Отправлено: 15.02.21 02:04. Заголовок: Владения клана Ибо/небольшой домик Аанга и Лю Тиной

 Отправлено: 15.02.21 03:23. Заголовок: Аанг ностальгирует. ..

Аанг ностальгирует. Да он никогда не был кровавым безумцем, более рационально подходя к кровавым битвам. Он, скорее, ностальгирует о том, как раньше он мог с легкостью вести себя, как безумец и знал, что его обязательно прикроет клан, потому что Аанг ощущал себя нужным и был нужным, черт дери. Сложно сказать был ли кто-то в этом мире, кто больше оплакивал отца Сяо Ибо, чем Аанг Тиной. Иногда Аангу казалось, что он должен был родиться сыном Ибо-сана. Сяо казался ему просто изнеженным мальчишкой, а теперь, когда тот взял бразды правления в свои руки, - Аанг сделался сентиментальным страдальцем по прошлому. Дело даже не в кровавых расправах, хотя в них тоже была суть. Дело в том, что все изменилось, и Аангу было сложно, слишком сложно принять, что теперь ничего не будет как раньше.
И все же он опасался уйти в другой клан, к примеру. Ведь можно было просто предать Сяо и братьев, можно было даже не предавать, а просто уйти. Но Аанг боялся Сяо. Боялся его, как кого-то, кто точно может лишить его жизни. этот мальчишка был бесстрашным и честолюбивым, а вместе с ним шел брат Аанга Видо, который не вызывал положительных эмоций у Аанга. Но Аанг, словно оказался в ловушке. И, забавным было то, что раньше он считал Лю своей обузой, он горделиво смотрел в глаза Сяо и поверить не мог, что ему нужно было жениться на этой простой девице с пухлыми щеками и кротким взглядом.
Сейчас все изменилось. Ее щеки ему уже не казались такими пухлыми, когда она смотрела на него, как на того, кто разрушил ее жизнь. Ее взгляд уже не был таким кротким. Конечно, она умела быть кроткой, но ее взгляд изменился, когда она стала его женой. по мнению Сяо она должна была простить Аанга? Да, черта с два, благородный принц. Возможно, Лю, простила. Но взгляд ее совсем не тот кроткий взгляд, что он запомнил отчего-то, когда жестоко ее насиловал. Волосы ее стали отдавать сединой. Она их красит постоянно, но краска смывается. И юное создание Лю оказывается перед ним с пышными волосами и взглядом, который… быть, может, и простил. Но все помнит.
И сейчас Аанг входит в их спальню, где Лю как раз расчесывает свои, сегодня с проседью пышные волосы. Она уже даже не вздрагивает, возможно, считая, что он ее ненавидит, она его презирает, и им, в общем, не следует общаться, кроме тех безумных ночей, которые они проводят, сливаясь в страсти, но потом делают вид, что ничего не было.
Ему постоянно хочется вывести ее на эмоции. Она обычно апатично реагирует на все. это как игра. Аанг застывает в дверях, глядя на то, как она расчесывает свои волосы.
- Скучаешь по своей подружке? – он знает, чем задеть свою обычно апатичную седовласую супругу.
Она ведь и с ним «познакомилась» стремясь защитить свою родовитую подружку. У Лю обычно были совершенно мертвые глаза. Она могла смотреть долго, не моргая. Словно какая-то сказочная ведьма с седыми волосами. но всегда вспыхивала, когда дело касалось ее подружки, что сбежала и о которой не было никаких вестей. В глубине души, к слову, он позорно надеялся, что подружка Лю покажется и не заставит Лю страдать. Потому что ему хотелось быть единственной причиной страданий этой девочки. Но манипулировать и провоцировать Лю пропажей ее подружки – было для него святым. Лю всегда как-то загоралась. Аанга это заводило. Он был из тех, для кого секс был важен. и неважно, хотела ли Лю секса.
- Я поспрашивал.. неизвестно куда она делась, - конечно, он спрашивал, но не так рьяно, как хотел донести Лю, - возможно, все твои жертвы были напрасными, потому что твоя подружка просто сбежала.
Он завладевает вниманием своей апатичной супруги.
Он не желал жениться на нищей простушке, но в какой-то момент ему стало казаться, что слово «простушка» точно не о Лю. Она обладала миловидной внешностью, да. Пухлые щечки, миленькие глазки. Но мало кто замечал этот ее практически мертвый взгляд. Сам Аанг его не заметил, когда насиловал ее во всех позах, параллельно причиняя боль. Что потом лишило ее возможности иметь детей. Сейчас ее взгляд стал еще более мертвым. Аанг был кровожадным. И ему нравилось ее провоцировать и делать ей больно. Физическую боль она терпеть научилась.
Он ухмыляется.
- Я хочу виски, - он подчёркнуто зевает, - раз ты моя жена, - налей быстренько. Хотя чего это я? – он не хочет, чтобы она вновь пошла к Сяо, хоть и не думает, что она так поступит.
Аанг достает бутылку вина и даже два бокала, разливая вино по ним. Лю седовласая, но домашняя. Он в одеждах протягивает ей бокал.
- Давай поговорим… как думаешь, твоя подруга тебя предала, использовав, или ее кто-то уже убил? – он сладостно чокается бокалами с Лю, изображая друга. но ему ужасно нравится огонь в безжизненных глазах вынужденной супруги.

 Отправлено: 21.04.21 00:03. Заголовок: Лю монотонно продира..

Лю монотонно продирается расчёской сквозь вихры непослушных прядей. У неё волосы вечно растрёпаны, словно у ведьмы, как бы она их не укладывала. Судачили, будто она и была колдуньей – Лю не стремилась никого разубеждать – к чему? Она просто вела закрытую жизнь, одна бродила по лесу и слыла умениями знахарки. Ей безразлично – пусть нынче она сделалась седой. Но красится оттого, что ей не нравится выделяться. Она предпочитает неприметно оставаться в тени. Не робко, просто спокойно. Её сложно выбить из колеи. Даже когда Аанг в тот злопамятный день по кусочку уничтожал её, она не прятала пристальный мёртвый взор. Кажется, она показалась ему покорной. Что ж – он перепутал послушание с присущей ей отрешенностью. Вот только столь ли Лю хладнокровна, как ей хотелось бы верить? Так почему тогда она непримиримо презирает его? И отчего в груди с яростным трепетом бьётся и иная, прежде чуждая эмоция, стоит Аангу оказаться поблизости.
А вот и новоявленный супруг – лёгок на помине. Лю делает вид, словно по-прежнему пребывает в одиночестве в их спальне, отрешённо глядя на его отражение сквозь стекло зеркала – продолжая «наводить марафет». Она не забыла, какую ощутила боль, что разрывала её – и помнит, как после лежала в больнице. Врачи ей сочувствовали, коря мучителя. Все ждали, как она будет биться в рыданиях. Лю же не плакала – пугая неживым спокойствием. Если он думал, она трогательно забыла, что он жестоко расправился с её мечтой однажды стать матерью – то напал не на ту. Лю также ни черта не простила Аангу его кровавого запала добраться до Мизу. Однако, свою боль давно сумела простить. Даже не слишком злилась. Как постаралась забыть, что издевался он над ней на глазах отца её подруги. К слову, чуть было не приведшего родную дочь в уныние стратегией выгодно выдать её замуж за любого, готового приумножить богатства их рода. Симпатии Мизу интересовали корыстного родителя меньше всего. Впрочем, стремление чахнуть над златом привело того к смерти. Лю оставалось радоваться, раз она сумела уберечь свою принцессу от расправы. Как и равнодушию отца Мизу – благо подругу не ударит по сердцу отцовский крах.
-Верно. Скучаю. - Пока ещё с прохладой отрезает Лю, впрочем, уже ощущая, как начинает закипать от его насмешек над их с Мизу дружбой. Она принимала его тягу незаслуженно задеть её саму за живое. Он называл Лю нищенкой с уничижительным прищуром, однако, страшно разъярялся оттого, как она не реагировала на попытки унизить её достоинство. В Лю нет горделивости, она не от мира сего. Но сейчас он трогает её святое – Мизу. Лю с плавной заторможенностью разворачивается к мужу. И теперь он может заметить зародившиеся в блёклых глазах искры пожара.
-Даже если использовала, она – моя подруга. Я спасала Мизу не ради благодарности. Раз она ушла, значит, тогда ей так было нужно. Дьявол, не смей, слышишь – не смей её ругать.
Она сверлит супруга по неволе застывшим, немигающим взором, вступающим в противоречие с её иллюзорной миловидностью. Шрамы на теле не дают ей забыть о его кровожадных бесчинствах, правда, он, упиваясь безнаказанностью, вряд ли предвкушал в страшном сне – беспомощная жертва окажется его женой. Он и теперь не заботится о её желаниях. Хотя…Лю не хочется признавать, но тогда он, как истинный подонок, жаждущий проучить должника за счёт её страданий, калечил её, измывался. А сейчас, пусть он жесток, тем не менее, не наносит больше такого урона её здоровью, словно… не превышает дозу мучений, что уничтожили бы её. Из-за этого в голове Лю – сплошные знаки вопроса.
Она не в полной мере сознаёт – как это, быть супругой, и каким образом себя вести. Он требует выпивку, продолжая хищно провоцировать – она не включает истерики, не пытается прошибить бутылкой его голову или же приказание проигнорировать. Однако, Аанг опережает её, сам разливая по бокалам горячительную жидкость – кстати, щадящее вино. Она не знает отчего, но принимает бокал из его рук, оставивших ей немало ран.
-Не тебе судить Мизу. Она натерпелась гнёта от отца. Я просто люблю подругу…хотя, кому об этом говорю – тебе такое слово неведомо.
Он может вышибить из жены дух. А вышибить слезу – задача не из лёгких. Даже когда в клане случайно оказался покалеченный на шоссе щенок – а Лю всегда питала привязанность к животным, считая их добрее человеческого племени – она его жалела, качала на руках, у неё сжималось сердце при виде его страданий. Она успокоилась, только когда тот закрыл глаза. Но не плакала – Лю толком не умеет. А вот на ярость Аанг выводит её с мастерским запалом. Хоть, конечно, она его опасается, зная лучше, чем кто-либо, на какие жуткие вещи супруг способен. Ведь она была одной из его жертв, которую он почти стёр с лица земли. Правда, оба вряд ли могли предположить, сколь станут повязаны в качестве мужа и жены. Сложно сказать, кого из них сиё приводило в негодование в большей степени. Пусть Лю хрупко силилась хранить непробиваемость на нежном неживом лице.
-Если кто и желал убить Мизу – так это ты, проклятый изверг.
Её голос звучит не столь отрешённо, как ей хотелось бы. Впрочем, Аангу известно – порой на его безликую жёнушку накатывает что-то животное, и в такие моменты она мечется, как фурия, силясь расцарапать его лицо, руки, что угодно, подвернувшееся под руку. Он, вероятно, привык к её всплескам. Она могла сосредоточенно читать книгу, а он, вышвырнув оную в окно, подминать жену под себя, не заботясь о её настрое. Она порой, ему назло, пытается лежать безучастным бревном, он же звереет и с усмешкой причиняет ей боль, чтобы не вышло абстрагироваться. Она беснуется так, словно стремится убить его, а потом себя не узнаёт, когда, повинуясь инстинктам, остервенело обвивается вокруг него второй кожей, пока он с жёсткой страстью имеет её. И её приводит в дикое недоумение – как бы она не противилась, всё же отдаётся ему с неведомым прежде пылом. Пусть даже в другие минуты его ненавидит. А после обоим нравится притворяться, словно ночами бешеной химии не происходило. Это ли не безумие? Дружба с Мизу – её особенное исключение, обычно же она к эмоциям не привычна. Сейчас заторможенное сознание Лю отмечает - Аанг отъявленно потешается над её переживаниями за судьбу подруги. Глумливо чокается с Лю бокалом, и она, стремясь совладать со злостью, рвущейся наружу, взахлёб делает несколько глотков вина, горячо обжигающего горло. А после разбивает о стол свой бокал, дабы резко приставить острый осколок к шее– причём, не мужа, а своей. В его глазах, её жалкое бешенство, конечно, курам на смех. Но это не останавливает и не смущает Лю.
-Или ты оставишь в покое Мизу, либо покоя не познать и тебе. Ибо, если хоть пальцем к ней прикоснёшься, я вскрою себе вены и оставлю на стенах кровавое послание для Сяо, которое тебе не удастся стереть.
Он умеет выводить Лю из равновесия. Она ненавидит его в эту секунду, ещё более отчаянно боится, вдруг он прав – и кто-либо настиг Мизу, которой удалось совершить побег, а ведь та о нём мечтала, делясь с Лю казалось бы несбыточными планами. Лю незнакомо чувство рьяной обиды. Она поймёт подругу, если даже та решит вычеркнуть Лю. Хотя, конечно, Лю всем сердцем, насколько умеет, жаждет если не возвращения Мизу, то хотя бы возможности видеть друг друга вновь. Коварный дьявол не ошибся – она тоскует по Мизу. Однако, сколь бы он не глумился, у Лю получилось не дать свою девочку в обиду. И не следует сомневаться в её решимости любой ценой защищать Мизу и впредь. Лю странная, привычные инстинкты, как, скажем, страх ей не слишком ведомы. Также незнакома ревность, по крайней мере – Аанг иногда глумливо повествует о своих приключениях с многочисленными гейшами, она в ответ пожимает плечами. После историй мужа Лю становится жалко несчастных, одну из которых он лишил, кажется, пальца, за то, что та плохо ублажала. После его похождений, Лю невозмутимо поправляет оби на талии супруга. В такие моменты он, возможно – судя по острому взгляду – хочет разбить её голову. Что ж…кровь недурственно смотрится в седых локонах.

 Отправлено: 21.04.21 00:59. Заголовок: - Какая ты жалкая, -..

- Какая ты жалкая, - фыркает он, - бессмысленное спасение подружки, чтобы самой мучиться всю жизнь. Ты что гордишься этой дружбой? Или гордишься самой собой? – хмыкает Аанг.
Она сверлит его взглядом, а ему это нравится. Это странное извращение, он сам понимает, что нормального в его отношениях с супругой – ноль. Они и не должны были быть нормальными, учитывая условия их «счастливого и крепкого» брака. Но то, что происходило меж ними выходило за рамки. Его заводило, когда Лю смотрела безжизненным взглядом, что стремился его уничтожить. Он специально провоцировал ее на то, чтобы она испепеляла его таким взглядом. Честное слово, ему казалось, что от злости ее черные волосы седели. Но мало что выводило Лю из себя. Даже, если он занимался с ней очень жестким сексом. Она все принимала. Он опасался откровенно ее насиловать, зная, что Сяо Ибо такого не приемлет. В некотором роде Аанг опасался Лю. В то же время, она, словно давала ему тот адреналин, которого он лишился, благодаря Сяо, что не желала щекотать нервы. Теперь Аанг щекотал себе нервы при помощи своей супруги с безжизненными глазами и сединой в черных волосах.
- А я не сужу твою вероломную подружку, что использовала тебя ради своей лучшей жизни, - спокойно парирует подонок Аанг, - я сужу тебя. Глупую дурочку, что потеряла все ради то, которой плевать, - он вновь и вновь провоцирует Лю. Наверное, ему хотелось бы, чтобы она вспыхнула, стала кричать или плакать. Но она совсем не дает ему такого удовольствия, - любовь? О чем ты? Сказка для таких, как ты. А твоя подруга… не любит тебя. И никогда не любила.
Он специально ее провоцирует. Лю выглядит так, словно она обиженный и очаровательный ребенок, но как-то между ними случился такой секс, что Аанг, если честно, думал, что она побежит жаловаться Сяо. Он оставил на ее коже столько ран, кровоподтеков, это не было сексом, это было практически излюбленным Аангом изнасилованием. Более того, Аанг, грубо говоря, не использовал влагалище Лю. Он грубо, без подготовки, использовал ее совсем хрупкую попку, оставляя следы крови на простыне. Лю не проронила и слезинки, просто смотрела на него своими безжизненными глазами, да так, что ему пришлось прикрыть рукой ее глаза, грубо ее имея. Лю не побежала жаловаться, ходила она с легкой задержкой, но не показывала той боли, что испытывала. А ему отчаянно хотелось видеть, что ей больно.
В моменты, что сносило голову от страсти, Аанг был готов рискнуть и местом, что ему так нагрел братец, и даже своей головой. Только, чтобы увидеть слезы и отчаяние и боль Лю. Вот такое извращение. Но она его таким не радовала.
- Так, может, я ее и убил, - он пьет вино, и совсем спокойно говорит о страшных для Лю, что не знает ничего о своей подруге сейчас, вещах, - отрезал ей веки, заставил визжать, а потом расчленил и закопал в разных местах города.
Он так спокойно потягивает вино, в готовности вновь и вновь провоцировать Лю, в то время, как она опустошает бокал, а после его разбивает. Аангу нравится эта ее эмоция, он извращенно заинтересован в продолжении. Он уверен, что сейчас она набросится на него с осколками, за что будет обязательно наказана.
Но Лю приставляет осколок к своему горлу. Своей странностью Лю, порой, «обыгрывает» Аанга. А сейчас он смотрит на нее вроде бы спокойно, но на деле в душе его играет нечто тревожное. Он спокойно встает и достает еще один бокал, чтобы вновь наполнить его вином, как и свой собственный. Пытаясь игнорировать то, что делает Лю, но не переборщить.
- Твоя подруга мне совсем не интересна, я не собирался касаться ее пальцем, - честно признается он, не отводя взора от Лю. Он бы с легкость, кстати, мог ее «обезвредить». И заставить отвечать за свои проступки, ибо она его жена. Но предпочитает диалог, - прекрати этот концерт. Порежешь ты себе горло, а я огорчусь и точно найду твою подружку, если она жива и заставлю страдать, - Аанг спокойно пьет вино и поживает плечами. Ему нужны эмоции Лю, а нее ее холодное безумие, что, несомненно, сексуально. Сложно не признать, что Лю была сексуальной для Аанга.
Аанг протягивает руку с немой просьбой, чтобы Лю вложила осколок в его раскрытую ладонь.
Лю была его женой. С одной стороны, было сложно к этому привыкнуть, с другой стороны, а кто был ему так близок по вечерам, за бокалом алкоголя? Только она. Она стала той самой жизнью, тем самым привычным вечером, которого Аанг ждал.
- Не пугай меня Сяо. Твой взгляд мне, порой страшнее, - честно произносит он, вновь наполняя свой бокал и все еще ожидая, что она просто к нему присоединится, - что тебя трогает, Лю? Кроме Мизу, которой, возможно, давно нет в живых.
Он не упускает возможности задеть подругу Лю и их историю. В то же время Аанг циничным образом пьет вино и желает, чтобы жена к нему присоединилась.

 Отправлено: 14.06.21 01:38. Заголовок: -Даже если всё не им..

-Даже если всё не имело смысла. Даже если Мизу забыла меня. Это ничего не переменит – будь другой выбор, я всё равно поступила бы также. К чёрту гордость. Даже если Мизу не любит – я её люблю. Значит, в любом случае бы её спасла.
Лю прерывисто дышит, всё ещё лихорадочно прижимая к своей тонкой шее острый осколок бокала. Смотрит на Аанга с ледяной, взбешённой яростью, пульсирующей в её висках. Она порой его боится, порой не понимает, но отчего-то всеми силами старается не показать ему своей боли и сомнений. С другой же стороны, она не в силах объяснить, почему – после совсем уж зверского секса – когда потом она едва передвигала ноги, она не выдала его Сяо. А тот ведь перманентно с лукавой добродетелью интересовался, не обижает ли её жестокий супруг. Аанг причинял ей боль изо дня в день, она приноровилась носить закрытую одежду – ибо шрамов и ран от его лютых безумств на её теле не сосчитать. В тот раз, когда он грубо имел её сзади непривычным образом, пронзая до крови насквозь, она не плакала, но с яростным испугом вырывалась. Позже затихла, впившись в мужа пристальным взглядом, как молнией. Ей следовало заставить его страдать. Но Лю, разбивая здравомысленные логические цепочки, всё терпеливо сносила. Планомерно не понимая, что за логике безумств она подчиняется.
Сейчас она всё же, слегка поколебавшись, с горящими, взбудораженными глазами, протягивает мужу осколок. Не вкладывает в его ладонь, а резко вставляет лезвием в стол, прошибая красивое деревянное покрытие их слегка вычурной мебели. Ясно давая понять, что в следующий раз осколок окажется в его плоти, если он продолжит окаянно говорить про Мизу в таком духе. Лю, к слову, не питает иллюзий, будто Аанг ничего не ответит на подобную дерзость – если она порежет ему руку, он играючи сделает Лю в сотню раз хуже. Тем не менее, даже очевидная опасность не остановит её на пути нежелания позволять ему измываться над Мизу в его обманчиво сладких речах. Лю не верит, что Мизу умерла – ни за что не поверит, иначе сломается как лист на ветру, потерявший свет. Правда, до сих пор у неё не укладывается в голове, отчего Аанг, когда уже узнал о том, как перепутал дочь намеченной жертвы со служанкой и пытал вовсе не ту, что являлась целью – тем не менее, оставил попытки преследовать Мизу. Наверное, избегал гнева Сяо. Ведь не может быть и иных причин?
-Я почти не смеюсь. И ещё реже плачу. Это не значит, что я бесчувственная. Сердце же бьётся.
Лю пожимает плечами, неожиданно прильнув к Аангу. Не сопливо, скорее надрывно и сосредоточенно. Ей хочется, чтобы он ощутил её сердцебиение, что глухими, неритмичными и быстрыми ударами отбивает тяжёлую «песню» о его грудную клетку. Лю не смотрит сквозь него, как обычно – странным образом, ему удалось зацепить в ней какую-то струну, кою показать боязно. Это слишком интимно – в плане именно душевном.
-Ты и впрямь дьявол, Аанг Тиной. Я всё выдержу. Но…не причиняй боль Мизу…пожалуйста. Что ты жаждешь увидеть в моих глазах? Они мёртвые не из-за глаз. А оттого, что я мертва. Если тебе нужно получить моё отчаяние - сначала оживи меня. А Мизу – живая. Она умеет ценить жизнь. И…совсем не хочу, чтобы она умирала.
Она со странным надломом прячет лицо на плече своего мучителя мужа. Не ведай он Лю, мог бы подумать, будто она наивно ждёт сочувствия. Однако, это не про девочку с безжизненным взором. Она так делает, конечно, не от большой сентиментальности – ей просто совсем непривычно, что на сей раз глаза её увлажнились водой. Эта эмоция зовётся слезами, и обычно она для Лю чужда. Но только не сейчас. Он вряд ли, за её покрытой дымкой маской, видит то, что нынче творится с ней, вздымаясь с глубин души цунами. Но кожей шеи может ощутить её мокрые ресницы. Плечи Лю ходят ходуном – словно от холода. Её начинает трясти, как в лихорадке. Она, облизнув пересохшие губы, поднимает лицо, уже не столь пристально, а больше растерянно глядя на Аанга. Зачем ему пробивать её на чувства? Вероятно, он хочет её уничтожить – заставить растаять, как Снегурочку, когда та почувствовала сердце вместо осколка льдины. Правда, насколько помнит ту злую сказку, для Снегурочки возможность чувствовать стоила любых невзгод. Лю резко его отталкивает, с не присущим ей возмущением, в слегка испуганном этими мыслями отчаянии ударив мужа по плечам. Тщетно стараясь вернуть сбившееся дыхание в привычную колею.
-Меня трогает луна. Но луна – тоже мёртвая. Ещё…конь, хозяина коего недавно убили, и он не признаёт никого. Сяо в раздумьях, как поступить гуманнее – а мне жаль, что его могут усыпить. Вчера мне удалось его покормить. И я…улыбнулась.
Тот конь не двигался после смерти хозяина – стоило кому-то потрепать его по холке или попытаться напоить водой, как вздымался не дыбы, стремясь отвадить всякого непрошеного спасителя. Одному едва не сломал спину, противясь попытке очередного наездника забраться в седло. Всё это не умалило рвения Лю периодически приходить в конюшю и поначалу молчаливо находиться рядом с понурой лошадью, а затем осторожно гладить животное по морде, шепча успокаивающие слова. Конь взирал глазами, полными печали. Он не порывался затоптать её, наверное, не ощущая жизни в мёртвой девочке. Ей удалось его покормить, и сейчас она не уверена, не совершает ли ошибку, делясь с Аангом своей маленькой радостью. Ей нельзя легковерно доверять мужу, это безумие, он ведь изверг и негодяй, упивающийся чужими страданиями. Почему же ей так хочется довериться ему хоть самую малость?..
Лю обхватывает пальцами бокал, предложенный Аангом. У них словно личный, негласный договор – что бы между ними не происходило, как бы яростно они не ненавидели друг друга – вечер заканчивают бокалом вина. Чаще всего не разговаривая – но в нынешний вечер что-то поменялось. Словно ветер, стихийно подувший в другую сторону. Они – своеобразная «пара». Он может заниматься с ней таким жёстким сексом, что сумела выдержать бы не каждая гейша. Лю же, чувствуя себя измотанной, но зачастую возбуждённой, забывается глубоким сном, не спеша в ужасе покидать супружеское ложе. Они на дух не выносят друг друга, но часто засыпают рядом. Иногда она к нему прижимается сквозь сны, которые с детства её преследуют. Какие-то чудовища, мёртвые лица. Но, подле него, мертвецы замолкают – возможно, они бояться его. И ей странным образом становится спокойнее. Она та, кого не принимали. Считали ведьмой, колдуньей, изгоем, с её отварами из трав да любовью бродить ночами по лесу. Её приняла Мизу. И, непостижимым образом, принимал дьявол-муж.
-Откровенность за откровенность. Что трогает тебя? Кроме расчленений и убийств.
Она снова делает несколько глотков вина – для Лю пить алкоголь в диковинку, но, повинуясь их уже практически традиции, она постепенно входит в колею. Немного кружится голова, а к коже приливает тепло – ей нравится это ощущение. Она ловит себя на мысли, что умудряется привыкать к Аангу. Иногда муж приходит с разборок злой – Лю сознаёт, Сяо снова запретил ему зверствовать, избирая путь дипломатии. Аангу не хватало кровавых представлений, он готов был крушить всё к чертям. Она, в такие минуты, может ни с того ни с сего почти ласково коснуться седой пряди в его волосах, чёрных, как ночь. А затем невозмутимо оставить его, растерянного её жестом, в комнате. Лю смотрится степенной и размеренной, однако, она не скована и не скромна. До Аанга вовсе не думала о мужчинах. Теперь же она честно готова признать, что её откровенно заводит та дикая, нездоровая химия, что творится между ними в спальне. Она относительно покладиста, вместе с тем отрешена. И не всегда горит желанием отстирывать его одежду, неизменно перепачканную в крови врагов клана. Зато, если он бесится, ей нравится слегка его обескураживать. К примеру, стоит Аангу приняться опасно её распекать, как она, опустившись на колени, делает ему бесстыдный м*нет, чтобы после заняться ужином, как ни в чём не бывало.

 Отправлено: 18.06.21 00:20. Заголовок: - Жалкая дурочка, - ..

- Жалкая дурочка, - хмыкает Аанг, впрочем, ее сила духа и странность будоражили его душу и разум. да, он считал ее жалкой дурочкой, в то же время, странным образом Лю умудрилась заставить его задуматься. Она была просто… другой. Со всей своей привязанностью к подружке, о которой ничего не знала. С ее жертвенностью. И с тем, что молчала, когда Аанг упорно оставлял на ее коже следы, некоторые из которых невозможно было и стереть.

Лезвие осколка вонзается в стол. Аанг испепеляет Лю взглядом. Лю не выглядела смелой. Поэтому Аанг наглым образом над ней надругался. В тот страшный миг она казалась ему простенькой девочкой, над которой можно издеваться. В тот момент он и думать о ней забыл. А, когда Сяо заставил его жениться на ней, то Аангу казалось, что Лю с ее простыми и очень ласковыми чертами лица, будет просто практически рабыней для него. он опасался Сяо, что греха таить. Но Лю казалась ему миловидной глупышкой с огромными глазами, что не понимала, во что ввязалась.
Но она изменила его понимание. Она была миловидной, была кроткой. Как ему и желалось, как он и думал. Ему было сложно объяснить, что в Лю было «не так». она ведь была и покорной и миловидной и кроткой. Он жестоко ее насиловал, но она не бежала жаловаться Сяо, что точно мог бы предпринять меры. Аанг издевался над ней. она обычно просто молчала. Он мог вывести ее лишь рассуждениями о ее подружке.
Как сейчас. Когда лезвие ножа вонзилось в стол, а Аанг испытал странное возбуждение. В очередной раз странная и кроткая Лю показала себя с иной стороны. Аанг пафосно гордился собой, что сумел вывести ее.

Лю умела его удивлять. Она не была красоткой из серии Миуру Янлин, к примеру. Но Лю каким-то образом сумела завладеть его вниманием полностью. И сейчас, когда резко прильнула к нему, вновь доказала, что была странной, невероятно странной, но его это возбуждало.

- Ты мертвая. У тебя глаза мертвые и волосы седые, думаешь, я не вижу? – он странно крепко прижимает ее к себе. Он жестокий, равнодушный и, если честно, то на ее глазах, с радостью убил бы эту Мизу, чтобы просто Лю орала от боли, и он узнал ее истинные чувства.

Лю странная и необычная. Глаза безжизненные, волосы седые, полный контроль эмоций, но взрыв такой, что страшно жить. разве мог Аанг ее оживить? Она казалась ему мертвой куклой с сладкими чертами личика. Живой она казалась ему тогда, когда он отчаянно хлестал ее палкой по бледной пятой точке. А потом ждал, что она побежит жаловаться Сяо.

И она поднимает на него глаза. Он, честно, не понимает, что в ее взгляде. Ненависть, страх, боль, любовь или еще что. Ее глаза мало о чем ему говорят.

- Конь? Значит, я убью этого коня, - он никогда не был человеком с большим сердцем, а с Лю ему хотелось, порой, быть еще более жестоким. Чтобы вновь призвать в ней ее тьму и боль. Раз уж так вышло, что она была его женой. ему казалось раньше, что женой он будет обладать. Но потом Сяо вроде как его заставил жениться. И все же, он все равно думал, что будет иметь власть над кроткой красавицей. А потом… он понял, что, в некотором роде, Лю может иметь власть над ним. Он был жесток. А она была безумной.

Они вместе пьют вино, это их маленький ритуал. Вроде как своего рода семейная жизнь, и, как бы они ни грозили друг другу расправой, они перед сном могут выпить вина, заняться сексом, а дальше начать все сначала. Ему нравится эта традиция с супругой, потому что это делает их для него в извращенной голове полноценной супружеской парой.

- Кроме расчленения и убийств, - усмехается Аанг, попивая свое вино, в некотором роде даже наслаждаясь их странным семейным уединением, - меня трогаешь ты. Ты странная, мертвая. Мне хочется или сделать тебя живой или умертвить до самого конца, - он говорит красиво. Он так думает, но, с другой стороны, сам не понимает, что происходит между ними.

Он вновь наполняет их бокалы. С легкостью может вновь ее провоцировать этой ее Мизу, тогда Лю набросится на него с попыткой убить. Аанг не мечтал о страсти, но ему нравилось то, как строились именно сексуальные отношения со странной Лю. Ее ненависть его возбуждала.

- Я хочу видеть, что ты жива. Раз уж мы так откровенны, - ухмыляется он, - ты покажешь мне живость просто так или надо принести труп твоей подружки?

На деле ему нравится их уединение. Ему нравится их с Лю странный мир с болью, ненавистью. И чем-то странным.

 Отправлено: 27.07.21 02:57. Заголовок: -Я мёртвая и холодна..

-Я мёртвая и холодная, как ручей. Ты – жестокий и злой, дьявол. Но…ты живой, а твоя кожа обжигает огнём. Необычное чувство.
Произносит она нараспев, словно исполняя диковинную, недобрую песню. Почти люто, зябко, робко и растерянно жмётся к нему, когда он, привлекая жену поневоле к себе, сжимает её хрупкие плечи в своих руках нарочито болезненно. Он причиняет ей боль постоянно, на её спине не осталось живого места – до того испещрена его ранами. Какие-то затягиваются медленнее, какие-то быстрее. Некоторые шрамы вовсе не проходят. Но её это не беспокоит.
Она его отталкивает, а он подливает им ещё вина. Она способна отстранённо яростно цедить ему проклятия, он – зверски извращаться над ней во всех позах. Только это никак не отменяет священного ритуала выпивать на пару. Их всякий безумный вечер. Сложно отыскать супругов более не подходящих, чем они. Ещё труднее найти мужа с женой, что настолько плыли бы на одной волне, как эти двое.
-Если ты убьёшь коня, я перестану улыбаться. Впаду в анабиоз и снова буду просто мёртвой. Дьявол…Аанг.
Её голос предательски дрогнул, от удушающих же слёз она – пусть не без труда – всё-таки удержалась. Лю любит животных и не слишком жалует людей. Мизу – её особенная девочка, дневной свет, сердечно исключительная. Остервенелым образом отчего-то особенным в её сознании умудряется постепенно становиться и Аанг, тихой да коварной сапой пробираясь в душу когтями хищника. Это безумие с её стороны, впрочем, разве раньше Лю страдала излишней нормальностью? Одна разгуливая по мрачной заросшей чащобе в поисках лекарственных трав.
Так вот, в общем и целом, Лю не любит человечество. Но почему-то дети её притягивали. Прежде она могла часами молчаливо наблюдать за их игрой, до ужаса пугая остекленевшими глазами. Она не знала, в чём причина. Быть может – чистота. Душевная невинность, которой абсолютно каждый взрослый так или иначе однажды лишается. При этом, как ни странно, ей совершенно не нужна невинность ни в Аанге, ни в Мизу, ни в себе самой.
Как бы то ни было, у Лю не может быть детей – его стараниями. Она ненавидит супруга за это – с одной стороны. С другой, она чрезмерно апатична, чтобы яростно скрипеть зубами на Аанга изо дня в день. Лю, невзирая на извечную суровую остекленелость дум, умело адаптируется к обстоятельствам. Посему, попросила у Сяо дозволения служить помощницей ветеринара, раз она понимает животных лучше, чем человеческий род – Сяо также любит зверей, посему, такая должность имеется в клане. Сяо безмерно её удивил, дав разрешение. Правда, с «очаровательной» оговоркой – если не будет против Аанг, ведь Лю теперь является его женой. В результате оказалось, муж в любой момент может одним махом перекрыть Лю кислород. Признаться, она этого опасается и всеми силами создаёт иллюзию, мол, ей лишь хочется иногда иметь возможность покидать стены их дома. А, на деле, она болеет душой за четвероногих пациентов – ибо, после пропажи дорогой Мизу, для Лю сиё – последняя отдушина. Ей доверяется лечить особенно бешеных животных. Один на вид трогательный щенок попытался отгрызть ей палец, намертво вцепившись в кожу и оставив внушительный шрам, а она поняла – он боялся уколов – и ловко отвлекла мрачной сказкой, которую он, разумеется, не мог понять, но притих от её спокойного голоса. А она гладила щенка окровавленной рукой. И у неё было много своеобразных звериных пациентов, от коих прочие сочли бы за благо шарахаться, как упомянутый конь. Лю же заполняла ими ту пустоту, которая возникла на месте ныне бессмысленной мечты стать матерью. Она была зла на Аанга за этот факт…вместе с тем, сознавая – если для лечения кошек да собак она годная, то для воспитания детей, тем более своих – чрезмерно тёмная и странная.
-Можешь угрожать мне сколько угодно. Резать, бить, отводить душу. Не сомневайся, о том, что происходит меж нами, не поведаю Сяо ни слова. Ибо уже сказала – я вынесу всё. Будем считать это нашим тайным договором. Желаешь, чтобы мы скрепили его кровью?
Лю нестройно пожимает плечами. Излишне нервозно для убийственной отрешённости, что иногда страшила даже Аанга. Лю – противоречие вперемешку с расколотым сознанием. Вино её мозг немного умиротворяет. В отличие от коварных речей Аанга, что незримо заманивает её эмоции в свой охотничий душевный капкан.
-Однако. Рискни причинить Мизу боль, и я отравлю тебя, а после – разделаю на кусочки кухонным ножом. Так нормально, милый муж?
Она целует его губы, заторможено трётся о его нос своим – что выглядит абсолютно дико в свете озвученных ею нелицеприятных перспектив. Аанг может быть уверен – Лю не шутит. В ней также есть жестокая тьма, просто иная, чем у него в сердце. Она любит свою подругу и будет убивать, если потребуется, за её благополучие. Интересно, каково это – любить Аанга? Пожалуй, в глубине души Лю опасается привязаться к извергу мужу. Не сознавая – она уже извращенно привязалась. Что не отменяет её вражды.
Тем временем, сейчас она проникновенно ласкает его щёки, шею, плечи, нежно к нему прижимается. Смело было бы заключить – Лю якобы пытается играть женскими чарами. Только она отнюдь не чаровница. Лю не умеет быть обаятельной напоказ или, напротив, вопреки. В её голове нарушены логические цепи, и оттого она легко целует нежно, одновременно клятвенно обещая лишить его жизни в случае угрозы Мизу – оба эти действия друг другу противоречат так невинно и порочно, с искренним уже не столь безжизненным запалом.
-Так ты хочешь видеть меня живой или умертвить до конца? Чего твоя тёмная душа жаждет более рьяно?
Отрешённо, вместе с тем пылко – в её сложно уловимой манере – усмехается Лю в его губы, когда её ногти впиваются в рану на его спине – которую она сама же в ходе недавнего лютого секса оставила Аангу на память. Забавным образом, она была почти невозмутима поначалу. Но уж что-что, а заводить её тело – а вместе с ним разум, муж умел мастерски. В то время, как другие девушки рыдали бы в три ручья, умоляя их отпустить или хотя бы убить относительно гуманно, Лю исходила яростью, ему даже приходилось сковывать ей руки своими пальцами палача, дабы кукольная жёнушка не покалечила его от избытка тёмного адреналина. Как с этой раной, которую нынче она со смаком раздирает ногтями. С одной стороны, ей отчего-то хочется сделать больно супругу. С другой…ловит себя на мысли, что знает – Аанга это заводит. Получается, её тянет доставить ему…удовольствие? Адски странно. Чёртов дьявол обволакивает её.
-Я тебя ненавижу. – сбивчиво и яростно цедит Лю. Но ей также хочется безрассудно ответить ему честностью на честность – Это не отменяет факта, что и ты меня трогаешь. Аанг Тиной.
Она как нелюдимая затворница-дикарка, в коей нет стыда, уж он тому свидетель. К примеру, она может долго расчёсывать свои волосы – совершенно голая – отнюдь не силясь шелохнуться в логичном припадке молниеносно прикрыться, едва в их комнату заходит он. Глядя на её обнажённые шрамы так возбуждённо пристально, что она тоже начинает заводиться от его порочной энергии. Дьявол, проклятый чёрт. Надо признать, той боли, коей он то и дело её одаривает, она немного боится, но даже ждёт. Ибо – пусть телу больно в ходе их невменяемых постельных игр. Зато она в эти минуты ощущает себя…живой. Словно жестоким сексом он пробуждает от анабиоза, негласно заставляя чувствовать. И за эти чувства ненавидеть и…не совсем ненавидеть его. Да к чему греха таить – сама Лю далека от образа ангелочка. Будучи беспристрастной куклой с глазами-стёклами и бледным отблеском луны в зрачках. Однако, странным образом, именно её мучитель видит в ней и жизнь, и страсть, и взвинченную бурю.

 Отправлено: 27.07.21 03:44. Заголовок: - Повесим голову тво..

- Повесим голову твоего коня над нашей постелью, - ухмыляется Аанг, - много чего еще можно повесить. В подарок тебе.

Несмотря на то, что голос Лю дрогнул, Аанг не спешил праздновать победу. Весь его облик, все его речи сейчас гласили, что он желал сломать эту странную куклу с большими глазами и странно седыми волосами. Но он так же понимал, что даже, если бы выесли головы всех живых существ, что были милы Лю, он не был уверен в том, что ощутил бы над ней свою полную власть.
Лю не сопротивлялась, не пыталась его оскорбит или отвергнуть. Она с ним всегда была ласковой, покорной и нежной, как и завещают в браке. Она ждала его вечерами, пила с ним вино, ложилась с ним в постель, и позволяла делать с ней все, что он хотел, отдаваясь ему, следуя навстречу. Она была нежной женой, что ждала его дома, страстной любовницей в постели, что не ныла от его пристрастий к грубости, хоть их «история» предполагала иное. И в то же время его мучило то, что она так и не становилась полностью покорной. Она такой была. В то же время, когда они традиционно пили вместе вино, он в ней видел личность. А Аангу это вовсе не нравилось.
Традиция пить с Лю вино и потом ложиться в постель была прекрасным ритуалом. Дальше секс. Они не засыпали ласково. Они постоянно спорили, в их «супружеской» вынужденной жизни не было ни дня, когда они просто друг друга поняли. При этом не были и ни дня, чтобы они друг от друга отказались.

- Не сомневаюсь в том, что меня ждет жестокая кара, если я причиню боль Мизу, - произносит задумчиво Аанг, - забавно, но я совсем не сомневаюсь в том, что ты найдешь для меня особенно болезненное и жестокое наказание, о котором я вовсе не хочу знать, - честно признается он в том, что, в некотором роде опасается Лю, - поэтому, если я захочу причинить боль Мизу, то обещаю просто ее убить. И чтобы перед смертью она ужасно мучилась. Я готов потом принять свое наказание от твоих рук. Но разве вернешь ты Мизу своими действиями? – он вновь подливает им вина, словно они выбирают какой фильм им смотреть вечером, - может, нам лучше не пытаться мериться тем, кто более коварный и опасный?

Аанг никогда не отличался мудростью. Не отличался и здравомыслием. По крайней мере, Лю когда-то казалась ему простушкой, которую легко подавить. Причем, даже после того, как он совсем ее не подавил своим изнасилованием, приняв ее за другую. Сейчас Лю была для него иной. Сложная. Странная. Непонятная. В то же время они были связаны словом и приказом Сяо. Но иногда Аанг у себя спрашивал… только лишь слово Сяо держало его рядом с этой странной девочкой с седыми волосами?

Она прижимается к нему, касается его лица, губ… нельзя сказать, что в этот момент он ощущает дикое желание, потому что ее касания странные… словно ведьма изучает свою жертву. Лю может быть сексуальной, но того не понимает. И иногда, когда выказывает свои эмоции, она выглядит пугающей. Но Аангу это нравилось. Она ласкала его лицо не как шлюшка, которых он знал, а как та, что впивалась в него пальцами, мыслями, сердцем, когтями. Разве это не сексуально? Страшно. Ужасно страшно, но Аанга привлекало и заводило.

- Я хочу видеть тебя живой, а потом смотреть, как ты умираешь, - Аанг вздрахивает и выдыхает, когда Лю касается свежей раны на его спине, потому что, несмотря на свою невинность, отрешённость, и простоту, она умела не просто изменить его жизнь, как это уже случилось, но так же задеть струны, - или хочу видеть тебя безжизненной и мертвой, чтобы потом ты воскресла. – Лю очень странная. Все, что между ними происходило – было очень странным. Иногда ему казалось, что, даже если он вонзит в ее сердце нож, она не умрет, но будет его преследовать. Он боялся ее. Может, она боялась его, потому что даже во время того, как они пили вместе вино или что покрепче, они, словно держались на расстоянии. Между ними было нечто крепкое. Но они при этом не переставали друг друга бояться.

- Ты испортила всю мою жизнь, - честно произносит он в ответ, - это не отменяет того факта, что я желаю тебя сейчас, - он, словно копирует ее, но на свой лад.

Аанг подхватывает на руки Лю, она совсем хрупкая и крошечная. Их небольшая спальня, конечно, ждала, привычно к страстному сексу после «винных споров».
Аанг швыряет Лю на постель. Секунду смотрит в ее глаза. ей обязательно будет больно. И ей обязательно понравится. А завтра они обязательно станут друг другу чужими и ненавистными. Скорее всего на пару дней. Ночь предстоит быть ненасытной.