Отправлено: 10.08.20 04:41. Заголовок: Особняк клана Тарадзима.

 Отправлено: 05.01.24 02:11. Заголовок: Лиша сбивчиво, но ст..

Лиша сбивчиво, но стараясь не нервничать словно глупая девчонка, а вести стройный рассказ, честно обрисовывает Кэничи ситуацию с той женщиной, что передала ей малышку, а также с её преследовавшим малышку братцем, сейчас скорее представляющего собой фрагменты трупа, чем нечто цельное, кровавыми стараниями Лио.
-Кровь милейшего дядюшки девочки, мой любимый. Он захотел её забрать и отдать за долги для развлечения. Я захотела, чтобы он сдох. Лио-кун был весьма любезен посодействовать в этом вопросе.
Удивительно, как эта «неженка», что, в первое время своего тогда ещё вынужденного пребывания в клане, дрожала как осиновый лист да шарахалась от собственной тени под глумливые усмешки Кэничи – научилась рассуждать о смерти, как о чём-то неотвратимо привычном. У неё даже бровь не дёрнулась в тот момент, когда Лио буквально в фарш братца любовницы Кэничи провернул всего за пару минут. Больше того, Лиша почти цинично и отрешённо подумала, мол, Кэничи чудесно тренирует своих воинов. Да уж, странный ангелок совершенно в любом происшествии находила то, чем восторгалась в обожаемом муже.
И сейчас он выглядит слегка растерянным и взвинченным, что, разумеется, неудивительно. Весть о ребёнке свалилась ему как снег на голову. Кроме того, вполне вероятно, он подумал и о реакции Лиши на его интрижку с матерью этой крошки. А Лиша…она старается не думать об этом. Физическая боль ей извращённо по душе, по крайней мере, ощущать на себе порой болезненные касания супруга её лишь возбуждает и заводит, даже если несколько пугливо. А вот моральная боль – не её стихия. И она рационально не собирается терзать себя представлением, как и в каких позах он со своей любовницей зажигал. Она достаточно добрая девочка, чтобы ни в коей мере не переносить на малышку грехи её матушки, что отказалась от крошки так легко, как дышала. Лиша достаточно вменяема, дабы не учинять мужу капризы да скандалы, благо, пока топтать ногами этот мир ей вполне нравится. И уж конечно, она не наивная идиотка, что думала, будто он ей хранил верность аки слезу младенца. В конце концов, когда она впервые оказалась рядом, здесь также была и Девон. Не говоря о былых многочисленных канувших в мир иной жёнах и чёртовой тучи праздных любовниц. Посему Лише старается отнестись к происходящему мудро, невзирая на свой молодой возраст. И решительно намеревается уговорить опасного супруга не бросать девочку на произвол судьбы, что уже показала ей свой оскал и в дальнейшем может оказаться к ней весьма жестокой. Лиша такой судьбы этому крошечному, будто инопланетному созданию, не желает.
-Ты – мой любимый мужчина, дорогой. А эта девочка – дочка моего любимого мужчины. Даже если тебе плевать. Она твоя кровь, Кэничи, пусть от другой женщины. Но она не чужая тебе и не чужая мне.
Лиша с горячностью заглядывает в глаза любимого головореза, что всегда был непревзойдённо жестоким, пожалуй, до изуверства. Лиша не так слаба, как многие могли подумать, как думал сам Кэничи когда-то, не сомневаясь, что она под его яростным натиском сломается, как хрупкая веточка на ветру. А она не сломалась, напротив, становилась сильнее день ото дня и всё глубже пускала в него свои корни, укутывая светом золотистых локонов, что сияли только для него. Она всем сердцем полюбила одного из самых жестоких людей, кого можно вообразить, как к врагам, так к близким – и любую его жестокость и боль, что он ей причинял, принимала со странным…пониманием. Она не рыдала, не истерила, не проклинала его даже в самом начале, пока была фактически кем-то между игрушкой и рабыни в его глазах. Лиша молчаливая, наблюдательная и прекрасно смекнула, он вряд ли планирует позволять ей жить слишком долго. Он смотрел на неё, словно хищный зверь на добычу, отложенную на десерт, но с коей прежде хочется поиграться. Кэничи постоянно ожидал от неё подвоха, серьёзной промашки, готовый голову ей проломить в любую минуту. А она всё больше к нему тянулась, будто в упор не видя собственных жутких ссадин и ран от его «воспитания» и приступов бешенства. Она любила его беззаветно и ласкала с трепетом и нежностью, в коей можно было почти утонуть и растаять. Потому, что она никогда не притворялась, как он прежде не пытался подозрительно поймать её на лжи и фальши, не понимая, каким образом она может так к нему относиться после всех его жутких действий начиная с похищения посреди улицы и заканчивая стремлением едва ли не убить на публику, то ли в назидании, то ли на потеху своим же соратникам. Лиша не искала причин. Просто её сердце выбрало его. Единственным мужчиной, навсегда. И, даже если какие-то воины в клане могли бросить на неё любопытный взгляд, она, проходя мимо, в упор никого не замечала, словно все эти мужчины были невидимы для неё. Оживляясь, лишь увидев в саду свою Джанко или же глядя на него.
Она присаживается на скамью рядом с мужем – мягко сложив ногу на ногу так, чтобы было удобнее укачивать задремавшую крошку. Лиша снова ласково целует девочку, на сей раз в щёчку, тихонько вздохнув и повернув к супругу обеспокоенное её дальнейшей участью лицо.
-Знаешь, почему малышка не плакала? Дети, которые никому не нужны, привыкают, что нет смысла рыдать. Никто не возьмёт их на руки и не приласкает. Свои истерики они вынуждены успокаивать сами. И чаще всего не умеют выражать боль в слезах.
Она знает не понаслышке, выращенная пресловутым приютом. Также, как от этой маленькой, беззащитной крошки, от Лише её родители отказались. Но Лише повезло. Она оказалась в приюте, а не у мерзкого дядюшки, как бедная девочка, кою тот готов был сдавать в аренду, если не отдать на органы за звонкую монету. И всё же, выращенная без родительской любви, Лише долгое время была той, что не умеет плакать. Забавно, именно Кэничи научил её…слезам. Звучит не слишком романтично, в особенности, если учесть, что поначалу Лише роняла ошарашенные слёзы от страха. Как в тот раз, когда супруг жестоко гладил её золотистые локоны и требовал отрезать самой себе руку. С того момента будто прошла целая жизнь. И нынче Лиша также подрагивает в его властных руках, только уже не от ужаса, а от страстного возбуждения. Она иногда и теперь плачет, чёрт дери…от оргазма. Словно до сих пор ей не верится, что пусть страшная, но сказка могла приключиться с ней. Лиша порой боится проснуться, осознав, что всё случившееся хоть и безумное счастье ей лишь привиделось.
Но всё ведь по-настоящему. Она открыла всё сердце мужу, всецело отдала себя ему и принимала Кэничи таким, каким он являлся, с его психоделической жестокостью и жутким недавнем прошлым, в коем он хоронил ставших неугодными женщин заживо на заднем дворе, словно коллекцию мёртвых кукол с навсегда заставшими глазами и перекошенными ртами в последней гримасе ужаса. Лише сумела стать для своего любимого головореза единственной женой. Однако, она не зарывалась, не пыталась прыгать выше своей головы или стремиться переделывать его. В нём всегда будет сидеть дикий зверь, способный растерзать, уничтожить всё, что он любит. В том числе, её. Особенно – её.
-Любимый…если ты захочешь, чтобы у нас родился ребёнок, то он у нас появится, ты же понимаешь. Я всегда и во всём тебя поддержу. Но эта малышка такая же наша. Мне всё равно, что не я её родила. Я готова любить и воспитать. Стать для этой крошки матерью.
Лиша трепетно касается своим лбом лба Кэничи, ласково потерявшись носиком о его нос, сладко поцеловав в губы с любимым запахом крепкого алкоголя и грубых сигарет – и затем вновь кинув на спящую девочку взгляд, полный нежности. Лише не из тех женщин, кто прыгает в приступе умиления при виде ребёнка как факта. Но от ребёнка любимого мужчины млеет и тает, как лужица, невзирая ни на какие условности.

 Отправлено: 05.01.24 03:03. Заголовок: Кэничи никогда бы не..

Кэничи никогда бы не спас младенца. Стоит признать, что он жесток настолько, что, если бы ему принесли ребенка, что ему не нужен, пусть и его плоть и кровь, а потом явился бы дядя ребенка, и сказал, что заберет, то Кэничи бы отдал. Поэтому Кэничи сначала даже как-то хмурится от речей своего ангела. Она спасла ребенка Кэничи от другой женщины? Зачем, мать твою? Он принял Шена, потому что этот щенок разговаривал, да и по манерам был сильно на него похож. А сверток это же просто засранец, личинка, как бы цинично ни звучало, где ничего не доказать. И Кэничи не стал бы ничего пытаться выяснять, да доказывать. Он бы просто отдал ребенка на растерзание. Наплевав.

А его ангел защитила ребенка. Не своего. И Кэничи невольно думает, в какую тигрицу превратится белокурый ангел, когда у них появятся свои дети.
И он даже теряется, когда она говорит, что ребенок девочка не чужая ей, потому что не чужая Кэничи. Ибо, откровенно говоря, для Кэничи этот ребенок чужой. Как истинный мужчина он чувствует к комку тягу лишь потому что комок на руках у любимой женщины. Узрей он этого ребенка на руках у шлюхи, то плевать было бы ему на все анализы и доказательства, никогда бы Кэничи не ощутил хоть малейшей привязанности к этому ребенку. Так создан мозг многих мужчин, так работает мозг Кэничи.

- Это мой ребенок от другой женщины, мой ангел, - снова пытается указать он ей, словно она до конца не осознает, - а мне плевать и на ту женщину и на этого ребенка. Мы можем вернуть той женщине ребенка, я готов обеспечить содержание, если ты за это опасаешься, но ты не должна принимать.

Лише он не зря кличет ангелом. Он понимает, что она приняла бы ребенка просто, чтобы помочь, как минимум. Кэничи не против выплачивать алименты, он не собирается просто принимать ребенка из жалости. Ибо пока, откровенно говоря, Кэничи принял лишь одного ребенка – Шена. И честно сказал себе, что больше никого и никогда. Сопящий сверток в руках его ангела у Кэничи вызывает опасение. Он с радостью посмотрит на ангела с животиком, когда она будет носить их ребенка. Но, если она хочет принять ребенка ради этого, то Кэничи пообещает ей, что сверток будет в порядке, но им вовсе не обязательно принимать его.

Он задумчив, просто наблюдает за тем, как ласково она общается с ребенком, как целует ребенка в щечку. Как укачивает на своих ласковых руках. Ему, откровенно говоря, ребенок не нужен. Он не может сказать, что сразу почувствовал какой-то инстинкт, увидев ребенка. Он бы легко его отдал и, как уже предложил, готов был платить крупные алименты. Он не может отрицать, что ему нравится видеть Лишу с ребенком, но хотелось бы ребенка их. А не какого-то от ошибок Кэничи.

- Ангел мой, - сдержанно произносит Кэничи, - мне все равно, почему ребенок не плакал. Мне сложно принять ребенка не от тебя. У меня есть сын, Шен. Следующего ребенка я планировал от тебя.

Честно признается в своем цинизме, правда сжав свободную руку Лише, однако, не глядя на ребенка. Пока ничего не ощущая. Он даже не пытается. На самом деле, в его сердце мало места. И пока там есть место для жены и для Шена, сына, которого он принял. Сопящий клубок на руках у Лише пока не трогает ничего в нем.

Забавно, что он не принимает ребенка не от Лише, а она принимает ребенка, который получился от беспорядочных связей Кэничи, что был подонком большую часть своей жизни. Никто и никогда бы не принял ребенка от такой истории, не стал бы его защищать. Лише лишний раз показала, каким особенным ангелом оказалась эта забитая белокурая девочка.

Она его ласково целует. Кэничи это нравится. И он молчит, проследив за тем, как она ласково смотрит на ребенка в своих руках после их поцелуя.

- Я не питаю любви и привязанности к этому ребенку, - честно говорит Кэничи, все же зарывшись в пышные волосы ангела, - я пока не могу, пойми мой ангел.

Кэничи просто не любит маленьких детей. Он просто не может умиляться комку на руках, пусть даже его ангела. Но любой другой он бы запретил самодеятельность. Если бы любая из его жен, что сейчас лежат в могиле, вот так сидели бы с его ребенком, то, как бы жестоко ни звучало, но Кэничи похоронил бы их со свертком. Не живьём. Но напоим бы молоком с отравой. Гуманно?

- Но ты мой ангел, - спокойно и от того до безумия честно, - я принимаю твой выбор. пусть это мой ребенок по крови, но я приму его как ребенка, что ты нарекла своим.

 Отправлено: 06.03.24 02:30. Заголовок: Лиша, кротко прикрыв..

Лиша, кротко прикрыв глаза, наслаждается моментом упоительного единения с обретённой семьёй в лице как мужа, так и новоявленной дочери. Семьёй, коей у неё никогда не было. Одинокая девочка из приюта, с раннего детства усвоившая – если поранила палец, не стоит тратить время на нюни да слёзы, нужно рационально залить порез йодом. И, вроде бы, несмотря на мнимую беспомощность, в практичной жилке Алише не отказать, и это навык полезный и точно не худший. Однако, для этой крошечной девочки ей хотелось бы иной судьбы и куда более простого пути к звёздам, безо всяческих терний. Пусть малышка растёт принцессой, не знающей забот. Сознавая это, Лиша ощущает себя как никогда…матерью. Вот так странно, без зародившейся жизни в собственном животе, больше того, принятой из рук былой любовницы любимого мужчины. Лиша ласково укачивает малышку на руках и уже представляет, как будет трепетно шептаться с Джанко, коей также наверняка будет интересно посмотреть на спящую куколку, а потом – Лиша искренне уповает, что Кэничи позволит им эту небольшую вольность – они с истинно женским запалом примутся сопливо выбирать для маленькой самые красивые крохотные обновки. Правда, как бы после Бокин не измучил бедную Джанко своим ворчанием. В этом плане они проявляли с обычно недовольным Казуки поразительное единение, благо, один страстно желал детей, а второй – внуков. Джанко же пока успешно отбрыкивалась от ярого энтузиазма обоих.
-Я не отдам малышку той женщине. Знаешь…она её родила, и, если бы она отдала мне девочку в момент отчаяния и безысходности, из страха, я бы пусть через боль, но рассталась с ней, благо так правильно. Но малышка безразлична той женщине. А мне нет, Кэничи. Ты же знаешь, я наивная, но не идиотка, что в ванильных соплях притащила бы домой первое попавшееся дитя, будто это потерявшийся котёнок.
Её голос звучит мягко и вместе с тем твёрдо. Как журчащая вода, что точит и бескомпромиссно лежачий камень своими нежными объятиями. Лиша, не выпуская маленькую из рук, щемяще ласково потирается щекой о нос Кэничи, коим он так трогательно, почти по-мальчишески зарывается в её шею и золотистые локоны.
-Родной...долгое время после нашего знакомства я до ужаса боялась тебя и тряслась, как осиновый лист. А потом полюбила так, что даже в груди болит. Я тебя понимаю, любимый. Ты – мужчина, и в тебе нет этого природного инстинкта по умолчанию проникнуться малышкой, что ты впервые видишь. Пусть ты ей дал жизни. Но я ведь женщина, и ощущаю по-другому этот мир. И люблю тебя так сильно, что вижу эту крохотную девочку своей. И плевать, что за женщина произвела её на свет.
В этой паре сложно признать трепетную трусишку да жестокого садиста, коим, к слову, Кэничи и не перестал быть, вместе с тем, во многом он переменился, потому как настоящая любовь – нет, не изменяет, не доверяйте слепо сказкам, но безусловно немного смягчает даже самые жестокие сердца. Алише также уже не напоминает перепуганного вчерашнего угловатого подростка, подрагивающая на отчаянно подкашивающихся коленках от всякого стороннего шороха или пугающего вздоха. Сейчас она, упоительно в крепкой хватке рук своего мужа, с маленькой дочкой на руках, кою она негласно без премудростей в своей душе уже окрестила их малышкой – как никогда прежде видит себя взрослой и состоявшейся женщиной. Тот самый момент, когда что-то внутри девушки расцветает волшебным цветком и раскрывает весь букет её очарования и женственности. Даже облик Алиши нынче какой-то иной. Не ребячливые джинсы да простые вязаные кофты, но элегантный в своей сдержанности молочный костюм, впрочем, без чрезмерной чопорности и с кокетливой лёгкой пышностью юбки и нежные лодочки.
Кто бы мог подумать, что, спустя время, златокудрый ангелочек окажется не погребённой под слоем земли в глухом гробу рядом с прочими менее сговорчивыми спутницами главы головорезов – а станет той единственной для него, что может совместить в себе и супругу, и любовницу и даже в допустимой степени сердечного друга. И при том Алиша никогда бы не пыталась сесть Кэничи на шею, свесив ножки да капризно пользуясь его отношением. Она прекрасно сознавала всю степень опасности ему перечить или вести себя как-то дерзко, да и никогда бы не оскорбила его принципиальным неповиновением.
-Любимый, ты не представляешь, как я благодарна тебе. Звучит странно, вроде бы, мне следовало бы рвать и метать, а не вести себя как «блаженная». Но…я верю в крепость наших с тобой чувств. И никакие случившиеся интрижки с женщинами этого не изменят. А малышка не виновата ни в чём. Я понимаю, сейчас тебе на неё всё равно. Но я верю, что со временем она сумеет войти в твоё сердце, как сразу вошла в моё.
Лиша, повернув лицо к мужу, мягко и открыто ему улыбается. Не удержав порой накатывающих на неё приступов умиления, нежно целует его веки, покрытые лёгким инеем седины виски, морщинки в уголках застывших жёстких глаз, что в её обществе становятся будто бы более живыми.
Раньше она постоянно смущённо прятала взгляд и не знала, куда от нервного напряжения деть руки, цепляясь за свою же кофту пальцами. А нынче рядом с ним она ощущает себя…собой. Она ни мешкая ни минуты уйдёт за ним куда угодно. А здесь, на земле, она воспринимает себя самой защищённой и любимой. Нет, она не питает иллюзий, что однажды Кэничи, скажем, в припадке ярости не свернёт её шею. Но точно знает, что его её смерть расстроит, точно знает, что он не стал бы делать из неё разменной монетой для каких-то властных игр да интриг, как могло быть в самом начале их безумного брака и его свирепом стремлении сделать как можно больнее своим тогда ещё многочисленным жёнам на глазах у страждущей толпы подчинённых для устрашений оных. Сейчас она ощущает себя иначе…он её бережёт и всегда защитит. И их детей защитит. А она всегда его прикроет, даже если это последнее будет в её короткой жизни. Она укроет его, словно ангел белоснежными крыльями, пусть её глаза потом навек закроются, а на груди расползется кровавое пятно. Она бы отдала всю себя, лишь бы Кэничи жил и жизнь продолжалась в их детях. И эта крошечная девочка – такое же их продолжение, невзирая на то, кем была её биологическая родительница, добровольно отказавшаяся от подобного сокровища. Лиша смотрит Кэничи в глаза, совершенно умиротворённая и счастливая. Нежно, вместе с тем порывисто накрыв его губы своими, вложив в этот сладкий и чувственный поцелуй весь калейдоскоп своих ярых нынешних эмоций, желая их разделить вместе с ним. А крошечный комочек счастья в это время мирно уткнулась носиком в сгиб уютного локтя Лиши, сонно причмокнув губками. Лише ласково вновь целует крошку в носик и лукаво стреляет глазками в мужа. Зная его, мягко говоря, небольшую любовь к маленьким представителям человечества, она не слишком ожидала, что когда-то он сознательно захочет прибавления в их семействе. Но так сильно греет душу, что это желание в нём пробудила не другая, но она.
-Ты хочешь, чтобы я родила малыша? Я всегда буду лишь рада исполнить твоё желание, любимый. Носить под сердцем нашего ребёнка – мне сложно и вообразить нечто более прекрасное. Сколько бы ни было у нас детей – моей любви хватит для каждого.
Разумеется, к взрослому сыну Кэничи – Шену – у Лиши сформировалась несколько обособленное отношение, но лишь ввиду его возраста юноши. По сути, они с Шеном являются ровесниками, хоть даже невзирая на это, в случае необходимости, Лиша покорно и с добром готова оказать спокойную поддержку сыну мужа, как и его воинственной спутнице, обворожительной в своей мрачности Чон. Таким образом, очевидно, что меж Шеном с Лишей логично воцарился уважительный нейтралитет на позитивной ноте. Но для Лиши, к примеру, никогда не будет различия между малышкой, что она ласково убаюкала на своих руках – или же малышом, что появится из её чрева. Но всё же, именно это ни с чем не сравнимое по сути мимолётное мгновение – быть от любимого человека беременной – конечно, как и всякая тёплая и домашняя любящая молодая женщина, она совсем не отказалась бы пережить.

 Отправлено: 08.03.24 02:40. Заголовок: Откровенно говоря, К..

Откровенно говоря, Кэничи не уверен, что Лише не принесла бы домой ребенка, которого просто оставил бы кто-то под дождем. Пусть даже она утверждает обратное, но Кэничи совсем не уверен в том, чтобы ее светлое сердце не дрогнуло бы. Его сердце не дрогнуло бы. Но он всю свою жизнь летел на тьму, на старость лет найдя смысл не во тьме, но в чем-то по-настоящему светлом.
Да, она говорит ему то, во что верит сама. И он ее слушает, он странным образом из всех своих жен, которые в прошлом, научился слушать лишь напуганную белокурую сироту, которая осталась женой единственной. Только вот понимает ли он ее? Он не собирается ей лгать. Кэничи не вел праведный образ жизни, бывал и незащищенный секс. Одно может быть безопасным, это то, что он бывало спал с такими распутными женщинами, что не слишком могут вычислить, кто является отцом их ребенка. Он этим не гордится, но и не стыдливо скрывает это часть своей жизни. Он этих шлюх играючи и обезглавливал и выпихивал прямо их постели своим головорезам в качестве подарка за хорошо выполненное задание. А потом одному черту известно, выживали ли они, когда их пускали по весьма длительному кругу, а потом оставляли в луже соплей, слюней, крови, да сперме.
То, что он с трепетом относится к Лише и принял Шена, не значит, что Кэничи превратился в доброго дедушку, который полностью поменялся от любви. Его головорезы все так же могут пустить шлюх по кругу, которую им за волосы притащит Кэничи. Просто Кэничи не участвует в этих оргиях. Просто дарит подарок.

- Я не могу тебе пообещать, что полюблю этого ребенка, - честно говорит Кэничи, впрочем на нее смотрит ласково, он не старается ее задеть, просто он с ней честен, она того заслуживает, - я обещаю тебе ее защитить, могу пообещать, что не стану относиться предвзято. Но не обещаю любви.

Он не уточняет, что так же принял Шена. Полюбил ли он сына, что так на него похож? Кэничи ответить не может, ибо до недавнего времени, он вовсе не думал, что любовь существует не только на страницах тупых книжек, которые он вгонял в глотки тем, кто по его мнению того заслуживал. Был момент, как они выступали палачами какого-то засранца холеного, которого банда застала за мирным чтением гордости и предубеждения. Кэничи затолкал ему в глотку книгу, порвав рот, как улыбка Джокера, страницами. Его ужасно развеселило, что тот подавился и истек кровью весьма не гордо, но уж точно от своих предубеждений, что был бессмертным.
Так что о любви сам Кэничи узнал буквально недавно. В его случае даже принятие уже означает много. Пока любовь Кэничи признал, почувствовал и осознал к Лише. Возможно, если бы Шена разрывали собаки, а Кэничи от этого стало бы больно, то он бы понял, что и сына любит. Пусть странной любовью палача Кэничи Тарадзима. С ребенком, с которым так трепетно обращается Лише, пока сложнее. Пока это просто сверток, который почему-то дышит. От головореза не стоит ждать многого, особенно так быстро. Кэничи год назад приказал бы, если не придушить ребенка, то отнести в приют и больше никогда не напоминать.

- Интрижек больше нет, - считает нужным сказать Кэничи, ибо это правда, - но они были на начальном этапе. Их было немало. Я не могу вычеркнуть прошлые, но вычеркнул настоящие и будущие. У меня в жизни слишком много грязи, от которой я не могу избавиться. В моем сердце и постели будет лишь ангел.

Она целует его веки, а он прикладывает ее ладонь к своей груди. Он все равно будет убивать, он будет мучить и пытать. Он не станет благородным самураем от любви, что распустит головорезов и заживет с женой и детьми в сладком домике из сладкой розовой ваты. Да он даже просто на какую-то сторону вне жестокости и полнейшего беспредела, перейти не сумеет. Но секс на стороне, интрижки, что приносят засранцев… да цинично и ужасно. Но больше ему такое не нужно. Шлюхи только в качестве подарка головорезам. А достойных интрижек у него и не было. достойных по своему мнению он в жены брал, а потом убивал, потому что ни черта они не были нужны, такие же тупые шлюхи. Были ли Лиша другой или же просто задела струны его темной и жестокой души, он не знал. факт оставался фактом. Всем она казалась самым «слабым» звеном, мол головорез наиграется с молодой, белокурой, а потом на ее могилу даже цветы не положит. Но вышло все иначе. В его жизни света нет. Свет просто ждет дома, еще и принес ребенка Кэничи от другой женщины. И свету все можно.

Лиша его целует, а он пока не слишком смотрит на ребенка. Ему интереснее она и этот ее порыв его поцеловать. Ему не нужен поцелуй из благодарности, он порочно тянется к ней и порочно поцелуй, что она ему подарила, углубляет.

- Да я хочу от тебя детей, - твердо говорит он, чтобы не было никаких сомнений, - но я прошу тебя, мой ангел. Мне больше не нужны дети не от тебя. Я сам принял Шена. Ты приняла этого ребенка. Если вдруг к нашему дому начнут являться все, с кем есть вероятность, что они были беременны от себя…. То, прости мой, ангел. Я не собираюсь их убивать. Но теперь только наши общие дети.

И в этом вновь жесткость его характера. Не жестокость. По отношению к Лише он может проявить жесткость, но не жестокость в этом случае. После того, как Лише спасла ребенка, к ней могут ломануться шлюхи, возможно, даже с ложью, чтобы отдать своих детей. И Кэничи научит ангела быть жесткой. Он категоричен, когда подцепляет ее подбородок и заставляешь оторваться от ребенка и посмотреть ему в глаза.

- Я пообещал принять ребенка и обеспечить ему защиту. Пообещай мне, что теперь только наши общие дети.