Отправлено: 15.06.11 01:11. Заголовок: Квартира Пьеретты Лоррен

 Отправлено: 18.08.11 07:04. Заголовок: Солнце греет почти н..

Солнце греет почти нестерпимо. Кажется, ещё совсем немного и оно испепелит дотла.
Хрупкая шатенка с распутной улыбкой лежит на спине, устремив взгляд в девственно голубое небо, на поверхности коего сейчас нет ни облачка.
Лето, полновластно царившее в Италии, оглушило её, придавив всем своим
палящим жаром к земле, как, ещё совсем недавно тело любовника вжимало её в сладко пахнущую почву.
Обнажённые ноги скользят по тёплой траве. Прерывестное дыхание срывается с искусанных, припухших губ. Из груди рвётся хриплый стон, который женщина даже не пытается сдержать.
Лето и солнце убивают её, лишают сил и без того обессиленную распутницу. Пахнет мальвой и нагретой на солнце кукурузой. Где-то в глубине розового бутона жужжит шмель, будящий смутное беспокойство в сердце Чиниции, страшащейся жалящих укусов.
Тоненькие ручки с бледной, несмотря на царящий зной, кожей обнимают широкие, загорелые плечи любовника.
Хриплый шёпот разрывает свинцовую тишину:
- Хочу тебя. Обними меня, пожалуйста.
Голова кружится, под закрытыми веками взрываются алые звёзды. Женщина с вечно пьяными глазами кричит, откидываясь назад, и тонет в мягком, вязком сумраке наслаждения.

… Это было когда-то. Это происходит снова теперь. Только на этот раз удовольствие ярче, а объятия ещё крепче. Ничего удивительного в этом нет – разлука лучший афродозиак.

- Всё … Всё, хватит, - хрипло выдыхает Пьеретта, миновав вершину экстаза и теперь устало откинувшаяся на спину, - Иначе так или никуда не пойдём или будем выглядеть, как два задохлых гусёнка.

С распутных губ француженки срывается хриплый смешок.

Нет ничего удивительного в том, что ей хочется выглядеть сейчас очень красивой. Как всем женщинам, сердце которых занято любовью.
Красота – естественное продолжение любви. Горячей, страстной, сводящей с ума. Она заставляет кожу сияет изнутри и блестеть глаза. Только ей подвластно вернуть румянец щекам, а губам соблазнительный блеск и мягкость.
Любви и только любви было подвластно стереть с лица Пьеретты Лоррен следы бессонных, пьяных ночей. Исторгнуть из её загаженных никотином лёгких весь их чад и черноту.

- Я хочу себе самое-самое лучшее платье, - заявляет Пьеретта, поднимаясь на ноги и слегка шатающейся походкой направляясь к холодильнику, - Так, чтобы все от зависти околели. Только не белое, а синее и много-много оборок. А ещё я хочу кольцо. С огромным бриллиантом, - процитировав Скарлетт О`Хара, мадемуазель Лоррен открывает дверцу «холодного шкафа», достаёт ещё не открытую бутылку молока и, устроившись на краешке стола, принимается её открывать, косясь на Чезаре с усмешкой.

- Ты, наверно, захочешь позвать на свадьбу своего патрона и дружков? – спрашивает она, отпивая пару глотков, - Мне звать некого. … Хотя может быть я, и приглашу парочку человек. Если мне удастся найти их трезвыми, конечно.

Идея предстоящей свадьбы кажется Пьеретте настолько увлекательной, что она радуется как ребёнок. Пьёт молоко, привычно проливая его себе на грудь, и воображает, как итальянец оденет ей на палец кольцо, как поцелует при всех в губы, поцелуем законным и совершенно чистым. Отчего-то это всё так желанно теперь, хотя всего лишь пару лет назад, француженка просто бы рассмеялась в лицо тому, кто предложил бы ей руку и сердце. С Чезаре всё иначе. Как всегда. Он же другой.

- А кто твой босс? Мне интересно … Он, как я понимаю, не итальянец, а немец. Наверняка или нацист или немецкий бандит с холодом во взгляде, любящий только немецкое порно из чувства патриотизма?

 Отправлено: 25.08.11 16:33. Заголовок: - Чтобы я устал от з..

- Чтобы я устал от занятий любовью с тобой? Che culo! - рассмеялся Чезаре и нежно шлепнул Пьеретту по аппетитнім округлостям. Он тоже встал, достал из кармана валяющейся на полу рубахи смятую пачку кубинских сигарет и закурил, любуясь тем, как Пьеретта пьет молоко. Вид был очень сексуален - белые капли стекали по волнующей груди, по острым соскам, по шелковистой коже живота... Чезаре вновь завладело желание, но истина в словах Чинции была - в конце концов, никуда она от него не денется... но сегодня ночью ей будет не до сна.
- - Я хочу себе самое-самое лучшее платье, Так, чтобы все от зависти околели. Только не белое, а синее и много-много оборок. А ещё я хочу кольцо. С огромным бриллиантом.
- Я подарю тебе все это. Подарю кольцо с неприлично большим бриллиантом, как у супруги наркобарона. Они любят и ценят ювелирные украшения. И у тебя теперь их будет много, ma bambinja...
Теперь ведь Чезаре - не простой рекетир и даже не элитній киллер, он правая рука герра Эриха, его карающая правая рука. Улыбчивый убийца - говорят о нем, но полиция штата почему-то никак не составит его фоторобот ни даже словесное описание. И Чезаре этим невероятно доволен. Он полностью свободен, с ним рядом та, кого он любит и плевать на все и вся.
- А кто твой босс? Мне интересно … Он, как я понимаю, не итальянец, а немец. Наверняка или нацист или немецкий бандит с холодом во взгляде, любящий только немецкое порно из чувства патриотизма?
- Ты почти попала в точку. Говорят, он из "штази", а его папа был генералом в ГДР... не знаю, может, врут, но che cazza, я сильней человека не встречал. А на вид - обычный добрый дядюшка в костюме за полсотни косых. Вежливый, как cazza di monacco, респектабельный, как cullo di Rocfeller, но какая хватка! В общем, работать с ним- одно удовольствие.
Уважение к достойным людям - признак величияж. Чезаре уважал герра Эриха, не преклонялся, не боготворил, а именно уважал. И знал, что тот также уважает улыбчивого убийцу.

 Отправлено: 26.09.11 03:36. Заголовок: Он курит, а она смот..

Он курит, а она смотрит на него своим грустным, чрезмерно внимательным взглядом. Когда-то давно, в вечер их знакомства, она поразилась удивительной красоте итальянца и даже теперь, по-прошествии времени, не могла с тайным, тщеславным удовольствием, не поздравить себя с тем, что ей посчастливилось делить постель с ним, а не каким-нибудь лысеющим неаполитанцем, «активно за шестьдесят», блистающим идеальными, фарфоровыми зубами, пьющего таблетки для усиления эрекции и уединяющегося с газеткой в туалете на долгие часы.

В конце концов, есть что-то необыкновенно чарующее в совокуплении двух тел, Богом созданных для распутных кульбитов. Недаром хорошие эротические фильмы снимают только с теми актёрами, которые, помимо всего прочего, могут возбудить желание силой собственного темперамента. Без него любой секс на киноэкране – дешёвое порно для любителей тайного ночного рукоблудия.

- Да? Ты думаешь, я когда-нибудь смогу стать такой же, как они? Такой же роскошной женщиной, которую будут все уважать? Так, чтобы когда я шла по улице с тобой, все нам кланялись и спрашивали о делах. Все-все.

А ведь это – то, что даровалось некоторым по праву рождения – столь много для неё, дочери проститутки, значило. Быть уважаемой, любимой, особенной, властной, избранной, величавой, – такой, какими были, на её памяти, женщины в мехах, ужинающие на террасах дорогих ресторанов Рима.
В ту пору она, Чиниция, не могла и мечтать о том, чтобы присоединиться к этим земным богиням, вкушающим с безразличным видом пасту и мидий, под звуки «живой» музыки, льющейся из глубин сияющего огнями зала ресторации, даже не смотря на имеющиеся в наличии деньги. Все знали, кем она являлась и вряд ли, кто бы то ни было, позволил шлюхе, сидеть за одним столом с жёнами мафиози. Для таких, как «крошка Чиниция», существовали иные часы, прикрытые ночным сумраком, от посторонних глаз.
Теперь же хотелось наверстать упущенное. Хотелось всего и сразу, в гигантских, почти гипертрофированных масштабах.

Пьеретта манит к себе Чезаре и, когда тот подходит, обнимает его руками за шею, одновременно сжимая коленями бёдра мужчины. Ей хочется простых объятий, способных безмолвно поведать всё то, что так страстно мечтает услышать сердце.

- Значит … Значит, сегодня мы пойдём в ресторан и в магазин, да? Мне хочется кольцо уже сегодня. Пожалуйста. Да же? Да?

Она целует его в губы, стараясь скрыть смущение и волнение, изо всех сил царапающих её изнутри. Дело ведь не в кольце, а в факте подтверждения сказанных слов, вполне весомом и значимом факте, который она, хотя бы, могла видеть и телесно осязать каждый день.
В Риме у неё уже было кольцо – самое простое, безлико-скромное. Она купила его по личной инициативе, вообразив, что, тем самым, связывает себя и Чезаре навечно.
Впоследствии она спустила сие связующее звено в унитаз, изводясь насмешками над собственной наивной глупостью, позволившей ей столь по-детски верить в силу какого-то куска металла.
Теперь же эта вера вернулась, но была совершенно иного порядка. Он сделал ей предложение сам, без каких либо намёков с её стороны, а значит, теперь Пьеретта имела полное право получить новое кольцо. Настоящее, а не выдуманное слепой верой в чудо.

В конце концов, не смотря на боль, страх, унижения, на приступы ослепляющей агрессии, мадемуазель Лоррен оставалась если не наивной, то безмерно инфантильной, подобно злому ребёнку, ожесточившемуся из-за потери детства.
Она была не религиозна, но суеверна. Она верила во все те легенды о святых, кои в изобилии распространены в Италии, в мощь крестиков из дерева, фигурок из глины, свечей из розового воска. Ей хотелось доказать себе, что хотя бы эти невинные безделушки способны защитить и подарить надежду там, где не было ни безопасности, ни веры.
Получив в свою власть обручальное кольцо, Пьеретта, по крайней мере, могла бы рассчитывать на покровительство высших сил и, главное, на частичку Чезаре рядом с собой.

- Я хочу кольцо. Хочу кольцо, - повторяет она, прижимаясь к шее любовника щекой и задумчиво перебирая его пальцы в своих.

Ей и интересно и, одновременно, неприятно, слышать столько приятных эпитетов в адрес шефа Чезаре. Власть гения имеет более сильное влияние, нежели чем плотская или же любовная. С этим приходилось считаться. И это, надо сказать, было не по вкусу Пьеретте Лоррен.

- Если я ему не понравлюсь – ты меня бросишь? – прямо спрашивает она, выпрямившись и заглянув Чезаре в глаза.

Она не питала иллюзий. Такие люди, как этот немец, разумеется, знают о своих приближённых всё и даже больше. Вряд ли что-либо помешает ему поинтересоваться прошлой жизнью будущей «сеньоры Баракка». Всего лишь одно имя, какая-нибудь полузабытая связь с неугодным или коварным лицом, могла перечеркнуть мечты бывшей проститутки на счастье, равно как и навесить на неё, Пьеретту, тысячу и одно подозрение.
Паранойя свирепствовала в мозгу мадемуазель Лоррен, подобно чуме в предисловии к «Декамерону» Боккаччо.

 Отправлено: 27.09.11 11:18. Заголовок: Чезаре курит и ухмыл..

Чезаре курит и ухмыляется. Он понимает опасения Чинции и знает, что они совершенно безпочвенны. Как, по ее мнению, он смог отыскать ее, сменившую имя и место жительства? Сhe cazza, он ведь не Ури Геллер и не Девид Блейн! Зато вот кто точно обоих этих деятелей заткнет за пазуху - так это герр Эрих.
- Слыхал я, - вместо приветствия начал Эрих, когда Чезаре появился пред его ясны очи в один прекрасный день, - что, выйдя из узилища, вы предприняли поиски некой особы.
Чезаре кивнул. Он уже сделал для себя вывод - Эрих знает все про всех.
- И даже знаю, что эти поиски не увенчались успехом, - Эрих налил из запотевшего графина в два стопарика кристально-чистую водку. Эта водка, без вкуса и запаха, стоила восемьсот евро за бутылку, но Эрих редко потреблял столь дешевые напитки.
- Садитесь, Чезаре, как говорят в России, в ногах правды нет, она где-то между ними. Прозит!
Чезаре уселся в кресло и опрокинул стопку. Водка приятно согрела пищевод.
- Искал. И не нашел, - ответил он. - Она как сквозь землю провалилась.
- Это потому, что не там искали, - Эрих закусил оливкой и посмотрел на Чезаре. - Вы же знаете девиз нашей... фирмы?
Девизом "фирмы" герра Эриха, негласным, конечно была фраза из Евангелия - "Ибо нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы. "
- Власть, друг мой, она может карать, но может и миловать, и если покарание ее страшно, то милость ее прекрасна, - Эрих пихнул через стол обычную визитку. - Это имя Вам ничего не скажет, конечно, но наведайтесь по указаному адресу. Ах, да, адрес записан на обратной стороне карточки.

- Да? Ты думаешь, я когда-нибудь смогу стать такой же, как они? Такой же роскошной женщиной, которую будут все уважать? Так, чтобы когда я шла по улице с тобой, все нам кланялись и спрашивали о делах. Все-все..
- Ты уже роскошная женщина, ma bella, - улыбнулся Чезаре, туша окурок в пепельнице. - Куда роскошнее всех великосветских потаскух. А скоро ты будешь обедать за одним столом с бомондом и каждый фраер в смокинге будет рад поцеловать твою ручку.
Чезаре был в этом стопроцентно уверен. Он вообще уверено смотрел в будущее, поскольку знал – теперь он не одинокий волк Чезаре, а часть корпорации Гера Эриха, притом незаменимая. Хорошо работать с единомышленником: при полном, полнейшем несходстве характеров Чезаре и Эрих понимали друг друга даже без слов.
- Значит … Значит, сегодня мы пойдём в ресторан и в магазин, да? Мне хочется кольцо уже сегодня. Пожалуйста. Да же? Да? .
Чезаре опять лукаво улыбается. Контрабанда из стран Латинской Америки – это не только наркота и нелегальные мигранты. Это, например, бразильские алмазы – большие и чистые, как лед Анд. В двадцатых годах прошлого века их добычу официально прекратили из-за нерентабельности, и выработки стали добычей разного рода авантюристов. Индейцы добывали камни, продавали их местным хищникам по два-три доллара карат, а те сплавляли их в десять раз дороже хищникам Европы, США и Японии.
Эрих схватил эту коммерцию за горло, а Чезаре несколькими точными ударами показал, что рыпаться не следует. Глобальный проект «бразильские брюлики» еще медленно становился на ноги, но на Оушн-лейн уже открылся первый ювелирный магазин большой торговой сети.
И, конечно, там были латиноамериканские персни из белого золота с камнями на много карат, такие, какие очень любят жены наркоторговцев и мафиози. Чезаре хотел для Чинции именно такой – почти вульгарно дорогой, кричаще-раскошный, стоящий как новенький Бентли.
«Cazzarolla, Чезаре, ты, должно быть, сумасшедший! Но мне это нравится.»
- Хочешь перстень – будет перстень, – сказал Чезаре, натягивая джинсы. Он думал, не надеть ли ему по такому случаю костюм, но вовремя вспомнил, что когда-то сам сказал Эриху, что костюм надевает только в церковь, где бывает нечасто. Ничего, он и в джинсах собой хорош.
Он подошел к чинции и обнял ее, просто нежно прижал ее к своей обнаженной груди:
- Che cazza, никуда я тебя не брошу.Я и так еле тебя нашел, bambinja. При чем тут кто-то? В конце концов, моя частная жизнь – это моя часная жизнь, cazarolla, и бизнеса она никак не касается!
Хотя он точно знал, что Эрих уже одобрил его решение. Иначе с чего он поделился с ним информацией? В свете взятого гером Штальманом курса на легализацию это было вполне логично.

 Отправлено: 01.10.11 06:38. Заголовок: Сейчас она была счас..

Сейчас она была счастлива. В эту минуту и в эту секунду на свете, вероятно, не было более довольного жизнью существа, чем Пьеретта Лоррен. Она, разумеется, продолжала нервничать и волноваться, однако радость, неописуемая и, какая-то на удивление бешеная, не давала ей вновь попасть под чары извечного, непрекращающегося ни на миг, беспокойства.

Она ощущала себя сейчас настолько непривычно, что даже, невольно, опасалась за ясность собственного рассудка. Простое, известное многим, чувство счастья, было настолько позабыто и изуродовано в сознании французской проститутки, что она, не отдавая себе в том отчёта, не могла до конца поверить в то, что может, без ущерба для себя, испытывать нечто подобное совершенно искренне и не притворно.

Пока (а сие время было уже не за горами) Пьератта не боялась потерять вновь приобретенную любовь. Пока страхи не терзали женщину. Она всего лишь наслаждалась той душевной наполненностью, коея знакома, несомненно, всем тем, кто хотя бы раз в жизни исполнял своё тайное, заветное желание.

Худенькие руки мадемуазель Лоррен обвиваются вокруг шеи итальянца. Она тянется к нему, как цветок к солнцу и, безмерно смущённая и совершенно потерянная в открывшемся перед её глазами мире, тихо шепчет, изо всех сил стараясь не меняться в лице:
- Ты знаешь. … Ещё никогда мне не хотелось, чтобы у меня всё было как у людей. Красивая свадьба в церкви, белое платье с фатой, глупые гости, улыбающиеся только потому, что нужно. В эту игру я ещё не играла.

Она пожимает плечами и кривит губы в привычной ироничной усмешке. Ничего, собственно, и не произошло. Ничего не изменилось. Она всего лишь немного расчувствовалась только и всего. … Это вовсе не означает, что откажись он сейчас же, сию же минуту, она бы рыдала как урна. Возможно только совсем чуть-чуть …

Пьеретта слегка качает головой, стремясь избавиться от грустных мыслей, и поспешно высвобождается из объятий Чезаре. В конце концов, она не он. Ей для того, чтобы выглядеть, и, что главное, чувствовать себя нормально необходимо нечто большее, чем натянутые на голую задницу джинсы, – принять душ, вымыть голову, накраситься, одеться, наконец.

Указательный палец мягко касается губ итальянца. Женщина с вечно пьяными глазами, даже не прикрыв нагого тела, спешит в душ, дабы под тёплыми струями успокоить взбунтовавшиеся нервы.
Запах мяты бодрит, свежесть воды прогоняет усталость и остатки любовного и алкогольного дурмана. Взбивая в волосах мыльную пену, Пьеретта ловит себя на том, что напевает вполголоса некую неаполитанскую песенку, чей мотив, казалось бы, давно уже должен был исторгнуться из памяти. Вечный, гложущий сердце страх отошёл на второй план, заглушённый сознанием непривычной защищённости.

- Надеюсь, ты не против – я надела совсем другое платье, - ухмыляется француженка, спустя час вновь оказываясь рядом с любовником.
Чёрный наряд сицилийской вдовы, сменил простой, но кокетливый туалет из плотного, чёрного же шёлка. Обтягивающий, даже слишком, укороченный фасон казался довольно смелым, однако умеренный макияж, отсутствие драгоценностей и классические туфли, несколько скрадывали первое резкое впечатление. От слегка подкрученных волос Пьеретты исходил слабый аромат «Poison» от Dior, странно смешавшийся с её собственным корично-кофейным запахом.

Она целует итальянца в губы, страстно прижимаясь к нему всем телом, и тянет его к выходу, вцепившись в его руку, своими холодными пальцами.
- Я хочу целовать тебя всю дорогу, - заявляет Пьеретта, когда они, захлопнув за собой дверь квартиры, входят в кабину зеркального лифта, - Чтобы все видели и знали – ты мой и только мой. Чтобы мне завидовали те задрыги, кому приходиться строить глазки лысым старикашкам с отрыжкой и геморроем.
Эта фраза вполне могла принадлежать юной провинциальной дурочке, но уж никак не умудрённой опытом распутнице, однако в данный, конкретный момент, мадемуазель Лоррен было на это наплевать. Её веселило присутствие рядом с ней красивого мужчины, расслабляла мягкая слабость собственного тела, убаюкивала сама мысль о том, что она всего лишь за несколько часов смогла избавиться от гнета, довлевшего над ней долгие месяцы.

- Так куда мы едем?

Переход: антикварный магазин.