Отправлено: 30.08.23 01:13. Заголовок: Дом Ирия и Химари Сейко

 Отправлено: 30.08.23 01:56. Заголовок: Его день прошел прод..

Его день прошел продуктивно. Все, что связано с семьей, для Ирии – продуктивно. Он точно не пример для подражания, в жизни делал много дерьма, но человек – семейный. Он давно знает, что любой бизнес, любая карьера, любые достижения – ничто без семьи. Он – скотина, но ценность семейным ужинам знает.
Дружбы в его жизни нет. Только парни из его банды, но он не стремится с ними дружить, понимая, что все может оборваться в любой момент. Друзья предавали, а вот семья будет рядом.

Ирия провел время с Доумой, которому устроил понимание мироздания. Младшего Ирия наказывает с особым смаком. Доума – перспективный, но Ирия жесток. К брату он относится твердо. Доума вынужден быть под своим братом, слушать Ирию, вынужден играть по правилам старшего брата. Ирия брата не отпустит. Он упустил Накаму. Упустил свое сокровище. Доуму он никому не отдаст. Звучит красиво, но это для Доумы больше наказание. Такая привязанность старшего брата. Ирия не допустит свою же собственную ошибку – доверие. Он доверял сестре, он упустил тот момент, когда стало поздно. С особым смаком сейчас он «отыгрывается» на брате. Доуме не повезло. Ирия тут точно не потеряет бдительность. За Доумой он следит маниакально. Доума буквально получает за каждый свой прокол. Хуже ментора, чем Ирия для Доумы было бы сложно найти. А ведь это родной брат.

Так же Ирия, конечно, пообщался и с Накамой. Свою любимую сестру он просто обожает. Бриллиант его жизни, каким строгим он бы ни был по отношению к Накаме. Накама живет своей жизнью. Это его бесит. Ирия с ней постоянно ругается, пусть Накама его сокровище и его любимая сестренка. Он так хочет ее оберегать. Его так бесит, что ей защита старшего брата уже не нужна. Что он с ней ссорится, он говорит гадости о Такаюки, а Накама встает на защиту своего партнера. Иногда Ирия даже может неосторожным словом задеть саму Накаму, о чем потом жалеет, конечно. Но Накама прощает. Как сегодня. Он навестил сестру, вновь завел свою историю о том, что ей бы просто вернуться под его крыло, оставить своего бандита, просто позволить Ирии о ней заботиться. Накама мягко остановила этот его поток, сказав, что ее все устраивает рядом с Такаюки, что Ирия остается ее любимым братом, но… ничего не успела она поведать. Ирия сорвался. Накричал на любимую сестру. Хлопнул дверью, взбесился.
Да он потом позвонил, извинился. Отправил ей тут же ее любимые цветы и конфеты. Накама со вздохом сказала, что не злится. Она его прощает. Постоянно прощает. А Ирия считает, что он так же постоянно прощает сестру за то, что она отошла от семьи, создала что-то свое.

У них с Химари все было хорошо. Ирия – идеальный муж для принцессы, пока не взбешен.
А сегодня взбесился. Взбесился из-за ссоры с сестрой. Взбесился, что Доума показался ему слишком изнеженным. Взбесился, что продуктивный день закончился не так, как ему хотелось. Взбесился, что поставки, которые отслеживали его ребята, сорвались, теперь ему надо будет вновь решать вопросы.
Домой он пришел взбешенным.

И вот человек, что носит Химари на руках, задаривает ее подарками, целует каждую родинку на теле, опасно приближается к ней, что просто читает книгу. Она такая уютная в этом вязаном платье. Он вырывает из ее рук книгу, швыряет небрежно и остервенело в сторону. Она всегда вынуждена мириться с его вспышками гнева. Она всегда принимает основной удар на себя.
Химари выглядит напуганной. Он сам на периферии своего сознания понимает, что у них давно не было тех эпизодов, когда он причинял ей боль, а потом ползал на коленях, извиняясь. Это было их маленькой победой, которую он готовился разбить в пух и прах. Не сознательно.

Но он же всегда любящий, заботливый, даже нежный. Он в нее влюбился, он ее отобрал у ее семьи. Она с его правилами согласилась. Стала его. Поэтому…
Если он взбешен, то его супруга, его семья, становится его «отдушиной». В весьма плохом смысле.

Она напугана. Его это лишь больше заводит и будоражит. Он тот человек, что вчера одарил ее подарками, нежничал, ее ласкал и шептал, как любит. сейчас же он он зверь и скотина.

- Раздевайся, - рычит, - или просто подними свою юбку, я просто хочу тебя трахнуть, у меня был плохой день.

Он надвигается на нее. Засранец. Лютый, дикий.

- Детка. Давай же. Утешь меня. Сейчас же.

 Отправлено: 18.10.23 01:12. Заголовок: Химари умиротворённо..

Химари умиротворённо протирает стопку изысканных фарфоровых тарелок, начищенных до скрипа, благо не зубов – накрахмаленным полотенцем, довольная творящихся в их доме созданным её руками уютом. Ей ужасно нравится их с Ирией патриархальный уклад, где он привёл её в свою «пещеру», как истинный мужчина, позаботившийся о потребностях семейства – а она, с запалом ласковой и обычно послушной ему хранительницы очага с удовольствием наводила здесь порядок и обустраивала их зону комфорта. Правда, такая милая элегантная Хими только с брутальным Ирией и любимой подругой – Оби. Только от неё она с искренней статью готова выслушать колкости, мол, ты что, малышка, решила записаться в ряды «Отчаянных домохозяек». А вот, к примеру, матушкой, Химари категорично не намерена обсуждать столь душевно интимные вещи. Лишь с Оби, они настоящие подруги. Доверяющие друг другу те секреты, что не доверили бы даже самим себе. Крепкие девочки.
Ближе к вечеру, перестав порхать по дому, Химари, в ожидании возвращения мужа, позволяет себе прилечь с книжкой в руках, погружаясь в мир героев китайских новеллы, от коих хмыкал её муж, не понимая её детского увлечения, но трогательно не скупящийся скупать книги тоннами. А она обожает с утра сама аккуратно и заботливо завязывать ему ненавистный галстук, порой необходимый для деловых встреч. Химари ненавидит готовить, а для него парадоксально нравится стараться. Она и правда девочка-парадокс. Что не смотрела в сторону правильных, чрезмерно обходительных ухажёров, согласных целовать песок под её ногами. А с горящими глазами подыграла на тот момент незнакомцу, коего видела впервые в жизни. А он заявил её родителям – эта девочка моя, и вы мне мою малышку отдадите. Он сказал, у них любовь и чинил им угрозы. А она не испугалась. И, в ответ на изумлённые расспросы, как завороженная, выпалила – так и есть, они пара, и она отправится с ним куда угодно.
Отчего-то особенно возбуждало, что они едва сказали друг другу пару слов, а он потащил её в ювелирный и купил колечко на безымянный палец. А потом сводил с ума ласковыми и горячими прикосновениями, пока был благостен. И доводил до слёз и нервной истерики, когда благостным не был, одержимо наматывая её локоны на кулак с такой силой, словно желал снять скальп. А она закипала, пугалась и ужасно текла, как дешёвая шлюшка, пока он вдалбливал стальной кол в её умирающую от влаги нежность.
Ирия возвращается домой. Она с порога фибрами домашней кошечки ощущает исходящие от него лучи гнева. Она вжимается в кровать, напряжённо сжимая пальцами многострадальную книгу, а буквы расплываются и не складываются в читабельные фразы, до того нервничает. Он же ведёт себя неудержимо и остервенело, словно сильно напился. И, казалось бы, наивная принцесса должна бы руки при виде пьяного супруга драматично заломить, но как раз её ничуть бы не смутили такие происшествия. Химари не циркулярная пила, и, если бы супруг явился сильно подшофе, она бы, при всей утончённости, проявила женскую мудрость – прежде накормить, напоить, приласкать, а после уж осторожно подходить с расспросами, коли бы оные терзали её разум. Даже если бы он к чертям палил по стенам в доме – благо, не по головам соседей, уже недурственно. Хи – не истеричка и не трусливая клуша. И всё же…нынче, видя столь знакомый, взбешённый взгляд мужа, по её коже невольно проходят мурашки. Благо, ей известно, что последует за этим взором озверевшего коршуна, жаждущего разрывать на куски её нежную плоть.
К слову – Ирия вполне трезв. Дело, разумеется, в очередных конфликтах со стремящимся то угодить, то бунтовать, Доумой и, уж конечно, в словесных баталиях с неизменной любимицей – Накамой. Принцесса Хими честно безмерно благодарна его сестре за то, как та ведёт себя достойно. Ведь могла бы включить женские капризы и вести себя столь же ревностно, как вёл себя Ирия по отношению к её роману с Такаюки. Однако, Накама мягко отступила на второй план, едва старший брат связал себя узами брата. При том, всегда была и остаётся желанным гостем в их особняке. Так что Хими и сама на себя злилась за то, как порой её уязвляла настолько маниакальная привязанность Ирии к младшей. Она всё понимала, но иногда ей мерещилось, словно та важнее для него, чем она. И, в такие моменты, видят все небожители и черти, ей отнюдь не как принцессе жаждалось чем-нибудь в его бедовую голову запулить. Уж лучше бы он многократно выпил, чем столь крепко страдал по выкрутасам своей непоседы сестры. С другой стороны…Хими уже начала привыкать, каким именно варварским образом он выбивал из неё дурь и ревность. И, к собственному стыду, начинала смаковать его злость у себя прямо...внутри.
Пусть Химари росла подле весьма правильного, если не сказать, скучного отца, который позволял себе выпить только по праздникам пару бокалов – она никогда не мечтала о столь же послушном муженьке. Она бы со всей ей нежной, холёной улыбкой аристократичной малышки мигом бы загнала под каблук столь услужливого джентльмена. Причём, сама того не желая и уж точно не сумела бы воспринимать подобного представителя сильного пола как лидера в семье, коему она не посмела бы прекословить. Поэтому, какие бы миролюбивый папа прежде не предпринимал робкие попытки познакомить Химари с такими же славными сыновьями своих друзей, она оставалась холодна, подчёркнуто вежлива и язвительна ровно в той мере, что позволяло её воспитание. Стоило же на том судьбоносном приёме показаться лютому мужлану Ирие, с серьёзным, мрачным взглядом и яростными повадками, она пропала в тот же миг.
-Кажется, любимый, немного перепутал. Ты пришёл домой, а не в бордель. И я – твоя жена, а не шлюха.
Ей бы привычно попридержать рвущуюся наружу обиду. Ей бы проявить мудрость, хоть снова дело в его вечно бунтующей сестре, к коей, будь сознание принцессы Хими чуть более порочным, она бы, о развратный ужас, ревновала собственного мужа. До того он пёкся об оной, словно той в его глазах было вечно пять лет. Невзирая на досаду по этому поводу и постоянные, неустанные попытки мягко примирить супруга с обожаемой Накамой, иногда Химари срывается. Как сегодня. Словно назло, в самый неподходящий момент. Будь Ирия «в духе», мог бы просто рявкнуть, поставив на место. Но сейчас он смотрит хищно, плотоядно. И глаза всё больше наливаются кровью и яростью.
-Прости… я не хотела дерзить. Даже не стану искать себе оправданий. Я не сумела сдержать свой глупый язык и заслуживаю кары.
Она с ласковой статью упирает ладошки в его широкие плечи, когда он вдавливает её хрупкое тело в спинку кровати. Хими не пытается сопротивляться и тем самым положение фатально усугубить. Она тяжело дышит, испуганно облизнув пересохшие губы и не смея прикрываться маленькой ложью, из серии «ах, у меня болела голова». Он наблюдательно ведает лучше неё, когда ей бывает плохо, а когда лукавит. Не говоря уже о том, что нынче жалкие «оправдания» не остановят его ярость.
Ирия мрачно нависает, и она прекрасно знает его нрав – пытаться улизнуть, поджав уши, не стоит, да поздно. И, если он отвесит тяжёлую оплеуху, она лишь надеется найти в себе силы позорно не расплакаться. В Химари есть стать, есть мягкая горделивость. Только вот, когда её муж пребывает в и без того взвинченном состоянии, не стоит дразнить или тем паче перечить. Свою ошибку она осознаёт сразу. Лихорадочно стремясь поправить положение, «убаюкать» его зверя, успокоить. Только, лучше бы Химари изначально промолчать.
-Извини... Мне не следовало вести себя…опрометчиво. Пожалуйста, дай мне возможность исправить своё непозволительное поведение.
Тихо шелестит, прикрывая глаза и сознавая – вот сейчас, его сильные пальцы грозной хваткой сомкнутся на её нежной шейке. Химари виновата, она не уняла его гнев, а распалила сильнее. И хорошо знает, как в таких случаях муж утоляет свой пыл. Она же… в своей опрометчивости повинна сама. И искренне готова нести ответственность за нечаянные, сорвавшиеся с губ, слова. Ей следовало подчиняться его пожеланиям и молчать. И сейчас, нежно и напугано поглаживая мужа по плечами, по шее, силясь удержать его от стремления проломить ей голову кулаком а, она смотрит виновато, с нежным первобытным страхом, затаившимся в глубине зрачков. Смутно подозревая – её сладкий страх ещё сильнее заводит его возбуждённое злостью сознание. Желанием крушить её, подчинять, поработить и ломать. Безумство, но, втайне, в душе, она безбожно возбуждается, когда он с ней ведёт себя, будто с девицей из публичных домов, властно и грязно.

 Отправлено: 18.10.23 03:24. Заголовок: - Моя жена и есть мо..

- Моя жена и есть моя шлюха, - хрипит он в нежное ушко своей горделивой жене, - только моя, только мне принадлежащая. Хочешь с этим поспорить? Сейчас…?

Ирия обожает Химари, он ее боготворит. Она стала ему нужна с того самого момента, как просто ее увидел. Он тогда уже решил, что Химари должна принадлежать ему. Ее семью обмануть оказалось не так сложно. Но, если бы было сложно, то Ирия придумал бы весьма изощренные методы получить себе Химари. Он был готов и к тому, чтобы придумать иные методы ее получить. Он ее выбрал. Он бы получил ее в любом случае. Она для него та, за которую он боролся бы, которую получил бы для себя в любом случае. Химари не просто ему понравилась, но он сразу счел, что она – его. Дело не в симпатии, а в том, что Ирия выбрал себе свою судьбу, да. В этих нежных глазках, да шелклвых волосах.

Такой он Ирия, а его сестра Накама такая же, как ее брат. Накама верит в выбор, что нервирует Ирию. Ибо Ирию нервирует выбор Накамы. Но Наками придерживается своего выбора, она его отстраивает, пусть и ругаются они с Ирией по этому поводу. Возможно, будут ругаться всегда. И всегда друг друга обожать. Ибо Накама для Ирии это его сердечко, даже его отражение. Похожие, упрямые.

А Доума… он другой, его надо учить. Ему надо рассказать, как надо. Доуму Ирия оберегает и даже третирует, учит какой-то жизни, старается привить свои правила. Доуму надо воспитать. Доума – младший, которого хочется защитить ото всего мира.

Только вот и сестра и брат показывают Ирие, что Ирия никчёмный брат, что выводит его из себя, что заставляет его быть бешеным и срываться на своей нежной жене. Потому что она самая близкая, самая вкусная. На ней он срывается. Но с ней и ложится спать. Которой он шепчет о том, что любовь бывает такой сложной, такой, что боль есть часть сильной любви.

И она это ошибочно принимает за истину и за догму, как многие. А Ирия понимает, что иногда ему просто рвет голову. И он себя просто не может контролировать. С ним такое дерьмо случается не так часто. Обычно он отличный муж, что свою избранную жену старается сделать самой счастливой. Дарит подарки, готовит завтраки. Носит на руках в постель, где занимается с ней самым нежным сексом, что, возможно, ей даже не нравится.

Он уже ощущает, как после вспышки будет ползать на коленях перед Химари. Но это потом. Он свою жену балует, на руках носит, обожает, считает лучшей на свете. Лучше его любимой принцессы никого нет.

Сейчас же он закипает. Его жена, его прелестная супруга выводит его из себя своей дерзостью. Он ведет себя ужасно, да. Но Ирия принимает решения. Его жена, его принцесса, его любовь его отталкивает, смотрит на него волчонком и вовсе не собирается его ублажать. А он поставил ее перед тем фактом, что она должна ублажить, подставиться и быть податливой женой. Глаза его вспыхивают. Он хватает Химари за тонкую талию, крепко ее стискивая, вдавливая в постель. Уже понятно и логично, что Ирия возьмет свою девочку, как захочет. Пусть она до конца не понимает.

- Нет, - хрипит он в ее губы, - ты хотела дерзить, ты специально меня провоцировала, - надкусывает он ее нижнюю губку до крови.

Ирия свою жену любит, обожает, балует, она живет, как истинная принцесса. Ради Химари Ирия готов пойти на что угодно. Свою лапушку он балует, задаривает подарками, всеми силами готов сделать ее самой счастливой. При этом Ирия ожидает от нее покорности. Это на подсознательном уровне. Ирия и Химари пара, что может быть прекрасной. Но сталкиваются с тем, что у нее есть гордость, а он весьма невменяем.

Ирия трется об нее, вдавливает ее в постель. Прямо притирает свою любимую жену, как ему нравится быть с ней рьяно и тесно.

- Тебе не следовало, - засасывает он ее нежные губы, - ты решила пойти против меня? – задает вопрос.

Ирия свою Химари обожает. Она – его нежное создание, любовь, которую Ирия всегда будет оберегать.

- Я сказал тебе раздеться, - твердо продолжает Ирия, придерживаясь своих желаний, - под моими глазами разденься, принцесса. До самого конца. Покажись мне.

 Отправлено: 08.12.23 00:33. Заголовок: Хочу, чтобы история ..

Хочу, чтобы история нашей любви бегала по дому. ©

Её щёчки принцессы не стыдливо, но горделиво вспыхивают всеми цветами алого, когда он зовёт её своей шлюхой. Химари, смутившись, не находит, что ответить, ибо не желает ещё больше разозлить мужа дерзостью. При том, положа руку на сердце, она давно привыкла к диким порывам своего обычно обходительного и ласкового Ирии грубо скрутить её со всеми вытекающими последствиями, как то синяки на запястьях и кровоподтёки на нежных бёдрах. Химари не из тех, кто станет рвать на себе волосы и, завывая, швырять в него посудой за то, как он её обидел или причинил физический вред. Она скорее, на другой день, ласково наполнит его тарелку излюбленным крем-супом её фирменного приготовления и заботливо обнимет, попросив не заниматься самобичеванием и не стремиться приносить ей извинения. Наверное, она ведёт себя глупо. От подобной вседозволенности Ирия распоясывается на глазах. А Химари всегда тихо даёт мужу зеленый свет поступать так, как он считает нужным, выбирая за них обоих. Она может капризничать как истинная принцесса из сказки, но всегда на его стороне и за ним по пятам, как прилепленная трепетная спутница. Хими верит, их судьбы связаны красной нитью.
Он рычит ей в губки, пригвоздив к кровати своим телом и втирая её в простыни даже сквозь одежду ощутимым яростным возбуждением. Химари, ощущая как кровь приливает разом ко всем её венам, не сдерживает сорвавшегося с губ просительного стона, в ответ на его бесцеремонные действия. Она и сама столь же бесстыдно трётся о него всем телом. Он же в приказном тоне повторяет своё требование, слегка подавшись назад, тем самым давая ей небольшой простор для подчинения его указаниям.
-Я пойду против кого угодно. Но никогда – против тебя.
Щебечет, сладко облизнув его ушко и чувственно проникнув внутрь лукавым язычком. Изящно поднявшись с кровати, она, соблазнительно покачивая бёдрами и плавно двигаясь в такт какой-то одной ей слышимой музыке, неторопливо, распаляя его ещё больше, сначала понемногу, сохраняя тайну, задирает низ своего уютного, однако плотно обтягивающего ладную фигурку вязаного платья. Затем, призывно прогибаясь назад словно коварная невинно убиенная серена, завлекающая путника в свои речные сети, освобождает себя от одежды, как и от белья. На ней порочно остаются лишь кружевные строгие высокие чулочки и обручальное кольцо, которое она ни при каких обстоятельствах не снимает, считая своим сокровищем и вечной памятью об их главном дне. Хими вкрадчивой, танцующей поступью, обходит Ирию, дразняще проводя по его спине коготочками и, оказавшись перед ним, набрасывает на его шею шерстяной пояс от платья, ласково притянув к своей груди и завязав ему глаза.
Ей хочется, чтобы он всецело сконцентрировался на ощущениях, не отвлекаясь на «картинку», когда сладострастно опускается на колени и принимается ласкать его член ротиком, помогая себе проворными пальчиками. Химари в постели – его порочная принцесса, что прекрасно умеет чувствовать своего мужа и ту грань, когда он окажется почти на пике возбуждения внутри её нежной слизистой рта, при том, пока не окончит процесс, если, как сегодня, ей бы хотелось того самого окончания в её более традиционное местечко….Благо на то имелась особенная для них причина. Забравшись на люто налившийся кровью колом стоящий орган, так, чтобы тот упирался в самый вход её страждущего местечка, она, обняв Ирию со всей нежностью и желанием любящей женщины, вновь обдаёт ухо жаром разгорячённого, сбившегося дыхания. Её ужасно заводит, то, насколько в этот момент он заведён, а она ощущает пульсацию члена, захватив его в узкий, горячо подрагивающий плен меж своих ножек. Он, вероятно, удивлён, раз она привычно нервозно и взволнованно не просит его не забывать о предохранении.
-Любимый…я обещала дать знать, когда почувствую готовность вернуться к нашим попыткам... Знаешь, приснился молодой мужчина, твоя копия, с немного иными чертами. Я испытала странное чувство и не могла понять, пока он не позвал…мама. Тогда проснулась.
Несколько лет назад у Химари случилась замершая беременность, по счастью, на небольшом сроке, но та я ситуация тяжело ударила ей по нервам. На Ирию и вовсе смотреть было больно и, надо отдать Химари должное, она имела полное право ныть, тоннами поглощать шоколадные конфеты, рыдать и жалеть себя, бесполезно размазывая тушь по заплаканым щекам, а она нашла в себе силы собрать волю в кулак. Она сама поддержала своего сильного мужа, что в тот момент ощутил себя слабым. И она ему показала, на неё он может положиться. И всё-таки, с тех пор Химари болезненно воспринимала перманентно возобновляющие разговоры Ирии о пополнении в их семействе. Она старалась непринуждённо перевести тему в иное русло, он же мрачновато вздыхал, мол, скажешь, когда придешь в себя, малышка. А она виновато кусала губы. Принимая, если он не сдерживался и на неё психовал. Она согласна была замазывать синяки да ссадины на своём теле с запалом заправского гримёра, и никогда не винила Ирию в тех всплесках злости, в коих он сам себя корил куда больше, чем кто-либо.
-Мой самый любимый в мире мужчина. Ты прав. Есть единственное, чего нам не хватает для полного счастья. Нашего ребенка. Я мечтаю родить тебе малыша, просто боюсь.... У нас ведь получится, правда?
Многие, кто знал их семью весьма поверхностно, к примеру, деловые партнёры Ирии, порой бестактно давались диву, мол, отчего у столь образцово-показательной пары нет детишек. От любых глупых шуток на эту тему Ирия мог знатно взбеситься да проломить голову любопытным. Правда, Химари силилась своевременно уловить всплеск бури. Если Накама с хищным запалом наслаждалась собственническими психозами Такаюки, то Химари предпочитала мягко удерживать рвущийся наружу гнев своего мужа в узде. Она не желала доказательств любви в виде отрубленных голов на их прикроватной тумбочке. Они ни раз вполне беззлобно спорили с Наками. Та парировала, мол, у Химари доказательство имеется и без того. В виде свидетельства о браке. Химари сложно понять сестру Ирии. Ведь сама же Накама раздражалась от попыток Ирии наставить «блудную» сестру на официальный путь в любовных делах, неизменно отмахиваясь, что дурацкой сопливой идеей создания семьи перегорела, и вроде как ей уже вся эта суета ни черта не нужна.
Как бы то ни было, тема детей была тем, в чём Ирия и Химари идеально сходились и друг друга понимали, впрочем, даже тут имелись подводные камни. К примеру, оба маниакально жаждали мальчика. Сына. Ирия, вероятно, желая передать тому опыт, воспитать на свой лад и в будущем разделить со своей маленькой копией чисто мужицкие развлечения – что до ужаса умиляло и воодушевляло Хими на подвиги на ниве их потенциального родительства. Она же честно ласково щёлкала любимого мужа по носу и доверительно мурлыкала на ушко, что, родись у них дочка, она, конечно, обожала бы малышку, но, откровенно говоря, не хотела бы делить его ещё с одной важной женщиной. На век ревнивой принцессы хватает и его сестры.

 Отправлено: 08.12.23 02:31. Заголовок: - Тебе против и нель..

- Тебе против и нельзя, - скалится Ирия.

Ирия – идеальный муж. Серьезно, если убрать то, как он получил в жены прелестную принцессу, то мужем для нее он стал идеальным. В моменты, пока они просто живут свою жизнь. Ирия ее балует, как может. Их дом завален ее любимыми чипсами, а однажды он порезал какого-то помощника, что осмелился спросить, зачем вообще так много в доме такой дешевки как чипсы с одним и тем же вкусом. Ответ у него всегда один. Потому что чипсы любит Химари. Неважно, ест она их или нет. Но ему важно, чтобы все, что она любит, было для нее в доступности. Он скупит ей все, на что она посмотрела в магазине. Ее любовь он не покупает, покупки это просто очередная возможность увидеть ее нежную улыбку. Она принцесса, за подарки не благодарит, просто улыбается. И Ирия никогда не стал бы пытаться купить ее расположение. Потому что вечером заласкает, нальет ей лучшего вина или сока, и будет шептать горячно как любит, совершенно честно и искренне. Он даже легко оплатит ей лучший отель в городе, чтобы она там провела девичник со своей подружкой, просто ему нужно знать, где она, с кем и за всем следить. Но он не против ее встреч с подругой, если у них все хорошо, если он все контролирует и оплачивает, а потом его принцесса радуется, вернувшись домой. Если оплатит отель Химари и ее подружке и узнает, что они, к примеру, не просто фильмы смотрели, а куда-то ушли… он оплатит весь алкоголь, всю еду, при условии, что его Химари просто проведет время с подругой в номере отеля, пообщается, они посмотрят фильмы, выпьют, а потом Ирия свою принцессу заберет. Не надо его винить, что на ее тупую подружку ему плевать.

Но в Ирии есть и монстр. Который просыпается, когда что-то идет не так, как он желает. И это сначала на себе познала Накама, будучи его самой любимой сестренкой, что он холил, лелеял, защищал, а потом стал буквально терроризировать, когда она сошлась с подонком Такаюки, что в жены ее даже не брал. Ирия бы костьми лег против этого брака, и презирал Такаюки, в общем, за его существование. Ирию бесит и то, что он прекрасно видит, что Такаюки за Накаму сам свою голову положит и кого угодно положит. Ирие непонятно, как отношения его замечательной сестры, традиционной, семейной, вообще могут существовать с этим варваром. И тогда в нем просыпается монстр, что может и Накаму обидеть, а потом извиняться, когда возвращается Ирия – хороший муж и брат. Доуме достается и то и другое.

Химари завязывает ему глаза, а он рычит, точно не из тех, кто легко дает вести женщине. Он всегда ведет сам. Однако ее нежные губы и язык на его члене напрочь вышибают из него какие-то попытки сопротивляться. Он не врывается в ее горло, просто позволяет ей вести, потому что понимает, что потом уж точно «отыграется». И, когда она насаживается на его член, он тут же готов ей это доказать, сорвав импровизированную повязку, и схватив ее цепкими пальцами за белоснежные нежные бедра. У него весь разум затуманен. Он просто хватает ее за бедра, а сам свои вскидывает так, чтобы с гулким стоном войти в желанное тело до упора.

И слова, что она шепчет ему на ухо, не сразу доходят до его затуманенного похотью и страстью разума. Он даже вдруг перестает вбиваться в ее податливое лоно, просто задержав руки на бедрах, удерживая Химари. Ловя взглядом потемневшим черты ее прекрасного лица. Замирает от ее слов.

Ирия помешан на семье, ему так же хочется и ребенка. не от помешанности, но больше от того, что хочется детей именно с Химари. Тут он почти понял Такаюки, что сказал ему, что хотеть детей от своей женщины не значит желать брака. Что и ребенка можно родить от кого угодно, если хочешь просто ребенка. и жениться можно на ком угодно, если просто хочешь брака. Главное быть со своей женщиной. Ирия все равно взбесился на Такаюки.
Но. Ирия бы хотел детей от Химари, даже если бы меж ними брака пока не случилось. И не отказался бы от нее, если бы была невозможность брака. И, если бы она после той их трагедии не смогла бы иметь детей.

Но она готова. А Ирия готов пробовать, пока ее здоровье будет позволять. Он от слов ее замирает, потому что ему казалось, что та трагедия заставит ее закрыться и дольше терпеть и закрываться. И в этом плане, забавно, Ирия, давить не собирался. Он мог ее грязно насиловать, даже влеплять принцессе пощечины. Но он стал бы кончать в нее, чтобы потом их чадо было пропитано болью и сопротивлением.

- Ты... серьезно? - хрипит он, мягко поднимая бедра, врываясь в нее, - будет... малыш... - мутнеет разум от ее жара и узости.

А она готова.

- Не получится сегодня, значит получится завтра, - теперь уж он вскидывает бедра, резко ее трахая, быстро, с хрипами, выбивая из нее стоны, - у нас будет наш малыш, принцесса, и я тебя люблю.

Он что-то шепчет, в нее кончая. Сегодня Химари сумела усмирить монстра, который мог бы сделать ей больно. А монстр ласково гладит ее волосы, шепча, что она есть смысл всего.

 Отправлено: 13.02.24 01:33. Заголовок: Она, чёрт дери, поро..

Она, чёрт дери, порочно насаженная мужем прямиком на его колом стоящий член после лукавых хулиганств её страстного ротика – тяжело дышит в его желанные губы. Ей хочется до смерти, до потери сознания ласково затерзать и зацеловать его всего. Он замирает на пару минут, затуманенным взглядом впиваясь в её зрачки, а она не отводит от него нежных, столь же поплывших глазок, закусив губку от нетерпения, впрочем, прерывисто ответив на его закономерное удивление.
-Серьёзно…разве шутят…такими вещами… Ирия… родной… люблю тебя до безумия.
И вот он уже рычит, люто, яростно и энергично в неё вбиваясь – меж тем, его прикосновения стали будто бы несколько мягче и ласковее после их рваного, скомканного ввиду охватившей обоих похоти, разговора про малыша. И она как-то особенно упоительно обвивается ножками вокруг его бёдер, словно лиана, сжимая их в сладких удушающих объятиях, ничуть не сдерживаясь вначале от тихих и приглушённых, а после – пошловатых громких стонов, откинув голову назад и выгнув шею, как от грёбанного электрошока. До того он током наслаждения по каждой вене. А её лоно столь томно и тесно сжимает его член, когда она заливает Ирию соками, ощущая, до чего он отзывается в ответ, сполна заполнив её изнутри собой.
А потом они, покрытые бусинками пота, ещё долго ласкаются – и в постели, и в душе и на ночь глядя, когда она, чувственно поцеловав его в шею, крепко прижимается к любимому плечу и засыпает. Представляя пока ещё размытые очертания их маленького сокровища. Химари больше не боится пробовать, даже если не получится. Ей стало больше страшно, если они не попытаются и о промедлении станут сожалеть всю оставшуюся жизнь. Её супруг настолько ею любим, что она взорваться готова нежностью. Наверное, именно в такие моменты женщина ощущает это пронзительное, буквально мучительное и ни с чем несравнимое желание подарить своему мужчине ребёнка, что будет только их.

Шесть месяцев спустя.

[url= https://mizugazo.com/wp-content/uploads/2022/05/2CF2E45A-239B-4531-8F20-23ACAAC5C4A1-778x1024.jpeg]Внешность[/url] + заметно округлившийся животик, соответствующий примерно 6 месяцу.

За несколько месяцев пребывания в столь долгожданном и выплаканном у самой судьбы интересном положении, Химари уже привыкла к перепадам своего организма – ей постоянно то жарко, то холодно. Вот и сейчас, на лёгкий топик она зябко накинула свой мягкий излюбленный свитер. Растянутый до безобразия, не вполне уместный для принцессы, но ей хоть бы хны. Она, чёрт дери, дома может немного расслабиться. Да и, определённо, в следующий раз им с Накамой надо будет дружно прошвырнуться уже не по детским магазинам, а за обновками для себя, любимых. Ибо животики, как ни крути, растут ни по дням, а по часам. У Накамы и вовсе скоро на очаровательный носик полезет, и, надо отдать должное терпимости Такаюки, коего Ирия по-прежнему ворчливо обзывает варваром – тот стойко выносит все психозы своей женщины. Химари девочка мягкая, покорная, несколько ведомая, наверное. Ей бы и в голову не пришло закатить Ирие скандал вперемешку со светопреставлением просто потому, что у неё, к примеру, болит голова. В этом плане она чуть-чуть завидует открытости Накамы, которая способна бойко рявкнуть, мол, «у меня в животе маленький человечек, так что, будьте любезны, заткнитесь, друзья, и дайте выспаться» - всем наперечёт сподручным Такаюки, если те примутся слишком шумно пьяно горланить в ночи. Хи же, в то время, как Ирия приглашает в их дом кого-то из соратников, робко отсиживается в комнате и без позволения супруга не посмеет даже высунуться на кухню смочить пересохшее горло водичкой. Правда, непременно позвонит своей Оби и примется занудно ей нудить о том, что Ирия снова работал, а после и пьянствовал с дружками допоздна, в то время, как Накама выскажет Таке прямо в лицо, всё что думает о подобном безобразии, пока она, между прочим, напоминает бегемота в плане грации.
Как бы то ни было, невзирая на все противоречия между ними, девочками (а ведь Накама задиристо вечно обзывает Химари принцесской-неженкой, в то время как Хи ласково журит её за склонность язвить и дерзить) – во время беременности они обе не то, чтобы спелись – но иногда проводили вместе время за «детскими» занятиями будущих мамочек. Как сегодня, когда почти ванильно шастали по детскому отделу, умиляясь всем этим пинеточкам да крохотным носочкам. То есть, Накама, разумеется, усиленно делала вид, будто она не умиляется от слова вообще, выбирая заранее все эти милые глупости лишь чтобы не пришлось об этом думать потом, корчась от схваток. Химари же, в своём изнеженном стиле, не скрывала охватившего её парящего счастья, правда, здесь, спасибо Аме, она не подкалывала её, зная о той их с Ирией давней трагедии с замершей беременностью Химари. После той драматичной ситуации Ирия долгое время не решался заговаривать с женой о пополнении в семействе, щадя её страхи, Химари же всячески пугливо да надрывно избегала таких разговоров. Что уж говорить, было время, она могла расплакаться, случайно переключив программу на шоу про столь острую для неё тему. Сейчас же всё иначе. Все возможные угрозы ранних сроков остались позади, а её анализы и вовсе можно было горделиво демонстрировать в качестве примера подрастающему поколению.
Химари устраивается в кресле с ногами, уютно прикрыв глазки да задремав, вздрогнув от ощущения стороннего присутствия. Ей не нужно открывать глаза, чтобы почувствовать любимого мужчину. И она в полусне, ласково, словно домашняя кошечка, тянется к Ирие, нежно обняв и привлекая к себе ближе за шею. Открывает глаза, отходя от дремоты и нежно проведя носиком по его носу, а затем сладко поцеловав в губы.
-Любовь моя, я так рада, что ты вернулся пораньше. У меня новости. Ну, что у тебя будет малышка племянница, это ты и без меня знаешь уже как пару месяцев. А сегодня стало известно, кто же будет у нас.
Она лукаво щурит глазки, выдержав небольшую, но торжественную паузу.
-Хорошо-хорошо, не стану наводить таинственность. Дорогой…у нас мальчик. У тебя будет сын.
Химари счастливо прижимается к нему пылающей щёчкой, довольная таким положением вещей. Нет, ей, как женщине и матери главное, чтобы малыш был здоров. Но как бы Ирия не делал вид, будто бы пол их ребёнка ему безразличен, она сознавала – ближе ему станет сын. Ближе, не значит любимее – если однажды они решат «сходить» ещё за лапочкой дочкой. Просто её муж обладает тем типом характера, кому до дрожи в пальцах хочется наследника, в особенности, в виду сложившихся «проблем» с мрачноватым задиристым младшеньким Доумой. Не как-то высокопарно, а маленького соратника по взрослым играм. Ирия передаст сыну свой опыт, вспоминая, а что в детстве нравилось делать ему самому. Он научит сына мужским вещам и вообще…Хи уже представляет себе картину, как эти двое будут гонять в мяч на заднем дворе, напрочь забыв об ужине. То, что Ирия грозит прослыть строгим папой, её не пугает. Сама Химари слишком мягкая, её малыш прогнёт одной улыбкой. Даже лучше и необходимо, дабы один из родителей являлся менее покладистым.

 Отправлено: 14.02.24 00:26. Заголовок: Наверное, его мимоле..

Наверное, его мимолетное перемирие было в тот момент, когда Ирия узнал о том, что его Химари, его прелестная супруга, его принцесса и его нежность, - беременна. У них не получилось с первого раза, сердце его обливалось кровью всякий раз, когда Химари выглядела грустной, но силилась сделать вид, что все хорошо. Он вопросов лишних не задавал, просто знал, что очередной тест показал отрицательный результат. Он сам себе признаться не мог, что боялся не увидеть положительного результата. Не потому что изменилось бы его отношение к ней. Просто, несмотря на полное отсутствие эмпатии, Ирия осознавал, что это что-то изменит в ней. И, когда она дрожащей нежной ручкой протянула ему положительный тест на беременность, Ирия чуть не спятил от счастья.
И в этот момент у него было короткое перемирие с Такаюки, потому что Ирия уже знал, что его сокровище сестренка так же ждет ребенка, что поначалу его вовсе не обрадовало. Однако сорваться на Накаму он просто не мог, слишком трепетно относясь ко всему, что связано с семьей и беременностью. Но подловил Такаюки, и они даже слегка помяли друг другу бока, правда не затрагивая лица, чтобы не пришлось сильно оправдываться перед своими женщинами. Ирия знает, что Такаюки не сказал Накаме об этом конфликте, так же оберегая свою любовь от лишних переживаний.

Такаюки он так и не принял. Но сам Ирия, откровенно говоря, ужасно паниковал на начальных сроках, что произойдет нечто ужасное вновь. Конечно, отмалчивался. Чтобы не волновалась она. Только стал чуть больше пить и доставалось больше подчиненным и, конечно, Доуме. Логично было, что с Бураком переживаниями и не поделиться, тот не был в том положении, что Ирия. и Доума, слишком молодой и себе на уме, что вынужден был слушать лекции Ирии о важности семьи. И в очередной раз Ирия понимает, что его супруга – истинный ангел и его сестра – настоящее сокровище. Ему на сердце сладкой патокой ложилось то, как сдружились его любовь и его малышка сестра. Без поддержки Накамы Химари было бы сложнее. Так же, как и Накаме просто не с кем было бы ходить по магазинам в женской компании, если бы не Химари. Тут как раз то, о чем всегда говорит Ирия. что самое важное это семья. А не какая-то там дружба и прочее. Что пути с друзьями расходятся, когда становятся разными.

Врач четко сказал, что переживать не о чем, но Ирия все равно ничего с собой поделать не может. Его буквально разрывает и от счастья и от переживаний. Стоит отдать должное Такаюки и Накаме, они ведут себя более спокойно.
Ирия же вновь, проведя время с Доумой, которому теперь остается отдуваться за всех, ибо скоро он станет дядей вдвойне, а потом завершив все свои дела рабочие, отправляется домой. У него сейчас в группировке не все так гладко. Он витал в облаках, где-то забылся, кого-то упустил. Конечно, он не какой-то мальчишка, быстро поймал предателей, с ними расправился, но огорчился тому, что теряет хватку. У его сестры будет девочка. Что, если и у них с Химари будет девочка, такая же нежная, как мама, а он вот так однажды просто не сумеет их защитить? На вопросы от Химари, кого он хочет, он отвечал честно, что ему все равно. И ему все равно. Они так выстрадали этого ребенка, что ему совершенно плевать. Но вот эта чертова проблема на работе, обвинение самого себя в том, что он уже не такой сильный главарь, что теперь ему нужно будет работать более жестоко и тяжело, заставило его помрачнеть. Неужели он однажды совсем перестанет быть тем жестоким главарем банды и наемником? И поставит все под удар? Банду. Семью. Поэтому сложно и с Доумой, что, возможно, хочет выбрать совсем иной путь. Этот предатель еще и с Такаюки больше спелся, за что Ирия отвесил ему совсем не нежный удар кулаком в скулу. Благо у Такаюки куда более адекватный брат Тамаяма.

Однако, стоит ему оказаться дома и не просто дома, а рядом с ней, то становится легче. Химари задремала в кресле, а он ласково положил руку на ее нежную щечку, погладив ее большим пальцем, когда она ласково, просыпаясь, к нему потянулась. Он наклоняется к ней, чтобы оставить короткий поцелуй на кончике носика, но она просыпается окончательно, хоть в красивых глазках все еще можно усмотреть остатки сна. Кто-то бы сказал, что Ирия изменился. Он больше не делает ей больно. Он бы и сам рад в это верить, но понимает, что стал куда безумнее в банде. Его предали, раньше он бы сделал выговор, возможно навредил, но дал бы шанс. А потом вернулся бы домой и грубо отыгрался на любимом создании, так уж у него работает мозг. А сейчас предателей он скормил голодным псам, сам смотрел как их рвут. Потому что не может сделать ей больно. Но останется ли он таким после рождения ребенка? прекратит ли окончательно причинять ей боль, словно считая это очередным доказательством любви, не слишком поддающейся его контролю?

Он замирает, когда она говорит о поле ребенка. Словно, услышав его сегодняшние переживания и сомнения. Если честно, то внутри него даже закипает какая-то злость, когда она выдерживает паузу, и он надеется, что она не заметила в его глазах отголоски того Ирии, что грубо хватал за шею и мог взять против воли.

Монстр проснуться не успевает, вернее не успевает показать себя. Она говорит «сын». И он вновь тянется к ней так нежно, как только способен, чтобы аккуратно подхватить на руки.

- У нас будет сын, - как-то бездумно и даже безумно повторяет он, - ты подаришь мне сына, любовь моя.

Он садится на диван, усаживает ее к себе на колени и кладет руку на теплый животик, где находится его наследник. Греет душу.

- Что угодно проси за такой подарок, - шепчет куда-то в шею, нежно покрывая кожу поцелуями, - новый дом? Ты делаешь счастливым меня. Что сделает тебя счастливее? Я все сделаю.