Отправлено: 24.12.23 23:53. Заголовок: Крошечный домик Скарлеттт и Мая.

Деревянный домик, больше смахивающий на дачный.

Внутри.

 Отправлено: 24.12.23 23:58. Заголовок: Очередной ужин с неж..

Очередной ужин с нежно обожаемой им женщиной с самыми синими глазами на сей раз не приносит ему желанный, ставший приятно привычным комфорт. Всё потому, что - как бы Амус не хорохорился и с церемонной улыбкой не водил светские, пошлые в своей отвлечённости, речи о погоде - даже столь обожаемая им Мелани не могла отбить в нём охоту едва ли не мазохистски терзать свои мысли переживаниями за их сбежавшую дочь. Его девочка с самыми синими глазами, коими наградила её матушка. Две его самые главные девочки, женщина жизни и их принцесса, ради которых этот холёный и хлипкий на вид аристократ уничтожит планету и кому угодно вцепится в глотку самыми коварными методами.
Только вот в нынешней, не самой лицеприятно сложившейся ситуации, Амус вынужден выступать в роли дипломата в рамках собственного семейства. Ему будто предстоял бой с тенью, потому, как, тронув Лонгфорда, стерев в песок этого проклятого и подлого пса, он причинил бы своей дочке бой. А на подобный крайний шаг Амус бы по своей воле не пошёл бы никогда. Что угодно, но не боль его любимых красавиц. И всё же, меньше всего - после всех пакостей и мерзостей, учинённых Лонгфордом, Амус меньше всего ожидал, что Скарли захочет дать ему шанс и вовсе с этим треклятым подонком церемониться. Амусу сложно унять закипающий внутри гнев, ибо, быть может, Скарлетт простила Лонгфорду то, чего прощать не стоит. Но Амус - отец. Не только Гастон. Он...он её отец тоже. И он просто не может простить то до безумия бледное, бескровное лицо его дочери, после сделанного аборта. То, как в самых синих глазах стояли слёзы отчаянного бессилия и словно крушения - всех былых романтичных надежд и иллюзию. Женщины многое могут простить любимым мужчинам. Но есть вещи, что отцы никогда не простят даже любимым мужчинам своих дочерей. Впрочем, никто и не жаждал его прощения. Амус понимает, его девочка юна, в ней кипят сильные чувства, что застилают глаза сладкой негой, в ней, пусть мягкой и нежной малышке, живёт также и дух противоречий. И всё же...как бы тяжело ему не было, скрипя зубами и едва ли разбивая их в крошку, представлять свою девочку рядом с этим тощим, всклокоченным неандертальцем, он бы даже через скандалы с любимой супругой, раскрыл бы для Лонгфорда двери их дома. Но не после того, как он разбил жизнь его принцессе. Амус даже нынче готов не проявлять излишней категоричности, но ни за что не поверит Лонгфорду просто на слово, без поступков и аргументов. Мелани и вовсе не желает слышать о подлеце, ведь после расставания Скарли и Мая они на цыпочках ходили, карауля подле её комнаты, чтобы от охватившего её горя и разочарования она таблеток не наглоталась. Такое, чёрт дери, невозможно забыть. Когда-нибудь Скарли и сама будет укачивать на руках своего малыша и поймёт и Амуса, и Гастона и Северуса. И особенно свою мать, которая Скарли упрямо не звонит, а сама каждый день ждёт её возвращения, хоть даже Амусу не признаётся в призрачных надеждах. Амус же настроен более...реалистично что ли. Он не ждёт, как манны небесной, будто Скарлетт однажды проснётся без малейших эмоций к Лонгфорду. Но и Амус больше не способен играться в эту холодную войну и маяться переживаниями, чем питается его девочка и способен ли этот её ухажёр хотя бы купить приличные лекарства, если та простудилась.
Всё его беспокойство выливается во вполне закономерную решимость. Ему осточертело церемонно изображать видимость, будто бы Скарли знать не знает, что за ней пусть одним глазом, но приглядывают родители. Не говоря уже о дедушке, готовым душу за неё продать. Удивительно, сколь скуп на проявление эмоции Северус был с Мелани и как готов был затискать внучку на руках. При этом, Амус с детства видел, даже когда Мел, будучи ещё его лучшей подругой, роняла слёзы обиды у него на плече – Северус свою дочку люто обожал. Но будто бы берёг её от своего неусыпного взгляда коршуна. Став дедушкой, Северус смягчился, постарел и уже со Скарлетт сумел не повторить былых ошибок, он не отгораживал себя от внучки стенами. И всё же, если бы тогда, по молодости, он не сдерживал свои порывы и без того строгого родителя, то, скорее всего, не случился бы брак с Гастоном. Не случилось бы рождения принцессы Скарли. Хотя Северус, конечно, фееричный засранец, надо отдать ему должное. Сколько раз он выговаривал Амусу – благо, Мелани предусмотрительно находила благовидные предлоги не выслушивать чрезмерные нотации отца – мол, до чего ничтожество этот Гастон и как земля ещё его носит и вовсе не погребла. Но вот стоило вроде бы вполне симпатичному Северусу Амусу стать мужем его дочери и понеслось – он принялся распинать Амуса почище бывшего мужа, ибо от аристократичного зятя гораздо большего ожидал. Северусу всегда было мало, когда речь шла о заботе или содержании его дочери и внучки. Но именно эта его суховатая неприязнь ко всякому мужчине в их жизни ясно давала вполне миролюбимому Амусу понять, до чего Северус любит и Скарли и Мелани.
Как бы то ни было, прекрасно сознавая, сколь ядовитыми вполне заслуженным молчанием Мел наградит его по приходу домой, Амус тем не менее, невзирая ни на что, оказывается на пороге, с позволения сказать, хибары. Да уж…впрочем, хорошо, он не питал иллюзий, будто Лонгфорд мог бы позволить себе купить нечто более достойное его малышки. Ленивый, бестолковый засранец. Хотя, надо отдать ему должное – Амус слышал о начале его трудовой деятельности у Дарси. Лишь недоверчиво хмыкал, сам с собой делая циничные ставки, хватит ли этого лежебоки, любящего лёгкую беззаботную жизнь, на день или на час. А он не сдавался…что вселяло в Амусу крупицы надежды, а вдруг хоть раз в жизни постулат «люди не меняются» окажется блажью. Растекаться перед Маем он не собирается. Этот человек – причина огромных страданий их семьи. Аборт его малышки. Наркотики, в которые втянул её этот уличный бродяга. Определённо, ему придётся попотеть и каждый грёбанный день своей жизни доказывать свою моральную и душевную состоятельность, никак иначе. Амус, невзирая на своё высокопарное происхождение, на его нищенское положение готов закрыть глаза и взвалить на свои плечи обеспечение молодой пары. Хоть всегда твёрдо считал, настоящий мужчина должен подходить с умом к вопросу совместного проживания со своей дамой сердца. Самому Амусу, даже родись он в простой семье, и в голову бы не пришло надеть на изящный пальчик Мелани колечко, коли он бы не был в состоянии заработать на самое лучшее кольцо. Не говоря уже о всех прочих тривиальных нуждах семейного быта. Но да ладно, все люди разные – и, положа руку на сердце, это не главное в жизни. Если счастье в глазах Скарлетт только Лонгфорд способен зажечь, Амус себя на изнанку вывернет, но ради Скарли пойдёт против всех. Правда, стоит Лонгфорду рискнуть предать её снова, именно Амус станет для него самым яростным, опасным и жестоким врагом, что сметёт его навеки, словно жалкую, не заслуживающую внимания или тем паче сострадания вошь.
Он слегка нелепо мнётся на пороге, уже думая, что Скарли закусила удила похлеще Мелани и вовсе не откроет блудному отчиму дверь, но она открывает. Он заключает в её слегка неловкие объятия, пронзительно поцеловав в макушку. Он ласковый отчим, что никогда не настаивал, чтобы она звала его папой. А, когда Скарли выразила желание взять его фамилию, он едва не скончался от приступа умиления. Даже сыновья тогда на удивление дружно хмыкнули, мол, им уже начинать ревновать?
-Прости, моя принцесса, что долго не мог себя перебороть и просто к тебе прийти. Ты сама всё знаешь и понимаешь о причинах. Просто знай – все наши с мамой причины сопряжены лишь с любовью к тебе и нежеланию вновь допустить твои страдания.
Он мягко проходит внутрь, Амус не ведёт себя бесцеремонно, он вкрадчив, ненавязчив. Также будто бы невзначай кладёт на диван уйму гостинцев и подарков, что принёс для дочери и в дом. Простите великодушно, однако, подарки лично для Лонгфорда он пока не готов выбирать.
-Ну что, моя красавица. Поделишься….как ты? Мне так тебя не хватает. Не представляешь.

 Отправлено: 25.12.23 00:59. Заголовок: Как ребенок Скарлетт..

Как ребенок Скарлетт радовалась этому домику. Потому что это свое, потому что Май так изменился, что ей постоянно кажется, что это сон и однажды все вернется туда. Где у него стеклянные глаза, где грязь, где он от нее отказывался. Она ему давно все простила, она ведь толком и не злилась никогда, потому что прекрасно понимала, что тот Май – не ее Май. Тот Май был какой-то холодный и острый Декабрь. А ее Май он ласковый, он заботливый, он ее любит так же, как она любит его. Ее Май работает, не употребляет вещества, приходит вечерами в этот их домик, а Скарлетт научилась готовить. Она не может постоянно брать деньги, то у Авроры, то у Эванны, то у Сэма. Май теперь зарабатывает, у них есть продукты, и Скарлетт точно может сделать самую простую пасту, салат, и больше всего ей нравится смотреть, как это все ест по вечерам Май. К ней приходила Аврора, как обычно, притащила что-то в дом, и Скарлетт ее тоже накормила. И Ави и Эва и все постоянно что-то приносят им в дом, Скарлетт так ужасно благодарна, она этот малюсенький дом всем сердцем обожает, а, когда становится все уютнее, то она радуется, словно ее ребенок шаги первые сделал. и Ави кормила, внимательно за реакцией смотря. Ее девочка сказала, что вкусно. Но болезненная худоба Авроры пугает Скарлетт. поэтому она так стремилась накормить свою любимую девочку. И даже с собой дала еды!

Скарлетт пошла против всех ради Мая. Скарлетт пошла против своей семьи, от этого ей бывало больно и грустно. Она скучала по семье, скучала и по маме и по отцу и по отчиму, конечно же. По всем скучала. И по озорной тетушке Штефане и по дядюшке Гаспарду, что своим юмором заставлял ее хохот до колик в животе. Она совсем не скучала по роскоши, к которой привыкла с детства, вопреки расхожему мнению. Как оказалось, Скарлетт из тех уникумов, что спокойно научилась есть быстрозавариваемую лапшу, пить растворимый кофе, радоваться минимальной зарплате и тому, что на нее Май купил ей киндер сюрприз. Она даже стала собираться игрушки из киндер сюрприза, хотя раньше у нее была коллекция украшений, сумочек и туфель. Они не радовали. А вот собрать всех динозавриков отчего-то радует. Потому что с ним. потому что ее дом не в роскоши и тусовках, а там, где она может из его волос сделать забавные хвостики, а потом потереться щекой о его щетину.
Но она скучает по семье. Скарли не питает иллюзий, не думает, что семья примет Мая, и однажды они все будут сидеть вместе за семейным столом. И Май будет стоять в костюме со стаканом виски и обсуждать со старшими фондовые рынки. В этом плане Скарлетт вовсе не мечтательница. Просто ей хочется, чтобы ее поняли.

Она сосредоточенно готовит курицу с картошкой для Мая, постоянно сверяясь с рецептом, боясь, что напортачит. Поэтому не сразу открывает дверь на стук. А, когда открывает, то так и замирает. Ей даже становится как-то стыдно за свой внешний вид. Амус ведь видел ее в прекрасных платьях, он баловал Скарлетт больше всех, когда она капризно ходила с ним на шоппинг.

- Пап… - выдыхает она и удивленно и сдавленно и испуганно и счастливо одновременно, потому что не знает, чего ждать, - проходи…

Она боится, что он пришел ее забрать, суетливо выключает плиту, намереваясь отстаивать их с Маем право на счастье.

- Я не страдаю, папа, я счастлива! – с горячностью тут же спешит заверить его она, но замечает пакет с подарками, и чуть расслабляется, - я знаю. Но я правда не страдаю, и он не обидит меня.

Она смотрит на отчима, что стал ей как отец, и внутри нее что-то надрывается. Она, правда, так скучает по своей семье. Почему ей приходится выбирать? Скрываться, играть какие-то роли, что она сбежавшая дочь. Она взрослая девочка, да слегка инфантильная, но она даже стала искать работу, чтобы не только Май на себе все тянул.

И внутри все сдавливает тоской. По Амусу. По всем-всем. У нее ведь такая замечательная семья. Но и Май – ее семья.

- Смотри, как уютно, - с гордостью обводит она взглядом их небольшую комнату, - а я готовить научилась. Будешь курицу? Я не знаю, вкусно ли получилось, но я очень старалась.

Она суетливо достает тарелки, ей так хочется, чтобы Амус оценил, чтобы он понял, что у Скарлетт все хорошо, чтобы… ставит тарелку, а потом бросается ему на шею с глазами, полными слез.

- Прости меня, - шепчет, - я так скучаю по тебе, по маме, по всем, я вас очень люблю, - признается, внутри словно плотину прорывает, - его я тоже люблю. Я счастлива с ним. посмотри, какой у нас замечательный дом! Я не прошу его полюбить, как я. Но, пожалуйста, дай ему шанс, - поднимает свои голубые глаза, - только ты можешь дать ему шанс. Пожалуйста.

 Отправлено: 05.02.24 02:16. Заголовок: Кто бы мог подумать,..

Кто бы мог подумать, как порой жизнь может меняться...к лучшему. Вот так легко и почти как в сказке. Только вот за сказкой стоит боль. Стоит дымка снега вперемешку с наркотическом угаром да страшные сны, в которых он будто из прошлого замерзает в грязном переулке со стеклянными глазами, а безразличные копы, порывшись в карманах трупа бесхозного бродяжки, набирают номер Скарлетт...он до сих пор с завидной регулярностью просыпается в ледяном поту и, нервно сглотнув ставший поперёк горла ком, ласково и крепко её спящую к себе прижимает, вместе с тем отнюдь не эгоистично силясь не нарушить сон своей красавицы. Это оставалось его кошмаром. Сдохнуть Лонгфорд не боялся, и всё же, до нервной дрожи опасался бы увидеть даже с того света лицо его девочки в момент, когда она бы о его смерти узнала. Нет...просто чтобы даже никогда не представлять себе не проходящую разбитую тоску в любимых глазках он готов наступать на горло всем своим пагубным зависимости и карабкаться вверх, по крупицам, по камушкам, рука об руку с ней выстраивая их светлое и главное совместное будущее.
И теперь в этом вчерашнем безнадёжной наркомане, на которого все давным-давно махнули рукой и кому не помогли бы никакие долбанные реабилитации - оттого, что он сам упивался своей безнадёгой и саморазрушением - очень сложно узнать нового молодого человека с наполненным жизнью взглядом. И дело ведь не в прилизанной причёски, для коей по утрам он, чертыхаясь перед зеркалом, приглаживает свои вихрастые патлы из уважения к Дарси, который, если честно, за шиворот его вытянул в адекватный мир. Даже Пирожкову не удавалось вбить псу помоек в башке прописные светлые истины, потому как...Артур он его брат. Он его лучший друг. И всё равно Пирожков, как не фыркал бы и не проклинал бы бомжеватого собрата, сердобольно жалел Мая и смягчался в любых гневных тирадах. А вот Дарси спуска не давал, вместе с тем, наверное, именно благодаря нему Май искренне поверил в то, что у женщин бывают эти самые "просто друзья". Блин, настоящие. Но это к слову о Дарси. Явится к ним на огонёк этот холёный Брюска с начищенными дорогущими стоматологами до блеска зубами, зубы то Майка ему быстро проредит. Он, может, тощий, неуклюжий, да с дворовой закалкой.
Нынешний день для Мая особенный. Никогда он не был большим знатоком романтики, с неуклюжим раздражением фыркая на стремление доказать ему иное да ворча себе под нос, мол, не мужское это дело, пускать розовые сопли, вот поступки – дело другое. Раньше он и на поступки не был способен, а был занят лишь тем, как с глазами на выкате шатался по всем мало-мальски ещё готовым выслушивать его жалкие причитания барыгам. Аж от самого себя тошно…не в наркотиках дело, Майка не чистенький белый воротничок и не боится «испачкать» репутацию, коей у него никогда и не было. Мальчишка из нищей семьи и странно, что он не издох ещё в детстве, от побоев ли вечно пьяного в стельку отца или столь же проспиртованных бесконечных хахалей маши. Так вот, Мая даже немного гордится собой, что сумел выползти. И никогда не станет открещиваться, что вдохновила его на это та самая любовь, что он всегда безбожно высмеивал. И дружба, которую предал, но валялся и у Скарли и у Пирожкова в ногах, заметьте, более чем трезвым. Цепляться за их раненные им же сердца позорно готовый хоть при всём честном люди, лишь бы любимые его не вышвырнули из своей жизни. Хоть он не заслужил иного, что не уставал напоминать его Ричард при всяком случайно столкновении, окидывая столь брезгливым взглядом, что тараканы ощутили бы себя королями подле бомжеватого пёсика. И никакой костюм ну или хотя бы излюбленная Маем кожаная косуха не изменили бы сего, и он сознаёт, что сиё справедливо. Так вот…про сегодняшний день. Она ведь уже сказала ему чёткое «Да». Вернее – Хорошо. И Хорошо с тех пор будто бы стало их собственным Да. Вот так мило и просто. Но всё же его коробило, что он и без того не имеет возможности чрезмерно баловать свою девочку ни всякими милыми сердцу девчонок цацами, ни атласными туфлями из каталога, что стоят куда больше, чем его почки и все грёбанные органы. Но он, сцепив зубы, таскающийся по всем нудным курсам и тренингам, куда со строгой добротой велел ему Дарси, и он сумел, чёрт подери, сумел накопить на кольцо от этой девчачьей фирмы с именем матушки Лондона. С самым сине-голубым на свете камнем. И он даже заявился с букетом лилий, хоть всегда смеялся над придурками, таскающим все эти веники под двери своим пассиям. А сейчас он счастливо ощущает себя одним из таких придурков с фиолетовыми лилиями в руках. Спасибо, не в зубах, хотя чего взять с бродячего пса. А он ведь больше не бродячий. У него теперь есть дом, где он сам многое делает с заправским духом плотника и чинит, ощущая себя…полезным блин что ли. И самое главное – дома его с работы ждём самая любимая девочка, которую он ни черта не заслужил, но всё равно сдохнет, но никому не отдаст.
Он, затаив дыхание с бешеным сердцебиением подходит к крыльцу и чуть не роняет изо рта долбанную сигарету при виде также миролюбиво покуривающего Амуса. Чёрт…впрочем, выглядит то он весьма благостно, стало быть, не так страшен чёрт как его малюют. Май собирается с духом – он в любом случае вечером намеревался обвивать пороги Джорданов. Но раз так, сама судьба благоволит ему. Откашлявшись он хриплым от натуги голосом начинает, немного непривычно запинаясь, кто бы мог подумать.
-Сэр...мистер Джордан...кхм...я вообще-то хотел сам к Вам прийти. И официально, попросить у Вас руки Синеглазки. Ну...как это полагается. Понимаю, я не зять Вашей мечты. Но Скарли люблю. Очень сильно и по-настоящему. Я не смогу дать ей весь мир и не собираюсь строить из себя того, кем не являюсь. Но я дам ей всё, что в моих силах, правда. Дайте мне этот шанс, который я ни черта не заслуживаю. Как не заслуживаю и Скарли, но, чёрт дери..плевать.
А после напряжённого молчание и последовавшего за оным лаконичного да продуктивного разговора как мужик с мужиком (не в плане рукоприкладства, вы не подумайте дурного!)…Май залетает в дом, с порога с ласковой усмешкой подхватив свою распахнувшую кошачьи глазки с лисьими ресничками малышку на руки и с бодрым «Юху» закружив по комнате, сладко зацеловывая её в носик, нежные губки в ошалелом припадке умиления. Адреналин зашкаливает не только от наркотиков. Гораздо больше он зашкаливает от великой и ужасной любви!
-Моя принцесса...Амус скоро вернётся, он отправился за шампанским - то ли отметить, то ли прихватить с собой задобрить твою матушку. Знаешь, я попросил у него твоей руки. Чтобы как в грёбанных романтических фильмах...и он сказал...хорошо. Он сказал - хорошо.
Май, конечно, просто шедевральный пример романтичности, потому, как весьма романтичный букет он протягивает Скарли так, словно подает ей приправу к явно приготовленной ей курочке, которая, ммм…точно пальчики оближешь. Даже если корка подгорела, Май ломаться не будет и слижет всё с аппетитом с тарелке, со сковородки и коварно с каждого пеё хрупкого пальчика. А ещё он с необычным для него трепетом надевает на её пальчик кольцо.
-Это тебе, малыш. Если кольцо не понравится, ты не стесняйся, так и говори, пойдём и выберем вместе. Просто...мне этот камень напомнил твои глазки. Мои самые любимые глазки в мире.
Самое синеглазое для любимой синеглазой принцессы. Нет никого в мире лучше и важнее неё. Он в своей гадкой юности растоптал её сердце…а сейчас он готов носить свою красавицу на руках, даже если ему оторвёт ноги, он будет стоять на ошмётках колен в луже крови, но никогда не позволит ей упасть, чтобы крови не коснулись её ласковые стройные ножки.
-Ты моя хозяюшка. Я от запаха сейчас к чертям проглочу свой язык. Лвдно-ладно, понял, держу загребущие ручонки при себе и честно подождём твоего папу, чтобы мы дружно продолжили трапезу.
Силясь слегка разрядить окаянно сопливую обстановку, деловито потирает ладни он, нахально заглянув под крышку сковороды и втянув манящий аромат приготовленного её ручками мяса собачьим носом, немного растерянно притянув к себе за талию да подмигнув.
-Но вот совсем не распускать руки я тебе не обещал.
А дальше он становится серьёзнее. Ему очень важно что-то ей сказать. То что говорить больно, то что тяжело вспоминать. То, о чём напоминать ей он не имеет никакого права. И то, чего он никогда не простит себе, даже если в старости у них будет много детей, а вокруг резвиться маленькие внуки…и всё же, он должен сказать. Ей вряд ли приятно станет его откровение, мягко говоря, не подходящее случаю. Но он так жаждет, чтобы она знала…ему больно вместе с ней. Ему не плевать. Он бы сдох миллион раз, если бы один раз…один раз можно было воскресить их нерождённого ребёнка. Пусть на одну минуту. Он не простит себя за то, за что и не прощают. Он и её никогда не молил бы простить. И всегда будет молить не прогонять и любить его не переставать. Такой её подонок с глазами уже не ледяного декабря, но ласкового…мая.
-Скарли...я давно хотел сказать тебе кое-что важное, но никак не мог собраться с духом. Слушай, знаю, это самый неудачный момент для таких тем, но ты же знаешь, как я умело вечно всё порчу. Я хочу просто попросить у тебя прощения. За всё дерьмо, что сделал и чего не сделал, когда было нужно. И...я не прошу тебя простить за нашего ребёнка. Не прощай, такое прощать нельзя. И себя я никогда не прощу. Я лишь хотел, чтобы ты знала...я никогда не забуду того, как с тобой поступил. Но я готов каждую секунду нашей жизни тебе доказывать, что того мерзкого ублюдка я из себя изжил. И ни за что тебя не подведу. Моя любимая, единственная, самая нежная и важная девочка.

 Отправлено: 07.02.24 00:32. Заголовок: Она напевает себе по..

Она напевает себе под нос мелодию незамысловатую, и сервирует стол, когда Амус говорит, что ему нужно отойти. Ей ужасно хочется сделать стол красивым, чтобы отчим, папа и мама и поняли, что Скарли умеет жить сама. Ей даже лучше, что Амус отошел, потому что она в их крошечном доме с Маем, может сделать целый пир, как сумеет, конечно Скарлетт ведь такая дурочка. Готовить толком не умеет, но расстарается ради отчима. Май всегда был в восторге, даже, когда Скарли куксилась, что ужин не вышел, и просто ел чипсы. Май не ждал, чтобы она готовила. Она пыталась. Но получалось редко, зато она научилась делать соус для чипсов. Сырный, тягучий такой.

Она честно пытается сделать ужин красивым.
А потом Май ее кружит. И ей от этого так хорошо. В его объятиях всегда хорошо. Они живут в нищем трейлере, но перед сном смотрят сериал на старом ноутбуке, а Май чешет затылок Скарли. То, что она готовит – дрянь. Но он съедает ее стряпню, а потом перебирает ее темные волосы. А ей до безумия с ним… да просто до безумия.

- Моей руки? – смеется Скарлетт в руках своего любимого, - ты такой дурак, мой теплый месяц весны, - нежно говорит, - я же вся твоя.

Даже сначала не до конца понимает, что происходит, просто радостно восклицает от невероятно красивых цветов. Май дарит ей цветы. Не редко. Даже слишком часто, она как-то вдруг плавно научилась думать о бюджете. Скарлетт Джордан никогда не была высокомерной стервой, даже несмотря на свое происхождение и избалованность. Но с трудом себе представляла, чтобы кто-то на свидание явился к ней без цветов. Конечно, при условии, что этот кто-то не Май. А теперь она знает, сколько стоят букеты. И это же целый свет оплатить! Раньше она даже не задумывалась о том, кто платит за свет, сколько выходит обслуживание дома, где она своим поведением капризно причиняла боль своей семье.
Порхает по крошечной кухне, ставит букет в воду. Так быстро. И привычно переплетает с ним пальчики, касаясь его руки, а сама все еще хочет создать пир для Амуса. И только, когда на ее пальчике оказывается самое красивое в мире кольцо, Скарлетт сглатывает и ужасно испуганно смотрит на него. В голове тут же повторяется и это «попросил руки у Амуса», и Амус! Он же должен быть в ярости… за шампанским? У нее в голове ничего не укладывается. Как будто бы сон. Амус, конечно, всегда старался поддерживать Скарли, а она его подвела. Но Амус бы не пошел за шампанским от предложения руки и сердца. может Май что-то не понял, и Амус пошел покупать самый лучший пистолет с лучшим глушителем. А, может, Скарли бы сильнее верить в отчима. И понимать, что он тот, кто ее поддержит. А не враг, от которого нужно огородиться. Мелани против всего. А Амус ведь даже по мелочи втихаря покупал Скарлетт самые дорогие сумки, даже, когда Скарлетт была наказана матерью.

- Это что настоящее предложение? – сглатывает, она же все равно остается израненной и напуганной девочкой, пусть сейчас и счастливой, но разве может до конца отпустить прошлое, где больно, - ты же понимаешь, что я поверю.. ты же понимаешь, что я бы никогда не сказала «нет».

Но она до безумия благодарна Маю за то, что он эту обстановку разряжает, возможно, полнимая, что еще немного и Скарли просто накроет паническая атака. Она же ему многого не говорила, но внутри все равно оставалась боль. И, пусть она просто безотрывно любуется великолепным кольцом, она как-то пытается свыкнуться с тем, что происходит. Они с Маем оба сентиментальные, порой сопливые. Но над ними висит тот ад, через который они проходили. Все эти запрещенные вещества, отказ от ребенка. Скарлетт не может скучать по тому или той, кого никогда не знала. Уверена только почему-то, что это была бы девочка. Которую она назвала бы Авророй.
У них сейчас все по-другому и по-настоящему. И кольцо на пальце это подтверждает. Только вот они оба не могут делать этот момент моментом великой важности, ибо их история просто далека от права на это.

И он, словно в очередной раз просто чувствует, что внутри у Скарли. Это не сомнения в нем или их будущем. Это как раз то самое вдруг сомнение в прошлом и воспоминание о боли.
Она слушает внимательно, в глазах ее бушует море, как всегда бывает от слез. И она должна ответить честностью.

- Я человек, Май, - начинает она, - ты считаешь я все забыла и не знала на что иду? Мне было страшно с тобой быть заново, потому что перед глазами был тот… Декабрь. И я любою Декабря. Декабрь научил меня любить, но сделал несчастной. Декабрь стал моей первой любовью, что принесла мне и боль и любовь и осознание себя, - смотрит ему в глаза нежно, - а потом пришел теплый Май. Я для себя просто отделила Мая от Декабря. Декабрь сделал больно. а Май не сделал бы. Май делает меня только счастливой, Май теплый, от него пахнет лишь хорошим, - трется об него носиком, - но забыть и оставлять Декабрь позади я не хочу. Его я тоже простила. Он в тебе тоже есть. Он тот, кто ворчит по утрам и немножко раздражает. Май бы так не смог.

Она тоже пытается разрядить обстановку. Как и Май. Или это был Декабрь?

 Отправлено: 17.04.24 01:01. Заголовок: Он всегда любил свою..

Он всегда любил свою принцессу и всегда ей восхищался. Только вот Декабрь не умел ценить свою Синеглазку так, как она того заслуживала. Причинял ей боль своими выходками и совершенно свинским пофигизмом – когда он мог нежданно-негаданно пропасть на неделю, повинуясь импульсам наркотического угара. Пусть он не изменял, даже в его лихорадочной больной башке со спутанным сознанием звенела только она, и он бы грубо отпихнул любую шмару, что отвязно потянула бы его полобзаться по углам, жеманно хохотнув, мол, девушка не стенка, подвинется. А Скарли…сколько слёз она пролила из-за Декабря, его принцесса с самыми небесными глазами. А Май был тупым, жестоким и не в меру эгоистичным мальчишкой, коему нравилось разрушать свои и без того далеко не светлые мозги да печень попутно, наплевав на её беспокойство касаемо его безрассудства. А нынче, глядя на себя того со стороны, ему отчаянно хочется блевануть. Хотя, он немного собой гордится, что сумел из зимы перешагнуть в весну. Шаг, что длиннее жизни, как поётся в одной песне, отчего-то залипшей в его голове. Не всегда фраза – нужно принять себя, какой есть – нечто ценное и стоящее следования. Декабрь не имел будущего. Он бы сдох под забором, не заботясь о том, сколько боли принёс бы Скарли и Пирожкову. Он слишком занят был саморазрушением да любовью к наркотикам. Он обожал их настолько, что, чёрт дери, потому Синеглазка к ним потянулась. Найдя безумное решение таким странным образом оказаться ближе к нему, быть может, понять что-то.
Нынче Май ощущает себя другим. Нет, он не стал вдруг другим человеком. Он просто, наверное, вырос. И дело не в количестве прожитых лет. А в количестве прожитого дерьма, в коем он радостно барахтался. Пирожков, между прочим, засучив холёные рукава, неустанно из пресловутого дерьма его вылавливал, Синеглазка всё дерьмо принимала, даже не заламывая нежные ручки. А Лонгфорд упорно снова и снова в дерьмо нырял, будто бы там была его зона комфорта. До чего же тошно от себя. Амус сказал ему, здесь, на пороге, что он примет его ради дочери. Но если ещё хоть раз Лонгфорд обидит малышку и причинит ей боль – то свернёт ему шею и глазом не моргнёт. И Май…он его понимает. Он вырос. И легко может и себя представить старше. Отцом. Если однажды у них будет дочь, он бы урыл такого ублюдка, каким был он, подойди тот к девочке на расстояние ближе метра. Амус ещё держаться молодцом, надо отдать ему должное. Дедушка Скарлетт – строгий Северус, нежно таял от внучки, а к Маю был настроен куда как более враждебно. И всё же…у Скарли чудесная семья. И Май сейчас это понимает. Он всегда скептически фыркал на богатеев, мол, у них всё измеряется в зелёных купюрах. Ан нет, не всё. И семья Джордан, быть может, не была образцовой или там идеальной. Но она была настоящей семьёй. Таковой и останется. А Май…он ведь теперь костьми ляжет, чтобы его красавица более не касалась наркотиков. Те останутся в прошлом. Но если её снова на них потянет, он не поддастся той же слабости, а станет для неё нерушимой стеной да надёжным плечом, что вытащит свою малышку из любого ада.
-Я понимаю, что повёл себя как полнейшая скотина. И никогда не забуду того себя. И я не в силах изменить то, что сделал и того, что случилось из-за моего мерзотного нрава. Могу обещать только, что теперь, если вдруг у нас получится ребёнок в самое сложное время, пусть нас окружают в этот момент любые неприятности - скорее сдохну, чем откажусь от нашего малыша. Это моей вины не искупит...прости, что причиняю боль и заставляю вспоминать. Я лишь хотел сказать...что чертовски жалею о том, как подло предал тебя.
У него ком стоит в горле, когда он, стоя перед ней на коленях, нежно обвивает любимую девочку за талию и прижимается щекой к её бедру, поцеловав да и сам едва не прослезившись к чертям собачьим. Он не забудет…он искренне надеется, что Скарли не побоится завести с ним детей. Поймёт, если испугается, сочтёт его ненадёжным. Он был подонком и конченым уродом. Декабрь заслужил. И Май вместе с ним. Он причинил ей столько боли, что Скарли, защищаясь, невольно разделила прошлое и будущее в своей голове, на зимний и весенний месяц. На непогоду и…надежду на тепло и свет. С Маем навсегда останется осознание, что детей у них могло быть на одного больше. Он не кисейная барышня и не умеет скучать по не рождённому ребёнку, но…ему больно оттого, что этот ребёнок не родился. Ребёнок от любимой женщины. Он даже сознаёт в этот момент, он ощущал бы эту боль, даже если не он был бы отцом. Ведь она и только она его самя любимая девочка на свете. Ради нее он дышит и живёт. И для неё его кровь бешено гоняет сердце, ни для кого ещё.
-Знаешь...как-то раз, когда я был...скажем твоими словами, моя Синеглазка - так вот, когда я был Декабрём, то валялся в сугробе и думал, чего бы не сдохнуть от передоза. Мне казалось - плевать на всех, и на себя в первую очередь. Но даже тогда...ты была в моём почти разрушенном даже мозге. Это ни черта не романтично. Зато как есть.
Он ласково хмыкает, словно бродячий, до одури преданный пёс, потираясь щекой с начавшей пробиваться щетиной о нежную кожу её животика. Продолжает задумчиво.
-Тогда, благополучно замерзая, я краем глаза увидел пару. Он был на инвалидной коляске, молодой паренёк без ног. А рядом шла девушка, трепетно сжимая его руку. А потом она заглянула ему в глаза, вроде поправить волосы или что-то навроде, и ты знаешь...складывалось ощущение, что для этих двоих в этот миг больше не существовало никого. У него не было ног, а ей было плевать. У него не было ног, а я ему завидовал...потому, что он умел быть счастливым, а у меня было для счастья всё, что я благополучно просрал. Я просрал тебя...и вот тогда я очнулся. Ты всегда была моей самой любимой девочкой, однако, я был уверен, что ты увидишь всю мою никчёмность. А ты видела с самого начала, несмотря на всю любовь. Ты видела меня...пусть не без ног, но с ошмётками сердца. И ты полюбила меня таким. Инвалидом. А я ради тебя, для тебя, ощутил желание стать лучше. Но всегда буду ценить тот момент, когда ты впервые вот так на меня посмотрела.
Тот эпизод чётко врезался в его память, сколько бы в тот момент он не был обдолбленный и на мир взирал стеклянным взглядом. Так странно, но так бывает. Когда-то для него мир едва ли не сузился до снега и новой дозы. А нынче – до уютного и самого любимого запаха немного подгоревшей курицы, что Синеглазка любовно делала своими стараниями. До её робкой и ранимой улыбки и колечке на пальце, что она не швырнула ему в физиономию. Даже до Амуса, что пошёл за шампанским также ради одной лишь улыбки своей дочери. У него Май готов учиться, потому, что…Май не сумел принять собственного малыша, чёртов подонок. А Амус…казалось бы, высокомерный, величественный, стал роднее отца для дочери любимой женщины.
-Это настоящее предложение, родная. И от Декабря, что не замёрз, потому что твоя любовь его отогрела. И для Мая, что никогда не даст тебе замерзать.
Он лукаво рваным жестом шеи отбрасывает длинную патлатую чёлку со своего лба, в своём стиле, ей задорно подмигнув, дабы слегка разрядить преисполненную ванилью обстановочку – ибо не умеет этот ворчливый сухарь каждую секунду своей жизни выдывать кульбиты романтики, впрочем, надо признать – с Синеглазкой такому обычно пофигисту и засранцу это только в удовольствие.
-Прости...я не смогу устроить нам такую грандиозную свадьбу, как у Бредшоу и Хайдена. И понимаю, что ты росла принцессой и всегда мечтала об ином. Не столь...банальном и заурядном, как то, на что я способен. Я не могу обещать тебе, что смогу заработать столько денег, сколько есть у твоего отчима или твоего отца...но я сделаю всё, что в моих силах и даже больше, лишь бы ты улыбалась и не переживала. Моя любимая, самая дорогая в мире девочка.

 Отправлено: 18.04.24 00:38. Заголовок: Он перед ней на коле..

Он перед ней на коленях, она лишь опускается на колени, чтобы быть с ним на одном уровне. Он причинял ей боль, но Скарлетт ее хочет видеть его на коленях перед собой. Ей нужно ему в глаза смотреть на одном уровне. Ей страшно от его признаний, потому что Скарлетт уже давно все простила. Она же с ним рядом. Она ему все прощала заранее, каждый раз. Простила и их не родившегося ребенка. И хотела забыть. И забыла. Но он заставил ее вспомнить ту боль, что она вычеркнула из глупой памяти, выбрав Мая, выбрав того, кого выбирать не надо было. Но с этим ничего нельзя сделать, потому что сейчас Скарлетт ни за что свой выбор бы не изменила, как не меняла и тогда.

- Нет, нет, нет, - сидя с ним на коленях на одном уровне, молит Скарли, - мы оба были юными. Оба были не готовы.

Они оба, при этом понимают, что Скарлетт была готова. Не потому что мечтала стать матерью, просто, когда дело касалось его, она была готова ко всему. Даже к предательству, почему-то не ощущая настолько острой боли, как любой другой нормальный человек. Она хотела ребенка, но от Мая, не от Декабря. Он думает, что он есть проблема, что Скарлетт его послушалась и лишилась ребенка, потому что так было сказано. Но она не хотела малыша от Декабря. Любила его и сходила от него с ума. Но не хотела рожать с ним, не планировала беременность. Просто, когда так случилось, то она не хотела избавляться от ребенка, ведь он все равно был от человека по-настоящему любимого.
Их отношения были трагичными. Но Скарли не может его ненавидеть от их решений, когда просто хорошая девочка влюбилась в плохого мальчика – наркомана. Когда они просто занимались сексом, в наркотическом угаре, после она забеременела. Не один Май во всем виноват. Не он скотина в отношениях, что бедную девочку с глазами из синего льда обидел. Она сама принимала решения, она стала зависимой и от него и вместе с ним. поэтому на коленях они стоять должны оба. Перед не родившимся малышом, перед семьей Скарлетт, перед друзьями, перед Авророй, перед Эванной… это не Май все разрушил и испортил невинную девочку. Невинная девочка сама пошла на это разрушение. И исправлять им все вместе.

- Я просто тебя люблю. Ты когда-то причинил мне много боли, но больнее всего мне, когда ты говоришь, что ты инвалид и говоришь так, словно… - она запинается, не зная, как подобрать слова, чтобы он ее услышал и понял, - словно тебя не за что любить.

Она поднимается на ноги с несколько обреченным вздохом. Это действительно может показаться странным, но Скарлетт влюбилась тогда в Декабрь не просто глупо, как девчонка. Нет, она уже тогда видела в нем что-то прекрасное, чего он не видел в себе сам и ни за что ей не поверит. У него никого толком не было, и хорошее в нем видел лишь Пирожков, и сумела рассмотреть Скарли под огромным слоем циничной брони подонка, под бесконечным угаром и под тем, что он вел себя по-скотски. А она больше всего хотела пробиться через этот бесстрастный взгляд. На ее памяти так мог смотреть только Декабрь. Только вот она знала, что он талантлив, что сердце доброе. Он презирал людей, но Скарлетт видела, как она покупал корм для бродячих собак, а потом неловко цинично пытался «оправдаться», мол они так же потерянные бродяги, как он. И ей уже тогда страшно хотелось показать ему, какой он особенный. Особенно, когда в его глазах на секунду появлялась не привычная бесстрастная пустота наркомана, а нежность. Скарли успевала это увидеть, потому что всегда смотрела за ним очень внимательно.

Скарлетт светится. Улыбается так ярко, что может улыбкой спалить весь маленький домик. Ей давно больше не хочется страдать. Предложение… подумать только. Ей хочется кружиться в его руках, ей хочется бежать к Авроре и показывать ей кольцо, что так правильно село на ее пальчик. Но ей так же необходимо раз и навсегда прояснить все их чувства и эмоции вины. Чтобы больше это не отравляло ту счастливую жизнь, что у них есть в этом маленьком домике, который даже меньше ее гардеробной в доме родителей.

- А я сделаю все, чтобы ты знал, что достоин любви и достоин прощения, - серьезно говорит Скарлетт, - мы оба заслужили прощение. Не хочу чувства вины. Мы виноваты оба. Давай все исправим. Вместе.

И это и есть ответ на его предложение. Вместе. Исправят ошибки молодости вместе. Обычно ошибки молодости исправляются уже с кем-то другим. Но им повезло, у них впереди вся жизнь на то, чтобы исправить то, что они натворили. Оба.

- Глупый, - теперь уже она бросается ему на шею счастливо, - грандиозная свадьба мне не нужна, оставь это Патрику и Праде, я хочу свадьбу здесь. Во дворе нашего дома, чтобы рядом только близкие, а папа готовит барбекю. – у Амуса получается лучшее мясо, - да. Я выйду замуж и за Мая и за Декабря и за тебя.