Отправлено: 11.10.23 02:53. Заголовок: Владения клана Арисима. Особняк Камо и Мидори.

 Отправлено: 11.10.23 02:55. Заголовок: Если бы среди самура..

Если бы среди самураев современности существовало нечто вроде сомнительной премии "незадачливая катана" - то было бы единственное состязание, кое Камо всенепременно бы выиграл с внушительным отрывом. Жаль, радоваться по сему прискорбному поводу нечему. Разве что скромному факту - по крайней мере, именитые предки уже не прознают о позорном потомке, а то бы не поскупились дружно перевернуться под надгробиями, восстав оттуда лишь с целью с горя сделать себе сеппуку. И Камо был бы счастлив сказать - однажды он предоставит их духам хоть сколько-нибудь удобоваримый повод гордиться его боевыми заслугами. Только навряд ли сиё чудо произойдёт наяву. Сколько бы Учитель Исао упорно не подбадривал своего самого незадачливого ученика.
Камуи же, пусть не блистал на тренировках, предаваясь праздности да лени с завидной регулярностью – между тем, этот тихий, начитанный юноша, не обладая особенной страстью к битвам, куда более уверено шёл к постижению искусства воевать. Камо же, казалось бы, имел все удачные карты в руках - ведь, если увлечением Камуи являлись книги и живопись, то Камо, по сути, ничего, кроме умения размахивать мечами, никогда столь сильно не увлекало. Он отдавал всего себя этому делу...и курьёзно, чем более старался, тем больше не преуспевал в почти иллюзорных устремлениях на крошечный шаг приблизиться к успеху.
Неудачам внешне он послушно улыбался, внутренне едва ли не истерически готовый жалобно рыдать. Настолько стыдно и больно Камо ощущать себя худшим сортом зерна среди отборных ростков пшеницы. Прежде он позорил своих слишком терпимых к нему родителей. Нынче же своими тщетными стараниями невольно отбрасывает тень также на уважаемый клан Арисима, куда он не смел и мечтать попасть, однако, с детских лет имел наглость по крайней мере в своих фантазиях представлять себя в одном ряду с его чинными участниками.
Тем большим ударом для Камо могло бы стать то, сколь своеобразным образом его мечта осуществилась. Ведь нынче он известен вовсе не как храбрый воин. Но как супруг младшей сестры достопочтенного главы. Образно выражаясь, всё равно, как в "нормальном" мире примирять себя с ролью принца-консорта при наследной принцессе. Окажись в положении Камо некто амбициозный, вроде Бокина Шу, обладающего завидно пренеприятным, конфликтным нравом, он бы уже зубы от злости стёр в крошку, до того бы отчаянно оными скрипел - но сиё не про Камо. Для него слава и доблесть - не главное в жизни, он лишь хотел бы перестать слыть довеском семьи, сделавшись одним из значимых "винтиков", способным стоять плечом к плечу с сильными соратниками и не краснеть за очередной неудачный маневр. Ему лишь хотелось стать для Мидори истинным защитником, на коего та всегда могла бы полагаться без сомнений и испуга.
А нынче что…она, вероятно, вынуждена краснеть ещё больше него за столь незадачливого мужа. Он ни чета её величественному старшему брату и уважаемому господину, Ясунари, впрочем, как и обладающему мрачной статью среднему брату – Саваде. С точки зрения поруганного самолюбия, скромного и не привыкшего роптать на судьбу-злодейку Камо это ничуть не беспокоит. Но быть обузой для Мидори…это слишком для него. Он же мужчина. А она ведёт себя с ним так, как, вероятно, он того заслуживает. Даже не так давно отвесила ему досадную пощёчину. На что Камо так растерялся, лишь бестолково хлопая ресницами, словно девица в обмороке. Любой адекватный мужчина нашёл бы правильные слова и способы сделать так, чтобы не становиться «грушей для битья» своей же собственной жены. Камо же, обладая слабым стержнем нрава, ни черта не мог. Единственная сомнительная заслуга, коей он мог гордиться – он ни за какие коврижки не ответил бы агрессией в ответ на её. Чем больше Мидори бушевала и злилась на его непонимание, в чём на сей раз он умудрился провиниться – тем крепче, ласковей он сжимал её в объятиях и целовал каждый подрагивающий от ярости пальчик. Камо ни на минуту не терял любви в своём сердце к боготворимой им женщине, как бы капризно и иногда очаровательно вздорно Мидори бы не вела себя. Он тешил себя осознанием – именно с ним, своим спутником жизни, его красавица расслабленно позволяет себе не надевать маски, зачастую в светском обществе мира якудза необходимые даже в общении с близкими родственниками – как то с Ясунари-саном, кому Мидори отвечала признательностью за отцовские заботы, однако, не могла доверить все волнения и печали.
И всё же, мысль – любимая жена не уважает его, причём, весьма заслуженно, раз Камо не в состоянии стать лидером в их собственной семье – то и дело билась в висках тяжёлыми молоточками. Он не оставлял надежд не потерять благосклонности Мидори и, вместе с тем, завоевать тот её взгляд, коими бы та показала, до чего гордится им. Пока, откровенно признать, Камо не давал поводов для гордости. Избегал язвительных слов сестры, Такары, к коей он трепетно привязан, но иногда она режет, как по живому, по нитям его чрезмерно изнеженной для самурая натуры. Младшая же, Нацуи, пребывала в своих переживаниях о пока не наступающей беременности и добром общении как с Такарой, так и с его женой. Камо же ощущал себя странно лишним. И был благодарен Савада-доно за то, что тот не стал вполне ожидаемо распекать его за всякий промах, но, ради обожаемой сестры, поручился перед Ясунари-саном с просьбой отправить супруга Мидори на обучение к легендарному отшельнику Исао-сэнсэю.
На ближайшие выходные Учитель изволил отпустить учеников, изрядно измотанных бесконечными, весьма интригующими своей изобретательной сложностью заданиями, погостить в родные пенаты, дабы затем, с двойной энергией, вновь приступить к обучению в его уединённых лесных владениях. Итак, невзирая на то, что в прошлый раз Камо покидал особняк, возвращаясь в хижину Учителя, в состоянии небольшой ссоры с любимой женой, он не намеревался играть в холодную войну или ожидать, чтобы та проявила навязанную бедным девушкам «мудрость», когда от них ожидался первый шаг к примирению по всякому случаю. Камо безразлично, не прослывёт ли он тюфяком от своей мягкотелой уступчивости – ему куда важнее душевное спокойствие Мидори и то, как улыбка тронет её порой печальное личико. Он понимает. Она скучает по мятежно пропавшей Яшу, переживает из-за добровольной кончины матушки, последовавшей за отцом. Правда, немного наивному Камо проблематично довериться сигналам интуиции, подсказывающей – Мидори злится от того, что так волнуется и за его сохранность. Она ведь беспокоится о нём. Он плавным шагом входит в их дом и, узрев Мидори, сверлящую его задумчивым взглядом, решительно подходит к жене, ласково и незлобиво улыбнувшись, мягко сжав её ладошки своими прохладными острыми пальцами.
-Я скучал, моя принцесса. Всё время, как бы ни был занят тренировками, возвращаясь мыслями к Вашему точёному облику.
Они женаты недавно и, невзирая на нежные страсти в постели, где, наконец, он расслабляется и отпускает свойственное ему замкнутое напряжение – в привычной жизни он не позволяет себе обращаться к жене менее церемонно, полагая – она сестра самого Ясунари-сана, а он всего лишь скромный воин подле её чарующего величия. Она – сокровище, и он до сих пор не слишком верит своему счастью, как почтенный глава доверил единственную сестру в его неуклюжие руки. Камо готов рвать жилы на тренировках, только бы приблизиться к облику достойного её мужа.
-Мидори, Вы ещё сердитесь? Простите моё поведение, если то показалось моей принцессе недостойным. Нет никого на этом или ином свете, кого бы мне хотелось огорчить меньше, моё сердце.
Он ласково привлекает её к себе, с упоённым, тихим наслаждением вдыхая аромат нежных волос. Прикрывая глаза и утопая в этом ощущении. Он посылал ей любимые цветы каждый день своего отсутствия, с занудным постоянством задротичного принца, коего могли бы дружно поднять на смех. А он ей шепчет на ушко, горячо и нежно, лаская пальцами изящные линии её открытой шейки и острые ключицы.
-Моя прекрасная принцесса Ми…Вдали от Вас я словно неживой.

 Отправлено: 13.10.23 00:09. Заголовок: - Нацуи, - мягко пер..

- Нацуи, - мягко перебивает Мидори подругу, когда они, не спеша, прогуливаются по прекрасному саду, - я не хочу, чтобы Камо был воином. Я не понимаю, почему все так гордятся тем, что воинов так легко потерять, я не хочу его терять, я слишком много видела бездыханных тел. И мама… я не смогу как мама. Я не хочу как мама.

Для Нацуи Мидори произносит страшные и непонятные слова, Нацуи куда больше похожа на матушку Мидори, чем она сама. Мидори никак не может объяснить, что она любит мужа, и поэтому хочет, чтобы просто они вместе, он и она, без страха, что он не вернется. Яшу рассказывала, что там в другом мире, людям не так страшно каждый вечер, и нет всех этих жутких законов, которые устанавливает старший брат Мидори. Ей не нужен воин, правда. Ее сознание никогда не станет гордиться Камо, если он умрет в бою. Нет, она гневливо его воскресит только для того, чтобы снова его убить, но уже своими руками. Ей не нужен герой рядом. Она не хочет быть вдовой героя, она хочет быть рядом с живым мужем.

Нацуи старается понять. Но не понимает. Яшу могла бы понять, но тоже была другой. Нацуи ласково и трепетно сжимает ладонь Мидори, Нацуи говорит такие правильные и мудрые слова, что Камо старается для нее. и что Камо, конечно, сделает все возможное, чтобы свою супругу не оставить. Нацуи говорит, что Камо тренируется не для того, чтобы пасть в бою, а для того, чтобы принять бой и вернуться к своей Мидори. Нацуи всегда была более мудрой. Но ведь у Мидори есть своя правда.
Она вспыхивает. У Савады волосы, словно снег. У Мидори нет больше мамы, потому что мама выбрала не детей. Мидори потеряла многое, да, она принцесса, из одного из самых уважаемых кланов. Ей бы так же радоваться тому, что ее жизнь складывается так, как многие и мечтать бы не могли. Но она бы это отдала, чтобы у нее были родители, чтобы она не боялась за братьев. Хотя иногда ей хочется, чтобы Ясунари… это ужасно. Она сама блокирует эти мысли, но она невольно винит Ясунари. Ведь это правила Арисима. Правила ее брата. к чему ей величие ее брата и клана, когда Мидори все теряет? И даже надулась на Саваду, что тот помог ее мужу отправиться на это обучение. Теперь Мидори супруга толком не видит, а зачем ей брак, когда она не может с ним засыпаться, просыпаться от нежных касаний к сонному лицу? Мидори не может просто сидеть и ждать. Тогда Мидори проще было бы выйти замуж за кого-то ей безразличного или даже ненавистного, чтобы она радовалась его отсутствию и не изнемогала в разлуке. Чтобы она спокойно отнеслась к смерти мужа, а не просыпалась в холодном поту от одной мысли, что потеряет возлюбленного.

И, когда Камо ее покидал в прошлый раз, она именно это ему и высказывала, совершенно не смущаясь выражений. Трагично заламывала красивые бровки, роняла слезки и говорила, что иногда ей кажется, что их брак – ошибка. Она так никогда не думала. Вернее, думала, но лишь потому что ей было бы проще с тем, кого она бы не обнимала всем сердцем.
Но эта их ссора ее съедала изнутри. Она все время боится, что он не вернется, а последнее, что она ему сказала – бесконечные упреки. Но от упреков удержаться тоже не может.

И она сидит посреди всех присланных ей букетов. Она капризно не отвечала, но кропотливо сама подрезала стебли и, однажды, подумать только, порезалась. Она капризничала, хотя уже не хотела. Принцесса пыталась манипулировать своим принцем, только ее принц был куда сильнее, чем думал о себе сам. Она бы гордилась им до безумия, если бы смогла как-то перестать бояться. Он не сдавался, что давало ей возможность верить, что и с ней он бы никогда не сдался. Но она так сильно окунулась в свой страх, в свое непринятие происходящего, что забыла говорить ему, какой он замечательный, какой он самый лучший и как ей повезло.

Видит его и хочется броситься ему на шею. Но принцесса горделиво вскидывает носик, правда подрагивающие пальцы в его руках, выдают ее с головой. Морщится, как котенок от слова «тренировки», что нещадно ее триггерит.
И она молчит, пока он говорит, что скучал, молчит и, когда он просит прощения. Молчит, чтобы сдержаться и вновь не расплакаться. Она тех самых кровей, что сумеет сдержаться и не рыдать. Но вот он притягивает ее к себе, а она льнет котенком.

- Зачем тогда тебе тренировки? – спрашивает, глядя в глаза, она с ним на "ты", она ведь принцесса, - вернулся бы ко мне… грел бы и нежил. Ты хоть понимаешь, как мне холодно и страшно без тебя?

Но она понимает, что он не сдвинется. У него свои мотивы, у нее свои – капризные, эгоистичные мотивы принцессы.

- Я буду сердиться на тебя всегда, - вскидывает вверх подбородок, - потому что мне без тебя жизни не будет, я без тебя умру, я чахну, ты лишаешь меня воздуха.

Она буквально задыхается своей этой небольшой истерикой, когда прижимается к нему всем телом, чтобы слиться и не отпускать.

- Что будет со мной, если ты не вернешься? Я не хочу, как моя мама… не хочу уходить за тобой. Но, если тебя не станет, то мое сердце тотчас же остановится.

 Отправлено: 03.01.24 02:27. Заголовок: Камо ласково, меж те..

Камо ласково, меж тем, весьма крепко, прижимает к себе обожаемую супругу, лелея и нежа в объятиях. Он всегда будет задыхаться от её неописуемой, будто совершенно невозможной в этом бренном мире, ослепительной красы - и себя мнить не достаточно достойным этой нежной, сладкой кожи, будто лепестки цветов с живительным божественным нектаром. Этих пронзительных, испещрённых чувственностью и глубокой болью бездонных зачарованных глазок. Его священная мечта, его ожившее, осуществившееся чудо.
Он поспешно, будто испугавшись, что Мидори может передумать и отринуть от него с капризностью истинной принцессы, что было предписано ей на самом роду и по праву величественного происхождения – перебирает её хрупкие, прохладные пальчики в своих изящных, но мозолистых от грубой рукояти катаны руках, нежно и трепетно покрывая поцелуями каждый, согревая свою принцессу горячим дыханием и не смея торопить или тем паче принуждать её к поцелуям и ласкам. Хоть он скучал до той неумолимой и блаженной степени, что прямо с порога бы подхватил свою Королеву на руки и нежил в спальне до исступления и потери памяти обоих. Однако, Мидори гневается на него, и он с виноватым видом не смеет умолять её ярости от его очевидных оплошностей. Во истину, вероятно, он худший из мужей. И за что принцессе Ми подобное ненастье в его скромном обличие. Он непутёв, всё что не сделает, умудряется устроить невпопад и, силясь заслужить её благосклонность, лишь погружает в страдание и нервы ещё глубже. За своё неумение чувствовать её настрой он сам себя презирает. И смотрит на супругу виноватыми глазами, с трудом и вовсе осмелившись поднять на неё взор.
-Прошу Вас, не серчайте на своего неразумного мужа, моя прекрасная лилия. В моей жизни нет и не будет иной главной драгоценности, чем Вы. Моя чудесная жемчужина. Не представляю, за какие былые или же будущие великие заслуги Ваш доблестный старший брат дозволил мне пребывать подле своей самой прекрасной на свете сестры.
Камо и впрямь считает себя недостойным, как ему видится – вполне заслуженно. Для начала – даже в детстве он слыл более мягким, чем его любимая сестрица Такара, обладающая завидно острым язычком да бойким умением поставить на место кого угодно. Камо порой даже тихая младшая Нацуи казалась сильнее него. Он искренне сочувствовал сестре, что никак не могла подарить супругу желаемого им наследника и могла бы заметно нервничала, однако, свою боль приоткрывала только Такаре с Мидори, при супруге же или тем паче на приёмах она держалась молодцом. Сам бы Камо откровенно раскис, если бы, к примеру, они с его принцессой Ми загорелись планами завести малыша, а с его стороны что-то бы не сразу получилось.
Да уж, как ни рассуди, Камо уж точно великим себя не мнит. Он ведь не слеп и имеет возможность лицезреть степень продвижения других воинов, как, например, Нобу или одержавший победу во многих сражениях Шишио. А Камо…он словно тот самый гадкий утёнок, что будто бы по ошибке затесался в семейство лебедей. Он прекрасно сознаёт – не выбери Ясунари-сан Нацуи в качестве своей законной спутницы, никогда бы не посмотрел на Камо как на гипотетического зятя. Но Камо рад и такому положению вещей. Он скромен, не слишком амбициозен и для него гораздо важнее тихое семейное счастье и домашний уют с его чудесной принцессой, чем триумфальные празднества после кровавых битв да усеянных полей бездыханных трупов.
-Моя прекрасная принцесса. Прошу Вас, постарайтесь принять, в нашем положении некоторые вещи не приходится выбирать - с ними необходимо примириться. Мне непременно нужно стать сильным, дабы защитить то, что мне дорого. Знаете, если не сумею защитить клан - то станет лишь моим позором. Но если не сумею защитить Вас, свою главную драгоценность, это разобьёт мне душу на осколки. Позвольте мне стать для Вас сильным, надёжным защитником, за коего никогда не придётся краснеть и рядом с коим Вам не будет боязно за свою жизнь.
Он сосредоточенно хмурит брови – и не думая сердиться, он физиологически не способен проявлять подобные чувства в сторону своей прелестной лилии. Но отчаянно, мучительно подбирая верные слова, даже неосторожной фразой не нанести своей Королева ещё более глубокую рану. Камо, право, готов полоснуть сам себя катаной по сердцу, рассечь себе кожу до мяса, костей, за одну лишь её слезинку, одиноко упавшую со щеки. Он бы нежно поймал языком каждую слезинку, словно драгоценные алмазы. Ему безразличны богатства, хоть он к ним в клане Арисима почти успел привыкнуть и отвыкнуть от куда более скромного отчего дома. И всё же, навсегда для Камо главное богатство – быть Её мужем. Его Богине. Если он кому и готов молиться, только ей одной, ей Богу, как в самой сопливой и трагичной французской песне.
Мидори приоткрывает ему завесу своей печали, и у Камо дыхание перехватывает на миг. Ему ли не понимать, сколь в традиционном и порой жестоком в своих вековых традициях клане Арисима актуально её беспокойство. Здесь ведь принят старомодный уклад, где супруг фактически получает в распоряжение не только свою супругу, но и возможность строить на свой лад её жизнь…как и её смерть. Почти как во времена, когда жён сжигали на костре после гибели мужа. Разве что без подобных адских пыток, а вполне гуманными способами. И всё же…он каждый день читает в её глазах затаённую боль, даже если они просто видят в каком-то фильме по телевизору, как мать играет со своей маленькой дочерью. Матушка Мидори покинула её и нанесла не проходящую рану, когда властный отец, Эдогава-сама, причинил единственной дочери страх, что однажды и её ждёт такая же участь. Однако, об этом Камо предусмотрительно позаботился, в чём спешит уверить свою лилию.
-Любовь моей жизни, я сделаю всё возможное, чтобы всегда вернуться к Вам живым. Вместе с тем, моя прекрасная лилия...позвольте Вам открыться. Я давно составил завещание. Главным пунктом коего является моё, как Вашего супруга, дозволение Вам не умерщвлять себя после моей гибели и, дабы, помимо воли, Вас не принудили следовать за мною в смерть.
Он с нежнейшим трепетом ласкает прекрасные черты лица своей принцессы, обводит подрагивающими от представшей пред ним красоты, на которую он никогда не сможет до конца налюбоваться, изысканные линии её скул, касается пухлых губок, не удержавшись и впившись в них нежным, вместе с тем проникновенным и чувственным поцелуем. Дабы Мидори ощутила всю силу того, как он и телом и, главное, сердцем по ней тосковал. Он теперь избегает пугающего её слова – тренировки. И, кстати…с трудом от неё отрывается, с тяжким, сбившимся дыханием, дабы хрипло сказать, любуясь её чуть расширившими зрачками и покрытыми влагой губами.
-Моя любовь, я всё понимаю. Вашу боль от потери матери и затяжной болезни среднего брата. И вовсе не хотел бы добавлять Вам страданий. Если то одарит Вашу душу спокойствием, то я готов молить Ясунари-сана позволить мне служить ему иначе, чем нынче – на более безопасной должности, к примеру, бухгалтером, управляющим или любым другим образом, коим он сочтёт нужным дозволить. Для меня нет ничего важнее Вашего спокойствия и счастья, никакие предстоящие победы и сражения для меня не затмят одной Вашей улыбки, моя лилия. Я не могу обещать, что Ваш старший брат пойдёт на подобные уступки. Но могу обещать, что непременно о том попрошу. Я живу ради Вас, моя единственная и любимая женщина.

 Отправлено: 05.01.24 00:20. Заголовок: - Как ты сможешь мен..

- Как ты сможешь меня защитить, если сам однажды не вернешься? – хмурится Мидори, ну глупец же, - вы, воины, одинаковые. Как же отец защитил маму? Мама сейчас под защитой?

Мама мертва. Отец не защитил ее, он забрал ее с собой. Он не защитил и Мидори и Ясунари и Саваду. По крайней мере, в голове у нее все складывается именно так. Или она вовсе не знает, что означает слово «защита» в ненавистном ей мире. Мидори бы предпочла родиться без этой защиты, но, чтобы мама была жива и заплетала ей косы. Что толку от защиты, если она привела к трагедии. Она считает это больше защитой от здравого смысла. Ей хочется стянуть с себя одежды и убежать. Она не дерзкая и свободолюбивая. Да ей бы хотелось в мир другой, словно русалочке, но она не уверена, что она бы там прижилась. Она не бунтарка, просто с каждым днем, со своим взрослением, со своими чувствами, ей все больнее и сложнее мириться с тем, что происходит вокруг нее. Она не стала бы дерзить старшему брату, она его уважает, не стала бы идти против него и сметь перечить его слову и правилам. Но почему она такая несчастная, что родилась именно в этом клане? Защиты она не чувствует вовсе. В то время, как Нацуи как-то так спокойно чувствует эту защиту, то Мидори, наоборот, чувствует только тревогу. Постоянную и выматывающую. Наверное, за всю свою жизнь она ни разу не ощутила, что она под защитой. А уж после того, как мама, по ее мнению, предала своих детей, то Мидори и вовсе только и ждет, что чего-то вновь ужасного и разбивающего сердце. У нее совсем не получается об этом не думать. Она не может быть абсолютно счастливой, хотя кто угодно бы сказал, что она просто каипризничает, ибо у нее ведь все хорошо.

- Ты меня не слышишь, - раздраженно выдыхает Мидори, - я сказала, что без тебя мне жизни не будет, - она огрызается, но между тем, с огромной болью, потому что даже представлять такое страшно, - даже говорить о таком не желаю, немедленно замолчи.

Ей хочется плакать, выгонять его, немного прижиматься к сильной груди, и немного умирать. Она его очень любит. Если он однажды не вернется, то ей будет страшно уходить за ним, она ведь ужасная трусиха и будет убеждать себя в том, что она просто не может поступить, как мама. Но ее организм и сердце уйдут сами. Получается, что у Мидори просто нет никакого выхода. Она начала бы ненавидеть своего старшего брата, но внутри как-то заложено, что нельзя. Не до такой степени она готова бунтовать, чтобы возненавидеть брата и главу клана. И ей бы хотелось возненавидеть всех, стать бунтаркой, но этого изначально не было в ней заложено. Она ведь все равно тепличная принцесса, которая обожает Саваду, и боится и уважает Ясунари. Иногда страшно думать, что ей ужасно бы хотелось, чтобы Ясунари не стало. Но она почти уверена, что Савада, при всей ее любви к среднему брату, политики клана бы не изменил.

Она позволяет себя поцеловать, целует в ответ с горячностью и нежностью на какую способна. Этим поцелуем она старается показать все. Она очень скучала. Она радуется тому, что в этот раз он вернулся невредимым. Она просит прощения за все те ужасные слова, что ему наговорила. Она любит и, конечно, никогда не перестанет. Это просто невозможно, ведь их союз, словно союз судьбы. И не может она просто взять и потерять это все только по той причине, что ее угораздило родиться в клане Арисима.

Но отстраняется. И он тоже. Они это делают синхронно, чтобы посмотреть друг другу в глаза. и Мидори какое-то время просто молчит, взглядом стараясь поймать его аккуратные и такие любимые черты. Всякий раз нужно запоминать. Всякий раз нужно убирать куда-то в шкатулку сердце, потому что совсем неизвестно, что будет дальше.

- Я как в клетке, - шепчет она одними губами, - и никогда мне отсюда не выбраться.

Ей не нравится устраивать скандалы и истерики, потому что ничего она ими не добьется, лишь огорчит и себя и его.
Мидори старается ему улыбнуться, но получается как-то сдавленно, словно сквозь слезы, хотя слезы она сдерживает мастерски.

- Мой брат не позволит тебе быть моим мужем и не быть воином, ты думаешь, что он отойдет от своих правил? – она печалится, но ей стыдно и за свое поведение, - ничего у него не проси. Пусть хоть так оставит нас в покое.

Ей даже выпить нельзя и избавиться от стресса. Ясунари не слишком это приветствует, особенно от женщин, и, конечно, от своей сестры. Психотерапевты тоже не приветствуются.

- Уходи, - грустно, но уверенно говорит Мидори, - не могу тебя видеть в этих чертовых одеждах воина, просто уйди сейчас, - на языке вновь крутятся злые слова, чтобы шел тренироваться, раз он так это любит, но она себя сдерживает, он ведь не виноват.

Виновата она.

- И не смей перечить! – слезы все же подступают к глазам, поэтому голос дрожит, - это приказ! – старается быть капризной, но просит, - пожалуйста.