Отправлено: 22.05.16 22:02. Заголовок: Роскошный особняк клана Миуру.

Клан Миуру (современный).
Руководство:
Рокуро Миуру (отец Кенджи, бывший глава, а ныне - Советник клана)
Кенджи Миуру (глава)
Эниши Миуру (наследник клана и правая рука главы)
Батый (старший командир)
Остальные:
Аоши Такахаси (палач)
Яхико Такахаси (лекарь)
Микио Ивамура (младший командир)
Хидэ ("старший брат")
Рики Сато ("младший брат", воспитанник Эниши)
Томоэ Ивамура ("пигалица", тренируется Микио)

Этот особняк, расположенный в шумной и оживлённой части Острова, отличается шиком, можно сказать, неприличным. Обстановкой, в основном, занималась Джия, так как Кенджи не считает нужным заморачиваться с бабской ерундой. Для Кенджи не существует такого понятия, как сочетание стилей, если ему понравились цвета, плевать ему, подходят ли они друг другу, так что семейству повезло, что он не лез туда, в чём ни черта не смыслит.
Дом больше смахивает на дворец или усадьбу. Всё красиво, вопиющие дорого, настолько, что обстановку можно даже назвать вульгарной, не потому, что она чем-то плоха, а потому, что слишком уж мозолит глаза каждому, кто её видит. При доме разбит не менее шикарный сад, напоминающий царские, особняк же и его убранство выполнено преимущественно в итальянском стиле барокко. Кое-где имеются элементы прованса.
http://funkyimg.com/i/2C52w.jpg

Кенджи, из-за происков Ниси, вынужден был отослать Джию в другой дом, но с тех пор упрямо спит только в их комнате, на своей половине кровати, потому, что только и ждёт, когда Джия снова войдёт в его жизнь и на их семейное ложе. В глубине души, Кенджи сопливо надеется вернуть жену в их семейное гнёздышко, и даже, приманивая их воссоединение, изменил интерьер их обители, поменяв их старую спальню на новую и дополнив её гостиной. Спальня Кенджи и Джии общая, даже если ей не нравился его храп, она наверняка давно к нему привыкла и полюбила. Конечно, здесь преобладает императорский стиль, Кенджи не собирается скромничать и косить под нищего.
http://funkyimg.com/i/2C53U.jpg
Кабинеты, расположенные между спальнями Кенджи и синей комнатой Эниши, и принадлежащие им же. Кенджи, на старости лет, стал сентиментален, поэтому повелел сделать их кабинеты практически полностью идентичными.
http://funkyimg.com/i/2C52y.jpg

Комната Эниши, с двумя этажами, самая просторная и с шиком обставленная в доме. Мужественная и эффектная. Нельзя сказать, что здесь много мебели, напротив, тут можно увидеть много свободного пространства и кажущийся бесконечным простор помещения. Кенджи устроил сюрприз на его двадцатипятилетие, подчеркнув, что наследник клана должен жить на широкую ногу и позволять себе всё, что душеньке угодно, и плевать, насколько аморально это выглядит. Кроме того, ему нравится баловать сына.
http://funkyimg.com/i/2C52C.jpg
Не так давно Кенджи обустроил для Эниши ещё две комнаты, чтобы все они были в его распоряжении, и он мог бы запросто менять их по настроению. Если первая комната истинно царская, пропитанная роскошью и тёмной поволокой дворцовых интерьеров, то вторая, в противовес ей, пусть также наводнена итальянскими фишками в духе императоров, довольно игривая и светлая, словно опочивальня юного принца, полного запала молодости и предстоящих свершений.
http://funkyimg.com/i/2C52D.jpg
И ещё одна комната, оформленная золотом и малахитом. Кенджи желал таким образом, пусть ванильно, но от души выразить, что Эниши, что бы ни творилось вокруг, его любимый сын, который является главным сокровищем для своего нерадивого, но любящего папаши.
http://funkyimg.com/i/2C52E.jpg

Комнаты Батыя и Янлин. Комнаты у каждого своя, но находятся неподалёку друг от друга и, будто бы случайно, выдержаны в одном стиле. Всё выдержано в благородной, серо-коричневой, гамме, и, как и почти всё в доме, в итальянском стиле. Спальня Янлин немного легкомысленная и игривая, что называется, девчоночья. Спальня Батыя более мужественная и по-современному стильная. Также у него имеется кабинет с небольшой библиотекой и, между их комнатами, предусмотрена общая гостиная с небольшим, уютным, не без пафоса, камином, и аквариумом во всю стену, говорят, созерцание рыбок успокаивает и настраивает на позитивный лад.
http://funkyimg.com/i/2ujAG.jpg

Конечно же, в доме сохранилась комната Коичи, самая лаконично и современно оформленная, в своё время его сын на этом настоял. Кенджи велел оставить всё в неприкосновенности, и с тех пор, как сын имел глупость покончить с собой, он не заходил туда. Даже книга, которую Коичи не дочитал, открыта на том же месте. Так было до недавнего времени, пока Кенджи не нашёл в себе силы убрать всё, оставив лишь религиозные атрибуты для почтения памяти умершего и упокоя его души, и запереть комнату Коичи.
http://funkyimg.com/i/2c5HJ.jpg

Комната Хидэ. Он не слишком принимал участие в её оформлении, соглашаясь на всё, что предлагают, такой уж он пофигист, когда дело касается всяких обывательских вещей, вроде жилища. В итоге, получилась комната вполне в стиле всего остального, сочетающая в себе и итальянскую грацию и слегка прямолинейный и грубоватый мужской стиль.
http://funkyimg.com/i/2C53T.jpg

Комнаты Мэй и Рики, у Мэй всё нежно и воздушно, как и полагается обожаемой папой капризной принцессе, в пастельных тонах, с налётом изящных мотивов в виде шёлкового рисунка точёных веток на стенах. Рики шутливо называет комнату Мэй зефиркой.
Между их комнатами находится небольшая общая гостиная, больше девчачья, но Рики поддержал её в этом, решив, что не зазорно уступить девочке. Голубые оттенки они выбрали от балды, дружно сойдясь на том, что голубой самое то между розовым и синим, то бишь теми цветами, в которых оформлены их комнаты.
Рики Кенджи был не прочь выделить что-то получше, но мальчонка отказался от его широкого жеста, и выбрал скромный интерьер, довольно инфантильный. Максимум, на что пока Кенджи удалось вразумить мелкого, так это заменить его старую, совсем уж детскую и неприглядную комнатёнку, на нечто посимпатичнее, соблазнив его тем, что она тоже будет в синем цвете, как и у его старшего брата, Эниши. В комнате Рики всё разбросано, везде валяются игрушки, машинки и вертолёты, на стенах наклеены дурацкие плакаты с его кумирами, и повсюду заначки со сладостями, ну, пусть разводит тараканов, если нравится. Единственное, что заботливо и аккуратно всегда лежит на своём месте, его начищенная до блеска катана.
http://funkyimg.com/i/2C52A.jpg

Комната отдыха и комната Юби, самая невинная и романтичная, даже несколько кукольная, когда она была маленькая, её детская и вовсе напоминала жилище принцессы Диснея, Кенджи даже заказал для дочери карету в виде тыквы, когда она сказала, что ей понравился мультик про Золушку.
http://funkyimg.com/i/2c5MW.jpg

Комната Рокуро-сана и Хинаты, но на сей раз Рокуро сообщил семейству, что выберет комнату себе по нраву и говноедам придётся подчиниться. В интерьере имеются элементы японского стиля, но также есть нотки и более современной классики. Кенджи трусливо постарался обустроить комнату родителей как можно более комфортно, но, поджав уши, уже готов выслушивать от отца недовольную брань.
http://funkyimg.com/i/2C52B.jpg

Подвальный этаж. Раньше здесь обитали Аоши и Изуми, но с недавних пор их переселили в небольшой домик на территории клана. Готический интерьер, с размахом, но не слишком психоделический. Здесь есть всё необходимое для жизни в некоторой изоляции от остального дома и имеется своя система безопасности, которую руководство клана может включать по своему усмотрению.
Гостиная и столовая.
http://funkyimg.com/i/2C56A.jpg
Спальня. Ну и кровать, конечно)
http://funkyimg.com/i/2rhDu.jpg

Комната Яхико и Вилоны. Наверху, на мансарде, в отдалении от других. В помещении мало света, и, хотя здесь много окон, узоры на них приглушают солнечные блики. Вместо ламп здесь предпочтительнее использовать свечи, также здесь много старинных книг, целая библиотека, и ненавязчиво пахнет деревом.
http://funkyimg.com/i/2c5Rz.jpg

Комната Микио и Томоэ. Одна из самых простых и достаточно нежно обставленных комнат, чем весьма недоволен Микио, но Томоэ полна воодушевления оживить интерьер всякими милыми штучками, совсем чуть-чуть ему назло - ну не её же вина, что Микио ужас как идёт скрипеть зубами!
http://funkyimg.com/i/2C52z.jpg

Также в особняке полно других комнат, множество комнат для гостей, деловых переговоров, залов для тренировок, занятий спортом, библиотеки и роскошный открытый бассейн с фонтанами в другой части сада.

Столовая и гостиная, ну что тут сказать, красота страшная сила, пафос и сплошной выпендрёж, но, положа руку на сердце, кто отказался бы жить так.
http://funkyimg.com/i/2c5HG.jpg

Зал для тренировок. Как, скажите на милость, тренироваться в помещении, где впору картины выставлять и которое куда больше подходит для пафосного музея, чем для ведения битв. Может, оно и верно, но Кенджи такие мелочи не останавливают. Красиво, дорого, значит сойдёт.
http://funkyimg.com/i/2C52x.jpg

Кроме того, в нижней части дома находится подвал, где Кенджи хранит свои игрушки, что-то из серии средневековых пыточных орудий. Подвал разительно отличается от остальной части дома, это вовсе не уютное, обжитое место, а отвратительное, внушающее ужас, нечто, смахивающее на разрушенное подземелье, с полуразваленными камнями и окровавленной плиткой, торчащей повсюду арматурой и пятнами крови, как давно и прочно въевшимися в мрачные стены, так и свежачком. Здесь же расположено множество мрачных карцеров, явно не для увеселительного времяпрепровождения.
http://funkyimg.com/i/2C564.jpg

 Отправлено: 22.05.19 13:09. Заголовок: -Папеньке придётся в..

-Папеньке придётся взять удар на себя. Ну а нас прикроет бабушка.
Лукаво резюмирует она. От внимания Янлин не укрывается, что её брат даже не смотрит в сторону телефона, настороженно отнесясь к запоздалому раскаянию папеньки, и она прекрасно понимает его. Ей простить Кенджи проще, по той причине, что она и не ждала от отца ничего путного и хорошего. Вроде бы, Кенджи относился к детям трепетно и всегда старался их выгораживать, когда с нежданными визитами на них налетал Рокуро-сан, словно коршун. Но, может после того, как отец выставил вон её маму, Янлин от него отдалилась. Нет, она считала, каждый имеет право на счастье, а её родители никогда не были счастливыми, а уж после смерти Коичи между ними и вовсе всё поломалось. Но всё же, Минчжу была её матерью. И ни одна дочь не сможет спокойно смотреть, как глаза отца горят не на ту, что её родила. Правда, с течением времени, Янлин стала смотреть на Джию по-другому и, несмотря на все их склоки и ругань, как бы странно сиё не звучало, сейчас ей жаль, что Джия сбежала. Янлин бы на её месте поступила бы также. И, хоть эта их внутренняя схожесть обеих раздражала, была в этом и какая-то странная притягательность. Если бы отец так по-скотски не бросил её мать, Янлин бы, вероятно, общалась с Джией иначе и не включала бы капризную и стервозную занозу, лишь бы сделать назло и поперёк мачехе. Наверное, они бы могли подружиться, но какой смысл рассуждать, как сложилось бы, если бы. Кенджи вечно пытался всё сделать по-своему, наивно полагая, что будет так, как лучше, а получалось, словно в дурном анекдоте – как всегда. Но ничего – есть и на их так и на повзрослевшего до удобоваримого предела папеньку управа в лице Рокуро-сана, который не скупится на ругательные комплименты в отношении дурного отпрыска. Хотя, ясный перец, и внукам перепадут, так сказать, гостинцы и пряники – Эниши получит очередную головомойку за то, что ещё не женат, а Янлин – за то, что уже не замужем. Мэй оказалась самой хитрой и своевременно слиняла к маме. Зная – к Минчжу у их непростого нрава дедушки отношение особенное, как у отца – к Нане. И Янлин неустанно хмыкает, припоминая – когда Эниши с Наной расстались, валерьянка понадобилась не им, а Кенджи-сану.
-Нана – прелестная зануда. И вы друг другу не подходили, потому, что она – просто миленькая девчонка, а ты у меня – самый лучший на свете!
Янлин упрямая и упорная в своём неприятии не то, чтобы Наны, а скорее всеобщего восторга вокруг неё. Ну что в этой милашке такого? Ладно, смазливая мордашка и то, какая она не напряжная и лёгкая на подъём. Но Янлин этим не очаровать. Она не ощущала в ней той изюминки, что Эниши бы зажгла. А она желает для любимого брата той любви, в которой нет нужды сгорать, болезненно страдая, однако, согревающей ярким пламенем красивого пожара. С Наной всё было как-то обыденно и гладко. И она, прекрасно зная своего брата, сознавала, эта рутина быстро наскучит ему. Не потому, что Нана была плохая. Просто она была не той, а Янлин никогда не будет на стороне женщин своего брата. Она – на стороне своего брата, а, значит, его счастья и истинной любви.
-Твой коварный план, определённо, мне по душе, братик.
Задорно смеётся Янлин, снова чмокнув в нос брата, когда Эниши говорит – их детишкам суждено дружить. Она уверена – так оно и будет, они с Эниши настолько близки, что наверняка и дети впитают эту близость с генами. Возможно, их отношения слишком крепкие и прилепленные для брата с сестрой – по крайней мере, ни Тоши, ни Нана не были от этого в восторге. То тут Янлин непоколебима – она адекватная девушка и, если увидит, что Марьяна чувствует в ней конкурентку, постарается слегка отойти на задний план. Но Марьяна также должна будет считаться с непреложным фактом – между Янлин и Эниши особенная связь. И отчего-то Янлин всеми фибрами ощущает – проблем не возникнет, и с Марьяной они поладят.
-Да уж…тогда я даже подумать не могла, что у нас с Тоши всё сложится так. Но ни о чём не жалею. Ведь тогда мы действительно были счастливыми. И мне хотелось бы оставить в памяти лишь хорошее, что было в нашем браке.
Янлин не собирается держать на Тоши зла, если он дал ей затрещины пару раз, да и, откровенно признаться, за острый язычок, который ей порой следовало придержать. Но также и не будет судорожно хвататься за их развалившиеся отношения в отчаянных попытках спасти их руины и жить воспоминаниями. Им было вместе хорошо, но многое было и плохо. Просто про то, что было плохо, ей хочется забыть. Она не любит держать обиды и сумела отпустить того, кого когда-то любила. Хотя, чего греха таить, сейчас её сердце – в Батые. Не будь внутри Янлин столь пылких эмоций, расстаться с Тоши, пусть даже болезненно, было бы гораздо сложнее. Но даже при подобном раскладе она бы не чувствовала себя одинокой. Рядом с ней – её брат, а она – рядом с ним. И они с Эниши в любой ситуации остаются родными людьми, что подставят плечо и поддержат. Янлин с ласковым задором качает головой, мол, мальчишки неисправимы!
-Мужчины непостижимы, вечно пытаются залезть в голову женщине. Но нам с Марьяной повезло. Ты и Батый прислушиваетесь к сердцу. А, как говорится – женщину не нужно понимать, просто её любите.
Янлин не считает себя чрезмерно романтичной, она не собирается вцепляться даже в самого надёжного мужчину мёртвой хваткой, трезво сморит на вещи и твёрдо стоит на ногах. Однако, чувства ей необходимы, как воздух, и она осознаёт их важность. И уверена – когда женщина ощущает любовь желанного мужчины, то способна на подвиги и, если надо, свернуть горы. В противном случае, во взгляде любой поселится печаль. Хватало ли Янлин любви Тоши? Поначалу да. Но потом чувства обоих стали меркнуть – и она не держится за брак, в котором они с Тоши уставали бы друг от друга всё больше с каждым годом. Она понимает, что далека от совершенства, но не верит в идеальность людей. Она капризна, требовательна, иронична, и скорее взорвётся и запустит чем-нибудь увесистым в благоверного, чем станет смиренно терпеть то, что ей не по душе. Её, избалованную и привыкшую ни в чём не знать отказа, нужно осаждать и уметь стукнуть кулаком по столу, иначе Янлин сядет на шею и будет как капризная принцесса вперемешку с предводителем атаманов в одном флаконе. С ней непросто, и она, конечно, не похожа ни на свою мать, ни на бабушку, покорно следующих правилам дома. Она скорее понимает Джию, готовую отравить Кенджи за то, что залез на малолетку Ниси. Поступи Батый таким образом, Янлин бы, в сердцах, наняла киллера. Она не лапочка, заламывающая руки и причитающая в уголке. В ней – буйство противоречий, и ей нравится быть лукавой и сильной, ранимой и стойкой молодой пылкой женщиной.

 Отправлено: 03.09.19 01:54. Заголовок: Ему не спится, и он ..

Ему не спится, и он блуждает по особняку. Он не стал бы пошло называть эти моменты бессонницей. Батый – воин. Он себя никогда бы не стал позиционировать героем любовником. Главным в его жизни долгое время было служение клану. Не в плане преданности клану и устоям, потому что Миуру вообще плевали на все устои. Но в плане преданности работе, своей собственной преданности. И Батый спал спокойно. Он даже спал практически спокойно, когда старшая дочка Миуру вышла замуж за Тоши. Страдал внутри, глубоко, но спал спокойно. Потому что его жизнь была иной. И он спокойно ждал. Но сейчас все повернулось иначе. Она стала смотреть на него иначе, а он не был идиотом и был вполне в себе уверен, чтобы трактовать ее взгляды так, как она их подавала.
Не спалось. Все эти случайные касания. Все эти случайные взгляды, все эти слишком уж долгие пристальные изучения из под полуопущенных ресниц. Он давно не был мальчишкой, чтобы это его будоражило. Откровенно говоря, он вовсе не помнит, чтобы это как-то его будоражило. Но сейчас все было иначе. Его сердце было отдано старшей дочке Миуру с тех пор, как он только увидел ее дерзкий взгляд. И, пусть тогда он понимал, что ему нужно чего-то достичь, чтобы она его заметила, но сердце ведь не приказать. Миуру Янлин поселилась в сердце жестокого Одзу Баты с самого первого случайно брошенного на нее взгляда.
С тех пор, как супруга Кенджи-сана покинула особняк, внутри поселилась какая-то печаль и тоска. Не потому что Миуру Джия создавала уют. А по той причине, что Кенджи-сан закрылся в себе. Миуру Янмэй уехала к матери, не выдержав стресса. Многие покинули особняк по причинам только им известным. И так же с некоторым опасением все ждали приезда Рокуро-сана, который уж точно не собирался быть милым дедушкой или почтительным старцем. Уж Батый был наслышан. Эниши все чаще сбегал на свидания с Марьяной и старался сделать так, чтобы у Рики была жизнь вне клана. И Батый не всегда понимал, что было более болезненным для принца. Марьяна или же Рики, к которому тот относился так по-братски. Даже то, что Изуми и Аоши были сосланы в отдельный дом не слишком помогало дому Миуру. Величие которого надо было восстанавливать и за что собирался браться всерьез Рокуро-сан. К слову Янлин тоже старалась не так много времени проводить в стенах особняка. Поэтому Батый не слишком часто с ней сталкивался, к своему собственному разочарованию.
Сегодня он услышал, как скрипнула входная дверь. Нутром охотника он почуял, что вернулась Янлин. Она прикрыла дверь тихо. Кажется, вздохнула. В гостиной царил полумрак, а Батый застыл с налитым в стакан холодным виски с тремя кубиками льда. Наверное, на улице, шел легкий дождь, потому что Янлин слегка встряхнула черными волосами и поправила свою достаточно теплую куртку. Он старался избегать совсем уж прямых встреч наедине. Не потому что чего-то боялся. Батый уже давно ничего не боялся. Но он знал, что развод дался ей нелегко. Знал, что ей пришлось пройти через многое. он знал, что они будут вместе, почему-то не было ни капли сомнения. Но он не собирался на нее давить. Он видел, что в ее глазах было слишком много боли. Да и Эниши ни раз на это намекал. Что Янлин, словно хрустальная ваза, которая стоит на углу стола. Батый был готов о ней заботиться. Но ему хотелось, чтобы ее следующая глава в жизни была не просто страстью.
Он отставляет стакан с виски, предварительно глотнув прохладной жидкости. Ступает к ней, Янлин резко оборачивается на звук. Батый сдерживает порыв коснуться ее волос, с которых она так упрямо скидывала капельки дождя.
- Ты гуляешь по ночам?
Он обращается к ней сейчас не как к дочке своего господина. они ведь одни в пустой гостиной. И ведь вполне возможно, что им нужна была эта возможность просто побыть одним. Они никогда и ни о чем не говорили. Янлин занимала все мысли, но он ни разу ей в этом не признался. Дело было вовсе не в страхе. Она была не свободной девушкой. И дело было вовсе не в том, что он не хотел рушить отношения или слишком опасался Тоши. Но Янлин была счастлива с Тоши какое-то время. И в этот момент Батый должен был просто отмалчиваться. Он это понимал. Сейчас все изменилось, но Бату все равно ни разу так и не сказал о том, что чувствовал на самом деле, хотя слишком многим это было очевидно. Эниши знал с самого начала. Но так же не будоражил сердце сестры. Тоши больше не было в особняке. Батый лишь надеялся, что причиной ее печального взгляда не было отсутствие бывшего мужа. И в глубине души он бы в этом уверен.
- Когда тебя нет, в доме невыносимо тихо.

 Отправлено: 02.05.20 01:21. Заголовок: Янлин зябко ёжится, ..

Янлин зябко ёжится, наслаждаясь зарядившим, кажется, на весь день дождём. Скидывает капюшон, дабы дышать свободнее и ловить губами прохладные капли. Ей по душе такая погода – когда всё вокруг таинственно окутывает туман и не видно дальше ладони. Она не трясётся рассекать по городу в шерстяном платье, по длине больше смахивающим на кофту – привяжись к ней борзый хулиган, она не без удовольствия надерёт ему уши. Янлин не боязлива и запросто светит стройными ножками – пусть она больше слегка уязвлено не доверяет отцу, однако, не сомневается – попытайся какой скользкий тип потискать её за конечности в тёмном переулке, Кенджи повыдёргивает конечности тому. Каким бы гадом Кенджи не был, в этом плане он всегда оберегал своих дочерей, даже если бы Янлин, Мэй и Юби пришло в голову дружно пройтись по улице в голом виде. Вот бы ещё не выкидывал фортели папенька – цены бы ему не было. Янлин лишь усмехается своим наблюдениям – правда, Эниши всё ещё немного сердится на сестру, что та восприняла случившееся достаточно спокойно, но такая уж она – цинично мало что принимает близко к сердцу, ото всех, кроме Эниши с Мэй, ожидая подвоха. Признаться, её сильнее нервировали разлады с Тоши, наконец, так или иначе окончившиеся благодаря разводу, теперь же больше будоражил приезд вездесущего дедушки, чем папенькин своеобразный кризис среднего возраста. Янлин рисовала в голове картины, как будет неистово сыпать проклятиями Рокуро-сан, прознав про её развод и холостое положение Эниши. Оставалось тихо надеяться, вдруг суровый воитель сжалится над внуками – Янлин, ещё будучи малышкой, бессовестным образом, защищая их с Эниши проделки, научилась к нему подлизываться, когда дедушка поносил всех последними словами – она обескураживающе чмокала его в щёку с самым что ни на есть виноватым видом. Он суховато звал её костлявой засранкой, когда, конечно, был более-менее в духе. Все остальные комплименты от Рокуро-сана смело можно было отнести к непечатным.
Янлин, впрочем, себя не обеляет – она капризная и вздорная натура – вот Тоши не даст соврать. Когда они поженились, Янлин была чрезмерно легкомысленна и беззаботна – ей едва стукнуло двадцать, и её вдохновляла мысль покрасоваться в подвенечном платье, а ему льстило праздно хвастаться красавицей-женой. По сути, обоих не беспокоило – им толком не о чем было поговорить. Ей нравились веселье и танцы, ему – разговоры по душам с подругой детства, которые, если и раздражали Янлин, то не из ревности, а просто из принципа. Тоши хотел себе сына, и отмахивался от её ядовитых речей, если получится дочь, ей что, родить ту обратно или сдать в приют? Да и с какой стати она должна была портить фигуру, чтобы муженёк, пока её раздует, как воздушный шар и станет тошнить с утра до ночи, тем временем развлекался, носясь, задрав хвост, по шлюхам. Конечно, он и без того ей изменял напропалую, а ей было плевать, Тоши же бесили её надменные повадки избалованной принцессы, а не то, как она, каверзно ярко накрасив губы и эротично уложив чёлку, могла рвануть с Эниши за компанию в клуб. Что уж там, порой Янлин ходила в клуб не с Эниши, а с кем-то из поклонников, с томной задорностью усмехаясь их шуткам и даже от лености разрешая им послюнявить ей ручку. Она не изменяла, но позволяла себе грубый флирт, не заботясь, прознает ли муж. А Тоши относился к её выходкам равнодушно. Вроде бы жизнь их шла неплохо, но Янлин в глубине души сознавала – их отношения нельзя назвать сплочёнными. Ей хотелось страстей не поверхностных, а глубинных, сердечных – когда скучают друг по другу до остервенения и легче сжечь на костре свою половинку, чем смириться с неверностью.
Нынче, когда Янлин стала старше, она убедилась окончательно – между ними с Тоши была не та сильная связь, за которую бы следовало бороться, словно львица. Да и она не привыкла цепляться за разрушенное прошлое, предпочитая смотреть в будущее и не вешать нос. К тому же – нет смысла греха таить – её надежды и фантазии давно обращены отнюдь не к бывшему супругу. Вот и сейчас, она, задумчивая, возвращается в дом, непослушным движением стряхнув с волос остатки дождливой погоды. Вздрогнув, когда её окликивает тот, кто прочно и стихийно занял помыслы.
-Одзу… Я угощусь?
Она, невзначай, задевает его бедром, попутно стрельнув пытливым взором в сторону его виски и опустошив наполовину, не эротично, а скорее рассеянно облизнув губы. Она передаёт ему стакан. Почему-то ей кажется доверительным пить из одного. Все зовут его в духе кровавого хана, Батыем, а ей нравится, как звучит его имя. У Янлин голос не романтической барышни, а грудной, с приглушённой хрипотцой – возможно, в тон излюбленной ею тяжёлой выпивке и отнюдь не женским крепким сигаретам.
-Мы привыкли сторониться друг друга. Но, знаешь, в последнее время меня всё чаще тянет туда, где оказываешься ты.
Она не боится первой делать шаги к сближению, она всегда была решительным очаровательным танком – но странно, что касается Батыя…это совсем другое, чем было с Тоши, здесь Эниши был прав. Нет, Янлин – страстная девушка, и не станет отрицать, как сильно хочет оказаться в его постели. Её так и тянет соблазнительно исследовать его натренированное тело кончиком языка и пальцев. Но в её отношении к Батыю есть и нечто такое, чего она не ощущала прежде в сердце. Она не стеснялась мужчин, напротив, могла вогнать в краску кого угодно. А рядом с Батым чувствовала себя первоклассницей. Она остерегается ему дерзить, но не трусливо, а как-то…признавая его авторитет и готовая покоряться его воле. В нём есть нечто волевое, настолько мужественное, что влечёт её неимоверно. Он не производит впечатление человека, с которым можно вступать в наглые перепалки, и Янлин это по душе – она нуждается в мужчине, способным удержать её лихой нрав в узде. Пока она немного насторожена, с другой же стороны, интуитивно уверена – он её будет ценить. И ей бы с трепетной чувственностью хотелось быть достойной его уважения.
-Спасибо, что ты обо мне беспокоился. Со мной всё нормально. Серьёзно. Мы с отцом поговорили и пришли, по крайней мере, к тому, что необходимо оставить Коичи в покое. Хотя бы сейчас. Закрыли его комнату. Пусть там будет тихо и спокойно.
Янлин вздыхает, не тяжело, а с тенью ностальгии. Коичи не услышит, как ей стыдно, ведь она задиристо и жестоко донимала его, кривясь от любых попыток достучаться до неё. Но она не станет замыкаться в себе – как бы жёстко не звучало, жизнь продолжается, и она не станет открещиваться от аксиомы – невзирая на все безумства, жизнь свою любит. Она упирает взгляд в Одзу – привычно обольстительный, но взволнованный. Щёлкает зажигалкой, покусывая сигарету, что выудила из кармана куртки, затянувшись дымом нервозно. Но задаёт вопрос, который крутится в мозгу.
-Считаешь ужасным, что я умудрилась тайком отправиться в армию?
Женщины, пусть даже в их достаточно демократичной, но криминальной семье, так себя не ведут. Янлин это знает. Жаль, она не уже не сможет сказать Коичи, что не желала ему зла, а хотела, пусть поздно, хотя бы что-то сделать для него. Она не была ему достойной сестрой и всегда больше любила Эниши. Янлин порой жестока в правде. Но всё-таки теперь надеется – там, где оказался Коичи, он обретёт покой и родственную душу.

 Отправлено: 07.05.20 04:33. Заголовок: Среди всех этих пафо..

Среди всех этих пафосных кланов принято сторониться женщин, которые не заглядывают кротко в глаза. Нельзя так говорить, но это было даже чем-то вроде дурного тона или вызова обществу. Можно было просто бросить беглый взгляд на кланы Мацумото и Арисима. Даже Миуру Кенджи в какой-то момент поддался всеобщему порыву и женился на прелестной и робкой Минчжу. А вот встреча и брак с Миуру Джией – словно вызов всему укладу. Батый же никогда не обращал внимание на робких и покорных красавиц. Он бы давно уже мог жениться на робкой милашке с широко распахнутыми глазами. но сердце его сразу выбрало дерзкую и смелую красавицу, которая, к тому же, была не свободна. Он выбрал ее. И сердцем был верен выбору. Он, конечно, не совсем уж сопливый романтик и считал, что, если встретит кого-то, с кем сердце екнет так же, как с ней, то заведет семью, не отпустит эту женщину. Вышло так, что сердце все равно тянулось только к дочери Миуру Кенджи. Так что, очевидно, он просто все это время ждал, когда ее дерзкое и смелое сердце снова окажется свободным.
Ему нравится, что она с легкостью пьет виски из его стакана и отдает ему. Батый – мужчина. Он воин, но он мужчина. Ему не нужно, чтобы после боя его успокаивали растворами и прохладной ладошкой на лоб. ему нужно, чтобы его женщина пила вместе с ним виски. Ему не нужно, чтобы его женщина сдержанно смотрела на раны. Ему нужно, чтобы она могла выругаться при виде крови и снова выпить виски. Если его рана глубокая, то ему не нужно, чтобы его женщина покорно ее лечила. Ему нужно, чтобы его женщина занялась с ним таким страстным сексом, чтобы ему было не жаль умирать.
- Я не сторонился тебя. Я просто дал тебе время. – он мог бы усмехнуться, обольстительно в стиле Эниши или же уверенно в стиле Боба. Но Батый был из тех, на лице которого сложно было найти эмоцию. Если он сам того не желал.
Он не сторонился Янлин, он сторонился Янлин с Тоши. Он не опасался самой Янлин. Но сторонился того, чтобы смотреть на то, как она обнималась с Тоши, как они счастливо вбегали с каких-то вечеринок. Бывало, что они гуляли вместе под дождем, почти таким же, что сейчас шел на улице. Вбегали шумные, мокрые и счастливые. Янлин встряхивала волосами, а Тоши убирал капли дождя с ее кожи. Батый помнил такие моменты. Он сидел в гостиной и пил виски, порой к нему присоединялся Эниши. И, когда Янлин с Тоши довольные, счастливые и, черт дери, влюбленные, «вваливались» в гостиную, Батый, спустя какое-то время отправлялся спать, если семейная пара решала выпить вместе с ними. Разве дело было в том, что он сторонился Янлин? Он сторонился того, чтобы смотреть на то, как она поглаживает по волосам Тоши, а тот ласково касается ее хрупкого и острого колена.
- Не за что благодарить, - спокойно говорит он, не спрашивая, откуда она вообще знает, что он о ней беспокоился, потому что ему казалось это очевидным, он и не собирался скрывать беспокойства, - я рад, что вы с Кенджи-саном поговорили и пришли к решению. Он сам не свой. А женская поддержка может заставить волны прекратиться. Понимание жены, дочери, матери. Мужчины могут сколько угодно пить виски и наслаждаться свободой. Но нет ничего приятнее осознания, что женщина, которую ты выбрал, на твоей стороне.
Она чиркает зажигалкой, а Батыю нравится смотреть, как она курит. Ему нравится, что она не ведет себя, словно капризная принцесса, как обычно делают ее сестры, к которым он относится достаточно хорошо.
Она задает сложный вопрос. Поэтому он подливает себе виски, на сей раз без льда. Умышленно не наливает ей. Ему так же нравится интимность момента. Он с ней честен. Ей многие лгали, как минимум, потому что боялись влиятельного отца.
- Я считаю это неправильным, Янлин. Отчаянным, глупым и безрассудным. – говорит, как режет, не собираясь щадить чувства и эмоции Янлин и не пытаясь привлечь ее внимание к себе своей безграничной поддержкой. – более того, это было неуважительно по отношению к памяти твоего брата, неуважительно по отношению к семье. Потому что это было не просто глупо, это было так же очень опасно.
Можно подумать, что он ее отчитывает, но, на самом деле, это не так. Он делает еще глоток и протягивает стакан ей, даже не спрашивая, хочет ли она еще пить. Батый не из тех, кто спрашивает. От нее веет властью и уверенностью.
Она берет у него стакан, и пальцы их соприкасаются на секунду.
- Но мне нравится это безумие, отчаянность и безрассудность в тебе. – теперь он за руку притягивает ее к себе, не выдержав. Он ждал слишком долго, ему просто хочется рассмотреть черты прекрасного лица ближе, - давай обойдемся без опасных поступков впредь. Я могу позволить безрассудство. Под моим присмотром. – он уверенно указывает права на нее. это может показать странным и даже неправильным. Но Батый так ощущает. Причем не только со своей стороны, но и со стороны Янлин. Ей нужен кто-то, кто просто будет за ней присматривать и наказывать в спальне в случае ошибок.

 Отправлено: 25.08.20 02:43. Заголовок: -Я раньше думала, ты..

-Я раньше думала, ты на меня и не смотрел. Обычно женщин считают проницательными – но проницательность не моя сильная сторона.
Щурит глаза Янлин полушутя-полусерьёзно. Кокетливо, но не по-детски, а немного хищно. При этом – настороженно. Она не склонна доверять мужчинам, ей хватило примера наивной матушки, получившей в награду пинок под зад от папеньки. С другой стороны, Янлин выдохнула, будучи спокойнее за Минчжу – ведь, наконец, Янлин пора признать – не только отец не любил её мать. Та отвечала ему равнодушной взаимностью. И потому аксиома – они разбежались, стала логическим завершением романа, коего по сути никогда не было. Их связывало что угодно – дети, обязательства, вот только не чувства. Кенджи обрёл счастье с Джией. Пусть сейчас между ними сложный период. Минчжу же домовито хлопочет вокруг нового знакомого – о чём лукаво поведала старшей сестре Мэй.
-Судя по всему, отцу сейчас поможет лишь, если нахалка Ниси самоликвидируется. Не верю ни единому слову маленькой дряни – будь я проклята, если он имеет хоть малейшее отношение к её дитятку.
Янлин хмыкает, закатив глаза при мысли об этой малолетней выскочке. Ниси, прикрываясь своим залётом, слишком много на себя берёт, рассекая по дому с задранным носом. Пользуется, маленькая сучка, тем, что отцу сейчас что воля, что неволя – он без Джии только тем и занимается, что пьёт или уныло, с многодневной щетиной на подбородке, щёлкает каналы телевизора, глядя сквозь экран. Остаётся надеяться, «милейший», зато умеющий приводить людей в чувства, дедушка Рокуро-сан хорошенько его встряхнёт и устроит за кислый вид отменную взбучку.
Малолетка же Ниси выкидывает каждый день нечто новое – ей бы сидеть тихо и не высовываться, так нет же. Недавно вздорно потребовала переселить её в бывшую комнату Минчжу. Янлин же скрипнула зубами и с ласковой улыбкой крокодила сообщила деточке – она получит комнату её матери только через труп. Причём, труп будет Ниси. Маленькая дрянь, пользуется апатичным состоянием Кенджи, не слишком-то следящим за домашним бытом. Хотя, рискнула бы малышка здоровьем неосторожно потребовать что-то, принадлежащее Джие. Мигом бы гирлянда из кишечника Ниси украсила особняк на радость многим. Но малявка не настолько камикадзе, прекрасно чувствуя острые грани, зная – за свою жену Кенджи кого угодно порвёт на тряпки. Ладно, чёрт с злосчастной Ниси – пусть пока живёт. А сейчас Янлин с любопытством выгибает бровь, без стеснения, но ласково разглядывая черты Батыя – на сей раз не привычно украдкой, а глаза в глаза, искрящимися молниями.
-Мне нравится твоя решимость. Правда, твои слова заставляют немного нервничать – но это приятная нервозность. В сопливых книгах сиё ощущение назвали бы томлением.
Янлин берёт из рук Батыя властно предложенный им стакан виски и, не церемонясь и не строя из себя дрожащую на ветру Золушку, что боится ступить хрустальной туфелькой на лужу, выпивает залпом приятно обжигающую горло жидкость – облизнувшись лукаво, словно кошка после сливок. Продолжая выпускать сигаретный дым изящными кольцами. К слову, Золушку Янлин всегда на дух не переносила. Впрочем, как и злобную мачеху. Эта восторженная сказочка казалась ей дегенеративной ерундой, не имеющей общего с окружающей действительностью. Она передаёт виски ему, когда он притягивает её к себе. Словно током по венам. Их лица находятся близко друг другу, и у неё сбивается дыхание, словно у девчонки. Но Янлин не поддаётся на раз-два искушению – ей нравится чуть-чуть дразнить Батыя своими взглядами и едва уловимыми касаниями.
Конечно, ко всему прочему не стоит забывать – Рокуро-сан ещё не знает, что Янлин с Тоши окончательно разошлись. Боязливо вообразить, какое он устроит светопреставление – мало того, что внучка тощая, так ещё и развестись умудрилась. Но отец обещал взять тумаки на себя, и Янлин не преминула воспользоваться сим актуальным предложением. Не то, чтобы она опасалась синяков – вот только Рокуро-сан умел отчитать таким образом, что Янлин, Мэй и Юби, дружно поджав уши, старались, сказавшись больными и слабыми, поскорее унести ноги. Эниши вёл себя более смело, однако, также не торопился вступать в препирательства с их суровым родственником. Коичи прежде запирался в своей комнате, отмалчиваясь в тишине. Возможно, окажись Янлин более мудрой, поддержи его вовремя, многое не случилось бы. Но есть то, что есть – нет смысла жить иллюзиями. Это больно, но боль неотъемлемая часть смерти и жизни.
-Каждое слово – правда. Так и есть. Это было глупо, безрассудно и некрасиво. Жаль, не смогу уже сказать Коичи, что не хотела обидеть его. Но, мне кажется, он знает это.
Она вздыхает, не наигранно – спокойно. Не пытаясь изобразить трагичный вид, просто вздыхает, как чувствует. Слегка растерянно, но отчего-то успокоено. Сжимая с благодарностью ладонь Батыя. Ей нравится, что он не оправдывает её поступок. Но не читает морали, для коих давно поздно.
-Кстати, ты не забыл – у наших комнат общая гостиная, но мы ни разу не бывали там вдвоём. Это даже как-то неприлично.
Она бойко хватает его за руку, не забыв прихватить оставшийся виски и их бокал. Чтобы утащить Батыя в гостиную, которая расположилась между их комнатами – там их беседы никто не сможет прервать. При всей взбалмошности, Янлин довольно закрыта и не любит места, куда кто угодно из домочадцев может неожиданно нагрянуть – как, например, общий холл, где недавно они с Батыем пребывали.
Здесь же ощущает себя расслабленной. Янлин скидывает куртку и туфли, забираясь на роскошный серый диван и поджав под себя ноги. Мягко обвив запястье Батыя пальцами, притягивает его поближе. Она снова наполняет стакан – неторопливо, покрутив его в ладонях, а затем передавая Батыю.
-Так значит, я теперь под твоим присмотром, Одзу? Не скрою… я уж точно не стану возражать. Ты обычно молчалив. Всё больше наблюдаешь – сам же почти ничего не рассказываешь. Быть может, ты поделился бы со мной? Чем-то, что мог бы рассказать только мне.
Она с интересом смотрит на Батыя. У неё нежный взгляд, но с задорными томными нотками. Янлин по чертам лица – в свою бабушку Хинату. А вот по характеру внучка куда жёстче и несноснее. В каждом жесте, даже в том, как Янлин часто укладывала волосы, ощущается природная и обожаемая ею дерзость. Сейчас Янлин не пьяна – она вполне может посоперничать в стойкости с мужчинами в плане алкоголя. Никогда не была паинькой, что церемонно ахали при виде спиртного – нет, Янлин за всё крепкое и тяжёлое. Ей нравится ультра и на грани – она легко наденет мешковатый свитер, запросто разбавив образ модной юбкой выше приличного понимания, да заоблачными каблуками, коими при желании можно бы было кого-то заколоть не хуже кинжала. Лавры милашки её не заботят – пусть другие ими размахивают. Ей же по душе быть собой. Немного тёмной, немного безрассудной. Сидя напротив Батыя и сжав бутылку виски в руках, ощущая, как пульс ускоряется в венах.

 Отправлено: 26.08.20 02:11. Заголовок: - Ты была с Тоши и н..

- Ты была с Тоши и не смотрела по сторонам, - уточняет он и в этом уточнении можно расслышать нотки восхищения.
Батый не из тех, кому нужна курица наседка, которая не выходит из дома и целыми днями готовит блюда, которые, в принципе, можно порой и заказать, позволяя женщине отдохнуть. кухарка и посудомойка отчего-то нужны многим членам якудза, но Батыя это не заводит. В то же время, он отнюдь не таких свободных взглядов как, к примеру, Боб. Мысли Батыя занимала Янлин, но ему так же парадоксально нравилось, что она не подавала ему никакого повода, пока была в серьезных отношениях с Тоши. Это лишь показывало, что такой женщине действительно можно доверять.
- Кенджи-сан не ребенок, к тому же у Миуру есть отличная особенность ошибаться, но потом самостоятельно за эти ошибки отвечать.
Он не боится говорить вслух свои мысли, впрочем, не пытаясь как-то задеть Янлин или ее семью. Исходя из эмоциональности клана Миуру, такие выводы сделать достаточно просто. Никто этого и не скрывал. Отличительной чертой клана была импульсивность, которой «страдали» Янлин, Коичи, Эниши и, конечно, сам Кенджи-сан. Батыю нравилась импульсивность Янлин. Потому что он знал, что даже ее не самые мудрые поступки идут от чистого сердца и уж точно не со злым умыслом. Миуру Янлин была настоящей с самого первого взгляда, который Батый на нее бросил. Она была верной и преданной Тоши, своим горячим сердцем. Она не ведет себя идеально, даже не старается, она дерзкая, она смелая, но не побоится признаться в том, что смелости порой не хватает.
- Я не читал сопливых книг, поэтому поверю тебе на слово, -усмехается Батый, по-мужски наслаждаясь тем, как Янлин с ним флиртует.
Он не может сказать, что сопливо мечтал об этом моменте, более того, вполне допускал мысль о том, что этого и не случится никогда. И он бы это принял, никакой трусости, но он бы никогда не пытался «подвинуть» Тоши, если бы они были счастливы до самого конца вместе. Но он не может сейчас сказать, что такой расклад ему не по душе, пусть душа Янлин и ранена. Но, как истинный мужчина, он просто спокойно знает в себе силы, эти ее раны залечить. В то же время, он всегда будет уважать то время, когда она была счастлива с Тоши. Он не из тех, кто будет требовать забыть о бывшем, никогда его не вспоминать, словно ничего не было. Батый уважает и Тоши и ее память об их браке. Имя Тоши никогда не будет запрещенным в отношениях Янлин и Батыя. И, если вдруг в разговоре она вспомнит о том, как они с Тоши веселились под дождем и засияет ностальгической улыбкой, Батый не будет против. Никакого прошлого на замок, ибо без прошлого нет будущего.
И, конечно, он покорно следует за ней, когда она утягивает его в гостиную, что, действительно, как-то символически соединяла их комнаты, но в которой, между тем, они никогда не оказывались наедине. Их общий момент становился все интимнее и интимнее. И ему нравится, когда она такая уязвимая, без куртки, без своих излюбленных высоких каблуков. У нее внешность яркая, дерзкая, Янлин – истинная красавица. Но сейчас, когда наполняет стакан виски и поджимает под себя худые ноги, она выглядит особенно нежной и сексуально чувственной. Батый и не собирается скрывать перед самим собой и перед ней свою тягу. Это слишком очевидно, а она не мальчишка, чтобы играть в дурацкие игры. и так было потеряно много времени, Батый не сводит с нее глаз.
- Я никогда не привязываться ни к кому, на кого работал. Для меня работа – в первую очередь деньги. я собирался оставаться здесь до того момента, пока это не перестанет быть выгодным. Стоит ли говорить, что выгодно не всегда? – он делает глоток виски, так же не сводя с нее взгляда, ему ни к ему бояться прямых взглядов и нравится изучать ее теперь, когда она свободна и он имеет право не просто бросать украдкой взгляд, а раздевать глазами. не пытаясь ее смущать, потому что Батый знает, она не из тех, кто будет смущаться от взгляда. Но бутылку виски она сжимает слегка нервозно, что так же придает пикантности. Он допивает стакан до дна и отставляет его в сторону, показывая, что они могут пить и из бутылки. Теперь, когда они расположились в огромной гостиной, что располагала к интимности.
- И первым, что меня здесь задержало – стала ты. Я понял, что останусь здесь, когда увидел тебя, даже если бы ты до сих пор была с Тоши. Потом я уже в некотором роде привязался к клану. Я уважаю твой брак с Тоши и смелость. Немногие бы решились на развод в твоем статусе.
Он берет из ее рук бутылку, делает глоток, сжимает пальчики ее тонких и изящных рук. Поднимается по ее руке, теперь уже слегка поглаживая локоть.
- У меня были женщины. Но я представлял, какие на вкус именно твои губы, - он произносит это обыденным тоном, поэтому в следующую секунду неожиданно притягивает ее к себе, чтобы эти самые губы попробовать на вкус. Отстраниться после страстного и несколько животного поцелуя, пропитанного вкусом виски, - твои губы на вкус даже лучше, чем я представлял, когда в моей постели были другие женщины, которые не были Миуру Янлин.

 Отправлено: 05.12.20 03:56. Заголовок: -Знаешь, Эниши сказа..

-Знаешь, Эниши сказал, между Тоши и мной была страсть. Думаю, он прав в этом предположении. Потому, что страсть недолговечна. А вот страстная любовь может длиться хоть до самой старости.
Лукаво щурится Янлин, напрямую, неприкрыто глядя на Батыя. Кто-то умеет стрелять в упор из оружия, а Янлин в упор стреляет глазами. Пусть из-под слегка дрогнувших ресниц – ему всё же удалось её смутить. Ей Богу, как девчонку. Она, в свою очередь, берёт бутылку из рук Батыя, мягко согревая её ладонями и с задумчивой лаской разглядывая его черты – словно впервые. Впрочем, прежде ей действительно не представлялось толковой возможности побыть с ним наедине. Шутка сказать – за столько лет, они ни разу не оказывались один на один с Батыем.
-А я читала сопли - и немало. Даже не стану стыдливо отрицать. Правда, однажды, когда топить камин было нечем, я, недолго думая, все те сопливые книги сожгла.
Мягко хмыкает Янлин, с нежной хищностью упоённо облизнув пропитанные алкоголем губы. Только пьянит её не виски, а пронизывающий до дрожи в каждом рецепторе взгляд Одзу, коим он откровенно снимает с неё одежду, пусть пока мысленно. Янлин не станет прибедняться, мол, она готова провалиться со стыда – оставьте жеманные кривляния изнеженным принцесскам, а она, если принцесска, то уж точно с томной стервинкой в душе. Да, она слегка смущена, но не стесняется. Напротив – интуитивно выгибает спину поизящнее, дабы предстать перед Батыем во всей своей красе и женственном очаровании. Она отвечает ему взором ничуть не менее пылким и горящим, напоминая нынче, вероятно, колдунью из какого-нибудь анимэ. Чёрт дери, она может позволить себе немного посопливиться. Почему нет, когда, наконец, они с Батыем здесь, в уединении их общей гостиной, где прежде вместе не сидели.
-Деньги важны, Одзу – и не спорю. Мне нравится твоя амбициозность и практичная жилка. Глупо, если мужчина наивно верит, будто рай в шалаше – предел мечтаний каждой женщины. Это определённо не про меня.
Ей приятно, интересно слушать его рассуждения. Хрипловатый и невозмутимый звук его голоса. То, как смело он признаётся в давних чувствах, пронесённых сквозь года. Раньше, когда Янлин являлась ещё совсем девчонкой, она бы точно фыркнула, категорично решив, будто Бытыю было лениво вступать с Тоши в конфликт, вот он и не действовал. Но теперь она стала старше и оценила то, как он, со статью истинного воина, не торопил события не из страха, а из уважения к её эмоциям, из мужской солидарности к сопернику, в те минуты, пока она ощущала себя счастливой с Тоши, не замечая, как он верно подметил, других мужчин. Могла ли Янлин помыслить, что их роман и брак с Тоши развалится так легко, будто карточный домик? Конечно нет. При всей своей деловитой мнимой непробиваемости, она растерялась, не знала как поступить. И ещё больше не знала, как быть с новыми эмоциями, разгорающимися в ней в последнее время при одном только виде Батыя.
-Я давно не доверяю словам мужчин. Только если Эниши. Но…отчего-то мне хочется научиться верить тебе.
С Тоши она всегда говорила больше на равных, как со своим другом, а не супругом, наверное. Невзирая на то, что они как раз забавным образом были женаты. С Одзу иначе – пусть они также могут болтать, пожалуй, буквально обо всём и распивать на пару виски, внутренне она жаждет ему подчиниться, признать его главным в их паре и не пытаться привычно щетинисто бороться за лидерство непонятно зачем.
-Бывший брак, Одзу. Или ты уже забыл, что отныне я разведена и свободна?
Янлин откровенно с ним кокетничает, не намереваясь нажимать на тормоза или пугливо поджимать хвост – с чего бы. Их явный флирт её привлекает и то, как она снова передаёт ему бутылку – ей нравится, что они оба пьют из горла. Никогда она не была вся такая девчонка – терпеть ненавидела рюши и подарки в виде кукол на праздники. Будучи детьми, они умиляли папеньку своими причудами – Мэй забирала куклы у Янлин, иногда делясь с Юби, а Янлин же зудела над ухом у Эниши с просьбами одолжить его крутые машинки.
-А я представляла в твоей постели других женщин. И мне хотелось отравить тебя и придушить каждую из них. Не слишком романтично? Зато честно.
Усмехается Янлин снова. Да не то, чтобы она ревнивая мегера - по крайней мере, не особенно ревновала Тоши в их вторую, провальную попытку. Но, в предшествующие этому вечеру недели, стоило Батыю появиться в особняке с какой-нибудь особой под ручку, у Янлин неизменно портилось настроение, она картинно капризничала и брызгала ядом на каждого, кто справлялся о том, с чего её перекосило. Она много думала об Одзу в последнее время, отчего-то упрямо отрицая очевидное даже перед Эниши - он, разумеется, давным-давно смекнул, по кому Янлин тайно сохнет. Но тактично делал вид, будто совершенно ничего не подмечает.
Неожиданно – и до боли желанно – Одзу целует её так, что голова отменно идёт кругом. Янлин не собирается легко его отпускать, с резкой, почти животной дерзостью, притянув его к себе за ворот кофты, чтобы уже самой впиться в него поцелуем, исследуя их страстно и бойко, лаская его губы языком и прижимаясь всё сильнее. А потом отрывается от него, ощущая, как яростно прыгает в венах пульс. Выгибает бровь, дабы он не догадался, как она настолько позорно от него, что называется, потекла в одну минуту. Коварно прикусывает его губу, глядя прямо в глаза и не слишком далеко отстраняясь.
-Сейчас на губах вкус моей любимой помады. Меня почти невозможно узреть без макияжа – привычка. Впрочем…захочешь попробовать застать меня врасплох – ранним утром я ужасно сонная и совершенно безоружна. А ещё...обожаю спать обнажённой.
Янлин хулигански предвкушает вероятное дальнейшее развитие событий, каверзно забравшись на Бату и эротично обвив его ногами. Между ними вовсю витают искры, у неё темнеет в глазах…но Кенджи просто не способен не испортить их интимную вечеринку. Даже за километр слышно – вернулся папенька. Звякнул ключами, очевидно, в темноте их уронив и на повышенных тонах отчитывая кого-то, кто попался ему под пьяную руку. Янлин не удерживается от закатывания глаз. Ловко, хоть нехотя, спрыгивает на пол, ощущая странную обязанность утрамбовать главного семейного алкоголика в кровать.
-Прости, мне пора. Отец наверняка надрался в хлам, так что придётся мне его реанимировать.
Ей бы следовало ненавидеть папеньку, и она не станет легко ему всё забывать. Но…она видит, как без этой его Джии он понурый бродит, словно неприкаянный. Лишний показатель – без любимой женщины, гореть в аду или в раю мужчине наплевать. Как бы сильный пол не пыжился демонстрировать обратное – Янлин показательными выступлениями не пронять. И её заводит - Батый не отрицает того, что открыто говорит ей его взгляд. Как, впрочем, ничуть не отрицает и она, не опуская взора.
-До встречи…Одзу.
Добавляет томно, посылая ему ласковый, слегка мятежный, воздушный поцелуй, прежде, чем уйти. Она уверена, он поймёт – Янлин не сбегает и не собирается никуда от него бежать. Тем паче не пытается нарочито дразнить – все эти приёмчики были когда-то свойственны Янлин, но уже давно она не дразнит окаянно просто так. Она действительно не хочет уходить, но надо подобрать папашу. Пока он где-нибудь по дороге в спальню не упал и, чего доброго, не разбил бы любимую вазу бабушки – а то их добродетельный дедуля устроит великовозрастному Кенджии гестапо, да ещё всем домочадцам за компанию.

 Отправлено: 19.09.22 02:06. Заголовок: Лайт редко посещает ..

Лайт редко посещает приёмы клана Миуру – чаще всего ему не позволяет матушка. Токио беспокоится за своего любимца, и её можно понять – как бы очередная разборка не приключилось прямо посреди возлияний. И Лайту проще отказаться от подобного рода развлечений, чем удручать любимую маму, как бы сопливо сиё не звучало. Пусть Лайт отрешён, но для Токио он как открытая книга, ничуть сего факта не отрицая и не страшась. Хоть его и высмеивают все, кому не лень, называя маменькиным сыночком. И ведь никто из обидчиков не погрешил против истины – он таков и есть.
Нынче же он вполне ожидаемо жмётся к роскошной стенке где-то в стороне, не терпящей к себе излишнего внимание. А оно неизбежно его настигает, ибо внешностью его, как назло, наградили приметной – будто европейское отражение прекрасного названного брата Эниши. Но, если Эниши-кун умел себя подать и наслаждаться дарами природы, то Лайт скорее умудрялся страдать, ощущая себя наказанным красотой. Он бы предпочел сказаться невидимкой в любом обществе. Но на этот раз приём устраивал дядюшка Горо, который убедил своим великолепным даром красноречия Токио отпустить под его присмотром Лайта отдохнуть среди ровесников. Сложно сказать, был ли Лайт благодарен или же раздосадован. Пожалуй, больше первое. Потому как на мероприятии был приглашён клан Танака, с молодым наследником Цуеши во главе. А его присутствие для Лайта было чем-то крайне важным. Каждый раз, оказываясь подле этого юноши, он не ощущал себя одиноким в толпе в собственном семействе. Они странно чувствовали себя одинокими в толпе на пару, рука об руку. Нет, не сказать, что молодое поколение Миуру относилось к Лайту дурно. Например, Эниши-кун был к нему в меру расположен. Но..здесь скорее Лайту совестно поднять глаза тому навстречу. Он ощущал себя неправильным подлецом, что невольно забрал чужое место подле матушки. И ему невыносимо совестно за подобный расклад, хоть Эниши-кун не собирался винить его в оном.
Вот и теперь, томительно ожидая прихода нового друга, Цуеши, Лайт не картинно, но искренне растерянно вздыхает, едва пригубив, если не сказать, едва понюхав дорогое выдержанное вино – и продолжая задумчиво вертеть в руках бокал. Он в который раз повёл себя с красавицей Силвией как полное дерьмо и окаянный трус, за что справедливо в который раз был рьяно послан ею к чертям. И У Лайта язык бы не повернулся нагло сообщить, мол, она погорячилась. Когда он, пусть даже при всей своей не вполне нормальной огромной любви к милой матушке, не умеет их с Силвией чувства отстоять. Отмалчиваясь в ответ на пристальные взгляды Токио, потому как ему кажется, что мама в приступе ревности может и ножницами лицо соперницы исполосовать. А то, что девушка Лайта виделась соперницей в безумно горящих любовью глазах Токио, очевидно даже не всегда понимающему их своеобразную связь отцу. Но Лайт совсем не умеет отстаивать ни своё мнение, ни отношения – ни уж тем паче идти против матушки и её гнева. Он не умеет её огорчать – но с некоторых пор ему беспокойно на душе, благо также не хочется читать в глазах Силвии разочарование.
Так что сейчас, всё же покончив с выпивкой, Лайт нервозно курит, как говорится, в сторонке, на «домашней» вечеринке, что закатил Горо. Дядюшка всегда по достоинству звался мастерством празднеств, величественных приёмов и дипломатии, и зачастую устраивал сборища, что называется, «для своих». Где все могли встретиться и обменяться новостями не только под Рождество и прочие обязывающие календарные даты, а просто так, от души. Сегодня Эниши с Гуожи отсутствовали, вероятно, занятые делами клана. Обычно те, невзирая на ироничные противоречия между друг другом, Лайта одинаково даже не замечали – тем не менее, без их невозмутимых шуточек и препирательство атмосфера здесь витала уже не та. Да и было печально наблюдать за тем, как обычно обжимающиеся по углам, будто вечные подростки, Кенджи и Джия, разумеется, также на сей раз не явились на приём – ибо госпожа покинула родные пенаты после всем известного отвратительного скандала по поводу внебрачного отпрыска от деловитой противной девицы, Ниси, кажется. А Кенджи-сан с её уходом стал немногословен, в основном предаваясь пучине алкоголя и изредка мрачной тенью возникающий где-то в коридорах некогда наполненного не только лязгом мечей, но и искренним смехом особняка.
Наконец, высмотрев нарисовавшегося на пороге Цуеши, Лайт невольно выдыхает с облегчением, слегка расслабив спину, рискующую превратиться в напряжённую струну. Он немного мешает, но всё же, грациозно перехватив у официанта пару щедро наполненных пафосно хрустальных бокалов, с робкой улыбкой протягивает один из них новому другу.
-Здравствуй, Цу. Признаться, я тебя поджидал.
Лайт понижает голос до шёпота, опасается быть услышанным. Он ничуть не удивится, если Цу велит ему убираться подальше. В обществе друг порой вынужден предаваться лицедейству и не всегда кристально ясно, где он надумает примерить маску злодея, прикрывая ей ранимую душу сына тираничного отца. Однако…
-Я пойму, если ты захочешь, чтобы я отошёл и сегодня не беспокоил тебя…я вовсе не желаю доставлять тебе проблем, сам понимаешь. Но, кажется, по счастью, твой отец не почтил нас присутствием, я прав?
Слова Лайта звучат тихо, как шелест осенней листвы. Пусть Цуеши не всегда ведёт себя адекватно и здравомысленно - а порой выдаёт жуткие кульбиты, от чего Лайту хочется боязливо и грустно потупить взгляд. Только вот он заметил одну животрепещущую закономерность - выпячивать напоказ мнимую жестокость вперемешку с кровожадностью Цу начинает не просто так. А на глазах кровожадного отца, что вечно недоволен "успехами" отпрысков, если те проявляют чрезмерную добродетель или, упаси дьявол, покладистость. Наверное, в момент этого открытия Лайт невольно поймал себя на мысли, что не испытывает к молодому наследнику Такато апатичного непонимания. Да, внешне, напоказ Цуеши предпочитал смотреться вздорным и отвязным. Но являлся ли таковым в душе? И, чем больше Лайт к нему присматривался украдкой, тем больше тот казался ему схожим с Коичи. Словно Коичи, что сумел бы найти иной выход из давящей семейной ситуации и вырасти в война страхам и переживаниям вопреки. А сделал ли этот путь Цуеши счастливее - ответов не было. Одно Лайт знал точно - этот жестокий, казалось бы, юноша, неожиданно стал дорог его сердцу. И он не мог допустить, чтобы тот шагнул в пропасть так, как однажды сделал Коичи. До того как Лайт осмелился всерьёз, хоть раз в жизни, по душам с тем поговорить. К слову, он не видел в Цу отражение погибшего юноши, что не успел и не сумел стать ему другом. Он видел в нём...его. Таким, каковым тот являлся, с оголёнными проводами его надорванной души. В то время, как его родитель не желал замечать той боли, что причинял сыну яростными требованиями соответствовать его принципам и не видя дальше своего носа откровенного самодура.

 Отправлено: 01.10.22 01:23. Заголовок: - Отец, я кажется, б..

- Отец, я кажется, болен, я не хочу на этот прием, - как можно более капризно попытался протянуть Цу, но, при виде свирепого взгляда отца, он тут же заткнулся.

На Цуеши смотрела вся семья. Отец со странным пугающим недоверием. Младший брат с обожанием и, словно просьбой его не подвести. По крайней мере, так взгляды понял Цу, который всегда был должен. Он не мог перечить отцу и не мог подвести своего, пусть безумного, но обожаемого брата. он, конечно, сцепил зубы. Он забывал о себе. отец, которого он боялся. И брат, которого обожал. Цу терял себя в угоду своей безумной, жестокой, кровожадной семье. Он был не просто ее частью, он был сокровищем, и вынужден был придерживаться этого образа. Он, можно сказать, был лицом семьи. От него ждали подобающего поведения. Он и сам запутался. Кто он? Засранец, которого все ненавидят? Или запутавшийся трус, которого все презирают?

- В порядке, я должен там быть в любом случае, - сквозь зубы надменно добавил он. Отец кивнул удовлетворённо, а младший весь загорелся обожанием к старшему.

Любовь младшего брата была для Цу особенной. Они отличались, друг друга не понимали. Но Цу странно зависел от того, чтобы быть примером для подражания для странного и безумного младшего. Они не были лучшими друзьями, что общались на все темы на свете. Младший вел свою жизнь, общаясь то с друзьями отморозками, то встречая своего учителя и наставника, пафосного европейца с пафосной ухмылкой, которого младший просто странным образом обожал. Цуеши мог бы научить брата хорошему. Но Цуеши был слишком труслив. И все же ему хотелось видеть обожание в глазах своего младшенького.
И гордость в глазах отца.
Притворялся он направо и налево, теряя себя. И только Леста хмыкала, когда он по привычке вел себя, как подонок, тем самым, опуская его с небес этого иллюзорного дерьма на землю, где он просто напуганный и одинокий мальчишка.

- А ты остаешься дома, - надменно потрепал Цу братца по выкрашенным белокурым волосам, и тот тут же блеснул безумными глазами и картинно надулся, - у тебя урок.

И Цу был благодарен, что младшего на приеме не будет. он обожал брата, но вовсе не мог с ним расслабиться. Тот постоянно высматривал его на всех этих приемах и, как хищник, ловил каждый противный поступок Цу или каждую его поганую надменную усмешку. И все превращалось в дурное действо, после которого Цуеши был выжат, как лимон.
Однако, когда он узнал, что и дражайший не собирался на прием, то даже захотел посетить его. Ибо мог расслабиться. Странное чувство, быть заложником в своем собственном доме и своей собственной семье.

Конечно, в особняк Миуру Цуеши является с самым, что ни на есть надменным выражением лица. Его недолюбливают младшие Миуру. Эниши кривит губы, Батый вовсе делает вид, что его не существует. Гуожи относительно вежлив. Шин со всеми на короткой ноге, но тут уже Цу был вынужден включить засранца, а потом даже жалел, что упустил возможность хотя бы подружиться. Он даже как-то умудрился нахамить Рики, что задал ему вопрос, на что в глазах Эниши прочел такую ненависть, что понял, что отныне принц Миуру не подпустит его близко к младшему никогда.
Ему бы хотелось быть свободным и настоящим. Но каким непосредственным ни был Рики и каким дружелюбным пофигистом ни был Шин, Цуеши был вынужден быть полным высокомерным дерьмом. С ним часто толпа ничтожеств. Но никогда друзей.
И, когда рядом с ним буквально всплывает Лайт, конечно, в своем стиле, он даже неожиданно появляется так красиво, что спятить можно; то первым инстинктивным решением Цу является отшатнуться и смерить его самым противным своим взглядом.

- Какого черта ты ко мне обращаешься? – он не прошипел это, а сказал достаточно громко. Благо их никто не услышал, а сам Цу уже успел одуматься.

Обидеть Лайта он не собирался. Но Лайт все же был отшельником, хоть и полноправным Миуру. Цу сам мечтал таким быть, но он был вынужден быть представителем, наследником Танака, которого все не выносят.
Но в словах Лайта была правда. Ни отца, ни младшего брата здесь не было. означало ли это, что Цуеши мог быть свободен? С его лица исчезла надменная противная ухмылка, когда он взял из рук Лайта один из бокалов.

- Ведешь себя, как сопляк, - сердито привычно огрызнулся Цуеши, и ему тут же стало за себя стыдно. Но Лайт вроде как понимал или старался понять. Как Цу свой образ ненавидел, - твою мать, нигде не могу скрыться. Как же я устал.

Он поник головой. Взял еще один бокал с подноса, а потом и второй для Лайта. Можно сказать, что это было огромным шагом.

- Я не могу тут любезничать с тобой у всех на глазах. Если отец узнает, то подумает, что я пидор. Или еще хуже, что я дружелюбный, - он мрачно усмехнулся, - пойдем на террасу, Миуру туда мало ходят. Особенно, когда нет главных принцев и принцесс, - теперь уже он жестом пригласил за собой Лайта на самую дальнюю террасу. Ему придется выходить, показываться и даже хамить всем, кого он встречает. Но у него будут минуты… с другом?