Отправлено: 14.01.21 02:55. Заголовок: Дом Наи Бартон.

 Отправлено: 14.01.21 03:40. Заголовок: С того памятного дня..

С того памятного дня в кинотеатре между ним и Наей – перманентные бои, ну или игры разума, это как посмотреть. То он с трудом удерживается от того, чтобы для порядка-таки дать своей женщине по ушам, когда та принимается, как он глумливо зовёт эту её маленькую провокацию – вертеть хвостом. То она убить его готова, потому, что он спокоен, как удав, если за ней приударяет очередной сопливый ухажёр. Самонадеянно и ни секунды не сомневаясь – Ная может стрелять коварными глазками в кого угодно, только в итоге всё равно окажется в его руках и будет стонать его имя, а все эти ухажёры с их тупыми серенадами покатятся по известному нецензурному адресу. То она почти что романтично перевозит к нему вещи, то порывается, призвав в поддержку эту свою блондинистую Лолиту, разорвать с ним мосты, не оставив в его доме даже своей зубной щётки. Страстно ненавидя его в те минуты, когда он, с видом равнодушного казалось бы подонка, вовсе не порывается её остановить, а может ещё попутно отпустить циничный комментарий, из серии, не скорые ли месячные причина её стремления устроить ему головомойку. Только вот, когда она уезжает, он напивается вдрызг в ближайшем баре, позволяя себе пустить пусть не слезу, но, чёрт дери, в некотором роде позорные сопли – причём, к слову, в компании себя самого. А не горстки развратных шлюшек, в чём то и дело Ная стремится уличить его. Опять и снова вызывая загадочно-циничную усмешку на его лице – ибо Герман не собирается оправдываться или с трогательным видом праведника-подкаблучника отрицать все эти обвинения. Он ей не изменяет и не имеет таких мыслей. Но бегать доказывать обратное – это к картинным кретинам, он же в своём невозмутимом стиле пережидает шторм, не сомневаясь – за сим всенепременно последует штиль. Он прекрасно чувствует свою то горячую, порывистую, то апатичную и ранимую девочку. И то, когда следует цинично слать ей изысканные украшения, а в какие минуты лучше дать ей вволю с этой её Лолитой наплакаться без его непосредственного участия. Не то, чтобы он столь предупредителен и думает лишь о её спокойствии – он также думает о себе и не открещивается от очевидной истины – каждый человек должен хоть в некоторой степени сохранять здоровый эгоизм. И, если он ощущает – она выносит ему мозги, а он, чёрт дери, может поддаться соблазну пусть не поднять на неё руку, но придушить, то Герман сам считает нужным временно пропасть из её зоны доступа. Дабы ей измотать все нервы – как полагает Ная, но Герман с данным утверждением не солидарен – закатывая в своём стиле прожженного циника глаза, мол, женщины, такие женщины, вечно предаются сантиментам. И ему, честно говоря, чертовски нравится, как ядовито Ная парирует – мол, мужчины такие мужчины, плавно переходящие из стадии пелёнок в стадию маразма. Гордон то и дело угорает относительно их с Наей словесных баталий, Герман же не остаётся в долгу – со стороны могло показаться, будто они с братом на дух друг друга не переваривают, но ведь, перебрасываясь грубыми ехидными замечаниями, оба напротив держат друг друга в тонусе, почти нежно дорожа своими эдакими стычками засранцев Кроуфорд.
Но сегодня особенный день – Рождество. А точнее, день накануне, катящийся к вечеру с завидной скоростью. Герман цинично ждёт объявления своего рейса в аэропорту. Они с Наей снова вместе, однако, это не помешало ему буквально за пару дней до праздника объявить ей, что он летит отдыхать вместе со своими друзьями, и её с собой не зовёт. Признаться, ему ужасно жаждалось, чтобы она расцарапала ему всё лицо, надавала оплеух и потребовала, чтобы он, бросив всех и вся, с ней остался. Но она ледяным, ироничным тоном пожелала ему счастливого пути, попутного ветра в спину и удачного праздника. Он, отнюдь не мягко, но деловито хмыкнул, пафосно хлопнув дверью – так, чтобы его девочка слышала. В лёгкой надежде – она позвонит ему на телефон и не выдержит картинного молчания первой. Она не звонила, и он от нервной злости чуть не расшиб телефон об асфальт. Тем не менее, решительно запихнув себя в свою с иголочки машину и руля в направлении аэропорта. Ему не свойственна излишняя импульсивность, Герман предпочитает всё взвешивать наперёд – но это не помешало бы ему порвать билеты, если бы Ная всё же набрала его. Он ждал, сцепив зубы. Но где-то даже гордился ею на уровне подсознания, раз она не дала слабину. Странным образом, он одновременно умудрялся постоянно её убеждать – куда она без него, и при этом внутренне уважать её за то, как она без него сломаться не подумала. Может, лила слёзы бессонными ночами – ему эгоистично представлялось именно так в угоду своему проклятому мужскому самолюбию – но сумела поднять своё дело, чему он стал свидетелем, зайдя тогда в её редакцию и, признаться, придирчиво всё осмотрев. Он всегда в неё верил, но почему-то считал, что она будет просить его помощи, совета, поддержки. Он хотел, чтобы она была сильной, рассчитывая на свои силы, не уповая на его могучие плечи. Хотя, забавным образом, на деле он всегда бы ей подставил пресловутое плечо и помог бы в любой ситуации. Быть может, он такой сердобольный сам по себе, но, положа руку на сердце, существует как минимум ещё одна причина – и это главная, весомая причина. Его к Нае чувства. Он терпеть не может сопливые разглагольствования про любовь, а уж попытки наивных юнцов заваливать стихами дам сердца вызывают в нём рвотный рефлекс. Герман уверен – эмоции следует подкреплять поступками, ну и, дабы усладить эстетические пристрастия избранницы – украшениями. Он не станет мило интересоваться, что она ела на завтрак – она взрослая девочка, и с такими вещами разберётся сама. Зато он костьми ляжет, но не позволит ей, к примеру, думать об оплате счетов, её жилья и прочие финансовые моменты. Правда, порой просыпается в нём кто-то, отдалённо смахивающий на романтика – упаси все святые, не сопливый, но рациональный. Который помнит, какие она любит цветы – как он сам утверждает, мол, чтобы она не учиняла ему скандалы из-за всяких веников. На деле – просто потому, что он любит её. Ведь ни черта он не помнил ни о каких предпочтениях былых любовниц. Он даже циничным образом помнил не всех прошлых любовниц, чего греха таить – не оттого, что тех было столь неописуемое количество, как его девочка с чего-то нарисовала в своей голове. Всё куда проще – ему плевать с высокой колокольни на всех этих чужих баб. Зачем ему они, когда у него есть своя, родная женщина. И имя его женщины – Ная Бартон. Хотя он противник браков и всего этого канувшего в лепту веков официоза, его иногда раздражает её фамилия. Как упорно хмыкает Герман – оттого, что его перманентно выбешивает Брюс. А по факту…он опасается задумываться, по какой причине. Ибо только не хватало ему на своём циничном веку таки заделаться чёртовым соплежуем. Нет уж, Кроуфорды так легко не сдаются на милость женщинам! Хм…ну, вроде бы. Так, по крайней мере, он упрямо себя убеждает, лихо заруливая на парковку аэропорта. Раз уж Нае наплевать, где и с кем он зависает – он решил не отклоняться от намеченного плана и действительно поехать со своими дружками пьянствовать по Европе. Ну не то, чтобы уж так прямолинейно назло ей. Или всё-таки назло? Вот чёрт дери. Он напивается в баре чёртового аэропорта и скрипит зубами. Рейс задерживают. Ная не звонит. Он отпускает привычные шуточки по поводу безразмерных габаритов тех или иных прохожих, коим не повезло оказаться у него на пути, он вроде бы положительно реагирует на то, как все эти дружки хлопают его по плечу. Только вот с чего он так раздражён и в душевном раздрае? Проклятый самолёт задерживают ещё на два часа. Он не выдерживает и, всунув сигарету в рот, отрезает, мол, осточертело ждать, и он отправится домой. Он отправляется – домой. Он отправляется домой к Нае, чертыхаясь на все лады, какого дьявола творит. Да ещё превышает грёбанную скорость на пути, во взвинченном состоянии и помятом после бара виде. Таким предстаёт у неё на пороге.
-Рейс задержали, моя дорогая. Я пьян и чертовски устал – если намереваешься опять впадать в истерику, предупреди заранее, я отключу слух и, так и быть, не стану принимать близко к сердцу.
Растянувшись в своей фирменной усмешке подонка. Да, он без сопливых цветов. Но Ная знает прекрасно, он не примется бегать с веником наперевес, а прагматично закажет из цветочного доставку. Равно касаемо подарка, который в любом случае доставили бы его девочке после двенадцати. Даже если бы он всё же психанул, улетев на юга.
-Пойму, малышка, если ты меня выставишь, хотя, знаешь…не пойму ни черта. Я пришёл. Точка. Можешь не жаловать, но любить.
Он вваливается внутрь, едва не свалившись на Наю – настолько паршиво его держат ноги, и, соответственно, он – равновесие. Не стоит рисовать жуткие картины – от него не несёт перегаром, и он соображает, что творит. Герману нравится слегка её дразнить этим протяжным – задержали рейс. Будто он вовсе пока не решил, останется ли в новогоднюю ночь с ней. На самом деле, решил, конечно. Но ей пока необязательно знать сей его секрет.

 Отправлено: 18.01.21 01:26. Заголовок: - Да, Лоли, детка. Т..

- Да, Лоли, детка. Ты не ослышалась, этот подонок и правда решил отправиться справлять праздник со своими дружками, - причем Ная даже усмехается вполне искренне, не впадая в истерику и грусть, в то время, как несчастная Лолита буквально сыплет проклятиями в сторону Германа, - нет, милая. Он – не подлый кусок экскрементов. Мы ведь с ним не то, чтобы вместе… поэтому он вполне имеет право.
Считала ли Ная на самом деле, что Герман имел право? Да, если честно, то она была уверена, что право он имел. При этом, она все равно готова была его разорвать когтями на части, потому что ей не было легче от того, что право он имел. Как истинная женщина, Ная считала, что он должен был поступить иначе и остаться с ней, пусть с ней было и куда скучнее, чем с друзьями. Она честно ждала праздника, надеясь на то, что они проведут его вместе. Они не были парой официально, но общались, были на свиданиях и вроде как вели разговоры, как люди, что друг к другу неравнодушны. Снова. Они много работали, оба. И Ная наивно полагала, что один день они проведут просто выпивая вино и объедаясь тем, чем не объедаются обычно, следя за фигурами.
Когда он сообщил ей, что она не входит в его планы, она сцепила зубы и сделала вид, что ей плевать. Потом, к слову, дала слезу, но впадать в страшные истерики не собиралась. О чем и сообщила Лолите, которая, конечно, стала переживать даже сильнее, чем сама Ная.
- Лоли, ты остаешься дома и не надо ко мне ехать. Тебе надо отпраздновать с Тэроном, я знаю твоего брата, он бывает несносным. Завтра мы с тобой обязательно встретимся и отпразднуем, а я сейчас выпью вина и, может, поеду на вечеринку к Брюсу, а может останусь дома. Ты за меня не переживай, малышка.
Ная и правда была самодостаточной. Ей было неприятно и больно от ситуации, но она не собиралась жевать сопли. по крайней мере, не всю ночь. Ей было куда идти, более того, даже если бы она никуда не пошла, она бы с легкостью провела всю ночь изучая статьи, а уже с утра, свеженькая и бодрая бы дала по шапкам всем, кто облажался, вымещая на них свою боль и злобу. Пусть так делать и не правильно, но Ная имеет право на свою боль. Некоторую стервозность своей натуры, она не собирается таить.
Убедив Лолиту в том, что она в порядке, Ная наливает себе бокал до самых краев, заказывает сырную и мясную тарелку и принимается… смотреть рейсы, на онлайн табло. Да, это вовсе не то, чем занимаются самодостаточные девушки. И, конечно, самодостаточные девушки не злорадствуют, когда видят, что рейс откладывается и откладывается. Так ему и надо подонку. Никакого веселья, черт возьми. Ная даже слишком увлекается этим увеселительным процессом, подсматривания за рейсами и осознанием того, что Герман сейчас находится где-то в бизнес зале, раздражаясь и постоянно проверяя этот чертов рейс. Так же как и Ная. В общем, можно романтично сказать, что занимаются они одним и тем же. и, кстати, когда его рейс задерживают еще на два часа, что означает, что в лучшем случае он встретит праздник в полете, Ная буквально ликует, отправляя Лолите свое ликование смс сообщениями. Лолита даже отвечает, что это она прокляла подонка, кстати, Ная даже не исключала бы такой возможности, до того нежная обычно Лолита была в бешенстве.
Ная заказывает себе еще еды на доставку, алкоголь у нее есть, а вот с едой проблемы. Поэтому, когда в дверь раздается звонок, она уверена, что это доставка ее фуршетных тарелок с едой.
- Милый, я не видела во дворе моего дома вывески «отель»… - ядовито произносит Ная, с прищуром рассматривая Германа, - вроде в аэропорту есть капсульный отель, если рейс задерживается. Ах да… ты же слишком велик для того, чтобы спать в какой-то капсуле. У меня определенно уютнее.
И честно, ей хочется, просто закрыть перед его наглыми носом дверь. Подонок совсем обнаглел. Каким бы любимым подонком он ни был. С другой стороны, зачем Нае портить себе праздник? Если она сейчас захлопнет перед ним дверь, то она будет потом всю ночь жевать сопли, что поступила совсем неправильно. И вынесет мозг несчастной Лолите, которая с этим справляется. И, возможно, даже доберется до Теи, а потом все же поедет к Брюсу и испортит ему вечеринку своим нытьем.
Поэтому Ная его впускает, даже помогает добраться до гостиной, в которой она смотрела рождественные фильмы, комедии и мелодрамы. Но он не выносит фильмы ужасов. Брутальный Герман может испугаться приведения. Поэтому Ная деловито ставит «заклятие». Но, конечно, наливает ему бокал его любимого вина, к которому он ее приучил.
- Я как раз собиралась на вечеринку к брату, тебе повезло, что ты застал меня дома, - она не собиралась конечно, но к чему Герману эту знать, - но, конечно, я тебя не оставлю, так что давай смотреть фильм и праздновать. Я заказала еще еды, а алкоголя хоть отбавляй, - она специально делает фильм громче, - ты знаешь, сначала я расстроилась, что ты улетаешь. А потом вспомнила, какое ты эгоистичное дерьмо, - Ная смеется. Она часто его так звала, а он звал ее эгоисткой, которая боится отношений.
И оба были правы.

 Отправлено: 03.03.21 02:09. Заголовок: -Серьёзно, дорогая? ..

-Серьёзно, дорогая? Хм. Очевидно, я ненароком сшиб пресловутую вывеску, когда парковался. Ты же знаешь, я всегда это делаю с огоньком, а уж пьяный – в особенности.
Расплывается в ехидной пьяной ухмылке Герман, в ответ на её ядовитую реплику. Понижая голос таким образом, будто он пиарит свою ретивость вовсе не в плане парковки, а в куда более сексуальной стезе. Ему нравится её поддразнивать и наблюдать то лёгкое смущение, то чуть менее лёгкое желание помочь ему выйти, желательно, в окно или лучше сразу с планеты.
Вместе с тем, сколько бы жёсткими порой любезностями они не обменивались, они интуитивно ведут себя друг с другом даже трогательно. По крайней мере, она же, после его отменного фортеля, не сшибает его хуком справа прямиком вниз по лестнице в направлении того самого капсульного отеля – где, между прочим, ему вроде как самое место после его финта ушами. В глубине души, он, конечно, пусть зачастую вёл себя как бездушный чурбан, не мог не понять почти даже не запоздало – это не дело, оставлять свою женщину в Рождество. На кой чёрт вообще женщине нужен под боком мужчина, если он шляется не пойми где под тот самый бой курантов, во время коего – если верить наивным романтикам – творится волшебство. С другой же стороны, она сама виртуозно его взбесила, сообщив, что, мол, где его будет носить в новогоднюю ночь – это его проблема. Он же воинственно раздул ноздри и, задрав нос, самозабвенно хлопнул дверью, дабы было неповадно посылать его...да хоть бы в капсульный отель! Пусть бы понервничала для порядка – мало ли, он, пока ждал долбанный рейс, с ним вовсю пытались флиртовать заскучавшие стюардессы? Положа руку на сердце, флирт у Германа в аэропорту случился разве что с бутылкой виски. Ну ещё, возможно, коньяка. Только его женщине об этом знать необязательно.
-Велик? Заметь – не я это сказал.
Мурлычет он себе под нос в такт песне, раздающейся из радио. Он переключает станцию на нечто более новогоднее – хозяйским и нахальным жестом, у неё он чувствует себя как у себя дома, ему совершенно нет необходимости предлагать располагаться – он сам прекрасно расположится и не смутится. Впрочем, надо отдать Герману должное – в ответ, он вовсе не против моментов, когда Ная ловко хозяйничает в его берлоге. Больше того – ему чертовски нравятся её перманентные припадки навести у него уют или что-то приготовить. Ему по душе её еда, и этот фактор заставляет его нервничать – ибо это уже опасный звоночек, готовый превратить мужчину в сентиментального идиота. Получи она над ним власть при помощи своего фирменного тартара. Между прочим, она и без того прекрасно знает, как и на какие жать на нём рычаги – к примеру, после бурного секса и до момента, как он устало и довольно захрапит, властно прижав её к себе – она может, лукаво хлопнув глазками и попросить его о чём угодно. И он, чёрт дери, сопливо согласится.
-И прекрати, малышка. Я, между прочим, мужик, а не лошпет какой-нибудь, чтобы добровольно засовывать себя в капсулы. Оставим участь быть замаринованными огурцам, помидорам и даунам.
Цинично усмехается Герман, вместе с тем, с ласковой церемонностью приложившись губами к её ручке. Он крепко сжимает запястье своей девочки, задумчиво и даже почти нежно гладя её пальчики. Перебирая горячо и всё же хмурясь в своём стиле заправского засранца.
-Ты переоцениваешь нашу с Брюсом взаимную неприязнь, дорогая. Я бы не поленился к нему отправиться – ради того, чтобы подпортить вам вечеринку своей кислой физиономией.
Он хулигански подмигивает Нае, проходя в дом и завалившись, а точнее, вольготно усевшись на диван перед телевизором, впрочем, тут же притянув её к себе, усадив на свои колени. Он тянется к бутылке с вином. Обычно он – типа джентльмен, и разливает горячительную жидкость по бокалам. Но в Новый Год ему с чего-то хочется просто с ней выпить из одной бутылки, безо всяческого пафоса. Быть может, он уже чрезмерно перебрал. А, может, её близость так пьянит его. И он хищно рассматривает её красивые черты, её соблазнительное тело, резко сжимая за талию и ясно давая понять взглядом, в каком месте они проведут Рождество – и, соответственно, где будут чаще всего пребывать весь последующий год. И вы поняли верно – в постели. А он непременно, щурясь и утробно рыча, временно условно наплевав на свой обожаемый цинизм, будет слизывать с её вспотевшей кожи каждую каплю. Он любит её такой – без всех этих духов и шампуней, в коих обожают кутать себя наивные барышни, не подозревая – для мужчин нет ничего более крышесносящего, чем аромат своей женщины. Любимой и желанной.
-Очень мило с твоей стороны. С чего вдруг такая трогательная забота? Осторожно – я такими темпами могу подумать, что ты крупно облажалась и замаливаешь гипотетические грехи.
Он, продолжая усмехаться и не отрывая от неё своих серьёзный, но сейчас весьма поддатых глаз, собственнически проводит по её губам большим пальцем, оттянув нижнюю, дабы прикусить – не больно или агрессивно, но приятно и многообещающе.
-Положим, расстроилась – это ещё куда не шло. Не подложила же ты мне бомбу в чемодан.
Картинно всплеснув руками, продолжает выдавать хохмы Герман. Он всегда такой – пропитан едким юморком не хуже, чем тяжёлыми сигаретами. И сейчас он продолжает сверлить и ласкать свою девочку взглядом, потому, как его пьяный мозг органически не способен сообразить – как будет лучше, сначала как следует дружно напиться, в после устроить бурную ночь – или наоборот. Быть хулиганом или романтиком в это Рождество.
Он, конечно, подонок, который то ли из свойственной ему природной вредоносности, то ли с жестокой целью проучить её за то, что ни черта его не ревнует, едва не оставил её одну под новый год. Впрочем, и сам получил ответный бумеранг – прояви он чуть больше упрямства, ему лихорадочно пришлось бы напиваться одному в аэропорту. Где он, к слову, почти всегда её встречал после поездок по миру, а она часто сидела в роскошном номере гостиницы в одиночестве, он же демократично не возражал, хоть многие мужчины принялись бы качать права, читать нотации и ставить ультиматумы. Ну хорошо – своей самоличной персоной он встречал не всегда. Зачастую отправляя водителя. Но, честно, уж не столько из цинизма, сколько из-за постоянной свистопляски на работе.
-Кстати, засекай время, потому, что я уже слишком пьян для того, чтобы отчётливо воспринимать циферблат. Ровно в половину первого. Прибудут подарки для тебя, я имею в виду. Знаю-знаю – я циничный, плохой Санта Клаус и не собираюсь сопливо нацеплять на себя бороду. Но, думаю, тебе понравится. И да – я наглое, самоуверенное дерьмо.
Он каверзно водит пальцами по её обнаженному животику, так, словно просто решил пощекотать. С незатейливым видом мальчугана из церковного хора. И ухмылкой подонка из излюбленных Наей сериалов. Он прищёлкивает пальцами – в своём рациональном стиле вспомнив важную деталь, но, тем не менее, другой рукой не выпуская её талии.
-Так что там с едой, дорогая? И, что важнее – с нашим алкоголем. И, к слову, ни черта мне не страшно. Но, если мне потом спать не дадут все эти признаки, принципиально разбужу тебя – не обессудь.
Он, к слову, не особенно выпендривается перед Наей в плане своего бесстрашия перед фильмами ужасов. Кому как ни ей прекрасно известно – он, стоит ей прикрыть глаза, засыпая, едва ли не неистово начинает трястись под одеялом, в ужасе ожидая, когда по его душу явится пиковая дама. Что поделать – детская травма. Не нужно было в школьные года зачитываться страшилками, над которыми все потешались, а его отчего-то пугали. Ну да ладно, имеет он, будучи альфа-Германом, право на свои маленькие слабости. И слабости большие и чертовски притягательные, и им такой слабости в его сердце прописано – Ная Бартон.

 Отправлено: 05.03.21 00:22. Заголовок: Ная на него фыркает ..

Ная на него фыркает и на все его шуточки. Ей бы выгнать его к чертям, но она почему-то покорно впускает его не только в свое сердце, но и в свой дом.
- Ты недооцениваешь капсульные отели. В них ты можешь поспать и тут же помчаться на свой рейс, чтобы весь полет пить в бизнес классе и заигрывать со стюардессами, - Ная, конечно, не удерживается от колкостей, пусть и с очаровательной улыбкой. Она ведь слишком хорошо знала Германа и все его «хобби». К слову, со стюардессами он заигрывал даже, когда рядом с пресловутом бизнес классе пила шампанское Ная. Ее это не огорчало, на тот момент она была в себе уверена. Но сейчас не могла упустить возможности напомнить и подколоть Германа с его пьяным взглядом.
- У Брюса фейс контроль, милый. Ты не пройдешь, - усмехается Ная, впрочем, достаточно покорно оказавшись у Германа на коленях, позволяя ему себя вести, словно он хозяин в доме. Она не могла не признать, что его уверенность в любой точке мира, была ей мила.
Герман везде мог ощущать себя хозяином, будь то дешевая забегаловка или самый дорогой отель мира. Разве это не было сексуальным? Для Наи его власть и уверенность изначально были самыми притягательными.
- Я крупно облажалась, когда ты мне приглянулся, с тех пор и расплачиваюсь, - Ная не думает спрыгивать с его колен, но и не собирается быть лапочкой. Герман – подонок, и, конечно, заслуживает только дурного. Но Ная все же рада, что он сейчас здесь с ней. причем, рада настолько, что даже думает, что все это ей мерещится.
- Бомбу? Да тебя бы даже в аэропорт не пустили, и это было бы совсем скучно. Я бы, скорее, позвонила анонимно и назвала твое имя, как опасного преступника. Никаких доказательств, но нервы тебе бы подпортила. Ты бы пил в лаундже, ожидая рейса, а тут ворвались бы люди в форме тебя проверять. И даже не познакомиться со шлюхами.
Ная его постоянно ревнует, пусть как-то нутром чует, что он все равно выбирает ее, несмотря на огромное количество тех самых шлюх. В то же время, она понимает, что он лишь пока выбирает ее. Кто знает, что случится завтра. Но она страстно к нему привязана, пусть и ведет себя равнодушно, а ему вовсе незачем знать о том, как сильно она ревнует и переживает. Она ревнует, но она не истерично показывает это. Это для нее, как ударить палец. Вроде больно, ушиб неприятный, но ни к чему ныть о таких мелочах. Ревность для Наи не всепоглощающее чувство, что превращает ее в монстра. Ревность для нее – показатель того, что она прекрасно понимает, каким лакомым кусочком для других может оказаться Герман. Нет. Она не питает иллюзий, что за ним выстроится очередь из достойных девушек, да кто будет терпеть его дурной характер самодура? Но вот легкие шлюшки, которым можно подарить подарок и они будут ласковыми тут же, - Герман идеальный вариант. К слову и Герман и его брат Гордо шлюх обожали. Они, конечно, оба делали вид, что им нет дела до легкодоступных женщин, но вряд ли отказывались от их общества. Пусть даже на час.
- Очень надеюсь, что ты купил мне ту самую сумку от Диор. Ты же все свои косяки стираешь дорогими подарками, поэтому я надеюсь, что теми, что мне действительно по душе, - усмехается Ная, что, к слову, купила ему портмоне Brioni. Вроде дорого и красиво, между тем, с намеком, что он уже стар и ему подходит брэнд Бриони.
Он поглаживает ее по обнаженной коже, а у нее дрожь. Странно, что они «вместе» столько времени, да пусть в расставании, пусть не парой, но все же вместе. А у нее до сих пор дрожь по коже от его прикосновений, причем так только с ним. обычно Ная куда более сдержанная, даже на свиданиях, на которые ходила, когда они с Германом разошлись.
Как раз, когда он спрашивает про еду, в дверь раздается звонок, и Ная пользуется этим, чтобы спрыгнуть с колен Германа. Она ставит пакеты с сырной тарелкой, мясной тарелкой и прочими закусками прямо на стол перед Германом.
- Не волнуйся, дорогой, теперь ты не уйдешь голодным. И ты же знаешь мой истинно женский алкоголизм. У меня никогда не бывает недостатка в вине, - словно в подтверждение своих слов, Ная достает их холодильнику бутылку шампанского Дон Периньон. Даже не выпендривается, мол она не может его открыть. Деловито улыбается. Ная бывает ядовитой, особенно с Германом. На работе она обычно строгая. С Лолитой, к примеру, может даже быть очень ласковой, что ей не слишком свойственно, потому что Ная обычно собранная.
- Я знаю, что тебе страшно, помнишь как ты не мог спать после фильма «сквозь горизонт». И даже на утро не пошел на работу?
Ная не насмехается над ним. они могли шутить друг над другом. Герман испугался сцены в фильме и его до сих пор передергивает от одного названия «сквозь горизонт». Герман же шутит над страстью Наи к вину и парадоксально, но страсти к самым мерзким фильмам ужасов.
Ная открывает шампанское с характерным звуком вылетающей пробки. Ставит бутылку на стол и достает доставку еды из пакета.
- Брюс говорит, что мне слишком нравится сидеть дома. И скоро начнет звонить, чтобы я пришла к нему на вечеринку. Как считаешь… отключить телефон?

 Отправлено: 06.04.21 02:11. Заголовок: -Надо же, а мне всю ..

-Надо же, а мне всю сознательную жизнь мерещилось – стюардессы нужны, чтобы в полёте клеить этих шлюшек в форме как из порно.
Нахально усмехается Герман, зеркаля вроде бы нежную, но не менее ядовитую улыбочку Наи. К слову, самое забавное – нельзя их обвить, будто они тут разводят юмор. Благо Герман, как всякий уважающий себя засранец, действительно частенько позволяет себе комментарии не робкого десятка в сторону многострадальных стюардесс. И, по неведомой причине, порой его раздражает, что Ная, вместо попыток закатить ему головомойку прямо в самолёте, не утруждается даже равнодушно повести плечами – будучи увлечённой перепиской по ноутбуку со своей белокурой Лолитой. А вот когда, однажды, впопыхах сборов, Герман умудрился забыть чёртов планшет, Ная картинно с ним не разговаривала на протяжении всей поездки.
-Ещё у Брюса фейс кирпичом. Ты не открыла мне Америку, детка. И однажды его фейс встретится с чьим-нибудь кулаком, нарвись он на кого-то не столь незлобивого, как моя не скромная персона.
Он знает, до чего Ная злится, шипя на него с грацией взбешённой фурии, едва он перегибает палку, иронизируя по поводу её близких. С другой стороны, у неё учёная степень по нраву Германа – он, как бы не упражнялся в остроумии, того же Брюса всерьёз бы не задел. Не ради Брюса. Ради Наи.
-Видишь. Сама виновата, милая – что и требовалось доказать.
Почти ласково хмыкает он в ответ на её лукавую самокритику. Герман искренне считает её замечание закономерным – она и правда крупно облажалась, связавшись с ним. Герман знает себе цену, отнюдь не стесняясь своего циничного мировоззрения, мол, своя цена есть у каждого. Просто не всегда – это деньги. И цена попытки выжить рядом с ним, сохранив рассудок – измотанные нервные клетки. Впрочем, его девочка каверзно не уступает – рвёт ему жилы и мастерски вьёт из них верёвки, пока он в очередной раз не рявкнет, бросив трубку, психанув. Тишь да гладь – не для них, пусть слезливая романтика смело достаётся дому престарелых. Может быть, когда они станут дряхлыми, покрывшись на всех местах морщинами. Может быть, тогда им будет нравиться упиваться тишиной и миром. Но сейчас он обожает жестоко-страстные шалости под названием их личные, слегка порочные, немного трогательные словесные битвы.
-Чертовски умиляет, раз тебя до того бесят какие-то шлюшки – лиц которых я отродясь не трудился запоминать – что ты готова хищно натравить на меня всю полицию. Неужто я столь ценный экземпляр?
Изменяет ли он ей, положа руку на сердце? Нет. Однако, не из стремления прослыть благородным, в духе нелепой трясучки выдрессированного подкаблучник – мол, в противном случае она бросит его. Он не снаряд, дабы им разбрасываться. Но всё же, Герман может бесяче флиртовать со шлюхами сколько влезет его раздутому эго, тем не менее, своей женщине верен. Просто он так хочет. Правда, продажных тёлочек, что они с Гордоном ни раз заказывали для пошлых посиделок в сауне, он бы изменой не считывал. А он немало утопал в порочных развлечениях, во времена их с Наей расставания – Герман не станет благостно умасливать её, якобы, сидел как паинька, ожидая у окошка её прихода. Зато, с тех пор, как они, чертыхаясь, рискнули сойтись снова, он, можно сказать, ведёт себя прилично. Хм. Герман не уверен, нравится ли ему сиё открытие или уязвляет. Интересно, изменяет ли она?
-Детка, хватит делать мне комплименты. Перебарщиваешь. Хотя, не скрою, лишний раз приятно погреть слух тем, какой я щедрый и внимательный. Каюсь, есть такой грешок.
Усмехается он ещё более пронзительно, пока она его то ли хвалит, то ли винит в попытке откупиться подарками после всех косяков – что сыплются из Германа, словно из рога изобилия. Но она знает его как облупленного – и не удивляется, когда он ожидаемо ленно забрасывает свою тушку с ногами на диван, потянув за собой и её, продолжая с коварным нажимом – будто невзначай – исследовать пальцами её плоский животик, не скрытый тканью. А затем его взгляд с брутальным прищуром останавливается на её изящной подвеске. Ная не из тех, кто станет с утра до ночи петь песни о любви к нему. И его цинизм отчаянно ей благодарен за это. Она просто носит кулон, который он ей пафосно вручил на день рождения. А Герман просто сам выбирал ей подарок. Пусть в каталоге – рационально, будучи на работе. Тем не менее, ревностно не доверив эту миссию секретаршам. Он, мягко накрутив цепочку на пальцы, притягивает её ближе, коснувшись губ. Её запах чертовски его манит, заставляя звереть и таять. Балдеть и чувствовать себя кретином. Не безмятежно, а как-то по-особенному. Только с ней.
-Я не только знаю твой женский алкоголизм, Ная. Но во многом люблю тебя за него. На дух не переношу одинаковых кукол, которые жеманно делают вид, будто справляют нужду маргаритками. Ты не такая, как все. Женственная, колкая и настоящая. Единственная, с кем могу расслабленно пересматривать «Беверли Хиллз».
Он подмигивает заговорчески – кто сказал, что мужчинам всегда кровь из носа требуется изображать непрошибаемую скалу. Мужики, между прочим, тоже люди. И также, как хрупкие барышни, иногда, чёрт возьми, хотят игнорировать писк будильника с утра пораньше, а ещё с воодушевлением скупать на старых кассетах популярные прежде сериалы, погружаясь в безмятежность детства. А с чего бы мужчины обычно в вопросах потомства предпочли бы плодить сыновей? Ответ до банальности прост – с мальчишкой ты имеешь железобетонный предлог снова радостно играть в машинки, прикрываясь тем, что с умным видом учишь отпрыска жизни. А на деле кайфуешь, будто сам став мелким вождём краснокожих на пару минут. Герман, кстати, не любитель детей – даже ради машинок и оловянных солдатиков. К чёрту. А вот «Беверли» – его маленькая слабость. Особенно Бренда, не зря он при знакомстве доверительно сообщил Нае с видом ленного подонка – они настолько похожи с предметом его мальчишеских грёз, что отвязаться от него не получится. Он, кроме шуток, в юности малость был в Бренду влюблён и даже позорно вырывал из журналов её плакаты. Конечно, не обклеивал ими стены – он же не конченый лох, не дождётесь. Ибо Гордон бы тогда получил повод постоянно его стебать, а им по-братски нравится перманентно отнимать друг у друга пальму первенства главного великовозрастного негодника семейства.
-Нашла о чём вспомнить, малышка. Чёртас два теперь засну и сегодня – даже будучи пьяным.
Он не думает скрывать, как передёргивает при воспоминании о том фильме, из-за впечатлений от коего он неделю по ночам включал долбанный свет в туалете. Герман не слишком довольно хмурится, когда Ная ускользает с его колен – но, в стиле альфа-самца, принципиально не поднимается с места, дабы нестись за ней словно ополоумевший послушный баран на поводке.
-Считаю, детка. Так отключай – я жду. За это, так и быть – если с утра будешь недостаточно измотана, заглянем на вечеринку к Брюсу. Только…ты будешь измотана – я давно лениво протирающий диваны старый пёс, но на мою потенцию жаловаться не придётся, не надейся.
Герман по-хозяйски сверлит взглядом тарелки с едой, наслаждаясь тем, как Ная хоть иронично, но над ним хлопочет. Как ни крути, забота своей женщины – особый вид оргазма. Коли мужчина отрицает сей постулат – не ведитесь. Он ухмыляется на сей раз многозначительно – а в дверь снова звонят. Нынче – доставка подарка для Наи. Среди прочих женских радостей, она может узреть тот самый презент от Диор – она хорошо изучила Германа. Однако, он не считает, будто предсказуемость – всегда плохо. И не видит дурного в том, чтобы подарить своей даме сердца не лабуду, а то, что она хочет. Он ведь сразу про себя отметил, как её глаза горели на ту сумку. Ная лихо открывает шампанское – Герман снова за руку притягивает её к себе.
-Вроде, следует желать, чтобы новый год стал лучше былого? А мне понравился год уходящий. В том году мы перестали играть в разлад.
Он деловито разливает алкоголь по бокалом, мягко проведя по линии её скул ладонью. Другой рукой уверенно потянувшись своим бокалом к её.
-Ревнивица. Ты меня так задобрила, что, пожалуй, положусь на твой вкус в важном вопросе ночи – какой выберем фильм для просмотра. Пока выбираешь, сделай милость, поделись – чем без меня занималась?

 Отправлено: 07.04.21 00:48. Заголовок: - За Брюса не пережи..

- За Брюса не переживай. Он с любым кулаком справится, - пусть Ная старается быть равнодушно ироничной, но можно увидеть, как сцеплены ее зубы, потому что Герман знает, куда бить. Она спокойно относится к подколам в свою сторону, может даже подыграть. Но нельзя трогать близких. особенно Лолиту и Брюса, каким бы заразой этой красавчик порой ни бывал.
- Ужас, не могу справиться с ревностью. Не ты ценный кадр, дорогой. Просто я какая-то идиотка, что иногда ревную и бешусь. Хотя твои шлюшки меня не волнуют. Наверное, пмс, знаешь что я превращаюсь в фурию, - Ная пожимает плечами, потому знает, что с Германом лучше быть честной и откровенной, его не так просто провести. Лучше обескуражить этого ленивого подонка честностью.
Кстати, в пмс она и правда ведьма. Бывало, что они ругались так, что не разговаривали по три дня, потому что Ная могла придраться к чему угодно. А уж, если честно, то, чтобы придраться к Герману, не стоило даже стараться, все на поверхности. Так что вынести ему мозг Ная могла с почти удовлетворённой улыбкой, когда ее несло во время пмс. Герман не уловки не поддавался, швыряя трубки, желая ей приятных трех дней и пропадая. К слову, ее это вполне устраивало. Она не считала, что мужчина нужен для того, чтобы гладить по головке в пмс и смотреть вместе «секс в большом городе». Все это комфортно было делать с Лолитой. С Германом и не расслабиться толком. Вернее, с любым мужчиной. Ная точно не из тех, кому мужчина заменил бы всех.
Он касается ее губ, она прикрывает глаза, - а я справляю нужду маргаритками, алкоголизм здесь ни на что не повлиял, - она ухмыляется, когда он упоминает Беверли Хиллз.
К слову, она не считала себя похожей на Бренду Уолш, но отчего-то ей всегда было забавно слышать, когда Герман упрямо твердил, что, во многом, она должна быть благодарна этой героине, иначе, возможно, такой сокровище, как он, и не свалилось бы на ее голову. Циничный бизнесмен, человек с возможностями, Герман даже красовался на обложках журналов и, конечно, вместе со своим братом, как завидный холостяк. И в то же время он бывал таким трогательным, таким наивным. С ним это случалось крайне редко. Как, если он пугался какого-то фильма ужасов или вдруг сентиментально пересматривал сцены из сериала своего детства. Или вдруг задавал какой-то до ужаса наивный вопрос, который заставлял Наю хохотать до колик в животе. Или делал ошибки в своем имени, когда покупал им билеты и на паспортном контроле никто не мог понять, кто такой Герпат Крафут. Ная покатывалась со смеху, а он почти злился и говорил, что в ее имени он не сделал ни единой ошибки, хоть и был пьян и все пришлось на его несчастного. Ей нравились слабости Германа. Ей хотелось узнать слабости его брата для сенсаций. Но это предстояло выяснить очаровательной, робкой, но дотошной Тее. Почему-то Ная совсем не сомневалась в том, что «мышка» сработает как нужно.
Ная отключает телефон. Брюс, конечно, простит. И щурится, - ты слишком хорошо уже знаешь Брюса, раз понимаешь, что его вечеринка продлится до утра и дольше, и не говори «гоп», пока не перепрыгнешь, - она немного дразнит Германа, потому что бывало и так, что они пели вместе до состояния невменяемости, в такси он обещал Нае страстные ночи, а, когда она выходила из душа, то на постели лежал посапывающий «труп». Герман работал слишком много. Ная работала так же много, и в обиде не была. Она часто, смеясь, сообщала Лолите, что, порой, после работы, тренировки, она желает просто не шевелиться. Такова была взрослая жизнь.
Вот у Брюса жизнь била ключом. Вечеринка, на которой точно огромное количество тех, кого Брюс даже толком не знает. там точно нет Габриеллы, которой Брюс сам разбил сердце, но сейчас упорно делает вид, что виновата Габри. И, конечно, нет его нынешней совсем странной пассии – Латики. Ная не относилась тепло ни к одной из них. Но уж отношения с официанткой Латикой вовсе напоминали Нае агонию. Впрочем, она могла лишь фыркать на брата, но не собиралась его судить.
Когда курьер приносит подарки и ту самую вожделенную сумку, Ная едва сдерживается, чтобы не совсем уж благодарить Германа. Она вполне зависит от материального, и сумочка может ее порадовать безумно, да. Вот такая она расчетливая. Она же просто целует Германа, благодарит его, но точно знает, что уже завтра выйдет с новой сумкой, горделиво вскинув голову.
- Я сделала выбор. Техасская резня бензопилой. Кажется, ты не выносишь всякую резню? – она лукаво ему подмигивает и нажимает на play. Нае нравится с ним выпивать. Нравится с ним веселиться. Так уж выходит, что лучше всего у них получается легкость. Возможно, не так строится семья. но так же… наверное, ни Ная, ни Герман, пока этой семьи и не желают.
- Что значит без тебя? Ты всегда со мной, - улыбается Ная, - я работаю много, Герман. Одна из моих помощниц, кстати, берет интервью у твоего брата. забавное совпадение. Не так ли? – она все равно думает о работе и, словно проверяет, говорил ли Гордон о мышке Тее. И ведь Ная уверена, что говорил.

 Отправлено: 05.06.21 02:08. Заголовок: -Переживать о Брюсе?..

-Переживать о Брюсе? Девочка моя, не шути так со мной. Брюс - сплошное ходячее недоразумение, но, какой-никакой, мужик. А я ещё не настолько стар, чтобы сентиментально трястись над мужиками.
Продолжает немного глумливо дразнить её Герман. Впрочем, как бы он не изгалялся в язвительности, Нае прекрасно известно – пусть Герман запросто выскажет Брюсу в лицо всё, что думает о его вечно пафосном выражении конченого красавчика, приключись с тем неприятность – поворчит, но вытащит за уши. Не оттого, что Герман надеется, будто однажды его причислят к лику святых за добрые дела. Будь это кто-то сторонний в его жизни, он бы пальцем не пошевелил принципиально. Но Брюс – какой бы не являлся занозой в заднице, ему не чужой. Просто потому, что он – её брат. И, значит, Герман, в случае необходимости, выручит его и поможет. К слову, ему наплевать, протянет ли Брюс ему в ответ руку помощи – как уже говорилось, сделать что-то для него Герман готов не ради Брюса. Ради Наи.
-Я - не ценный кадр, ты - идиотка. Подытожим, детка. Мы - отличная пара. Что я неустанно тебе и доказываю.
Усмехается Герман, не без удовольствия – чего греха таить – с прищуром наблюдая за тем, как загораются глаза Наи при виде той самой сумки. Она, конечно, не сходит от счастья с ума. Но всё же приятно точно знать, насколько попал в точку с подарком. Он не из тех, кому нравится преподносить сюрпризы, понятия не имея, не будет ли сиё заброшено в дальний ящик. Герман рационален даже в налёте романтики, предпочитая действовать наверняка. Ему чертовски по душе её благодарность в виде поцелуя – он не позволяет Нае быстро от него ускользнуть, крепко сжимая за талию. Этой ночью ей не удастся мирно заснуть – определённо. Чёртас два, сначала он страстно в постели её измотает, так что даже говорить не сможет и будет блаженно водить коготочками по его брутально вспотевшему торсу после шикарного секса.
-Не прокатило, малышка. Но, признаю, попытка хорошая - тем не менее, даже если ты будешь ванильно срать маргаритками, поверь, я это как-нибудь переживу. Если так хочешь от меня избавиться, придётся изобрести аргумент повесомее.
Смеётся он, небрежно-вальяжным движением подцепив с сырной тарелки дор блю. Сложно назвать Германа большим любителем гастрономических изысков – Ная частенько язвила, мол, дай ему волю, он бы ел рыбу да курицу с овощами с утра до вечера, не желая тратить время на попытки трапезы хоть сколько-нибудь разнообразить. В целом, она была права, но он коварно не станет говорить, что на самом деле именно из-за своей консервативности ценит её инноваторский подход. Как в этот момент, когда она даёт ему возможность смаковать очень даже вкусный сыр с мёдом – до чего сам он бы не додумался, вечно занятый делами бизнеса, с забитой головой больше о деловых встречах, чем о простых человеческих радостях, вроде принятия вкусной пищи.
-Это намёк, дорогая? Так и знал - всё никак не можешь простить мне ту ночь, когда я, вымотанный как собака, валялся на диване с запалом заправского импотента. Ну ничего - я тебе сегодня устрою такой траходром, мало не покажется.
Многозначительно выгибает бровь – быть может, фраза звучит шутливо, однако, он не думает шутить. Ему нравится, что Ная не делает из их отношений дурацкую сказку. И принимает спокойно, что он, чёрт дери, устаёт на работе аки старый пёс, которому порой охота бухнуться на одеяло без сил и памяти. Как и он относится с пониманием – до чего бы иронично её не стебал – к предменструальному синдрому со всеми вытекающими последствиями в виде стремления рвать его на куски, попутно метая копья.
Он, продолжая таскать с любовно расставленных Наей тарелок еду – вроде как ни в чём не бывало – всё же с опаской нехотя косится на плазменный телевизор, где разворачивающийся на голубом экране фильм пока не предвещает жутковатых сцен, тем не менее, название кино говорит само за себя. Так что он собственнически притягивает к себе под бочок Наю, типа он весь такой мужественный и невозмутимый красноречивый подонок хоть куда. Но ей ли не знать – у него уже медленно, да верно постепенно начинают трястись поджилки от предвкушения сцен, когда всех героев примется расчленять ненасытный маньяк.
-Ты с трепетом возишься с мышкой Теей. Я на дух не выношу своего брата и, как ты знаешь, обожаю его. Короче, когда любовь к ближнему нам мешала о ближних сплетничать. Как насчёт небольшого пари?
Герман, оторвавшись от сыра, пристально смотрит на Наю – ей не удастся легко его провести женскими штучками, хотя то, как с кокетливым рационализмом она старается выбить из него нужную ей реакцию, его чертовски заводит. Что означает – этой ночью он будет ещё более рьяно и пылко иметь её и ласкать. Однако, он не собирается идти у Наи на поводу, раскрыв карты брата. Гордон, возможно, делился парой мыслей касаемо этой мышки, только Герман по-братски не намеревается сдавать его с потрохами. Впрочем, стоит делу коснуться Лолиты, Ная аналогично скажется слепоглухонема к любому проявлению любопытства.
-Ладно уж, раз обещал, включай этот свой кровожадный треш с бензопилой. Попытаюсь не закрывать глаза на стрёмных моментах. Так, к слову о пари. Я ставлю на то, что Теа выйдет из кабинета моего брата не солоно хлебавши. Точнее, если ей чего и доведётся хлебнуть, точно не вожделенной информации - впрочем, не будем опошлять. В общем, облажается твоя работница-подружка. Коли ошибаюсь - буду месяц пахать у тебя секретарём. И да, ты не ослышалась. Если же Тее не удастся развести Гордона на интервью - ты будешь у меня секретаршей тот же месяц и - не сомневайся - я буду чертовски суров. Что скажешь, дорогая? Знаешь, я умею проявлять снисходительность к своей женщине - пойму, если ты испугалась.
В его глазах так и прыгают наглые чёртики – он безмерно любит будоражить и провоцировать её. Герман в своём репертуаре возмущённо прицокивает языком, якобы вспомнив важную важность.
-Между прочим. Где мой новогодний подарок? Забыла? Я прощу тебя, только придётся связать мне свитер в качестве компенсации.
С ленным энтузиазмом хмыкает Герман, расслабленно развалившись на диване Наи с самым что ни на есть видом хозяина. Он обожает порой быть внезапным и ставить Наю в неловкое положение в несколько сопливом смысле слова. Мол, тот факт, что женщина – слабый пол, ещё не освобождает её от обязанности возрадовать презентом на праздник своего мужчину. Только вот это Герман глумится, ибо по факту он, конечно, феерично циничен – и подарки в свой адрес не особенно ценит – посему, выбирать их для него занятие весьма неблагодарное. Благо на деле, конечно, Герман не из тех, кто будет радостно прыгать при виде пусть даже желаемой вещи или тем паче наматывать сопли на кулак, если вдруг Гордон с Наей сговорятся дружно проигнорировать его день рождения. Подарит брат ему фирменные часы – Герман спокойно поблагодарит. Нет – уж точно хандрить и дуться не станет. То же касается Наи – определённо, Герман относится к тем мужчинам, кого передёргивают от тупых дней святого Валентина и прочих ванильных массовых помешательств. Но вот в праве порой пощекотать своей женщине нервы он не в силах себе отказать.

 Отправлено: 07.06.21 00:28. Заголовок: - Брюс – потрясающий..

- Брюс – потрясающий, Герман, - устало произносит Ная, чтобы просто противостоять Герману, если честно, - и он уж точно не недоразумение. Тебе он не нравится, потому что он говорит правду.

Ная обожает Брюса. В то же время, в глубине души понимает, каким в сущности истинным мужчиной бывает Брюс. Даже хуже. Брюс по-настоящему красив. Поэтому, конечно, он ужасный подонок. Если бы Ная не была сестрой Брюса, то точно понимала бы комментарии Боба и многих других. Но Ная и Брюс были очень близки. Они оба не были идеальными. Ная строила карьеру, забывая обо всем. Брюс расстался с Габри, что была для него идеальной, завел роман с Латикой, что сильно старалась, но Брюс даже не позвал ее на вечеринку в честь нового года. Кто-то сказал бы, что Брюс подонок, а вот Ная считала, что он просто жил сердцем. И, если он не ощущал, что Латика должна быть рядом, то с чего ему рушить свою жизнь? Кстати, сам Брюс переживал и тревожился… но Латика, поняв, что у него своя вечеринка, честно сказала, что проведет время с сестрой. А Брюс и был ряд. Нае было жалко девочку, что никогда не станет истинной симпатией Брюса. Нае казалось, что Габри могла его обуздать. Но Габри давно была в иных отношениях. Из явно серьезных отношений Брюса, Ная больше принимала Габри, потому что та принимала Брюса. Латика была сложнее. Да забавно. Но именно так видела Ная отношения. Габри была богатой и красивой девочкой, что просто принимала Брюса и безумно его любила. Латика была нищей девочкой, что была благодарна Брюсу, но не была готова его принять, пусть и была куда более покладистой, чем Габри.
А Брюс просто жил красиво, отдыхая с самыми роскошными девочками и самыми крутыми парнями. И Ная это принимала и отстаивала. Потому что Брюс был одним из ее самых близких на свете. пусть кто-то и считал его поверхностным красавчиком, но для Наи он был человеком, что наливал вино, заказывал пиццу и говорил, что она стоила большего. Пусть даже перед своими вечеринками.

- Избавиться от тебя проще простого, - Ная ухмыляется ядовито, - ты не из тех, кто будет добиваться женщину и тут, уж извини, но вы ужасно похожи с Брюсом, - с одной стороны Ная специально его провоцирует. С другой же, она считает себя правой. Герман и ее брат Брюс похожи в том, что точно не из тех мужчин, что стараются добиться расположения женщины.

Ная скептически щурится, когда Герман говорит о том, что устроит ей траходром. Ей было забавно читать о приключениях и сексуальных забавах и Германа и его братца, потому что она знала, что эти двое просто безобразно ленивы из-за своей работы. Герман давно вырос из того возраста и из той стадии их отношений с Наей, когда набрасывался на нее только из-за обтягивающей юбки. И, когда он уходил, он ясно дал понять Нае, что отношения должны переходить на следующий этап. И что не бывает вечности страсти и чего-то вечного, если это не приносит результата. А страстный секс не был результатом, даже любовь результатом не была. И Ная прорыдала все уши бедной Лолите, но в глубине души понимала, к чему клонил Герман.

Когда Герман предлагает пари, Ная даже приподнялась, чтобы заглянуть ему в глаза. она дружила с мышкой Теей. Уважала и ценила то, как Теа работала, в некотором роде опекала ее. Они не были лучшими подругами. Ная бы не стала спорить на Лолиту, и дело вовсе не в том, что она так цинично выбрала Лолиту, а с Теей вроде обошлась пренебрежительно. Ная не была идеальным руководителем. Но она совершенно точно верила в Тею. И история, что разворачивалась на глазах у Наи между Гордоном и Теей, ужасно будоражила ее ум, поэтому она не могла себе отказать в удовольствии хотя бы выслушать Германа.

- Я не собираюсь спорить, потому что ты проиграешь, - Ная нехотя, лениво встает, чтобы отправиться за подарком Германа и через секунду протягивает ему фирменный пакет Brioni с портмоне внутри. Герману сложно угодить, и Ная почти уверена, что портмоне будет валяться где-то в шкафу. Но это все не так важно.

Она снова устраивается рядом с ним, чтобы чувствовать кожей, как он прикрывает глаза от самых кровавых сцен.

- А знаешь… давай так. Если Тее удается «развести» твоего брата на интервью, то ты устраиваешь мне месяц свиданий, так, словно мы только познакомились. Начинаем все с чистого листа, - Ная понимала, что их отношения не вернуть так просто, - если у Теи ничего не получается, то…. Мы съезжаемся и живем вместе.

И Ная не дает ему ответить, просто положив пальчик ему на губы. Ей совсем не нужен его ответ. Просто пока он рядом.