Отправлено: 20.09.23 01:34. Заголовок: Особняк Горо и Эридии Миуру.

 Отправлено: 20.09.23 01:34. Заголовок: Гуожи поджимает губы..

Гуожи поджимает губы, скрипя зубами, выдавая свои эмоции с потрохами перед тем, с кем предусмотрительно следует удерживать дистанцию. Меньше всего ему хотелось бы, чтобы Горо заметил их с Эниши переглядывания. Впрочем, здравомыслие заглушает беспокойство Гуожи касаемо волшебного принца. Кенджи-сан костьми ляжет, но обожаемого сына не даст в обиду. То немногое, в чём Гуожи уверен. Посему, может быть с отцом откровенен – в допустимой степени.
-Между тобой и мной достаточно противоречий. Но смиренно прошу не приплетать Эниши-куна. Кузен – истинно благородный человек с чистым сердцем. Даже если он испытывает ко мне добрые чувства, лишь потому, что видит меня лучше, чем я есть. Но это не имеет значения – ибо останусь на его стороне, что бы не случилось.
На измученном от ран и навалившегося на плечи горя бескровном лице появляется просвет, едва он произносит имя Эниши, всякий раз невольно сладко смакуя его на языке. Жизнь во истину удивительная штука. Никогда бы Гуожи, при всей порочной биографии, не помыслил бы, что посмотрит на мужчину в том самом ключе. Он мужчин, что желали связи с такими же, как они, не выносил. Не из ханжества. Но из-за собственного презренного опыта, где ничего, кроме унижений, Гуожи не вынес. Женщины же виделись ему эфемерными созданиями, коих хотелось носить на руках и укрыть заботой. Пусть рос он в окружении, как колко заметил родитель, шлюх. К слову, невзирая на циничные половые связи с влиятельными клиентами борделя, Гуожи на таковых не тянуло. Он машинально ублажал, даруя своё тело тем, кто был ему нужен для достижения целей. Он всегда был убеждён, что обретёт нечто настоящее лишь с женщиной. И не ошибся, проникнувшись Шикой. Он всегда думал, что искренне не посмотрит на мужчину. И ошибся, привязавшись так, как не следовало, к принцу Эниши. Конечно, их взаимоотношения сложно назвать однозначно романтичными. Ведь Эниши спокойно относится к предстоящему браку Гуожи с Шикой. Гуожи же мягко настроен к Марьяне а, если однажды у его возлюбленного брата появятся дети, Гуожи будет самым трепетным и любящим дядей. И всё же…нечто порочное, не с тёмным, а светлым оттенком, свяжет их с Эниши незримыми путами – рано или поздно. Навряд ли их странная связь сойдёт на нет. Слишком уж горят глаза при виде друг друга. В сердце пожар и наводнение от представления, как Эниши касался болезного лба Гуожи.
-Она была шлюхой. Как красиво ни назови. Для тебя. Для всех. Для меня же – матерью. Неужто ты полагал, будто я ожидал сочувствия? Это было бы до того наивно, что вовсе не про меня. Я же не только её сын. Но и твой, папа.
Гуожи делает задумчивый глоток вина и слегка напрягается, когда отец тянется к его руке. Ожидая ножа прямиком в ладонь и жестокой усмешки, но не неуклюжей попытки…поддержать?.. Гуожи не отстраняется, напротив, сжав пальцы отца, молча выражая ему скупую…благодарность. Всё это даётся Гуожи нелегко. Однако, он взрослый человек и понимает. Вероятно, его мать предполагала получить некие блага, самовольно родив от опасного знатного мужчины. Что ожидаемо не получилось – в том Гуожи не стал бы отца винить. К проституткам ходят за забавами. И, когда те теряют чувство реальности, хорошего не выходит. Гуожи рад, раз Горо честен в своих грубых словах, а не лицемерно причитает, что отдавало бы привкусом тошнотворности.
Они продолжают трапезу чуть более бодро – насколько позволяет разбитое состояние Гуожи. Может показаться, будто он пропускает кровожадные наставления отца мимо ушей, однако, слушает их с особым вниманием, прилежно наматывая на ус. Внешне Гуожи – копия прекрасной, нежной и упоительно глупой матушки. К тому же, его нельзя назвать ужасным садистом или тираном. Вместе с тем, цепким, жестоким, циничным укладом ума он, по счастью, пошёл в отца. По счастью для Гуожи, и что навряд ли станет приятной новостью для его недругов.

*******

Позже, Гуожи старается держаться, но ходит как в воду опущенный. С трудом, ему удаётся добраться до кладбища, отдав последнюю дань матушке и мысленно пообещав позже установить самый роскошный памятник. Жаль, Гуожи не сможет дать ей большего. Он надеется, мятежная душа найдёт блаженное успокоение в вечной тишине. Ему тяжело даётся столь глубокая потеря. Его душевное состояние оставляет желать лучшего –из-за чего полученные раны затягиваются плохо, вновь кровоточа и заставляя мрачнеть Яхико. Надо отдать тому должное, он делает всё, чтобы поставить на ноги Гуожи. Просто тот сам потерял былую страсть к этому миру. Он подпускает к себе только своего принца, а чаще призраком бродит по осеннему двору. Потерянный в безмолвных переживаниях. Он жаждет кровавого отмщения. Но силы предательски покидают.
Правда, когда отец присылает гонца с требованием явиться в его особняк, Гуожи не позволяет себе ответить отказом. И вскоре оказывается в пропитанном смертными муками подвале, подивившись оригинальности места встречи. Как и тому, кого в качестве пленника видят его глаза.
-Надеюсь, Вы пребываете в добром здравии, уважаемый отец. Позвольте сыну дерзость полюбопытствовать, что здесь происходит? Иноэ, как вижу, пребывает в незавидном положении. Полагаю, тому нашлась причина, коей Вы со мною поделитесь?
Гуожи покорно отвешиваёт поклон опасному родителю, переведя слегка недоумённый взгляд на любовь матушки – Иноэ. Расчётливый, скользкий тип, впрочем, когда матушка прислушивалась к доводам рассудка. Хотя, и Гуожи пока не догадывается о причастности подонка к её безвременному уходу. Иноэ же, жалко валяясь у Горо в ногах, частит, молитвенно сложив руки и убого цепляясь за брюки вершителя его судьбы.
-Господин Миуру...я непричастен к той истории - моя репутация чиста! Уповаю на Ваше честное имя и всем известное благородство.
Кинув на Гуожи ошеломлённый взгляд, и вновь подобострастный – на Горо, Иноэ продолжает спасать свою шкуру от пугающего вмешательства.
-Мне есть что сказать! Ничтожный мальчишка не достоин стоять подле Вас. Я буду намного более полезен, сделаю всё, что прикажете. Этот чертёнок воспитывался шлюхами. Его имел один из клиентов, а попутно мальчишка крутил шашни с его отпрыском!
-Отчего же только один? – Гуожи выгибает бровь с лёгкой усмешкой, иронично хохотнув, -Да, отец. Я не горжусь своей юностью и методами, что избирал для продвижения. Открещиваться не стану.
Он обращает ясный взгляд в сторону Иноэ.
-Хм...любезный Иноэ, если уж желаешь поведать историю, не вырывай из оной куски. – Гуожи напоминает нежными чертами почившую матушку. Но…он из иного теста. На несчастье засранца Иноэ. Любопытно, чем провинился этот убогий. И ещё более любопытно, как отреагирует Горо на грязные, правдивые откровения.
-Иноэ, Иноэ. Ты наблюдателен. Только известен ли тебе финал той нелицеприятной, забавной истории? Сын пристрелил своего папочку и покончил с собой. Право, трогательно, когда двое отнюдь неглупых мужчин теряют рассудок, не будучи способными поделить ничтожного мальчишку.
Он растягивает на губах улыбку снисходительного умиления. Гордиться сомнительными достижениями грешного прошлого Гуожи нечем. Однако, тогда не нашёл иного пути выжить в порочной мясорубке борделя и, едва ему исполнилось пятнадцать, ответил на домогательства вышеупомянутого козла бизнесмена вынужденной благосклонностью. Но тот сделал ошибку, приведя в бордель безмозглого сыночка с буйным либидо. Наивно полагая ознакомить того с блаженством, что даруют продажные дамы. Тот же, недалеко уйдя от родителя нечестивца, также стал ронять слюни на женственного юношу с ямочками на щеках. Этот интерес Гуожи обратил себе на благо. Хорошенько "подоив" обоих необходимыми ему финансами. С ленным злорадством наблюдая, как те сцепились из-за его обманчивых глаз с поволокой. Где-то льстивыми речами, где-то искусно подначивая их азарт, он сумел избавить себя от навязчивого общества "кавалеров". Когда они сдохли, Гуожи вдохнул полной грудью. Он стал старше, более умело плёл интриги и получил в пресловутом доме терпимости должность «управляющего». Его уже не так просто было использовать, как вздумается, хотя, он не стал бы себе лгать, будто его опасались. Чары всё ещё оставались его главным оружием, признаться, сиё раздражало. Он желал большего. Никогда не мечтал стать лучшим воином и смачно перерезать глотку всему миру. Его манило не умение идеально убивать. Он жаждал научиться расставлял шахматные фигуры и делать так, чтобы убивали по его указке. А потом, до него снизошёл прежде не желающий знаться отец. Сам Горо Миуру, что всем виделся добродетельным парламентёром, в душе готовый рвать несчастных, порой неповинных жертв его гнева и скуки, на куски. Смущало ли оное Гуожи? Ничуть.
Нынче, невозмутимо, разве что несколько растерянно, взирая на отца, он учтиво ждёт его разъяснений относительно их планов на чудесный вечер.

 Отправлено: 22.09.23 00:28. Заголовок: Горо никогда не стра..

Горо никогда не страдал от своих прошлых женщин. Лишь Эридия стала ему особенной. Каждая прошлая симпатия – ни о чем. Разговоры с Гуожи, когда всплывала его мать – странные. Гуожи мать свою ценил. Горо мать Гуожи видел очередной шлюшкой, о которой даже мыслей нет. Да, наверное, никогда и не было. Максимум его знаний о ней в том, что она, наверняка была красивой, Горо страшных не имел, да и сходство с Гуожи очевидно, а сын ему достался красавец, как ни крути. Вон аж сынок любимчик Кенджи Эниши как вошь крутится вокруг Гуожи.

Горо и его сын не стали сильно близки. Распрощались после того ужина вместе. но нечто запомнил Горо. Горо запомнил то, как сильно свою матушку любил и ценил Гуожи. На ее страдания Горо было плевать. От ее утраты страдал его сын. Гуожи свою матушку любил. И Горо это стойко ощутил во время их ужина. Гуожи скучал по матушке, возможно, не сопливо, скорее всего, не сопливо. Горо не думает, что там была какая-то близость. Однако, у многих есть такая привычка любить свою мать. А вот Горо, например, любил Хинату. Он не хочет себе представлять сценарий, в котором кто-то навредил Хинате. Однако точно знает, что сценарий был бы даже не красным, на багровым и что ни одна клининговая фирма не отмыла бы въевшуюся кровь. Помещение для пыток пришлось бы сжечь, и даже не верящий ни во что мистическое Горо, не советовал бы там появляться тем, кто опасается духов, которые очень страдали на земле.

***
После обеда Горо с Гуожи просто по своим связям нашел того, кто разрушил матушку Гуожи. Горо на матушку Гуожи было плевать. Но хотелось помочь Гуожи. Забавно, как плевать на мир, но вдруг не плевать на сына. Не попытка выслужиться или наладить общение. Можно назвать таким неуклюжим отцовским подарком, да Горо так себе в подарках. К примеру свою белокурую Эридию он как-то ввел в подвал, где обычно ее наказывал, радостно прикрывая ей глаза, а потом шепнул на нежное ушко сюрприз. Когда она открыла глаза, то увидела, что теперь ее цепь была из чистого золота.

Поэтому ублюдок, что заставил мать Гуожи с собой покончить, теперь сидел в подвале, прикованный наручниками. Найти его труда не составило, однако Горо никуда не спешил, провел трапезу с супругой, лишь потом отправил за Гуожи. Горо даже надевает светлый костюм, который точно будет выброшен после… просто после. Странно, но Горо испытывает весьма приятное возбуждение и удовлетворение, когда на его одежде видны брызги крови тех, кто заслужил. По его мнению, конечно.

У него даже тайминг рассчитан. Стоит ему поставить свой чемоданчик, да снять наручники с Иноэ, как в подвал спускается Гуожи. Горо знает толк и в пытках и в запугивании, а Гуожи и Горо, не сговариваясь, оба выбрали преимущественно светлые тона. Что ж. Бедняга Иноэ обязательно оставит им по частичке себя, скорее всего по несколько, ибо превратится он в месиво. Возможно куда-то в район груди Горо прилетят ошметки глаза, а на одежды принца Гуожи кусок почки. Жаль Ито так и не стал сотрудничать, его знания и яды сейчас бы очень приходились. Яхико же осчастливил только некоторыми обезболивающими, чтобы жертва видела, что с ней творят, но не умерла от болевого шока.
Горо с презрительной усмешкой носком туфли отпихивает от себя обоссавшегося подонка, пока отмалчиваясь и давая ему говорить. Давая вести диалог с Гуожи. Кто-то, возможно бы, от такой информации о сыне, повел бы себя иначе. Мацумото бы стер зубы, так скрипел бы ими, а потом со своей супругой бы хворали. Арисима… страшно представить. Если однажды Горо бы пришла в голову тупая идея уничтожить клан Арисима, то туда надо было бы запустить Гуожи и Эниши с этими их томными взглядами. У Арисима бы приступ приключился.
А вот Горо, наоборот. Испытывает чувство гордости. Особенно от последней части занимательной истории. Его сын не так уж отличается от него. Боец. И такой же беспринципный и грязный боец. Но побеждающий.

- Его имели какие-то клиенты, - Горо подходит к своему чемоданчику, открывает, изучает содержимое, - а сейчас, ублюдок, он поимеет тебя, только не радуйся раньше времени, - достает и протягивает Гуожи булаву с небольшими, но острыми шипами. Для разминки.

Сам же Горо берет шприц и вводит Иноэ то самое обезболивающее, не самую большую дозу, просто, чтобы не отключился сразу. Движения его размеренные. Он делал это миллион раз, но ни разу с собственным сыном.

- Сынок, наш людоед Аоши давно не питался хорошим мясом, хочу порадовать его свежим фаршем, а Иноэ вроде даже не курит и не пьет, гребаный любитель за собой ухаживать, - перебирает инструменты пыток, нарочито демонстрируя их Иноэ и сыну, и щипцы для глаз и тонкие иглы и пила и прочее.

Он жесток и почему-то сейчас особенно предвкушает. Ведь в своих расправах он всегда был один. Он нашел способ отдыхать от своего лицемерия с Хайденом. Но в лицемерии и в жестокости оставался один.

- Ах, да, сынок, что это я… - ухмыляется, - наш очаровательный друг на сегодняшний вечер Иноэ – есть тот, кто виновен в смерти твоей матери, - делает паузу, доставая тонкое лезвие, - я говорил тебе, что месть лечит? Не желаешь проверить? - тут же отточенным движением лезвием отрезает мочку уха Иноэ.

 Отправлено: 30.10.23 01:39. Заголовок: Иноэ, размазывая по ..

Иноэ, размазывая по начищенному до блеска полу подвала сопли вместе с кровушкой, отчаянно стонет от боли, вынужденно созерцая, как его ухо отделяется от головы. Папенька знает, какими пугающе последовательными шагами наводить на без того загнанную в угол жертву панический ужас. Меж тем, несчастный, смутно уловив остатками поехавших от агонии мучительной боли мозгов, незавидность своего положения, всё ещё пытается выслужиться, продолжая скулить о былых «похождениях» в борделе Гуожи. И на сей раз делая упор, мол, прежний управляющий взял мальчику на «поруки» и пользовался им как угодно. Если бы однажды в борделе не приключился жуткий пожар, мальчишка, вероятно, куда дольше продолжал бы угождать сластолюбивому старцу – Кудо – в качестве безропотной, дешёвой игрушки на потеху.
Эти, положа руку на сердце, правдивые откровения, вызывают в Гуожи желание мрачно усмехнуться. Теперь его улыбка не выглядит беззащитной. Он в лицедейски доверительном жесте склоняется к уху Иноэ. Тому, что пока пребывает на отведённом ему месте. В то время, как второе болтается на ошмётке останков какой-то мышцы. Не судите строго, благо, Гуожи имел окаянство исправно дремать на уроках биологии. Какое упущение.
-Иноэ настолько безбожно глуп. Всерьёз полагал, будто тот пожар случился без чего-либо содействия. Было занятно изображать стремление выхаживать старика. Наслаждаясь, как от его черепа отлетает обожжённая плоть. Забавное зрелище, не правда ли, отец?
Старик Кудо проявил недальновидность всего однажды, что позже стоило ему жизни. Едва мальчик с девичьими ресничками и ангельским именем – Гуожи, подрос, следовало мальчика умертвить. Он затянул. Зря. Да, пожар устроил тогда ещё юный, но уже порочный и преисполненный тихой злости Гуожи. Но куда более смешным ему показалась не агония мерзкого извращенца. Мгновения, когда Гуожи «заботливо» менял ему повязки, внутренне любуясь видом изуродованного, обожжённого месива с рубцами, образовавшимися на месте, где прежде наблюдалась живая плоть. На всём теле Кудо проступили смердящие язвы. Фи, до чего отвратительно. Так вот. На смертном одре старый идиот передал бразды правления домом терпимости очаровательному юнцу. В тот день Гуожи ощутил, что он выиграл маленькую личную битву.
-Отец, благодарю за столь ценный дар. Право, Вы одарили сына за всё время своего отсутствия. Без ложной скромности…это лучший подарок, что я когда-либо имел удовольствие получать.
Гуожи превращается в слух, а спина невольно деревенеет от огорошивших его, словно обухом по голове, откровений. И всё же…Гуожи не намерен трясти Иноэ за грудки, сопливо молотить его кулаками по морде да со слезами в дрогнувшем голосе выспрашивать глупости вроде «что дурного она тебе сделала» или «как ты посмел так с ней поступить». Бессмысленная беседа. И, коли Гуожи будет важна причина, он спросит у отца, или же сам оную выяснит. С уст же Иноэ он не желает слышать даже имени преждевременно почившей матушки. Пусть заткнётся…или ему придётся сожалеть о неумении молчать. Гуожи – милый и доброжелательный. Странным образом не лицемер, правда, с теми, кто того заслуживает. А с теми, кто заслуживает иного, может сказаться хуже бессердечных чертей.
Было бы хоть сколько-нибудь понятно, если бы тяжёлое детство и юность сломили дух нежного Гуожи. Но страшнее то, что его душу на куски не разорвало. Едва он появился в клане, то питал надежды, улучив возможность, плести интриги против Эниши-куна, дабы однажды самому стать главой. Не из личных предубеждений, а оттого, что тот являлся наследным принцем. Но…узнав Эниши ближе, Гуожи осознал – этот чувственный, томный, добродетельный принц, сам уничтожит и убьёт его одним своим взглядом. Когда однажды взглянет на Гуожи разочарованно. Не так давно Гуожи откровенно признался и покаялся перед возлюбленным братом в своих былых дерзких и отвратительных помыслах, ничего более не желая таить от него и скрывать. А нынче… Гуожи не мечтает стать главным. Истинно желая, чтобы именно Эниши однажды получил корону власти, что его по праву. Гуожи бы остался рядом. Трепетно оберегая своего самого важного принца и никому не позволяя подло сбить с толку Эниши. Гуожи предан тем, кто стал ему дорог. Он сам пройдёт голыми ступнями по битому стеклу и ржавым гвоздям, но весь этот путь пронесёт на руках нежную Шику, его невесомую принцессу, страдающую по тому, кто не заслуживает даже её воспоминаний.
-Достопочтенный отец, Вы столь заботливы. Ничего не упускаете из вида – и правда, наш плотоядный людоед на травоядном рационе, чего доброго, истощит силы для предстоящих расправ на ниве борьбы с врагами клана. Разве нам то требуется.
Тем временем, Иноэ своим убогим «разумом», далеким от понятия благоразумия, понимает приказ Горо буквально – и трясущимися от страха угодливыми ледяными ладонями тянется к дорогому оби на кимоно Гуожи, явно в слепом намерении позволить мальчишке себя отодрать, раз того желает господин Миуру. Гуожи же с трудом удерживает своё красивое лицо от проступившей гримасы омерзения. Он мягко, кончиками пальцев, вкрадчиво подцепляет льстивого засранца, ставшего причиной смерти его матушки, за подбородок, обманчиво лаская взглядом. Дабы тут же, с отвращением отстранив Иноэ от себя, резко отпихнуть ногой с такой силой, что почти все его зубы посыпались похлеще лепестков увядающих цветов, предпринимающих попытки трепыхаться на ветру.
-К чему громогласно вопить? Нервы не восстанавливаются. И, тем паче, кислород.
Ох уж этот Иноэ. Всё никак не уймётся в своих причитаниях, кои, если он не заметил, ни на кого в этом хладном помещении не действуют. А он всё взирает на Горо и его сыночка словно на грозного Фюрера с миловидным приспешником. История знавала случаи, когда отвратительные мучители из печально известного Рейха отличались нежными локонами или же манерами истинных аристократов. Что не мешало творить лютую дичь.
Гуожи не склонен к садизму. Он не злопамятен. Просто в отношении Иноэ зол и, о ужас, у него отменная память. Один из былых «покровителей», по юности Гуожи, как-то хмыкнул, мол, мальчишка слишком красив, чтобы быть хорошим человеком. Чтобы стать ангелом. Вскоре Гуожи вспорол ему во сне живот. Прелестно, как тот оказался прав. Блажен кто верует.
-Милый Иноэ, твои речи утомительны. Не будешь ли ты столь любезен вырвать себе глаз. Я. Велел. Тебе. Вырвать. Свой. Глаз. И, возможно, моё настроение улучшится достаточно, дабы просить отца о небольшом снисхождении.
В моём детстве, пока ты трахал мою матушку, то включал мне мультфильм, вечно один и тот же – «Дети Дождя». Как же там говорилось... Огонь дарует очищение. Жаль, не тебе.
Гуожи в дорогих парчовых одеждах, а Иноэ валяется в собственной блевотине, какая прелесть. Гуожи поднялся благодаря отцу, однако, отрабатывает свой кусок хлеба на полную катушку, он не нахлебник и не бездельник ничуть. Он каждый грёбанный день заслуживает своё место под солнцем. Как там вещал малыш Рики? Сильные выживают – слабые мрут. И где он неправ, скажите на милость.
Гуожи наблюдает, как завывая от боли и застывшего в глазах кошмара, ублюдок выкорёбывает себе глаз. Гуожи ласково манит его, давая понять, чтобы отдал «трофей». И поджигает выдранное с мясом глазное яблоко зажигалкой, дабы Иноэ чувствовал каждым рецептором, как небольшая пока часть его плоти обращается в пепел. Гуожи смущённо кидает взгляд на взирающего с жестокой усмешкой, отца. До Горо ему ой как далеко. Но ведь в науке разрушать Гуожи всегда был усидчив.
Он вновь обращает почти сладкий взгляд к удручённому Иноэ. Папа затейник, явно вколол ублюдку нечто долгоиграющее из арсенала душки Яхико. В противном случае, Иноэ бы покинул их раньше, чем они предполагают.
-Поверил, что получишь пощаду? Иноэ, ты и прежде был глупцом. Это же почти поэтично, отнять у тебя нечто, что терять больнее рук, ноги и даже очей. Надежду, мой «друг».
Жестокий смех звенит колокольчиком. Гуожи всегда тяготел к фильмам вроде «Судной ночи», правда, там ему казались тривиальными действия героев. И ему была по душе «Тетрадь смерти», где человек вершил судьбы преступников, словно злое божество. Благо, Гуожи не так глуп и хорошо помнит, чем закончились для главного героя игры в Бога Смерти.

 Отправлено: 01.11.23 00:51. Заголовок: Горо гордится сыном...

Горо гордится сыном. С совершенно отвратительной ухмылкой слушает про казнь управляющего Борделем. А ведь это именно казнь. Горо, кстати, это слово обожает, даже обидно, что в Миуру как-то не сильно питают нежность именно к этому слову. Забавно, что родственную душу Горо, можно сказать, нашел в том, кого долгое время не знал и даже не задумывался о ком. Он не раскаивается и не собирается падать ниц и просить простить за упущенные годы, ибо это будет лицемерием. Однако приятно знать, что его кровь точно течет в жилах Гуожи.

Поэтому он едва ли не светится, когда его сын принц благодарит за подарок. Горо хорошим отцом никогда не был. Он никогда даже отцом не был. Но Горо бок о бок с сыном готов к возмездию. Мучить. Убивать. Горо этим наслаждался. Но внутри помещения… они с сыном оба жестоки. Но жестокость Горо одержимая. А у Гуожи такая… собственная. Они оба не выйдут за пределы таких вот комнат, что могут стать их личным секретом или местом встречи. Не очень часто, нет, они же не просто безвольные и бездумные садисты. Гуожи точно нет, не садист. А Горо почему-то хочет оставить эту грань своему принцу сыну, тогда, как у самого она давно могла стереться.

Из чемоданчика он достает тесак. Такое пошлое и простое оружие, но иногда бывает очень полезным.

- Не стоит благодарностей, сынок, - хмыкает Горо, почти мягко обходя скулящего Иноэ, резко схватив его за волосы и заставив поднять голову, у «бедняги» даже что-то в голове затрещало до того резко и с силой дернул Горо, - ты так много говоришь о тех, кто побывал в постели моего сына, что мне кажется, что ты просто тупая ревнивая сучка, которая сама хотела побывать в его постели, поэтому решил отомстить.

Горо зловеще смеется. Вытягивает руку Иноэ, чтобы тесаком отсечь тому палец. Специально не с первого раза с артистичным бормотанием «ой, прости, что это, совсем хватку что ли потерял…». Горо нравится играть с жертвами. Как сейчас он вертит между пальцами отрубленный палец Иноэ, словно фокусник, внимательно наблюдая за тем, как Иноэ пытается найти пощады у Гуожи, и как сын играет с жертвой не хуже самого Горо Миуру.
Иноэ – подарок для Гуожи. И Горо нравится видеть то, как умеет Гуожи блистать на кровавой сцене.

- Наш людоед раньше предпочитал рвать живую плоть зубами, а сейчас, вроде как, на вынужденной диете, - с некоторым сожалением произносит Горо, - поэтому вынужден довольствоваться разделанными тушами. Иноэ, прости, что я к тебе так неуважительно. Туша для людоеда. Впрочем, это будет самый приятный момент твоего конечного пути.

У Гуожи умело играет в хорошего «копа». Ведь теперь Иноэ буквально к нему жмется, ползет, молит булькающими звуками о пощаде и готов поверить во все, что тот ему пообещает. Если Иноэ изначально пытался себе в союзники выбрать Горо, вроде как вещая ему страшную правду о сыне, то сейчас, наоборот, больше верит Гуожи, что для него куда хуже. И этим Горо так же наслаждается. Изощренным коварством сына. Когда чертов Иноэ с воплями вырывает себе глаз.
Интересный факт из мира Гуожи. К такой пытке он сам часто обращаться. И вот это не так больно, как кажется, от этой боли сознание не теряют. Больно осознание, что не увидишь, что это конец. Что еще хуже. Гуожи, словно знает по каким точкам бить. Ну, конечно, он знает. В его глазах кровь за кровь, как у его отца.
А на горящий в руках сына глаз Горо и вовсе смотрит почти с восхищением. Он ни разу не додумался до такой изощренной пытки на глазах у тех, кого пытал. Хотя были те, кого он отпускал без глаза. Когда вина не была такой сильной. Ну однажды там один мальчишка долго смотрел на Эридию, даже вроде как сказал дружку, что на Русалочку она похожа. Не сказал ведь ничего плохого, поэтому лишился просто глаза, да языка. Но жизнь благородный Горо ему сохранил, ибо мальчишка, можно сказать, оценил его вкус.

- Я помогу остановить кровь, Иноэ, - медленно подходит Горо к пленнику, - мой сын слегка увлекся и забыл о манерах, а тут такая рана… пустая глазница, - качает головой, прежде чем загнать палец, который только недавно отсек в ту самую глазницу Иноэ, - так тебе легче?

Почти заботливо интересуется Горо, когда вопли Иноэ отлетают от стен. Услада для ушей Горо. И он так подмигивает сыну.

- Сынок, тебе решать, что делать с твоим подарком, - словно правда говорит о какой-то приставке или украшении, - мы можем сделать еще укол от нашего друга Яхико, или ты можешь просто делать все, что хочешь, и мы вместе сделаем сервировку для Аоши. Он сюда часто спускается и трапезничает. Только подумай, отец и сын сервируют блюдо для семейного пса.

 Отправлено: 15.01.24 03:46. Заголовок: Гуожи, знаете ли, ни..

Гуожи, знаете ли, нисколько не претендует на звание самого мерзкого человечка. Как уже было говорено ранее, по юности лет, Гуожи заполучил должность управляющего грязным способом, однако, слыл не сатрапом, но любимцем своих подопечных, которых с истинным запалом защищал от всякой бесправности. Ведь многие клиенты не гнушались, если им казались старания шлюх недостаточными, переломать им ноги как игрушечным зверькам. Гуожи с мягкой, при том твердокаменной статью, уже тогда не допускал произвола, оставаясь в глазах распутных сотрудниц падшим принцем среди порока. И всё же, они, по большому счёту, не слишком его занимали и виделись ему птичками – однодневками, что поют заливистую трель, дабы после уйти на вечный покой. Он рос в атмосфере грязи да смертей и не питал иллюзий, будто проститутки живут долго и счастливо. Своими подобного рода наблюдениями ему странно совестно делиться со своим добродетельным принцем Эниши, от коего обыденно невозмутимая кровь Гуожи обращается в масло да молочные реки. Но он мог бы с лихвой обсудить сей печальный постулат, скажем, с Чедвиком. Из своей прошлой жизни его Гуожи уважал - и нынче услужливо кланится Чедвику, человеку суровому, вдвое старше него, что застал Гуожи ещё распутным бесправным мальчишкой с растерянными глазами с затаёнными зачатками злобы. Он не насмехался над ним и не считал верхом мужественности пинать детей, словно сброд. Как поступали многие. Определённо, нужно будет предложить ему выпить за упокой матушки. Гуожи отчего-то жаждет помянуть её с тем, кто пусть шапочно, но при жизни её знал.
И всё же…через боль, страдания и тернистый путь к сомнительным тёмным лаврам, Гуожи получил великую награду. Свою семью. Его обожаемого брата, ради коего Гуожи всегда сохранит в сердце крупицы нежной человечности. Жестокого отца, с коим они пронизаны одними жилами. Чудесную в очаровательных капризах сестрицу Мэй и обожаемую младшую принцессу, кою Гуожи никогда бы не позволил себе оскорбить жалостливыми взорами. Он всегда улыбается Юби так, как улыбается взрослой девушке старший брат, готовый бережно поддержать и защитить. А ещё его малышка Шика, невеста с потерянными глазками, не забывающая о фривольном поступке своего Кацу, трусливо не удосужившегося ничего ей объяснить. И всё же…Гуожи чувствует себя почти гармонично в своём новом доме, ставшим родным.
-Право, уважаемый отец. Вы вопиюще хорошо думаете об этом нарциссе. Иноэ настолько влюблён в собственное отражение, что, будь то возможным, полагаю, он был бы счастлив поиметь самого себя.
Гуожи, трогательно вскинув брови будто в неком ироничном умилении, с наслаждением наблюдает за умелыми играми отца с тесаком. И с Иноэ, конечно. Принц-лицедей с упоительной улыбкой воображает, какой сыр-бор подняли бы вчистенькие, псевдо благородные витязи японского криминального сообщества, узрев их с папенькой недостойные глумления над и без того поверженным врагом. Где же, скажите на милость, милосердие трепетного принца к тому, как отчаянно скулит о пощаде и, вероятно, уже уповает на относительно лёгкую смерть, лелея в мечтах, как освобождение? Пошли все эти благодетели. К дьяволу. Тот бы, если осмелиться дать волю фантазии да воображению, был бы не против принять в свои жаркие объятия всех этих нечестивцев. А Гуожи так забавно в броне, сотканной из многоликих масок и оттенков лицемерия, ощущает себя куда честнее всех этих правильных и сердобольных. У него больше нет матери. Нет и не будет. Той единственной, что ласково гладила его по волосам и не журила, стоило Гуожи умыться злыми, а порой кровавыми соплями. Он имеет возможность возвести ей памятник из золота и бриллиантов на месте слёз. Но никогда больше не сможет ощутить её ладони, ставшей ледяной, а после сожранной трупными червями под равнодушной землёй. Его могут сколь угодно призывать к ответу, но а он всегда найдёт в себе достоинство сохранить на лице гримасу улыбки. Никто не посмеет выплюнуть ему, что его мать достойна смерти, а Иноэ – жизни. Нет, он не божество, дабы вершить чужие судьбы. Но Иноэ судьбу его матушки предопределил. Гуожи не видит в нём человека. Только пародию на живое существо, постыдно копошащееся в каше из собственных внутренностей.
Гуожи с задумчивой мечтательностью щурит глаза, ловя фибрами острого слуха, заточенного на позицию извечно осторожного коварного наблюдателя, глумливую речь опасного отца, относительно рациона их семейного очаровательного зверька. Людоед Аоши замечательно вписался бы в оную расправу в качестве безжалостного палача. Он бы разорвал ещё живую плоть Иноэ когтями да зубами, наплевав на визги ужаса. И всё же…этот вопрос Гуожи решает закрыть для себя сам. Раз и навсегда. Как бы не подмывало это ничтожество изрядно помучить и утопить в его крови с тем же запалом, с коим он вожделел утопать в пороке да богатствах. С очевидной закономерностью угодив в приготовленный капкан. Гуожи с невозмутимой заботой трепетно хлопает теряющего сознание ублюдка по щекам. О нет, он так легко не ускользнёт в иное царство. Билет туда ему будет стоить немного дороже. Зато, вероятно, будет доволен сам Харон, что молчаливо перевозит неприкаянные души через бездушную реку Лета.
-Иноэ…не спать. Ай-ай, мы ведь так мило предавались воспоминаниям, разве нет? К примеру, ты помнишь, как в моём детстве ты заставлял читать стишки твоим дружкам с тупой натянутой улыбочкой. И я выполнял, не потому, что боялся тебя, слизняка. А потому, что вся эта клоунада оттягивала момент, как ты заставил бы матушку танцевать в неглиже для тебя и прочих моральных уродов. А знаешь ли ты, что с тех пор я не всегда умею улыбаться искренне, от души? И, когда улыбаюсь, выгляжу немного виноватым.
Красивое лицо одинокого принца искажает гримаса едва уловимого гнева, и он, достав из чудодейственного чемоданчика отца самое тонкое и острое лезвие, резко полосует оным по залитому кровавыми соплями личику Иноэ, создавая ему вечную улыбку до ушей. От его глухих из-за отсутствия выбитых прежде зубов воплей разрывы на щеках становятся ещё задорно выразительнее и трещат по швам словно, дешёвая ткань. Дешёвка, как и сам франт Иноэ. Гуожи приторно улыбается и нежно водит пальцами по его, нанесённым им же, ранам с лицемерной лаской. Так похожий на свою красавицу и такую наивную глупышку мать. Жестокий, словно хитроумный монстр-отец с тем, кто порождает в его сердце ненавистный яд.
-Что не так, достопочтенный Иноэ? Неужто тебе страшно. Я выгляжу виноватым сейчас?
Гуожи напевает себе под нос жизнеутверждающую песенку про светлое будущее, кое светит кому угодно, кто не Иноэ, попутно, к слову, без намёка на ожидаемое от мнимого неженки отвращения, словно искусный мастер, вырезав второй глаз паршивцу и вставив ему в рот так, чтобы раны не сошлись и сардоническая ухмылочка оставалась на месте. Горо, разумеется, также не отстаёт в своих изысканиях, если не сказать, праведно задает блудному сыну тон, и уже вскоре Иноэ в последней агонии бездумно ползёт на ощупь, барахтаясь в ошмётках собственных внутренностях, лишь бы убраться от них хоть куда-нибудь. Это жалкие движение создаёт для него глупую иллюзию жизни. Бедный, тупой землемер. Он ползет к лестнице и Гуожи, как можно более внушительно шурша женственным подолом перепачканного бардовым цветом одеяния, вкрадчиво подкрадывается к нему и, пожелав счастливого пути в преисподнюю, толкает его прочь по винтовой лестнице, ведущей в темницы. Полумёртвое тело рухает вниз с отвратительным хищным треском – и вот Иноэ уже напоминает причудливую тень былого великолепия, в виде груды безмолвного мяса, переломавшего себе все кости в ходе трогательного спуска вниз.
-Жаль, отец, у нас осталось не так уж много вариантов для сервировки. Однако, внутреннее чутьё подсказывает – наш людоед не останется в обиде.
Лукаво подмигивает Гуожи, кажется, впервые после ужасного происшествия с самоубийством той, что произвела его на свет и столь жестокосердечно покинула, сумел вдохнуть полной грудью. У него слегка открылась та, не проходящая рана, после пылкой битвы с возлюбленным братом плечом к плечу. Кажется, Горо был прав. И Гуожи ощущает, что эта рана затянется рано или поздно. Он, правда, толком не знает, имеет ли в виду шрамы на плоти или на сердце, что подлатать куда тяжелее. Но он справится и с этой ношей, всерьёз задевшей за живое. Зато точно знает другое – для их сугубо джентльменских посиделок в другой раз подыскать подходящего «собеседника» для приглашения разбавить их интеллигентное общество наступит его черёд. Отчего бы не ответить ставшему единственным родителю заботой на заботу и не предоставить некий раздражитель к их изощренным услугам.
А этим вечером милый жестокий принц впервые задремлет спокойно. Впервые после затяжной болезни не вынуждая чудодейственного, целительного Эниши переживать о его здоровье. Впервые, наплевав на давно размытые меж ними рамки проклятой морали и приличий, Гуожи жадно вопьётся в эти желанные пухлые губы и устремится языком в самую глубь сводящего его с ума от вожделения рта, дабы расслабленно порочно исследовать его самые потаённые и интимные уголки.

 Отправлено: 16.01.24 01:53. Заголовок: - Поиметь самого себ..

- Поиметь самого себя? – вскидывает брови Горо в таком притворном удивлении, словно ему сейчас просто сын открыл какой-то невероятно интересный исторический факт, - так это легко устроить.

Горо весело подмигивает сыну, он сам бы сейчас с легкостью отрезал вялый член Иноэ, да глумливо запихал бы его ему в анус. Вполне логичное завершение сексуальной жизни Иноэ, которой тот так гордился.
Однако, сегодня, вечер Гуожи, причем в мыслях Горо это даже почти до чертиков какой сентиментальный момент. Свой откровенный садизм Горо никогда не считал пороком, напротив, он помогал ему задорно и интересно жить. Его даже можно назвать счастливым человеком. О его лицемерии и лицедейском изображении «хорошего» Миуру прекрасно знает сам клан, но Кенджи, например, только отмахивается. Ну садист и садист, нравится играться с жертвами, пусть играется. Однако сам Кенджи никогда не «игрался» вместе с Горо. Хотя когда-то Горо великодушно приглашал кузена на свои небольшие и камерные вип вечеринки с кишками и вырванными почками. Кузен, конечно, отказывался, а потом говорил, что его подташнивает, как после своих «вечеринок» уже чистенький Горо целует нежные руки тетушки, нахваливая ее домашние пирожки. Он на кусочки мог разделать тех, кто коснулся Эридии, а потом так же на кусочки разделывал мясо на семейном ужине, нахваливая его мягкость.

Но иногда Горо вот так сентиментально не хватало того, кто мог бы его маленькие развлечения разделил. Как иногда ему хотелось ото всего отдохнуть и он напивался с Хайденом, потому что тот вообще не понимал иерархию кланов, а иногда и вовсе шутил, что Горо это все придумал. Настолько Хайдену было насрать на все, что происходило в кланах. И Горо это ценил. Можно было не улыбаться лицемерно.
Но так же иногда Горо хотелось и коллективного садизма, можно так сказать. Но он никогда даже не мог подумать, что союзника он найдет в лице своего сына, с которым изначально даже отношения были такими же лицемерными, как улыбка на лице Горо, когда он на приемах изображает миротворца клана Миуру, качая головой в ответ на какие-то жалобы, например.

Он просто наслаждается «разговором» Гуожи и того, что постепенно остается от некогда весьма привлекательного и холеного засранца Иноэ. Забавно смотреть, как тот, кто пылинки сдувал со своего пиджака еще сегодня с утра, сейчас вдруг кишок не досчитался, да глаз.
С уважением Горо остается слегка в стороне, когда сын оставляет ужин людоеда с улыбкой на лице, с глазом во рту, как гребаная свинья с яблоком. Пес и любитель человечины, должно быть, будет невероятно рад. Горо присоединяется к сыну, превращая Иноэ в еле дышащее кровавое месиво. Кстати, стоит поблагодарить Яхико, потому что его чудо зелье почти не уступает зельям от Ито, на которые так нацеливался Горо, получив отказ. Но Яхико постарался на славу. Ибо любой на месте Иноэ уже отдал бы душу Дьяволу или во что там несчастный верил. А до сих пор держится. Не испускает дух. Даже, когда Гуожи сталкивает того с лестницы. Натренированный на такие вещи и зрелища взгляд Горо все же улавливает, что подонок слабо, рвано, через раз, но все еще дышит.

Горо чинно вместе с сыном спускается к жертве, не забыв прихватить с собой шприц с лекарством от Яхико. Он присаживается рядом с весьма неприятным чем-то, что когда-то было человеком. Горо все же находит вену, вводит туда препарат.

- Нашему каннибалу нельзя питаться живыми людьми, только падалью, - встает рядом с сыном, рассматривая с гордостью их общую «работу», - однако пусть его ужин еще какое-то время немного поживет. Говорят, что Аоши сразу начинает объедать лицо. Пусть это будет последним подарком нашему дорогому Иноэ. Смерть от клыков людоеда. И людоеду подарок. Ему нравится, когда ужин дышит.

Горо понимает, что были бы глаза у Иноэ на месте, то в них можно было бы прочесть и ужас и мольбу. Сейчас уже он молится о том, чтобы его просто добили, но Горо далеко не так прост. Он дал сыну сегодня быть главным, можно сказать, сам оставался по большей части в стороне, понимая, что эта месть – не его. Это подарок. Только вот не удержался от того, чтобы не сделать этот последний жест, продлив мучения Иноэ. Тот заслужил. Пусть Горо не всегда справедлив. Но «ужин Аоши» сделал больно сыну Горо. И отчего-то эта простая мысль Горо беспокоит и даже злит.

Они расходятся с сыном, весьма удовлетворенные, но не обсуждающие то, что произошло. Горо лишь желает Аоши приятного аппетита, а сам отправляется к себе, где трахнет свою жену прямо в окровавленном пиджаке.