Отправлено: 30.01.17 02:22. Заголовок: Маленькая, уютная съемная квартира Джоли и Марьяны.

мы старались подобрать что-то в стиле ДжолиМарьяны, надеемся, нашей девочке понравится)



полноразмерный вариант картинки)
http://housesdesign.ru/bundles/sitehouses/user_images/big/e6/f8/bb0adabb9e28b40012e1518cd5e2.jpg

 Отправлено: 30.01.17 02:27. Заголовок: У Марьяны паршивое н..

У Марьяны паршивое настроение, так уж вышло, что она никогда не была любительницей засыпать в одиночестве. Ей не хватало Джоли, та, в последнее время, чувствуя себя усталой, отключалась раньше Марьяны, которая могла ночами куковать с чашкой чая и задумчивым видом, а потом просто пристроиться к Джоли и по-кошачьи её обнять, зарывшись носом в её смоляные пряди, стараясь не разбудить свою девочку, измотанную бурными скандалами и не менее бурными перемириями с Бобом. У него то она сейчас и пропадала, Марьяна же должна была выйти на работу и выполнить специальный заказ, ясное дело, кем он был продиктован. Как, запинаясь, сообщил ей менеджер, Эниши заявился в клуб посреди ночи и принялся требовать её, в своей вежливой и мягкой манере, но столь рьяно, что у несчастного ноги подкашивались, когда он бежал к телефону, судорожно пытаясь воспроизвести в памяти номер Марьяны. Она невольно закатила глаза, в этом весь Эниши, и ему плевать, валяется она с ангиной или, может, в кои-то веки зазвала в гости брата, если ему что-то приспичило, все должны были встать раком, но удовлетворить его прихоти. Она смутно отметила про себя слова про то, что он ясно дал понять, что даже в споры вступать не будет и слушать ничего не желает, но её рассеянная после короткого сна память не дала ей сообразить что-то большее. Она тянется к будильнику, смотрит на часы и, слегка поколебавшись, думает проявить стойкость и послать его к чертям. Если захочет ей отомстить, пусть приходит, да пусть хоть убьёт её, она не сдвинется с этого места. И она так наивно верит в то, что раз Джоли нет дома, он не тронет её девочку. Конечно же, всё ещё слегка не в себе после сна, будь она в более трезвом уме, то валялась бы у него в ногах, цепляясь за брюки, лишь бы даже не смотрел в сторону Джоли, Падме и Дага, как бы последний не уверял, что прекрасно может сам о себе позаботиться. Она на ходу сочиняет менеджеру какую-то трогательную чушь про то, что неудачно подвернула ногу, и вынуждена лежать, поэтому ни о какой работе не может быть и речи, даже если он за эту самовольность вдвое урежет ей зарплату, и, если Эниши будет недоволен, пусть валит всё на неё. Она с трудом снова проваливается в беспокойный сон, когда слышит звонок телефона и, кое-как, щуря сонные глаза, почти вслепую нащупывает трубку, машинально отвечая. Вдруг Джоли всё же снова поругалась с Бобом и убежала от него, не задумываясь о безопасности. В таких случаях Марьяна идёт ей навстречу, чтобы они вместе шли домой, снова наивно думая, что уж вдвоём то они отобьются от хулиганов. А, может, просто стараясь не задумываться о худшем. Она слышит голос Эниши и почти одновременно скатывается на пол с кровати, чертыхнувшись собственной неуклюжести, ну что за человек, даже просто звук его голоса влияет на неё, словно дурман. Она ведь должна люто его ненавидеть, а она, как дура, изучает японский по ночам, разве что не матерясь потому, что это чертовски сложно. И Джоли даже не слишком высмеивает бессмысленность этого действа, если учесть, что Эниши изъясняется по-английски, чёрт возьми, лучше, чем Марьяна. Уж точно красноречивее.
-Эниши? Что? Да, конечно Вы меня разбудили и, уж простите, я не очень соображаю спросонья. Мне кажется, мы выяснили всё с менеджером…что, Вы здесь? Нет, подниматься не нужно, я не в том виде, чтобы принимать гостей и да, я знаю, что Вы видели меня и не в таком виде – давайте обойдёмся без этого. - Она чувствует раздражение, но не на него, а на себя, потому, что начинает тараторить, как всегда, когда нервничает, заговариваться и вообще нести какую-то чушь. Лучше бы промолчала и просто и коротко сказала, что не может выйти и всё. Можно подумать, её попытки сказать ему «нет» хоть когда-то его останавливали. Можно подумать, она хоть раз пробовала сказать ему «нет» достаточно твёрдо. И, если бы она сказала, что дело было только в страхах, то безбожно бы соврала.
-Прошу прощения, Эниши, но сегодня я ничем не могу Вам помочь. Никаких танцев не будет – я подвернула лодыжку, надеюсь, Вы не настолько жестокий, чтобы заставить меня прыгать перед Вами на одной ноге? Странно, думала, в клубе…нет, пожалуйста, не поднимайтесь. Поезжайте домой, я сама позвоню Вам, как только…да что за чёрт! - Он кладёт трубку, перед этим ясно дав ей понять, что препирательства окончены, и он сделает так, как считает нужным. Стоит отдать ему должное, он даёт ей немного времени, чтобы она успела наспех хоть что-то на себя нацепить, первое попавшееся. Она ведёт себя, как откровенная идиотка, думает, что вечером поленилась помыть в голову, мечется по квартире босиком, кидается в душ и всё же наспех мочит волосы. Она может ненавидеть его сколько угодно, но даже землятресение не заставило бы её броситься к нему в объятия с небритыми ногами, к примеру. При том что, если честно, не сказать, что она в этих вопросах так уж щепетильна, и тот же её брат видел её и не такой, как она сама подшучивает, бомжихой. Да, она любит женственные наряды и выглядеть мило и соблазнительно, но дома ей чертовски лень изображать из себя что-то. Но с ним она не умеет быть слишком ленивой. Хотя по жизни активная и въедливая в работе, но чертовски неповоротливая в быту. Она пытается заставить себя не кидаться к двери, как только он звонит, но, конечно, кидается. Немного мешкает, кусает губы, слегка побаивается его реакции на её дурацкую историю про ногу и на то, что она не явилась, как джин, по его первому требованию. Будь, что будет, она распахивает дверь, понимая, что наглости его выставить ей не хватит. Она спасует перед его угрозами и, чёрт возьми, его взглядами.
-Вы не думаете, что это уже слишком? Кажется, я не приглашала Вас сюда…неужели так сложно просто раз в жизни сделать то, о чём просят? Я же сказала… - Она, если честно, откровенно струхнула и чисто по-женски решила, что лучшая защита – нападение. Хотя у неё не то, чтобы так уж получается нападать, да и что она может сделать? Вытолкать его, наглого? Сама же будет руки заламывать, если он вздумает её проучить. Она почему-то уверена, что он не стал бы делать чего-то ужасного, но с неё хватило бы и меньшего, если бы ему вздумалось подобраться к Падме или Джоли. Да и кто сказал, что Марьяна отличается хорошей интуиция и хотя бы немного ему доверяет не зря. Она осекается на полуслове, когда взгляд её падает на проступающее сбоку, на рубашке, пятно крови, которое при всём желании сложно спутать с чем-то ещё. Краем глаза она замечает катану, пристроенную у него за поясом – вот же чёрт его дёрнул её взять, ей остаётся лишь надеяться, что это так, для антуража, покрасоваться, а не что он явился её убивать. Она бы нервно рассмеялась этой мысли, если бы не была сосредоточена на том, что он, кажется, ранен. Стоит на ногах, говорит ей милые гадости, которые считает комплиментами, значит, всё не так плохо. Но она не умеет быть равнодушной и не волноваться за этого напыщенного японского принца. Она опасается его еще больше, после увиденного, и смотрит, как ни дать, ни взять, испуганная лань, но хватает его за руку и тянет за собой в комнату, даже наплевав, что там всё её стараниями разобрано и даже не застелена кровать. Да к чёрту, надо же посмотреть, что он учудил на сей раз. Она рыщет в поисках аптечки, хлопочет над ним, как наседка, усаживает его на диван, присаживаясь перед ним на корточки и расстёгивая его рубашку. Старается лишний раз не смотреть на его, что уж греха таить, роскошные мускулы, словно он нарочно сделал их такими, как ей нравится, подглядев её мысли. Марьяна хмурится, и её брови немного взлетают вверх, когда она видит его рану. Ничего страшного, судя по всему, но надо быть полной дурой, чтобы не сообразить, что она от чего-то вроде меча. Такого, как болтается у Эниши за пазухой. А что с тем, другим? Он убил кого-то? Сколько раз он это делал…чёрт, она ни за что не задаст ему ни один из этих вопросов, и больше всего боится, что он удовлетворит её любопытство. Хотя, у неё всё написано на лице, как и беспокойство за него.
-Вы пришли развеять скуку? Когда я увидела Вас, думала, что-то случилось, иначе не пустила бы ни за что.
Будто бы он её спросил, но если уж Марьяну понесло, притормозить её сложно. Она ведь чертовски волновалась, когда увидела, что кто-то порезал его. И, конечно, теперь раздражена, хотя, в глубине души, чувствует облегчение, от того, что с этим наглецом всё обошлось. Она говорит с ним не очень то вежливо, но очень мягко касается его раны, стараясь лишний раз не задевать, и каждый раз смущается, невольно вспыхивая от прикосновений к его, чёрт возьми, совершенному телу. У неё немного трясутся руки, когда она обрабатывает его рану и неловко, явно не набившая на этом руку, заматывает его торс бинтом вокруг талии, и, когда она немного собирается с мыслями, до неё доходит, что он пришёл вовсе не зализывать раны, судя по его самодовольной физиономии. Марьяна резко поднимается на ноги, предоставляя ему застёгивать рубашку самому, как-нибудь обойдётся без её участия.
-Вот что, Эниши, раз уж Вы здесь, давайте проясним ситуацию раз и навсегда. Я не танцую. Я не стриптизёрша, чёрт возьми. Мне не нужны Ваши деньги, и то, что я брала, непременно верну.
Она даже сейчас вспыхивает, вспоминая то, как впервые согласилась станцевать для него, и, смущаясь, всё же покорно отплясывала перед ним, в чём мать родила, чтобы таким образом заработать денег на подарок Падме. Ведь давала себе слово, после своих жалких попыток спать с парнями за деньги, что больше не будет втаптывать себя в грязь. Она ведь просила Эниши, умоляла его, говорила, что совершила ошибку, и вот так цинично она не может. Но он просто отключал слух, унижая её снова и снова. И снова и снова разжигая в ней своей бесцеремонностью страстный, практически неконтролируемый, огонь.
-Вы не могли бы куда-нибудь убрать катану? Даже не буду пытаться врать, что она меня не напрягает. - Она взволнованно теребит мочку уха, в её голосе плещутся испуганные нотки, но она всё равно ведёт себя немного по-хозяйски, в том смысле, что не может не пойти на кухню, и не сделать ему воды с лимонным соком. Холодной, как он любит, и она это прекрасно помнит. Надеясь, что он спишет это на то, что в ней бурлит инстинкт официантки, а вовсе не что-то другое. Она не присаживается рядом с ним и рассеянно смотрит на свою рубашку, которую умудрилась немного заляпать его кровью. Думает, что однажды может его потерять и больше не увидеть из-за его глупости, из-за его мальчишеского желания поиграть в войну. Почему-то от этой мысли ей хочется плакать, а он в своём репертуаре, даже когда молчит, так смущает Марьяну, что она не может заставить себя поднять на него глаза, словно в чём-то перед ним виновата. Но в его присутствии её трясёт. И она была бы рада, если бы это был лишь страх. Она немного холодеет, когда до неё доходит, что она тут прыгает перед ним, как резвая лань, совсем забывав про свою «больную» ножку. Знает ведь, как Эниши умиляется, но не любит, когда она пытается лукавить и всячески отвертеться от этих его барских пожеланий, которые он вовсе не считает для неё унизительными.

 Отправлено: 30.01.17 23:20. Заголовок: - Адрес. Спокойно пр..

- Адрес.
Спокойно произносит Эниши, когда ему сообщают, что по каким-то причинам, о которых он даже не желает слышать, Марьяна отказывается сегодня выходить. И, конечно, это не принято раздавать адреса направо и налево. Но катана позади и общее спокойствие Эниши, такое угрожающее, заставляет администраторов пораскинуть мозгами и решить, что пусть Марьяна за свой характер отдувается сама. Кажется, что менеджер даже выдохнул с облегчением, когда Эниши ловким движением забрал бумажку с адресом Марьяны и откланялся, даже не глядя на девочек, которые пытались об него тереться с немым вопросом в глазах «да зачем тебе далась эта Марьяна, я исполню для тебя любой танец». Самым обидным для них было то, что Эниши не делал вид, что не замечал их. Он их действительно не замечал, постоянно высматривая Марьяну. Честно, у него даже не было никакой реакции, когда даже самые красивые девушки терлись об него своими телами. Но реакция не заставляла себя долго ждать, когда Марьяна просто показывалась с подносом. Что за чертовщина?
Около ее дома он оказывается очень быстро, так же быстро набирает ее номер и спокойно сообщает, что поднимается к ней, даже не слушая, в общем то, что она щебечет про свою лодыжку и про то, что не собирается перед ним танцевать и вообще не желает его видеть. Эниши просто отключается, он не будет жевать сопли от того, что его отвергли или не хотят видеть. Он желает видеть Марьяну и, в общем, остальное не имеет значения. Эгоистично?
- Ты думаешь, что я собирался ждать твоего приглашения? Расслабься и позволь мне решать.
Ему нравится, когда она обрабатывает его рану, пусть рассматривает он ее в этот момент таким взглядом, каким обычно смотрят даже не перед сексом, а во время.
- Пустила бы. Если бы не пустила, неужели думаешь, что я не нашел бы способ проникнуть… в твою квартиру.
Он улыбается ей ласково и порочно, как умеет улыбаться Эниши. Облизывает губы. Пусть его внешность могла показаться кому-то слишком женственной, но в соблазнительности ему не отказать. И по тому, как Марьяна отводит взгляд, он понимает, что эффект оценивает правильно. Он облизывает губы и смотрит на нее, склонив голову, раздевает взглядом догола и ласкает каждый сантиметр ее желанного тела. Застегивает рубашку не до конца.
- Ты не стриптизерша. Ты просто делаешь то, что я скажу и, когда я скажу. Мы прояснили ситуацию?
Его взгляд останавливается в районе ее груди. Он поднимает на нее взгляд исподлобья, так, словно только что он провел языком по полушариям ее налитой груди. Она говорит что-то про деньги, не понимая, что ему вообще наплевать на деньги. Он мог бы всю ее квартиру осыпать деньгами, все, что угодно.
Он послушно и очень ловким движением воина достает Катану и откладывает ее в сторону, бережно, но не слишком трепетно. Ее тело он совершенно точно будет сжимать в своих объятиях с большим трепетом. Эниши встает, не обращая на рану никакого внимания. Подходит к Марьяне, быстро и ловко, чтобы она даже ничего не успела понять, подхватывает ее на руки, за ее сочную пятую точку, чтобы она невольно была вынуждена обхватить его бедра своими ногами. И Эниши возвращается на пуф, который стоит рядом с диваном, чтобы сесть и чтобы Марьяна оказалась на нем верхом. А его рука мягко скользит под ее рубашку и он улыбается порочно.
- У тебя болит лодыжка и я не изверг, чтобы заставлять тебя, как ты выразилась прыгать на одной ноге.
Он прекрасно понимает, что ничего у нее не болит, но подыгрывает ей с таким равнодушным выражением лица. лаская взглядом ее губы.
- Поэтому сегодня я хочу, чтобы ты станцевала на мне.
Теперь его рука находится на ее животе и ласкает нежную кожу очень мягкими, практически незаметными прикосновениями.
- Начинай.
А голос звучит твердо. Он практически приказывает ей. Взглядом распаляя огонь. Как в себе, так и в ней. когда на тебя смотрят взглядом, словно имеют во всех позах, лаская всеми пальцами, крайне сложно отказать. Не так ли?

 Отправлено: 12.03.17 00:42. Заголовок: Марьяна уже сбиваетс..

Марьяна уже сбивается со счёта, в который раз её щёки гневно и стыдливо вспыхивают, когда он выдаёт очередную похабность, которая в его устах звучит чуть ли не поэмой, с таким нежным лукавством он произносит свою грязную шуточку. Он каким-то чудодейственным образом чувствует, что ей нужно. Ни один из её мужчин никогда не мог понять, что у неё в голове. Да к чёрту душу, даже просто в сексе они словно нарочно делали всё, что её раздражало. А её бывший, послав её к чёрту, выразил надежду, что его новая девушка не будет валяться, как бревно, на что Марьяна вполне миролюбиво пожелала ему найти такую с совершенно пофигистическим видом. Её даже не задевало то, что она, вроде как, была брошенной, настолько она устала от мужчин. И меньше всего её тянет довериться Эниши, но она не может отрицать, что он словно читает язык её тела. Ей нравится напористость, которая сломит любое сопротивление. Когда она искренне просит оставить её в покое, а он спокойно и ласково отвечает, что ему плевать. Без агрессии, а уверенно, словно, даже не спросив, застолбил её для себя.
-В этой квартире, между прочим, я живу не одна. Перестаньте вести себя, как скотина. Думаю, и без меня найдётся куча девушек, которым это даже нравится. - То, что не слишком ей нравится, это бесцеремонность, с которой он к ней заявился. А что, если бы дома была её Джоли? Ещё бы с Бобом заявились под ручку, чёрт их побери, не зря же «сдружились» эти два милых подонка. Лжёт ли она насчёт того, что его обращение ей не нравится? Чёрт её знает. Больше да, чем нет. Он её унижает, но, что греха таить, такая статная непоколебимость, что он даже не желает слушать её возражения, заводят не по-детски. И, несмотря на его циничный вид, под его влажным взглядом она чувствует, что он не просто хочет поразвлечься. Он хочет поразвлечься только с ней. Что Эниши лишь подтверждает, когда грациозно подкрадывается к ней, и Марьяна невольно пятится, глядя на него снизу-вверх испуганным взглядом из-под ресниц. То, что он убрал катану, слегка её воодушевляет, но она всё равно рассеянно косится на его меч, и, прищурившись, замечает у основания рукоятки пятна крови, её передёргивает. Явно не его, впрочем, она бы не сказала, что это её огорчает. Что бы там у него с этими его делами якудза не вышло, ей бы хотелось, чтобы он пострадал, меньше всего. От мыслей её отвлекает его очередной выпад, когда он подхватывает её на руки, и она машинально вцепляется в него, обхватив за шею. Марьяна всегда боялась высоты, даже такой курьёзной, и ей не хочется сверзиться вниз, но почему-то в его руках она чувствует, что он её не уронит, если уж схватил.
-Эниши, что Вы делаете? Ваша рана… - Он смотрит на неё столь скептически, что она снова краснеет, понимая, как глупо звучит её беспокойство, когда у него разве что на лице не написано, что он явился поиметь её глазами, как он любит, а не слушать её причитания. И все эти взгляды ужасно смущают и злят. В основном, тем, что ужасно её распаляют, а когда его ладонь пробирается ей под кофту, она невольно подрагивает, словно между ними пробегают ощутимые разряды тока. Она чувствует, что он возбуждён не меньше, чувствует в самом прямом смысле, и ей так чертовски и пошло хочется ощутить это ещё горячее. С кем-то другим ей бы хотелось сползти с колен и нахмуриться, она не любила ситуации, вызывающие у неё смятение и чувствовать себя дурой, не понимающей, как поступить. Но он умеет прокрасться даже в её сны и перевернуть всё сверх на голову. Он ожидает, что она привычно, деланно нехотя, но покорно, примется выполнять его указания и его ублажать, но он сам виноват, что слишком её возбудил. И она чертовски его хочет, она к таким наплывам страсти не привыкла и психует от того, что у неё в глазах темнеет, как по-животному хочется на него наброситься, разорвать его рубашку, исцарапать, а потом зацеловать всё тело и стащить к чертям его ремень, чтобы…чёрт. Она с силой сдавливает виски и с остервенением проводит по своим волосам ладонями, пытаясь хоть немного понизить градус, но ничего не выходит, она словно пьяная им. И испытывает жгучий стыд, понимая, что даже взгляд не может оторвать от него, который то и дело скатывается куда не следует, и, конечно, не столь умело порочно скользит по его торсу и ниже, но не менее жгуче и искренне. Но всё это ещё больше мешает ей сделать, как он говорит. Она ведь не дура, и понимает, что всё равно станцует, как он велел, он сделает так, чтобы было по его. Но ей так горько чувствовать себя игрушкой, пусть и любимой, но бездушной, которую ему нравится ломать, чтобы посмотреть, а вдруг у неё есть сердце. Есть, пусть не сомневается. Она, с трудом собрав в кулак жалкие остатки самолюбия, рывком сбрасывает его руку со своего живота – чёрт возьми, даже простое прикосновение к его запястью чертовски её обжигает. И она дает ему пощёчину, с размаху, на его щеке остается красноватый след. Ей хочется сделать ему больно, но даже комар кусает сильнее. Она пытается подняться, но его рука сжимает её талию мёртвой хваткой, как она любит, чёрт возьми.
-Думаете, можете врываться сюда и делать всё, что заблагорассудится?! Если бы Вы хотели переспать, всё было бы проще. Но Вам же нужно меня унижать. Знаете, как я ненавижу танцы? Я не хочу чувствовать себя росомахой, не хочу, чтобы меня разглядывали! Ненавижу спорт и не буду им заниматься ради Вашего взора. Но не хочу, чтобы Вы рассматривали меня такую. Довольны? Отпустите меня, чёрт дери!
Выдохлась. У неё по лицу текут слёзы, и она кусает губу, силясь не выглядеть жалко и истерично, но она напугана, уязвлена, и не смогла сдержаться от того, чтобы не вылить на него правду. Что она стесняется не его. Она не пытается кокетничать или набиваться на комплименты, она себя не любит и стесняется. Лучше было попытаться его убедить, что она его терпеть не может. Так он и поверил, что бы дало, если бы она изображала ненависть к нему? Он слишком проницательный и чувствует её настолько, что нет смысла скрывать, что он её волнует, как бы она не отнекивалась. Она истинная девушка, которая просит его отпустить, пусть истерически, но таким тоном, которым логичнее было бы просить её трахнуть. Она и сама понимает, как это звучит, и её щёки пылают от осознания своей беспомощности перед ним. И не только из-за его угроз, его голос и его холёные пальцы действуют на неё ещё более губительно. Ей страшно, и она чертовски возбуждена. У неё в голове всё мешается, кровь на лезвии катаны, рана на его боку, его губы, которые хочется искусать, его самоуверенность воина. Если он уйдёт, она сама его прикончит этой катаной. Или себя. Чёрт бы его побрал. Но он, конечно, так легко не сдастся и заставит ему станцевать просто потому, что не терпит отказов.
-Я не Ваша комнатная собачка, которая встанет на задние лапки, потому, что Вы сказали. По-моему, я выразилась ясно. И что теперь, прирежете меня своей катаной? Начинайте, чёрт возьми!
Она пылает праведным гневом, но сама пугается сделанного и невольно сжимается в комочек. Сердце стучит, как бешеное, перед глазами снова проносится окровавленное лезвие его самурайского меча. Он ведь точно кого-то убил, и её также легко прикончит. А если он настолько мстительный, что и Джоли и Падме из-за дурацкого нрава Марьяны не пожалеет? Господи, о чём она только думала! Марьяна не слишком понимает, как ей повезло, будь у Эниши чуть менее человечный нрав, по такому сценарию всё бы и произошло, как бы там она ему не нравилась. Марьяна словно опьянена этим своим состоянием. Оттолкнуть или приласкать? Да о чём она думает, если он её прирежет к чертям. Он её не отпускает, и ей становится страшно. Он ведь не станет ей угрожать…да кого она обманывает, он посмеет и ещё как. Это она не посмеет проверить, способен ли он осуществить свои угрозы. Она понятия не имеет, может, он сейчас убьёт её, а о ни ведь даже не целовались ни черта. Она дрожит, она на грани, но думает, что не может не попробовать на вкус его губы. Может, тогда наваждение рассеется. Но её лишь больше сводит с ума его запах.

 Отправлено: 12.03.17 01:54. Заголовок: - Найдется даже боль..

- Найдется даже больше, чем куча девушек. Но зачем они мне? Мне нужна ты.
Он, даже, когда произносит эти слова, не кажется юнцом, который пересмотрел романтических комедий. Может быть, причина в том, что его слова действительно звучат правдиво. Он не ставит себе цели просто завоевать ее. если бы он придерживался столь низменных целей, то она бы уже давно ему принадлежала, уж Эниши умеет нравиться женщинам и знает, как можно завоевать практически любую. Но здесь он не хочет играть. Он не хочет играть в завоевание принцессы и последующее разочарование двух сторон, в такие глупости он уже наигрался. Ему нужно нечто другое. Он извращенец больше, чем психопат Аоши, потому что ему нужна любовь. Всепоглощающая и все сжигающая. Любовь навечно. Самые сильные канаты, которые привязывают людей друг к другу навсегда. Вот такой он извращенец. И с этими извращениями совершенно не вяжется эта игра в завоевания.
Она бьет его по щеке и ни один мускул не дрогнул на его лице. Он получал по лицу достаточно много раз и раны, к которым привыкло его тело были куда более обжигающими, чем пощечина. Он ведет себя так, словно ничего не случилось, она тщетно пытается вырваться, но, если он поставил себе цель, чтобы она сидела на его коленях, то она будет на них сидеть. Эниши держит ее одной рукой, ему вполне хватает силы, даже если она вырывается и льет слезы. Вторая его рука расстёгивает пуговицу и молнию на ее джинсах, чтобы ловким движением, проникнуть внутрь и отодвинуть кружево трусиков. Эниши был искушенным любовником и с удовлетворенной улыбкой отмечает, что она возбуждена. Хотя, в принципе, даже можно было не касаться нежной кожи между ее ног, чтобы понять, что она возбуждена.
- Я не хочу попасть сюда.
Спокойно произносит он, прежде чем проникнуть в нее пальцем. Он просто выдыхает с ней в унисон, не задерживая свой палец внутри нее и теперь уже этой же рукой, проводя по ее пылающей щеке.
- Я хочу попасть сюда.
Теперь он уже касается ее головы и потом опускает руку, чтобы коснуться места, где бьется ее сердце. он, кажется, даже не обращает внимания на все эти ее гневные высказывания и слова. Как будто бы пропускает их мимо ушей. Его такие вещи не задевают, он не из тех, кто настолько не уверен в себе, что какой-то там отказ и пощечина могут заставить его вдруг разобидеться или хотя бы просто обратить на это внимание. Эниши одни пальцем проводит по пуговицам ее рубашки сверху вниз, как будто бы незаметно их расстегивая. Но не пошло. Потому что он даже не смотрит на обнаженные части ее тела, он смотрит ей только в глаза. На слезы, что текут по ее щекам, на дрожащие от негодования алые губы. Он подушечками пальцев касается ее щек, чтобы вытереть слезы и облизать пальцы, пробуя их на вкус.
- Твое тело – услада для моего взора. Тебе придется просто поверить, что один взгляд на твое обнаженное тело заставляет меня пылать внутри. Твое обнаженное тело, без спорта, нравится мне гораздо больше, чем твое тело в этой дешевой одежде. Выкинь ее к черту.
Он не пытается ее задобрить комплиментами, потому что это снова всего лишь правда и всего лишь его ощущения. Она мягкая, она не спортивная. Он не понимает, что может ее стеснять, когда ее мягкое и податливое тело – сильнейший афродизиак. Тело ее податливо. В отличие от ее мозга, который усиленно сопротивляется. а вот тело ее полностью ему принадлежит. Эниши ласков, но Эниши не потерпит возражений.
- Ты будешь для меня танцевать. Ты можешь ударить меня еще сколько угодно раз. Можешь плакать. Страдать. Но ты успокоишься и будешь для меня танцевать. А я буду рассматривать тебя и любоваться твоим телом. Не пытайся врать, что твое тело не хочет, чтобы я его рассматривал.
Он снова улыбается, снова облизывает губы и снова в его глазах можно увидеть все позы камасутры, в которых он бы имел ее. он бы имел ее так, что у нее дрожали бы и ноги и губы и руки и каждая вена. Он бы имел ее так, что она бы сорвала голос от крика. Эниши облизывает губы и шумно выдыхает. И пока он именно так ее и имеет. Просто в мозг. В сердце.

 Отправлено: 20.04.17 23:27. Заголовок: Он улыбается ей, как..

Он улыбается ей, как жестокий ребёнок, и она в отчаянии закусывает губу, кидая на него несмелый, виноватый взгляд. Она не верит ни единому его слову, мне нужна ты, а другие так, для фона, нет, она давно не верит таким словам. Не верит рукам, взглядам. Наверное, она даже почти не верит в любовь, в смысле, такую, как показывают в фильмах. Ради которой бросишь любимую работу, которой болеешь, просто потому, что она на другом континенте. Она не верит во всей эти романтические песни. Она не сильная и прекрасно умеет впадать в зависимость и не умеет из неё выпадать и изо всех сил пытается сдержаться, чтобы не погрузиться на опасную глубину, где кончается кислород и нет смысла барахтаться. И всё равно она боится его гнева, боится, что он отомстит ей за пощёчину и за её жалкие попытки возразить ему.
-Простите, Эниши…я сорвалась. Я не должна была так себя вести. Пожалуйста…не надо. - Конечно, она идёт на попятный, смотрит на него с мольбой. Она боится, что его разозлила, и что он может причинить ей боль. Или, того хуже, что он отыграется на её девочках. Она и сама не знает, что не надо. Не надо ей приказывать или не надо продолжать? А, может, не надо останавливаться? И почему-то ей хочется сделать так, как он сказал, позволить ему решать. Она устала принимать решения и чувствовать себя неправильной. Вид его раны, орудия убийства, да и сам его наглый приход к ней в ночи с таким видом, что теперь он и вовсе решил, что может делать с ней всё, что ему вздумается, одновременно ввергли её в отчаяние и безудержную страсть, и вторая, что греха таить, побеждала. Она, как завороженная, склоняется к его лицу, чувствуя, как кончики волос дразнящее щекочут его шею. Она никогда не была страстной, её всегда было сложно зажечь. Между ней и Джоли особенное. Она бы назвала это гармонией, тем видом любви, которую женщины могут питать только друг к другу. И только с Джоли она может смеяться над забавными незадачами в постели и пробовать такие вещи, на которые постыдилась бы пойти с Эниши даже под дулом пистолета. Она никогда не сможет полностью ему отдаться и довериться, но её к нему непреодолимо манит. Он, чёрт возьми, расстёгивает ей джинсы, и она в лёгкой панике снова совершает нелепую попытку вывернуться из его рук, но он её не отпускает, и она беззащитно и пристыжено подрагивает в его руках, надеясь только на то, что её реакция сойдёт за страх. Она не успевает опомниться, когда он касается её там, где она ни черта не разрешала, но когда он спрашивал разрешения.
-Прекратите, что за…да какого чёрта Вы делаете?!
Она истерически повышает голос, колотит его по плечам, силясь вывернуться, машинально пытаясь сомкнуть ноги хотя бы немного, но как это сделать из её положения. И тут он идёт дальше в прямом смысле слова, и она не сдерживает стон, невольно выгнув шею, а затем уронив голову ему на плечо, упершись лбом в его кадык. Чёрт, у неё в глазах темнеет, вот уж не думала, что от страсти можно лишиться сознания. Она вцепляется в его рубашку, выкручивая её так, чтобы хоть немного прийти в себя, и немного трезвеет, только поймав себя на том, что царапает его кожу ногтями, когда он касается её щеки и сердца. Пылает, но отмалчивается, она совсем не привыкла так откровенно разговаривать. Она опускает ресницы, чувствуя, как сердце жгуче выдаёт гулкие танцевальные па в такт его прикосновениям. Краснеет, словно девчонка, у которой даже первого раза не было. Она с ума сходит от стыда и от того, что ещё больше ей хочется отбросить этот стыд и опрокинуть его на диван. Почему-то, до чёртиков возбуждает, как он облизывает её слезинки со своих пальцев. Даже больше, чем то, что он устроил ей минуту назад. Она невольно смотрит на него теплее, даже с признательностью, когда он говорит ей о том, что её тело услада для него. И в этот момент ей не так важно, насколько она не спортивная. Когда он так говорит, ей хочется красиво раздеваться для него, и хочется, чтобы он на неё смотрел. Она даёт себе моральную оплеуху и даже позволяет себе хмыкнуть в ответ на его слова про её дешёвую одежду. Легко сказать, выкинь, а где она возьмёт другую, и кто сказал, что она ему больше понравиться. Она не собирается принимать от него дорогущие наряды, ей не нужны подачки от мужчин, которые они зовут подарками и считают лучшим способом пометить территорию. О да, от того, как они с Джоли перемывают косточки своим мужчинам, у тех могли бы завять уши, девчонки, они такие, ядовитые и щедрые на «комплименты». Марьяна потряхивает головой, в очередной раз тщетно пытаясь отрезвить себя от него.
-Я не могу этого выносить, чёрт возьми! Я всё сделаю, что Вы хотите, правда. Я не успокоюсь. Не буду плакать и буду для Вас танцевать. Но не сегодня, пожалуйста. - Она почти рычит от передоза возбуждением. Засранец, чёрт его дери, самонадеянный принц, корону которого она засунула бы ему туда же, куда его спесь. Да какого чёрта он с ней делает? Он хочет попасть в её сердце? Он издевается над ней. Она не хочет его слушать, не хочет ему верить и развешивать уши от красивых слов, как идиотка, чтобы потом причитать, что так и знала, но ничего не могла с собой поделать. Она просто свалится ему в руки без сознания, если он не прекратит свои игры. Тут никакой холодный душ не послужит спасением, если он её не поимеет, как последнюю развратную девку. Она сама не выдерживает, впиваясь в его губы поцелуем. Теперь уже она запускает под его рубашку коготки, нежно обходя место его ранения. Расстёгивает её к чертям, порывистыми, дёрганными от нетерпения движениями. У неё совсем нет его выдержки, и она не сдерживает негромкий стон, игриво и сладко покусывая его губы. Касается пальцами его шеи, сжимая её так, словно ему могло взбрести в голову от неё вырываться. Кажется, ещё немного, и от их губ мало что останется. Или они просто задохнуться. Теперь она его не выпускает из объятий, не даёт ему отдышаться, словно в тумане ловит его руку и ведёт ей по своему телу к груди. Она не без труда переводит дыхание и шепчет ему в шею, чуть ниже подбородка, касаясь его кожи губами.
-Почему ты убиваешь людей? Почему ты просто не можешь жить…нормально? - Не самый здравомысленный вопрос после крышесносящего поцелуя, но почему-то только в таком состоянии, прижимаясь к его плечу, и пристроив горящие пожаром ладони на его торсе, она на него решается. Она не из тех, кто легко может закрыть на такое глаза, она слишком нормальная. Она слишком переживает, пусть не столько за себя, сколько за Джоли. Которую Бобу придётся возить по клиникам неврозов, если, вернувшись домой, она будет собирать по всей квартиры мозги своей милой подруги-любовницы. Она не сможет сердцем отказаться от Джоли. Как не сможет перестать чувствовать сердцем Эниши. Она нуждается в них обоих и чувствует себя последней сволочью. Это какая-то эмоциональная групповуха, чёрт дери, но она не может заставить своё сердце закрыть двери для одного из них. И не уверена, что когда-нибудь сможет это сделать. Она начинает танцевать, как он велел. Почему-то больше не хочется спорить с ним, она мягко, слегка смущённо ему улыбается. Она благодарна ему за то, что уже не слишком задумывается, как по-дурацки лежат её волосы, и что нужно было расчесать их тщательнее. Что выглядит, как дура. Ей не просто поверить в его серьёзное к ней отношение, она не думает, что он играет в любовь, но она верит, что сегодня он любит, а завтра нет, и равнодушно проплывёт мимо под ручку с какой-нибудь сексуальной азиаткой, которую, в отличие от Марьяны, не так то просто забыть. Но сейчас ей плевать, что однажды он продемонстрирует свою ласковую циничность принца, который не привык слишком долго играть с одной и той же игрушкой, она слегка инфантильно, но томно, касается своих волос, растрепав их ещё сильнее, плавно двигает верхом тела, ухватив расстёгнутые края рубашки так, чтобы была видна лишь небольшая полоса обнажённой кожи посередине и ничего лишнего и лишь на секунду, с призывной робостью, распахнув их сильнее. Приподнимается, извиваясь чуть более томно и расслабленно, откинув назад спину, конечно же, чуть не свалившись. Она не успевает испугаться, чувствуя, что он её страхует и поддерживает за талию, притягивая к себе. Кладёт ему руки на плечи и смотрит на него не доверчиво, но с желанием хоть немного ему открыться. Тянется к нему, трётся носом о его нос и не сдерживает лёгкой усмешки.
-Кажется, я потянула спину, допрыгалась. И это не шутка. Но ты же меня вылечишь, Эниши-сан? - Иногда ей нравилось так называть его, но в лицо она так не звала его. Ей нравится японское звучание его имени. Она с лёгкой досадой потирает спину и поводит плечами, позволяя кофте сползти с неё на пол. Даже без одежды ей ужасно жарко, словно поднялась температура, но она всё равно к нему прижимается, такому же разгорячённому. Целует его вокруг ушка, оттянув зубами его мочку и прикрыв глаза. Он такой вкусный, что она бы, чёрт возьми, съела его.
-Раз ты нацелился попасть в сердце, надо начинать с малого. Путь туда долог, тернист, и лежит через очень…глубокие тоннели. Почему бы тебе не трахнуть меня? Или я сама тебя трахну, сумимасен*. Выбирай.
Она всё ещё пытается изображать какие-то танцевальные движения, но у неё правда немного болит спина, а она не то, чтобы очень выносливая в этом смысле. Ей нравится вставлять в речь японские словечки, она их шепчет с придыханием, похожим на эльфийский, в исполнении вечерней звезды Арвен. Никогда особо не увлекалась чем-то азиатским, но, встретив его, стала слушать японские песни и вошла во вкус, хотя Джоли сто раз шутливо обещала сжечь диски с именами певцов, напоминающие лай собак. Это было то немногое, в чём их вкусы расходились, Джоли бы никогда не запала на Эниши, как Марьяна бы не польстилась на Боба. И кто сказал, что это плохо. Если Эниши думает, что она шутит, то он наивен и плохо её знает. И его не спасёт никакая катана, так сильно она хочет, чтобы он в неё проник. Она трясущимися от возбуждения руками дёргает его ремень, настойчиво, даже немного нахально, тянется к молнии на его брюках и ласково, но немного жёстко накрывает ладонью то, что ей так хочется почувствовать в себе. Поражается собственной непривычной наглости, когда не открывает взгляда от него, когда с нежной страстью скользит по нему ноготками и подушечками пальцев, а затем сжимает сильнее, чтобы его, чёрт возьми, переменным током слегка ударило. Ей, конечно, до его искусства соблазна далеко, но она с удовольствием отдаст ему пальму первенства. Нет…с удовольствием ему отдастся.

Скрытый текст

*извинение за неоправданно возмутительный поступок.

 Отправлено: 21.04.17 00:14. Заголовок: Ее тело поддается ем..

Ее тело поддается ему целиком и полностью. Он слышит ее запах. А он даже не улыбается с триумфом, потому что чертовски возбужден и ему не нужен триумф ловеласа от того, что она может быть его прямо сейчас, когда он очутится между ее желанных ног. Ощущать некое подобие триумфа его заставляет лишь то, что, черт возьми, когда его палец был в ней, ей было хорошо и ее выдавало дыхание, выдавал стон, выдавала влага, оставшаяся на его тонких пальцах, которыми он еще сыграет мелодию своей страсти на самых ее сокровенных и нежных уголках тела.
- Нет. Сегодня.
Он звучит не капризно. Он звучит упрямо и безапелляционно. Он не собирается давать ей спуску, потому что он пришел сюда, чтобы увидеть ее танец. Ее танец его заряжает и она не понимает, какую в эти моменты имеет над ним власть. Он красивый принц, он прекрасный воин. Эниши, усмехнувшись, скажет, что в нем все прекрасно. но, когда она танцует перед ним, пусть порой слегка неуклюже, он не может оторвать от нее взгляда.
И она его целует и он буквально разрывает ее губы своими губами, словно только этого и ждал. Ее губы пахнут клубникой, самой сладкой клубникой и от них невозможно оторваться. Его руки грубо сжимают ее талию, так же грубо и властно проходят между ножек и он ласкает ее пальцами сквозь ее джинсы, ни черта не нужные. Пальцы зарываются в ее волосы, чтобы оттянуть ее голову назад и провести языком по ее шее, опускаясь к ключицам. Он опускается ниже и мягко касается губами ложбинки между ее грудью, дразня и не касаясь самой груди, когда хочется сорвать с нее эту рубашку и припасть языком и губами к манящей груди, чтобы она кричала, когда он будет терзать ее напряженные соски, но он ни черта ее не отпустит. И все же он добирается до ее груди, чтобы обдать сосок горячим дыханием, но тут же вернуться в исходное положение и посмотреть ей в глаза и позволить устроить голову на его плече.
- Для меня это нормальная жизнь.
Честно и спокойно отвечает он. он не представляет себя в образе того, кого обычно считают тем, кто ведет нормальную жизнь. Он рожден и воспитан так, что убивать это нормально, пусть и звучит цинично. Он не наивен, но не понимает, почему это может ее так волновать. Он не причинит ей боли и не причинит ей зла. И что с того, что он убивает? Эниши облизывает пересохшие губы и наблюдает за ее танцем, словно кот за мышкой. Придерживает ее за талию и резким движением притягивает к себе. Ненужная верхняя деталь одежды сползает на пол и Эниши ласково проводит по ее коже, по полушариям груди, касается ее живота. Он не отвечает на ее вопрос, но его чертовски заводит то, как она вставляет слова его родного языка. Так непокорно и неожиданно. Он позволяет ей касаться себя и шумно выдыхает, когда она касается его там, где его возбуждение уже не просто явно, а готово вырваться наружу. Впрочем, не ее прикосновение имеет такой эффект. Увидев ее, он уже был в такой готовности. Просто бросив на нее беглый взгляд. Эниши мягко убирает ее руку. резко встает и поднимает ее вместе с собой. Не отрывая от нее взгляда, он стягивает с нее джинсы, поддевает пальцами трусики, и, когда они оказываются в его руке он вдыхает ее аромат. Он их отбрасывает и она совсем обнажена и беззащитна перед ним. Он поднимает ее на руки, и снова сажает себе на колени. На диване она развлекается со своей темноволосой подругой. Эниши будет ласкать ее обнаженную и дрожащую на своих коленях. Он заводит ее руки за спину. Не позволяя ей пошевелиться. Он заставляет ее раздвинуть ноги, как можно шире. Она сидит на его коленях, со скованными сзади руками и широко раздвинутыми ножками, а Эниши говорит ей в губы
- Я тебя трахну. Ты будешь кончать не одну минуту. Твое тело сведет судорогой и ты будешь дрожать еще очень долго. Ты будешь кричать.
Его свободная рука ласкает внутреннюю сторону ее бедра, но так и не касается того самого места, он специально ее дразнит, чтобы она сама подалась бедрами ему на встречу. Он тянет за ее руки за спиной, чтобы она наклонилась и прогнулась и теперь он ласкает языком ее грудь. Резко отрывается, заставляет ее смотреть ему в глаза и теперь уже ласкает ее между ног, не проникая в нее. Довести ее до оргазма в таком состоянии проще простого, поэтому он не отрывает от нее взгляда и заставляет смотреть ему в глаза. И, когда чувствует приближение, останавливается. Чтобы потом снова начать эту сладостную пытку. Его ремень оказывается очень кстати. Он завязывает ей руки за спиной. Теперь обе его руки свободны, в то время, как она пред ним как на ладони.
- И знаешь, что самое интересное. Мне для этого не придется даже раздеваться.
Он полностью сковывает ее движения и она полностью в его власти. Он зубами оттягивает ее сосок и проникает пальцами внутрь, чтобы снова ласкать ее там без проникновения.

 Отправлено: 10.05.17 02:07. Заголовок: Он говорит так власт..

Он говорит так властно, что у неё едет крыша, хотя, казалось бы, дальше некуда. Он дразнит её, он целуется страстно, а его прикосновения грубые и бескомпромиссные. Так, словно он её мысли читает, и она не может насытиться им. Он оттягивает её волосы, делая немного больно, и эта боль даже ей нравится и кажется сладкой. Но он столько раз ясно давал ей понять, что умеет причинять боль по-настоящему, что ей сложно расслабиться в его руках. От него никогда не исходило агрессии в её отношении, но она часто ловила его более, чем равнодушный и даже жёсткий взгляд на других. И в такие моменты ей становилось страшно от мысли, что он может быть совсем другим. Эдакий тёмный принц с катаной. И, несмотря на то, что в каких-то своих девичьих фантазиях она запросто могла представлять себя в самых безумных ситуациях, где мужчины были не рыцарями, а прекрасными злодеями, в жизни, конечно, у неё от подобного поджилки тряслись. Но всё это будто теряет значение, когда он так прижимает её к себе, что она стонет в его губы, хотя всегда стеснялась быть слишком чувственной в постели с мужчинами. Ей казалось это наигранным и нелепым. Она и не подозревала, что просто мужчины были не те. Он играет с её грудью, то обдавая дыханием, то снова ускользая куда-то к шее, и она, прерывисто ловя губами кислород, не очень-то мило царапает его спину, закусывает губу и прогибается в спине, чувствуя себя, как чёртова развесившая уши Анастейша Стил, которую они с Джоли между собой называли ванильной дурой, но почему-то всё равно, в обнимку, пялились на этот фильм с весьма посредственным сюжетом, претендующим на садо-мазо. Она немного отвлекается, когда он отвечает, и, с мягкой улыбкой, качает головой.
-Хотелось бы верить, что ты убьёшь их раньше, чем они тебя. Ты безрассудный. - Кого, их? Врагов, наверное. Те, из-за кого его катана в крови, а на боку порез, из которого всё ещё немного сочится кровь, проползая сквозь бинты. Но уже не так сильно, как, когда она слегка ошарашено перевязывала его. И всё же, она даже немного собой гордится, что не впала в истерику с заламыванием рук, а сделала то, что сделала бы и его сестра, гораздо более привычная ко всем этим его безумствам. Просто интуитивно. Ей хотелось хоть чем-то облегчить его боль, хотя, он назвал бы свою рану жалкой царапиной и в который раз посмеялся бы над тем, что она склонна драматизировать. А что она ожидала? Чтобы он сказал, что она открыла ему глаза, и он решил исправиться и жить, как все? Или что он убивается о том, до чего жаждет жизни, полной миролюбия, где нет места насилию? Смешно, он всегда производил впечатление человека пресыщенного, но более чем довольного тем, что имеет. И вряд ли он хотел бы что-то менять. Придётся учиться не удивляться тому, что ему проще назвать её жизнь ненормальной и пресной. Хотя, они с Джоли уж точно так не считают, но в этом женщин не дано понять мужчинам, даже самым чувственным и проницательным. Не говоря уже о Бобе, который не стеснялся в выражениях, едко комментируя их девчоночью романтику, стоявшую ему поперёк горла и особенно то, что никто прислушиваться к нему и прекращать милый разврат не собирался. Она не успевает опомниться, как он поднимает её, и она, в своей немного пугливой манере, думает, что умудрилась его обидеть или разозлить, но он разубеждает её, стягивая с неё остатки одежды и подхватывая на руки. Она немного смущённо, но крепко, обвивает руками его шею и заглядывает ему в глаза из-за подрагивающих от страсти ресниц.
-Эниши… Эниши-сан.
Она заметила, как он отреагировал, когда она его так назвала, и ей нравится шептать ему в губы японский вариант его имени. Он сажает её на себя, и она сжимает его бёдра коленями, но он так пошловато разводит их, что ей даже не становится неловко. Она чувствует себя, как будто он распарил её в бане, и она просто не способна сопротивляться его натиску, хотя совсем не привыкла к таким откровенным играм, они её всегда смущали, и такие вещи она предпочитала делать или наедине с собой или с Джоли. Она не была занудой или слишком уж скованной в сексе, но во многом не могла довериться мужчинам, а Эниши делает всё так, как сам решил. И это чертовски её возбуждает. Она раздвигает ноги шире, откидывая шею назад, когда он касается её там. Отчаянно прижимается к нему животом, ёрзает на нём, чтобы лучше ощущать его возбуждение, которое так манит её. Она с силой к нему прижимается, цепляясь за его шею, спину, потирается щекой о его щёку, упирается губами в его плечо и обводит языком его ушную раковину, запуская немного внутрь. Не в её стиле говорить пошлости, но ему она шепчет, потому, что просто не может держать это в себе. Она и так сдерживается, чтобы с ума не сойти от его прикосновений и ласкового, самоуверенного тона воина, привыкшего отдавать приказы.
-Трахни меня, Эниши-сан. Засади мне по самые гланды.
Он сначала сковывает пальцами её руки, и её потрясывает от его изящных, но сильных пальцев, из которых она не смогла бы вывернуться при всём желании, а такого желания она не испытывает. Она хочет совсем другого. А он ещё и завязывает её руки ремнём. Ей на секунду становится не по себе, она ведь не знает его пристрастий. Он убивает людей и называет это нормальным, что ему стоит сделать что-то, что может её напугать. Но она по его глазам видит, что он не стал бы изводить её страхом, у него совсем иные планы, и немного расслабляется в его руках. Он говорит, что ему даже раздеваться не нужно, и она приподнимает одну бровь, словно он бросил ей вызов. Не то, чтобы она сомневалась в его талантах, да что уж там, она уже заведена до такого предела, что может кончить, даже если он будет просто на неё смотреть своим влажным, до безумия откровенным взглядом. Но всё же, она не может понять ход его мыслей, и это немного нервирует. Он возбуждён не меньше неё, но не желает её поиметь. Если бы он сказал, что не смеет покушаться на то, что между ними с Джоли, она бы не повелась, не такой он, чтобы отказывать себе в удовольствиях, да и они давно не верят в благородные порывы мужчин. Так почему же он хочет сделать ей приятно, но не позволяет сделать приятно ему?
-Ты… как-то сказал, что я твоя любимая игрушка. Ты самоуверенный и наглый тип. И это чертовски… тебе идёт. - Её слова прерываются от страсти. Она помнит, как он ей сказал, что быть игрушкой не зазорно, даже жестокие дети не любят, когда их игрушки ломаются. Он был циничен и ласков, и довёл её до слёз, когда пролил на её платье шампанское, заявив, что ей не подходит дешёвка из китайских магазинов. Он столько раз её доводил, но ни разу не назвал её шлюхой, хотя, разве она не повела себя именно так, когда согласилась за деньги раздеваться и танцевать перед ним, пусть даже ради подарка её Падме. Она ведь давала себе зарок, что больше никогда не будет себя продавать. И ей мучительно стыдно за то, что он увидел её грязную сторону, правда, он настолько уверен в своих желаниях, что ей кажется, она ничего не может ему о себе рассказать, что вызвало бы у него недоумение и заставило бы от неё отказаться. Эниши… Он дразнит её, заводит, манит и не позволяет наступить развязке, она в полубезумии сжимает ножки, пытаясь поймать ими его руку, и не дать ему её убрать, но он не позволяет ей получить разрядку слишком быстро. Её всегда до безумия возбуждало прерваться на самом интересном месте, правда, даже в играх с самой собой не всегда получалось выдержать напряжение, но ему не занимать выдержки, и он не ведётся на её немые мольбы ей потакать. Она не умеет в такие моменты смотреть в глаза, но от его не может оторваться, словно он приковал её взглядом.
-Да что же ты творишь… Ты не можешь так надо мной издеваться, это нечестно, жестоко.
Он кусает её за сосок, снова и снова скользит между ног пальцами, и она измученно стонет и извивается на нём, как чёртова шлюха. Порывисто покрывает его шею нетерпеливыми поцелуями, с нежной страстью чмокает в кадык. И сильнее, и ещё. Грубее, несдержаннее. Она покусывает его кожу, и горячо, даже развратно, ведёт языком к его скулам и мочке уха. Вжимается в его тело грудью, чувствуя, что её соски пылают пламенем, и этот жар не может не передаться ему. Она трётся об него, словно кошка о шарик кошачьей мяты, пока он позволяет ей, и снова не оттягивает руки.
-Я хочу тебя, хочу почувствовать тебя в себе, чёрт дери. Безумно. Отдери меня так, чтобы я молила тебя остановиться.
Её голос срывается то на шёпот, то на хрип. Она даже дышит с трудом, перед глазами вскоре вспыхнет фейерверк. Она снова тянется к нему, её волосы щекочут его плечи, а она целует ложбинку на его шее и уже, без зазрения совести, любуется его натренированными мышцами, до боли сжимающими её. Он так её завёл, что она бы даже дала ему в задницу. Хотя это был почти её страшный сон. Но он настолько по-хозяйски касается самых потаённых её мест, что с ним она зажиматься не в силах. Она вспоминает, как он зарылся лицом в её трусики, и как кровь прилила к её щекам от этого зрелища. Она улыбается, прикрыв глаза и сбивчиво, совсем не так эротично, как он, но не менее пылко облизав губы, и его, и свои, она уже не разбирает, снова впивается в него поцелуем, чувствуя, как в бешеном вихре танцуют их языки.

 Отправлено: 11.05.17 23:47. Заголовок: Ему ведь чертовски н..

Ему ведь чертовски нравится, как она говорит пошлости. Ее перепуганный взгляд и нежелание танцевать перед ним, он всегда понимал, что это лишь скованность. Его желанием было проникнуть ей в мозг, заставить ее раскрепоститься и кричать ему в ухо пошлости. Она танцевала ему скованно, она не раскрывалась. Но он прекрасно знал с первого взгляда брошенного на нее, что она будет вот так молить его трахнуть ее. Она только бросила тогда на него испуганный взгляд с подносом проходя мимо и он уже понял, что она будет развратно на нем сидеть. Только на нем. если бы она так развратно сидела на ком-то другом, то он бы тому человеку снес голову и она бы упала к ее ногам. Он бы не причинил ей боли. Глупенькая. Он хочет иметь ее без остановки, черт возьми.
- Ты понимаешь, как возбуждает, когда любовь твоей жизни умоляет тебя отыметь ее?
Он улыбается ей, даже немного озорной улыбкой, продолжая играть пальцами между ее ножек, его еще больше распаляет то, как она пытается удержать его руку. Эниши спокойно может себе позволить назвать ее любовью своей жизни, если он так считает. Помнится, до Марьяны его многие обвиняли в том, что он боится говорить слова любви. Они с Янлин искренне смеялись над такими заявлениями. Эниши не из тех, кто боится признаваться в любви. И, если не признавался, значит не любил, он в игры в молчанку не играет. И, если он ощущает, что Марьяна Саффран в любом случае останется любовью его жизни, даже если выйдет замуж за другого (несчастный камикадзе), то он может признаться ей в этом на третий день знакомства. Он снова и снова почти доводит ее до пика своими пальцами, чтобы отступить и, не давая ей отдышаться, продолжить. Она распаляет и заводит его все сильнее и сильнее с каждой секундой и только его выдержка помогает ему не наброситься на нее и не исполнить ее «просьбы».
Она его целует, он пылает страстью и, черт возьми, такими эмоциями, которых в нем никогда не было. Он целует ее, то страстно, тут же меняет темп на нежный, слегка отстраняя ее и ласково обнимая своими губами ее губы, чтобы резко притянуть к себе, сдавить ее грудь, почти до боли и умопомрачительно властно покусывать ее нижнюю губу.
Эниши отстраняется. Резким движением вводит в нее два пальца и резко поднимает, придерживая за бедра, чтобы не доставить излишней боли. Он не видит ничего плохого в боли. Но излишней боли не доставляет. Эниши бережно кладет ее столик, на котором лежат какие-то журналы, предварительно журналы скинув и зацепив губами ее сосок. Теперь уже она лежит на столе со связанными руками и он властно раздвигает ее ножки, оказываясь между ними. Его руки изучают ее тело, он двигается пальцами по очертаниям ее фигуры, словно слепой. Он укрывает ее своими пальцами и ласкает каждый сантиметр ее кожи, едва касаясь подушечками пальцев, доводя ее до дрожи и заставляя извиваться. Он дразнит ее этими легкими прикосновениями, обводит сосок, слегка сжимает его. нависает прямо над ней и улыбается.
- Знаешь, почему я не трахаю тебя так, чтобы у тебя дрожали ноги?
Медленно опускается, покрывая поцелуями ее желанное и дрожащее тело. Шепчет прямо ее в кожу, словно хочет, чтобы его слова впитались в нее.
- Знаешь, почему я еще не в тебе и ты еще не кричишь и не царапаешь мою спину?
Оказывается прямо между ее широко раскрытых ножек и крепко их держит, на случай, если она захочет их свести. С хитрой улыбкой теперь он уже ласкает ее там языком, заставляя стонать и извиваться, руками лаская ее тело, сдавливая кожу, дразня ее. Снова доводя ее практически до пика и не давая вырваться и не останавливая эту пытку, Эниши останавливается и теперь медленно, снова покрывая поцелуями ее тело, возвращается к губам.
- Знаешь, почему ты передо мной полностью обнажена и у тебя будут дрожать ноги, а я сброшу напряжение в бою, но думая о тебе?
Его язык дразнит ее сосок. Окончание близко. Эниши чувствует, как дрожит ее тело. Его тело дрожит так же. его сердце отстукивает ритм по ее коже, когда его губы оказываются напротив ее губ.
- Потому что я тебя люблю, а ты меня пока только хочешь. И, как только ты меня полюбишь, я буду иметь тебя во все места. Во всех постах. И везде.
И он накрывает ее губы властным поцелуем, а его пальцы резко проникают в нее, имитируя тот самый половой акт, наконец, позволяя ей расслабить тело.

 Отправлено: 16.07.17 11:39. Заголовок: Она чуть рассудка не..

Она чуть рассудка не лишается, когда он буквально заталкивает в неё пальцы и мягко перекидывает на стол. Она ощущает прилив страха и безудержного желания. Ей немного больно, но эта боль такая же чувственная и сладкая, как каждый его вздох ей в кожу. Он хватает её за ноги так, что ей хочется плакать, она не знает, как ещё выразить то, что она ощущает, когда он касается её языком там. Когда его хватка чуть ослабевает, она с силой, жарко сжимает его голову коленями, закинув ножки на его спину и бездумно, с нажимом водя ступнями по его лопаткам. Она выгибает спину, интуитивно пытаясь освободиться от пут столь рьяно, что слегка режет себе запястья его ремнём, но ей плевать. Она хочет его касаться и хочет любить то, чем он не желает ей зарядить, языком. Она не может вырвать из плена руки, но подаётся бёдрами ему навстречу и извивает её так, чтобы он, чёрт возьми, трахнул её языком и губами. Она забывает про скромность и стыд. Она потекла, как последняя шлюха, и даже эта мысль не заставляет её остановиться. Он покрывает её поцелуями, и от каждого её тело дрожит и ломит, как в лихорадке, и эта ломка до безрассудства возбуждающая. Она то шепчет, то выкрикивает его имя в неистовых оргазмах.
-Чёрт возьми, я хочу…чтобы ты…засадил в меня…свой член.
Она тоже бывает немного упряма, но он не поддаётся на её провокации, хотя эти провокации чертовски искренние. Она не умеет произносить в постели пошлые словечки, но тут они сами слетают с языка. Она чуть ли не матерится, возбуждённо, с придыханием. Он, чёрт возьми, имеет её пальцами, и она протяжно стонет, даже не скрывая свою страсть. До боли кусает его ухо, шею, пытаясь в него вжаться так, чтобы он словно в неё провалился. Она с чувством проводит языком по его векам, ей хочется впиться в его волосы пальцами и оттянуть их, оставить на его спине татуировки от её ногтей, но связанные руки ей не позволяют. Он на неё наваливается так, что запястья затекают, он чувствует, как ей нравится. И как для неё было бы слишком. Она любит боль в сексе и немного мазохистка, но не конченая. И, когда он говорит ей, что любит, она чувствует фейерверк в сердце и в глазах. Она даже не сразу соображает, что он освобождает её руки и поднимается.
-Ты хотел трахнуть меня в сердце…этот бой ты выиграл. Ты туда меня поимел. - Она пытается отдышаться и кое-как принимает сидячее положение. Обвивает его ногами, тянется к нему, прижимается к его разгорячённому телу. Её тело также пылает, словно печь, в которую он закинул ядрёных дров. Он сказал ей, что любит, и она не очень верит в то, что он испытывает к ней, зовётся этим чувством, в самом существовании которого она сомневается. Но он, чёрт возьми, этим своим признанием поимел её в мозг.
-Какой же ты упрямый…я дала бы тебе во все места. Во всех позах. И везде. Но я в любовь не верю. Я не хочу любить тебя, ты сделаешь больно моему сердцу. Мужчины не умеют любовью делать женщин счастливыми. А женщины не умеют делать счастливыми мужчин.
Она рассеянно шепчет это, ещё не слишком отойдя от плена их безумия. Она даже не тянется к одежде, ей не хочется стыдливо накинуть на себя халат. Она бы закуталась в его рубашку, но боится, что это лишь подогреет их накал, а ещё одной такой пытки она не выдержит. Она уважает его желание быть завоевателем, что поделать, такая уж фишка у мужчин ещё со времён пещерного человека, но ей хочется, чтобы он пригвоздил её к столу своим членом. И она даже не стыдится. Хотя, конечно, не может сказать, что чувствует себя расслабленно. Им ещё долго нужно друг о друга тереться, чтобы стать родными. С Джоли им для этого хватило пару взглядов и нежных утех. Но это другое, женщины умеют плыть на одной волне и быть друг другу опорой. Ей кажется, она недостойна его. Он готов бросить к её ногам всё, а она не может отдать ему всё своё сердце. Оно принадлежит не ей, но и Эниши и Джоли, она бы разорвала его, если бы это что-то упростило.
-Знаешь, с другим мужчиной я не смогла бы сделать и половины того, на что могла бы пойти с тобой. Я не люблю в постели многие вещи. Но все их мне хочется сделать с тобой. Безрассудно и дико.
Она не будет врать и говорить с другими. С Джоли она бы могла. И очень многое они уже делали из того, что когда-то она не смела и вообразить. И она не уверена, что когда-нибудь смогла бы доверять Эниши так, как Джоли. Она знает, что Джоли от Боба потеряла своё сердце. И та может сколько угодно отрицать. В это Марьяна не верит, но она верит, что Джоли точно также боится своего мужчину любить. Они не бояться по-женски любить друг друга, и это безумие грозит свести всех его участников с ума.
Она ненавидит целоваться, но его её так и тянет целовать. Его губы манят её глаза, а для её губ они словно магниты. Её губы разве что не по швам трещат, когда она снова упивается их поцелуем. На сей раз чуть более спокойным, но чувственным и проникновенным. Она терпеть не может все эти игры языками, но с ним ей хочется играть в эту игру, не останавливаясь. Поглаживать его и ласкать так, как она ласкала бы не только его язык, если бы он так ей не сопротивлялся. Обводить его контур и касаться его нежной слизистой снизу, словно маленькими импульсами тока. Он же шарахает её током так, что непонятно, как у неё волосы не встали дыбом от такого напора страстей. Марьяна мягко улыбается, обвив руками его плечи и сладостно потираясь лицом о его торс.
-Ты не можешь меня любить. Ты меня даже не знаешь. Ты с ума меня сводишь, а я свожу с ума тебя. Ты можешь звать это любовью. Я зову это страстью. В чём разница?
Она не кокетничает, а делится с ним своими наблюдениями. Кто-то называет приятелями друзей, а для кого-то уместно сказать, что приятель ему друг. При этом оба могут испытывать нечто похожее, и разница только в словах. Он ведь прекрасно чувствовал, как она дрожала, когда он её ласкал. Как выдыхала его имя ему в губы и как не могла сдержать грязных стонов похотливой шлюхи, когда он, чёрт возьми, драл её своими изящными, властными пальцами, умеющими мастерски управляться не только с катаной. Она не верит в любовь и считает, что, если слишком забить себе романтикой голову, это всё усложняет. Она не хочет любить его так, чтобы хотеть повеситься просто потому, что он кинул на другую взгляд или на пару минут дольше задержался на этих его сражениях. Она не хочет впадать от него в такую зависимость сердцем, в которую давно впала телом. А, может, она боится, что и сердце ему поддалось, но она пытается этому противиться. Она не умеет быть в отношениях и не умеет любить мужчин. Но он для неё совершенно особенный. Будь она Кэрри Бредшоу, он был бы мужчиной её мечты. С которым в сериале у неё ничего не получилось. В фильме они поженились. Она себя обманывает. Конечно, она баба дура, и хочет любить его.
-Не нужно, чтобы в бою ты думал обо мне. Ты должен быть сосредоточен.
Она, конечно, не мастер боёв, чтобы давать ему наставления, но она почему-то уверена, что мысль об их «невинных» любовных утехах его отвлечёт. Он во всём такой самоуверенный. С ней он самоуверен оправданно, но что-то ей подсказывает, что поле боя не лучшее место, чтобы отвлекаться на неё. Вовсю рубить врагов, выливая на них нерастраченную страсть, может, неплохо, но Эниши не неуязвимый, как бы ей не хотелось в это верить. Она не сомневается, что, как воин, он также хорош, как в постели, но она, чёрт возьми, не только его боится. Она переживает за него и не хочет, чтобы кто-то снова его ранил. Она, может, и научится не кудахтать, когда снова будет обматывать его бинтами, но хватит ли у него здоровья, чтобы жить так. Она пытается унять нервы тем, что он, с тем же успехом и опасностями, мог быть военным. Но, что греха таить, её чертовски возбуждает одна только мысль, как он ловко орудует катаной, столь же утончённой и изысканной, как и владеющий ей принц.
-Рассуждаю с таким видом, будто что-то знаю о боях. Не возражаешь?
Она в лёгкой нерешительности тянется к его катане. Кидает на него вопросительный взгляд, не уверенная, что это не слишком личное. Достаёт его меч из ножен и пристально вглядывается в лезвие со следами крови его неприятелей. Она старается убедить себя, что не боится. Она чертовски боится, но ей не хочется прятать взгляд.
-Мне сложно понять твою жизнь и то, что она тебе нравится. Но это твоя жизнь, и я хочу попробовать от неё не шарахаться. - Она неторопливо и ласково водит пальцами по его щекам, нежно и с упоением их поцарапывая. Ей постоянно хочется касаться его лица, и она трётся щекой о его шею, упираясь головой в его подбородок. Ей хочется его ощущать. И впитать в себя его запах.

 Отправлено: 17.07.17 21:58. Заголовок: Он так же с трудом в..

Он так же с трудом восстанавливает свое дыхание. Он умеет быстро восстанавливаться в бою и после, но она это совершенно особое поле боя. На нем не действует его талант самурая.
- Ты дашь мне во всех позах и во всех местах. Когда поверишь в любовь. И прекратишь рассуждать, как ребенок.
Мягко произносит Эниши. Он ничего постыдного в любви не видит и циничным не был даже тогда, когда никого не любил. Он верил в то, что однажды встретит ту самую и в его случае это не было каким-то сопливым романтичным настроем. Это было самым обыкновенным фактом. Эниши не видел ничего стыдливого в том, чтобы любить и дарить свое сердце одной женщине.
- Ты все время про постель. А на какие безумства со мной ты готова вне постели?
Он улыбается мягко, прищурившись. Они, как будто бы местами поменялись и она рассуждает, как мужчина, а он отдает предпочтение воистину женским и романтичным мыслям. Только из уст Эниши это не звучит так, словно он какой-то несмышленый юнец, который впервые увидел обнаженную женщину и поэтому признается ей в чувствах до гробовой доски.
Ему нравится упиваться поцелуями с ней. она вкладывает в поцелуи страсть, он вкладывает в них всего себя. Эниши не какой-то слабак, которого бы отвернуло то, что она в него не влюблена и, что в ее сердце есть другой или другая. Раз в сердце другая, то это невероятное везенье. Не в его правилах лишать головы женщину. Марьяна бывает столь наивной. Она целует его страстно, он сейчас уже целует ее нежно. Мягко касается губами, трется носом о ее губы. Поглаживает по обнаженной и ароматной коже. Снова оттягивает ее голову назад, чтобы провести языком по ее тонкой шее.
- Ты сама узнаешь, в чем разница. Когда полюбишь меня.
Он даже озорно подмигивает ей, когда зарывается пальцами в ее волосы и ласкает кожу головы. ему чертовски нравится ее ласкать, причем во всех местах и он бы так мог проводить целые дни. Ему нравится, как трепещет ее тело, нравится легкая дрожь, мурашки на ее руках. нравится, как приоткрыт ее рот. Черт возьми, ему нравится ее упрямство и то, что она пока в него не влюблена и не любит его. потому что это честно. Она честна с ним. Его это не то, чтобы восхищает, его это заводит.
- Я и сосредоточен. В бою всегда нужно думать о тех, кого любишь. Если хочешь вернуться живым. Когда я не захочу вернуться живым, то освобожу свою голову от всех мыслей о близких. И это будет мой самый триумфальный бой. Но последний.
Эниши пафосен, этого не отнять. Он всегда рассуждает о боях в пафосном ключе и признает, что он хороший воин. Может быть, он даже излишне самоуверен, что раздражает многих якудза. Возможно, даже раздражает многих из клана Миуру, но Эниши считает, что, если ты сам в себе не уверен, то с чего твоим врагам бояться того, что ты можешь их победить? И на самом деле ему все равно, что там о нем думают. Задеть Эниши могут просто истинно близкие люди.
Когда она берет его катану и всматривается в нее, Эниши этим зрелищем наслаждается. Он не из тех, кто трясется над своим оружием, Эниши вообще многих очень сильно раздражает своей беспечностью. Порой, даже своих близких людей. Эниши – истинный принц, который был рожден для того, чтобы стать отличным воином и, наверное, погибнуть в расцвете своих сил. С его характером, ему нужно было быть одиночкой, который никого не любит и все время один. Но он и здесь кидает вызов своей судьбе и привязывается намертво.
- Ты не должна понимать мою жизнь. Понимай меня и этого будет достаточно. Я тебя не тороплю и ты никуда не торопись.
Какое-то время они разговаривают. Просто на отвлеченные темы, ему нравится слушать, как она рассуждает. Упрямо. Когда она начинает посматривать на часы, он усмехается, понимая, что она опасается, что ее подруга застанет их на месте преступления. Он даже не принимает душ, потому что не хочет с себя смывать ее запах. Она провожает его и уже у дверей он снова пылко прижимает ее к холодной стене, снова ласкает, целует ее шею, заводит ее, снова исследует ее тело своими пальцами. Терзает губы. И только потом он разгоряченный оставляет ее разгоряченную.

 Отправлено: 07.06.21 00:56. Заголовок: С одной стороны, Боб..

С одной стороны, Боб – весьма понятный и незамороченный, порой даже игриво порочный разудалый тип. С другой – он властный, грубоватый и непримиримый циник. Он не то, чтобы в каждой бочке затычка, но ему слишком часто всё не так, не то – и отправлялись бы все неугодные ему лесом, а лучше – передавили бы друг друга сами, коли бесят. Шутка ли сказать, сколь неугодных личностей насчитал бы Боб, стоило дать ему волю – ибо он, мягко выражаясь, не отличался и уж точно не страдал ни дружелюбием, ни благодушием, спаси его и сохрани от подобных варварски ванильных прегрешений. Нет, ему, с прочной, зачастую жёстокой практичностью стоящим обоими ногами на бренной земле, безо всяческих витаний в облаках – постоянно требуется вставить свои веские пять копеек и ощущать себя хозяином жизни. К слову, совершенно необязательно единственным. Он много о себе мнит, но его глаза не застилает глупый туман излишнего самомнения. Он вращается в социуме и не считает себя неуязвимым. Понимая распрекрасно, что его извечные конкуренты - братья Кроуфорд - могут извернуться и при удачном для них стечении обстоятельств его бизнес потопить. Боб не будет сопливо врать, будто он этого не опасается - чересчур много сил и нервяков он положил на построение своей империи, чтобы легко позволить просто взять да развалить его труды. Он не из тех, кто сдастся без боя или же стал бы умалять ценность денег. Благо в его приземлённом понимании, без финансов пресловутые эмоции как на вулкане, которые то с драматичными слезами, то с яростным негодованием ждёт от него Джоли – на хлеб, как говорится, не намажешь. Она же называет его бесчувственным чурбаном, как буквально вчера, когда она сама же послала его к чёрту, а он в своём стиле рационального подонка привычно скептически ждал, когда пройдёт буря, вроде бы не намереваясь делать первый шаг. Ну точнее, он уже почти отточенным жестом отправил ей кольцо, на которое - он прекрасно тот момент отметил – не так давно блеснули её глаза. Джоли не была слишком падка на побрякушки, он столько их ей дарил, что она, откровенно говоря, стала воспринимать их как должное и нечто будничное - а Боб, в общем-то, не возражал против подобного расклада – полагая, что лишь неудачники будут припоминать своей женщине как расщедрились на веники и цацки.
В общем, как ни крути, а на сей раз он ощутил нутром – что-то складывалось не так, незнакомым ему образом, а оттого невольно нервировало – он, забавным образом, ожидал от своей кошки любой буйной непредсказуемости, но никак не усталого ухода по-английски. Это заставило его растеряться, зло скрипеть зубами и, наверное, впервые, кроме шуток, испугаться её потерять. Ведь ему самонадеянно казалось – они не будут вместе каждую минуту, вот ещё детские глупости, но в своём свободном стиле никогда друг друга не оставят. А теперь растерянность слегка давила в нём цинизм и пробуждало некое шестое чувство. Неужели дело в этой девчонке, Марьяне? Нет, это он признать бы отказался, хоть приставьте пистолет Бобу к виску. Он вполне верит в женскую дружбу, но его смешит мысль про женские игры в любовь. Он для этого осознания слишком…мужчина. Хотя, надо отдать Джоли должное, их шуры-муры с Марьяной под гордым названием «любовь» знатно взбесили его. Его по-своему заводила вся эта девчоночья игра в роман, он секс Джоли с девицами никогда не счёл бы за измену, наоборот, видел это неплохим подогревом их отношений. Только вот игра с Марьяной покусилась на его святое – потому, что номером один в то восторженной, то драматичной судьбе своей женщины Боб привык видеть себя, а не какую-то то рыжеволосую, то блондинистую девчонку, умудрившуюся также мастерски сносить крышу Эниши, как Джоли – ему. С другой стороны – убиваться из-за девчачьих поцелуев – не о нём. Как, впрочем, и углядеть соперницу в девчонке. Проклятый Такер – другой вопрос. Правда, Такер столь непревзойдённое дерьмо, что Джоли, чёрт дери, не выпьет столько, чтобы додуматься вернуться к этому ублюдку. Или, быть может, Боб вполне выпьет столько, что свернёт ублюдку его тощую шею, в случае чего. Он не ревнив, нет, не особенно. Но недоумок Такер заставит скрипеть зубами кого угодно – так, по крайней мере, наивно убеждает себя Боб под мягкий гогот Эниши и скептически-понимающую усмешку Бату. Короче говоря, речь о том, что, по мнению Боба, соперником мужчине может быть только другой мужик, каким бы тот не являлся козлом. А рыжеволосая-блондинистая девчонка…какая там она ему соперница за сердце, грудь и попу Джоли, так, лапочка курам на смех, по нахальному мнению Боба. Что ж, зато им с Эниши смело можно сказать своим коварным дамам сердцам спасибо за то, что благодаря их милым козням они подружились. До того Боб не мог похвастаться наличием друзей, тем более компании. Теперь же давно ощущает себя с Эниши и Батыем своим в доску парнем, пусть они, казалось бы, из совсем разных миров и песен.
К слову, о честной компании. Боб умеет быть на удивление отвязно-беспечным – вот кто за уши его тянул в криминальную компанию Эниши и Батыя? А дёрнул же чёрт - Бобу подавай друзей как можно менее тривиальных, обычные, простые парни в его понимании - скука смертная. Подумаешь, пока они дружно заливаются алкоголем по самые уши, кто-нибудь из вражеского стана азиатов может припереться портить им малину пафосными размахиваниями мечей - Боб, конечно, не владеет ни катаной, ни даже захудалым пистолетом, но для него сей факт ни разу не повод трусливо поджав хвост бежать миловаться с кем-то другим, о ком завтра он не вспомнит. Потому как отчего-то ни деловые партнёры по бизнесу, ни недруги, ни приятели ничем не цепляли дружеские ноты его души. В отличие от Эниши с Батыем – хоть с первым они поначалу были на ножах, образно выражаясь, неустанно язвя друг на друга и фыркая. И дофыркались до того, что вот так крепко сдружились. А там и с Батыем Боб свёл знакомство, сложно сказать, кто в их компании играет роль заводилы, а кто голубя мира – вероятно, каждый берёт на себя сию бренную миссию в порядке живой очереди. Они всегда были разными, и это случай, где противоположности сошлись. Боб, пожалуй, только в Эниши способен принимать то, как открыто он рассуждает о своих чувствах. Батый спокойно относится к тому, до чего неустанно Боб заливает в себя алкоголь, и оба друга давно привыкли к перманентным попыткам Боба упорно делать вид, мол, ни черта он не страдаетп о Джоли. Каждые чёртовы пару минут.
Так вот. После многострадальной ссоры, которая на прочие их с Джоли ссоры окаянно не была похожа – Боб успел прошвырнуться по всем ему известным и доселе не разведанным злачным местам как в обнимку с друзьями, так и сам по себе. Успел наработаться вдосталь, зверски наорав на всех подчинённых раз двадцать, срывая невысказанную досаду на тех, кого для того и взял на работу. Он, продолжая каверзно сам перед собой усиленно делать вид – мол, всё путём, и у него найдётся море дел, баб и движухи без закидонов Джоли – раз сто пощёлкал все возможные каналы, странно, как несчастный телевизор не задымился от его бешеных усилий. В какой-то момент Боб всё-таки психанул. Напился снова, кое-как впихнув себя в новёхонькую тачку, чтобы к чертям разбить то ли бампер тачке, то ли свою задурманенную его кошачьей стервозиной голову – дабы был повод обвинить Джоли во всех грехах и заставлять его приласкать с чистой совестью. Он оказывается у знакомых дверей халупы своей женщины и этой её неизменной подружки. Пьяным гомоном рискуя всполошить соседей.
-Открывай сейчас же. Ты, конечно, отменная стерва, Джоли. Но моя стерва. Поэтому открывай, раз я надумал заявиться после твоих чёртовых выступлений! Я жду, давай живее.
Он пьяный, с запачканным костюмом, изгаженным помадой стритизёрш, надеявшихся обобрать богатого клиента словно липку – идиотки, что с них взять. Стало быть, в таком очаровательном виде он нынче тарабанит в дверь Джоли. Плевать, пусть там хоть она развлекается в ванной вместе с Марьяной и Такером за компанию, это его не остановит. Он потопит Такера – ибо нефиг мешаться под ногами, а девчонку выпнет к Эниши в объятия, ибо, блин, нефиг мешать ему обвинять Джоли во всех грехах.
-Ну же, не упрямься, малышка. Открывай немедленно, слышишь?!
Он, обычно невозмутимо язвительный, на странном взводе. Непривычно.

 Отправлено: 10.06.21 01:51. Заголовок: Когда Джоли страдает..

Когда Джоли страдает, то страдает она картинно, вынося всем мозги, не вставая с постели и даже не думая держать себя в руках. На людях она умеет держаться, но, если ей истинно плохо, то ничто не заставит ее выйти в люди. Джоли сложно понять. Нет, она совсем обычная, просто больно много тараканов. Ее понимает лишь Марьяна, ее девочка, поэтому Джоли сразу на нее запала, потом захотела, потом полюбила, а дальше просто привязалась по-настоящему. Марьяна наливает Джоли вина, Марьяна гладит Джоли по волосам, когда та плачет в душе и даже попыталась что-то приготовить для них на ужин. Это что-то ужасно подгорело. Марьяна ужасно расстроилась, Джоли съела подгорелое и непонятное блюдо в один укус, просто, чтобы лица Марьяны не касалось это огорчение. Марьяна ее красивая и любимая девочка старалась поддержать Джоли. Отвлекала разговорами, постоянно задавала вопросы, чтобы начать и продолжить диалог. И только с Марьяной Джоли оставалась «милой». И кучу своих сил отдавала на то, чтобы просто разговаривать и чтобы между ними все было как обычно.

Сегодня был один из таких вечеров. Марьяна суетливо выбирала им фильм на вечер и принесла вина для Джоли. Зная, как Джоли переживала «расставание» с Бобом, пусть они и не были вместе. Обычно они с Бобом ругались, говорили громкие слова, но знали, что все будет снова как раньше. Сейчас они оба были усталыми. Боб устал от ее свободных выкрутас. Он ничего не имел против свободы Джоли, но она слишком «заигралась», как он ей и сказал. Ее просто не было в его жизни. он обозвал ее эгоисткой, инфантильной и думающей лишь о себе. Обычно она в отвел обзывала его бездушным кобелем, свободной скотиной. На том они и расставались на какое-то время. А сейчас… все как-то иначе. Он сказал ей те же слова, а она ничего ему в ответ. Потому что понимала, что он прав. Ей не хотелось спорить. Как будто бы все из нее вытянули. Когда-то она думала, что любила Такера, но эти отношения сделали ее еще более психованной. Она была уверена, что любила Марьяну, но понимала так же, что их дружба и близость значила для нее куда больше, чем их сексуальные, пусть и безумно приятные отношения. Джоли осознала, что Марьяна была сердцем с Эниши. С ним Марьяна была счастливой. Пусть их отношения так же были странными со всеми угрозами. Но Джоли знала, что занимает огромное место в сердце Марьяны, особое место. Но не заставит Марьяну гореть так, как заставлял ее гореть Эниши. Джоли любила Марьяну. Всем сердцем. Любила и как подругу и как женщину.
Боб был ее истинно родственной душой. Поэтому именно ему досталось то, как сильно она выгорела и устала. Она не ушла от него, потому что, по большому счету, они и вместе не были. Просто вдруг осознала, что так больше не могло продолжаться. Не продолжила их обычную игру. Вернулась в их с Марьяной квартирку и стала рыдать и страдать по нему. И еще страдать по Марьяне, которая старалась Джоли развеселить.

Поэтому, когда телефон Марьяны сегодня стал разрываться от сообщений и звонков Эниши, а сама Марьяна упрямо продолжала выбирать им фильм, Джоли буквально втолкала свою девочку за дверь, потребовав, чтобы Марьяна провела время хорошо. Марьяна сопротивлялась как могла, но разве можно спорить с Джоли?

Когда Джоли проводила Марьяну, сначала она лежала в ванной с вином, потом пыталась найти фильм, а потом решила, что и ей нужно выйти из дома. Правда, собралась она в дешевый бар напротив. Подумав, что может там подцепить молодого бармена, ну вдруг. Который скажет ей хорошие слова и, возможно, они будут страстно целоваться, а потом переспят, так просто. Она собрала волосы, надела костюм. Выпила его. Бармена уже не хотелось, но в бар хотелось.
Резкий стук в дверь и такой любимый и родной голос. когда этот голос пьяный, он ей кажется особенно родным, потому что все лучшее и самое безумное между Джоли и Бобом, конечно, было под градусом.
Она не собиралась кокетничать и ждать долго, поэтому распахивает дверь достаточно быстро. радуясь тому, что привела себя в порядок. Она бы не позволила ему увидеть себя в разобранном виде. В таком видео ее видела лишь Марьяна.

- Разве стерва? – сощурившись, словно змея, спрашивает она, - милый, ты всегда зовешь меня стервой, но разве я в наших отношениях дурное звено? – она смеется.

В их отношениях они оба так себе. Но Боб упрямо всегда выставлял все так, что он практически мечтал о прекрасных отношениях, но просто принял Джоли такой, как она есть, а она – отменная стерва, которой ничего не надо и которая треплет ему нервы и вон бедного довела до пьянства. Джоли же обычно все представляла с точностью до наоборот. В этом и был их главный конфликт.

- Я собиралась пойти в бар и пропустить пару стаканчиков, но раз уж ты здесь, то заходи, выпьем вместе. Пока Марьяна с твоим дружком, - фыркает Джоли, все же не в силах скрыть укол ревности.

Они с Бобом оказываются в маленькой гостиной их маленькой квартиры с Марьяной. Взор Джоли, конечно отмечает отметки помад на белом воротнике Боба. Она на них указывает кивком, - тебе нравятся шлюхи и свобода. Мне тоже нравится свобода. Мы ведь только теряем время друг друга. Нас ничего не связывает, милый. К сожалению.

 Отправлено: 28.07.21 00:28. Заголовок: -Я не в курсе, что м..

-Я не в курсе, что мы ведём счёт. Наши отношения – не игра детка. Но, если чисто гипотетически вообразить наши бурные ссоры и ещё более бурные примирения игрой – то счёт, полагаю, примерно одинаковый. Стерва и подонок. Смирись, мы созданы друг для друга.
С видом заправского, неутомимого подонка усмехается Боб, привлекая её к себе за талию и пьяно целуя в шею с грубоватой лаской. Он не слишком привык нежничать, полагая всё это соплями-слюнями, излишними для уважающих себя мужчин. Джоли истерически называла его бездушным мерзавцем, но таким он уж был воспитан – не умея показывать все эти уси-пуси, обычно свойственные романтическим парочкам. Да, он не собирался вставать перед ней на колени и петь серенады, да, он мог отправить ей цветы с курьером, а не принести их в зубах посреди рабочего совещания – больше того, посреди совещания не намереваясь поднимать трубку принципиально, если вдруг ей приспичило устроить ему головомойку именно в этот момент.
Тем не менее, он полностью её принимал. То, что она далека от образа милашки, готовой во всём услужить своему кавалеру – больше того, ему на всех услужливых милашек мира плевать с высокой колокольни. А, коли у пусть и не терпящей стороннего вмешательства в её проблемы Джоли случалось нечто серьёзное, требующее брутального мужского плеча и холодной головы для немедленного решения той или иной задачи, не всегда посильной для зависимых от буйства гормонов прекрасных дам, тут Боб был на коне и в своей стихии. И она знала – как бы, с грацией пещерного неандертальца, он не дурил и не вёл себя порой по-свински, он никогда её не оставит и в трудную минуту окажется рядом в числе первых. Наперегонки с её новоявленной подружкой то ли по душе, то ли по постели. Как Боб в своей голове их связь с Марьяной циничной язвительностью обзывает каждый раз на новый лад. Но всякий раз беззлобно, кстати говоря.
-Я буду пить здесь «не пока Марьяна с моим дружком.» А сколько сам сочту нужным и так долго, как захочу. Детка, если тебе нужна половая тряпка вместо мужчины – это не ко мне. Эниши, к слову – я не сомневаюсь – думает также, просто, в отличие от меня, он более вежлив.
Боб сверлит свою девочку слегка насмешливым, однако, многозначительным взглядом – мол, он хозяин положения, а не какая-то Марьяна. Он, чёрт дери, привык к ощущению, сколь властен над свободолюбивым сердцем Джоли, до чего бы она не рыпалась. А тут ему путает карты девчонка блондинистая. Он ничего не имеет против девчонки в постели Джоли – он не совсем чокнулся, бесноваться от ревности от невинных, на его взгляд, девчачьи игрищ. Но между ними сложилось нечто большее, что, с одной стороны, его радовало – дабы он всегда считал, Джоли не хватает истинной подруги. С другой же, заставляло нервничать, как полному кретину.
Любопытно, а Бату бы как отреагировал, если бы его лукавая дама сердца принялась бы, например, целоваться на его глазах со своей подружкой? Боб бы предложил Эниши порочно сделать ставки, достанет ли их суровый друг катану или всё-таки фотоаппарат, дабы запечатлеть сексуальное мгновение между девчонками. Эх, только, вот беда – обычно каверзная Янлин на сей раз умудрилась пустить знатные сопли и ведёт себя аки паинька. А вот их с Эниши хулиганки Джоли с Марьяной куда больше любят поиграть на их нервах – и, что греха таить, они с Эниши, не будучи столь уж строгими в вопросе верности, как Батый, иногда вполне заводятся от мысли, что их женщины, не спрашивая разрешения, ласкают друг друга в постели. Причём, заводятся не в каком-то извращённом плане, а, пожалуй, в трепетном. Только это вовсе не означает, что сейчас Боб позволит проезжаться по его мужскому самолюбию – в этом смысле он порой до отвратительности нетерпим. Он всё же мужик, нравится это или нет истинно женской натуре Джоли. И он может позволять ей многое. Даже то, что ни черта и никогда не позволил бы никаким другим женщинам. Феерично мотать ему нервы, к примеру. Вертеть хвостом и строить глазки этой её Марьяне уже куда серьёзнее, чем всего лишь одно из её мимолётных увлечений. Да кому угодно. Но не следует думать, иол, он будет, как сахарный пай-мальчик, послушно вслушиваться в ужасе, не поворачивает ли ключ эта блондиночка, готовый по щелку на раз-два прыгнуть прятаться в шкаф. Или, чего мелочиться, сразу в окно.
-Угадала. Я уже неплохо проспиртовался алкоголем и тупил в объятиях шлюх. Только ты никак не возьмёшь в толк – они мне не нравятся. Ты серьёзно думаешь, что найдётся хоть один чудак, которому может понравиться продажные дырки, что дают всякому желающему за умеренную плату? Ну, дорогая, насмешила. Шлюхи – это не люди, а так, расслабление от мозговыноса, для всякого парня. У нас, мужиков и мужланов, всё до циничных чёртиков просто.
Боб картинно, немного уязвлено – но без фанатизма самобичевания – хмыкает, по-хозяйски порывшись в её до боли знакомом и родном ему мини-баре, дабы плеснуть себе щедрую порцию виски со льдом. Он всегда пьёт со льдом, разумеется, не с ванильной целью разбавить крепкий градус. А потому, что ему нравится именно такой вкус. И то, как можно порочно и пафосно вытащить лёд из ведёрка специальными грёбанными щипцами, словно заправской хирург. К слову, он наполняет бокал Джоли излюбленным ею красным вином – то и дело распекая свою любимую женщину за то, что она отчего-то часто словно во вред себе угощается белым, хотя не сильно тяготеет к оному. Боб же упрямо заставляет её мини-бар бутылками с красным самых разных сортов, но всегда – идеального качества. Ибо, в каком бы откровенно бухом состоянии он не являлся к ней, он скорее забудет собственное имя или номер своей обожаемой тачки, но уж точно не её любимый напиток. Он даже скорее забудет, что, чёрт дери, обожает принимать на грудь сам в ходе бесконечной вереницы возлияний. Но про красное вино его сердце помнит всегда. Даже если он оттягивается, как не наигравшийся в дешёвые куклы мальчишка, среди пресловутых шлюх, на деле, все они – всего лишь мишура, коей он наивно пытается прикрыть свои искренние чувства к Джоли. Только бы она не поняла, насколько сильно он привязан к её, мать его, подолу.
-Прекрати дурить, детка. Нас связывает всё. Литры крепкого алкоголя и чёрного юмора. Бешеного секса и пресловутого мозговыноса. Ты – сущая стерва, таких стерв поискать, не найдёшь. Но ты – моя стерва. И можешь сколько угодно говорить, что ты своя собственная. Да, ты своя собственная, кошка, что любит гулять сама по себе. Но умеешь таять, как первоклассница, только в моих руках.
Его голос и без того довольно низкий, с приятной мужицкой хрипотцой, ещё больше басит, когда он пьян. Как сегодня. От виски. От Джоли. От безумства всего в их жизнях происходящего. Он не привык ныть и нажёвывать сопли – но, друзья не дадут соврать, иногда невозмутимый и кажущийся хладнокровным Боб выносит им мозг нытьём о том – какая, сука, жизнь- жестянка. Сегодня же ему плевать, сколь жестоко они с Джоли зачастую бьют друг другу по сердцам – будто и правда ведут некую игру с негласным счётом. Он сегодня готов проиграть, ведь куда важнее победы – её лихорадочное, полупьяное дыхание на его щеке.
-Детка…к чёрту высокопарную лирику. Иди ко мне. Такая. Пьяная, любимая, родная. Просто иди ко мне.
Её слова, что им друг друга нужно отпустить, его пугают, ставят в ступор, застают врасплох странным образом – хотя обычно Боб не привык теряться. На его воротнике помада продажных девиц, с коими он беспробудно и тупо забывался, только вот сердце не обвести вокруг пальца – там высечено имя его свободолюбивой кошки, любимой женщины. Женщины его проклятой, пьяной жизни делового подонка. Джоли.
Они вольготно устроились на диване, и он пьяно сгребает в охапку её ножку, дабы горячо приложиться губами и языком к татуировке на ступне. Его чертовски возбуждают рисунки на её теле. Ему нравится их пристально рассматривать – благо, те создавались по её личным, особенным эскизам.

 Отправлено: 30.07.21 01:59. Заголовок: - А счет мы ведем. И..

- А счет мы ведем. И знаешь… я побеждаю, - она просто вредничает, потому что Джоли по жизни – вредина. Она не хочет его провоцировать? Или хочет?

Джоли – вредная стерва, которая часто обвиняет Боба в том, что он манипулятор, абьюзер, что испортил ей жизнь. Но иногда она останавливается и понимает, что манипулятором в их отношениях была именно она. Она стервозная, инфантильная бездельница, которую постоянно приводят родители в неудачный пример ее лапочке сестренке Вэнди. При этом, у Джоли прекрасные отношения с родителями, взаимопонимание и любовь, но даже они понимают, что она ни черта не удалась. И у них остается надежда на Вэнди. Кстати, у Джоли тоже остается надежда на Вэнди. Поэтому она ужасно требовательна к младшей сестре, и у них случаются конфликты. Когда Мэдисон вдруг может показать свой характер, то Джоли превращается в душную фурию, что воспитывает младшую сестру. В глубине души, Джоли понимает, что Вэнди совсем не ангел. Но отчего-то ей ужасно хочется, чтобы младшая сестра была тем самым хорошим в их семье.

Джоли стойко выдерживает и взгляд Боба и его ехидное замечание про половые тряпки. И Марьяна и Джоли могли «крутить» Бобом и Эниши, грешно это не признать. Но никогда не считали их тряпками. О чем им не следовало знать, ибо, порой, наблюдать за их уязвленным самолюбием было занятно. И обсуждать, какие они милые. Марьяна и Джоли располагались в объятиях друг друга и обсуждали какими милыми бывали Боб и Эниши в гневе или ревности. Боб ревновал Джоли к Марьяне, она это нутром чуяла. И Джоли действительно была влюблена в Марьяну по-настоящему. Но умалчивала о том, что ее девочка, пусть и была на все согласна именно с Джоли, но, при этом, оставалась «натуралкой», которую вовсе не привлекали женщины. С одной стороны, Джоли радовалась тому, что сумела стать особенной со своей бисексуальностью. С другой же стороны, Джоли просто понимала, что шансов с Марьяной не было. Марьяне нравились мужчины, влекло ее к Эниши. А Джоли она просто любила, поэтому готова была с ней на все. именно так, не слишком скромно, Джоли видела ситуацию. Пусть это звучало уверенно, но, с другой стороны, весь этот расклад не давал Джоли ни малейшего шанса по-настоящему выиграть сердце Марьяны. Этого совсем не понимал Боб, не понимал и Эниши. Это понимала Джоли и грустно понимала Марьяна.

- Если мне кто-то совсем не нравится, то этот кто-то не имеет права меня трогать. Значит, милый, ты лукавишь. Тебе ужасно нравятся шлюхи, но ты совсем не хочешь, чтобы об этом кто-то знал.

Джоли громко смеется, потому что эта информация ее, кстати, совсем не огорчает. Ей самой нравятся шлюхи, но она не собиралась встречаться с ними. Она считала нормальным и адекватным питать слабость к продажным и ужасно красивым женщинам. А уж Боб со своими доходами и возможностями точно получал самых лучших шлюх. При этом от них отнекивался. Джоли часто ходила в стриптиз клубы, как женские, так и мужские. В моменте она даже влюблялась в красивые тела и порочные глаза. а потом отнекивалась и открещивалась. Боб точно влюблялся на вечер. Боб пожирал глазами шлюх, тонкими пальцами ласкал их изгибы. Он с ними говорил, потом даже дарил подарки, мол из жалости. Боб даже поздравлял некоторых из них с днем рождения. Джоли спокойно к этому относилась, потому что строить с ними будущее он не собирался. Не потому что они совсем ему не нравились. Потому что у этого подонка были свои стандарты. До которых шлюхи цинично не дотягивали, о чем он сейчас в очередной раз поведал Джоли.
Боб мог бы себе найти хорошую девочку их прекрасной семьи. Но ему было бы скучно. В Джоли просто сложился его паззл. Она была безумной, странной, сумасшедшей. При этом из хорошей семьи. И она это понимала. И он понимал. Они просто друг другу подходили. Она и сама не стала бы общаться с нищим, как Скарлетт Джордан, к примеру. Не стала бы общаться и с совсем хорошим мальчиком. Не возникло бы коннекта. Боб был богатым, успешным, подонком порочным. Разве не идеал для избалованной инфантильной стервы, что пускает сопли по лучшей подруге?

Он наливает ей красного вина. Она совсем не против пьянеть каждый вечер и особенно рядом с ним.

- Это нас совсем не связывает, милый, - беспощадно перебивает она его, - нас связывает то, что больше мы никому не нужны и с другими будет хуже.

Он касается губами татуировки на ее ноге, и это становится той последней каплей, когда Джоли просто теряет самообладание.

- Да пошел ты… - честно произносит она, прежде чем буквально впиться в его губы, забывая обо всем. Он был прав. она пьяная. Родная ли? Любимая ли? Плевать.

Джоли быстро оказывается верхом на Бобе, лаская пальцами его лицо, покрывая поцелуями шею, впиваясь ногтями в плечи.

 Отправлено: 17.04.22 13:40. Заголовок: -Детка, прими мой со..

-Детка, прими мой совет как непреложный факт. Тот, умник, что возрадовал тебя этой милейшей информацией...так вот, пошли его к чертям и больше не слушай.
Парирует Боб, растягивая на своём лице порочную ухмылку до ушей, попутно многозначительно выгнув бровь. Кажется, улыбаться прилично его с детства не научили - ну отсутствует у Боба такая функция в мозгу. А вот многозначительные усмешки, как говорится, наше всё. Возможно, он весьма своеобразный мужчина. А, может, самый нормальный из всех самых нормальных - это уж кто на что думать горазд. У него брутальные черты лица, словно высеченные из грубоватого строгого камня, а костюмы с иголочки многим на зависть. Он скорее удавится, чем наденет рубашку с неприметным пятном, даже если то будет сокрыто под пиджаком, его будет передёргивать от одного осознания. При том, ему не претит зависать в стриптиз барах и вовсю грязно лобзать танцовщиц за тощие выпуклости или что там у них в лифчиках и трусах. В этом плане его сложно назвать шибко разборчивым да благочестивым. При этом, когда Батый как-то раз серьёзно задал Бобу вопрос, на черта ему такие развлечения, когда у него разве что на лбу не написано "Джоли" - тот призадумался и в ответ честно пожал плечами. Кому Боб пытался доказать и что своими картинными выходками? Он сам не знал. Эниши также был завсегдатаем всех этих баров, где они с Бобом частенько зависали вместе. Однако, Эниши даже не скрывал того, до чего ему скучно следить за плясками обезьян на шестах. Боб же упрямо проявлял энтузиазм, словно мальчишка, что опасался, вдруг кто из одноклассников расскажет всем, как он позорно таскал за девчонкой портфель. Так и он, взрослый мальчишка, продолжал опасаться, как бы Джоли не заметила, до чего имеет над ним власть. И насколько ему плевать на всех этих профурсеток, которые, как она полагает, что-то там для него значат. А он напивается и в который раз разбивает свой телефон, чтобы пьяным ей не звонить и не сболтнуть лишнего романтизма.
-И снова ошибаешься, мисс главная заноза моей жизни. Я тут, понимаешь ли, ванильно позорю всё мужское племя - а ты не желаешь слушать мои откровения шута. Ни капли чуткости для стареющего кота.
Бобу нравится ерничать и доводить Джоли до желания картинно располосовать ему физиономию ногтями. Он ведь даже однажды не выдержал, честно рявкнув, мол, он от этих их девичьих игр в любовь изрядно утомлился. Тем самым выдав свои эмоции с потрохами. Ведь Боб спокойно относился, например, к присутствию бывших в буднях Джоли – а психоватый Такер и вовсе одним своим видом его веселил. И уж тем более он не сходил с ума в подсчётах с кем Джоли проводит больше времени – с ним или своими друзьями, тем паче, не позволил бы ей диктовать, как часто ему зависать с Эниши и Бату. У него нет бзика, что он всегда и во всём должен быть номером первым и, при всех его минусах и тараканах, Боб порой умеет отойти на задний план и не упражняться в остроумии в сторону той же Вэнди. Тем не менее, даже этого толстокожего мамонта несколько зацепил слишком уж нежный взгляд Джоли в сторону Марьяны. Ему сложно признаться в этом не то, что Джоли, даже Эниши – и потому Боб вскоре грозит взорваться изнутри от переизбытка возмущения. Как маленький мальчишка, который, чёрт дери, не хочет вниманием Джоли делиться с белокурой малохольной девицей.
-Конечно, мне нравится трогать шлюх, дорогая. И даже больше тебе скажу - когда ты трогаешь шлюх, меня такие представления ужасно возбуждают.
Снова хмыкает Боб в своём циничном стиле подонка. А как иначе – ведь не может же он Джоли на тарелочке преподнести очевидную информацию, что да, положим, он дарил подарки шлюхам и немало. Своей пьяной щедрой рукой так, казалось бы, легко и запросто сорил деньгами в сторону порочных «дам». Вот только не задумывалась ли его наивная кошечка, отчего все эти его жесты носили столь демонстративный характер? Ведь являйся Боб столь заправским циником, коим видится в её глазах, ему бы совершенно не требовалось то, чтобы его женщина о его порочных действиях была осведомлена. Он же разве что из своих дорогих штанов не выпрыгивал, лишь бы она заметила и узнала. Чтобы если немножко страдала, то по нему, а не по своей неизменной Марьяне. Блондинка перебьётся, а он нет. Ведь это он тут - мужик и, стало быть, ему природой определено иметь несносные права на капризы.
-Ты правда думаешь, что с другими тебе будет хуже, чем со мной, малышка? Хм...любопытно. А я наивно полагал, будто бы имею право носить гордое звание самого главного засранца, с коим никому не сравниться. Стало быть, мне ещё есть над чем работать в нашей непростой ситуации.
Но что ни говори, никакая Марьяна не знает тело Джоли так, как он. Никакая Марьяна не почувствует то, как буквально за секунду заставить её пылать изнутри. Боб не отрицает, что он не такой уж великий знаток женской души и не самый первый эмпат на деревне. Но уж как завести свою кошечку так, чтобы той хотелось ухо ему откусить – о, в этом нахальном умении другим с ним не сравниться.
-Лучше ты иди - причём прямом ко мне в руки, красавица.
И, когда она набрасывается на него как коварная хищница, его пальцы хватают её за талию особенно крепко. Он чертовски обожает её прыть и ничуть не возражает, что она исполосовала ему плечи. Он же ставит ей отвязные засосы на шее, на самом видном месте – пусть попробует замазать тональником, не получится вовек. Ему нравится оставлять на своей женщине свои следы. Он берёт её сзади за шею – не болезненно, но властно. При всей своей страстной и решительной натуре, Боб прекрасно знает, как Джоли нервирует проявление излишней грубости и что его девочка в грубом обращении мужественности не видит. И сейчас он странно ласков – как-то нервно лихорадочно. Прижимая её к себе с таким надрывом, словно это то ли их первый то ли последний секс. А при этом оба знают, что последнего не будет – так как они будут постоянно возвращаться друг к другу, даже если в моменте западут на других. Хотя…когда он вообще думал о ком-то, кроме неё в своей постели? Боб определённо стареет, раз медленно, но верно скатывается в секту грёбанных сухих романтиков.
Он вдруг неожиданно слегка отстраняет Джоли от себя так, чтобы получить возможность мягко, но бескомпромиссно приподнять её прелестное личико за подбородок, заставив заглянуть ему в глаза. Хитро, но сурово прищуривается, перехватив её запястье, также зная, как она ужасно бесится от таких нечаянных перерывов в процессе их бурных ласк. Впрочем, ему ли не знать – сам уже готов взорваться и со всем вожделением подмять её под себя и измучить за эту ночь до состояния выжитого лимона.
-Сколько ты ещё намерена вести со мной войны, Джоли? Ответь вот так, глядя мне прямо в глаза, я не дам тебе снова оказаться от меня на безопасном расстоянии.
Своими хищными играми с его злосчастным разумом она когда-нибудь грозит довести его до инфаркта. И знаете, что самое забавное? Тот факт, что Бобу эта их безумная игра кто кого первым угробит чертовски нравится. С хорошими девочками типа этой её Марьяны ему отчаянно хочется зевать - пожалуй, женщины - тот редкий случай, где вкусы Боба больше совпадают с Батыем, хотя в другим вопросах он скорее на волне с Эниши. С плохими девочками, типа пресловутых упомянутых шалав, Бобу охота блевать - скучающе полапать их за ноги от нечего делать можно вполне, но большее - увольте его от подобного сомнительного счастья. А Джоли...она просто та самая женщина, созданная доводить его и снова вдохновлять. Рассыпать в прах и доставать из пепла. Переиграть и уничтожить, а после дать ему переиграть и уничтожить её в отместку. За всё то бурное неистовство, что твориться между ними, он готов принимать в ней то, что с другими бы не потерпел. К примеру, её чрезмерную привязанность к Марьяне. Обычно Боб не имеет обыкновения ревновать свою женщину к женщинам - такие вещи кажутся ему не более, чем блажью. Ибо он из той породы типичных мужских мужчин, что отношения между девчонками за отношения вовсе не воспринимает. Тем более занятно, что ревновать свою красотку он умудрился как раз к девчонке. Но при этом, сколько бы они с Эниши порой возмущённо, иногда устало, иногда язвительно не точили бы лясы на тему соплежуйства своих дам сердца и членов - оба никогда не планировали подставить подленькие подножки их роману. Хотя, если честно, оба запросто могли бы отыскать не самые красивые и праведные пути.
Пока он ждёт ответа, то ненароком освобождает руку Джоли из своего плена, сам же душевно впившись пальцами в низ её живота, поглаживая дразняще, переходя на бёдра и касаясь поясницы своей любимой заразы.

 Отправлено: 26.04.22 00:23. Заголовок: - Откровения шута… н..

- Откровения шута… ни капли чуткости для стареющего кота? – задумчиво повторяет Джоли его слова и усмехается, - ты даже стихами заговорил, дорогой? Возможно, тебе хватит пить.

Впрочем, она сама смеется пьяно, но не собирается останавливаться. Она вообще из тех, кому сложно останавливаться. Если Джоли идет тусоваться по клубам, то не остановится, пока ее не стошнит в такси, а несчастная Марьяна потом будет гладить ее по волосам в холодном душе. Если она открывала бутылочку вина на вечер, то прекрасно уже понимала, что одним бокалом не ограничится. Марьяна не слишком любила вкус алкоголя, вполне могла потягивать один бокал шампанского, даже, когда они, например, собирались компанией Эниши, Батый, Боб, Марьяна, Джоли и Янлин. А вот Джоли не остановить, но и пьянела она куда медленнее, чем остальные.

- Тебя даже не задевает, что я могу с легкостью увести у тебя любую твою шлюху? – поднимает брови Джоли. Конечно, она, порой бывает невыносимой стервой. И перебарщивает каждой своей фразой, обожая провоцировать своего и одновременно не своего подонка.

Сложно представить как троица ЭнишиБобБатый вообще умудряются терпеть скопление стерв рядом. Стервозная пьяная Джоли, дерзкая Янлин с характером, что не каждый мужчина выдержит, и замкнутая, сложная, порой язвительно грубоватая Марьяна. Конечно, Марьяна куда мягче Яхьи, но все же у девушек Саффран не самый благодатный характер для слабых мужчин. Джоли была невыносимой, но с Марьяной превращалась в ласковую кошку, которой очень хотелось, чтобы Марьяна улыбалась. Рядом с Джоли Марьяна становилась более открытой. А Джоли больше всего боялась того, что Марьяна просто искренне любила ее только как подругу, как свою Падме, но от неопытности путала это дружеское чувство с влюбленностью.

- О нет, милый. Ты не понял меня. Хуже тебя уж точно не будет. – это могло бы прозвучать жестоко, если бы не их отношения такого плана, - но другие могут в меня и влюбиться, изводить ревностью. О ужас, возможно, даже не будут ни на кого смотреть, кроме меня и будут преданными лапочками, что, конечно, будут ждать от меня того же. ужасно. – она морщится. С Такером было хуже. Они изводили друг друга страстной и юношеской ревностью, сейчас сердце Джоли, которое постоянно было пьяным, точно бы не выдержало таких отношений, - так и ты представь. Хуже меня не будет, но ты встретишь девушку, которая тебя полюбит, будет плакать, когда ты в очередной раз скупил весь магазин сумок для своих шлюх. Тебе станет совестно, ты же не совсем дерьмо. Нет, хорошую любящую девочку ты не переживешь.

Впрочем, она уже практически обо всем забыла, оказавшись в его крепких объятиях. Он чередует грубость с лаской, что сводит ее с ума. Она строптивая, если попытаться ее полностью себе подчинить, то обязательно зашипит как пума. Если быть с ней слишком сопливо ласковым, то она заснет до того момента, как увидит член. Боб отменно знал и понимал, как с ней обращаться. Преимущественно в постели, конечно, ибо в плане эмоций и каких-то романтических отношений – они оба были ничтожно слабы.
Он делает паузу, когда она уже внутренне вся пылала и горела, что заставляет ее глаза загореться диким огнем. Это и бесит и заводит одновременно. Она же всегда идет до конца, а он останавливает этот процесс. Ей физически это трудно выносить.

- А что ты хочешь? Чтобы мы с тобой переехали в уютный домик? Я буду ждать тебя после работы, ты из телефона удалишь номера всех шлюх, а я забуду губы Марьяны? – она даже не ерничает, на самом деле смотрит ему в глаза и интересуется, потому что все это звучит абсурдным для такой странной пары, как Боб и Марьяна. Янлин и Батый точно поженятся. Даже Эниши с Марьяной имеют больше шансов на то, чтобы Марьяна забыла губы Джоли и ждала своего принца вечерами. Но не Боб и Джоли. Ведь так?

Он ведь и сам бравирует, просто понимая, что Джоли трусливая. Если бы она правда желала оставить игры и, если бы и он желал, то точно не задавал бы ей этот вопрос. Боб и сам боится ответов. Она была в этом уверена. Это все равно, что она явилась бы к нему, после того, как он кутил со своими друзьями и начала задавать вопросы, не собирается ли он на ней жениться, раз они так долго вместе.

- Ты испортил такой момент, дорогой, - закатила глаза Джоли, - или ты сейчас закроешь свой рот и отымеешь меня как в последний раз или вали отсюда к черту, - она прижимается лбом к его скуле.

 Отправлено: 08.12.22 01:50. Заголовок: -Я всегда был весьма..

-Я всегда был весьма поэтичным, моя дикая кошка. Совсем что ли склероз заел, раз ты забыла о моих потугах сочинить тебе стихи? Дай Бог памяти, там было что-то до ужаса романтичное в стиле "ах какие сиськи, жарь-ка мне сосиски" - короче говоря, шедевр.
Боб усмехается своей порочной усмешкой, когда, с лукавым прищуром горящих глаз с грубоватой брутальной лаской поглаживает её скулы и очерчивает овал лица. Он, казалось бы, такой серьёзный и мужественный, на проверку оказывался взрослым…дебилом. Выросшим из памперсов, но не доросшим до вразумительных помыслов капризным, категоричным ребёнком, что желал качать права, но бегать от ответственности. Он вполне себе из тех, кто мог бы стукнуть кулаком по столу, мол, короче, пора рожать ребёнка, а то чего у всех есть, а про меня ещё подумают, что импотент. И будь рядом с ним наивная курочка, что сопливо повелась бы на его бесцеремонное нытьё и воплотила бы его фантазии в жизнь, он от такого счастья выпрыгнул бы в окно и поминай, как звали. Благо, некоторым фантазиями в его представлении так и стоит оными оставаться – не для грязных пелёнок цвела роза его неповторимого сарказма. Да и чего греха таить, будь рядом с ним покорная лапушка, он неустанно бы блевал.
-Малышка, так, стооооп. Ты эту чудесно занудную песенку из тик-тока что ли переслушала, и она заполонила твой очаровательный мозг? "Я хуууже, чем ты дууумал!"
Он усмехается, упрямо продолжая морозить шуточки в своём стиле первобытного юмора. Его до чёртиков нравится доводить Джоли и раздражать – хотя, порой, от его выступлений, особенно на людях, она умиляется будто ему вопреки и назло. К примеру, в их разношёрстной компании, в составе коей они частенько за последние деньки отправляются то пошататься по злачным клубам Острова, то устроить лютый расслабон на яхте. Боб чувствует себя вполне в своей тарелке, когда Джоли с Марьяной впиваются друг другу взглядами даже у них с Эниши на руках – и он отнюдь не скромник, чтобы причитать, что его бедные глаза увидели, как Эниши лобзает свою блондинку за задницу. Батый с Янлин ведут себя то строго прилично, то похабничают похлеще них, коли дружно напьются. Шину для того, чтобы напиться, не требуется даже дружба – ему вполне достаточно бутылки, не, ну ящика, как минимум. Хоть он и знает, что потом последует расплата в лице разъярившегося Рю, что изобьёт щенка до полусмерти отнюдь не приветливым образом, но всё же благородно не сдаст Тагаве. В такие моменты Боб готов мамбу отплясывать вместе с румбой, что он не был рождён во всех этих кланах с их дикими моральными вакханалиями. Он в детстве, по крайней мере, с утра пораньше, чертыхаясь, вставал всего лишь в грёбанную школу, а не нёсся с мечом наперевес кого-нибудь башки сшибать. Как говорится, и на том гранд мерси. Он хмыкает в своём циничном стиле, слегка склонив голову набок и продолжая откровенно любоваться чертами и изгибами своей девочки.
-Не пойму, ты чего добиваешься этим милым рассказом - чтобы у меня член упал? Бррр. Я, конечно, дерьмо, но не заслужил такую скучную клушу, как ты меня запугиваешь - я настолько пока не нагрешил. Милашка, что будет лить сопли да слюни, если не отвечу ей на сообщение за две секунды...мать моя женщина. Спаси сохрани.
И он ни черта не преуменьшает и не юлит. Спаси его Создатель от всех этих милых девочек, что обожают липнуть к мужикам как банный лист. Словно у них нет ни собственной личности, ни интересов, кроме как с придыханием заглядывать в рот «ненаглядному». И пусть порой он ершится от страсти Джоли к свободе, но, на проверку, именно это особенно трепетно в ней ценит. Она умеет себя занять, когда у него ни черта нет настроения выслушивать истерики о шлюхах, коим он сопливо покупал подарки, чтобы наутро даже отправить их этим дешёвкам забыть. Она прекрасно понимает, что всегда была и будет единственной особенной в его жизни. Но никогда – единственной женщиной, потому как Боб тот ещё блядун, и если ему хочется полапать или даже трахнуть на ночку какую-нибудь шкуру тупо без эмоций, он не станет трогательно отказывать себе в этом праве и в удовольствии. Хотя, с другой стороны, в факторе такой его вседозволенности играет свою роль и то, как к этому относится его кошечка. Быть может, если бы Джоли огорчалась от его ничего не значащих похождений всерьёз, и он нутром бы ощутил, что может потерять её любовь, в нём многое переменилось бы. Но точно не все пороки. В ответ, он не выносит Джоли мозг за то, как так лихо и коварно то и дело нарывается с этим её бывшим Такером на весьма двусмысленный флирт. И вовсе не имеет ничего против Марьяны в постели его женщины, где он пусть и не видит, но вполне может себе вообразить, какими там страстями они балуются. Боб наигранно фыркает, вовсю отмахиваясь руками, мол, прекрати, пожалей мои уши.
-Ой! Избавь меня от этих пошлых клише из рекламного каталога зубной пасты и фальшивых улыбок. Ты меня что ли не знаешь? Я скорее сдохну, чем буду мечтать об уюте. Ты ещё скажи, что я сопливо женюсь. Хотя, детка, если бы я надумал делать такую безбожную глупость, то только с тобой. Уверен, это взаимно - но мы пока не слишком стары для подобных глупостей, не так ли?
Он снова с циничным пороком усмехается. Было бы красиво и славно сказать, будто он вновь шутит, но Джоли знает как он фривольно и снисходительно относится к свадьбам, считая, мол, хорошее дело браком не назовут. Иногда даже свободная, не менее циничная Джоли, бесилась ни на шутку, какого чёрта он от неё едва ли не требует борщей и прочей дряни хотя бы пару раз в неделю, чтобы он, эдакий боров, не издох от голода у полного холодильника – а кольцо на тот самый палец выбрать ей не предлагает. Самое интересное – Боб в своём выборе и любви к своей женщине ни секунды не сомневается. Он пошло и прозаично пробовал много. А его Джоли такая одна. Его неповторимая малышка. При этом он сам преисполнен клише и шаблонов из серии страшных шаблонов про всё портящий брак.
-Задолбала командовать, крошка. Думаешь, я сорвусь и скажу так? Не дождёшься. Мне даже нравится, как ты наивно полагаешь, будто всегда заправляешь парадом. Я отымею тебя как в первый раз, детка. Как в последний. И буду иметь тебя, потому, что насрать мне кто там лучше, кто хуже. Разуй уши и слушай, благо повторять всю эту лирику я не любитель - мне нужна ты.
Он буквально рычит это в её сладкие губы, сейчас горящие и влажные от его поцелуев – жёстко притянув её к себе за шею и уже куда более нежно впиваясь пальцами в россыпь её шелковистых волос. Ему так нравится их перебирать и иногда ему кажется, она сделает короткую причёску просто чтобы ему поперёк. Он разозлится, но его взгляд на неё не переменится. На может набивать себя татуировками, сводить их, да творить любой кипиш. Он любит каждую её черту и всё, что она принимает и даже не принимает в себе – он в ней принимает и хочет ласкать ночь напролёт.
Он подтягивает её к себе за ноги, чтобы она крепче обвила его бёдра и врывается в неё страстно, всё же силясь себя контролировать – странным образом, его такая пылкая и яростная кошечка не была поклонница чрезмерной грубости и боли, хотя, возможно, многие были бы уверены в обратном. А он знал и другую сторону её натуры – ранимую и романтичную. И он сопливо любил её всю, что до дрожи сейчас демонстрировал ей каждым поцелуем её ключиц, мягкой подрагивающей вмятины на хрупкой шейке, сдавливая её прелестно выгибающуюся талию и оттягивая волосы, но не до боли, а приятной дрожи. Он имеет её так, чтобы после от предвкушения новой встречи у неё дрожали колени. Его толчки внутри её такие же, как он сам – неудержимые, но и чувствующие, понимающие каждое её движение навстречу.
И уже после, уходя, в дверях он всё же задумчиво добавит к их беседе, с задумчивой ухмылкой, в который раз притягивая к себе свою королеву.
-И, кстати. Как бы ты не бесилась от шлюх, детка, ты прекрасно знаешь, что ты для меня особенная, а эти девицы если и зажигают, так, скучно, на раз. Ты - не девица и не шлюха, а моя женщина. Но я от верности не страдаю, чего и от тебя не требую. Касаемо твоей подружки...порой да, эти ваши сопливые истории меня бесят. Меньше всего из-за вашего секса, уж поверь. А, в целом, я, в общем-то, не против ваших игр. Меня даже заводит мысль, что ты никогда не отдашься в мои руки всецело.

 Отправлено: 10.12.22 00:31. Заголовок: - Помню я этот стих ..

- Помню я этот стих – хмыкает Джоли, - ты потом два месяца накладывал его на разные мелодии и пел мне, как песню. Обычно на людях.

У Боба отвратительное чувство юмора, от которого недоумевали даже шлюхи, которым он щедро платил за то, чтобы они смеялись. А Джоли нравилось. Она не то, чтобы смеялась в голос, как дурочка, но всегда реагировала так… спокойно, даже, когда он спрашивал у официантов, понравилась ли ему песенка. Джоли просто принимала, но иногда ей его идиотские шутки казались даже смешными. Наверное, когда она впервые улыбнулась от шуток взрослого ребенка, можно было мазать красным флагом, ибо именно в тот момента она к нему привязалась. А вот, когда она пропала с Марьяной, сказать было сложно. просто Марьяна очень вкусно пахла, ластилась к ней, будучи достаточно сдержанной с другими, и была такой щемяще близкой и желанной.

- Женишься, милый, - смеется она как-то хрипло и даже печально, - ты такое циничное дерьмо, что позовешь меня к себе на свадьбу, представишь своей женушке. Она меня возненавидит, малыш… - шепчет ему в губы Джоли, - потому что я буду выглядеть так, чтобы она меня возненавидела и никогда не смогла заснуть, зная, что я когда-то была с тобой.

Забавно, что ей вовсе не причиняет боль мысль о том, что Боб однажды кого-то и правда может встретить. Она и после Такера не особенно мужчинам доверяла, хоть и любила их. А, как встретила Марьяну, так вовсе поняла, что ей доверяет так, как никогда даже близко не доверяла мужчинам, которых любила. Она не уверена, что любила Такера, он был больно токсичным. Но точно любила Боба. И никогда с ним ей не было так спокойно и уютно, как с Марьяной. С этим должен был смириться он и кто угодно, кого она, возможно, встретит после.
Если Боб женится, она, действительно стервозно выпьет все соки из его избранницы. Скорее всего, будет рыдать ночами, много пить, ласкаться к Марьяне. В общем, ничего нового не произойдет. Она никому и никогда не отдаст его полностью. Но их мысли схожи. Она не думает, что когда-то могла бы обладать им целиком. Они, вроде идеальны вместе. Честно, Джоли, как бы ни силилась представить рядом с собой другого мужчину, но просто не могла. Они сопливо проигрывали даже глупым шуткам Боба. Если он кого-то встретит, то Джоли сопливо считает, что они проиграют ей. Не потому что она такая роскошная и единственная. Просто она стерва и змея. А Боб до сих пор прощает ей многое. Как и она ему. Если он кого-то встретит, то Джоли сделает все, чтобы он думал о ней, как о той, что ему так и не досталась. И она уверена, что однажды, он даже будучи в браке, сорвется и поимеет ее со смаком, с оттяжкой. Может, он не будет изменять своей жене перманентно. Но изменит, изменит с Джоли.

Сопротивляться ему в плане секса она не умела никогда. Боб был яростным, тягучим, невероятно умелым (столько шлюх, что у него было, не прошли даром), всегда казалось, что он был готов разорвать ее на части, но он останавливался и был не жестоким, а именно страстным. Совсем жесткий секс Джоли проходила с Такером, который, бывало вбивался в нее, а у нее по щекам текли слезы. После него она больше такого секса не желала, и была благодарна Бобу за то, что он это понял. И не делал ничего, чтобы по ее щекам потекли влажные дорожки слез. Она не требовала, чтобы он заботился о ее удовольствии, порой, она просто делала ему минет в туалетах ресторанов. Но он знал, что она не позволит больше войти в себя на сухую. Что не слишком останавливало Такера, хотя, признаться, тогда по токсичной молодости, она даже видела в этом нечто возбуждающее. Но сейчас Джоли знает себе цену. Сейчас она не позволит никому довести ее до слез в постели. Довести до слез болезненных, конечно.
Но Боб пусть и трахает ее грубо, однако не переходит никаких границ, срывая с ее губ весьма красноречивые стоны. Она скучала, она его желала. Она насаживается на его член, вбирает его губы своим ртом. Надрывно стонет его имя прямо в губы. Ей хорошо, ей чертовски хорошо. Как обычно. Как всегда, когда он заполняет ее жаждущее глупое тело собой.

- Иди к черту, - устало прикрывает глаза Джоли, - на твоих шлюх насрать, просто однажды, одну из них ты сделаешь своей. Я тебя знаю. Ты запутаешься, как полное дерьмо. Ты не захочешь хорошую девочку. Я не отдамся тебе всецело. Но и ты никогда не будешь моим.

Джоли буквально захлопывает перед ним дверь, не давая ему сказать больше ни единого слова. Стойко идет на кухню, наливает себе вина. И лишь потом сползает по стене. Марьяну. Скорее вдохнуть аромат своей девочки.