Отправлено: 07.04.21 02:49. Заголовок: Особняк Робинсонов.

 Отправлено: 07.04.21 02:49. Заголовок: Харви самым что ни н..

Харви самым что ни на есть пьяным и наглым образом вваливается в их далеко не уютное, однако, дивом всё ещё семейное "гнёздышко" с Мерседес. Он, разумеется, растянув на лице хамскую ухмылочку короля мира, разваливается на диване, намереваясь продолжить занятное мероприятие, коим начал баловать себя ещё в офисе перед тем, как отчалить в родимые пенаты. А именно – бухать. Не надейтесь, в его озорных мыслях подонка нет места сентиментальным стенаниям, типа, он захандрил, поджав хвост, оттого, что собственный зам – коего Харви сто лет в обед почти любовно прикармливает зарплатой – деловито упражнялся в немыслимых фортелях с его женой. К чему раздувать кипишь, если шибко нервничать, то и до инфаркта недалеко – к тому же, Харви не страшится вступать в петушиные бои с кем угодно, и всегда оказывается зе бест. Очевидно же, член Харви оказался аргументом куда более весомым, чем незавидный стручок в штанах зама - раз Мерседес, пусть вовсю шипит, окаянно желая мужу вывалиться из окна - тем не менее, всё ещё просиживает свою пятую точку с Харви. Роскошную, кстати. Потому Харви также - хоть усиленно скрипит зубами, многозначительно закатывая светлы очи - всё ещё не выставил милую жёнушку, сыплющую остротами, головой на мороз. Впрочем, чего за приступ наивности на него нашёл - Мерседес девочка хваткая, и, коль надумает разорвать брачные путы, скорее уж коварно и цепко оставит без штанов его. Но она ведь не безумна! С чего бы, в противном случае, женщина в здравом уме могла бы упустить по доброй воле самого Харви Робинсона? Кого угодно, только не его, он не из тех, кому отказывают. И не из тех, кого кидают, оставляя где-то за спиной. Пусть неудачники нервно прикуривают сигаретки, припрятанные от мамочек, и внемлют откровениям истинного бабника. Вот так просто, без приукрас.
Ну да, Мерседес перманентно не без удовольствия наставляет ему рога - то с пресловутым замом, то с рыжим клоуном под кодовым названием герцог что ли или виконт – или как там этого лохматого зверька звать-величать? Харви разве что не прыснул в голос, однажды поимев сомнительное счастье узреть это рыжее чудо природы своими глазами. Определённо, у Мерседес что-то случилось со зрением - надо бы проявить заботу, заказав жене очки. Дабы она разглядела, что за придурок наматывает вокруг неё круги и отшила бы несчастного – а то как бы Харви не помереть со смеху от этих их ванильных переглядываний. Придурок, ясное дело, этот самый Генри. Ну, право, не Харви же собственной неповторимой персоной обаятельного гада. Головокружительный подонок – так в сердцах окрестила его Шота. Кларк – да-да, он по-прежнему с ласковой иронией зовёт её именно так. И даже несколько ревностно следит, чтобы другие не надумали за ним повторять. Благо этот обмен любезностями – их с Кларк интимная прерогатива. Странно. Он, вроде, если ему не изменяет склероз, никогда не ревновал Мерседес. Ну хорошо, почти не ревновал. Ну ладно, пару раз спустил её любовничков с лестницы, но не за измену же – а оттого, как те мерзавцы посмели опустошить его бар – сиё для любого мужчины покушение на святое. Хуже – только тронуть его машину или зубную щётку. Мысль же о том, как Кларк самозабвенно строит глазки какому-нибудь козлодою, вроде рыжего, его отчаянно бесит. Харви к столь странным эмоциям не привык, ведь в его арсенале побывало миллиард женщин – и его пошло заводило то, сколь бессовестно ни одна из них не хранила ему верность. Не хранили – и правильно делали, Харви подобный подход лишь одобряет, цинично признавая – он не герой из сказок, кто курьёзно жертвенные глупости бы оценил. Если дело не касается особенной Кларк – будь эта строгая детка неладна! – обычно ему плевать, сколько мужчин побывало, бывает и будет бывать между ног очередных его дам – лично ему этот факт не наносит ущерба, у него ноль проблем с самолюбием и надвинутой на голову корону. Куда больше его бесят женские попытки повелевать его личным пространством, вплоть до советов касаемо ведения его журнала – вот же камикадзе бабы! – нервами, да всеми прочими частями тела и его не самой сладкой, каверзной душонки. Чёртас два – с ним такой фортель не пройдёт. Правда, с очаровашкой Шотой, что мягко стелет казалось бы, он, откровенно струхнув, сам опасается позорно дать слабину. Мерседес же, к слову, быстро это смекнула – и, сколько отъявленно бы не язвила, никогда не старалась приручить его. Их брак похож на договор, им вместе долгое время было комфортно. Страсть так и витала по первости, подогреваемая тем, что они ничуть друг друга в порочных интрижках не ограничивали и охотно делились развратными событиями происшедшего дня, словно испытывая друг друга на неизменное чувство юмора. Хорошо-хорошо, он не будет лукавить – чаще живописными подробностями, с видом ублюдка-осеменителя, делился он – Мерседес же, в отместку, обдавала его тонной оргазмических колкостей. Удобно ли им вместе до сих пор? Он не имеет представления. Харви слишком давно женат – а это диагноз, ну а кто нынче без грешка – но до сих пор не носит на пальце обручальное кольцо. Он скорее удавится галстуком, чем позволит нацепить на себя клеймо из серии – люди добрые, спасите-помогите, хитрая тёлочка застолбила меня! Вместе с тем, он будто затаился и чего-то выжидает.
Кстати – вот дражайшая жёнушка, легка на помине. Она в своём репертуаре – на запястье сияет украшение, подаренное не Харви. Интересно, постарался рыжий или зам? Харви понимающе фыркает, попутно пригубив виски из стакана и демонстративно пафосно ослабив галстук.
-О, неужто моя благоверная пожаловала, кого видят мои глаза! Я уж почти было забыл, как ты выглядишь, дорогая – так давненько ты меня своим стервозным обществом не баловала, ай-ай-ай.
Он усмехается порочно, всё же, ленно наливая виски жёнушке за компанию. Мереседес – интересный противник. А в пугающе рациональном понимании Харви, супруга – именно соперница. Она не примется заламывать руки, если он пошлёт её к чертям. Ибо его жгучая стерва, в случае жизненной необходимости, сама пошлёт его к чертям. Да ещё на дорожку его подогреет каблуком чётко в зад. Харви не видит смысла строить из себя пай-мальчика, мол он, бедняжка, не заслужил. Заслужил – ещё как. Даром что ли годами сердобольно выстраивал свою карьеру похабного немного негодяя и крушителя дамских иллюзий. Эти его качества не распространяются на Шоту – Кларк, чёрт раздери, столь непривычным образом с яростным пылом врезалась в его сознание. Возможно, поэтому он отмечает невольно, что и Мерседес преображается, едва рыжий пройдоха оказывается рядом с ней. Вроде бы, какое Харви дело – он её супруг, а не пылкий поклонник в розовых соплях. Мужу разве по статусу не положено оставаться слегка безучастным – он ведь почти никогда и ничего не принимает близко к сердцу. Разве не на этом строятся их циничные шахматные партии с не менее расчётливой Мерседес? Только вот что-то немного не так. Слишком уж явственно перед носом маячит призрак развода. Ему пока, признать откровенно, не хочется свою супругу терять – они ведь столько лет являли собой отличную команду. Она ядовито его не выносила, он насмешливо её не переваривал – и это послужило неплохим залогом ярой страсти, да и, в общем, крепкой семейной, уже такой привычной каторги. Харви за ругательные слова вроде «брак» и «семья» не цеплялся отродясь. Но, как, наверное, всякий мужчина, даже такой великий и ужасный альфа, опасался что-то кардинально менять. Конечно, все эти не самые радужные думы он даже в своей голове приправляет лукавым перцем, мол, он всего навсего поджал уши, как бы жёнушка не умудрилась нахально отжать у него нажитое непосильным трудом состояние. Благо признаться в чём-то теплом в понимании Харви означает разрушить свою репутацию – а он трепетно относится к гордому званию плохого мужика.
-С чего вдруг на тебя снизошла блажь, что решила побаловать родного мужа красочными колкостями, моя любезная жена? Я, вроде, честно плохо себя вёл – и вряд ли заслужил столь жарких шалостей.
Он, ослепительно улыбнувшись с убийственно харизматичным прищуром, ничуть не шутит – благо хорошим никогда не был и, упаси его грехи все возможные высшие силы – искренне не собирается.

 Отправлено: 08.04.21 00:14. Заголовок: - Фу, - именно таким..

- Фу, - именно таким образом Мерседес приветствует своего пока еще законного муженька, когда заходит в гостиную.
Мерседес не была милашкой с ним, даже когда они давали эти никому не нужные клятвы и зачем-то летели в свадебное путешествие. Кстати, они разругались в первый день на Мальдивах, Мерседес психанула и съела в другой номер, а Харви психанул еще сильнее и съехал в другой отель. Они, конечно, потом были вынуждены помириться, но их люкс для молодожёнов так и пустовал. Не то, чтобы они друг друга ненавидели постоянно, но частенько. Их отношения были обречены заранее, когда Харви впервые изменил Мерседес, она просто налила себе чуть больше вина. Когда Мерседес изменила Харви, он просто сказал, что у нее чертовски дурной вкус, как в плане одежды, так и в плане мужчин. Она парировала, что иначе бы и не посмотрела на него. Он ухмыльнулся и уехал в стриптиз клуб. А она обрадовалась тому, что к ней приедет Карин и они закажут пиццу и будут пить вино. Разве так должны складываться идеальные отношения?
Она даже зама Харви больше ревновала, правда спокойно отпустила к некрасивой рыжей секретарше. Причем, Мерседес была уверена, что рыжую трахал и Харви. Забавно, какими они все были нечистоплотными. Впрочем, Мерседес так же не была чистоплотной. Просто круговорот секса в офисе Харви Робинсона. Мерседес все устраивало. Когда она встретила Генри, она сначала, словно выставляла напоказ свою стервозность и свою свободу. Как будто бы испытывала рыжего балбеса. Но он не сдавался и ее холодное сердце стало таять. Вдруг ей захотелось стать лучше. Нет, она не собиралась меняться, но обсуждала с Карин то, что ей никогда не быть идеальной, как жена брата Генри – Кейт. Ей нравились ухаживания Генри. Ей нравился новый браслет, нравилось и то, что он ее… вроде как боготворил. Он считал каждый ее поступок и действие идеальными, он ее принимал. Но Мерседес стала опасаться, что все прекратится. И это ее так бесило, что она вела себя еще более безобразно.
- Мне вот тебя видеть противно, - заявляет Мерседес, но принимает из рук Харви стакан с виски, не быть ей принцессой Кейт, слишком ей нравится чистый виски и чертова пицца, - уверена, что это взаимно, так что будь благодарен, что я не отсвечиваю. В последний раз, когда я пришла к тебе в офис, твоя тощая вобла, от которой ты кипятком писаешься, сама чуть от страха колготки не намочила, - он мог скрывать сколько угодно, что ему нравится эта дылда Шота, но Мерседес его прекрасно знала, он как никак ее муж.
Тот, кто не знает Мерседес, мог бы подумать, что она ревновала муженька к Шоте, но Харви слишком хорошо знал Мерседес. Она давала ему зеленый свет, но Шота и правда казалась ей какой-то сушёной воблой. Для мужа, пусть и бывшего, пусть и ненавистного, Мерседес желала чего-то более достойного и яркого. Да даже рыжая секретарша, с которой спал и Харви и его зам, была и то ярче, хоть и страшнее. Мерседес и раньше-то его не ревновала, что уж говорить о настоящем времени? правда, он все равно оставался ей почти близким человеком. Он до сих пор ей немножко нравился, хоть она вряд ли бы лила слезы, если бы он подхватил сифилис.
- Я планирую отсудить у тебя этот дом, сладкий, вот пришла осмотреть свои владения, - честно говорит она, - я готовлю прекрасную базу твоих измен мне, чтобы у тебя не было выхода, как оставить мне все, что я пожелаю. Я ужасно люблю этот дом.
Она почти сентиментально обводит взглядом роскошно обставленную гостиную. Этот дом мог бы стать их гнездышком, но не вышло. Особняк она обожала. Сложно было представить, как в нем будет хозяйничать вобла, придется ее отравить и тогда Генри точно будет вынужден отказаться от ухаживаний за Мерседес. Что ж… зато у Мерседес были связи в тюрьме, Дрю, наверняка, обрадуется сестренке в соседней камере. Господи, у нее столько сестер, что иногда она забывает их имена.
Мерседес манерно усаживается в кресло, напротив Харви, стакан с виски опустошает практически сразу, так же властно протягивая стакан, чтобы он вновь его наполнил.
- У меня с этим домом связано столько хороших воспоминаний. Помнишь ты был в командировке? А мы с Карин позвали сюда молодых стриптизеров. Ты задерживался на работе якобы, а сам мне изменял. А я тебе изменяла прямо на этом диване. Удивительно. Столько приятных воспоминаний и ни одного связанного с тобой.
Мерседес совсем не обижена на него за то, что он не смотрел на нее, как на Шоту, к примеру. Мерседес не обижена, что он ее так и не полюбил, потому что она сама не смогла полюбить его всем своим холодным сердцем. Он останется частью ее темной и стервозной души, но точно не останется тем, кто разбил ей сердце, слава Богу. Она даже готова была его расцеловать, что он был такой свиньей, что она не влюбилась. Иначе было бы чертовски сложно. а сейчас можно пить с ним виски и честно говорить о том, как она планирует отсудить его дом.

 Отправлено: 22.06.21 02:15. Заголовок: -Фу – это ты про рыж..

-Фу – это ты про рыжего или моего плешивого зама, моя милая гарпия? Впрочем, в каждом из обоих случаев – согласен. Противно – дорогая, клянчить милостыню в подземных переходах или, скажем, возиться в благоухающих рыбьих очистках. Ну а моё же, заметь, отнюдь не скромное общество, возможно, отвратительно, но в целом – ничего.
Харви, с ленным видом галантного недообольстителя-подонка, сентиментально подливает жене виски в бокал. Иногда ему кажется, женщины заводят мужей именно для этой священной миссии. Или мужчины – жён? А почему бы, собственно, и нет. Хотя нет, для возлияний имеются друзья, для секса и любви – ну ясный месяц, любовники. Но нужен же кто-то рядом, под бочком, в качестве головной боли после похмелья? Так отчего бы не родной муженёк с жёнушкой. Мерседес, к слову, даже иногда, раздобрившись, приносила ему таблетки, на что Харви почти беззлобно язвил, что она жаждет отравить его – кстати, он не в обиде и понимает – ждать его смерти от старости слишком долго, а она уже давным-давно мечтает видеть в этом особняке не его, а Карин в обнимку с пиццей. Почему-то столь окаянное бесчинство умудряется не злить его. Они с Мерседес, наверное, безумием друг к другу не горели. Ему не хотелось задирать её строгую юбку, как Шоте. Ей не хотелось сжирать его пламенным взглядом, как зама, и уж тем более взирать с нежностью, как на причудливого клоуна Генри. Но…они при том многое друг другу не прощали, просто спускали с рук. Наверное, для того, чтобы прощать, и нужно относиться друг к другу с интересом, подпорченным раздражением, но без сопливого безумия. Может быть, поэтому они пока предпочитали держаться друг друга, упрямо поджимая уши, не разрушат ли их Кларк и Генри, коли примутся мелькать перед глазами каждый день, как в небезызвестном фильме. Они забавным образом не опасались вместе стабильности. Но жгуче боялись её же с теми, кто сильно повышал проклятый пульс.
-Я писаюсь от тощей воблы, ну а ты – от рыжего чучела. Делаем ставки, кто из нас круче? К слову, дорогая, ты меня непревзойдённо раздражаешь, но к твоей сочной заднице сей постулат не относится.
Он легкомысленно ей подмигивает, противно прищёлкнув пальцами и пошло гоготнув. Удивительно, но отчего-то он ощущал себя в особом праве страдать чрезмерным легкомыслием с законной женой. Его заводило такое свободное противоречие. Они изрядно хулигански то отвратительно трогательные, то умилительно ироничные друг с другом. Забавным образом, больше являясь заклятыми друзьями, пусть порой со страстью, но не той, в которой пылко друг друга ревнуют и готовы удушить тех, кто каверзно занял мысли. Сколь язвительно они бы не обменивались любезностями, по сути, он не стал бы нанимать детективов, дабы те следовали за хахалями его жёнушки хвостом, она не стала бы подкарауливать его девиц с пистолетом, словно в надрывном мюзикле «Чикаго», где все бабы-героини радостно готовы были строем переться на плаху, лишь бы не даст своим мужикам повеселиться на стороне. Вот ведь бывают стервы. А Харви с Мерс, быть может, стерва и стервятник на свой лад в общении, тем не менее, настолько привыкли к своим семейно-ненавистным будням, что – он не знает, как ей – а вот ему не особенно хочется от них отказываться. Пусть сердце разрывает от эмоций к Шоте, Харви не романтично настроенный юнец, который бы спал и видел, как бы скорее развестись с женой и побежать напяливать на себя новую удавку – он не кретин и давно просёк святую истину, брак – это то, что нужно женщинам и отчего седеют мужчины, когда их тёлочки перестают играться в демо-версию степфордских милашек. Ну а ещё – чтобы отжать у мужчин нервные клетки, всё состояние и малость здоровья, дабы ему не было жирно – короче говоря, оставить старого, больного без штанов. Чего тогда Харви попёрся в ЗАГС? Был молодой дебил! Какое у Мерседес, интересно, оправдание? На самом деле, дело цинично, вероятно, было в том, что они друг друга не успели полюбить. И потому не боялись друг друга пустить ближе, что уж там – даже испортить печатями друг другу паспорта. Просто рационально понимая, если что, разойдутся без истеричных биений головой о стену да убийстенных стенаний из серии – ну всё, жизнь, блин, закончена.
Правда, было бы чудесно в стиле мужика-подонка заключить, мол, больше Харви ни за что, никогда и никто его на эдакую блажь не подвигнет. И это было бы правдой, коли они с Мерседес всерьёз, под такую пьянку, развестись надумают. Только вот он несколько ванильно не уверен, что сей фортель не удастся Кларк. Она чертовка-чаровница. И Харви, чёрт дери, позорно не исключает, что однажды поплетётся жениться, как миленький, словно баран на выданье – на сей раз, руководствуясь не столько цинизмом, сколько соплями. Позор, кроме шуток, на его порно седины. Но родной жене отчего-то в своём постыдном поведении не так уж совестно почти душевно каяться. Многозначительным взглядом, по крайней мере.
-Ты, часом, не про тот адов день говоришь, когда мы с тобой допились до той степени, что аж дружно смотрели фильм, благо каждому было принципиально лень уступить диван другому. Кажется, это была Судная Ночь – могу вообразить, с каким смаком ты представляла меня на месте жертв сего кровавого хаоса. А я тебя – в виде главной героини с пистолетом, смачной пятой точкой и сексуальным вырезом на бедре.
Харви, с простецким и не замороченным пафосном джентльмена, в очередной раз без лишних просьба подлить горячительного и Мерседес в бокал – благо это то немногое, в чём он умел быть обходителен. Он ей готовил мартини иногда. Рецепт которого подсмотрел в каком-то люто идиотском сериале для недоразвитых домохозяев.
-Конечно помню, язва моей души. Это было очаровательно с твоей стороны дождаться, когда я уеду, а не – напротив – вернусь. Я, к слову, тогда удивился, что за несвойственный тебе припадок сентиментальности. Даже хвост поджал слегка трусливо, не надумала ли жена испортить наш брак взяв, да влюбившись в мужа.
Мягко хмыкает Харви, слегка глумливо чокнувшись бокалом с Мерседес. Всё как-то странно, невменяемо. Что, впрочем, заставляет Харви лишь повысить градус. Ну ладно, так и быть, на пьяную голову он готов попытаться рассмотреть какие-нибудь там хорошие качества в этом рыжем её мечты. Только сможет ли он также офигенно оставлять на своём шикарном костюме следы от пиццы, как это отменно удаётся Харви? Он, разумеется, рубашки вышвыривает и вскоре – снова с иголочки и при полном пораде, однако, во время пиццы и телевизора испачкаться не боится. А что там этот юноша со взглядом невинно-бестолковой маргаритки? Он скорее всего толком не знает, ни как обаятельно повязать галстук, ни как мужественно наматывать на пицце тянущийся сыр.
-Ай-ай-ай, моя милая. Нехорошо оприходовать любовничков на диване супруга – для этого давно придумали мотели. Я, может, ревностно отношусь к этому дивану, где имею блаженство просиживать задницу. Только смотри, как бы я тебя ревновать не надумал – уверяю, тебе не понравится. Какие измены, дорогая, о чём ты? Только давай обойдёмся без пошлостей, будто секс – это измена. Секс – это секс. А измены – байки для женатиков куда более свихнутых на соплях, чем мы.
Харви шутливо грозит пальцем приземлившейся напротив жене. Ему нравится её стремление носить красивые заоблачные шпильки даже дома. Иллюзий Харви не питает – ну точно она приберегла их на случай засунуть ему в задницу каблук, коли он вовсе от рук отобьётся.
-Я оставлю тебе этот дом, моя прелесть. Но не опасаешься ходить да оглядываться в холодной испарине, как бы я часом не передумал и не подорвал его? Если надумаешь пустить сюда моего зама. Рыжего ещё куда не шло – он меньше оскорбляет моё чувство прекрасного.
Он, кстати, и не думает будто про суд она его пугает или думает шутить шутки. Но он цинично приучил себя беспечно не волноваться почти ни о чём.

 Отправлено: 23.06.21 00:49. Заголовок: Мерседес даже не соб..

Мерседес даже не собирается ничего отвечать на его вопрос к кому относится ее «фу». И так понятно, что точно не к Генри. Она могла бы такое заявить по отношению к заму Харви, если честно, но первым на очереди все же был дражайший муженек. И мало кто мог бы затмить ее желание отравить Харви.

- Милый, я даже не буду слишком льстить своей заднице. Но, честное слово, по сравнению с задницей твоей воблы, я обладательница воистину бразильских форм. А мой рыжий… ты знаешь, он великолепно воспитанный аристократ. Аристократ или тощая секретарша? Хм…

Мерседес не может удержаться от язвительности. Хоть тощая вобла и была вроде как редактором, но Мерседес упрямо звала ее секретаршей, а при хорошем настроении – помощником руководителя. Воспринимать всерьез тощую девицу, на которую Харви пускал слюни, Мерседес было даже противно.
Кстати, заигрывания Харви она уже давно не воспринимает всерьез. Он делает комплимент ее заднице, а она не видит в этом ничего сексуального, просто зная Харви и его стиль общения. Никакого смущения и излишнего кокетства. Когда они еще старались изображать из себя парочку, Харви умудрялся таким образом флиртовать с теми, кто продавал ему кофе. Мерседес ему это прощала, потому что плевать она хотела, если он сдохнет в канаве. По крайней мере, сейчас. Раньше прощала по глупости, потом, решив, что они могут быть свободной парой. но пришла она к тому, что заму Харви она уже не простила флирт с рыжей во время их романа, правда без заламываний рук, просто к черту страсть. И расстались они, можно сказать, спокойно. А вот Генри… она настолько ему верит, что ни за что не оставит просто так любой его флирт с другими. Флирт был нормален для Мерседес, когда рядом был Харви. Флирт был для нее противен, но окей, когда рядом был зам, со всей страстью, что была между ними. И внезапно… флирт и любое внимание к другим девушкам, стало для нее табу, когда дело коснулось Генри.

- Почти каждый день, когда мы были вместе, - был адовым, дорогой, - усмехается Мерседес. Как вообще два таких человека, как Мерседес и Харви смогли пожениться? Они же не были разными, они были похожими, - Боже, если бы я не знала, какой ты циник, я бы даже умилилась тому, что ты помнишь, какой фильм мы смотрели. Да это была судная ночь. Может, тогда я ни о чем таком не мечтала, тоже бывала глупой, иначе, как объяснить наше замужество? Но сейчас я бы точно явилась к тебе с мачете, если бы в городе объявили такую ночь.

Бывали у них хорошие моменты, но вся их супружеская жизнь, скорее, напоминала войну. Кстати, Мерседес упрямо думала, что такое ее устраивает. отсутствие стабильности м свободный мужчина рядом или даже не рядом. Сейчас, наверное, они оба прозаично поняли, что ошиблись друг в друге. Мерседес стала мягче, когда рядом Генри. И даже не слишком показывает зубки. А Харви… Мерседес даже почти поверит в то, что он теперь будет заигрывать не со всеми официантками, а только с теми, кто, действительно, симпатичный, если рядом будет вобла. Кстати, Мерседес почти не обидно. Ей не жаль отпускать Харви, такое дерьмо ей вообще больше не нужно. Ей по-женски совсем слегка обидно, что ее Харви просто никогда не любил, а тощая вобла запала ему в душу. Это, конечно, могло бы ударить по самооценке.

- Уж прости, дорогой. Ты привык трахаться на работе, да по отелям, очень много раз сюда звонили из отелей, в которых ты постоянно что-то забывал. Совесть, наверное, - Мерседес закидывает ногу на ногу, Харви больше не может выбить ее из колеи, он и раньше не мог, как и она его, но сейчас им оставалось делить лишь имущество. И Мерседес страшно хотелось оставить подонка без штанов. Ничего личного, - а я домашняя. Поэтому предпочитала изменять дома. Так что иди-ка ты к черту. Я поверю в приведение, но уж точно не в твою ревность.

Забавно, что отношения Харви и Мерседес вроде как были страстными, но они толком даже друг друга не ревновали. К примеру, в отношениях, пусть и коротких, с его замом, ревность проходила красной чертой, и стоило Мерседес заприметить его флирт с рыжей, как она устроила скандал и разбила его телефон. А с Харви… ревности не было. они могли подкалывать друг друга, даже издеваться. Но сцен ревности не устраивали.

- Расслабься. Твой зам трахает эту вашу рыжую секретаршу. Ты же ее тоже трахал? – она почти мило щурится и склоняет голову набок, словно ей и правда интересно, - на порог не пущу. Да и не вздумай сюда явиться вместе со своей воблой, вроде как мы дружим. Я не против порой видеть твою физиономию, но воблу сразу отравлю. Я навела справки, у дохлятины аллергия на орехи.

 Отправлено: 12.08.21 03:47. Заголовок: -Великолепно воспита..

-Великолепно воспитанный с аристократическими проплешинами в вихрастых рыжих волосёнках - ты подметить забыла. Но я, как твой неизменный супруг, о сим прискорбном факте решил великодушно напомнить. А ты, моя половинка окаянная, ещё имеешь нахальство возникать, мол, не такой уж я идеальный муж всем на зависть.
Харви с выражением сугубо трогательного мерзавца, как ни в чём ни бывало, подмигивает жене – ничуть не скупясь подлить ей алкоголя. Он – к слову, более, чем взаимно – уже давно не горел от желания рядом с Мерседес так, как заводился от Кларк в строгих костюмах с этой её деловито ранимой неприступностью одиночки, непривычной для его порочного склада извилин заправского разбивателя женских иллюзий и душ. Но, при этом, с Мерседес он мог грубовато шутить, словно со своим парнем. Странно. Наверное, она оставалась близкой и родной в какой-то степени. Но ему кажется это в порядке вещей. Мерс же ему – жена как-никак. Правда, если задуматься, а любили ли они друг друга когда-то или толком сразу не разглядели, что из них бы вышли скорее отличные, свои в доску, друзья, чем супруги? Да нет, они, определённо, переспали бы, и не один раз – и он не сомневается, что ещё ни раз переспят после маячащего на горизонте развода. Когда его или Мерседес занимали такие условности, как наличие или отсутствие кольца на пальце? Они их не носили. Почему-то ему кажется, он носил бы своё, если бы женился на Кларк. Как и Мерседес, возможно, так не шугалась бы сего презренного украшательства, выскочи она замуж за этого своего аристократишку. Хоть бы тот импотентом скрытым не оказался – ведь, между прочим, Харви любит свою жёнушку достаточно, чтобы желать ей секс-гиганта. Разумеется, не настолько охрененного, как он сам – но это не из вредности, просто второго такого охрененного природа бы не выдержала. Естественный мужской отбор в наглядном действии, ох, крошка рыжик Генри, извиняй.
-Так и я о чём, сахарная. Горячие были денёчки - не в каждом адовом котле такие можно отыскать. Ой-ой, хватит. Что у тебя за дурная привычка - постоянно меня возбуждать. Смотри, потребую эротичных игрищ с мачете, на правах пока что законного засранца.
Хмыкает Харви. Уж Мерседес известно – всякие извращения не его стезя. То ли в его природе не предусмотрено тяги ко всему этому, то ли в порно индустрии он и без того насмотрелся грязи. Один его знакомый, к примеру, снимал на ночь продажных девиц, чтобы тех на его глазах трахали натренированные доги. Ну возбуждало чувака подобное зрелище. А Харви относился к этому с долей отвращения, но не считал всех этих шлюх, готовых продаваться за звонкую монету, второсортными членами общества – в этом плане у него предрассудков нет. Они как-то горячо спорили на сию волшебную тематику с Гордоном Кроуфордом, что усиленно фыркал на каждую, кто даже тихий скромный стриптиз в бурной юности отплясывала. В общем, к чему Харви ведёт свой мысленный понос? К тому, что всякие игрища с кинжалами, животными и прочими нечеловеческими радостями его порочной душонке чужды. Он вполне может заниматься групповым сексом с неутомимостью павиана. Однако, навряд ли стал бы разделывать кого-то из бесчисленных подружек по кровати по частям. Не говоря уж о родной жене. А с Шотой он и вовсе превращается в нечто непонятное. Ну ладно, быть может, не растекается позорной лужей, но ощущает в себе непривычное стремление впервые в жизни не изображать обольстителя, а пытаться угодить кому-то по-настоящему.
-Дорогая, ты не напоила меня до такой кондиции, чтобы я бросился сопливо перебирать причины, как мы безбожно запачкали свои паспорта. Похрен на совесть. Главное, я не забывал приносить домой свой член. И ты, насколько помню, не шибко возражала против моих маленьких приключений. Как и я против твоих. Ну что мы, право, за сосредоточение ванили. Аж стыдно.
Они невозмутимо, если не сказать с энтузиазмом, обсуждают супружескую неверность. Что для Харви – безусловный плюс в их браке. Который они заключили не то, чтобы по юности пьяных глаз, но уж точно не от большого ума – ибо обычно оба терпеть не могут оковы в любых вариантах. И постоянные измены – нечто вроде удобоваримого протеста, причём, до умиления дружного с обоих сторон. Право слово, Харви, дай ему волю, признавал бы измену смягчающим обстоятельством при разводах – но кто даст волю прожженному плейбою, пусть и столь непосильно обаятельному да привлекательному, как он?
-С чего мне сказаться столь безумным, чтобы умудриться ревновать? Хотя, хочу и ревную, тут ты права. Ну-ка покажи судебный запрет на моё фирменное право муженька. Вижу, как раз моя «вобла» упорно не даёт покоя твоей ревностной бразильской заднице. И вот какая ты супруга после такого, скажи на милость? Жена должна быть безбожно безразличной к мужу – заучи сиё, как главный постулат убойной семейной рутины!
Харви усмехается, почти по-дружески похлопав жёнушку по сочной коленке. В своём пошловато-обходительном стиле. Вновь опрокинув очередную стопку то ли коньяка, то ли виски – чего покрепче, один хрен.
-Какую из рыжих секретарш? У меня их был вагон и тележка. И каждую я, как всякий уважающий себя плей-босс, перманентно потрахивал. Ты же знаешь, я не притязателен, дарить добро прекрасным дамам мне не жалко. И даже совать своё добро им в разные отверстия - не подумай, те отверстия, что для этого предназначены.
О да, он бывает ужасно циничным ублюдком, когда рассуждения касаются…да всего, о чём и о ком только можно рассуждать. С другой стороны, Харви не старообрядческий фанатик и все эти одухотворённые постулаты, мол, женщина – друг человека, не принимает. И потому он может сколько угодно подтрунивать над Кларк, требуя у неё кофе – пусть пока не в кровать, а всего лишь в его кабинет – взял он Шоту на ответственную должность редактора. И, честно говоря, её труд и вклад он ценит и не променяет на какого-нибудь мужика вроде его ушлого зама. Правда, все её рабочие таланты ничем не мешают Харви наглым образом к ней подкатывать. Правда, руки он совсем уж откровенно не распускает, не то, что с пресловутыми секретаршами, череду лиц которых он порочно не запоминает. С Шотой же он ведёт себя до того прилично, по меркам Харви, что аж Мерседес сердобольно удивляется – ради приличия, конечно.
-Ну а как насчёт твоих похождений, моя прелестная злючка? Поделись-ка с муженьком сокровенным. Кто более горячий в постели - мой зам или рыжик плешивый? Заметь, себя я с ними в один ряд не ставлю не из-за страха проиграть. Напротив, таким образом, так уж и быть, даю шанс выделиться юродивым сопливым мальчикам.
Харви – не очаровательный чудак, вроде её рыжего плешивого занозы в заднице его семейства голубых кровей. Вы не подумайте, что королевских. Го-лу-бых. Ну сами понимаете, в котором смысле – достаточно на Пенри посмотреть. Или его имя – Кенри? Какое-то незамысловатое, как и физиономия Иванушки-дурачка, коего бы точно скинул конёк-горбунок с загривка, если бы рыжик надумал неуклюже на того залезть. Благо, коли все альфы – с Харви, ясный месяц, во главе – во всём привыкли доминировать, то рыжие задроты созданы лажать в любой их жалкой пытке не шибко опростоволоситься. Чертовски любопытно – и что коварная хищница Мерседес нашла в этом дрожащем на ветру душке? Может, у рыжика два члена вместо олного? Харви непросто уверовать в подобную мирскую несправедливость, однако, даже если так, не быть несчастному прохиндею доминирующим самцом. Он, надо думать, не слышал сего брутального словосочетания. Эдакий бесхребетный болванчик, и его рыже-бабские качества не окупят королевские капиталы. Харви с циничным энтузиазмом готов делать ставки, как быстро Мерседес поимеет наивного бедняжку и, пресытившись, перекинется на кого-то не столь безнадёжно занудного. Коим был ну хотя бы пресловутый противный зам. Коего Харви так и не уволил за подлую связь с его женой – какой владелец порно журнала будет увольнять за подлый секс со своей женой сотрудников. Непорядок. Будь Харви столь меланхоличным размазнёй, он не был бы, чёрт подери, порочным подонком, а вместе с тем – греховным мужичком.

 Отправлено: 16.08.21 01:34. Заголовок: - У тебя-то волосы о..

- У тебя-то волосы отличные, только что от них толку? – хмыкает она в ответ на реплику по якобы проплешинах Генри, которые она, к слову, не замечала, - и да. Я идеальная жена, которая напомнит тебе о том, что тощую воблу надо есть с пивом, а не пускать по ней слюни, - можно сказать, что они просто играю в пинг-понг, кто больше заденет нынешних избранников и пока держатся счета «ничья».

Воевать с Харви мало кто решился бы. Даже, когда они были вместе, Мерседес не всегда шла на открытую войну с ним, потому что у него есть привычка оставлять последнее слово за собой. А у нее есть привычка от этого психовать. Забавно, что сейчас, когда они уже не вместе, ей все равно и она бесстрашно может вступать с ним в перепалки, не опасаясь проиграть.
Даже, когда они поженились, они уже оба знали, что брак не навсегда и вряд ли продлится долго. Но почему тогда они окунулись во все это странное дерьмо? Надеялись ли на то, что сумеют или же оба сознательно просто отдались эмоциям, понимая прекрасно, что очень скоро разбегутся. Мерседес не могла ответить на этот вопрос, более того, была больше чем уверена, что Харви, всезнающий Харви, так же не понимал.

- Ты приносил домой свой член, который был сплошь покрыт слюной других женщин, - заливисто смеется Мерседес, потому что ей и тогда-то это не причиняло боли, а сейчас вообще показалось прекрасной «правдошуткой», - и, правда. К черту воспоминания, я кажусь себе такой идиоткой, что вышла за тебя замуж, а ты мне кажется кретином, что на мне женился.

Она не лукавит, они оба кажутся ей полными идиотами, которые зачем-то просто испачкали свои паспорта и сейчас она постарается лишить его дома. Можно сказать, что они остались в хороших отношениях, иначе как объяснить, что сейчас они вместе пьют в доме, что был их семейным гнёздышком и весьма ванильно перекидываются колкостями, как в адрес друг друга, так и в адрес новых пассий. Можно было бы даже подумать, что между ними летают страстные искры ревности. А ревности не было. и те, кто знал эту «пару» прекрасно бы понял, что ревности не было, и они с такими же милыми ухмылками с радостью друг друга сожрут в случае чего.
Мерседес, по крайней мере, не собиралась давать Харви спокойной жизни. просто из своей врожденной ревности. Сам виноват, подонок холеный. Нечего было ее выбирать, он что думал, она кроткая кошечка с благородным сердцем? Если так, то он точно просто ошибся. Но он, конечно, так не думал. Ко всем ее выпадам был готов, что огорчало еще сильнее и еще сильнее заставляло быть противной.

- Так я безразлична к тебе, так что я самая, что ни наесть, - супруга, - хмыкает Мерседес, - у меня особое отношение к этому Кащею Бессмертному, что ты избрал в свои жертвы. Видишь ли, милый… я сделаю все, чтобы ноги твоей воблы никогда не коснулись ничего, где были мы с тобой. Считай это моим прощальным тебе подарком. Я душу из тебя вытрясу, если узнаю, что эта шелупонь дохлая хотя бы мимо этого дома ходила.

Мерседес очень мило улыбается, попивая виски. Она не угрожает Харви, он слишком хорошо ее знает, чтобы бояться ее угроз. В то же время, он слишком хорошо знает Мерседес, чтобы понимать, что она не бросает слов на ветер. А там уже его проблемы как действовать. Она так просто может отпустить Харви, но не переживет, если на этом диване усядется тощая задница этой мерзкой воблы. Ни за что на свете. Мерседес ляжет костьми.

- Самую страшную рыжую, дорогой. Самую убогую и страшную, - она умудряется этой репликой, конечно, унизить и зама, с которым сама страстно трахалась по углам, мол тот выбрал себе самое чучело.

Но все было до Генри. Как в прошлой жизни. Она остается стервой. Она умудряется быть и с Генри стервой. Но, если с Харви она была просто противной, неверной, то с Генри она старается. Ей не хочется, чтобы Генри было больно. Но, если Генри причинит ей боль, то она его уничтожит к чертям. Харви боли ей не причинил и она откровенно не хочет сделать ему больно. Харви вел и ведет себя как свинья, а она умиляется. Потому что сама вела и ведет себя так же.

Мерседес подливает себе виски полный стакан, - ты проигрываешь и тому и другому, дорогой. Генри меня обожает, а твой зам просто хотел трахаться. Ты же не обожал меня, да и трахался с другими. Так что извини. Ты проиграл, - она подмигивает Харви почти задорно, не желая его обидеть, - неприятно было с тобой пообщаться, я, пожалуй, отправлюсь спать. Если ты уедешь в отель, я буду только рада. Если надумаешь остаться, то закажи не с утра сырники. Страсть, как люблю их.

И Мерседес прямо из под носа Харви уводит бутылку виски. Причем, ей уже достаточно, она допьет свой стакан и уснет. Но ей жизненно необходимо оставить его, нет не с пустыми руками. В баре куча всего. Но увести именно его любимый виски, к слову в отеле точно будет тот виски.

 Отправлено: 12.04.22 11:55. Заголовок: Харви многозначитель..

Харви многозначительно закатывает глаза – с лёгкой глумливой улыбкой поиграв бровями. Они слишком хорошо друг друга изучили, и он знает – если он продолжит упражняться в изобретении очередных эпитетов для Генри, то Мердседес не уймётся в устремлении пройтись по Шоте до конца его дней. Которые, к слову, окажутся не за горами, перегни Харви палку – женщины народ коварный, в особенности, если женщина – Мерседес. Чего доброго, подольёт ему пургену или на худой конец шампуня в вискарик или же коньяк. Знает, окаянная, что в чай ему бессмысленно что-либо подливать, благо Харви признаёт водицу исключительно под градусом.
-Когда мы говорим, у меня складывается ощущение, что Вы бредите, прекрасная леди. Надеюсь, я не слишком переврал фразу из фильма? Ты же меня знаешь – я имею обыкновение начинать храпеть уже через десять минут просмотра решительно любой киношки. А ты, безжалостная, то и дело таскала меня по кинотеатрам, в качестве аксессуара вроде сумочки.
Он с деланным страдальческим видом заламывает руки, шутливо требуя уважения к своему мужицкому статусу. На деле же Харви – та ещё скотина. И уж конечно он аксессуаром вроде сумочки для своей жёнушки себя не считает. Вы сошли с ума и совершенно плаваете в женской психологии, если наивно полагаете, будто она бы променяла свою даже самую захудалую сумку из устаревшей коллекции всего лишь на какого-то вас! Ох, не быть вам заправским донжуаном, коли до сих пор верите в подобные сказочки уровня детского сада.
-Какая же ты ханжа, вот уж не ожидал от родной жёнушки такого поворота. Слюна Карин тебя не так смущает, коварная. За что же ты гнобишь меня? Мне нравятся женщины. Карин тоже нравятся женщины – однако, свою сестрицу ты не обзываешь. Сколь бы стервозно она себя со мной не вела – а ты исполняла свои обязательства по защите чести и достоинства супруга спустя рукава!
Говорит Харви, игриво прищуриваясь. Если они всё ещё обожают что-то делать друг с другом – то уж точно не доводить до оргазма. А вот доводить до белой ручки – это милости просим и всегда пожалуйста. При том, Мерседес уж известно – Харви может сколько угодно злословить, но он всегда подсобит не только Мерседес, но и её раздолбайкам-сёстрам с деньгами и брутально вытащит из передряг. Это, конечно, по мере возможности – больно уж добрая половина её сестриц шибко косячные. Но он общается с ними тепло, особенно с милашкой Аброй. Кою Мерседес не переваривает, также как вторую близняшку. И не перестаёт то и дело язвить, мол, крепыш Андерс однажды его бо-бо забодает от переизбытка адреналина.
-Между прочим, идиотка и кретин – отличная крепкая пара. Может, нашей ошибкой было слегка поумнеть и протрезветь…хм…тогда мы могли бы снова поглупеть и напиться обратно. Хотя нет, не слушай своего дурного муженька. Сама знаешь, как обычно у нас заканчиваются бурные секс-примирения. Впрочем, последний раз у нас был так давно, что уже почти неправда.
Вновь расслабленно хохотнул Харви, делая очередные мощные глотки спиртного с запалом пропоицы. До тех пор, пока Мерседес не уводит у него бутылку из-под носа. Эх, обломала кайф. Он, между прочим, бухает ничуть не хуже, чем ведёт свои плейбойские дела. И сейчас речь о журнале, который цветёт и пахнет с каждой его новой беспроигрышной идеей.
-Вай, я и не подозревал, какая ты сентиментальная. Не пугай меня так – а то, глядишь, начну ощупывать твой лоб и метаться в поисках врача. Я же не столь циничен, как ты. Видишь, пока ты строишь планы как отжать у меня состояние, я беспокоюсь, как бы меня не прозвали муженьком сумасшедшей!
На деле, как давно они вообще беспокоились о здоровье друг друга и о том, кто и на ком выспался? В их мыслях прочно поселились те, кого они сейчас ядовито окрестили Кощеем и Воблой – назло и вопреки друг другу. При этом, как-то странно понимать, что они давно один другого даже не ревнуют – ну разве что по привычке чуть-чуть. И, если подумать, Харви, в общем, не желает плохого этому костлявому со своей почти бывшей женой. И понимает – Мерседес желает им с Шотой плохого. Не от великой любви к нему, разумеется. Просто все женщины жуткие собственницы, а ещё нахально обвинят мужчин в своих погрешностях!
-Ты серьёзно считаешь меня настолько говнистым, что думаешь, я буду рвать тебе глотку за этот домишко? Вообще-то, я думал широким жестом оставить его тебе, когда мы перестанем лениться и поставим печати о разводе. Но мне что-то тоже не улыбается, чтобы твой Кощей радостно гремел костями на нашем диване.
Харви слушает Мерседес, вновь прищурившись – на сей раз сосредоточенно, потому как в отношении Шоты слишком зарываться он ей не даст. Есть пределы комплиментам. Что касается той секретарши – то ему не жалко, также, как если секретарша надумает поносить его, трахаясь с замом, последними словами. А вот от Шоты он такого бы не потерпел – ни оскорблений, ни её скачущей на другом скакуне. Хотя, какое он на это имеет паршивое право? Кларк ведь не принадлежит ему, у неё своя личная жизнь…чёрт, от чего от этих мыслей про её личную жизнь ему охота отчаянно скрипнуть зубами?! Он всегда весь из себя мачо мэн с задранным флагом хвостом, с Шотой же ему порой приходится изображать бурную видимость, мол, ни черта он не теряется, как долбанный первоклассник. Ох уж эти превратности любви, будь они не ладны.
-Да брось ты, крошка. Чем тебе рыжие не угодили? Секретарша, может, и страшная, но, согласись, не страшнее моего тщедушного зама. Оставь приличия, мы же дома, тихо мирно беседуем. Факт, что они страшненькие, не мешал нам радостно покувыркаться с ними. Ну, конечно, я отправлюсь в отель, раз ты так желаешь. Слушаю и повинусь, дорогая.
Хмыкает Харви и по-джентельменски отчаливает с видом самодовольного подонка и короля этого мира, не дожидаясь, пока Мерседес нанесёт на своё и без того прелестное личико всю ту тучу бесконечных женских кремов, коими они извечно захватывают мужские полки и среди которых найти свою бритву – пропащее дело и не вариант. Это зовётся бодрым названием – семейная жизнь. Получите, распишитесь. А ещё…пусть в эту ночь он развлекается с парочкой первых попавшихся ему под горячую руку курочек, а романтические сопли в своих мечтах нажёвывает, как он хотел бы обнять Шоту и чтобы она вся такая домашняя и без макияжа проснулась рядом с ним – с утра Мерседес ждут её излюбленные сырники. С воздушным творогом и топингом с черникой. Сиё не означает, будто Харви пустил сопли ещё и по то ли бывшей, то ли нынешней жене. Но, что ни говори, за эти годы бесконечных словесных перепалок и лукавых измен они друг другу не совсем чужие. Просто раньше их держала вместе страсть да проклятая привычка. И всё логично начало разваливаться, как пошатнувшийся карточный домик, стоило их страсти и привязанности переместиться на других. Ни Шоту, ни этого кощея Генри, язык не поворачивается обозвать лишь объектами вожделения. Слишком чувства к ним…непристойно непривычны. И это странно и для Харви и для Мерседес, доселе привыкшим утопать в комфортном самозабвенном цинизме. И ведь какое-то время им было друг с другом хорошо во многом по этой причине. Любили ли они друг друга когда-то, пусть уже давно? Харви непросто ответить на этот вопрос. И он почти уверен, что и Мерседес бы, отмахнувшись, предпочла бы перевести тему, забив на подобного рода разговор.