Отправлено: 16.09.20 03:44. Заголовок: Небольшой особняк Грэма и Амури Лайонс.

Дом с садом викторианском стиле.
Скрытый текст

 Отправлено: 16.09.20 03:57. Заголовок: Амури, с грациозной ..

Амури, с грациозной опаской сидя на диване напротив нежданного гостя, силится унять нервозность, заливаясь соловьём и подливая дядюшке Рюу излюбленный им зелёный чай, надеясь усыпить его бдительность своими самыми очаровательными улыбками. В душе же она отъявленно скрипит зубами, в красках представляя, как сейчас прибила бы Грэма за его безалаберность. Она ведь сто раз, нет, миллион, всю неделю напоминала ему, что в этот день он должен быть как огурчик. Она нежно проела мужу плешь и, пусть тот насмешливо отмахивался от её упорного занудства, прекрасно сознавал серьёзность положения – если в клане велено явиться на тренировку, опрометчиво сиё игнорировать. К слову, тогда трубку подняла Амури, Грэма в который раз где-то леший носил, и она клятвенно обещала дядюшке всё передать супругу в лучшем виде, что, разумеется, исполнила. Только вот Грэм…чёрт бы подрал этого мерзавца! Она не сомневалась – он шатался с проклятыми шлюхами всю прошлую ночь и всё утро, игнорируя её звонки, а после процедив в трубку, мол, женщина, молчи и не мешай веселиться мужику – демонстративно вовсе отключил свой телефон. Мало того – вероятно, он надрался до таких пьяных глаз, что и не подумал оклематься к нужному часу, смачно расслабившись в объятиях грязных потаскух. К слову, Амури в этом уверена потому как, будь Грэм «в сознании», на тренировку бы точно пришёл. Он ценил своё пусть пока несколько шаткое, но положение в клане. И, если кто-то пытался глумливо намекнуть Амури, мол, он использовал её в качестве путёвки в лучшую жизнь, она лукаво ухмылялась, не имея ничего против подобного цинизма, если тот щедро приправлен романтикой. Почему бы и нет – амбициозность супруга её только радовала, в конце концов, ему их семью обеспечивать, и с чего ей грустить от его продвижения по карьерной лестнице. Что же касается пропущенной тренировки, конечно, никого не станут за неявку резать на куски – клан Мацумото отличался цивилизованными методами. Так, немного поджарят на вертеле до хрустящей корочки – только вот, шутки шутками, а сейчас Амури понимает, убить не убьют, покалечить не покалечат, но огребёт Грэм знатно, если она не прикроет своего засранца.
Амури силится слишком явно не грызть от напряжения ногти – которые, будь те неладны, они с Ашанти дружно делали в салоне, чёртовы полдня ради красоты и марафета для себя и для своих мужчин задыхаясь от паров геля вперемешку с акрилом. Она разве что не заламывает руки, слёзно заверяя дядюшку, до чего её супруг рвался бы на тренировку, но она якобы умудрилась запамятовать сообщить ему о необходимости на ней появиться – глупая женщина, что с неё взять. От взгляда «милого» дяди по коже проходит лёгкий холодок – но Амури знает, сколь пугающей натурой Рюу бы не обладал, он племянниц и пальцем не тронет, предпочитая оберегать. Как он с трепетом выражался – в каждом суровом, окутанным кровью клане, женщины – драгоценные цветы, и следует ценить цветы, что у оных имеются. Тем не менее, её относительная неприкосновенность не относится к Грэму – его Рюу, конечно, тронет, если обстоятельства потребуют. Вот только ни один Грэм, при всех их семейных скандалах, зачастую принимающих отвратительные обороты, готов защищать её до крови. Она также не даст в обиду любимого мужа – и не собирается скромно хлопать глазами в сторонке, если ему угрожает опасность. Она не испугается, ничто не остановит её в стремлении доказать мужу, что супруга – вовсе не обуза, а уютный очаг, страстный секс в любой позе и надёжный тыл. И потому сейчас усиленно умасливает дядюшку, взяв на себя, «рассеянную дурочку» вину. Рюу, разумеется, не особенно верит, однако, церемонно целует ей ручку и обещает – только лишь в этот раз – прикрыть «шалость» Грэма, раз между ним с его племянницей столь сильные чувства – любовь завораживает Рюу в любом безрассудном проявлении, в этом вопросе дядюшка проявляет чудеса сентиментальности. Ласково проводив, наконец, зловещего дядю, едва ли не перекрестившись от облегчения, Амури принимается снова названивать Грэму – уже нетерпеливо. Подонок её игнорирует, сбрасывая звонки – спасибо и на этом, а то Амури бы могла решить, вдруг его в этом чёртовом бордели кто-нибудь пришиб – она бы сама на месте сдохла от столь жутких новостей. Амури в сердцах расшибает мобильный, швырнув его в стену, хотя с радостью бы расшибла им голову Грэма – за что он, вероятно, свернул бы ей шею, но в данный момент сей факт вряд ли бы остудил её пыл. Плюнув на попытки достучаться до супруга, она в раздаренных эмоциях звонит по стационарному аппарату Ашанти – они всегда друг друга поддерживают и, если у Ашанти проблема, Амури может проговорить с любимушкой всю ночь, доводя до неистовства Грэма, но скорее удавится шнуром, чем добровольно положит трубку.
Закончив разговор с подругой, она забирается в велюровую пижаму, собравшись ложиться и мирно сопеть из принципа, мужу назло – когда Грэм, то ли пьяный, то ли протрезвевший, с вольготным видом вваливается в дом, не потрудившись смыть с себя запах духов всех тех, кого он там имел, отчего у Амури срывает крышу. Почему-то особенно бесит, что окаянный ещё имеет наглость как ни в чём не бывало грубо притянуть её к себе. Она взвинчено отталкивает мужа, хотя знает, как он звереет от её истерик. Но нынче она выскажет накипевшее, даже если он прикончит её.
-Не смей меня трогать. Негодяй, ты опять шлялся по бабам и не смей отрицать. Я сожгу этих шлюх вместе с борделем или такое им устрою, что они от тебя на километр будут шарахаться, едва заметив вдалеке!
Она видит, что Грэм её сверлит тяжёлым взглядом, явно начиная закипать, раз он молчит и не отвечает. Ей, разумеется, известно – если муж с ходу не приструнил её, стало быть, знатно разъярился, а значит будет только хуже. Лучше бы ей благоразумно поджать уши, проявив женскую мудрость вперемешку со смекалкой – всё целее будет – ну а коли не получится, вставить кляп себе в рот, помалкивая в тряпочку, пусть он и накуролесил. Надо дать ему прийти в себя – ибо спьяну у него особенно тяжёлая рука и зверские замашки. Но держать себя в узде Амури просто не в состоянии.
-Я сказала, не трогай меня! Ненавижу! От тебя за версту несёт духами шалав, если это можно назвать словом духи. Ты бы подарил им нечто утончённое – а то, знаешь ли, у твоей жены аллергия на запах потаскух! И смотри, как бы бляди чего тебе не подарили – сифилис, к примеру.
Она рвёт и мечет, с раскрасневшимися от переживаний за него щеками импульсивно колотит его по торсу, едва не залепив ему пощёчину впервые в жизни – но он, конечно, руку её жёстко перехватывает. Амури яростно сверкает глазами в ответ – правда, в её взгляде проглядывается весьма логичный испуг, как бы она не пыталась сокрыть его от внимания Грэма. И, конечно, он кожей может чувствовать, как Амури всем телом дрожит – от злости, волнения, переизбытка нахлынувших эмоций и некоторого страха перед Грэмом, благо не угадать, что на сей раз её загулявший муженёк выкинет – эта мысль отчего-то её как пугает, так и…заводит, как бы ей не было стыдно. Она ненавидит его в этот момент – но ещё больше любит, с той бешеной страстью, которая угаснет в сердце только, когда её сердце остановится.

 Отправлено: 17.09.20 02:10. Заголовок: Очередная простая по..

Очередная простая посиделка мужчин практически обернулась катастрофой. Сначала они просто пили, а потом Ванесс сказал, что ему рано вставать, и ему удалось быстро ускользнуть, не услышав в свой адрес насмешки, потому что мужчины были не слишком пьяны. Когда градус повысился, домой засобирался Даичи, но тут Грэм, конечно, «прошелся» по тому, какой он подкаблучник, что бросает друзей и спешит к сестре. Лино лениво подыграл разбушевавшемуся Грэму, а Даичи поставил на место друзей, сообщив, что у некоторых просто есть работа нормальная. Даичи было можно подтрунивать над не слишком крепким положением Лино и Грэма в крупных группировках, мол даже Ванесс, что просто телохранитель и то имеет больший вес в клане Мацумото.
Как бы там ни было, но в увеселительном заведении остались только Лино с Грэмом и умудрились накидаться как подростки. Грэм и сам не понимает, как умудрился забыть о том, что у него сегодня по плану какая-то чертова тренировка. Когда Амури позвонила ему в момент его самого пьяного состояния, он повел себя, как свинья, взбесившись, что она пытается его контролировать, а этого в их отношениях никогда не будет. Кстати, Лино на то, что Грэм так взбрыкнул, попытался вразумить друга, но Грэм послал к черту и его, отключив свой телефон демонстративно.
Кстати, шлюхи были. Было много чего, но Грэм, можно сказать, что вел себя прилично. Они с Лино сошлись на том, что было бы скучно просто с кем-то спать, а потом лечиться от букета венерических заболеваний. Что, конечно, не отвернуло их от желания, чтобы шлюхи просто ходили рядом, а потом танцевали. Они и в стриптиз ездили, а Грэм отчаянно пытался сосватать всяких шлюх Лино, который помешался от эмоций к какой-то девице, что торчала у него в квартире и игралась с ним. Грэм честно говорил, что лучше уж запасть на стриптизершу, чем жевать сопли по этой странной девицы с именем демонессы. Лино то соглашался по пьяной лавочке, то отстаивал свое право на чувство. Сам Грэм, к слову, то включал телефон, чтобы позвонить Амури, то выключал его, чтобы истеричная азиатка не сумела до него добраться.
Такими качелями и прошло все это время, когда Грэм умудрился не просто забыть о тренировке, но даже ни на секунду не задуматься о том, с какими, собственно новостями ему звонит его жена. Иногда у Грэма сносит крышу. Чаще, чем следовало бы. Его заигрывания со смертью, с алкоголем, с беспечностью. Как будто бы ему кажется, что он никогда не умрет. Как будто бы он уверен, что никогда не потеряет, пусть истеричку, пусть порой невыносимую, но все же такую единственную Амури.
Он не такой кретин, он бы не пропустил тренировку, если бы та была действительно важной. Просто Мацумото пытались выжать из него все соки, хреновы высокомерные снобы, что притворяются элитным кланом, на деле такие же головорезы, как и остальные. Грэм для них кость в горле, потому что женат на одной из них. а Грэм не один из них. он сознательно забыл о тренировке. То есть не то, чтобы он помнил, но бросил вызов. Нет, он для себя сразу даже не запомнил дату тренировки. Он был готов скорее принять наказание, в котором он не сомневался. Но не хотел плясать под дудку этих чертовых властелинов и мчаться махать палками, потому что они так решили. Да он дерьмо. Да он предпочел отрываться с приятелями и, пусть даже в окружении шлюх, что не интересовали его. Но с чего ему вдруг стать хорошим парнем, когда он им никогда не был? И, когда Амури продолжает обрывать его теперь уже включенный телефон, он ее просто методично сбрасывает. Вызывает смех Лино, который говорит, что Грэм большую часть вечера проводит, скрупулезно сбрасывая звонки.
Он заваливается домой, спустя долгие часы. Он ни черта не помнит, что пропустил, знает, что его одежда пропахла сигаретами и духами. Амури не спит, что его радует. Он резко хватает ее талию, обдавая пьяным дыханием.
- Давай, детка, разденься быстренько, страсть как хочется трахаться и потом заснуть. Нет желания на всякие сопли.
Она его отталкивает. Он выглядит пугающе пьяно растерянным. Разводит руками, сверля ее взглядом, словно предупреждая, чтобы она замолчала вовремя. Но Амури не умеет замолкать.
- Не сметь тебя трогать, дорогая? – цедит он вопрос низким утробным голосом, который точно не предвещает ни черта хорошего для маленькой истеричной азиатки. Ему всегда нравилось так ее называть.
Она бросается на него с кулаками и замахивается, чтобы залепить пощечину, но он перехватывает ее руку и сначала просто сжимает ее запястье.
- Ты хочешь, чтобы я больше никогда тебя не трогал, да? – теперь он выворачивает ее руку, не слишком сильно и болезненно, но таким образом заставляя ее оказаться перед ним на коленях, - что ж я постараюсь исполнить твою просьбу. И тогда обязательно буду трахать шлюх. Раз моя жена не хочет, чтобы я ее трогал. Может, мне прямо сейчас трахнуть кого-то, раз ты не хочешь моих касаний? Принимай гребаное решение, маленькая истеричная сучка! Хочешь ты этого?

 Отправлено: 10.11.20 01:59. Заголовок: Обычно Амури спокойн..

Обычно Амури спокойная, можно сказать апатичная куколка. По крайней мере, кажется таковой. Её сложно растормошить в минуты, когда она задумчиво сидит на подоконнике в растянутом, но с проблесками стиля, свитере, согревая прохладные ладони чашкой латте. Грэм с усмешкой подшучивает, мол, как она может пить эту гадость, меньше всего напоминающую кофе. Амури аморфно пожимает плечами, а он иногда, будучи без настроения, может запросто отвесить ей оплеуху, если ему кажется, будто она не слушает и отвечает невпопад. Она покладисто не обижается. Так вот, Амури очаровательно трогательная девочка, но только до момента, как превращается в невыносимую фурию – стоит её супругу, к примеру, задержаться где-то. В какие-то дни она с рассеянной дипломатичностью способна сделать вид, будто не заметила. В какие-то, впадает в занудную истерику из-за того, как он не перезвонил. По факту срывы Грэма на супругу, положа руку на сердце, закономерно объяснимы. Ибо у Амури семь пятниц на неделе, хоть в отношении семейных ценностей она стабильнее айсберга. Только вот этими ценностями выносит мозг мужу с завидной регулярностью, за что и получает, не особенно переживая о затрещинах. Ашанти возмущённо убеждает Амури перестать прощать всё Грэму и не закрывать глаза на его рукоприкладство, но Амури честно сознаётся своей девочке – ей агрессия супруга по душе, пусть и немало пугает. Ей нравится ощущать трепетный страх, когда Грэм смотрит волком, швыряя её на пол. Амури любит жёсткий секс и то, как он с ней обращается отнюдь не как с принцессой. Она лукаво щурится, приводя в лёгкое замешательство Ашанти своими рассуждениями – мол, в браке иногда приятно ощутить себя потаскушкой. Амури своеобразная – когда они только встречались с Грэмом, безо всякого штампа, она яростно кричала, что он её не любит и ни во что не ставит, если ему вздумывалось позвать её в мотель. Сейчас же, став женой, она себя ощущает куда более уверенной, как женщина. И стала сама время от времени предлагать супругу оторваться в вульгарно дешёвой гостинице. Ей кажется, будоражащая пошлость разбавляет будние семейной жизни. Амури из тех, на кого благотворно влияет кольцо на пальце. Хотя Грэм бы не согласился – он убеждён, статус законной жёнушки его азиатку распоясал. Он иногда цедит – она девчонка глупая и не понимает, лучше им было жить порознь, теперь же он однажды ей проломит голову в запале. Она упрямо возражает – пусть на здоровье ей проламливает, что ему угодно, зато, как положено, взял её замуж. В общем, черт ногу сломит в их извечном споре.
Как бы ни было, сегодня Амури взбудоражена визитом дядюшки с его неизменно зловещими комментариями – и это ещё Рю относится к её супругу достаточно лояльно. Что бы устроил Савада за пропущенную тренировку, она не рискнула бы представить. Однако готова, если потребуется, валяться в ногах у старшего кузена, лишь бы тот не сносил отвязную голову Грэма. Амури не из тех, для кого поклониться, пусть даже обожаемому ею брату, лёгкое дело – она воспитана свободной матушкой, да и дедушка Миядзаки то и дело баловал её, поучая ни перед кем лишний раз не расшаркиваться. Только вот ради близких Амури наплюёт на свою гордость и станет хоть полы своими волосами подметать, коли наступит нужда. Однако, тем больше нынешнее поведение мужа, не ценящего её порывы, выводит из себя – если бы не тревожные события минувшего дня, она бы реагировала иначе. Но ей срывает крышу от того, что от него несёт чужими духами. Чёрт дери, она нашла бы каждую из его шлюх, плеснула бы в их раскрашенные физиономии этой чёртовой дешёвой жидкостью, ну разве что не подожгла бы. Амури не настолько кровожадна.
Она быстро – жаль запоздало – соображает, попытка залепить пощёчину была перебором, с ним шутки плохи в подобном плане. Он выворачивает ей руку, заставив вскрикнуть и упасть на колени, стукнувшись о паркет.
-Что ты делаешь, мне больно!
Амури взвинчено метает в Грэма молнии взглядами, с другой же стороны, она слегка поджала уши, зная, как её супруг способен вмиг разбушеваться, когда она умудряется переходить грани. Он сжимает её руку так, что ещё немного – косточки захрустят, потому Амури, при всём кипящем внутри негодовании, предусмотрительно опасается дёрнуться и вывихнуть запястье.
-Ты ужасный подонок. Знаешь ведь, как я тебя люблю…вот и не сдержалась, перенервничала. Ты сбрасывал звонки…я психанула. Только ты был так занят своими шлюхами, что не соизволил задаться вопросом, какого чёрта, я, как одержимая, терроризирую звонками.
Амури в боязливой ярости, однако, как бы она не бесилась на пристрастие супруга ко всем этим чёртовым борделям, где он то и дело зависает с неизменными дружками – мёдом им там что ли намазано, негодяям, один другого краше, нечего сказать. Тем не менее, она скорее сама себе отрезала бы язык, чем проболталась бы об этом дядюшке – Амури невольно вспоминает недавний разговор с Рю. Тем, кто плохо его знал, могло показаться, будто он пребывал в чудесном расположении духа. Но его холодные улыбочки означали противоположное. Он вещал – ещё пара попыток отлынивать от заданий, и Амури придётся задуматься о поисках нового мужа. Можно счесть её камикадзе, но Амури с вежливой твёрдостью ответила, что другого мужа у неё не будет. Если не будет Грэма, не будет и её. Она не сомневалась, дядюшка не оставит её дерзость без внимания, но тот, вместо санкций, одобрительно чмокнул племянницу в макушку. Пообещав замять сей инцидент – но лишь на этот раз.
Сейчас же Грэм говорит, в её понимании, ужасные вещи, из-за чего по щекам Амури текут слёзы, хоть она изо всех сил старается сдержать свою эмоциональность. Она не завывает, просто тихо плачет, опустив глаза. Она ужасно, до паранойи, боится потерять Грэма, наскучить ему, что однажды он просто пошлёт её к чёрту. И потому она идёт на попятную, стараясь подавить в зародыше их намечавшийся скандал.
-Ну не сердись, любимый. Я истеричная сучка, да. Я совсем не хочу, чтобы ты трахал шлюх. И хочу, чтобы ты всегда меня касался.
Она всем сердцем любит его, её не уязвляет даже то, как она коварной хитростью его заманила в семейные сети. И уж тем паче не расстраивает, что он зачастую ставит её раком в те моменты, когда она страшно обижена. А потом замазывает синяки, пока он невозмутимо щёлкает каналы. Ей нравится, когда он грубо берёт её, разрешения не спрашивая. Правда, потом она клянчит у Грэма телячьих нежностей, чем бесит его до умопомрачения.
Амури свободной рукой обвивает Грэма за талию, прижимаясь щекой к его животу, словно он намеревается, пнув её, хлопнуть дверью и действительно отправиться зажигать со шлюхами. В глубине души, она ему верит – пусть он не собирается оправдываться, она бы, кстати, об этом не просила, прекрасно зная его нрав. Он никогда не стал бы перед ней отчитываться, даже если бы действительно кого-то трахнул. Как сказала бы мудрая тётушка Шизука – меньше знаешь, крепче спишь. Сакура же, напротив, наверняка бы поняла и разделила ревнивые опасения кузины. Манами, вздохнув, посоветовала бы перестать себя накручивать на ровном месте. А любимушка Ашанти, её драгоценная девочка, заключила бы – бросай подонка к чёрту. Возможно, была бы права, ведь Грэм порой ведёт себя с запалом неисправимого негодяя. Только и Амури не подарок – выдержать её дурной характер может далеко не каждый. Впрочем, она в упор не замечает других мужчин, хотя даже при этом Грэм не прочь остервенело поразмять о любого, кто рискнёт здоровьем на неё пялиться, кулаки – и лютый инстинкт собственника мужа ничуть не смущает Амури, а очень даже радует.

 Отправлено: 10.11.20 03:01. Заголовок: - Больно тебе, черто..

- Больно тебе, чертова ты истеричка? – он вспыхивает как спичка, облитая бензином, выворачивая ее руку еще больнее, совершенно не питая в эту секунду никакого сострадания к женушке, - а мне не больно терпеть твои гребанные истерики? Я, мать твою, должен хотеть вернуться домой! меня должна ждать покорная малышка, а не истеричная тварь.
Если у него перебор с алкоголем, то он с легкостью мнит себя богом. Так, по крайней мере, как-то высказался Ванесс, а Даичи согласился. Друзьям было позволительно говорить такие вещи. Лино тогда сказал, что согласился бы с тем, что Грэм мнит себя богом, если бы не знал, что и Гржму и Амури не прожить без этих ссор и скандалов. Тихая гавань их не устраивала, хотя оба утверждали, что это именно то, чего они хотят. Амури, порой требовала от Грэма каких-то безумных признаний, едва ли не на крови, что они всегда будут вместе и требовала любви до гроба. А потом куда-то убегала с этой своей пантерой Ашанти и вовсе могла не писать и не звонить Грэму. Сам же Грэм вопил, сдавливая ее горло, что ему нужна покорная жена, что будет беспрекословно слушаться его и никогда ему ничего не выскажет. Между тем, пусть он и бесился от ее истерик, но совсем не представлял их, так сказать, семейной жизни без ее ревнивых визг. Можно сказать, что их отношения гармоничные.
Только вот переступить грани он ей не позволяет. Он позволяет ей довести себя до состояния истерики. Но не позволит перейти грани, он знает, как ее утихомирить.
Он к ней наклоняется, ослабив хватку ее руки. он может отвесить оплеуху и даже оставить ссадины. Но не собирается ломать ей кости, что он зверь что ли какой-то? Еще не хватало мотаться с ей по травм пунктам, а она же такая неженка в этом плане, точно потом ныла бы, что рука сломана и болит. Ну уж нет. Пусть малышка остается с целыми костями.
- Если я не беру трубку, значит, так нужно. Значит, я отдыхаю. Если я не перезваниваю, то я или отдыхаю и хочу отвлечься или сдох к чертям. Каждый из этих вариантов не предполагает, что я возьму трубку. Какой смысл названивать?
Он даже почти мягок. Объясняя ей, словно ребенку, прописные истины. К слову, это не первый скандал. У них не всегда получается быть мирными супругами. Иногда стены дрожат, что не мешает им уже на следующий день, словно и не помнить жуткой ссоры, во время которой не было ничего хорошего. И другие пары точно бы не смогли забыть ни жестоких слов, ни драк. Они забывали, до следующего раза. Грэм не собирался пресмыкаться перед Амури. Он не собирался кидаться к телефону, когда она названивает и миловаться с ней, когда отдыхает со своими друзьями. Он всегда ответит на ее звонок. Если не разгружает голову с друзьями или если не сдох в канаве. С некоторыми вещами Амури так и не может смириться. К примеру с тем, что у него есть друзья и с тем, что он может сдохнуть. Наверное, если кто-то пустит ему пулю в лоб, она достанет его с того света, чтобы устроить очередную ревнивую истерику, мол где-то на пушистом облаке он трахнул сексуального ангела, а потом к ним присоединился демон.
Проходит пара минут, и Амури включает еще одну грань своей очаровательной истеричной личности. Теперь она начинает плакать. Грэм тяжело вздыхает. Амури умело манипулирует. Она только выглядит очаровательно, на деле она истеричная манипуляторша, которая умудряется то бесить его, то заводить, то испытывать нежность, то жалость (не в плохом смысле), гребаные американские горки.
- Тогда научись молчать, - он может показаться слегка смягченным, когда она признает свою ошибку и обвивает его торс рукой, - я хочу, чтобы после моего отдыха с друзьями меня ждал ужин, улыбка на твоем лице и влажная дырочка, которую я поимею.
Он поглаживает ее по темным густым волосам, отпуская руку. не набросится же она на него, в конце концов. Она, конечно, бывает безумной истеричкой, но вряд ли ей хочется по-настоящему получить отпор. Она не контролирует свои эмоции часто. Но Грэм умеет ее контролировать. Поглаживая по дурной голове.
- Но, если ты трахаешь мне мозги, маленькая… - начинает он сладкую речь, - то почему я должен хотеть возвращаться домой к тебе?
Она истеричная маленькая красивая манипуляторша. Но Грэм с легкостью может взять звание манипулятора так же. он не ангел, который будет успокаивать истерики любимой девочки. Он обязательно накажет ее за то, что она посмела его огорчить. Он никуда не собирается от нее деваться, но ему чертовски нравится что она до дрожи в своих тощих коленках боится его потерять. Он не боялся ее потерять, потому что вообще мало чего боялся. Но знал, что потеря Амури повлияет на него. Нет, он ее не потеряет. Глупость какая.
- Что мне с тобой делать? – он придерживает ее плечи, ему нравится, что она перед ним на коленях, не извращенно, просто… - почему ты такая дура истеричная? Почему тебе просто не спится?
Правда, сейчас в голосе звучит почти нежность. Почти.

 Отправлено: 04.02.21 01:25. Заголовок: -Ну уж нет, дорогой ..

-Ну уж нет, дорогой – не умею молчать, и вряд ли научусь. Ведь я – милая сука. И люблю тебя так, что убить готова от мысли, как на тебе скачут чёртовы потаскухи, а ты, подонок, и рад!
Амури всё ещё с лихорадочной надрывностью пылко прижимается щекой к бедру Грэма, подрагивая, словно в ознобе. Ей не по себе – сегодняшний день истрепал ей немало нервов, умиротворению коих не способствовал визит дяди Рю – тот был неизменно галантен и приветлив, но Амури прекрасно знает все эти его улыбочки, за коими он прячет застывшее в глазах раздражение. Он бы не причинил вреда ни Манами, ни Сакуре, ни ей, больше того, умудрись кто-то из девушек клана серьёзно облажаться, вероятно, именно Рю сердечно бы встал горой на их защиту. Он поразительно сентиментален, когда дело касается племянниц. Но только трепетное отношение оного на их мужчин не распространяется. Стоило бы, к примеру, Сакурако показать Рю переживания из-за проделок озорного Джуна, мало последнему не покажется. Но Сакура настороже – как бы не косячил её жестокий романтик, она всегда порывается его прикрыть. То же касается Амури – додумайся Грэм хоть завалиться совершенно нетрезвым домой в объятиях полуголых девиц и устроить оргию на глазах у Амури, она, вполне может быть, разобьёт о его голову всё, что попадётся под руку, а после – утонет в собственном вое и слезах. Но ни за что не станет жаловаться, сцепит зубы и упорно будет отмалчиваться с запалом партизана на любые опасные расспросы. Амури любит всю свою семью, а старшего кузена – Саваду – и вовсе пусть немного боязливо и издалека, восторженно обожает – тем не менее, она не наивная дурочка и прекрасно сознаёт, какие фатальные последствия могут иметь сопливые жалобы в криминальном мире. Потому, даже когда Грэм ведёт себя, как последняя скотина, она скорее проглотит свой язык, чем его выдаст. Её семья без того не в восторге от Грэма, все только и ждут малейшего повода, вот только… Если Грэму, к примеру, придумают наказание, способное уязвить его или унизить, Амури не побоится разделить его вместе с ним. Боль её мужа равна её боли. Для неё их изощрённо романтичная любовь, подкреплённая рациональными брачными узами – не пустой звук. Амури горячо не допустит, чтобы её любимым пренебрегали даже её родственники.
-Любимый… я названивала не для того, чтобы истерически топать ногами, мол, ты зависаешь с друзьями. Знаю, бываю невыносимой. Но у меня есть лучшая подруга, от которой ни за что не откажусь. С чего мне просить тебя отказываться от твоих друзей? Да, мне не нравятся ваши пьяные посиделки – не из-за Даичи, Лино или Ванесса. А из-за шлюх, которых вы там лапаете, милый. Только сегодня я хотела тебя просить домой не торопиться.
Амури немного опасливо поднимает на Грэма заплаканные глаза, ожидая, как бы тот и правда ненароком не сломал ей запястье, но уже слегка успокоено шмыгает носом, нежась под его растерянным прикосновением к её голове. Амури знает, какой тяжёлой бывает его рука, тем паче, когда он зол и к тому же напился в своей мужской компании. Ей часто доставалось, но она сама же приходила мириться с ним, как побитая собачка – из-за чего Ашанти нещадно и вполне справедливо ругала свою азиатку, требуя у Амури взять себя в руки и дать Грэму заслуженный отпор, вместо того, чтобы потакать его агрессии с перманентным стремлением давать ей по ушам. Сейчас же она закусывает губу в смятении.
-Я испугалась за тебя, Грэм, пыталась предупредить, но ты не брал трубку. Приходил дядя Рю. Он сказал, ты пропустил ту проклятую тренировку и жаждал провести душещипательную беседу. Выспрашивал, где, собственно, ты шляешься. Но... даже если ты в этот момент трахал своих обожаемых шлюх, я бы тебя не выдала. Никогда.
Она крепко обвивает бёдра Грэма руками, всё ещё ужасно страдая и грызя себя от мысли, что он действительно мог психануть, хлопнуть дверью и иметь потаскух всю ночь напролёт. Она бы сошла с ума, если бы сейчас он ушёл, пока она бы рисовала в своём сознании жуткие картины измены. Для Амури нет ничего хуже в отношениях – ведь тогда, в их первую попытку, она, будучи юной, горячей, немного наивной, не сумела простить Грэму цинизм, с коим он сначала всунул в другую свой член, а затем, как ни в чём ни бывало, ей об этом поведал. Мол, имеет полное право, а её дело – помалкивать в тряпочку. Амури не стала молчать, не желая терять остатки самоуважения, Грэм же взвинчено надавал ей оплеух и не потерпел её категоричности, не собираясь к ней таскаться с цветами, утверждая – так ведут себя лохи, и она приползёт к нему сама, едва соскучится. Амури соскучилась практически сразу, но готова была приковать себя к батарее, чем первой выкинуть белый флаг. Грэм бы также скорее бы удавился, чем пошёл на попятный – но судьба умудрилась связать их судьбы в клубок воедино, в результате чего нынче они – муж и жена. Пусть Амури лукаво способствовала подобному развитию событий, в глубине души не сомневалась – Грэм не возражал против такого стихийного расклада.
-Вот поэтому и не спится. Мне удалось успокоить гнев дяди, но…мы с тобой оба знаем, что всё это повторится рано или поздно. Вы с Ванессом снова устроите бунт на корабле. И тогда Рю навряд ли будет столь благостен к вам обоим. Только, даже если так…я всё равно никому не дам причинить тебе вред. Пусть уж лучше наказывают меня.
Последние слова Амури могут показаться излишней сентиментальностью, но Грэму известно – его азиатка не шутит такими вещами. Она и впрямь куда легче приняла бы любое наказание вместо своего мужа, лишь бы тому не причиняли боли. Мама, вероятно, сошла бы с ума, увидь она дочь в таком виде – на коленях перед супругом, который завалился домой, весь пропахнув чужими духами, готовой броситься под любые мечи да пули вместо Грэма. Амури ничего не может поделать с собой – если те, кто дороги её сердцу, в опасности, она буквально сходит с ума. Если бы, не дай Бог, на них с Ашанти в тёмном переулке напал психованный маньяк, Амури бы к чертям остервенело кинулась сама убивать урода, лишь бы дать подруге возможность сбежать. Причём, случись нападение на Амури, пока та прогуливалась бы в «гордом» одиночестве, она бы, напротив, запросто апатично испугалась, впав в панически беспомощный транс.
Амури измотано откидывается спиной к стене. Рю в состоянии скрытого гнева – собеседник не для слабонервных. Амури, признаться, чуть не поседела, пока любезно отпаивала дядюшку чаем. Она сознаёт – Рю бы ничего плохого ей не сделал. Но, чёрт дери, лучше бы сделал плохо ей. Потому, что у неё отчаянно тряслись поджилки за сохранность Грэма. Да и Ванесса за компанию, ведь это бы заставило переживать Манами, хоть сестра ни за что не признается. Тем не менее, Амури пустила в ход всё своё лукавое обаяние милашки-племяшки, только бы уговорить Рю не лютовать на этот раз. В противном случае, она бы всё равно не унялась – Амури бы прямо в уютной пижаме и тапочках понеслась на всех парах к тёте Шизуке, готовая выслушать любые ироничные нотации, но умолить ту утихомирить Рю. Уж тёте сей фокус всегда удаётся на славу. Но, кажется, сегодня Амури умудрилась справиться сама. Девочка, что может помереть голодной смертью у набитого едой холодильника, превращается в храбрую сердцем львицу, едва чует малейшую опасность для своих самых любимых.

 Отправлено: 04.02.21 02:31. Заголовок: - Да какая же ты сук..

- Да какая же ты сука, детка? Суки молчат. Ты истеричная дрянь, - Грэм умеет быть жестоким и, порой, ему нравится доводить и провоцировать Амури. Не была она сукой. Никогда она не вела себя по отношению к нему, как сука, пусть не обольщается.
Грэму и не нужна была бы рядом сука, в то время, как истерики дряни могут казаться даже сексуальными, если у него на то есть настроение. Он прощает ей истерики только по той причине, что таким образом она часто показывает ему, как он ей дорог. И его дрянная натура этому радуется. Никому из его друзей не нравились суки. Ванессу нравились избалованные и капризные, по всей видимости, и слегка высокомерные. Лино сходил с ума от таинственных и неприступных. Даичи же так же нравились отрешенные, утонченные, в то же время с вредным характером. А Грэму нравилась истеричная дрянь, которая могла устроить ревнивую сцену на ровном месте и не собиралась его ни с кем делить. Но суки ему могли понравиться только на один вечерок, и тут его истеричка Амури ошиблась.
- Это не твое дело, кто бывает на наших посиделках, малышка, - цедит Грэм, не собираясь ей позволять указывать себе.
Грэм уже не мальчишка с прыщами, который тащится по шлюхам и не может совладать с собой, едва увидит сосок. Он может лапать кого угодно, может нагнуть кого угодно и хлопнуть по заднице и не собирается петь истории о том, какой он идеальный мужчина. Ему кажется вполне достаточным, что он ей верен своим сердцем. Более того, ему, порой ужасно нужны ее ревнивые истерики. Это странный наркотик. Даичи, к примеру, хмыкает, потому что он не из тех, кто будет терпеть перманентные истерики. Тут Грэм с другом совсем не сходятся. Причем, Даичи обычно ведет себя на вечеринках куда более достойно, чем Грэм, но не станет терпеть истерик. Ванесс же совсем отличается от друзей, а Лино и вовсе растерян, что заставляет друзей переживать. Грэм то и дело пытается подсунуть Лино самых красивых шлюх для отвлечения. Но Лино, откровенно говоря, совсем не фанат шлюх. Больше всего благостно к девицам легкого поведения относятся Грэм и Ванесс.
Пусть в ее глазах слезы, и эти слезы режут по его сердцу, потому что он любит Амури, но она его провоцирует на признания, в очередной раз упоминая мифических и не очень шлюх.
- Жена для этого и нужна, чтобы защищать своего мужа. Ты сделала то, что и должно было хорошей жене, - он ведет себя, как подонок, но не стоит списывать со счетов то, что Грэм все же был пьян.
Он не сомневался в том, что Амури его защитит. С его пьяный разум недостаточно испугался гнева Рю Мацумото, хотя следовало бы. И она была права. Возмутителями спокойствия были Грэм и Ванесс, которых постоянно приходилось покрывать. Грэм был благодарен своей жене, и ласково сейчас гладил ее по шелковистым волосам. Но он даже не мог предположить, что ситуация могла сложиться иначе.
- Мне не нужна твоя защита, - достаточно грубо произносит он, потому что в нем слишком много мужского, чтобы он пал на колени и благодарил хрупкую девочку за защиту, это кажется Грэму даже унизительным.
С другой стороны он, конечно, понимает, что некоторые вещи контролировать не может. Он оказался в семье Мацумото и вынужден с этим считаться. Он часто шутит с Ванессом, что тому уж точно приходится даже хуже, потому что Амури хотя бы не дочка Мацумото, а племянница. Слишком много обязательств и правил, которые Грэму и Ванессу хочется снять вместе со своими друзьями. И они, черт дери, имеют на это право.
Амури откидывается спиной к стене и выглядит совершенно усталой и вымотанной. Алкоголь постепенно выходит из крови Грэма, уступая головной боли и желанию уткнуться в спину своей супруги, засыпая. Он присаживается рядом с ней и обхватывает ее тело, беря на руки, чтобы бережно отнести и уложить на большую кровать в их спальне.
- Я не должен был забывать о тренировке. В следующий раз ни я ни Ванесс не забудем о таких важных вещах, - он наклоняется к Амури, пусть обдавая ее пьяным дыханием, но все же уже куда мягче, чем раньше, - ты знаешь, как я к тебе отношусь. Я не трахал сегодня ни одной шлюхи, - пусть это «сегодня» и звучит странно, но из уст Грэма это просто истинная правда, потому что он не собирается врать, - прекрати истерить, мать твою. Я чертовски хочу спать, обняв тебя.
Грэм слишком часто ведет себя, как полное дерьмо. Лино вовсе в ужасе, даже Даичи порой качает головой, который сам не ангел. Но Грэм всякий раз едет домой и засыпает с той, что обязательно устроит ему мозговынос перед сном. Разве это не истинная любовь? Знать, что тебе вытрахают весь мозг и все равно ехать домой.
- Спасибо, что прикрыла меня, - Грэм и не думает раздевается, просто укладывается рядом с ней, - у тебя так вкусно пахнут волосы, - он зарывается носом в ее черные волосы и прикрывает пьяные глаза.

 Отправлено: 05.01.24 03:58. Заголовок: - Эй, малыш… - накло..

- Эй, малыш… - наклоняется он к псу, что жалобно, в то же время радостно скулит, - ну что ты хочешь от меня?

Он после бара, где завис с Ванессом, потому что Даичи и Лино были заняты, так что Грэм и Ванесс отрывались вдвоем; решил прогуляться и забрел в приют для собак, где изучал псов, но взгляд остановился на черном щенке лабрадора или дога или какой-то их гремучей смеси. О породе, конечно, речи даже не шло. Грэм людей не выносит, но вот к животным питает нежность, причем от которой ему самому стыдно.
Он садится на корточки рядом с клеткой, где странный щенок с черной шерсткой облизывает ему пальцы, что он просунул через решетку клетки. И в голове набатом бьет «возьми его домой, Амури понравится, вы будете почти как семья». На самом деле, такая мысль его напугала. Не та, в которой он хочет порадовать Амури, он уже смирился с тем, что ему нравится, когда она улыбается. А вот та мысль, в которой ему вдруг захотелось хотя бы подобия семьи. С ней? С сумасшедшей, что его оболгала, что устраивает ему сцены, с которой у них в постели сплошное насилие, потому что теперь, после того, как она глазками хлопала, за свою семью пряталась и говорила, что Грэма надо наказать; он действительно и по-настоящему ее наказывал. Теперь Амури не могла пожаловаться на него за то, когда он до крови врывался в нее, когда он буквально до крови ремнем по ее попке проходился. Он уже был ее мужем, которого она выбрала. Она сама попала в ту ловушку, где Грэм никогда не будет нежным. Где их отношения – сплошной огонь, когда он подчиняет себе малышку, а она ведь в ответ… подчиняет его.

Грэм заходит в дом, держа в одной руке щенка, что скулит и недоверчиво к нему жмется, а в другой руке все то, что щенку для жизни требуется. И он наивно полагает, что его прелестная азиатская стерва супруга поможет ему в этом новом опыте. Но Амури дома нет, хоть время позднее. У стервы часто бывает желание ему отомстить, если он задерживается с друзьями. И сегодня он засиделся с Ванессом. Забавно, как ловко она ему отомстила, написав провокационную записку «буду поздно, не скучай».
Забавно, как Грэм мрачно налил себе виски со льдом, пока щенок терся в его ногах, поскуливая, видимо, опасаясь, что раз новый хозяин так злится, то и щенка могут снова выкинуть на улицу. Грэм выкидывать щенка не собирался, но хотел вытрахать дурь из Амури, и потом вышвырнуть ее на асфальт, мать твою.

Он поглаживает щенка на своих коленях, тот даже, наконец, доверяется ему, и засыпает, все еще беспокойно дергая задними лапами. А Грэм смотрит на часы постоянно, попивая виски. От гнева, что кипит внутри, Грэм даже не пьянеет толком.

И когда, входная дверь открывается, то он спокойно отставляет стакан с виски, убаюкивает на руках щенка, который порывался проснуться, и появляется в проеме, разглядывая свою супругу. Бешеные шпильки, бешеный разрез, бешеная сексуальность. У него на руках спящий щенок.
Грэм буквально рычит, когда подходит к ней и тут же залепляет ей смачную пощечину.

- Шлюшка наразвлекалась? - шипит он, тихо, чтобы не разбудить щенка, но больно схватив свободной рукой ее лицо, сдавливая ее щеки, скулы, - как тебя трахали? Брала в рот?

Ему хочется сделать ее больно, а ее щека горит красным. У нее нежная белоснежная кожа, что от пощечины тут же красным покрылась. Грэм тяжело дышит, его взгляд показывает, что он готов ее уничтожить. Он ждал ее дома, с очаровательным щенком, пока стерва там виляла своим соблазнительным задом и показывала этот чертов разрез. Чертова сучка, которую хочется трахнуть до звезд перед глазами, чтобы клубы показались пустой тратой времени. Если ее кто-то в клубе трахал, то Грэм за себя не отвечает.

- Кто тебя трахал? – вновь буквально шипит он, на сей раз свободная рука с силой смыкается на ее тонкой шее, заставляя ее даже слегка сипеть, - их смерть на твоей совести будет…

Он еще сильнее от злости смыкает пальцы на ее шее, глаза его горят демоническим и бешеным огнем. Кажется, что еще немного и он готов ее убить к чертям. И, возможно, даже не кажется, ему нравится, как на ее шее расплываются багровые пятна от его хватки, и как она хрипло хватает воздух.

Только вот раздается скулеж. Он все еще держит на руках черного щенка, что лижет его руку. Грэм отпускает горло, и пока Амури пытается откашляться, щенок радостно к ней тянется, попискивая и погавкивая в поисках ласки.

 Отправлено: 21.03.24 01:38. Заголовок: У Амури насыщенный д..

У Амури насыщенный день. Не настолько, конечно, как у её муженька, ведь у Грэма весьма плотное расписание. В кое он не всегда выкраивает время на «тихий» - что в их случае звучит весьма иронично – семейный вечер, но уж для своих излюбленных шлюх он всегда выкроит свободную минутку. По крайней мере, их пьяные посиделки с такими же блядунами дружками Амури расценивает именно так. Она, к слову, не то, что не против чистой мужицкой крепкой дружбы, а всеми руками и ногами за. Амури та девочка, что не видит благоразумным тупо друг на друге ограничиваться да закрываться ото всего мира, прикрываясь романтическими соплями. Если Грэм ей «повелит» послать к чертям Ашанти, то Амури непременно пошлёт к чёрту. Его. Может даже не сомневаться. Так вот, она лишь против того, как вся эта компания дурно один на другого влияют – ведь словно истые испорченные мальчишки они распушают хвосты, мол, у кого выходит больше выпендриться. И шлюхи замечательное средство в качестве мерила.
Так вот, Амури с самого утра на ногах, а точнее на заоблачных шпильках. Она капризная и своевольная, если ей взбрело в голову нацепить вечернее платье, отправляясь в магазин за хлебом или просто выбросить мусор в близлежащем баке – она так и поступит. И плевать ей кто и сколько будет крутить пальцами у виска, плевать ей, как там положено наряжаться трепетным барышням и проявлять скромность хотя бы в утренние часы. А она, вашу мать, выражается матом похлеще портового грузчика. Грэм как-то даже, помимо всяческих шуток, помыл ей рот с мылом, а она чуть шею себе в ванной не свернула – до того рьяно вырывалась из его крепкой хватки, порываясь разукрасить коготками его бесстыжее лицо. От этого не менее любимое. О чем она, с томным раздражением закатывая глаза, поведала за завтраком в кафе с любимушкой Ашанти. Её реппер, к слову, также не блистал чувством такта, что, впрочем, оказалось для них неплохим подспорьем самозабвенно перемыть обоим засранцам косточки. Чуть позже Амури привычно навестила маму, к которой, словно маленький ребёнок, носится будто по часам, невзирая на косые взгляды да насмешки за спиной, мол, не пора ли сепарироваться. Она уж как-нибудь разберётся без непрошеных советов и не полезет за словом в карман. Мама для Амури – целый мир. Она за её сердце переживает гораздо больше, чем за собственное. А её новому мужчине на правах лапочки дочки честно так и сказала в лицо, что ей от него не нужны игры в «дочки-отцы», однако, если он даже подумает обидеть Мураскаки, она ему лично глотку перережет и потом хлопнет глазками, мол, так и было. Не велика потеря.
Ближе к вечеру, Амури до смехотворного убого одиноко торчит в библиотеке, в ещё более забавном воинственном облачении, будто бы собралась не по книжкам, а по мужикам. А она просто спокойно читает книгу да вяло перекатывает в хрупких пальчиках яблоко. В синем платье с хищным вырезом, до смехопанорамы.
Дома её с порога встречает Грэм, признаться, она поначалу едва ли не остолбенела от неожиданности – настолько, что даже не сразу заметила на его руках нового жителя их родных и буйных пенат. Обычно в это время он занят кем угодно, но точно не ей. Странно…она уже почти готова улыбнуться, как ей по лицу прилетает весьма жёсткая оплеуха. Так, что в глазах темнеет, а в ушах картинно звенит. Она заводится как по щелчку, так быстро, что аж не ощущает до чего горит алым щёчка. Чего уж там, организуй бы он ей сотрясение мозга, она всё равно вопила бы как психбольная.
-Какого дьявола?! Не смей меня бить, чёртов урод. Я дождусь, пока ты пьяным захрапишь и придушу тебя подушкой!
Амури тут же щетинится. Она не собирается просто молчаливо скулить на полу, повалившись туда, как тургеневская барышня. Хищно изогнув свою весьма подбитую и нынче кровоточащую стараниями муженька бровь, она ехидно ему «поддакивает». Словно камикадзе, в слепой жажде ещё больше заставить его встать на дыбы и затоптать её к чертям.
-Наразвлекалась. Куда же без этого, Грэм? Думал, мне нельзя – тебе можно? Конечно, брала в рот, куда ж без этого. Дрочила и сосала огромные члены сразу толпе поджарых негров. Вот прямо единовременно, дорогой.
Амури картинно всплёскивает руками, силясь добавить в свою маленькую пьесу драматизма.
-Ой, я как-то не спрашивала имена у поджарых негров, уж извини покорно.
Ведь знает, что в моменты ярого бешенства у Грэма всё плохо с чувством юмора. И знает, что это самое чувство у неё ну слишком на любителя. Амури зачастую ужасно себя ведёт. У неё семь пятниц на неделе и нервные срывы, как по учебнику. И всё же..она ведь просто его дразнит, она не станет молчаливо сносить такие грязные обвинения в свой адрес. Раз он трахает каждый раз новых дешёвок в этих с его дружками излюбленных борделях, что они трогательно кличут долбанными чайными домами, думает, она всерьёз примется аналогично вести себя? Ещё чего. Не дождется. Но тут Грэм, к слову, вполне ожидаемо для любой в здравом рассудке (а это, как все понимают, не про миссис Лайонс) – начинает её душить и не как-то романтично, а до бордовых пятен и жалобного хрипа.
-Пусти…ни с кем я не трахалась. Прекрати. Хватит…Пожалуйста…Просто…хотела…тебя…взбесить.
Она почти впадает в панику, уже скорее на автомате ловя губами воздух, у неё не остаётся сил пытаться вывернуться из его железной хватки и последняя мысль мелькает в угасающем сознании, что хоть бы…маму не хватил инсульт от новости о безвременной кончине нерадивого дитятка.
Грэм, всё ещё пышущий гневом, неожиданно отпускает её, и не успевает она в себя прийти, как к ней тянется нечто волшебное. Может, она по ошибке попала в рай для животных? Хотя…с чего бы это ей оказываться в раю, в каком бы то ни было? Ни с её пристрастием делать всё наперекор и на каждом углу ужасно вредничать. И всё же…Амури из тех, кто злится как в последний раз, но и отходит быстро. Она тянется к маленькому чуду, вернее, не такому уж маленькому, интересно, насколько этот малыш вымахает огромным. Она ласково берёт его на ручки и целует в прохладный носик, ужасно умиляясь и присюсюкивая, наглаживая шелковистую черную шерстку.
-Ах ты маленький. Не бойся, мы тебя не обидим. Откуда у нас это чудо, скажи на милость? Иди скорее к мамочке на ручки. А наш папа всегда такая истеричка, привыкай.
Наконец, погасив рвущийся наружу приступ умиления, она поднимает слегка виноватый взгляд на мужа. Вздыхает и не собирается попрекать его тем, что буквально пару минут назад он её чуть не угробит. Она честно понимает, что сама нарывалась и целенаправленно выбешивала его. Не словно жертва, а прямо до боли честно да прямолинейно.
-Грэм, ты меня бесишь, иногда я тебя ненавижу. Но я сплю только с тобой. Ладно, месяц назад в клубе меня пытались пару раз хлопнуть по пятой точке. Но я с такой радостью им сообщила, что пусть попробуют, и мой муж вырвет им челюсть, что они то ли тебя испугались, то решили, что я сбежала из психушки.
Она не отрицает, что порой ходит в клубы. Ей насрать кто там на неё пялится, пусть пялятся, да пусть хоть сдохнут под её ногами, она перешагнёт и не заметит. Ей просто нравится танцевать. А Грэму не нравится танцевать, по крайней мере, не с ней. Со своими шлюхами, возможно, он пляшет как гороховый шут. Она не собирается унижаться и спрашивать животрепещущие подробности. Она же иногда ходит вместе с Ашанти и её парня в качестве груза в виде пятого колеса. Но Амури комфортно наедине с собой отдаваться музыке, для неё это не проблема. Она даже на выпускном танцевала одна.
-Ну не дуйся. Ты же знаешь, как бешено я тебя люблю. Если кто-нибудь меня трахнет, то лишь против воли, другой вариант невозможен. Но даже в этом случае я или глотку себе перережу или меня хватит инфаркт.
Она примирительно мягко берёт Грэма за руку, конечно, немного опасливо, полагая, что он может в сердцах ей запястье сломать от переизбытка адреналина.
-Я разозлилась, что ты там радостно трахаешь шлюх со своими дружками. И да, можешь не напоминать, что жениться не входило в твои планы, и я тебя заставила. Я в курсе. Ты повторяешь это раз по сотне раз на дню.
И всё же она аккуратно поглаживает его пальцы, другой же рукой укачивая их щеночка, будто бы человеческого малыша. Она…она открытая, но не может решиться заикнуться, как хотела бы от него ребёнка. В этом вопросе ей будет больно, когда он поднимает её на смех. Да и она не трогает семейные тараканы Грэма, отец которого запомнился ему лишь перманентными покалачиваниями да тем, как помер от палёной водки.
-Щенок просто прелесть. Он теперь будет наш? Я…я правда очень рада, что ты его принёс. Спасибо. Он…он же самый лучший на свете.

 Отправлено: 21.03.24 02:46. Заголовок: Грэм не то, что бить..

Грэм не то, что бить ее готов, он готов ее избить до полусмерти, даже без опасения попасть под горячую руку Мацумото, до того она умеет его выбешивать. Она говорит про поджарых черных и, видит Б-г и сам Дьявол он ей не может верить. Видит Б-г и сам Дьявол, что, когда его рука смыкается на ее нежной шее, и он слушает ее хрипы, он готов ее убить. Он, черт возьми, готов не разомкнуть своей руки на ее горле, чтобы больше не слышать о том, как ее кто-то имел. И не верит, но от картинок перед глазами избавиться не может.

Если бы не щенок, то он готов был бы ее придушить. Его странно возбуждала ее боль и то, как отчаянно она хрипела под его рукой. Даже, когда Амури уже хрипела, что ни с кем не спала, он готов был держать руку до тех пор, пока она не потеряет сознание. Он уже передумал ее убивать. Но это не значило, что он не собирался лишить ее сознания на какое-то время. Грэм умеет. Он знает, как придушить эту стервочку так, чтобы она отключилась, а очнулась в прострации. Она же с ним так поступила. Вырубила его, соблазнила, а потом он оказался в полнейшей прострации, когда, как оказалось, он изнасиловал нежную фиалку и должен на ней жениться. Это было даже смешно, пока не стало реальностью.

Но его ярость не позволяет ему ее придушить, потому что щенок ночной тянется к ней так искренне, ласково, что позволяет понять, что он признал в ней маму, как некоторое время назад на улице в приюте, признал в Грэме отца.

- Папа истеричка, пока мама грязная шлюха, - все же выплевывает Грэм, однако не так яростно, просто любуясь тем как щенок облизывает нежные белоснежные щечки его супруги.

И еще страшно, что, когда она смотрит таким слегка виноватым взглядом на него, он, как будто бы готов ей все простить. Она ведь буквально доставила его в вечное рабство Мацумото, она его оклеветала, она сделала так, что они стали мужем и женой. И да, он постоянно ей напоминает, что она заставила его жениться своим обманом. Только ведь он тащит щенка в дом, только ведь он буквально недавно притащил рабочих, что сделают беседку в их дом. Пока она просто добилась того, что он женился, Грэм познавал себя и хотел сделать их отношения настоящими.
Что для него было новым и сложным. И с этим он мог справиться только в компании друзей. Не шлюх. Но друзей. с ними можно нажраться в полное дерьмо, какими бы разными они все ни были. Даичи играется со своей эльфийской Элфой. Два человека, что заключили брак по расчету и оба ждут, когда признают, что брак уже стал настоящим. Лино, который вообще работает на итальянскую мафию, влюблённый в мечту. Ванесс, что так же связан с Мацумото, так же не слишком тесно, ведь с Манами, его подопечной, тоже не так просто. У них даже времени толком нет на шлюх, ибо все в своих переживаниях и целях.

- Кто. Пытался. Хлопнуть. Тебя. По. Заднице? – чеканит он вопрос, - мы женаты, мою жену никто не будет шлепать безнаказанно. Так что опиши мне ублюдков.

Его теперь уже бесит это ее признание. Она шляется по клубам, где ее лапают, а, спустя месяц, она рассказывает ему, как ее трогали. Когда ему куда сложнее найти подонков и наказать. Но Грэм уже почти смирился с тем, что он должен для нее постоянно переступать через себя. Пока его заводит ее боль и хрипы, ее заводит то, как он ломается. Свободный человек, мелкий мафиози, что ничего не хотел. Теперь он готов как гончая рыскать тех, кто шлепнул ее по заднице. Забавно, что он иногда думает, что свою сладкую попку она могла бы подставить специально. Чтобы Грэм слетел с катушек. Такими были их отношения. наверное, иногда он тоже ее провоцировал. Пока с Лином, Даичи и Ванессом, они просто тусовались и играли с покер, он Амури провоцировал, что они разве что не купаются по шлюхами.

Она берет его за руку, признаваясь в любви, он отмалчивается пока. он не верит ей до конца. Он считает себя ее любимой игрушкой, которого она себе забрала, а теперь может издеваться. А вот его чувства его пугают. Нельзя желать настоящей семьи и тащить щенка в дом с той, то просто его выбрала игрушкой и получила себе, как самую покорную игрушку. Да он не ломался в их отношениях. Но, при этом, он принадлежал Мацумото, благодаря этой стервочке, которая с ним задорно трахалась, а потом заявила, что он насильник, отдав его в рабство и себе и Мацумото.

- Представь себе, что мы с моими друзьями просто пьем виски и разговариваем, - яростно с бешенством накипающим говорит Грэм, - может, когда ты с Ашанти тусуешься, то вы сразу трахаетесь с барменами и ты судишь по себе, мать твою, но не суди меня таким образом.

Он сдерживается, чтобы не отвесить ей еще пощечину, потому что их щенок буквально между ними. повизгивает, попискивает, наслаждается и поглаживаниями Амури и так же смотрит на Грэма, высунув язык. Забавно, что при этой странной борьбе, Амури и Грэм держатся за руки. На ее руках щенок, что радуется новой семье. а руки их сплетены, пусть они мечут молнии друг в друга взглядами.

- Теперь он наш, - соглашается Грэм, - ему не нужна шлюха мать и кобель отец. Ему нужна семья. Он – наша ответственность. Ему нужна заботливая мать. Которую я люблю. и которая любит меня.

И Грэм признал, что хочет это ответственность. Признает свою любовь к ней и желание того, чтобы она любила его.

- Назови его, - кивает он на щенка, что благодарно смотрит на родителей.