Отправлено: 30.10.12 18:18. Заголовок: Особняк семьи Габриеллы Калисто.

 Отправлено: 30.10.12 18:21. Заголовок: -Знаешь что? Тебя ни..

-Знаешь что? Тебя никак не касается, работает моя девушка или нет. Дурью, говоришь, мается? А пусть, если ей хорошо, сиди, заткнись, и не завидуй. Это Габи задирает нос?! Да пошёл ты, какого чёрта только тебя, гада, слушаю.
Грегори с треском лупит стаканом с пивом по пластиковому столу, и вылетает из паба с такой скоростью, что его приятель не успевает вставить пять копеек, и остаётся только рукой вслед вспыльчивому блондину махнуть. Да не он ли пять минут назад жаловался, что Габриелла отказывается его понимать и недавно сообщила, что он её, оказывается, стесняется. Грегори выговаривал это с искренним и недоумённым возмущением, ему казалось, что она издевается, он только понять не мог за какие погрешности, в их паре, если кого и можно стесняться, так это его, который рядом с эффектной, но сдержанной девушкой выглядел неотёсанным и бессмысленным приложением, если разглагольствовать с пессимистической точки зрения, но, если бы он бы смотрел на их отношения так, то давно бы закончил их, любой парень в здравом уме боится всё время быть хуже своей женщины. Но он не считает себя хуже, просто они разные. Да и не нужно парню и девушке обладать одинаковым суповым набором достоинств и недостатков. Но у него тоже есть граница усталости, и он замонался доказывать Габри, как сильно она нужна ему и стал обижаться, что она этого не замечала, а видела только что-то плохое, каждый момент, когда он оступался. Так рассуждал Грег со своей колокольни, в тот момент, когда в его разгорячённом сознании проносились все эти мыслишки, но он отходчивый, и купив в ближайшей палатке пепси с мятной жвачкой, хотя, говорят, вместе их пробовать лучше не стоит, но ему не помешает перебить запах бухла, уже так не трясётся из-за недоверия, с которым, как ему кажется, Габри его терроризирует. А началось всё невинно. Он просил её не курить, хотя чувствовал, что она, со своим упрямым и в чём-то категоричным характером, всё равно покуривала втихомолку, пока он не видит, она просила его не пить, но и он не лыком шит и, конечно, пообещал, и при Габри не пил, чтобы её не нервировать, правда, стал чаще встречаться с друзьями. Она, ясное дело, не оценила юмора и стала нервничать из-за его поведения, только лежала истина на поверхности. С друзьями он пил, а Габри не видела. Для какого-то более серьёзного проступка следовало копаться в голове плохого парня, а он таковым никогда не был, но считал, что Габриелла пыталась порой его выставить в таком свете. Они немного поссорились в этот вечер, но он всё равно позвонил ей, как добрался до паба и выпил буквально пару глотков горячительного, на что Габри устроила ему разнос, этим словом он называл тяжёлую артиллерию, которую ему крыть нечем – её слёзы. Она даже не бросила трубку, но он обозлился, и вот, стоит посреди улицы, с полупустой банкой пепси, в полном недоумении, как быть. Он шагает в сторону своего района, но е через пару метров разворачивается, по наитию, и идёт на остановку, откуда он сможет добраться до дома своей девушки. И, от осознания, что его трогательная в своём самонакручивание девочка сидит дома, а не шляется , как он, на ночь глядя, на него накатывает волна теплоты и желания не ругаться из-за глупостей. Он не считает, что должен прощать Габри всё только за то, что она рядом с ним, хотя он и сам прекрасно понимает, что ему повезло так, как не везло многим, с ней. Он не был слишком амбициозным и не обещал Габри золотых горд даже лет через десять, но об этих сложностях, что отравляли их отношения, думать не хотелось. Грег выходит на нужной остановке и движется в сторону особняка Габриеллы и её матери, в другой раз он прихватил бы для Габри её любимые конфеты, а, если бы был виноват, то и цветы, хотя выбирать их не очень любил, мало что в них понимая, у него только разбегались глаза, но, если твоей девушке нравится, можно и не то потерпеть. Но сегодня он зол. На себя, за то, что додумался позвонить в неудачный момент, на неё, за то, что вечно пытается держать его в ежовых руковицах, на приятеля, который вообще посмел свой рот в её сторону открыть. Он может сколько угодно возникать и бесится, но Габри его женщина, и никто не смеет её и словом задеть. Это касается только их двоих, и если этот придурок думает, что он отойдёт минут через пять, то плохо знает его. Габри открывает ему сама, по всей видимости, ждала его прихода, и, может быть даже, вслушивалась, не он ли там шагает, а грузные шаги Грегори слышны за версту. У неё заплаканные глаза, а он налетает на неё, не в силах сдержаться.
-Думаешь каждый раз слезами добиваться своего, а я буду помалкивать в тряпочку? Почему ты орёшь на меня при моих друзьях, ничего что по телефону. Какого ты ведёшь себя так, драматизируешь и из мухи раздуваешь слона?
Он переводит дыхание, у него даже плечи горят от возмущения, хотя, солнце тоже неслабо их напекло. Но он делает шаг вперёд и сгребает свою Габри в охапку. А вы что думали, он спокойно сможет смотреть, как его девочка плачет? Да плевать он хотел на весь алкоголь в мире, если это её так расстраивает или не по душе запах перегара, ему просто не нравится, что Габри указывала, как ему жить, даже если б он сам собрался бы вести праведный образ жизни, то если бы решил сам и мог передумать, только чтобы не сделать, как сказала она Он мягко, но лихорадочно, гладит её по волосам, прижимая к себе и целуя её в плечо, шею, шёчку. Он уже сам не уверен, кто из них прав, кто виноват. Но чувствует, что ему нужно притормозить, чтобы не наговорить ерунды просто со зла и из-за перманентной обиды.
-Слушай, я погорячился. Я не хотел тебя обидеть, ты же знаешь, Габи. Объясни мне, что с тобой творится, потому, что сам я не могу понять. - Они стоят на пороге, но он никак не хочет её выпускать из рук, и, заглянув в глаза, сбивчиво проводит пальцами по любимым губам, поцеловав её веки. Той, кто не может понять, как ей лучше, прогнать его навсегда или не потерять, хотя она в упор не замечает очевидного – он никуда не потеряется, даже если она попросит Грегори об этом, он ею заболевает только сильнее, день ото дня, как бы она не давила на него, и как бы он сам на неё не давил. Они ссорятся долго, всегда с перемириями, хотя ещё пару недель им казалось, что они установили личный рекорд по упоительной тиши и глади в своём романе, но вот опять назревала гроза.

 Отправлено: 30.10.12 21:07. Заголовок: Габриеллу и так нель..

Габриеллу и так нельзя было назвать человеком, которому нравилось часто бывать вне дома. С тех пор, как в ее жизни появился Грег, ей стало удобнее отказываться от встреч, под предлогом, что Грегу это не понравится. Хотя на самом деле несчастный Грег и сам устал от того, что она целями днями сидит дома и ничего не делает, кроме как накручивает себя по глупостям и он сам иногда спрашивает у нее, не хочет ли она отдохнуть с подругами. Но вот сегодня был как раз один из таких вечеров, когда Габри налила себе какао, перед собой поставила чашу с шоколадными трюфелями и собралась посмотреть какой-нибудь фильм. Но дурацкая тревога не оставляла ее. Она снова высказала Грегу, что видишь ли у нее какая-то пустота в душе и он что-то делает не так, тот вспылил. Сейчас Габри печально смотрела на телефон. Почему-то всякий раз после их ссор, она была уверена, что он больше не позвонит. Когда она ссорилась с Брюсом, то всегда была уверена, что это ненадолго. В этой же ситуации, она никогда не была ни в чем уверена на сто процентов. И вдруг телефон завибрировал и она молниеносно схватила его, посмотрела удовлетворенно на определитель «Грегори». Почему-то так по-дурацки официально. Она безошибочно определила, что он выпил. У нее буквально радар стоял. А дальше пошло поехало, Габри – мастер громких слов и таких же громких трагедий.
- Ты меня разочаровал делай ты что хочешь.
Она даже не пыталась сдержать слезы и разрыдалась прямо в трубку, когда нажимала на отбой. Его непослушание и его своеволие просто выводили ее из себя и она не могла признаться себе в этом.
Конечно, она рыдала как ненормальная, жалела себя и в своей глупой голове сравнивала Грега с Брюсом и в этой ситуации отнюдь не в пользу первого. Брюс не огорчал ее. Брюс всегда старался, Брюс бы вот так не напился непонятно где, когда она просила его этого не делать. Внутренний голос подсказывает, что и у Брюса были моменты, когда она так же обижалась и огорчалась. И что Брюс совсем не тот ангел, которым она сейчас его так спокойно выставляет. Что Брюс ей причинил боль один раз, зато какую. А еще этот же голос показывает, что Брюс устал от ее капризов, от них же устанет и Грегори, у того куда меньше терпения, чем у Брюса. Она успокаивается немного, чтобы потянуться за сигаретами и как раз в этот момент услышать шаги, испугаться и спрятать их под подушку, резко распахнуть дверь, у нее интуиция отменная, она знала, что это он. Когда она его увидела, ей стало как-то спокойнее и даже стыдно, что она на него наорала. Но он тут же на нее набрасывается в обвинениями и Габриелла округляет глаза.
- Потому что ты мне обещал, а обещание не выполнил. Я очень мало от тебя требую, но ты и этого не можешь и не хочешь выполнить. Это показывает, как несерьезно ты относишься и ко мне и к тому, что может меня огорчить.
Ей кажется, что ее речь может произвести впечатление на кого угодно и уж Грегори точно не исключение. Хочется быть гордой, но, когда он ее притягивает к себе, она не то, что не сопротивляется. Напротив, как будто бы только этого и ждала. Снова плачет, правда на сей раз уже не горючими слезами, так немножко всхлипывает. Прижимается к нему. Он рядом и это уже хорошо. Значит ему не все равно, она отчаянно боится, что ему будет все равно. Но он приехал к ней, даже не смотря на то, что она вела себя некрасиво и истерично, глупо и капризно.
- Я просто хочу, чтобы мы были.. вместе. Чтобы ты считался с моим мнением и, если ты хочешь выпить, ты просто скажи мне об этом. Я же ничего не запрещаю, то есть не всегда запрещаю.
Она даже сама морщится, потому что вспоминает, что может очень легко и просто довести своими придирками и своими истериками. И то, что она не так уж много ему разрешает на самом деле и чаще ее желание таково, чтобы он тоже сидел дома, как и она и только тогда ей будет спокойнее. Она набирает в грудь побольше воздуха и вырисовывает какие-то узоры у него на груди, чтобы не смотреть ему в глаза.
- Просто я боюсь тебя потерять. А мне все время кажется, что, если ты выпьешь больше, чем нужно, то ты можешь мне изменить, к примеру. А я не смогу простить. И мы расстанемся, а я не хочу с тобой расставаться. А тебя хотят у меня отнять, я это чувствую.
Она поднимает на него глаза и строит ему глазки. Хорошо, она сорвалась, хорошо, она устроила непонятную истерику, она глупая. И поэтому сейчас старается быть мягкой. С Брюсом это всегда проходило, но, если начинал злиться Грегори, то все было куда сложнее. С Грегом было сложнее. Но Грег сейчас занимал все ее мысли, по крайней мере в этот момент.

 Отправлено: 19.03.13 14:41. Заголовок: -То, что в твоих раз..

-То, что в твоих разговорах с завидной периодичностью всплывает имя бывшего, говорит, что несерьёзно ко мне относишься ты.
Грегори защищается, и, как всякий мужчина, теряется, когда на него наезжает его женщина, не знает, что делать, куда бежать. Может, и некультурно переводить стрелки, но он на роль интеллигента не претендовал. Да и это уже во многом прогресс, раньше он бы повёл себя иначе, как, впрочем, и Габри. Он разорался бы, что сама она не отлипала бы от подруги, если бы та не пребывала так долго в Испании, и не очень-то бы заботилась, где он, что лучше бы она волновалась, что он ест, а не что пьёт, Габи в ответ бы разошлась и послала бы его ко всем чертям, а он вопил бы на всю ивановскую, что, если она только скажет это ещё раз, он именно так и сделает. Но теперь они научились быть лояльнее, ради друг друга. И если для кого-то нынешний разговор показался бы ненормальным для людей в отношениях, они знают, каких усилий стоит друг другу сдерживать пыл, чтобы не обидеть свою половинку.
-Но не будем переводить тему. Если я попрошу тебя не встречаться с подругами, это как, мало, по-твоему? Уж извини, сами мы не местные, в наших краях принято проводить время в мужской компанией в обнимку с кружкой пива. И мне проще выпить эту жалкую каплю, от которой я не захмелею, чем объяснять, что я, чёрт возьми, не стал высокомерным придурком, который воротит от собственных друзей нос.
Он крепко прижимает к себе свою заплаканную из-за него, дурака, девочку, и гладит её по спине, даже слегка не рассчитывая силу, словно ему хочется, чтобы в этот момент они слились воедино, ему кажется, что сейчас они одинаково понимают их слово «вместе». Ему стыдно признаваться своей девушке, как это бывает между друзьями, где каждый хочет выпендриться, как он крут, или не ударить в грязь лицом, обычно о таком не говорят. Но он простой парень, и не хочет иметь от неё секретов. Его захлёстывает горечь не из-за того, что Габри раскапризничалась на пустом месте, а что он из-за этого пустого места в виде пива её так расстроил, до такой степени, что у неё заплаканные глаза всё то время, что он до неё ехал и шёл. А он сидел себе и попивал это чёртово пиво, глаза бы его не видели. Он всегда так раскаивается, но потом всё равно повторяется то же. Но он уже не дуется, что Габри давит на него, ему просто не нравится та интонация, которую она избирает. Иногда он вспыхивает и просит её быть проще, иногда она скрипит зубами и делает что-то ему назло, но такие моменты между ними всё реже, а ссоры всё короче. И сейчас ему не хочется орать. Он мягко целует её губы, снова вытирает её слезинки и нежно целует лицо. Она знает, что нежность даётся ему сложно просто, у него сами по себе грубоватые прикосновения, руки эдакого работяги, и никто как-то не жаловался, да он особо и не задумывался об этом. Но когда своими глазами лицезрел пару синяков, которые поставил на нежной кожи Габриеллы в порыве страсти, дал себе зарок контролировать себя. Ему нравится страсть, порой даже дикость, но сейчас ему стало важнее, что она любит так, как нежнее. И ему кайфово от одной мысли, что хорошо ей, гораздо больше, чем от собственного эгоизма. Только сегодня он этот свой постулат предал из-за банки проклятого алкоголя.
-Габи, милая, я считаюсь с твоим мнением. Просто не думал, что эта ерунда настолько важна для тебя, понимаешь? И я не могу всегда предугадать, соберусь пить или нет..ну как ты представляешь это, солнце? Что буду звонить тебе по такому вопросу, стоит ли пропустить кружку-другую? Ты меня сама однажды от такого перестанешь уважать. Мы и без этого вместе, что ты, моя хорошая. – Он старается, чтобы голос не звенел от обиды, что она так не доверят ему, и берёт её лицо в ладони, чувствуя, что разговаривает с ней, как с ребёнком, но вовсе не оттого, что так хочет её уязвить. Просто, когда она с ним такая трогательная, такая родная, он иначе не может. Мужчины тоже умеют растрогаться, но уверены, что у них неплохо получается это скрывать. Он всё ещё пытается настоять на своём, но уже не так категорично, стараясь преподнести свои слова без ультиматумов, истерик, а с простодушной любовью. Он не хочет обижать любимого человека, каждый раз это получается само с собой, и каждый раз он корит себя за это нещадно. Грегори вздыхает. Он и не представлял, что их мысли во многом перекликаются. Они есть друг у друга, но, вместо того, чтобы наслаждаться, трясутся над всякими перспективами, что сами нарисовали себе фломастерами на мозгу.
-Я тоже боюсь тебя потерять. И мне кажется, ты совершенно этого не понимаешь. Если ты изменишь мне, это будет больнее, чем моя гипотетическая измена с какой-то шлюхой. Потому, что ты изменишь мне с этим. С ним.
Он поправляется быстро. Он слово давал, что не будет называть Брюса «этим» и прочими определениями. Да и себя защищает так, ведь Габи примется защищать бывшего, и это вызовет новый виток поутихших разборок. Но разве нельзя его понять? Грег говорил так, как чувствовал. Он верил Габри во многом, но порой ему казалось, что она с ним не потому, что он так уж ей сдался, а потому, что его ей не так страшно потерять, как будет страшно потерять Бартона заново. И от сердце ныло. Ну не может он плести интриги, идти на ухищрения, чтобы отвадить его, он не подлый, да и простой, он живёт, как живётся, задумывается о будущем, но не умеет он играть по каким-то циничным правилам, чтобы поскорее помочь ей забыть того, кто является для него аллергеном. Возможно, в этой простоте его большая ошибка. Но он радушно улыбается Габри, когда она так очаровательно строит ему глазки, и Грег зарывается пальцами в её волосы. Она у него самая красивая девочка на планете, и ему нужна она, и именно она. Ради таких секунд он готов вытерпеть море скандалов. Телефон Габи вибрирует, наверняка смс о доставке денег на телефон. Ему часто не хватает на то, чтобы бросить монетку заодно и себе. Но для него важно класть деньги на её телефон, даже если для этого ему придётся продать свой. Он может быть ей неподходящем, и он не забывает о мелочах, связанных с ней не от своей внимательности. А от своих чувств. Грегори во многом неправ. Но он настоящий.

 Отправлено: 19.03.13 21:15. Заголовок: - Я же не прошу тебя..

- Я же не прошу тебя не видеться с твоими друзьями. Я прошу считаться с моим мнением.
Габриелла фыркает, потому что на самом деле она понимает, что именно этого она от него и требует. Она требует и она очень хочет, чтобы он не общался со своими друзьями, не виделся с ними и был полностью с ней и больше ни с кем. И дело здесь даже вовсе не в ревности. Дело тут в том, что они такие разные, что она прекрасно понимает, что им вместе непросто. Габри богата, Габри экзотична, Габри болезненно нервозна, как многие люди с большими возможностями и так же болезненно капризна. В то время, как Грегори привык к своему другим девушкам. Они часто куда менее ухожены, чем Габриелла, они куда менее породисты и «дороги». У них нет таких туфель, как у Габриеллы и весь их гардероб совершенно не стоит даже ее одной сумки. Но они часто милее, они даже бывают привлекательнее внешне и, конечно, проще. И ей больше всего на свете не хочется, чтобы во время одной из таких посиделок в дешевом баре он встретился глазами с какой-то девушкой, что подходит ему и внешне и по статусу. Она бы положила руку на его ладонь. У нее бы не было безупречного маникюра и на тонкой руке не было бы браслета, на который не хватит его зарплаты. Он посмотрит в глаза, она рассмеется над его грубоватой шуткой. В то время как Габриелла закатила бы глаза и фыркнула бы. И тогда он поймет, что Габри ему не нужна. Тогда он поймет, что хочет быть с той, что действительно ему подходит. И именно по этой причине ей хочется огородить его ото всех этих моментов. Чтобы у него не было возможности понять, зачем ему нужна Габри, когда он может жить прекрасно. с другой. Но она, конечно, ему в этом признаться не может. когда она признается ему в своих страхах, он невольно закатывает глаза. Ему чужды эти проблемы, он слишком занят на работе, на занятиях спортом. И считает, что она сама придумывает себе проблемы и сама же потом от них сходит с ума. Брюс всегда понимал ее лучше. Но, между тем, Брюс и оставил ее куда проще.
А он ее к себе так прижимает, что ей снова становится стыдно из-за мыслей о Брюсе. В очередной раз стыдно, в очередной раз мысли. Она только крепче к нему прижимается.
- Да я этого хочу. Чтобы всякий раз, когда ты хочешь выпить кружку пива, ты звонил мне. И я буду тебя за это уважать. Брюс он всегда зв.. черт, забудь, прости. Я не это имела в виду. Конечно, я понимаю тебя, прости, я вспылила.
Она тараторит то, что уже не думает. Она действительно хочет, чтобы он звонил ей всякий раз. Не отписывал глупые сообщения, но звонил. И она, да, невольно сравнивает его с Брюсом, шаг которого она знала всегда и каждый. Он звонил ей минимум четыре раза в день, если он был с приятелями, то звонил каждый час. Они понимали друг друга. Брюс клялся, что они всегда будут вместе и он никогда ее не бросит. Но бросал он ее медленно и болезненно. Не вонзив ей нож в сердце одним махом, но медленно вставляя его, прокручивая рукоятку. Она истекала кровью, а он все уходил. Он все медленно ее оставлял. Так, может быть, пора бы перестать вспоминать Брюса? Что хорошего было в том, что он звонил ей и отчитывался перед каждым своим шагом? Что хорошего, если потом он просто ушел и сейчас счастливо обнимается с другими?
И он произносит страшные слова, который страшные от того, что они очень правдивые, от того, что это действительно так и она какое-то время, мгновение, которого, конечно же, хватит, чтобы все понять; смотрит на него растерянно. Зарывается своими пальцами в свои темные волосы. А потом берет его руку и касается губами его ладони.
- Он это мое прошлое. Я совершенно не собираюсь тебе изменять. Он прошлое, а ты мое настоящее и мое настоящее меня полностью устраивает.
Она говорит эти слова, внимательно смотрит ему в глаза, улыбается. Она умеет быть такой домашней кошечкой, которая кого угодно заставит поверить в ее слова. Она мягкая, она женственная, она трогательная. Но слова ее… их нельзя назвать полностью правдивыми. Она, конечно, не может предать Грегори сейчас, она о нем постоянно думает и он занимает все ее мысли. Почти. Ночами, когда она ложится спать, в ее мыслях совсем другой человек. И иногда она все же допускает подлые мысли о том, что они с Брюсом снова вместе. от этих мыслей она снова невольно прижимается к Грегори.
- Хочешь я приготовлю тебе твои любимые горячие бутерброды?
Обязательно нужно скорее перевести тему. Иначе они поругаются. Если он хоть слово скажет про Брюса, она не выдержит. Если он поймет, что она где-то лжет, то ничего хорошего из этого не выйдет.

 Отправлено: 11.08.13 19:39. Заголовок: -Может, прежде чем т..

-Может, прежде чем требовать у всех считаться с твоим мнением, стоит научиться считаться с другими? Курам на смех. Если бы я велел послать твоих подружек к чёрту, ты послала бы меня. - Грегори хмурит брови, он злится, и начинает повышать голову. Он простой парень, без лицемерия и пафоса, он не будет цедить сквозь зубы ехидные фразы или прикрываться деланным безразличием к теме, он говорит напрямую, что думает. Может быть, глупо. А, может быть, их отношения делаются прочнее оттого, что они решают проблемы, а не бегут от них, что они дают друг другу выговориться, скандалят, а не держат всё внутри, когда уже в итоге понимаешь, что остаётся или разойтись или друг друга возненавидеть. И сейчас двойные стандарты его бесят, с какой стати Габри считает, что его друзья, это так, алкоголики, которые заставят его спиться, а её подружки святые? Ему было обидно, но он не станет тыкать свою девушку в то, что Бен был с ним рядом с момента, как они познакомились, как говорится, и в горе и радости, в то время как её Эванна спокойненько умотала в другую страну, и теперь явилась, не запылилась, не думая, что подруге поддержка нужна была раньше. Но он не хочет ранить Габриеллу этими словами, хотя высказать, что он думает об эгоизме Эванны, ему бы хотелось. Но что это изменит? Габри не прислушается к его мнению и будет дружить с тем, с кем хочет. Понимал ли Грегори, почему Габри говорила ему эти слова? Нет, он был настоящим парнем, который не слышал подтекстов, и никогда бы не провёл столь замысловатую цепочку ассоциаций, свойственную скорее женской логике.
-Я не Брюс, и хватит нас сравнивать. Меня от этого тошнит. Я не собираюсь в угоду твоим капризам отрываться от работы и звонить, чтобы меня уволили к чёрту. Или вести себя перед друзьями, как подкаблучник, я вижусь с ними реже некуда, можешь считать, это что-то вроде мальчишника, девушкам там не место. Я же не в баню к шлюхам прошу меня отпускать без психозов. Так что, давай, не глупи.
Вот тут он даже прикрикивает, не хватало им только обсудить Брюса, к которому Грегори за время их отношений с Габри успел воспылать любовью. Мда, он не Бартон, и не сможет покупать ей такие украшения, на которые уйдёт его зарплата за год, а для Брюса это не деньги. Но была ли проблема в этом? Грег зациклился на материальном моменте, как мужчина, который не может удовлетворить желания своей женщины, но Габри, кажется, ждала не этого. Она и сама могла купить себе украшение, на которое упал глаз. А хорошее отношение купить невозможно, и, кажется, Грег недотягивал. Что ему стоило, чёрт возьми, позвонить, если она попросила? Если его друзья будут над ним потешаться, такие ли уж они друзья? И он бы, плюнув на своё самолюбие, пошёл на поводу у Габри, если бы она не упомянула имя своего бывшего, заставляя его завестись.
-Кто сказал, что ты собираешься. Измены часто происходят сами собой.
Он говорит это тихо, пробормотав себе под нос, она запускает пальцы в свои волосы, и он невольно улыбается. Он видит её смятение, чувствует, что не выжил из её сердечка Брюса до конца. И он ненавидит его за то, что он причинил ей страдания. Если бы Грег поступил таким образом, ему хватило бы совести, по крайней мере, больше не маячить у неё на горизонте, но Брюс считал, что имеет полное право вести себя, как ему хочется, не думаю о других. Почему-то в этот момент, вместо того, чтобы обидеться, почти остервенело прижал к себе Габри, которую, несмотря на все свои гневные тирады и молнии во взглядах, так её и не отпустил из своих крепких и тёплых объятий. Возможно, она не понимала, но он ценил, что она его не отталкивала, она ему доверилась, такая хрупкая и беззащитная перед, простите за банальность, превратностями любви.
-Если бы он вёл себя по-другому, если бы был бы выбор, я или он, кого бы ты предпочла? Знаешь, не отвечай. Я не хочу это слышать. Лучше скажи, ты считаешь, что у нас серьёзно? Ты думаешь, что однажды мы поженимся, у нас будут дети?
Он мягко усмехнулся, взяв её личико в ладони, и поцеловав, хотя поцелуй вышел какой-то неловкий. Он не хотел думать о том, кого она выберет, но хотел понимать, видит ли она его отцом своих будущих детей, и сейчас смотрел в её глаза с неуверенностью, но надеждой, что он мог быть настолько важен для неё. Он не был идиотом, и понимал, что у них всё непросто. И что больше им мешало – её воспоминания о Брюсе или отсутствие его в списках журнала «Форбс», он не имел понятия. Но в последнем её не винил, она не виновата, что привыкла к такому уровню и что родилась в такой семье. Да он и сам был рад, что у его принцессы всё самое лучшее. Но вот лучший ли он для неё?
-Хочу. Габри…нет, ничего. Давай просто слопаем бутерброды и посмотрим дурацкий фильм. Мы давно не обсуждали, какая актриса играет гаже.
Он мягко отстраняется, дав ей слегка отдышаться и, подойдя сзади, одной рукой нежно обвивает её талию, а другой достаточно требовательно зарывается в её волосы, но, конечно, не причиняя ей неприятных ощущений. Она готовит удивительные бутерброды, сыр на них так и расползается в разные стороны, кому сказать, не поверят, но она научилась что-то готовить ради него. Брюс никогда особо не волновался об этом, он мог в любой момент вызвать на дом хоть весь ресторан.
-Как смотришь на то, чтобы мы съездили отдохнуть? Не бойся, я не предлагаю поехать в ближайший пригород, я взял кредит. Не волнуйся, я знаю, что делаю, если бы это было опрометчиво, я не отправился бы в банк. Ты не обязана тут всё время тухнуть из-за моей работы, да и отпуск, как-никак, мне задолжали.
Он улыбается и почти сияет от мысли, что, наконец, накопил на хотя бы приличный отдых, который не стыдно было ей предложить. Ему, конечно, пришлось ещё и одолжиться, поскрести по счетам своих друзей, но на то они и друзья, чтобы подставлять друг другу плечи в нужный жизненный случай.
-Правда, надолго выбраться не получится, я не могу оставить сестру.
Он слегка виновато пожимает плечами. Габри знает, что у Марики много проблем, который Грегори не намерен оставлять на сестре в то время, как он бы и радовался пальмам и солнцу, которых много и здесь. Но это не значило, что они не могли отлучиться из города хоть на недельку. На большее, к слову, он не заработал бы, даже если бы в сутках было больше двадцати четырёх часов, и ни одного из оных он бы не спал.

 Отправлено: 11.08.13 23:28. Заголовок: Сказать ей нечего, о..

Сказать ей нечего, она бы послала его к чертям, если бы он что-то сказал относительно того, что ей не стоит больше общаться с ее подругами. Переживала бы, конечно, но послала бы его с этим опрометчивым желанием. Пусть ей кажется, что она от него требует совсем другого, но на деле ведь так и есть по большому счету. она его даже к его друзьям ревнует. С Брюсом было иначе, она знала его друзей, они знали ее, они все были похожи и там волноваться, в принципе, было нечего, и то она умудрялась. А здесь. Ей все время кажется, что его друзья спят и видят как бы подложить под него кого-то не такого сложного как Габриелла. Поэтому она бы, конечно, с радостью, приняла бы то, что он бы перестал общаться со своими друзьями. Правда, слава Богу, не рискнет этого предложить никогда, ума хватит.
- Я знаю, что ты не Брюс.
Более спокойно говорит она, стараясь, чтобы в ее голосе не звучало никакого подлого разочарования от этой фразы. Потому что Брюс это прошлое и кто же виноват в том, что она его никак отпустить не может. но она ценит Грегори в том числе и за то, что он такой не Брюс. Но как это ему объяснить? Она не пытается нападать и объяснять, прекрасно понимая, что сама сейчас облажалась, когда невольно их сравнила. И как тут снова объяснить, что сравнивала она не их, а их отношение, в очередной раз надумывая себе всякую чушь? Но чем больше она бы пыталась оправдываться, тем было бы хуже и тем больше она бы загоняла себя непонятно куда.
Он задает ей страшный вопрос и Габри невольно опускает глаза. И пусть он говорит, что она не обязана отвечать, она все равно задумывается. Конечно, сейчас Грегори ей куда ближе. Конечно, она сейчас полностью растворилась в нем, не смотря на то, что и родители ее не одобряют этот выбор и друзья не все считают его стоящим. Тем не менее, она его отстаивает и ей хорошо с ним. Но она вспоминает событие недельной давности, когда случайно увидела у кого-то фото, где на заднем плане был Брюс, который обнимал за талию какую-то мулатку и что-то шептал ей на ухо. И Габри помнит то чувство тошноты, которое внезапно у нее появилось. Так же помнит, что плакала и сорвалась на Грегори. Длилось это не слишком долго. Но то чувство она помнит.
- У нас все очень серьезно. Я не знаю, как у тебя, но у меня все очень серьезно. И у нас будут дети, светловолосые как ты. А… если бы у меня был выбор, то я бы предпочла только тебя.
И она даже сейчас в это верит. Она бы действительно выбрала бы его. сердце бы все равно рвалось к Брюсу, оно к нему и сейчас порой рвется. Хотя, здесь, стоит быть откровенной, что Брюс не распахивает объятия для ее сердца. Но она никогда бы не сказала об этом Грегори, пусть это и является совокупностью факторов против Бартона.
Габри радуется возможности ненадолго уплыть куда-то на кухню, чтобы занять свои руки и сделать горячие бутерброды для него, перед этим поцеловав его в плечо с привычной нежностью. Она даже бросает взгляд на свои руки, которые слегка дрожат, но бутерброды готовы быстро, она складывает их на тарелку, чтобы на плавленом сыре кетчупом начертить кривое сердце. Ставит прямо перед ним и с ногами забирается на кресло, словно кошка.
- Отдохнуть? Вдвоем?
Она не скрывает своего удивления. Хотя, надо было бы скрыть, конечно, она всегда боится его как-то обидеть или задеть или намекнуть на что-то, на какие-то его отличия от нее самой и отличия его образа жизни от ее. она смотрит на него внимательно, мало ли он пошутил, а она уже было обрадуется. Ей на самом деле так хочется с ним провести время вдвоем, может быть, понять, как они могут взаимодействовать друг с другом. Помнится, с Брюсом они часто ездили куда-то отдыхать. На выходные в Монте-Карло и так далее. С Грегом они даже в кино не особенно часто ходили.
- Я не боюсь и поехала бы с тобой и в пригород. Поэтому, мог бы не брать кредит и мы бы вполне могли поехать в пригород.
Между ними всегда происходят такие «перепалки». Он покупает ей какие-то конфеты и она всегда говорит ему, что не стоило. Если он приходит к ней и заказывает какие-то пирожные, то она сразу же бросает взгляд на чек и ей кажется, что он не должен был тратиться. Она даже немного его ругает, а он говорит ей, что она худенькая и ей надо набирать вес и что он сам решит, на что ему тратить те деньги, которые он сам и зарабатывает. Так же и сейчас. Он, может, и думает, что она бы сморщила носик, если бы он предложил ей поехать в пригород, но на самом деле нет. она к нему настолько привыкла, ей с ним хорошо и она бы отправилась, если не с радостью, то спокойно точно.
- Конечно. Твою сестру нельзя оставлять одну надолго. Я все понимаю.
Габри тянется к нему, чтобы щекой коснуться его руки. К нему у нее куда больше нежности, чем к Брюсу почему-то. Но к Брюсу было больше любви и больше доверия. Вот так бывает.

 Отправлено: 03.03.14 19:20. Заголовок: Грег только вздохнул..

Грег только вздохнул, ему бы не нарадоваться на свою прозорливость, только не радуется он ни фига чего-то. С другой стороны, что грузиться, он всегда знал, что у Габри с этой её подружкой маниакальная связь, у неё нет сестёр, Эва заменила ей родственницу. Разве он бы кинул Рику по первому требованию пусть и любимой девушки? Да никогда. Так что, на сей раз её многозначительное молчание было ему близко. И он бы не стал требовать от неё выбирать, сколько бы раз она сама не пыталась припереть его к стенке. Может, по душевной доброте, а, может, боялся её потерять, понимая, что готов вытерпеть больше её капризов, чем терпела бы она, да и ни к лицу это мужчине.
-Ну, ты меня прямо-таки успокоила. - Грег с не напускной, скорее нервозной весёлостью хмыкает. Он не Брюс. Спасибо и на этом, он не уверен, стоит ли воспринять это как комплимент. Он мог бы воспринимать как должное, но порой его заносило, и он уделал внимание сравнениям с Бартоном, может, больше, чем Габри. Если попробовать посчитать, кто из них чаще произносит его имя, не факт, что Габри выиграет. Они оба никак не могли оставить Брюса в покое, что было понятным со стороны девушки, но не укладывалось в голове Грега. Дался ему этот Брюс, пусть живёт, дышит, кадрит цыпочек, только подальше от них. Не попадался бы Габри на глаза, они бы о нём не говорили. Как омерзительно чувствовал себя Грегори, когда Брюс явился к её матери с огромным букетом цветов, чтобы с церемонным лицемерием поздравить его с днём ангела, оставляя Грега тихо выпадать в осадок. Что это за праздник, откуда он взял, что его надо отмечать? Брюс ушёл, а гадостный осадок остался. И всегда он так, не может дать построить новые отношения той, которую сам оттолкнул, вот же собака на сене. Может, надеется, что Грег посмотрит на всё это и сбежит? Не на того напал, Бартон.
-Ты не знаешь, как у меня? Да брось, не нужно разыгрывать дурочку. Знаешь, и вертишь мной, как хочешь. Мы, парни, время от время проявляем проницательность. – Грегори поначалу нахмурился, но затем, мягко обвив талию Габи ладонями, уткнулся носом в её плечо, вдыхая аромат волос, затем, приподняв руку, отодвинув их от её шеи, чтобы провести по ней щекой. Она его пьянила, но вместе с тем и заставляла поверить в то, что у них, таких разных, всё может выйти неплохо. Да, он простой парень, но не сантехник, в конечном итоге, пьющий водку и изъясняющийся матом, не такой уж он пропащий вариант. Только иногда он самому себе напоминал курицу, которой неохота сходить с насиженного рабочего места, и которая никогда не научится летать, а она Жар-птицу, которая любит небо, всегда стремится выше, к облакам, и далеко не каждому дастся в руки. Он глумливо покачал головой от собственной глупости. Но нашла же она в нём, дураке неотёсанном, что-то, милое для своего сердца. По крайней мере, ему не стоило задумываться, что он для неё удачная партия, деньги к деньгам и всё такое. Сложно позариться на то, чего нет. И она в чём-то права, свою паранойю по этому поводу нечего запивать пивом с дружками по вечерам.
-Ладно, согласен на светловолосых, но красотой наши дети пойдут в свою маму, и будут также ловко сводить с ума всех в ближайшем радиусе, и богатеньких, пресыщенных жизнью, красавцев и наивных дураков, как я.
И снова он не может и пяти минут провести, чтобы не сделать справедливый, на его взгляд, намёк на этого Брюса. Хотя, когда он говорит про детей, то невольно улыбается, представив себе девочку с её красивым овалом лица и мягкой нежной печалью в глазах. Мальчика, с волевым, как у него, подбородком, но породой, пошедшей в маму. Уродись их сын таковым, у него не было бы тех сложностей, как у простоватого Грега, но он бы сумел его воспитать человеком, а не воображалой, как Бартон, у которого ничего толкового, кроме внешности и денег, нет.
-Ну да. Только ты и я. Никаких друзей, подружек и болтологий по телефону. Никакой работы и, уж конечно, никакого Бартона. - Он с наслаждением прищуривается, принявшись за один из бутербродов, и с любопытством разглядывая, что Габри нарисовала на другом. Вроде бы, такая девчачья чушь, а он чуть не до слёз растроган и, притянув её к себе за шею, молчаливо чмокает её в нос. Он не удивляется тому, что она задаёт ему вопрос, Грег ведь не баловал её частыми свиданиями, да и куда он, голодранец, мог её повести? Оставалось петь песни про занятость, кстати, не мифическую, и что в гостях хорошо, а дома лучше. Да и вечеринки он не любил, впрочем, если уж Габри хотелось попасть на какой-то показ, он, вздохнув, обращался за помощью к Марике. Он крутился, искал варианты, чтобы она не чувствовала себя ущемлённой в их отношениях. Она стала с ним другой и почти перестала бывать там, где ему делать нечего, приходилось всем мириться, что они вместе, а он бы не стал пользоваться её положением, чтобы куда-то попасть. И все понимали, что они пара, кроме Бартона, который, задорно блестя глазами, сам себя называл другом их семейства.
-Знаю, малыш. Но я хочу, чтобы ты была счастливой. Помнишь серию Секса, где Керри делала вид, что счастлива видеть полуразваленный домик Эйдана и месить грядки своими Маноло Бли..Бла..ну, в общем, эта хрень.
Он терпеть не может женскую чушь, дурацкие сплетни с подружками и сериалы, всегда фыркал, когда она с упоением следила за истории Керри и мужчины её мечты, иногда поглядывая на экран и отпуская ироничные комментарии. Сам не заметил, как втянулся, и даже, таясь и стыдясь собственной странности, недавно включил вечером дома этот же сериал, и настолько увлёкся, что даже не постыдился обсудить серию с Габри, запоздало подумав, что он считает это позором для себя и хвастаться своим просмотром этой дамской белиберды не собирался. Но слишком уж он напоминал себе Эйдана, и не хотел думать, какого героя ему напоминал пакостный друг семьи.
-Зато, с ней ты можешь обсудить этих своих Маноло. - Он ценит, что она понимает. Это его сестра. И она куда лучше разбирается в лейблах, марках или как они там называются. А он растерянно пожимает плечами и открыто улыбается девушке своей мечты. Кто мог подумать? Он не сразу ей заболел и не думал, что его болезнь смертельна. Она его лекарство, только она одна, а желающих много. И особенно тот, кто мог разбить его жизнь играючи. Он ненавидел Брюса так, что порой себе удивлялся.

 Отправлено: 05.03.14 02:24. Заголовок: - Тобой вертеть очен..

- Тобой вертеть очень сложно. У меня не получается.
Она улыбается, хотя на самом деле это чистая правда. Она могла бы вертеть кем угодно, так уж было у нее заведено, Брюса этим своим «вертением» она умудрилась довести до того, что он убегал от нее долго и мучительно. Словно отомстив за то, что у нее не получилось сделать его счастливым. И какие-то романы и прочее, у нее всегда получалось вертеть своими молодыми людьми, но с Грегори это не проходило. Грегори не был утонченным, может быть, в этом была какая-то суть. Ему казалось, что она им вертит, но на самом деле с ним она была просто ангелом. И то, что порой она вроде как им «вертела» на деле было лишь ее небольшими капризами, которые он, как истинный мужлан замечал и соглашался с ней, чтобы не связываться и не видеть слез и прочих атрибутов. И он был прав, потому что заплакать для Габри – раз плюнуть.
- Пусть лучше пойдут красотой в тебя. А я воспитаю их умными, добрыми и отзывчивыми.
Она старается не замечать как будто бы постоянных намеков на Брюса, потому что их так много и в разговоре они проскальзывают столь часто, что Габри старается хотя бы на половину не реагировать никак. Да она и сама хороша, можно подумать, что она никогда не напоминает ему о его бывших девушках, которых она даже не знает. Грегори ведь знал про Брюса, хотя бы по той причине, что, когда он только появился в этом доме, то в комнате Габриеллы везде были фото этого красавчика. Габри же девушек Грега не знала, но все равно умудрялась порой ему о них напоминать, запомнив случайно пару имен и постоянно во время ссор отсылая его именно к этим девицам. Даже понимая, что ведет себя как истеричная дура. У них ничего не получится. Она не видит будущего, но ей так хочется быть с ним рядом.
- Опять Брюс? Грегори, сколько можно? Мне иногда кажется, что он тебе куда более интересен, чем я. Когда мы поедем отдыхать, никаких упоминаний о Брюсе.
Она даже сама морщится. Она не произносит вслух, что она и сама себе вполне в состоянии постоянно напоминать о том, что в ее жизни был Брюс, о том, что теперь уже Брюса в ее жизни нет прочее. Еще не хватало, чтобы тот человек, который с ней рядом напоминал ей о том же. Она и так может часами перед сном мучить себя воспоминаниями, причем уже давно непонятно зачем. Потому что она уже давно вроде как счастлива. Но это как дурная привычка, Брюс Бартон превратился в ее дурную привычку. Словно ушедший Дориан Грей, который навсегда останется в ее сердце чем-то вроде идеала. Поступив с ней очень жестоко, слишком жестоко, она не заслужила.
Она смотрит на него с лукавой хитринкой, когда он произносит слова про серила и про Эйдена. Она даже немного хмыкает, но он вроде бы не замечает. Ей нравится, как он фыркал ото всего, что любила она, а потом и сам втянулся. Габри обожала сыр с плесенью, он говорил, что его есть невозможно. Она кормила его с рук сыром с плесенью с медом или виноградным вареньем, пользуясь тем, что он ей не отказывал и покорно его ел. А потом он ехал домой с работы, позвонил ей и сказал, что купил себе такой же сыр с плесенью. И почему-то она радовалась как школьница. Она берет его руку, мягко и непринужденно.
- Никогда не понимала Кэрри Бредшоу. Глупая глупая Кэрри. Я бы на ее месте никогда бы не променяла Эйдена на кого-то другого, кем бы он ни был. Кэрри вела себя как сноб, ненавижу эту серию.
Габри морщится манерично, а потом улыбается мягко и словно знает что-то такое, чего не знает больше никто. Отпускает его руку и снова откидывается на спинку кресла, вжимаясь в него, как кошка, что замерзла. Не спуская глаз с Грегори. Ей действительно чертовски нравились черты его лица, она всегда питала слабость к другим чертам. Более мужественным. Но Грега она действительно считала очень красивым. Правда, относилась к нему порой как к своему сыну. Сделать за него какую-то работу, узнать хорошо ли он выспался, поел ли то, что она ему заказала на работу. Надел ли теплую куртку и выпил ли микстуру, если сильно кашлял. И нежность была материнской. Правда ей не хотелось безудержного секса с ним, грубо говоря, потому что, когда внутри есть такая нежность, то больше ценишь, как это – заснуть вместе, чем провести бурную ночь. Это было лишь поначалу, а сейчас трансформировалось в нежность, в материнские эмоции. И, может быть, это звучит как-то унизительно и неправильно, но это было именно то, что было ей нужно после тех отношений, в которых ее сердце разрывалось.
Она снова улыбается ему с нежностью, встает со своего места, чтобы сесть к нему на колени, мягко обвивая его шею своими руками. Положить голову ему на плечо.
- Ты мой Эйдан. А я – Кэрри Бредшоу, которая поумнела.
И они проводят вечер вместе, как ей и хотелось. Он говорит прямолинейно, что объелся и она забавно целует его в живот. Он засыпает, она ложится рядом с ним, заводит будильник, чтобы разбудить его на работу и долго рассматривает фото на своем телефоне, засыпая только под утро. Имя ее бессонницы всегда было – Брюс Бартон. Но, когда рядом ее Эйдан, она смотрит на него с нежностью и засыпает спокойно.

 Отправлено: 06.11.22 00:16. Заголовок: Ни черта у него не к..

Ни черта у него не клеится в последнее время – всё, словно нарочно, выпадает из рук. Даже забавно – он тот красавчик, что всегда мнил себя особенным, позволяя себе легко разбрасываться громкими словами, а потом нарушать пафосные зачастую несбыточные обещания столь же виртуозно. Но с чего-то не на этот раз. Сколько он во времена их романа разбил наивных девичьих иллюзий своей Габри? Да не счесть его грехов. А в этот раз он нежданно-негаданно нащупал в себе остатки самодельных яиц и, как сказал, перевёл Грегори чёртову прорву денег, дабы соперничать честным образом. Он довольно долго медлил – со стороны, конечно, могло показалось, будто Брюс забыл или ему в его стиле мерзкого мажора в стиле картинных извечных капитанов школьной футбольной команды абсолютно пофигу. Только вот всё гораздо сложнее в его душевной организации – разумеется, если взять за аксиому, будто у такого засранца как он в принципе есть нечто вроде душонки за пазухой. Так вот, ему в какой-то момент стало…страшно. Да-да, вы не ослышались, истинно боязно. Чего именно, пожалуй, объяснить сложно. Кажется, впервые за свою поганую, лихую жизнь ему вдруг захотелось быть правильно понятым. Но, конечно, хрен ему в задницу, как говорится. Или не так говориться – ну не насрать ли. В общем, Грегори его широкого жеста не принял, разразившись гневной тирадой, что, быть может, он отнюдь не богат, но уж никак не нуждается в подачкой со стороны чужих ему людишек, много возомнивших о себе – вроде пресловутого Брюса Бартона. Интересно, что малыш был по-своему прав и в равной степени ошибался. Правда заключалась в том, что, безусловно, Брюс мнил много о своей персоне и легко сорил деньгами, зачастую как нарочно, так и походя, тем самым ненароком унижая. С другой же стороны, совершенно явно не в этом случае. Он действительно всего лишь хотел предоставить сопернику равноценное оружие для предстоящих битв. В современным мире самым страшным ружьём является не огнестрельное. А слепленное из купюр в долларовом эквиваленте. Да чёрт бы с благородным нищебродом, что сиё не оценил. Лишь бы оставался благородненьким до самого конца и не клевал Габри мозг на тему, ах, какой, мол, её бывший нехороший.
Как бы то ни было, Брюс был весьма озадачен тем, как действовать в свете всех этих тупых добродетельных решений святоши Грегори – при том, дабы не выглядеть высокопарным уродом, пользующимся привилегиями. Будто он виноват, что у него тачка стоит столько, сколько Грег за всю свою жизнь не видел даже по тв. Брюс ведь по большому счёту своим положением не кичится и честно признаёт, как многим обязан авторитету отца. Но при этом и не позволит отрицать собственные заслуги, он немало здоровья с нервами каждый день гробит в угоду деньгам и славе. Они то и дело на сию злободневную тему с Бастером по-братски друг другу нудят. Слишком уж похожи судьбы, даже грёбанные имена. А вот про женщину жизни другу нудить постоянно как-то уж западло, выражаясь блатным сленгом для разнообразия. Брюс немного устыдился своих соплей по Габри и посему стал усиленно обмазывать ими телефонную трубку в разговорах с сестрой – до той поры, пока Ная, скрипнув зубами, не принялась его игнорировать. Ведь уже сотни раз пинками его подгоняла, мол, если Брюс жаждет действовать, то следует действовать, а не страдать.
Брюса действовать сытая жизнь не приучила. В его жизни девчонки имели обыкновение бегать за ним, а он расслабленно решать, какую хочет, а какую нет. Он мог быть почти милым с Латикой. Он мог быть почти своей в доску «стервой» с Маями. Он мог быть почти другом Скарлетт. Но, когда встретил Габри он взвыл от чувств, что стали царапать его обычно невозмутимую грудь как наращенными когтями. И взвыл похлеще, едва её потерял. Гордость вперемешку с ленным пафосом долгое время не позволяли этому придурку сей факт признать. А, когда признал, она уже вовсю строила планы с этим чёртовым блондинчиком. Что же Брюс? Вот сцепился с псом помоек по фамилии Лонгфорд давеча – псу не пришось по нраву, мягко говоря, нечастое общение Бартона со Скарли. Брюса взбесила бы любая счастливая физиономия и всякая парочка, у которой, блин, всё ладится. Пофиг, сколько там невзгод доселе они преодолевали. Май зачем-то ревновал её к нему, ну а Брюс немного ревновал Скарлетт к Дарси. По той причине, что он вообще-то был ей, ладно уж, не другом, но жилеткой или чем-то вроде того. Пусть Брюса не было рядом, если ей требовалось выплакаться, но, чёрт дери, он вам не милый и сопливый друг. Короче говоря, разбили с Лонгфордом носы один другому и разошлись, вполне этим довольные. Хоть Брюс и злился, как питон.
Сейчас, стоя возле своей отполированной едва ли не до дыр тачки, он с яростным негодованием откидывает тлеющий бычок от сигареты куда-то себе под ноги. Раздражённым движением большого пальца стирая струйку крови, противно стекающий из угла его губы. Не то, чтобы он так уж ратовал за сохранность своей смазливой - чего уж греха таить да стесняться - физиономии, оставьте все эти ахи вздохи над мордой лица такому же красавчику Бастеру. Нет, Брюска до одури обожает своего друга засранца, и также до одури не против его постебать по всякому поводу. К слову, это у них совершенно взаимно, все эти брутальные подкоды альфа самцов на выданье. Ну а как иначе? Они вам не сопливые барышни, расшаркиваться друг перед другом в сраных комплиментах. Оставьте это для прекрасных баб. Да, Брюс - тот ещё любитель зубоскалить, на что Латика часто многозначительно вздыхала, искренне не понимая, какого чёрта ему неймётся обсудить пятую точку сидящей за соседним столиком незнакомки - безразмерность коей отчего-то умудрилась оскорбить его эстетическую тонкую натуру. Она не понимала весь этот стёб, постоянно пытаясь призвать его к благородному рассудку и вселенской добродетели. В такие моменты ему особенно остро не хватало Габриеллы. И тех мгновений, когда она ехидно усмехалась себе под нос и запросто могла перемыть вместе с ним косточки, словно они были на парочкой, а двумя грёбанными подружками из сериала "Сплетница". Кстати, этот сраный дамский сериальчик он даже одним глазом глянул с ней под поп-корн. Сам не заметил, как пустил скупую мужскую слезу в ожидании кульминационной серии, досадливо скрипнув зубами из-за того, что показ отложили из-за грядущих праздничных дней.
Он, конечно, успел нализаться прямо возле своей машины по самые уши. И самонадеянно в который раз садится в тачку в столь помятом виде, гадко лязгнув тормозами и сорвавшись с места, пафосно изобразив пьяный форсаж. У него достаточно монет, чтобы легко и даже несколько высокомерно отмазаться от внимания копов. Только вот он не учитывает, как попадёт в треклятую аварию, на довольно высокой скорости впечатавшись в какой-то паршивый забор. На дворе ночь, на дороге лишь тусклые фонари. Он, ощупав себя даже несколько испуганно, понимает, что кости относительно целы, разве что нелицеприятная рана от пореза стекла на плече, из которой не хлещет, но неприятно да ощутимо вытекает кровь, словно чтобы его побесить и перепачкать футболку. Он придирчиво пялится в удивительным образом не покореженное зеркало – бровь хорошенько рассечена, на щеке пара порезов. Можно сказать, отделался так, будто ангелы его хранили. А вот машины в хлам. Он кое-как доплетается до дома Габри – он утешает себя тем, что её особняк здесь ближе всех из тех, к кому он мог податься в таком виде и кто точно папеньке его не сдаст. Его старик не строгий, но он разочаруется от очередных выкрутас вечно выделывающегося сынули.
Брюс открывает её дверь своим ключом, стараясь не поддаться океану воспоминаний. Да, такой уж он подонок, а она его наивная пташка, что думала, он не посмеет столь нахально нарушить её покой и не сменила замки. Она сидит в гостиной, как ни странно. Такая родная, щемяще уже не его. В пижаме, с бокалом вина. Не кричит, выжидательно глядя на него. Он буквально падает рядом. Нервным жестом прихватив лёд окровавленными пальцами и вжимая его в свой лоб.
-Голова страшно гудит. Ты меня видеть не рада, не сомневаюсь, можешь не уточнять. Даже врать не буду, что не больно… можешь просто налить мне выпить, Габри? Знаю, я подонок, но сейчас мне необходим наркоз. И твоё хотя бы просто человеческое участие.
Голова разламывается на части, то ли от удара, то ли от кручинных мыслей. Но он, чёрт дери, пребывая хоть в приподнятом, хоть в плачевном состоянии, рад её просто увидеть. Хотя бы увидеть. Всегда.

 Отправлено: 08.11.22 00:05. Заголовок: Все в порядке. У Габ..

Все в порядке. У Габри все в порядке. У них с Грегори, вроде как нормально налаживаются и выстраиваются отношения. Да, до сих пор сложно, потому что она в ресторанах смотрит на колонку с ценами, и это ужасно нервирует Грега. Но они каждый день учатся друг друга понимать. Габри не может лгать, что она не скучает по Брюсу, тот все еще занимает мысли. Но при этом ее нежность и привязанность к Грегори заставляет дышать полной грудью.

Габри забывала. Улыбалась в очередной раз сообщениям от своего белокурого Грегори, даже не слишком хмыкала в ответ на усмешки своей Эванны. Белокурая подруга многое понимала, была счастлива, что Габри «двинулась вперед» после всех тех болезненных и очень страстных отношениях с Брюсом, который ее просто бросил, когда ему надоела экзотическая Габри. Грегори стал ее пристанищем, он стал тем, кто просто помогал Габи жить дальше, но об этом она молчала. Старалась обойти со своим блондином тему того, что жить не могла, когда Брюс ее бросил. Ей не хотелось, чтобы Грег думал, что был ее таблеткой. Потому что сейчас уже не был. Но она не могла упрямиться и говорить, что изначально их отношения не начались, потому что ей было нужно лекарство и она сознательно бросилась в объятия того, кто меньше всех напоминал ее проклятье Брюса Бартона.

Но иногда, ей растерянной просто хочется провести время наедине с самой собой. Она включает сериал, открывает бутылку вина, кутается в плед и просто мечтает о забвении, таком непростом. Иногда просто хочется укутаться в плед, объедаться чипсами, запивать вином и прекратить быть Габри, которой хочется идеальности. Сегодня как раз такой день. Она ласково сообщила Грегори, что просто останется дома, а ее белокурый малыш, конечно, ее понял и принял. Сердце щемило от нежности к нему. Как будто бы она, наконец, вновь стала жить. Рядом с Грегори. Пусть их отношения начались совсем не так, как могло бы быть правильным. Но они столь сильно друг к другу тянулись, что Габри вся трепетала от осознания, что теперь они с ним пара. Ей очень нравилось исследовать с ним такие новые ощущения, идти на компромиссы. Она хитрила, выбирая, недорогие рестораны, а он пытался удивить ее дорогими подарками. Он старался не быть мужланом, и поэтому его нежности она ценила особенно. А она всеми силами пыталась не истерить по пустякам и быть уверенной в нем. У него лисий носик и широко открытые честные глаза. белые волосы такие мягкие. Он не слишком пользуется гелями или муссами, не считая все эти украшательства чем-то необходимым. Габри же постоянно свои кудрявые волосы пытается выпрямить. Как сегодня. Даже, когда ей никуда не нужно идти. Она хочет, чтобы ее волосы были такими же шелковистыми, как у матери, а не непослушными, как у отца. А Грегу вроде как нравились ее кудрявые волосы, по крайней мере, он часто говорил недовольно, что не понимает, почему она так долго собирается, выпрямляя волосы. А она это уже давно научилась расценивать как нежность. Грег, кстати, почти не ревновал к Гузману. Брюс тоже не ревновал, как ей казалось, но его язык был более острым, и он чаще «проходился» по их дружбе.

Однако, она все равно, порой вспоминала о Брюсе. Да он ее оставил, но, черт возьми, Брюс ведь всегда будет оставаться Брюсом. Как бы там ни было, но забыть его Габри не могла.

Поэтому, когда он внезапно оказывается в ее гостиной, она не удивляется только по причине своей радости от созерцания его лица и тела. Габри ему не доверяет себя уже давно, да ему и не нужно. При этом вовсе не пугается, когда засранец использует свой ключ, чтобы оказаться в ее доме.
Ее глаза вспыхивают. Не недовольно. Она всерьез теряется. А он прикладывает к голове лед, буквально истекая кровью, но оставаясь таким же циничным засранцем. Габри выдыхает.

- Брюс… - шепчет она, же наливая ему вино в бокал, тут же пальцами исследуя его раны. Она облизывается и сходит с ума от того, что ему больно. Ее Брюсу… ему так больно…

А она лишь растеряно касается подушечками пальцев его лица, царапин и ссадин, а потом в невольно интимном жесте более глубокой раны на плече. Это длится, как ей кажется, больше, чем следует, когда она срывается на кухню, чтобы принести в дрожащих руках аптечку с перекисью и бинтами. Она промокает бинты перекисью.

- Не хочу спрашивать, что случилось… но тебе нужно снять футболку, чтобы я смогла обработать рану, - она старается не думать о том, что и эта фраза звучит интимно, - даже не предлагаю вызвать скорую. Ты ведь и пришел сюда, потому что знал, что я не буду настаивать.

Перед Брюсом Габри сходила с ума. Он был для нее Б-гом. Поэтому она была так истерично влюблена. Она была не уверена от своей экзотичности, что могла легко надоесть, в отличие от голубых глаз этой его Скарлетт. Она постоянно боялась с ним. потому что Брюс, черт возьми, был прекрасен.

- Тебе больно, малыш? – невольно срывается с губ, когда она обрабатывает царапины на его лице, а он шипит.

 Отправлено: 09.02.23 01:25. Заголовок: -Ничего особенного, ..

-Ничего особенного, принцесса. Немного не вписался в поворот.
Он, подмигнув, сверкает ей свой улыбочкой. Только вот подбитый глаз, да потрёпанный вид не располагают сказаться грёбанным Аполлоном. Брюс невольно шипит, когда его девочка касается перекисью его свежих ран. По коже проходит внятно ощутимая дрожь – на сей раз от её касаний. Он, глупый, думал, будто сможет её забыть, вытеснить какой-то другой. Глупый. Совершенный идиот. Есть женщины, которых долго помнят. А есть женщина жизни, которую никогда не забудешь. Твоя задача – всего лишь держать её в крепких объятиях и никогда не отпускать, не упустить её. Он упустил. Думал, что упустил лишь женщину. Нет. Он упустил своё счастье.
-Трезвым я это не скажу. Но сейчас я пьян в хлам, и, значит, можно не следить за языком, ведь так? Списать свою трусость на чёртов алкоголь.
Она касается его лица, и он бездумно прикрывает глаза, только бы продлить эти минуты. Ради этих моментов с ней наедине он готов разбить свою голову тысячу раз. Расшибить все свои тачки, сдать их на металлолом. Он ведь так гордился, кичился своими достижениями в области бизнеса…а поо сути, кому они сдались? Ему даже не с кем поделиться за чашкой чая, как прошёл его день. Вернее…есть Лати, он её обожает, относится нежно…но просто она не та. А он не тот. Просто она – не его малышка Габриелла. А он просто – не её знойный Непал. Он нервно сглатывает ставший в горле ком.
-Габи...мы с тобой давно расстались, у тебя другой. И у меня другая. А ты...ты всё ещё готова латать мои чёртовы царапины, когда я завалился к тебе на ночь глядя. Я ужасное дерьмо и не заслуживаю шанса. Даже не стану отрицать.
Он не смеет касаться её ласковой кожи. Но, подонок, обвивает ладонями её скулы, притянув к своему лицу на расстояние опасной близости. Как же пронзительно хочется накрыть её губы жадным поцелуем, но он едва ли не с рыком с трудом себя сдерживает, ведь точно остановить себя уже не сможет. Он так по ней соскучился.
-Больно, детка. Потому, что я тебя потерял. По-настоящему. Ты...скажи, как я мог тебя просрать? Хоть осколки мне в грудь сейчас вставь, я не почувствую. Потому что это ерунда в сравнению с болью внутри.
Брюс хрипло выдыхает скрипучим голосом, совсем не привычно для его обыденно невозмутимо-равнодушных интонаций. Всё, что умел – это злословить и поддевать других, он даже не считал, что у него имеются соперники. Грег виделся ему не более, чем навязчивым комаром, коего проще простого прихлопнуть ленивым движением пальца. Но комаром оказался он. И ему стоит всей собранности мира, чтобы, нахмурив брови, лишь ограничиться болезненным прикосновением своего лба к её. Ощутить дыхание, пожалуйста, секунду. Коснуться затейливых кудряшек, что прежде обожал накручивать на палец. Бережно, без боли. Как же ему её не хватает. Чёрт…чёрт…
-Знаешь, я насмехался над Грегом. Относился презрительно, считал его лошком, что мне в подмётки не годится. И был уверен - он для тебя так, поиграться и потешить самолюбие. Обзывал его нищебродом. А теперь...ведь он победил. Не потому, что он лучше. Потому, что дерьма хуже меня не найти. А он...ты с ним. Ты теперь любишь его. И я не хочу никакого врача. Я не против просто сдохнуть - на твоих руках.
Брюс готов взвыть, рвать на себе волосы. Чёрт дери, никогда он ещё не ощущал себя настолько разбитым, и самое паршивое - сознавать, что он сам во всём виноват. Он цинично бросил женщину своей жизни с таким видом, словно он и без Габри прекрасно проживёт. И какое-то время действительно тешил себя тупыми иллюзиями. Не искал её в чужих глазах, в духе подонка. Его новая девчонка, Латика, ничем не походила на его бывшую женщину, ну разве что налётом экзотики, но всё равно иной. Он безбожно флиртовал с Маями и задирал ей юбку самым наглым образом, с видом обаятельного гада зажимая между зубами сигарету, словно придурковатый краш из модных современных вестернов. Умудрялся зубоскалить в сторону Лонгфорда, впрочем, беззлобно поддразнивая Скарли. В общем, он напивался в хлам с таким же сладким как и он подонком Бастером и ни черта не включал ум. Брюс занимался чем угодно - теннисом, блядками, угаром и пьянками, да вот, вождением в не шибко трезвом виде, только не тем, чем было нужно. Он потерял её. Он потерял ту девочку, что никогда и не заслуживал. Ту, что влюбилась в его внешность, но полюбила просто так, ни за что. Нет, он не станет пафосно утверждать, мол, Габри был ничуть не важен ни его кошелёк, ни смазливая физиономия, ни литые мускулы только что после тягания изрядного веса спортивных снарядов. Только всё это не было самым важным. Они могли прожить вместе до старости, если бы он не был дебильным мальчишкой, что не сумел позврослеть также быстро, как повзрослела она. И теперь рядом Грег, а Брюс...он жалеет, что не разбился в этой аварии. Прежде вроде бы циничный да жизнелюбивый, он разрушен, как карточный домик. Он ведь и был столь же поверхностным, бездушным гадом, словно из проклятого картона. Он смеялся над финансовой неустроенностью Грегори. А теперь он отдал бы ему всё своё заработанной кровью и потом состояние. Если бы взамен Габри осталась рядом с ним. Жаль, такое бывает только в сказках. Вроде фильма "Семьянин", что Габри постоянно романтично пересматривала, а Брюс, каверзно хмыкая, смотреть отказывался. Недавно, чертыхаясь, посмотрел. Один.
-Я настолько ублюдочный трус, что не могу даже, сделав над собой усилие, честно вернуть тебе ключ. Я…просто не могу. Ключ как последняя соломинка, что связывает нас до сих пор. Глупо, правда?
Брюса ужасно лихорадит, зуб не попадает за зуб, его накрывает тяжёлый озноб. Хочется закутаться в плед с головой и спрятаться на коленях сестры, как когда он был маленьким. Никогда не жаловался, если у него что-то болело, просто, притихнув, ложился на диван, подогнув ноги, и отворачивался к стене. Родители не понимали. А Ная всегда понимала и просто перебирала пальцами его волосы. А Брюс тогда наивно думал, будто боль, скажем, в животе, самая мучительная. Он просто тогда ещё не знал, что есть любовь.
Он выглядит жалко, как никогда. Трясущимися руками берёт из её хрупких ручек бутылку вина, чтобы сделать жадный глоток. Он ведь просрал самую лучшую женщину в миру. И в полной мере только сейчас его до костей пробрало.

 Отправлено: 15.02.23 00:43. Заголовок: Она ужасно напрягает..

Она ужасно напрягается, когда он начинает откровенничать. Виду не показывает, но внутри погибает. От Брюса всегда больно. Нет, сначала он подарил ей крылья, а потом… нет не пафосно обломал, просто махнул ручкой, а она уже сама этими крыльями поникла. Брюсу просто надоело. Это было проблемной Габри, что ей не надоело. Ее проблемой было, как она выла от боли. Ее проблема сейчас, что до сих пор она, как дурочка, дрожит, когда он рядом и зачем-то хочет слышать громкие слова, что уж точно ничего не изменят. И пальцы ее дрожат, когда она обрабатывает раны. Не только от страха крови, но еще и от касаний к коже того, кто был ее принцем и любовью.

- Я просто не самый плохой человек, Брюс, - мягко улыбается она ему, в надежде, что сумела прозвучать достаточно ровно, - не обольщайся, я тебе помогаю, - тоже слишком мягко, сукой быть не получается. Он прочтет ее как книгу.

Ей вовсе не хочется, чтобы он думал, что ради него она готова броситься в омут, хоть она и готова. Габри любит Грега. Любит его белокурые волосы, то, как у того ничего не получается, но он старается. Он иногда такой грубый, но Габри верит грубости Грега куда больше, чем тому, каким ласковым был Брюс, а потом просто от нее отказался.
За всеми этими мыслями она теряется настолько, что позволяет и ему и себе приблизиться на то расстояние, что буквально визжит красным светом. И дает ему сказать те слова, о которых так мечтала раньше. Сглатывает нервно. Ведь Брюс всегда должен быть самым лучшим. И ей это ужасно обидно. Она уверена, что ему просто грустно, что кто-то занял его место и этим кем-то оказался Грегори. А Габри постоянно была готова доказывать этому красавчику, что он – номер один. Она живет в той уверенности, что Брюсу она давно не нужна, но таким, как он, сложно признать поражение. И в это Габри верит и этой мыслью живет.
Ей сложно даже с мамой говорить. Невероятной красоты мама, на которую Габри постоянно смотрит как на Богиню. Айрина невероятно красивая женщина, Габри обожает свою сильную матушку. И вполне понимает, как Карлайл до сих пор сходит с ума от божественной Айрины. А от Габри с ума не сходят. Не сходил с ума Брюс, ушел от нее тут же. А сейчас Грег. И с ним хорошо. И Брюс не посмеет уничтожить ее надежду. Не сегодня, пока она такая уязвимая. Но мама трогательная и всегда поддерживает Габри. А отец такой красивый. И к черту его. Но Габри от этой поддержки было легче.

- Тебе больно не от этого, - не выплевывает, не цедит, просто растерянно смотрит в его потрясающие глаза, - тебе больно, что я не умерла от любви к тебе, а стала жить дальше? – спокойно.

Она не пытается его ранить. Меньше всего хочется ранить Брюса Бартона – любовь ее жизни, человека, от которого она с ума сходила. Ее слова больше звучат, как слова жертвы. Она не жертва, но с Брюсом все другое. С ним она постоянно жертва, с ним она постоянно слабая лужа. Не по своему желанию. Но по глупому сердцу.

- Так я ведь любила тебя… - зачем-то очень мягко улыбается Габи, - ты тоже не со мной. Я с ним, ты с другой, как ты правильно сказал. Но от моей любви ты сам отрекся, я была для тебя назойливой и ненужной. Но ты прав. уже не больно.

Она к себе прислушивается сама и ведь правда больше не больно. Она так страдала по Брюсу, умирала, что он ушел. А потом появился Грег. Он не латал ее раны, не был нежным, Грег ранил ее открыто и больно своей честностью. Он просто откровенно бил ее по ранам, она страдала, но Грег был честным и открытым. Он не был идеальным человеком, но был тем, кто просто оставался рядом. И Габри было так спокойно, что ее белокурый Грег рядом. Она старалась забыть о Брюсе. И забывала. Старалась. Он ей снился ночами, постоянно. Но Габри блокировала мысли о нем. А потом он оказался в ее квартире.

Он говорит про ключ. Габри замирает. Обрабатывая его раны, чтобы Грегу не было больно. Об этом она думает, но быть рядом больше не собирается.

- Забирай, - шепчет Габри странно, - забери ключ, - хмурится Габри, - ни к чему ты мне, Брюс. Где твои раны?

Она ласково касается его кожи. С ним рядом так страшно, с ним рядом так трогательно, так близко.

- Брюс, почему ко мне? – мягко касается она его кожи, - почему ты пришел ко мне?

 Отправлено: 08.08.23 01:52. Заголовок: -Ты не просто не сам..

-Ты не просто не самый плохой человек. Ты - самый хороший человечек на свете. Всегда готова помочь, даже тем, кто не стоит и твоего мизинца. Таким ублюдкам, как я, например. Наверное, в какой-то момент мне осточертело ощущать себя полным дерьмом на фоне твоей добродетели. Цинично, знаю. Зато честно, малышка.
Произносит Брюс откровенно, невольно поёжившись от того, до чего же он не мужик, а кусок дерьма. Иногда посмотреть на себя будто со стороны, предвзятым взглядом, довольно болезненно. Но уж точно полезно до безобразия, жаль, он поздно пришёл к этой писаной истине.
Когда они были парой, он отчего-то с туповатостью барана, не видящего дальше своего носа, был свято убеждён, мол, моя крошка никуда от меня не дерется. К слову, не только от излишней паршивой самонадеянности – хотя и без оной также не обошлось. Просто он в них никогда не сомневался. Только вот не учёл куда более важного – над романом нужно работать, идти на уступки, а не ждать манны небесной или что все проблемы разрулятся сами собой магическим образом, вашу мать. Габри постоянно переживала, что не дотягивает до его уровня, что он непременно найдёт себе другую. А Брюс, будучи жестоким мальчишкой, жутко раздражался от её такой женской черты, не сознавая, что мог бы просто сгрести её в охапку и ласково чмокнуть в макушку. Вместо этого он подло закатывал глаза, отмахиваясь от робким попыток Габи поделиться с ним своими «заморочками». Правда, так вёл он себя отнюдь не оттого, что был с ней в этом солидарен. Напротив, все эти сомнения ему казались лютой чушью. Ведь очевидно – девочки красивее, умнее, ярче и интереснее Габри этот мир ещё не придумал. И никогда не придумает. Он отчего-то принимал все её прежние страдания за откровенные манипуляции, да «выбивания» из него, такого всего из себя брутального циника, комплиментов. Ему, дуболому, сложно было понять, насколько тяжело ей приходилось без его поддержки. Но даже тогда он сознавал – она всегда была светлее. Хотя зачем-то саму себя звала то злой, то тёмной, то ужасной. Совершенно несправедливо.
-Ты любила меня. Больно слышать эти слова в прошедшем времени. А я, наверное, тогда не любил с той силой, которую ты заслуживаешь. Ну или, моя любовь была слишком эгоистичной, поэтому тебе со мной стало невыносимо. Но я люблю тебя сейчас. И каждый день жалею о том, что был таким болваном.
Он ужасен в своей такой вопиющей честности. Из той, которую можно было бы и тактично умолчать. Он не мнит себя интеллигентном, впрочем, и каким-то мужланом точно не считает – а стоило бы. Благо, всем известно, простота порой гораздо хуже воровства. Вместе с тем, ему искренне кажется, что, быть может, слова его звучат хлёстко болезненно…но ведь главное исход, разве не так. А в итоге, Габри собрала разбитое сердце по частям и, наверное, по-своему счастлива не с ним. Счастлива с Грегом, коего Брюс упорно не воспринимал как соперника – кого угодно, но не этого неотёсанного гадкого утёнка. Брюс жуткий засранец, что полагает себя почти бесподобным. И он бы принял соперничество с богатым красавчиком Бастером – не будь они дружками. А какой-то там Грег…этот какой-то там Грег оказался Эйданом его Габри. Сердце Брюса Лати исцелить не смогла. И он не сумел зализать её раны от такого же как он, туповатого тормоза Непала, просравшего своё всё. Как и Брюс просрал своё всё и посмотрел под ящик пива все серии этого сопливо розового сериала, что напрочь отказывался смотреть с Габри.
-Тебе уже не больно. А мне больно так, что на изнанку выворачивается. И я жалею, что не разбил себе башку в этой проклятой аварии.
А теперь Брюс мрачно знает даже то, что с мужчиной своей мечты Керри на деле не осталась. Просто так яростно захотелось зрителям и сценаристы миролюбиво пошли у них на поводу. Да и какая разница, если в итоге Бига всё равно хватил инфаркт? Никакого вам хэпппи энда. Впрочем, именно этот персонаж заставил Брюса посмотреть на себя со стороны и понять – он конченый козёл, не иначе. В его понимании, эмоции Бига что угодно, точно не любовь. Он пользовался удобной женщиной, которую пусть да, хотел. Но лишь тогда, когда ему это было удобно и выгодно. И было удобно жениться на Наташе, взял да женился. Также легко изменил прямо на брачной постели, развёлся и с новой силой принялся пудрить Керри мозги. По сути, разбил и сломал ей всю жизнь. Брюс быть таким не хотел. Он был мерзавцем. Но, чёрт дери, не до такой степени. И он Габри не ценил и не любил так, как та того была достойна. А теперь любит и буквально ею болен. Однако…он старается найти в себе смелость не ломать её хрупкий баланс с её «Эйданом». Уважать сквозь зубы то, что у неё по Брюсу почти отболело…пусть лучше в пропасть летит его жизнь. Только бы она сохранила равновесие.
Мне всегда казалось, что достаточно того, что ты была для меня особенной девочкой. А, когда тебя потерял, понял. Ты не была какой-то просто особенной. Ты была единственной. Я понял, когда потерял. Так тупо, да?
И...я впервые в жизни не знаю, что делать. Такой уверенный в себе засранец провалился в пропасть и всё ещё падаю. Как будто там ни черта нет дна.
-Плевать на раны. И на мои душевные раны плевать. Важно, что я принёс тебе вместо хорошего эту боль в глазах. Эту грусть. Ненавижу себя. Меня от себя тянет блевать.
Он, ощущая, как костяшки пальцев белеют от натяжения, сжимает в руках её ключ так, словно своё спасение.
-И я полное чмо. Потому, что не могу вернуть тебе этот чёртовый ключ.
Безумие какое-то. Нужно ведь просто протянуть его Габри. А он даже в таком простом жесте оказывается жалким трусом. Грегори, которого он высмеивал на каждом углу, оказался куда проще…и куда смелее. Да. И что ещё нужно женщине в мужчине, кроме как открытость намерений да умение делать шаги?
Он горько усмехается. Немного морщится от боли и того, что она вместо вполне заслуженного стремления потрепать его ещё больше, отчего-то ему помогает. Его святая крошка. Он никогда не будет лучше неё. Он никогда даже не приблизится к ней ни в терпимости, ни в умении хотя бы на толику прощать и забывать обиды. Но…разве они бы не могли стать счастливой парой и без этого? Не будь Брюс отъявленным мерзавцем и кретином. Который, ладно себя разбил. Но и любимую женщину.
-Не бойся, малышка. Я не сдохну на твоих руках. Ты достаточно дерьма пережила из-за меня, всё понимаю. Вряд ли всё так паршиво, но, если что, я сдамся в больницу, ты не думай. А пришёл к тебе потому, что твоё лицо - это то, что я хотел бы видеть, если в последний раз. Если всё-таки сдохну.
Снова не удерживает себя, от того, чтобы пьяно, болезненно коснуться её по-домашнему распущенных волос. Хотя бы украдкой, хотя бы сейчас…Такая любимая, что даже больно дышать. В лёгкие как иголки впиваются, как случается на морозе зимой. А он весь горит. Лихорадит.

 Отправлено: 11.08.23 01:49. Заголовок: Нет ничего хуже, чем..

Нет ничего хуже, чем тот, кто тебе воздух заменял, вдруг говорит, что он просто устал от того, что ты была хорошей. Габри с нервной усмешкой сглатывает судорожный вдох. Она ведь никогда не была идеальной, но старалась для Брюса и, как оказалось, это стало причиной ее разбитого вдребезги сердца. Ничего страшного. Брюс никогда не обращался с ее сердцем осторожно. Никто не обращался. Но Грег был честен в грубости, а от Брюса она узнает, спустя долгое время, что она, оказывается, просто была хорошей. А Брюсу это приняло дискомфорт.

Она так страдала, любя его всем сердцем. Ее дурацкие истерики были лишь результатом ее огромной любви. Ей раньше казалось, что увидь она его с другой, то ее буквально разорвет от горя. И ведь почти разорвало, когда она увидела рядом с ним Латику. Что так не была похожа на Габри. А сейчас… ей хочется, чтобы Брюс был счастлив. Эванна и Гузман – ее близкие.. они говорят, что у Габри фиксация на Брюсе, что она на нем помешана. И, возможно, правы, но сейчас ее помешательство иное. Она больше не хочет его себе. Переросла это страстное желание им обладать.

А он вновь бередит ее раны. Разрывает грудную клетку и сыплет солью на несчастное глупое сердце своими словами.

- Прекрати, - цедит она, - я прошу тебя, прекрати сейчас.

Ей так долго хотелось, чтобы он вдруг ее стал ценить. Вдруг попросил прощения, что цинично бросил, сказал, что ошибся. А сейчас она вдруг ощущает, что не нужно ей это. Не нужно ей, чтобы самоуверенный красавчик ломался. Да ни за что она не поверит в любовь его. Ему просто сложно, что она больше, вроде как, не ждет. А он привык, что Габри всегда ждет.

Она красивая, пусть не стандартно, но привлекательная. Ее матушка стандартно красива, а Габри больше экзотична. Она не глупая и добрая. Но никто ее не выбирал. У них с Брюсом была красивая история любви, в которую Габри верила, по которой скучала. Что не помешало Брюсу ее бросить, а сейчас говорить о чувствах… а Грег о большой любви никогда и не говорил. Ему было сложно с бэкграундом Габри, с ее привязанностью к Брюсу, с ее деньгами. Грег был честным, но и к Габри относился так, что иногда ей было больно.
Она жаловалась Эванне. Но почему-то не следовала логичным советам послать всех к черту. Габри перестала верить в свое счастье в отношениях. И, наверное, сейчас в ее жизни такой этап, что и не нужны они ей.

- Что я тебе сделала, Брюс? – поникшим голосом спрашивает, - почему сейчас? Знаешь, как я ждала этих слов? Знаешь, как я хотела, чтобы ты просто пришел ко мне? Но ты не вспоминал, ты отдыхал, ты жил, как хотел. Я собрала себя по крупицам, я встретила Грега, он помог мне вдохнуть. Я не забыла тебя, Брюс. Никогда не забуду. И, наверное, до сих пор люблю. Но тебе я не верю. И не пытайся мне ничего доказать. Я больше не рискну с тобой.

Он ей ничего и не предлагал, но Габри испытала так много унижений, что готова даже к тому, что он рассмеется ей в лицо, что она подумала, что он желает восстановить их отношения. Брюс с тем, что бросил и не думал о ней и Грег, что честно умел ее ранить… они научили Габри быть готовой к худшему. Она давно в хорошее в плане любви не верила, но ей думалось, что Грегу она была нужна. Нужнее, чем Брюсу, для которого она вновь станет просто хорошей и скучной. Она ведь такой и была, на самом деле, Брюс открыл ей глаза, но не открыл Америку. Наверное, ему и Латика не подходит, насколько Габри о ней что-то знает. Только это уже не забота Габриеллы.

- Я заберу ключ, Брюс… - ей самой больно это произносить, словно, это конец всего, словно она принимает решение, - но ты ложись… я поухаживаю за тобой.

Она мягко забирает у него ключ, разрывая между ними тот жалкий остаток, что их связывал.
И она обрабатывает его раны, нежит в своих руках, шепчет ему на ухо, что все будет хорошо. И в этот самый момент расстается с ним навсегда. Прощается с тем, кто мир ей однажды заменил, но потом его отнял. Она любит его. Всегда будет.
Но утром его проводит уже не она, а добрая женщина, что придет убираться. Ключа у него больше не будет. Габри заботилась о нем всю ночь. Но Габри не позволила себе видеть, как он проснулся и ушел. Иначе, наверное, не отпустила бы.