке до крови. его безумный разум сойдет с ума еще сильнее, если он увидит кровь своего ангела Мисао. если эта кровь будет из-за него, то он просто покончит с собой. Мисао, в его понимании, должна быть под самым сильным куполом защиты. Его волшебный ангел, его любовь, его смысл жизни. отпираться от своих порочных связей смысла он не видел. Более того он был честен. И ему казалось, что его честная позиция любви к Мисао и того, что он ее оберегал через Дорис – выход. Дорис для него максимум друг. Его странный разум не мог понять, почему Мисао могла взбеситься и ревновать, к примеру. Ведь через Дорис он защищал и Мисао и из чистую любовь. Более того, Дорис вовсе не желала от него ничего и никогда, просто оказывая помощь. В то же время, у Сакиру не было достаточно сил и разума, чтобы даже Дорис защитить.

- Кана она любит больше, - мудрости в Сакиру вовсе нет, он обиженный юноша.

Мисао защищает его матушку, но Сакиру никогда не был против Миеко. Да, он не был с ней мягок как остальные. да, он не тот, кто гладил ее по головке. Он, конечно, был из тех, кто доставлял Миеко неприятности. При этом, Сакиру жизнь за нее отдаст. Ближе, чем она, никого не было. он ревновал мать к Кану и к остальным. Особенно к Кану.

- Видишь… любовь такая разная, - произносит он, лаская ее нежную хрупкую ладошку, - но моя любовь к тебе вечная. Она тебя не устраивает. Но это моя настоящая любовь. Чего ты хочешь? Скандала?

 Отправлено: 15.02.23 01:06. Заголовок: Ми – неплохой слушат..

Ми – неплохой слушатель. Она спокойно даёт Сакиру выплеснуть досаду на матушку, и не намеревается судить его. У него столько братьев, что свихнуться можно, откровенно говоря. У Мисао лишь одна сестрёнка, причём, близняшка, но уж сколько в детстве приключалось недопониманий между двумя столь схожими и разными маленькими леди из-за того, кому родители купили красивее платье или куклу. Пусть всё это было сущей ерундой, и для них с Шай нет девочек ближе друг друга. И всё же, отношения в любой семье не всегда безоблачны. Шай, к примеру, уязвлена тем, как Мисао поспешно бросила поприще актрисы в угоду Сакиру. И пока тихоне Ми сложно объяснить своей гораздо более энергичной и пробивной сестрёнке, что карьера для неё не играет большой роли. Ей гораздо важнее быть рядом с Шайори и Сакиру, а не свет софитов или богемные интервью. Зато Мисао искренне гордится успехами сестры. Недавно к Ми подскочила одна из поклонниц и, запинаясь, молила об автографе….Шайори-сан. Ми не обиделась, напротив, улыбнувшись лукаво, поставила малышке роспись за сестру, с коей её и перепутали – дабы не разочаровывать девочку. Быть может, для кого-то более амбициозного это стало бы маленьким потрясением. Мисао же лишь восторгалась тем, как популярность Шай достигла небес. В то время, как исторические дорамы с участием Ми покрылись слоем пыли, и вряд ли кто-то будет вспоминать о них. Шай же предпочитала играть в современных фильмах – и Ми твёрдо уверена, её сестра непременно покорит Голливуд. Но счастье Ми в ином. Ей ни к чему известность. Её устраивает домашний очаг – и отныне представления в одеждах она устраивает не для режиссеров, а для взгляда Сакиру.
-Дорогой, матушка любит вас с Каном одинаково. Вероятно, ей проще находить с ним общий язык. Это не означает, что ты ей менее важен. И ещё…не могу говорить за других, но я всегда буду рядом с тобой.
Мягко произносит она, разделяя его боль и убаюкивая взглядом. Несмотря на то, что дальнейшие жестокие слова задевают Мисао за душу. Её щёки пылают огнём. Странно – он пальцем к её фарфоровому лицу не прикоснулся, а ощущение, словно на коже алеет пощёчина. Иногда так болезненно ранят слова. Мисао задумчиво опирается о подлокотник кресла, всё ещё сидя в ногах у жениха, словно домашняя, ласковая кошка.
-Нет, скандала не будет. Какой в этом смысл? Полагаешь, я желаю кричать, в бешенстве топать ногами, а затем выдрать волосы Дорис? Отнюдь, все стадии гнева я уже пережила.
Она выглядит собранной, слегка отрешённой – потому как в голове мысли хаотично сметают одна другую. Ещё минуту назад Ми готова была сдохнуть. Ненавидеть всем сердцем проклятую блондинку, что отнимала у неё, как ей наивно казалось, страсть Сакиру. Только вот от жуткого осознания по её нежному телу, нынче покрытому синяками, проходит пугливая дрожь. Мисао принцесса, но довольно бесстрашная. Её не напугать пристрастием любимого распускать кулаки во время ласк. И она уже почти намеревалась капризно надуть губки и действительно устроить светопреставление, чтобы он, чёрт дери, не думал, будто она безжизненная статуя из музея и рассыплется от неосторожного дуновения. Но…только теперь до неё доходит весь ужас его невозмутимого признания. Он не сказал пока об этом вслух, но до Мисао запоздало дошло – Сакиру не имеет Дорис, словно шлюху, пошло и страстно. Такое она бы, как бы не старалась, не сумела бы принять и простить. И в том, что, судя по всему, его на самом деле заводило, было и хорошее и дурное. Хорошая новость для Ми заключалась в главном для неё факте – ему плевать на Дорис. Слава Богам. А вот дурное…она догадалась, что скрывал от неё его тёмный взгляд. Тот их недавний неоднозначный разговор в саду, среди прекрасных цветов, полунамёки, полутона. Сакиру, по сути, никогда не скрывал от невесты свои помыслы внушительно жуткого формата. Опасное рычание доберманов, которых Сакиру обожал, а Ми, поджав уши, лишний раз опасалась выйти на улицу, всякий раз, когда её будущий супруг покидал особняк – благо казалось, эти псы со злыми глазами способны разорвать её на лоскуты. Она любила животных. Но здесь, очевидно, сработали природные инстинкты самосохранения. Итак, Сакиру заводило не иметь Дорис. В этом заключалась опасная новость – его заводило…чтобы её имели чёртовы псы. Мисао переводит сбившееся дыхание, впрочем, не собираясь трусливо прятаться от правды. Подняв взгляд, она облизывает пересохшие губы.
-Сакиру…ты ведь не просто так заводил ту беседу в саду и не позволял мне приближаться к нашим собакам, не так ли?
Он ведь намекал ей об этом неоднократно. А как-то, будто невзначай, с непрошибаемым видом смотрел жёсткое порно с уклоном в «живую природу», пока Мисао, воркуя, готовила изысканный ужин. Он поглядывал в её сторону изучающе, присматриваясь, как она реагирует на доносящиеся с экрана откровенные женские стоны и глухой лай огромных псов.
Мисао нервно сглатывает ком, вставший поперёк горла и создающий лёгкие помехи дыханию. Она очаровательная девушка, однако, у неё лукавый склад ума. Она не дура, что не понимает – Сакиру с ней любезен, обходителен, но стоит Мисао всерьёз начать раздражать его нервы непокорностью или попытками чинить склоки…он, чёрт дери, натравит на неё бешеных доберманов. Она верит в то, что после он будет рвать на себе волосы и целовать ей ручки. Вот только подобного кошмара она не переживёт. Посему, следует благоразумно держать Дорис рядом, раз та согласна на подобные бесчинства, тем самым, как ни крути, действительно спасая Ми от трагедии. И всё же…Ми жаждет показать Сакиру, что она не хочет в ужасе отпрянуть от него, винить. Она желает оставаться для него той, с кем он может делиться всем на свете. Даже самым безумным…
-Любимый, раз так вышло, что я не могу быть причиной тайных удовольствий твоего взора, позволь мне их с тобой разделить.
Ми, грациозно поднявшись на ноги, заходит за спину Сакиру, элегантно присев позади на край кресла и осторожно обвив рукой его шею. Ласково, касаясь едва слышно, зная, как он способен агрессивно реагировать на её прикосновения. И чем чревата его агрессия. Она доверительно шепчет ему на ушко, готовая отправиться вместе с ним взирать на то, как псы имеют Дорис. И, пока он будет наблюдать за действом, изрядно авантюрная принцесса утолит его возбуждение нежными пальчиками.
-Раз мы пришли к соглашению, что Дорис – наша…помощница. Мне хотелось бы сделать ей подарок. Если ты позволишь.
Мисао не понимает, как Дорис, даже будучи путаной, может выносить подобные пытки, иначе столь варварское проникновение внутрь не назвать. С другой стороны, Ми радует, что Сакиру пытается удерживать в узде безумства – иначе он бы щедро не оплачивал труд проститутки, а использовал бы первых попавшихся под руку барышень. Ми замечала чеки на весомые суммы и легко сложила дважды два. Она понимает. Она сочувствует Дорис, и ей не жалко денег или подарков. Впрочем, подарки Ми сделает сама. Она же женщина и лучше чувствует, что порадует другую женщину. К тому же, ни к чему Сакиру баловать помощниц, лучше уж Мисао предусмотрительно избавит его от сего мило бесящего её бремени.

 Отправлено: 16.02.23 00:44. Заголовок: - А больше мне и не ..

- А больше мне и не нужно, - честно говорит он, когда Мисао признается, что всегда будет рядом.

Сакиру одинок. По-настоящему. Да, у него огромная семья, но из всех какую-то близость он, по большому счету, ощущает лишь с Акайо. Но это не отменяет одиночества, ибо тут Сакиру просто старается быть братом, не забывая о том, что вселенная подготовила ему и такую роль. Сына, мужа, брата. извращенца, который своими желаниями и фантазиями и семью оттолкнет и жену может потерять. Психа и урода. Вселенная явно его одарила, но благосклонной не была. Одарила его порочными желаниями, одарила его животной натурой, одарила его тем, что однажды он просто может стать изгоем.
Но Мисао ведь рядом. И обещает рядом оставаться. А он не может дать ей того, что она заслуживает. Он готов на колени перед ней пасть, нежить, целовать ласково в ключицы и шептать о том, как сильно любит, не соврав ни разу. Она желает его страсти. А темным его глаза наливаются тогда, когда он смотрит, как огромный член добермана по кличке Дэнди таранит тело Дорис, у которой из глаз текут слезы, и это заводит его тьму сильно. Неважно, кто был бы на месте Дорис. Но важно, кто стал его женой.
Сакиру – извращенец. Но он щедро платит Дорис. Правда, потом вовсе не переживает о ее состоянии. Доберман по кличке Атлант однажды укусил ее в шею и щедро расцарапал спину. Дорис еле поднялась, Сакиру цинично заплатил ей сумму в два раза больше. ревновать Мисао было не к чему. Если Мисао просто чихала, то Сакиру уже мчался к ней с таблетками. Если Мисао хмурила брови, то он доставал ее расспросами, что с ней не так. его взгляд темнел рядом с ней. Но он сдерживался. Потому что его страсть означала бы швырнуть Мисао псам и смотреть, как те с ней «развлекаются». Ему не нужна проститутка рядом. Если бы Мисао сама желала быть… с доберманами. Он прощупывал почву, да. Но, возможно, ему рядом был нужен такой ангел, с которым раскрылась его сторона любящая, нежная. Заботливая. Ибо это есть его настоящая любовь.

Она догадывается. Бьет словами прямо в солнечное сплетение, а он взгляд опускает, словно нашкодивший пес. Забавно. Пес. Он хотел, чтобы она знала, в то же время, чертовски боялся этого момента.

- Не уходи, - молит он хрипло, - прошу не уходи…

Он даже посмотреть на нее не может. Она догадалась. Она убежит. Готов ли он отказаться от своих желаний ради нее? готов. Если она поставит ему условие, он к этому был готов и откажется. Только пусть даст шанс. Красивая и умная супруга. Все поняла. Он извращенец, он животное. Она ведь уйдет, а ему надо ее умолять, ему надо доказать ей, что он откажется, что не животное. Но он ведь животное. Только, когда она уйдет, то его даже самый страстный секс с доберманами не возбудит. Но Сакиру не знает, как сказать об этом, с чего начать, какие слова убедят Мисао.

Он в полном отчаянии, когда она говорит целительные слова, касаясь его шеи. Теперь он теряется, словно ребенок, не веря в то, что происходит. От него не отказались, ему не сказали, что он извращенец, от которого надо бежать. Его не послали к черту. Его поняли. Его услышали. Сакиру даже пошевелиться боится, ведь его грязные желания знала лишь Дорис. И больше никто. Он не раскрывался. А Дорис к нему относилась так же равнодушно, как и он к ней. они друг к другу, можно сказать, что привыкли. Но Дорис его не воспринимала как партнера вовсе, сбегая к Стар, что извращенно залечивала ее раны и боль. А Сакиру шел домой, наслаждаясь близостью со своей женой. их вечерами, ужинами, и тем, как они трепетно засыпали в постели.
Дорис знала. Понимала и, можно сказать, что в этом была его другом и тем, кто просто понимал, какой Сакиру. Никакой романтики, но дружеское спокойствие, если можно было бы назвать другом проститутку, которую трахали псы.
А сейчас его понял его ангел.

- Разделить? – хрипит он, - если ты со мной, то я… счастлив.

Он даже не находится, чтобы сказать ей что-то более развернутое. Она рядом, а он ошеломлен. Привыкший быть одиноким.
Она касается губами его уха. Он разворачивается, чтобы поцеловать нежные сахарные уста. Поцеловать так, как хочет. так, как показывает любовь. Нежно. Трепетно.

- Я щедро одариваю Дорис, защищая тебя, - он не может насладиться этими губами, ласково их облизывая, - но спасибо тебе. Спасибо за тебя.