Отправлено: 13.11.09 20:01. Заголовок: Особняк Бредшоу

 Отправлено: 14.11.09 00:55. Заголовок: Будь же проклят. Ни ..

Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом
Окаянной души не коснусь,
Но клянусь тебе ангельским садом,
Чудотворной иконой клянусь,
И ночей наших пламенным чадом -
Я к тебе никогда не вернусь. (с) Анна Ахматова

Она даже ничего не отвечает на его «верю в любовь» и только внутренне морщится. Она на самом деле верит в чертову любовь. хотя очень сильно сопротивляется этому. Она часто говорила Этне, что любви нет и та как истинная подруга просто кивала и делала вид, что верила Праде, хотя это, конечно же было не так. как можно говорить, что не веришь в любовь, когда еще совсем недавно, все знали, что ты была готова на все ради одного человека? Но все молчат, потому что Прадка может взорваться сразу же. может начать орать, доказывать, что она не верит в любовь. она внутри верит в то, что для нее любви не существует. Она внутри верит в то, что любви нет. и она верит внутри в то, что слова Де Мили вызывают у нее ничего кроме некоторой жалости к тому, что он отдал свое сердце не той женщине. Сердце это ведь очень горячий орган. Оно должно быть в надежных руках. У мумии этой высокопарной руки слишком холодные для горячего сердца виконта. это ведь опасно. он может потерять эту свою особенность. Виконт с горячим сердцем. Она ведь уверена. Что это он тот человек, который может как раз лечь по поезд. Он таким не был, а виконт таким был. И жаль было то, что виконт лег бы под поезд ради той женщины, которая ошибочно полагает, что леди и ледышка это синонимы. Праде вообще плевать на эмоции других людей по большому счету. А сейчас ей становится как-то противно и больно. Больно от того, что сейчас почти нет таких мужчин, которые готовы лечь под поезд, чтобы женщине, которая едет в этом поезде опоздать куда-то, куда она совсем не хочет идти. А она выйдет из этого поезда и переступит через лужу крови. Потому что истинным леди не пристало появляться в обществе в грязных туфлях. Про мумию много писали. Ей очень много восхищались. Так женщина, которая кроме того, что обладает совершенно потрясающей красотой, которой просто слагают поэмы. Эрудированность и прекрасные манеры. Она ни разу не была замечена ни в каких скандалах. Никогда про нее никто не мог сказать плохого слова. выдержанная, с прекрасными манерами, истинная леди. Все восхищались ей. она могла бы стать музой дома дом Ив Сен Лорана. В то время как Прада скорее бы стала музой великого Жана Поля Готье. Они были очень разными. Выдержанная леди. Но она не могла оценить виконта. а Прадка, которая уже прониклась к тому, когда тебя не любят и предают, могла бы оценить то, что ради нее лягут под поезд.
Право Виконт! Чтобы выглядеть неприбранной, откровенной и сексуальной, мне нужно встать на три часа раньше и изо всех сил постараться сделать этот образ. Но все равно спасибо за то, что вы в меня так верите.
Она смеется, обнажая ряд белоснежных зубов. Она старается быть остроумной и милой и у нее это сейчас уже даже стало получаться. Она как будто бы постепенно освобождается от этого своего амплуа стервы и становится просто девушкой с милой улыбкой с добрыми глазами и красивыми волосами. Она смеется достаточно громко. Запрокидывает голову и снова смотрит на него, встряхивает волосами и улыбается уже очень мило. Даже как будто бы смущенно. И после чего ловит его взгляд. мисс Бредшоу вообще не из стеснительных. Она решительная, она соблазнительная. Она пришла к нему, к незнакомому сюда, отправила домой чертову его невесту эту возможную, и она ничего не стеснялась совершенно. И сейчас почему-то улыбается немного смущенно, когда он так на нее смотрит. На нее уже давно так не смотрели. То есть на нее смотрели с вожделением, с желанием. К этим взглядам она привыкла. Но вот так на нее уже очень давно не смотрели. Ей даже подумалось в какой-то момент, что она сейчас ее поцелует. И она даже с силой взяла себя в руки, чтобы не вытянуть губки и не прикрыть глаза как Скарлетт О Хара в унесенных ветром. Прада даже на какое-то мгновение думает, что лучше отвернуться куда-нибудь в другую сторону. Но тут он начинает говорить и она как-то слишком быстро вскакивает. ну, конечно, ей примерещилось. Он даже не собирался ее целовать.
Он в кепке водителя и всю дорогу они просто так непринужденно шутят. И Прада почему-то чувствует себя так уютно. Она перепутала, кажется. Ей думалось, что она притворялась когда была с ним милой, а сейчас ей почему-то казалось, что она притворялась, когда была отъявленной стервой. Но, когда они подъезжают к ее дому, Прада снова становится Прадой. В голове ее зреет коварный план, поэтому она прикладывается губами к его рубашке, оставляя сочный след. Послание для мумии. Она не уверена, что та заметит этот след. Но попытка не пытка. Виконт уезжает, Прада достает свой телефон, чтобы позвонить Этне, но тут ее телефон начинает звонить. Она уже давно удалила этот номер, но помнит его наизусть. Он не хочет брать трубку, но берет.
Прада умная женщина. Она знает много языков. Поэтому ей не составляет труда сказать этим людям какие-то глупости, что эти двое белых очень влиятельные, сыновья каких-то людей, которые должны были поставить им оружие и приехали на осмотр. Она могла бы говорить еще много чего, но ей как-то быстро поверили. Хотя она в общем-то была готова придумать что-то еще. она кладет трубку и думает какого черта она вообще ему помогла? И ненавидит себя, но чувствует, что руки дрожат. Она не хочет больных отношений. Она спасла его, пусть спасет ее и больше не беспокоит ее. Прада входит в дом. Снимает кожаную куртку. Снимает очки и быстро включает автоответчик. Лицо ее тут же меняется. Прада сшибает рукой со стола телефон. Поднимает его и разбивает. Присцилла услужливо приносит ей стакан воды, который она разбивает тут же. и по щекам ее текут слезы, потому что она не хочет, не хочет! видеть его в своей жизни.

 Отправлено: 15.11.09 17:44. Заголовок: Когда хочется просто..

Когда хочется просто обнять. Просто прижаться к твоей щеке и остальное всё неважно.
Патрик с Артуром прощаются в зоне родного аэропорта, смачно хлопнув друг друга ладонь в ладонь. Пат едет домой и размышляет, чем лохматый друг Артура так ему приглянулся, что он вообще его до себя допустил. Патрик бы не позволил такому даже прикоснуться к полам своего пиджака. Да, он был снобом в некоторых вопросах. И если бы к нему подошёл такой лохматый без комплексов и предложил забить косячок на его средства, он бы брезгливо одёрнул пиджак. А почему? Потому, что Патрик не знал, что дружба сродни любви. Друзей не выбирают. Он знал, что если бы финансовое положение Прады пошатнулось, он никогда бы не стал относиться к ней по-другому. А вот сумел ли бы он, если бы она была бедной всегда? Пат скажет нет слишком быстро, а его сердце знает, что ответ на проклятый вопрос - да. Но женщина, это одно. А друзья должны быть на равных. Так думает Патрик. Он и не думал оскорблять слизняка прозвищем, просто неосторожно повторил за Артуром, потому, что имени лохматого не помнил, а надо же было его как-то обозначить. А может, Пат завидовал этому лохматому псу, что Артур, такой классный парень, так сумел его полюбить, когда Пат не умеет любить друзей. Которых у него и нет. Патрик дома первым делом проверяет все двери, не притаилась ли где его мать с расспросами, которая обожала открывать его двери своими ключами. Он отбирал их и велел звонить перед приездом, пафосно морщась, а она с маниакальной упорностью делала дубликаты и сюрпризы сыночку. Она не понимала, что он не был настолько соткан из лоска, как ей казалось. Ему было нужно уединение. Он может долго сидеть в своём офисе и никого туда не пускать. Но он ненавидит этот проклятый офис. Он не его. Потому, что отец не позволяет даже сменить там обои. Патрика раздражает отец и его трясёт мелкой дрожью после всего происшедшего так, словно дошло с опозданием. Он даже едва подавляет желание звякнуть Артуру, чтобы спросить – а что это было? Но телефон куда-то унесли черти, а Патрику немедленно нужно в душ. Он ненавидит подолгу валяться в ванной. Он тщательно моет и голову и тихо радуется, что на сушку нужно потратить лишь пару взмахов полотенцем. Он не берёт свою машину, а заказывает такси, сейчас ему хуже, чем если бы выпил сразу и много одним махом. Он едет к Праде Бредшоу. И если думаете, что делает это только, чтобы поблагодарить сердечно за спасение, то плохо знаете Хайдена. Он не зря оставил сообщение. Это значило, что он поехал бы к ней и никакие террористы бы не остановили. Легко быть смелым, когда опасность позади. Патрик поднимается по до боли знакомым ступенькам и чувствует, что оставляет на перилах мокрый след от ладони. Старая добрая Присцилла, над которой он обожал подшучивать. Он знает, что после рыжей истерички ей всё нипочём и не церемонится. А сегодня он на удивление вежлив. Так, что она его не узнаёт. Он не приторен, а рассеян. Или же не хочет добавлять поводов для головомоек со стороны Прады. Он бы на её месте точно бы остался дома, чтобы его дождаться. Чтобы запустить в него табуретку, едва заприметив на пороге, чтобы тот даже не смел его переступать. Заходит. Он понимает, что увидит в комнате её, но на самом деле не понимает ни черта. Он кладёт руку в карман, чтобы ущипнуть себя, заставляя говорить, хоть что-нибудь говорить. Его голос звучит, как записан на диктофон –незнакомый. Он старался вырядиться так, чтобы она решила, что он изменился. Что у него всё здорово, а на деле показывает, что он без неё потерялся.
-Привет, Прада. Ты получила моё сообщение? Вижу, что получила судя по приветливой улыбке. Ну я заехал сказать тебе спасибо. Ты мне жизнь спасла как-никак. Долго мы с тобой не виделись. Года два, да?
Года два?! Да он помнит, сколько они не виделись до секунд. Он помнит не только то, что она сказала ему и что он сказал ей при последней встрече, а даже то, как звучал удаляющийся звук её каблуков в последний раз. Но он пытается говорить нарочито безразлично. Гордость. Не получается. Срыв за срывом. Он говорит цинично, а проклятый чужой его голос дрожит. Губы дрожат. Что он несёт? Болван. Пытается казаться непринуждённым. У него ведь всё здорово. Конечно, так здорово, когда на ней платье кровавое и чёрный лаковый пояс под грудью. Он должен смотреть на это великолепие вызывающе, как будто его это не интересовало, да, чёрт возьми, пусть показал бы, что интересовало. Но только не так жалобно. Он ведь понимал, что платье того самого цвета, который он позиционировал как самый подходящий её пламенному темпераменту, она одела не для него. Она нарядилась в его любимый цвет для кого-то другого. От этой мысли ему делалось невыносимо, но он должен держаться и улыбаться своей улыбкой, которой улыбается на тусовках. Может, чуть более хищной, которой улыбался на совещаниях на работе, надеясь найти первый повод оттуда улизнуть. Он сейчас смотрелся перепуганным, словно это не он явился без приглашения, а Прада велела придти и он прибежал затем, чтобы быть изгнанным. Но Патрик не отступит. Просто он и не думал о том, что всё будет, как рана. Он ведь одна большая рана. Он проклинает свою гордость и проклинает решение приехать тоже. Он не знает, что проклинать и понимает, что нельзя было приезжать. Пусть она скажет ему сеть. Пусть скажет не уходить. Он тогда уйдёт ей назло. Он всегда делал назло, в отместку за то, что у неё такие волосы, что он помнит их запах и хочет, чтобы его мужской флакон для парфюма был до краёв наполнен её запахом. Он костерит себя на чём свет стоит, потому, что знает, что не уйдёт, что бы она не сказала. Он как алкоголик, который не способен удержать равновесие, он не может решить, броситься к дверью или спасение только в её объятиях. Прада была не его слишком долго, чтобы сейчас было так больно. А ему больно. Он помнил всё, что она любила. Еда, повадки, манера общения, цвет сумочки, шторы на окне в спальне, пододеяльник, вкус заварки на языке, аромат т помады, скрип паркета в углу, с какой стороны светит солнце, всё до мелочей. Он смотрит на неё, как маленький мальчик. Нашкодивший мальчишка, которому сказали, что из-за маленькой шалости кто-то умер. У него правда случились похороны. Его жизни. Без неё он давно мёртв. Патрик пытается взять себя в руки, но чёртовы руки тоже дрожат, хоть карманы пытаются эту оплошность прикрыт.
-Прекрасно выглядишь. Ты и сама это знаешь, дорогая. Давай от проклятий и пожелания мне проваливать к чёрту, перейдём к чаю, кофе и потанцуем. Не колоти меня сразу. Сначала надо накормить – напоить, расспросить дорогого гостя. Неужели ты не рада видеть меня живым и невредимым? Я вот так очень рад тебя видеть.
Он несёт острую чушь, оттого, что ему безнадёжно больно. Может быть оттого, что у него пересохло дыхание и понимает, что если замолчит на мгновение, она поймёт, что вульгаризмы лишь попытки скрыть стук сердца, которое разрывает на нём рубашку и кожу. Он рад её видеть. Чертовски рад. Хоть и боялся увидеть. Это стопроцентная правда. У неё щёки блестят и не зная Праду можно решить, что она просто умылась. А она плакала, он помнит, как блестят её щёки от воды, а как от слёз. Он не выдерживает и подходит ближе, чтобы его дыхание коснулось увлажнённой щеки. Он не может сейчас смотреть ей в глаза. Он срывается.

 Отправлено: 15.11.09 21:36. Заголовок: Плотно заперты ворот..

Плотно заперты ворота,
Вечер черен, ветер тих.
Где веселье, где забота,
Где ты, ласковый жених?

Не нашелся тайный перстень,
Прождала я много дней,
Нежной пленницею песня
Умерла в груди моей. (с) Анна Ахматова

И потом она садится на корточки. К черту дорогое платье, к черту макияж. У него прекрасно получилось испортить ей вечер. он не появлялся столько чертового времени с того момента, как она застала его с той шлюхой. И потом, когда он назначил ей встречу и она не пришла. А она стал играть в гордого, хотя он должен был ползать перед ней на коленях. Но он только один раз сказал ей, чтобы она приходила. и она, конечно же, не пришла. Потому что она Прада Бредшоу, потому что он не просто обидел ее и ее чувства. Он должен был думать о том, что он унизил ее. ее только с ним не интересовало, что о ней говорят люди. Он должен был задуматься, когда с пал с той шлюхой. Он должен был задуматься о том, что Праде будет сложно пережить, когда ее начнут жалеть все кругом. Он должен был подумать хотя бы об этом. И он должен был ползать переде ней на коленях и должен был понять, что она не придет. даже, если она хотела. Но Прада не умела переставать быть гордой. Она не умела совсем, это, возможно и было ее минусом, но она была такая, какая есть. И он тогда сказал, что никто и никогда не будет любить ее так, как любил ее он. но почему он не спросил у нее, а нужна ли ей такая, черт возьми, любовь? может быть она хочет, чтобы ее любили так, как любит виконт свою мумию? Конечно его любовь совсем не такая, какой была любовь у Него к Праде. Но может быть она тоже хочет, чтобы ее любили так как любят мумию? Может она не хочет демонстрировать перед объективами страсть? Может она хочет тоже быть сдержанной на фото, но чувствовать на себе влюбленный взгляд. может она тоже хочет быть вроде как спокойной, но быть полностью уверенной в своем мужчине. Она тоже хочет, чтобы за нее ехали в эту долбанную школу. Она тоже хочет, чтобы за нее дрались на дуэлях, не ухмылялись так, что можно сойти с ума. она циничная, но ей так нравится этот Де Мили. она никому не скажет, что он нравится ей так сильно. Она же должна быть такой циничной. А у него такие глаза аквамариновые. И он так похож с этой своей сестрой Дэстини, с которой была похожа даже сама Прада. И он ей нравился и она даже почти поверила в то, что она ему тоже нравится. Причем не так как нравилась всем. Он не хочет ее, не хочет просто затащить ее в постель. А он правда считает ее милой. И как раз в тот момент, когда на пути Праде встречается человек, который считает ее милой, Он все портит! Она ненавидит его, ненавидит его. Она рыдает горючими слезами. В тот момент, когда Присцилла сообщает Праде, что к ней какой-то молодой человек. Бредшоу почему-то думает, что это вернулся Де Мили, поэтому быстро стряхивает с щек слезы, машет на себя руками, чтобы высушить глаза. в этот момент думает, что вряд ли это Де Мили, потому что Де Мили слишком джентльмен, чтобы явиться к ней. Но кто бы это ни был, Прада должна выглядеть безупречно, как всегда.
Ты знаешь, Патрик, год не виделись, да еще пять бы не виделись. Кажется, я попросила меня больше не беспокоить. Я свою благодарность мог бы прислать мне в виде цветов, я бы не обиделась.
Она специально называет его по имени и говорит с ним нарочито равнодушно. И плевать, что у нее глаза красные от слез и что любой идиот догадается, что она плакала. а Он идиотом не был и прекрасно поймет, почему он плакала. но он лучше съесть свои очки от гуччи, чем признаться ему в том, что спустя столько времени ей все еще больно. Она смотрит на него холодно, внутреннее мучая себя и заставляя не отводить взгляда. Она ведь хочет отвести взгляд. хочет заорать ему, чтобы не смел сейчас портить ее жизнь. но ведь это Прада Бредшоу. Она гордая, она неприступная для него более. Поэтому она будет смотреть ему в глаза. она будет разговаривать с ним сухо. Не смотря на то, что сердце ее бедное готово из груди просто выпрыгнуть. Он стоит совсем рядом. Такой же родной. Сейчас он кажется ей примерно таким же, как когда умер его друг. не пафосный тусовщик, а маленький и такой растерянный мальчик. И ей бы правда хотелось бы протянуть руку и коснуться ежика его волос. Потому что он совсем родной сейчас. она делает шаг к ней. А она смотрит внимательно и даже не отшатывается. Хотя ей очень хочется. Прада очень сильная. и она умеет держать себя в руках. Ей сейчас очень нужна ее истеричная рыжая Этна. Потому что Этна была ее подругой и Этна ее понимала. Этна бы не задала ей ни одного лишнего вопроса. Не пыталась бы в чем-то ее уличить. Она ни разу за все время не спросила у нее, а любит ли она все еще Патрика. И Прада была за это ей очень благодарна. Потому что Прада не врала Этне. Но и правду сказать бы не смогла.
Патрик, ты что думаешь, что я попросила тебе не беспокоить меня больше из-за того, что у меня боли сердце и прочая чушь?
Она улыбается ехидно, а в глазах ее боль. Страшная боль, с которой она вообще не может справиться. Даже не смотря на что, что она сейчас храбрится. И она тянет к нему руку, чтобы типа снисходительно похлопать ему по плечу и улыбнуться.
Нет, дорогой мой. просто мне бы не хотелось, чтобы мой молодой человек меня ревновал. Тем более к такому как ты.
И она замирает на секунду, потому что зря она его коснулась. Потому что сразу в голове проснулись воспоминания, которые ей совершенно не хотелось вспоминать. Сразу же она понимает, что коснулась его намного дольше, чем следовало бы. Поэтому она резко разворачивается и отходит в сторону. Скрещивает руки на груди, чтобы не дрожать. Держит саму себя и заставляет себя гордо вскинуть голову.
Так что давай, Патрик. Поблагодарил, а теперь уходи. Ко мне с минуты на минуту должен приехать мой молодой человек. я уверена, что ему не понравится видеть тебя здесь.

 Отправлено: 16.11.09 16:45. Заголовок: А чего он ждал? Что ..

А чего он ждал? Что придёт, а она будет ждать его в том же месте и состоянии, когда видела последний раз? Сделает чашку его любимого чая и улыбнётся, а он поймёт, что она не забыла. А она ведь могла принести чашку. Только там плескался бы кофе и для другого. Она бы поцеловала Пата в висок и сказала, что не держит зла и что их отношения превратились в историю. Что он тоже часть её прошлой жизни. А потом бы вошёл тот, кто теперь имеет право быть рядом с ней и обнял бы её за талию, а она бы не смахнула его руку. И Пату стало бы больно, что не оттого, чтобы его позлить. Он бы пожал Патрику руку и Пат не смог бы ударить его по лицу, потому, что она смотрела бы на него так, как когда-то смотрела на Патрика. Она бы помнила, какой любимый сорт его кофе и когда Пат попросил бы налить ему чаю, не накричала бы, а почти виновато спросила бы, какой он будет. Он бы, глупый, ничего не понял. Даже того, что спросила бы не потому, что забыла. А испугалась бы, что его вкусы давно изменились.
-Цветов? Да брось, Пата, я прекрасно помню, что ты их терпеть не можешь.
Патрик, конечно, изображает циника нарочно. Он и правда прекрасно помнил, что Прада никогда не давала ему понять, что не любит цветы. Он прекрасно знал, какие больше всего ей нравились и какие подходили. Раньше он почти всегда дарил девушкам цветы, которые считал нужным. Которые попадались в лотках или которые он сам считал наиболее красивыми и ему было плевать, что думали девушки. А ей он выбирал только те, которые она любила больше всего, хотя ему они не нравились и он от них часто чихал. Он помнил всё, а вот сам не заметил, как назвал её Патой, поэтому резко замолчал, будто надеясь, что она не заметила. Это было интимным для них. Когда не было Прады и Патрика по отдельности, а было одно целое. Интимность заключалась не в том, что они называли так друг друга в постели. Просто это было их личным, то, что другие не знали. Они называли именами друг друга. Просыпаясь по утрам вместе, когда он раньше первого солнечного луча мог коснуться её не завитого локона. За завтраком, когда он пытался принести ей сок в прозрачном стакане, не заметив, что там уже маялся чайный пакетик и как шутливо она щёлкала его по носу, беззаботно смеясь. Он сейчас сглатывает нервный ком и проклинает себя за то, что не взял солнечные очки. И победоносно улыбается так, как будто он лицо какой-нибудь значимой международной конференции. Он не имеет права расклеиваться. Она видела, как он плачет. Однажды. Когда его друг погиб и у него жизнь почернела. Он сам почернел тогда. А сейчас ему наплевать на то, поздно уже или слишком рано, он хочет упасть на колени перед её ногами, обнять её щиколотки и почти беззвучно шептать – прости, просто прости. Но он гордый, не может справиться с этой гордостью, хотя он должен был победить её давно. Она ведь стояла между ними всегда. Проклятая гордыня, грех всего человечества и их несчастье. Почему он не привёз букет цветов? Это ведь был бы такой будничный жест, она знала, что для него подарить цветы не означало особенное. Даже более того, особенным было то, что он явился без них. В некоторых вопросах он был джентльменом. Очень мало в каких. Но в этом уж точно. А он будто боялся, что если что-то передаст ей из рук в руки, придётся коснуться кончиков её пальцев. Он понимал, что не сможет привезти ей просто что-то. Это будет только важное, что рассказало бы о них. Он пробует её имя известное только ему на вкус. Пата. Пата. Она говорит про другого. Он знает, что она понимает, что делает ему ещё больнее, но он в общем-то заслужил. Но ему больно оттого, что она говорит это не назло, а потому, что другой правда мог быть. У Патрика дрожат глаза и ему чертовски нужно зажмуриться, чтобы не вздрогнуть от её прикосновения. Но он не может раскисать. Понимает, что если развернётся и выйдет из комнаты, он не умрёт. Потому, что умер давно, когда она посмотрела на него с презрением. Он идиот, который не умеет признавать ошибки. Который готов себе и ей сломать жизнь, а потом перед самим собой хвастаться, что не извинился. Сам перед собой. У него ведь даже нет друзей. Он продолжает говорить совсем чужим голосом. Совсем глухим. Он старается, чтобы в нём звучали стальные нотки, но они, чёрт дери, дрожат.
-А я хочу, чтобы твой молодой человек ревновал. Ко мне. Что на это скажешь, Прада? Да плевать я хотел на него. Это не тот красавчик, которого я случайно переехал машиной возле твоего дома? Мы с ним даже успели поздороваться. Так что можешь считать, что он не приедет. Ты только не подумай, что говорю, потому, что ревную. Я просто забочусь, ты же не чужая мне, дорогая. Чтобы ты напрасно его не ждала.
Она пытается сделать вид, что у неё всё отлично, а он думает, чтобы достать телефон и набрать первый попавшийся номер и сделать вид, что говорит со своей девушкой, потому, что у него ведь всё ещё лучше. Что он не может удержаться, чтобы не тревожить её хотя бы раз в час. И неважно, даже если номерок будет Артура и тот не оценит его порыва. Ну конечно ни с кем Пат не столкнулся в её дверях и уж тем более никого не переехал. Он даже не пытался скрывать, что иронизирует. Особенно, произнеся фразу про «не подумай только, что я…» на её лад. Он хочет назвать этого ухажера заморышем, но одёргивает себя раньше, чем произносит, решив, что это явно покажет его обиду и жестокую досаду. Она знает, что говорить. То, что он не сможет простить ей. Он почему-то считал, что она должна прощать ему то, что он бы не смог простить никогда. Она с другим – он всегда говорил ей, что это всё для него. А сейчас. Почему-то он думает, что дело совсем не в этом. Есть что-то более важное. Она плакала и он скажет ей честно.
-Знаешь что? Я когда был на волосок от смерти, мысли выпали из головы. Сядь. Сядь рядом, чёрт возьми, я тебя не съем. Мысли крутились вокруг конца света, ядерных катастроф, разложенной плоти. Я даже запах её почувствовал, как будто скоро придётся гнить самому. А потом представил тебя возле гроба. Что ты смотришь на меня мёртвого. У тебя были красные глаза, как сейчас. Я не хотел, чтобы ты плакала из-за меня. Пата. Ты когда замуж соберёшься, пришли мне приглашение. Я приду. И даже поздравлю его. Он не виноват, что ему повезло больше, чем мне.
Патрик не сентиментальный и можно поклясться, что он никогда не говорил подобное. Он почти не говорил романтических слов. Он был страстным, но не романтичным. А то, что произносит сейчас, можно назвать слезливым бредом, потому, что в его глазах стоят слёзы, но только он говорит слишком искренне. Он правда думал о ней в ту минуту, когда почти смирился с тем, что умирал. Что она могла бы почувствовать. Он буквально заставляет её сесть рядом с ним на кровать, куда сам не заметил как приземлился. У него взгляд больной и горький, а руки в смятении. Он хватает её руку так быстро, что она не успевает сориентироваться. Он кладёт её руку себе на колени, а своё лицо в её ладонь. Возможно, ей больно немного, он не думает ни о чём, кроме её руки. Он не ревёт, но от этого выглядит более немощным. Он беспомощен. Они так долго не были вместе, но почему-то он не понимал того, что потерял её. Он не закрыл глаза, но она не может этого видеть. Он хочет сказать, что не даст ей быть ни с кем, потому, что она его женщина, что он любит её, дьявол всех раздери. Но у него ведь гордость.

 Отправлено: 16.11.09 22:49. Заголовок: Кое-как удалось разл..

Кое-как удалось разлучиться
И постылый огонь потушить.
Враг мой вечный, пора научиться
Вам кого-нибудь вправду любить.

Я-то вольная. Все мне забава,-
Ночью Муза слетит утешать,
А наутро притащится слава
Погремушкой над ухом трещать. (с) Анна Ахматова

Все меняется, Патрик.
Она вздрагивает, когда он так цинично называет ее так, как только тогда имел права называть. Он не имел сейчас никакого морального права называть ее Патой, так же как она никогда больше не назовет его Прадом. И она вздрагивает, но не морщится, а просто прислушивается к своему голосу, чтобы он не дай Бог не дрожал сейчас. и проклинает его за то, что он выбрал такое неудачное время для того, чтобы явиться на пороге ее дома. если ему так хочется портить ее жизнь и ее настроение, то он мог бы сделать это завтра. Когда она не была бы такой беспомощной и беззащитной. Но он специально выбирает такое время, чтобы ей было труднее быть равнодушной. И она за это его просто ненавидит. Она поджимает свои губы. Потому что они уже почти начали дрожать. Но она ведь умеет брать себя в руки. Она ведь Прада Бредшоу. Как там про нее однажды сказала Айлин Далглиш? Сказала, что Прада Бредшоу была глупой стервой. А глупые стервы остаются глупыми стервами даже в тот момент, когда им очень больно. Даже нет. это умные стервы остаются стервами. А глупые стервы становятся еще более стервозными. Он никогда не уважал ее и сейчас показывал сове неуважение. Он ведь прекрасно знал, что она будет на взводе после его этого сообщения, поэтому пришел сейчас. чтобы она не успела сориентироваться. Она в этом чертовом платье с открытыми плечами и ей почему-то так холодно. и в голове у нее такие глупые мысли, что у нее болела голова и она не пошла загорать, поэтому ее кожа кажется слишком бледной. И эти красные глаза, которые выдают ее, что она плакала. и, конечно же она хотела бы встретить его в совсем другом виде. Более шикарной, более здоровой, более счастливой. У нее должны были светиться глаза, а не быть красными от слез. Она должна была бы быть небрежно шикарной, а сейчас это платье кажется ей ужасным. Просто ужасным, вульгарным и кажется, что в нем она слишком бледная и у нее слишком выпирают ключицы. В то время как ноги могли бы быть и постройнее. И ей все в ней не нравится и ее это жутко раздражает. Потому что это все он виноват. Он делает ей больно, даже, когда прошло уже столько времени. он не появился ни разу за все то время, пока они не вместе и выбрал самый неудачный момент.
Красавчик? Это очередной поклонник. У меня после тебя аллергия на красавчиков и теперь я предпочитаю настоящих мужчин. так что спасибо, что избавил от назойливого поклонника, дорогой.
Она старается говорить все так же сухо и так же равнодушно. И даже силится и выдавливает из себя озорную улыбку. Она не очень хорошая актриса, это уже понятно, но ради того, чтобы он не делал ей больно, она постарается. Она постарается быть хорошей актрисой и сыграть полное равнодушие к нему и в его персоне. Она старается казаться озорной и не замечать боли в его глазах. и на понимает, что для того, чтобы он поверил ей окончательно, она должна сейчас предложить ему чаю, просто поговорить с ним, но у нее нет на это сил. Поэтому она давит на то, что сейчас придет ее молодой человек, что поэтому ему нужно срочно уходить. Она будет делать вид, что они просто знакомые теперь. они теперь чужие. Как будто бы тогда в тот злополучный вечер они расстались друзьями. А что значит расстаться друзьями? Это значит никак. Если бы тогда Прада была сильнее, то она, конечно же. сказала бы ему, что им нужно расстаться друзьями. Что значило бы, что он в ее жизни был просто пустяком и ей было плевать на то, с кем и в чьей он постели. Но она тогда орала ему, что ненавидит его, что презирает и не хочет его видеть. А это было не так больно, как расстаться друзьями.
Плакать из-за тебя? Господи, Патрик. Минус один знакомый. Разве я бы из-за этого плакала?
Она говорит такие жестокие слова и улыбается. плевать что в глазах у нее боль и что внутренне она почему-то ненавидит себя сейчас. но ее задача была сделать ему больно. Сделать ему так же больно, как он ей когда-то. сделать ему больнее, чем она ей когда-то. и она чувствует, что будет жалеть о том, что вела себя так. ее сердце ведь кричит ей о том, что нужно взять его лицо в свои руки, поцеловать его в полуприкрытые веки, сказать что она думала о нем. Она никогда не скажет, что скучала по нему, но она ведь могла бы сказать, что думала о нем. Сказать, что она рада, что он жив, потом улыбнуться так как она улыбалась только ему и сказать, что он всегда найдет приключений на свою пятую точку. А потом предложить ему чаю, потому что у него холодные руки и щеки. И не спрашивать какой он чай любит. Просто налить и попасть в точку. Но Прада не умеет слушать сердце. Поэтому она реет своими словами. своей улыбкой. Проклятая гордость. Она сейчас как будто бы держит дуло пистолета около своего виска. Потому что ей сказали, что ей слабо нажать на курок. И все уже верят в то, что ей неслабой. А ей нужно доказать. Игра в русскую рулетку. Ей уже верят. Ей нужно просто убрать пистолет. Но она гордая. У нее внутри все дрожит, но она ведь гордая. и она чувствует как дрожат ее руки, когда он касается ее, но заставляет себя верить в то, что это просто холод. И она хочет прижаться к нему. хочет всем сердцем. Но держит пистолет около виска. И нажимает.
Я пришлю тебе приглашение, Патрик. Обязательно.
И она не встает. Она должна сейчас встать, но она просто освобождает свои руки из его рук. Они оба слишком гордые. Они не созданы друг для друга. между ними гордость. Она не прощает, когда не просят прощения. Он слишком гордый. И им не по пути. Гордость разделила их. они не будут в этих отношениях.
Уходи, Патрик. Мой молодой человек любит, чтобы к его приезду я была уже в постели. Так что у меня мало времени.
Она говорит, а ей самой больно. Но ей так хочется причинить ему боль. Она, черт возьми так ненавидит его, что ее сердце готово выпрыгнуть из груди.

 Отправлено: 19.11.09 11:34. Заголовок: -Да, всё меняется, П..

-Да, всё меняется, Прада. А ты не изменилась совсем. И я не изменился. Но изменилось что-то, раз мы увиделись. Что-то важное. Или надломилось, я не разобрался пока.
В его словах горечь. Они оба были заправскими тусовщиками и сам бог велел пересекаться чуть ли не каждый день. А они за весь год не увиделись ни разу. Это со стороны выглядело случайностью, к которой они относились наплевательски. А на самом-то деле оба тщательно планировали графики так, чтобы не дай Бог не столкнуться. Причём догадываясь, что стараются в этом оба. То было единственным делом, в котором они могли объединиться заочно. Он мог бы сказать ей, что они не виделись вот уже целый год. Точнее, только год. Потому, что год это ничто по сравнению с целой жизнью. И ради чего им сейчас состязаться кто выдержит больше боли? Чтобы она потом рассказывала своим детям у камина, переживая оттого, что у них не его глаза, что она отчаянно ищет его даже в них и не находит. Прада не станет сидеть у камина даже в старости. Ради того, чтобы он держал за руку другую, потому, что так надо, а не оттого, что эту руку хочется взять. Чтобы он фотографировался со своей спутницей на каждом углу, как мальчишка, только затем, чтобы она решила, что он научился быть счастливым и без неё? А ведь он никогда не научится. Но он не благоразумен. Он не был тем, кто мог бы представить, что он не умный и сказать так, чтобы она прочувствовала и поняла, что все их конфликты не стоят их будущей жизни. Точнее её отсутствия. Что они должны забить на всё и плыть вместе. У них всегда течение было бурным и не всегда это нравилось. Но как она могла не понять, что если он уставал от её скандалов, он не мог устать от неё, как не пытался. Что если ему не хватало чего-то в ней, это было неважно, а важно было то, что она рядом. Чего ему могло не хватать? Он был придирчивым и ему могло не хватить её улыбок за вечер. Он как-то сказал ей об этом, а она велела ему найти себе улыбчивую, которая не перестаёт улыбаться вообще. Ведь это было логично. Такая могла бы дать ему море улыбок. Но ни одна из них не была ему нужна. Он бы даже не заметил её лица, потому, что смотрел бы на Праду. Даже если бы она перестала совсем улыбаться. Ему бы не хватало улыбки, но лишь потому, что она её. Все другие для него чужие.
-Считаешь меня красавчиком? Будем считать я польщён. Раньше ты этого не говорила. Хотя точно не помню, о чём болтали на досуге. Может, освежишь мою память?
Они как будто соревнуются, кто сделает больнее раньше и больше. Он ведь виноват, не она. Она имела право на то, чтобы вести себя с ним так, а он не имел. Но его заносило и он не умел себя останавливать. Она могла бы, но не хотела. А он слабо старался. Он срывается и то пытается приоткрыть завесу себя настоящего, то попеременно натягивает маску беспечного и довольного всем без неё. Он говорит так, словно она сделала ему одолжение, что ушла и ему нравится свобода. Его заносит, потому, что это наглая ложь. Её заносит, потому, что она уверяет, что не плакала. Все считали, они друг друга ненавидели лютой страстью, а когда Патрик увидел программу, где находчивый диктор вещал, что противоположность любви не ненависть, а равнодушие, а ненависть её закамуфлированная форма, он смёл со стола тарелку с блинами, которые собрался умять перед телевизором. Он терпеть не мог выпечку, но давился ей без конца только оттого, что Пата не готовила ему такого и он привыкал к жизни, где нет её. Поэтому он слушал выговор отца, что увольнение очередной секретарши по причине того, что у неё тёмный цвет волос, это безалаберно. Что ему пора взрослеть. А он можно подумать не мог придумать причину. Просто ему надоело стараться быть вежливым. Он говорит отцу, всё что хочет. И сейчас, точнее так думает. Он думает, что свободен, в то время как он пленник своей гордыни.
-Пата, ты играй, но не переигрывай. Давай не будем делать вид, что мы знакомые. Ты бы плакала, да. Скажи, а ты хотя бы помнишь, на что разозлилась? Или тебе так понравилось меня ненавидеть, что уже не вспомнишь за что?
Ему хочется схватить её за запястья и приказать, требовать, умолять стереть пафос с лица. Ему не хотелось, чтобы она от него закрывалась, как будто он бежал к спасительной двери, которая захлопывалась у него перед носом. Она так недавно была распахнута перед ним, что он не верил, стучал в неё и орал, чтобы она открылась, но не выходило. Замок глухо стонал, но не поддавался. А плохо стучал он, плохо. Он не скрывает агрессии, которая накатывает от одной мысли, что она рядом с другим, что её родные руки исследуют волосы какого-то мужчины, когда её руки принадлежат и ему, Патрику. Только ей и ему. Он знает, что то, что он сделал, забыть и исправить нельзя. Его поганый язык словно живёт своей жизнью и он не может его отругать, потому, что именно этот засранец несёт ответственность за речь. Ему хочется зажать её уши руками и закричать, чтобы не слушала. Он выпрямляется. Вся спина напряжена, как струна, он к ней ближе. Он резко кладёт руку на её плечо и притягивает её к себе. Он не может быть мужчиной и признать свою слабость. Свою неправоту. Но всё, что он может на данный момент, так молить её проявить женскую мудрость или просто сказать ему, что он, чёрт возьми, идиот.
-К чёрту твоего человека этого, Пата. Послушай, что я тебе скажу. Ты знаешь, что мне хватит сил, чтобы уйти. Это моя ошибка, признаю. Побудь сейчас со мной. Просто побудь рядом. Ты же меня знаешь, два раза предлагать не буду. Дай мне руку. Я тебя ни о чём не прошу. Ни к чему не склоняю. Не прошу слов или от чего-то отказываться…да ты сама всё понимаешь. Не надо мне обещаний. Просто вместе. Сейчас. Если захочешь, я тебя сам потом привезу по тому адресу, который ты назовёшь. К твоему молодому человеку. Просто дай мне пару часов.
Это Патрик. Он не мог похвастаться великим терпением. Он почти готов сказать ей то, что уже говорить поздно. Но она словно давала ему пощёчины, которые кровоточили, но он терпел кровь на лице, но не на своей гордости. Он делает первый шаг, но так косолапо, что идёт всё не в ту сторону. Если она попросит ещё раз, он правда уйдёт сейчас. Он выйдет за дверь и что дальше, не знал. Не знал, что сделает за пределами комнаты, где была его Великолепная жизнь, но знал, что точно выйдет тогда. Он молился. Он не молился, когда их с Артуром жизнь висела на волоске. А сейчас он молился, чтобы она его не гнала. Он не глупый маленький мальчик, который верит, что они возьмутся за руки и тот страшный год перестанет стоять между ними. Что она скажет, что всё забыла, даже если он попросит простить. Что её молодой человек исчезнет. Просто ему очень нужно, чтобы она дала ему пару часов своей жизни. Он готов был поклясться, что соберёт всего себя в кулак и привезёт её к тому, кому на слова «ты станешь моей женой» она однажды кинется на шею, счастливо визжа и не думая, как этот визг со стороны будет смотреться. Он умалишённый, если сам отдаст своё счастье в руки другому. У другого может быть более надёжные ладони, но они никогда не заставят её глаза так блестеть. Он не вздыхает. Никакие вздохи не смогут ни выразить ни простить ему боли, что рвётся наружу. Он кладёт указательный палец на её губы, предостерегая не отвечать быстро. Он смотрит прямо в глаза. Он смотрит на неё всегда, как в первый раз. Она его желанная, его единственная женщина. Она женщина его жизни. Он задерживает палец на её губах и прикрывает глаза на секунду. От ощущения, что он дрожит мелкой дрожью от кончиков пальцев. И снова взгляд в её взгляд. Он гордый, но ловит себя на мысли, что не сможет уже от неё отдалиться. Он хочет её ненавидеть, а сам любит в ней даже то, как она его задевает. Ни черта он никуда не уйдёт, пусть даже и не мечтает.

 Отправлено: 19.11.09 21:40. Заголовок: С тобою мне сладко и..

С тобою мне сладко и знойно,
Ты близок, как сердце в груди.
Дай руки мне, слушай спокойно.
Тебя заклинаю: уйди.
И пусть не узнаю я, где ты.
О Муза, его не зови,
Да будет живым, невоспетым
Моей не узнавший любви. (с) Анна Ахматова

Ничего не изменилось. Просто ты сюда явился. Не ищи во всем тех символов, которых нет, Патрик.
Она закатывает глаза и жеманно морщится. Она не раздражается, но ее раздражает его поведение. Она действительно изо всех сил весь этот год избегала с ним встречи. Она действительно кроме того, что тщательно изучала приглашение на какую-нибудь вечеринку, она еще и изучала списки приглашенных. И если вдруг там оказывалось его имя, то ни один мускул на ее лице не дрогнет, но тем не менее, эту вечеринку она или не посетит вовсе или посетит таким образом, когда ей скажут, что машина Патрика Хайдена уже отъехала в другое место. Однажды она встретила его на какой-то вечеринке. Точнее она его заметила издалека. Он стоял в окружении каких-то людей, о чем-то с ними разговаривал. И ей тут же становится все равно на эту вечеринку, потому что она тут же развернулась и уехала. А потом долго сидела в машине и смотрела куда-то в одну точку. Потому что на какой-то момент ей показалось, что она поступила неправильно, что убежала. Она не была той из них, которая должна прятаться и убегать. Она изо всех сил старается не замечать горечи в его глазах, в его тоне. Она сильная, но эта горечь может как-то ее тронуть. Чего ей не хочется совершенно.
Ммм.. дай-ка вспомню. Кажется я говорила тебе, что люблю тебя? Но точно я не помню. в общем совершенно неинтересные темы. Даже вспоминать не стоит.
Она старается снова говорить как можно более равнодушно. Старается показать ему, что она может спокойно говорить на темы их отношений прошлых. Может спокойно вспоминать то, что говорила ему, что любит его. Это ее тактика, которая в общем может показаться глупой и даже не мудрой. Просто говорить на эти темы. Хотя внутри ей больно. Ей больно вспоминать это. но это значит, что рана еще не зажила. А Патрик не должен знать о том, что ее рана еще не зажила. Поэтому она будет говорить на эти темы. Будет с равнодушием вспоминать о том, что говорила ему, что любит его. Это несложно сыграть. Она потто будет упиваться своей болью. А сейчас она хочет, чтобы он думал, что она может спокойно об этом вспоминать и ей уже все равно. спокойно сказать ему о том, что она любила его. И она совсем не понимает, почему он еще здесь. почему он не уходит, почему он так не уважает ее. что продолжает мучить ее.
Не называй меня, Пата. У меня есть имя. Да я помню, почему я на тебя разозлилась. А ты, кажется, не помнишь, что я просила тебя не беспокоить меня. и твой чертов цинизм.. меня тошнит от него и от тебя, Патрик.
И сейчас она говорит ему чистую правду. ее тошнит. Она очень гордая. но он более гордый, чем она. только вот у него не было права на гордость. Он не заслужил себе этого права, когда изменял ей с той шлюшкой. Он негодяй и что с того? забыть не можешь ты его. (с) он сейчас должен был ползать перед ней на коленях. Он сейчас должен был вымаливать прощение, а она бы просто говорила ему, что очень поздно. Но он должен был продолжать. Почему он решил, что его предательство должно пройти незамеченным? Если бы она поступила так, как поступил он. он бы не простил ее. только вот она не верит в теорию, что мужчины могут изменять, а женщины нет. она думала, что между ними была такая любовь, которая не позволяет изменять. Но он предал ее. унизил. И сейчас сидит с таким видом, словно она должна быть благодарна ему за то, что он просто пришел? Черта с два. Прада Бредшоу тоже гордая.
Она не вырывается, когда он кладет руку ей на плечо, но вздрагивает. Потому что ей хочется ударить его по лицу, рявкнуть, чтобы он не смел ее трогать. Причем она бы так точно сделала год назад. Она бы точно так сделала с кем угодно. но только не с ним. сейчас она должна быть холодная и сухая рядом с ним. ведь, если она рявкнет сейчас на него, то он поймет, что ей не все равно. она понимает, что для пущего эффекта, ей нужно сейчас еще и брезгливо поморщиться. Но на это она совсем не способна. Она слушает его внимательно и у нее одно желание. ударить его по щеке так, чтобы у него глаза вылетели к чертям. Встряхнуть его хорошенько. Проорать ему. Что он бесит ее, что она ненавидит его и что он должен ползать перед ней и тогда она, возможно, подумает над его прощением. Проорать ему прямо в ухо. Чтобы у него лопнули барабанные перепонки и полилась кровь. Чтобы он чувствовал как горячая кровь стекает по его шее, а она бы все орала ему, что ни черта он не понимает и что ему нужно просто просить прощения. Просить, просить и еще раз просить. и она будет думать, думать и еще раз думать. Но она этого не делает, хотя стоило бы. Потому что гордость.
Патрик. Я последний раз прошу тебя уйти. Я устала все это слушать. Хватит сил? Уходи, Патрик, пожалуйста. Возможно, еще встретимся.
Встретятся. Она теперь больше не боится. Он не изменился и бояться нечего. Вечеринка у Лондона, еще какая вечеринка. Она больше не будет избегать его. А сейчас ей хочется одного. Увидеть свою истеричку, рассказать ей о виконте. Рассказать о том. что виконт это тот мужчина, с которым спокойно и хорошо. рассказать о его аквамариновых глазах и добавить после этого, что он точно будет ее. а потом понизить голос и рассказать о том, как она чуть не потеряла свое сердце на ночь глядя. Потому что когда явился Он, она почувствовала вкус сердца где-то у себя во рту. Настолько сильно оно билось.

 Отправлено: 23.11.09 17:10. Заголовок: -Конечно, у тебя ест..

-Конечно, у тебя есть имя и фамилия, как у меня.
Патрик говорит колко и смотрит слишком смело, настолько перевирает свой взгляд, что очевидно, что он откровенно струсил признать себя неправым и вместо того, чтобы сделать это уже, усугублял ситуацию, мысленно костеря себя на все лады. Его фраза двусмысленна. Что инициалы вроде как есть у всех людей или фамилия на двоих. Как у супругов. Как будто она могла бы носить фамилию мужа. То есть его. У Патрика наглости не отнять. Он хочет орать, что, чёрт возьми, виноват, виноват, что был дураком. Но что Прада виновата тоже. Какого чёрта она не убила его тогда? Лучше бы убила его на месте, чем убивала целый год. Просто он не до конца готов признать, что прочувствовал – ему ведь казалось, что она перегнула палку, когда прогнала из своей жизни, что слишком его наказала. А сейчас он видел, что сделал слишком больно и мало ему того, что приходится переживать. Переживать, когда он слоняется по своему дому, заходит в ванную и вспоминает, как бился о стену её звонкий смех. Он скупает шампуни со всеми отдушками, кроме той, которую любила она, чтобы не вспоминать, а от этого вспоминает сильнее. Когда он пытался сварить на завтрак макароны, вспоминал, как она пыталась накормить его яичницей и немного испачкала свои волосы, а он весело подхватил её на руки и закружил. Чёрт, чёрт, чёрт. Ему нужно немедленно обхватить свою голову, но он не доставит ей такой радости. А какого дьявола? Неужели он может доставлять только страдания человеку, которого любит? Он пытается питаться неправильно для сердца и сосудов, чтобы чёртово сердце перестало так остро чувствовать, но она заставляет его мысленно биться в конвульсиях. У него есть в жизни всё, но всё не нужно. Нет только её, но только она ему и нужна.
-Ты любила меня. Если бы не любила, то быстро простила бы всё тогда. Ты помнишь, как меня завести. Чтобы я перевернул всё к чёртовой матери, это ты точно помнишь.
Патрик замечает, что Прада пытается его поддеть, она знает его слабые места. Она знает, какой он жуткий собственник, этим он не отличался от большинства мужчин. Вернее, это она называла собственничеством, а он просто не мог пережить мысль, что она может быть с другим. Он раньше встречался с девчонкой, имя которой напрочь вылетело из головы. Он помнил только, что у неё была зелёная шаль. Так вот он увидел её на вечеринке в обнимку с другим. Она покраснела и ойкнула, быстро сказала, что это её брат. Братья не обнимают за талию так яростно, а Пат зевнул и сказал ага. Он поверил ей, ему было плевать. Его не задевало это, не задевало даже пресловутую гордость. А Пата. С ней всё иначе. Праду он по-настоящему любил. Любит. Пат видит, что она пытается разложить перед ним подводные камни, а он вместо того, чтобы их обойти, раскладывает перед ней свои, хотя они также вызваны именно ответным желанием задеть. Кажется, они увлеклись. Так вот вместо того, чтобы вдуматься, почему она говорит ему это, он концентрируется на том, что кажется особенно обидно. Ниже пояса. Не называть её Патой? Патрик лихорадочно кусает губу, чтобы придти в себя.
-А от кого тебя не тошнит? От твоей рыжей устрицы? От этой идиотки, которая только и может, что крутить рыжим хвостом? У которой в голове взрыв мозга. Которая не смогла сама даже поступить в институт. Вот видишь, я тоже знаю, что тебя злит, Прада. Попробуй возразить, что хоть что-то из этого неправда.
Он знает, что может задеть Пату сильно, но вместо того, чтобы промолчать и никогда об этом не говорить, он начинает вываливать особое мнение о рыжей бабёнке. Прада и Этна скептически относились, что к высказываниям Пата, что Кая про них, они всегда приходили в бешенство, если это происходило и пресекали даже запрещёнными способами, но между собой посмеивались. Что те в этом вели себя как дети малые. Но сейчас Пат переплюнул даже сам себя. Да, он терпеть не может рыжую, но даже не знающему ему ясно, что он говорит о ней столько только затем, чтобы привести Праду в ярость, в котором он раз на раз пребывал сам.
-Хорошо, Прада. Я уйду. Но с условием. Я же всегда был мерзавцем. Через неделю намечается одна тусовка, я уйду сейчас, если ты там будешь. Плевать, кто там будет, главное, чтобы была ты. Если что, я буду являться тебе каждую ночь и отнюдь не в снах. Запру тебя тут и придётся тебе на меня любоваться. Что скажешь, ты же не боишься со мной встретиться снова, мы ведь, как ты утверждаешь, просто знакомые.
Хайден скрипит зубами. Снова чёртовы просто знакомые. Он акцентирует внимание на этих её словах второй раз, ненамеренно давая понять, что она больно отправила его в нокаут. Пат никогда не был тем, кто просчитывал. От которого ожидали подлянки. И если он хотел увидеть её на вечеринке, ясно, что он не пытается продумать планы кары для непослушной Паты. А что он задумал? Или просто ему как воздух нужны гарантии, что он скоро увидит её. Он знает, что если она даст ему слово, придёт туда. А не уедет на край света со своей чёртовой истеричкой. Патрик не пустит Праду заграницу, хватит уже путешествий им с Артуром. Он не пустит её или будет лететь с ней одним самолётом. Если на Праду бы кто-то направил пистолет, он бы выбил у рядом стоящего ружьё и пристрелил любого, кто бы ей угрожал. Пат не был пошлым. У него манера говорить немного вызывающая, но он не хам, как, скажем, Висконти, для которого в принципе нет ни одного святого слова, казалось бы.
-Может, подвести тебя, дорогая? А то твой молодой человек такой неторопливый. Ты бы нас познакомила. Уверен, мы с ним подладим.
Патрик откровенно ухмыляется, а сердце у него стучит и мрачнее тучи. Он не знает, что сделает, если чёртов молодой человек есть и он его увидит. Убьёт он его, её, себя или что, чёрт возьми, сделает. Он должен будет пожелать ей большого счастья и вернуться в машину, не показывать ревность. А он разнесёт чёртового ухажёра по камушкам, хотя сейчас пытается хоть напряжённо, но казаться спокойным. Он улыбается и жёстко, притягивает подбродок Паты ближе и нарочито равнодушным тоном интересуется будто между прочим,-
-Даже не укусишь меня?
И – поцелуй. Он пытается сделать его коротким и властным, но всё иначе. Он слишком давно не чувствовал её губ, её вкус кружит его сердце и он не может понять снаружи оно или ещё где-то внутри. Он чувствует каждый её миллиметр. Медленный поцелуй. И глубокий, как их боль, разлука и, чёрт возьми, чувства. Рука скользнула вниз к её шее и пальцы щекотливо обвели красную линию её декольте, залезли под лаковый пояс и провели вверх по её безупречному животику, мучительно сжимая тонкую ткань платья, но тут он отстранился так резко. Ударило током. Пат понимает, что если не сделает два шага назад, признает все ошибки прямо сейчас.
-Ну это, дорогая, считай, я тебе так говорю до скорой встречи.
Он пытается состроить самый невозмутимый вид, как будто он легко мог взять и оторваться и приблизиться к ней, хотя всё, что с ней связанно, для Пата нелегко.

 Отправлено: 23.11.09 21:11. Заголовок: Мы не умеем прощатьс..

Мы не умеем прощаться,-
Всё бродим плечо к плечу.
Уже начинает смеркаться,
Ты задумчив, а я молчу.

В церковь войдем, увидим
Отпеванье, крестины, брак,
Не взглянув друг на друга, выйдем...
Отчего всё у нас не так? (с) Анна Ахматова

А кто сказал, что я тебя не простила? Давно простила, но это не мешает мне испытывать к тебе неприязнь.
Она нарочно пытается сделать ему больно, она нарочно пытается сказать ему что-то, в чем максимально большое количество правды. Но снова не получается. Да она испытывает к нему неприязнь. То есть наполовину это было правдой. Он ей неприятен. Она не хочет, чтобы он находился у нее дома. но не потому что он опустился и просто противен, как ей бы хотелось думать. А как раз по той причине, которую она всеми силами пыталась отмести в сторону. А именно по причине того, что он его еще не простила. Прада не умеет прощать. По крайней мере она не плохая девушка и прощать на самом деле, наверное, может. Но она прощает в тот момент, когда у нее просят прощения. Это очень простая теория. У нее просят прощения, она вполне возможно, что прощает. Не сразу, может больше никогда не будет разговаривать, но прощает. А, когда человек, который перед ней провинился, человек, который причинил ей боль, приходит к ней с такой самодовольной физиономией. Когда он ведет себя так, словно она не Прада Бредшоу, а какая-то жалкая пародия на нее, типа всяких этих тупоголовых моделек. Или всяких тупых плагиатчиц, которые настолько глупые, что даже пытаются как-то скопировать манеру говорить, манеру одеваться. Но Прада ведь совсем уникальная. Это Прада Бредшоу и больше никто и никогда не будет похож ни на нее, ни на Этну. Как бы все эти идиотки не пытались. Как бы им не хотелось приблизиться. Даже если они выучать все те слова паразиты, которые употребляет Этна в своей речи, даже, если они будут одеваться так, как Прада, они все равно будут только пародиями. И вот с такой физиономией Патрик должен заявляться именно к таким дурам дешевым, а не к Праде. Дешевые дуры будут счастливы, что он только явил их глазам свой светлый лик. А Праде все равно. Прада не хочет его видеть в таком виде. Прада считает, что он предал ее слишком сильно.
А потом он делает свою роковую ошибку. Прада сильная женщина, поэтому она не вырывает ему его наглые глаза сразу. Поэтому она сжимает кулаки, но глаза ее наливаются кровью. Потому что она готова наброситься на него прямо сейчас. она готова разорвать его. И в этот момент она на самом деле больше не любит его. В тот момент, когда он попытался задеть святое, что было у Прады, она больше не любит его. Она не скучала по нему и она никогда не хотела его видеть. И она простила его за все то, что он сделала. У него очень мало святого в жизни, но сейчас он попытался задеть самое святое. И Прада не любит его. И прощает его и хочет только одного, чтобы он ушел, а уж она найдет способ отомстить. И она больше не боится видеть его на вечеринках. Она больше не боится сталкиваться с ним взглядом. Потому что он сделал все возможное, чтобы она стала его презирать. И Праде отчаянно хочется сказать ему, что его ангел погиб по своей глупости. Потому что она тоже знает те места, от которых ему будет больно до тошноты. Но она молчит. Он сейчас для нее чужой и она его больше не любит.
Я приду, Патрик. Я обещаю, что я приду.
Она даже сейчас не говорит ему ни одного ядовитого слова, потому что просто смотрит на него своими налитыми кровью глазами. Кажется, что сам Ян Мариотт сейчас бы позавидовал всей то злости, которая в ней. Сейчас сам Ян Мариотт сбежал бы, если бы Прада смотрела на него так. она не язвит больше. Она больше не пытается его задеть, хотя прямо сейчас могла бы сказать, что все вечеринки, где есть он, это притоны и не стоит ему так не уважать ее, чтобы звать на такого рода вечеринки. Но она не язвит, а просто смотрит на него. даже в тот момент, когда он снова пытается заговорить о ее молодом человеке, она просто твердо перебивает его
Я приду на вечеринку с ним, Патрик, там и познакомитесь.
И она клянется сейчас самой себе, что она правда придет на вечеринку с молодым человеком. пусть не со своим. Но с молодым человеком. и она сделает все возможное, чтобы Патрику было очень плохо, когда он увидит ее, счастливую под руку с кем-то, кто точно будет не таким как он. чтобы ему было еще больнее. Она точно будет улыбаться, она будет фотографироваться и выглядеть куда лучше, чем она выглядит сейчас. она будет в шикарном обтягивающем платье и у нее будет немыслимая прическа. И он поймет, что она счастлива без него. счастлива она может быть с тем, кто не говорит гадости про ее святое. Она докажет ему. Он берет ее за подбородок. Этот жест тут же кажется ей пошлым, но она не отстраняется от него почему-то. почему-то отвечает на его поцелуй, почему-то дыхание, ее ровное дыхание сбивается и она почему-то начинает как-то выгибаться словно маленькая змейка в его руках. Но наваждение заканчивается слишком резко и он может видеть ее припухлые губы и то, как она вожделенно смотрит на его губы. Секунда и она старается выровнять свое дыхание и отправляется куда-то к бару. Спокойной походкой. Наливает себе мартини в бокал и подходит к Патрику.
Никогда не смей целовать меня больше.
Прежде чем выплеснуть ему в лицо жидкость. Но это еще не все. она настолько сильно злится, что пальцами слишком сильно сдавливает тонкое стекло, которое тут же рушится в ее пальцах, впиваясь в нежную кожу. Она с размаху бьет его по лицу, осколок, который застрял в ее руке, рассекает ему кожу на щеке.
Никогда. Не. Смей. Говорить. Ничего. Про. Этну.
Он цедит эти слова и они сопровождаются ударами по его щекам, в плечо, куда попадет. У Прады рука в крови, в осколках, его белая рубашка и кремовый пиджак очень быстро покрываются кровавыми пятнами, а она все никак не может успокоиться. Она выталкивает его за дверь, все же разрывая ему кожу осколками, разрывая свою кожу осколками. Раны не глубокие, но неприятные. Каким-то чудом она не попадает ему в глаза. Присцилла прибежала очень быстро, дворецкий вывел Патрика, в то время как Присцилла пыталась найти бинты, глядя на содрогающуюся в рыданиях хозяйку, которая спрятала свое лицо окровавленными ладонями.

 Отправлено: 17.01.10 17:22. Заголовок: -Познакомимся, дорог..

 Отправлено: 27.03.10 12:25. Заголовок: Флешбэк. -Морган нос..

Флешбэк.
-Морган носа из дома не кажет, улитка. А Юпитер... Ба, точняк, да вы гляньте, с кем он решил затусить. Всё новые лица, хотя Юп полон сюрпризов. Да, буду бегать вокруг ёлки без куртки и пить меньше, а завтра закодируюсь. А вообще… Хайден неожиданно послушно берёт содовую, но она встаёт ему поперёк горла, когда чувствует жёсткое прикосновение самых главных рук и мягких губ его жизни. Он прикрывает глаза и жалеет, что не одел капюшон, он не готов собраться и воевать ил строить из себя того, кого она могла не затронуть. Он как послушный сынуля, которому папочка всунул безалкогольное шампанское и уже из-за этого ощущает себя идиотом. -Послушай. Ладно я ниже плинтуса. Но Лондон ни при чём, что ты без настроения.
Патрик заводится моментально. Причём злит не что усомнились в организаторских способностях, а что Прада держит рыжего щенка на руках, а его видеть не хочет. И Пат понимает, что надо что-то сказать, не дать застать себя врасплох. И он не находит ничего умнее, чем попытаться перенять её деланно – равнодушный тон. У неё получается, у него нет. Плевать, кто что подумает. Он знает, что она другая. И он не такой. Он хуже, чем равнодушный пацан. Она исчезает так быстро и он смотрит на подарок. Смотрит не мигая достаточно долго. Она умела выбирать то, что ему нравилось. И никогда не умела подбирать надписи, чёрт дери. Пат рывком достаёт ключи от машины, чуть не уронив на пол и порывисто перехватив налету.
-Лондон, ты ведь понимаешь. Ты справишься, мне правда нужно. Джул, бывай. Улетел.
Пат благодарен Артуру за то, что тот не даёт ему утопиться в забвении окончательно. Не потому, что они большие друзья, но сейчас неважно. Ему нужно уйти и его взгляд говорит больше слов. Все знают, что ещё недавно они с Прадой везде были вместе. Он приостанавливается и на лице решимость. Кажется, он пьян, как никогда в жизни, а он протрезвел в миг. Патрик на сцене вырубает музыку как заправской диджей и делает жест рукой для тишины. Он берёт микрофон в руки и начинает говорить. Это безумно пафосно и она могла не оценить. Именно потому, что пафосная обстановка. Но дело в том, что Патрик ломал свою гордость. Она знала, что ему было непросто признать ошибки, он в жизни их не признал бы при ком-то м. И тем более при всех. И сейчас он говорил не для того, что мог бы услышать от неё – я тебе всё прощаю, когда она не ушла бы, а выслушала, выскочила на сцену и все бы в приступе нежности защёлкали фотоаппаратами. Ему плевать, что попадёт в светскую хронику. Ему важно видеть её глаза. А может, ему страшно посмотреть в эти глаза близко? Он не сможет исполнить её просьбу и не поцеловать. Она просила так мало. А для него это было много. Не целовать её – значит, не жить.
-Ребят, минуту времени. Хотел сказать кое-что девушке, которая ушла. А я всё равно скажу. Я немного пьян, но хотел сказать ей, что я виноват. В том, что я последний трус. Эй, Малкольм, что уставился? Думаешь ты жалкий, потому, что не качаешься? Жалкий – я. Даже не нашёл смелости признать, что всё что хочу на долбанное Рождество, чтобы она была рядом. Прада, я урод. Но я без тебя не живу. Ты меня слышишь?!
Он слезает одним прыжком и уж точно не эффектным. Не оттого, что он пьян или неповоротлив. Просто для него кончилось рождественское шоу, для него она жизнь. Всё, что нужно Хайдену, не разбиться на шоссе до того, как увидит её. Он врывается в дом с такой скоростью, что чуть не сбивает Присциллу. Он бы даже вернулся поправить съехавший с подноса бокал, но ноги несут наверх. Кричит Присцилле с Рождеством и хочет обнять мир. Так странно, он логически должен ненавидеть. А у него щёки красные не от выпитого. У него красное сердце в крови и любви.
-Ты мне сделала большой подарок, даже не потому, что пришла без этого своего. А потому, что пришла. Я тебя ждал. И до сих пор жду.
С чего он только взял, что она отправится домой, а не к истеричке? Она ведь была её тылом. Но Патрик понимал, что в такие минуты Прада захочет одиночество. Он не подлец, который решил сделать ей больно за то, что она сделала ему. Он поступил так недавно, когда она чуть не разбила о его голову что-то тяжёлое. Сейчас это порыв, который он не может в себе задержать. У него слова резкие, а тон неожиданно мягкий. Ему казалось, что застанет Праду за вязанием, пытающуюся угомониться. Конечно, она не вязала, а он почти удивился. Пат серьёзен. С каждым словом приближается к ней, не крадучись. Он не был робким и интеллигентным. Но сейчас едва ли не первый день, когда не боится сделать неправильно. Он говорит сердцем и не ищет путей отступления, если она не оценит.
-Прости. Не говори, как тебе пофиг и всё такое. Прости меня. Сколько раз думал, что всё могло быть иначе. Только если бы не тот чёртов вечер, мы бы остались маленькими. Всё зависит от нас. Сможешь ли простить и смогу ли заслужить доверие. Мне не нужны ни друзья, ни семья. Без тебя я мёртвый. Ты сказала я не в себе, когда умер мой брат. Сейчас куда паршивее. Я мог сказать офигенно красиво. Что я тебя недостоин и, мол, будь счастлива с другим. Спросить, хочешь ли ты, чтобы я ушёл и свалить. Бред. Я дам тебе время, но никуда не отпущу, моя Пата.
Для Патрика вечеринки были многим, и Прада знала, как для него важно выскользнуть из бесившего его делового костюма и нацепить широкие штаны, скрыться в клубном шуме за дымовой завесой развлечений. Он старался сделать Рождественскую вечеринку незабываемой, а если уж работал не один, то в двойную силу, потому, что мог опозорить отца на совещании, просто не явившись, но не подпортил бы репутацию ни себе, ни Артуру. В том, что было ему интересно, выкладывался. И что он сделал? Напился и чуть не накинулся на Ковалли с кулаками. Да чёрт с ним. Вот если бы поставил фингал сестре Паты, тогда бы вряд ли его пустили на порог. Он дарит подарок, который приготовил для неё, они чувствуют друг друга, и это ведь украшение. Без надписи, но тоже из белого золота, которое так нравилось ей. Внизу небольшой кулон в форме тонкой пальмовой ветви – он когда-то сорвал ей такую на отдыхе и, сломав ногу, смеялся, что больше не тянет на подвиги. А его тянет к ней хуже магнита. Он одевает на её шею гладкую, как её кожа, подвеску, откинув назад волосы и прошептав еле слышно «красивая», глядя не на украшение вовсе. Её ключицы так близко и почти не подрагивают, а у него браслет с красной надписью на руке. И, несмотря на слова, он чувствует близость к ней. Она ведь его выбирала сама. И браслет и Пата. Он трепет щенка по умильной мордахе, когда тот смотрит на него бусинками и смущается. У Пата одна ладонь как вся его морда, а щенок виляет хвостом и стыдливо жмётся к хозяйке. Пат бы много отдал, чтобы оказаться на его месте.
-Давай на счастье лапу. Нас не представили. Я Патрик. Не убегай, Прада. Не убегай…
Он срывается. Он готов умолять её. Он касается её щёк губами и осторожно и непривычно ласково перебирает волосы на её затылке и настойчиво теребит пояс на её талии. Даже если она вцепится в щёки ногтями, Пата не остановит. Внизу голос Присциллы, ему кажется, из параллельного мира, Патрик не может обратить внимания, хотя смутно улавливает беспокойные нотки, что-то не так. Он обещал время. А разве, когда дают время, целуют так? Он не может остановиться. Он алчный до жизни – а значит – алчный до своей Паты.

 Отправлено: 27.03.10 21:54. Заголовок: Я улыбаться перестал..

Я улыбаться перестала,
Морозный ветер губы студит,
Одной надеждой меньше стало,
Одною песней больше будет.
И эту песню я невольно
Отдам на смех и поруганье,
Затем, что нестерпимо больно
Душе любовное молчанье. (с) Анна Ахматова

Пока она ехала домой, она не плакала. он ведь Бредшоу, а это значит, что она не будет плакать при каком-то таксисте, а два, что она уже устала плакать из-за этого лысого кретина. Она сегодня приняла решение, она отпустила, она устала уже думать о нем, не называть в свои мыслях его имени и все еще быть обиженной на то, как он с ней тогда поступил. Она такой человек, который может мало чего простить именно своим любимым людям. А он был ее любимым человеком. даже более чем. Она, стервозная, свободная и неприступная, хотела когда-то связать с ним свою жизнь. а он ее предал. А она читала, что предательство прощать нельзя. и еще читала, что тот человек, который предаст один раз, будет предавать постоянно. Ну или как минимум еще раз. А она больше не даст никому себя унизить, причем таким изощренным способом. Поэтому она отпустила, поэтому она сейчас чувствует, что ей стало легче. Она не хочет держаться более за него. теперь она снова начнет встречаться со многими, кого сочтет хотя бы немного достойными, она не будет думать о нем, а, если ей придется его вспомнить, то в своих мыслях она спокойно назовет его Патрик. И все будет в порядке. Она касается губами теплого носика своего щенка и даже улыбается. потому что впереди у нее новая жизнь.
Присцилла, никого не пускай, не зови мне к телефону, мне нужно отдохнуть. Клянусь, если ты позовешь меня к телефону, я тебя уволю к чертям.
Прада устало поднимается к себе наверх, держа на руках маленького щенка и думает сейчас о том, что на самом деле она просто чертовски устала. что она просто мечтает о том, чтобы скорее лечь в свою постель. И сама себе говорит о том, что она стареет. И в тысячный раз жалеет, что она слишком себя любит, чтобы прямо здесь и сейчас закурить. В последнее время у нее слишком много таких моментов, в которых очень удачно бы смотрелась крепкая сигарета. Именно крепкая. Прада садится на большой диван в своей комнате. Потирает виски. Играет с щенком какое-то время, даже не раздеваясь, а потом просто скидывает туфли. И она даже не успевает ничего сделать, как слышит голос. снова этот чертов голос, Прада вскакивает и дверь распахивается.
Какого черт.. Присцилла..
Она пытается крикнуть, она пытается выглядеть грозно, но ее уже, откровенно говоря, страшно раздражает, что он взял привычку заставать ее врасплох, причем как раз в те моменты, когда она собирается начать новую жизнь. Прада сжимает кулаки, готовая наброситься на него, избить так, чтобы он, черт возьми, вообще забыл путь к ее дому. Хочет остановить его взмахом руки, но у нее просто нет сил. Он пришел выговориться и она, как самая благородная на свете, даст ему этот шанс. прижимает к себе щенка, как спасательный круг, потому что ей кажется, что, если она сейчас отпустит своего щенка, то ей просто будет не за что уже держаться. Слушает его внимательно. Даже взгляд у нее сейчас мягкий. Покорно принимает его подарок и все время молчит. Потому что сейчас чувствует, что у нее голос дрогнет в том случае, если она заговорит прямо сейчас. ей пока просто нельзя говорить. потому что ей совсем не нужно, чтобы голос ее дрожал. Прада касается пальцами кулона. У Прады губы дрожат, у нее мир останавливается, когда она упирается кулаками ему в грудь. Собирает пальцами ткань его толстовки, словно кошка пытается процарапать чертову ткань. она совсем не помнит, когда щенок уже оказался около ее ног, радостно виляя хвостом и смотря на хозяйку снизу вверх. А она сейчас просто отталкивает его. Руки дрожат, но она ведь сильная. она отталкивает.
Ты какого черта издеваешься надо мной?
Она шипит, она готова вырвать ему глаза своими острыми ногтями и одному Богу известно, насколько сильно сейчас она его ненавидит. Она бы так хотела сейчас красиво говорить ему, чтобы шел к черту, красиво позвать охрану, чтобы его вывели и забыть. Только вот у нее не получается. И она нервно улыбается.
Что, дорогой? Добился своего? А теперь смотри, смотри и наслаждайся, как срывается Прада Бредшоу. Ты ведь этого какого-то черта добиваешься все время?
Прада на самом деле может себе позволить небольшую истерику. В конце концов ее руки в крови из-за него. ее руки сейчас в бинтах и так жгут, потому что в последнее время ему стало так страшно скучно, что он решил ее доставать. Ежедневно. И ей плевать, что он решит, что она жалкая, потому что она срывается. Потому что сейчас она ведет себя не так как та Прада Бредшоу, которая всегда готова была держать марку. Она слишком сильно на него злится, слишком сильно хочет разбить об его голову все, что есть в доме.
Послушай меня внимательно, дорогой. Я эти слова хотела услышать в тот вечер. через неделю после того вечера. вчера. Поздно, Патрик. Пойми, что поздно. Я устала ждать. У нас с тобой разные часовые пояса.
Она сейчас ростом намного ниже, чем он. и такая трогательная без каблуков, маленькая, с растрепанными волосами с растерянными глазами. Только вот нет ничего хорошего в этой трогательности, она не хочет быть трогательной. Но голос у нее все равно твердый. Она может поставить себе твердую пятерку. Когда так больно в груди, а голос все равно твердый. Присцилла поднимается по лестнице.
Спасибо за подарок, Патрик. Имей уважение, черт возьми. Я и так сказала тебе много лишнего. Ты хочешь услышать люблю ли я тебя? Люблю. привыкла тебя любить. Позволь мне отвыкнуть. Уходи.

 Отправлено: 01.05.10 12:49. Заголовок: И в отблесках уставш..

И в отблесках уставших фонарей, меня накроют тени городских легенд. Я знаю, точно будет дождь идти, мои шаги под каплями сольются с ритмом уличной тоски. Я буду чуть небрежно скрывать все то, что знаю, когда-нибудь ты вспомнишь обо мне, услышав тот же дождь под песню капель засыпая. Я буду также как и ты совсем недавно, искать в себе разрушенные схем и под неспящим оком городской системы буду дарить тебе любовь несмотря на дрожь. Я буду слышать как ты дышишь в тишине квартир, я буду слышать даже если вдруг исчезнет мир. Я буду слышать слышишь дождь, я буду слушать ночь. Ты не со мной, только дождь расставит точки на стекле. Ты не со мной, ночные улицы мне шепчут о тебе. Ты не со мной, пустые окна отражают образ твой. Ты не со мной, и всё вокруг мне говорит - ты не со мной..(с)

Флэшбек.
Она сегодня чертовски трогательная. Такая маленькая, вся из щипящих и незащищённая. Такая подрагивающая и родная. Он был тем, на кого она могла если не опереться, то по крайней мере знать, что с ним она в безопасности. А кто заслонит её от него. Пат не сомневается, что охотники найдутся. Но он не скиснет и пересчитает им все их вышколенные зубы. А если у неё будет новый мужчина он, наверное, не простит. Но если однажды Прада придёт к нему посреди ночи без сумки, косметики, наспех и скажет, что этот мужчина его ударил, он напоит её самым горячим чаем и будет рядом, пока она не уснёт, а потом пойдёт и убьёт его. Придушит своими руками. Почему-то, когда перебирает её нервно дрожащие пряди у самой шеи, мимолётно касаясь кожи, такой раскалённой, что хочется прикоснуться к ней языком и холодным кончиком носа, Патрик вспоминает, как они были в центральном парке и он показывал ей какие-то дурацкие трюки на скейте. У него получалось довольно сносно, но не шло ни в какое сравнение с теми фортелями, что выделывали ребята на соседних периллах. А Пата тогда так громко хлопала ему, что заслонила от его раненного слуха их ироничные переговоры. Он тогда не то, чтобы не ценил эти моменты, Патрик ценил Праду. Просто считал, что то, что они вместе в порядке вещей и не остановится никогда. И всё же Прада умеет жать на рычаги, которые приводят в действие механизмы его выбешивания. Двум вспыльчивым людям, которых ещё и отходчивыми не назвать, чертовски сложно заключить хотя бы временное перемирие. Он при всей своей спеси должен идти на попятный. Но Пат как не умел себя сдерживать, так и не научился. А она ведь смотрит на него тёмными глазами удивительно светло во все глаза и ловит слова.
-А с чего ты решила, что всё в мире происходит тогда, когда ты этого ждёшь? И что если что-то случилось позже или раньше, то уже ничего не значит и ничего не стоит? Так что лучше скажи, какого чёрта ты издеваешься над собой? Надо мной ясное дело. Я тут даже поднял бы белый флаг. Ты меня спасла, чтобы убить.
Их тела сопротивляются напору их глупых слов, которые кажутся такими бессмысленными. Ведь тела лучше знают, как им поступить, а человек всегда недооценивает свою физиологию, считая примитивным инстинктом. Но что отличает друзей от любовников и любимых? Физиология, дети мои. Их ломает, лихорадит и заносит. Они пытаются обидеть друг друга, оттолкнуть, а сами стоят в обнимку, потому, что Пат не выпускает её из рук. Он целует её щёки и шею, но не может сдержать горьких слов. Он не может не сказать гадость и удержаться от поцелуев. Она сводит с ума, до психушки, для чего нужна чёртова любовь, если от неё столько боли и непонимания?! Но любовь не спрашивает. И она перед ним с самыми каштановыми волосами.
-Давай, будь эгоисткой. Какая ты правильная. Я гад, пусть. Тебе только от этого легче, да? Что я плохой, а ты такая правильная и чертовски счастливая. С этим щенком на руках. На руках у того, кто будет пытаться сделать для тебя всё. Только когда тебе это всё не будет нужно, не удивляйся. Знаешь, почему, Пата? Потому, что ты моя женщина.
Патрик всегда был самоуверен до колик в животе. Или это только поверхностное суждение. Он ведь никогда не сказал бы с уверенностью практически ни о чём, чего не знал. Сколько пробок поймает по дороге на совещание и не зарулит ли попутно в клуб вместо него. Что он конкретно хотел бы поесть на ужин или ограничиться минералкой. Зачем манекены в витринах магазина такие правдоподобные и сколько сейчас градусов в машине. Но зато он с уверенностью мог сказать то, что сказал ей сейчас – она его женщина и сама это знает. У них будет любовь до гроба или они друг друга убьют. У него по щекам течёт влага раскаяния, он даже не чувствует, что рыдает по полной программе, он этого даже не замечает, щёки увлажняются с невиданной скоростью, а Пат думает только о том, как сильно хочет не отпускать свою девочку. Ещё сильнее, отчаяннее прижать её к сердцу, поцеловать в висок и так спокойно сказать, что у них всё наладится, чтобы его миротворческая уверенность передалась ей. Но они оба не умеют мириться. Он знает, что должен быть сильнее – не оттого, что мужчина, а потому, что он разбил всё. Даже её нежные руки. Его язык молит всякую чушь, слушать нужно лишь его руки, которые нежно и осторожно поглаживают замотанные ладони Прады, поднося их к своим щекам, положив свои сверху. Он даже через бинты чувствует её пульс. И свой собственный тоже. Они могут разговаривать и биться головой о стену, но у них пульс на двоих.
-Нет, дорогая, не добился. Добьюсь, не сомневайся. Ты сказала самое важное. Хочешь оттолкнуть, а сама даёшь сил. Я тебя не разлюбил, а ты не разлюбила меня. И можешь сколько угодно открещиваться от нас. Только зачем, Пата. Может мы и не созданы друг для друга. Но лично мне плевать. Я хочу быть с тобой, а ты боишься. Идеальных людей не бывает, и ты не идеал. То ты нужна мне и всегда будешь нужна любой.
Патрик выходит за дверь, не закрывая её за собой. Так странно, речь оказалась словно оборванной. Он выходит на крыльцо её дома и мощно затягивается быстро тлеющей сигаретой. Пепелище их отношений. Только он, весь холёный и клубный мальчишка, не боится испортить свой ультра – модный прикид и, засучив рукава, разгрести это, чтобы найти свежие ростки на выжженной земле. Он не может знать толком, какого чёрта сбежал сейчас, поджав хвост как трусливый шакал. Просто на глаза навернулись слёзы, зато они готовы были дрожать в его голосе. Он готов ползать перед ней на коленях, но, наверное, ещё не готов перед ней плакать. Значит, пока рано. Просто он всё явственнее стал понимать, заводя свою тарантайку, что никто никогда не займёт в его сердце её места. Что её лицо всегда будет у него перед глазами. Что если он когда-нибудь женится на какой-то девице, то никогда не захочет от неё детей и – особенно – девочку. У его детей должны быть её глаза, волосы, губы и голос. Чёртова жизнь. Он обязательно женится. Но только на ней. Отец, наверное, бы им гордился. Но на это Пату уж точно плевать. Пат рассеянно думает, что если не впечатается в поворот, у них ещё всё наладится. Тот, кто всю жизнь смело всматривается во мрак, первым увидит проблески света (с).

 Отправлено: 03.05.10 17:26. Заголовок: - Я решила, потому ч..

- Я решила, потому что я вся такая правильная, да! Потому что я тебе не изменяла с какой-то шлюхой. Потому что я тебя не предавала никогда!
Она срывается, у нее сносит голову. все ее деланное спокойствие улетучивается куда-то вмиг. Пытаешься быть холодной, пытаешься быть равнодушной и делаешь вид, что даже можешь обсудить то, какая была фигура у той, с которой он изменил. Пытаешься изо всех сил, забываешь его так долго, встречаешься с другими мужчинами, заводишь какие-то новые интересы, долго учишься спокойно на людях произносить его имя, хотя про себя все равно еще называешь его только Он. но стараешься постоянно, а ради чего? Чтобы потом он снова явился в твою жизнь, снова все испортил. Когда-то он испортил жизнь Прады, когда изменил ей, а она даже собиралась за него замуж. А сейчас он снова портит ей жизнь, потому что она уже почти научилась жить без него. и еще больше ее раздражает то, что она взрывается, то, что она не может вести себя холодно. и у нее даже не вовремя проскальзывает идиотская мысль о том, что возлюбленная виконта Де Мили, эта холодная леди, точно не выразила бы ни единой эмоции и ей бы точно поверили в то, что ей все равно. и еще одна мысль, что виконт никогда бы не изменил своей этой мумифицированной красавице. А, если бы изменил, то ты ба не пустила его на порог и, если бы он посмел явиться, то она точно бы с совершенно бесстрастным лицом заявила бы ему, чтобы он уходил вон. Потому что истинные леди не опустись бы до разговоров с червями. А вот Прада опустилась. А вот Прада ни черта даже и не леди. И он даже не просто разговаривает с ним, но еще и кричит, показывая всем своим видом, что она как последняя идиотка, его еще ни черта не забыла.
- Я не хочу быть с тобой, ты что не слышишь меня? и мне плевать на все то, что ты говоришь, я не хочу с тобой быть!
Это она кричит ему уже вслед и борется с желанием швырнуть что-то в стену. Потому что она в бешенстве. Но раны на ее руках говорят ей о том, что она должна быть куда как более сдержанна в проявлениях своих эмоций и чувств вообще. Злится на Присциллу, которая вовремя не принесла ей чаю, чтобы успокоить ее мятежную душу. И злится на него. злится за то, что он пришел и испортил снова ее жизнь своими громкими словами. злится на то, что он тогда переспал с какой-то тварью. Злится на него, что он все испортил тогда, злится на него, что он все испортил снова и сейчас. а еще больше она злится на то, что он снова ушел. Снова испугался, снова от нее сбежал. Она считает, что лучше просто лечь спать и обещает себе, что больше не будет плакать, что не заплачет, черт возьми. Обещает себе не плакать, когда около нее вертится рыжий щенок и обещает себе не плакать, когда подставляет лицо теплым струям душа. И обещает себе не плакать, когда по щекам все же текут слезы. Она не бьется в истерике больше. У нее просто по щекам текут слезы, а от этого ей еще хуже. Она не может оставить слезы. И ложится спать. намочив свою подушку своими же слезами.
Она просыпается немного разбитая, принимает холодный душ, чтобы хоть как-то взбодриться. Разговаривает по телефону с ненавистным ей Граффадом, который впал в панику из-за Этны. Потом позвонила в больницу, накричала, кажется, на всех кто там подходил к телефону. Так и не сказала Граффаду, где находится Торрес, довела до состояния паники всех тех, кто был в больнице и, кажется, что постепенно начала приходить в себя. успокаивается немного, одевается, даже немного взбивает волосы и накладывает совсем легкий макияж. И берет свой телефон, который уже с трудом работает. И все из-за чертового Патрика. Все равно смотрит в телефонной книжке. А вот и тот номер, который она искала. Пару минут просто смотрит на телефон, думает. Откладывает телефон в сторону, а потом вспоминает, что вообще-то она не какая-то трусиха, черт возьми. Она буквально недавно в алом платье ехала на встречу к виконту Де Мили, у которого точно есть невеста и который в общем-то не особенно заинтересовался Прадой. Так что тут ничего страшного. А что, если он не узнает ее и своим холодным и спокойным голосом спросит у нее сначала «а кто это?», а потом, когда она чуть севшим от волнения голосом скажет ему «Прада.», он подумает меньше мгновения и спросит «какая Прада?». Унижение страшное. Но это ничего. Она скажет ему «всего доброго», повесит трубку. И никому необязательно будет знать о том, что ее даже не узнали. А она уж точно больше просто не позвонит. Унижений она не боится, она достаточно уверена в себе, чтобы убедить себя, что он просто женился на какой-то мыши и теперь боится сделать ей больно, поэтому даже удалил все номера телефонов.
- Тодд, это Прада.
Он ее узнал, значит половина дела сделана. Она даже закидывает ногу на ногу. Он не видит ее через телефон, но она все равно всегда должна выглядеть шикарно, она ведь Прада великолепная. Она даже поднимает одну бровь.
- Быть может встретимся? Давно не виделись, я успела соскучиться. Оу. Хорошо.
Прада кладет трубку, улыбается самой себе. он приедет к ней. Как всегда в своем репертуаре. Мужественный.
- Присцилла, сейчас ко мне приедет один человек, будь добра не очень маячить тут своей неуклюжей тушей. Нет, черт тебя дери, не мистер Хайден. Еще одно слово и ты будешь уволена.

 Отправлено: 10.05.10 03:21. Заголовок: Никто не знал, где ж..

I'm hopin' the sun will never come up
And there'll be no compromise again.


Никто не знал, где живет Тодд Пэтман. Ни то чтобы все желали это выяснить(скорее наоборот, большинство желало ,чтобы глаза их его не видели, не то что любопытничало, где обитает этот гадальщик), но даже если бы такое желание возникло, оно бы сразу встретилось с препятствиями. У Пэтмана по этому поводу был пунктик. И он основывался не только на соображениях безопасности . Хоть и это не в последнюю очередь. Дом Пэтмана располагался на краю острова. Ехать туда приходилось окольными запутанными путями. Сам дом был небольшой, но Торвард купил еще окружающую его территорию, сделав тем самым своего рода буфер, позволяющий в любое время покинуть точку размещения или, по крайней мере, не дать врагу так просто ее найти. Но помимо безопасности тут имели место быть и отдельные качества Тодда. Например, трепетное отношения к личному пространству. Дом его таковым и являлся. Он не водил туда даже женщин, предпочитая встречаться то ли у них, то ли на нейтральной территории. Он все про всех знал, но не допускал, чтобы кто-нибудь знал о нем что-то. А в его доме было слишком много Тодда Пэтмана: начиная от дизайна и мебели и заканчивая правилами поведения и досугом в этом доме проводившемся.
Этим утром он вышел на небольшой балкон в своем дорогом халате и вдохнул свежий воздух. На улице моросило, и он пробыл там недолго поэтому. Он спустился в столовую на завтрак, приготовленный его кухаркой. Обслуживающего персонала в доме было по минимуму.
Тодд Пэтман ел омлет и читал утреннюю газету, выглядя так же заносчиво как ройбуш в специальном чайнике привезенный откуда-то там из африканской африки. Кухарка предложила ему сигару, Тодд надменно посмотрел на нее, закатив глаза. Ведь такая крепкая сигара совсем не сочеталась ни с этим утром, ни с этим завтраком, ни с этими новостями в сегодняшней газете. И почему это не понятно? Не смотря на светлое, пусть и пасмурное утро в кухне за счет тяжелых штор было темновато, как и во всем остальном доме. Тодд любил полумрак и чувствовал себя в нем очень комфортно.
После завтрака, Тодд посидел на веранде с чашкой кофе, дочитывая газету, а потом отправился к себе в кабинет. Ему вспомнился презабавный момент из папки с личным делом «Джонатан де Мили»,27-ой папки из его картотеки им же самим собранной. К тому же нужно было придумать какую-нибудь хлесткую клевету на одну из бывших учениц школы. Торвард никогда ничего не делал спешно. Движения его были плавными и его даже можно было бы, казалось, назвать медлительным. Но поскольку он не позволял себе лишних траекторий, то делал все, ка кни странно, во время. Все он делал четко, пусть и не спеша. Открыв сейф с картотекой, он достал вышеупомянутое дело и, присев прямо на край стола, пролистнул пару страниц, натянув ухмылку. Вдруг из кармана халата раздался звонок телефонной трубки. Торвард взял телефон и посмотрев на экран едва заметно удивленно повел бровью. Но не медля, ответил.
- Бредшоу? Какими судьбами?
Он всегда звал ее по фамилии. Может она злилась. Может, нет. Но он всегда звал ее так. Немного дразня как будто бы. И в то же время это был знак некоторой близости ими обоими пережитой. Тодд не позволял себе фамильярностей и во всем был верх приличия. Грязный шантаж Тодда Пэтмана был чистым шантажом. Клевета была клеветой первосортной. Донос обязательно свежим, как свежевыжатый сок. А вот Праду Бредшоу он позволял себе звать по фамилии. Потому что было. И он не собирается этого отрицать. Наоборот.
Вот только ее звонок его действительно удивили. Они негласно договорились больше не видеться. Не звонить друг другу. Не пытаться найти повод для встречи. Ему давалось это крайне трудно. Он привык получать все, что захотел. Тем более это балует, когда у тебя нет ничего святого и ты не вгоняешь себя не в какие рамки. А Тодд был таким. Он до последнего думал, что после того, как скажет ей «Хорошо. Договорились. Прощай.», он приедет домой, закажет золотую клетку, а затем вернется за Бредшоу и украдет ее. И ему все равно, что она будет чувствовать. Все равно до ее мечт, желаний и амбиций. Главное, что хочет он. А он хочет Бредшоу. Но он пересилил себя. Сам как будто бы запер себя в золотую клетку, пока не пройдет ломка по этому телу, запаху, глаза, волосам,голосу. Когда она прошла, он вышел из клетки еще более ожесточенным и еще более бескомпромиссным. Попросту настоящим ублюдком. А теперь?
- Что ж. Я подъеду.
Он вешает трубку и озадаченно смотрит куда-то в глубь комнаты. Размышляет то ли над тем, что побудило Бредшоу позвонить ему, то ли над тем, какую рубашку лучше всего надеть в таком случае. А еще он почувствовал некоторую дрожь. Мурашки по спине. Так всегда от этой женщины.
Торвад принял душ, оделся и вышел в небольшой, но очень красивый садик. Это могло бы показаться смешным, но Тодд сам в свободное от работы время за ним ухаживал. Он подошел к кусту бордовых роз, мгновение и в его руку оказался нож.
Черная машина припарковалась во дворе дома Прады Бредшоу. Из нее вышел мужчина с бордовой розой на очень длинном, прочном стебле. Он был здесь не первый раз, но и не в ближайшее время. Тодд с удовольствием ехал по незабытому пути к этому дому. Прислуга проводила его туда, где ждала его хозяйка дома.
Тодд вошел в комнату.
- Великолепно, - сказал непонятно про что он, ехидно смотря на Праду и поцеловав ей руку. Он положил розу на столик и , после позволения дамы, сел. Но сел довольно вальяжно. Казалось, он полностью расслаблен и ничем не обременен. На самом же деле так ему проще было скрывать свое непреодолимо растущее желание. Она не была девушкой его мечты, не была возлюбленной или идеалом. Правда Бредшоу была его зависимостью.
- Нужно быть идиотом, чтобы подумать, что ты пригласила меня, просто не справившись с утренней меланхолией, - Торвард продолжал ухмыляться. – Что, конечно, не отменяет моей благодарности за это приглашение. Потому что я, безусловно, бесконечно рад тебя лицезреть.,- Тодд оглядел эту комнату. У западной стенки…на подоконнике…на полу…потом ,конечно и диван… и снова на полу. Все эти места ему были знакомы буквально таки спиной. Хорошие были времена! И все-таки три раза на полу. – И все-таки скорее признайся, в чем цель моего визита, пока я тебя не разорвал, -продолжал он своим проникновенным голосом.

 Отправлено: 10.05.10 17:37. Заголовок: Прада уже раза три п..

Прада уже раза три поменяла положение своих ног. Потому что все время ей казалось, что она должна сегодня выглядеть как-то по особенности выгодно. Она ведь Прада великолепная и она должна поддерживать свой имидж. Изо всех сил. Тем более в тот момент, когда сюда зайдет этот мужчина. Прада никогда не была обделена вниманием мужчин. она красивая, она умная, она стервозная, таких женщин обычно любят. Нельзя сказать, что долго, потому что долго их выдерживают. Сказать, что Прада долго была одна можно. Но сказать, что она страдала от того, что у нее долго не было внимания – нельзя. она все равно порой соглашается с кем-то отправиться на свидание, с кем-то даже идет на второе свидание. Ее не так просто уговорить на свидание, но еще сложнее сделать так, чтобы Прада в чем-то заинтересовалась. Она ведь интересуется только собой, еще Этной и иногда тем, чтобы прибить к чертям Граффада. И еще иногда она заинтересована в том, чтобы чертов Хайден уехал куда-нибудь и больше ее не мучил. Но это в последнее время. Когда его вечеринки пошли куда-то на спад и ему стало скучно. Потому что раньше он все же ее не трогал. Так что Прада не заинтересована в отношениях. но почему-то все равно она уже три раза поменяла позу, глядя на себя в большое зеркало, которое стоит прямо напротив дивана. Одна поза показалась ей слишком скованной, в то время как она должна выглядеть очень свободно. Другая поза показалась ей слишком вульгарной, а она не какая-то дешевка, которая выглядит так, словно готова зацепиться уже за любого мужчину и которая изо всех сил демонстрирует свои чулки. Прада всегда одета дорого, она одета шикарно и в тоже время спокойно. Ее не хочется тут же одеть. Такую как она хочется раздевать. Наконец, Прада выбирает позу, достаточно свободную, кладет ногу на ногу. Как раз вовремя, потому что дверь тут же распахнулась и вошел виновник ее нервозного состояния. Прада щурит свои глаза.
- Благодарю.
Она будет играть по его правилам. И неизвестно поблагодарила она его за это непонятно к чему или к кому относящееся «великолепно» или же розу. Кажется, что никто кроме него никогда не дарил ей цветов. в этом тоже была причина ее нервозности. Прада ведь не похожа на стеснительную глупышку, которая краснеет от комплиментов. Но все поклонники Прады были маленькие мальчики, которые даже не носили цветов. могли дарить какие-то браслеты. А Тодд он был гораздо старше, чем все те, кого она знала. только настоящие мужчины дарили цветы. поэтому она несколько порой на начальных этапах их встреч, даже робела. Потом, конечно, не до робости, когда он в общем-то знает тебя вдоль и поперек. И даже стоя и лежа и сидя. В общем он хорошо ее знал. Но все равно он совсем не был похож на всех этих мальчишек, которые разваливались на диванах в дорогих ресторанах и думают, что раз они ездят на дорогих машинах, то они уже все из себя такие зрелые. А Праде с ними откровенно скучно. Она из тех женщин, у которых эрогенная зона это мозг. Она возбуждается только тогда, когда ей интересно. и однажды у нее спросили, чем тогда ее так сильно привлекал этот балбес в широких штанах и в кепке на бок, тусовщик и любитель повыпедриваться Хайден. А она тогда на этого кого-то зашипела словно змея и сказала, что его просто никто не знает. и все судят по его оболочке балбеса. А на самом деле он гораздо глубже и умнее, чем все вместе взятые. Но это, конечно, было очень давно. а потом он показал, что на самом деле ума у него как у лампочки. Когда изменил Праде Великолепной. Потому что изменить такое женщине как она, может только конченый тупица.
- Ты неисправим. Всегда человек дела. Даже не хочешь ничего выпить?
Ему она даже не говорит это свое фирменное «дорогой». Не так уж часто они встречаются, чтобы она его еще и награждала этой пошлостью. Она отпивает глоток своего свежевыжатого сока. Бросает взгляд на свои руки в перчатках и чувствует себя просто небезызвестной Скарлетт О’Хара, которая пришла к Рету Батлеру, чтобы просить о помощи в шикарном платье, но с мозолями на руках. Так и Прада. Шикарная и с ранами на руках. Еще подумает, что она какая-то истеричка. Хотя она и есть истеричка. А потом она думает, а зачем она ему на самом деле позвонила? Любит ли она его? Нет, конечно. Хочет ли она его? Да конечно. А кто его не хочет? он сам по себе такой райский, что просто смотреть на него сложно, без мыслей о том, как красиво на его спине будут смотреться царапины. А уж, если ты его однажды пробуешь, то точно никогда не забудешь. Он с кровью никотином по венам врывается. Хочет ли она отомстить Хайдену? А что ему мстить? У него своя жизнь, а у нее своя. Уже давно.
- Я же сказала, что соскучилась. Ты что мне не веришь?
Она щурится и облизывает губы. Она, конечно же, умеет быть очень соблазнительной. Облизывать губы, вести плечиком и перебрасывать красивые волосы с плеча на спину. Или наоборот. Улыбается хищно.
- А кто тебе сказал, что целью твоего визита не является разорвать меня?
смотрит на него хитро, улыбается хитро. Наклоняется слегка к нему, чтобы оказаться примерно на одном уровне с ним. кладет руку ему на ногу и слегка сжимает.
- Или я просто хотела узнать скучал ли ты по мне. представляешь? Я просто хотела узнать скучал ли ты по мне и поэтому позвонила. И все. Ты ведь никогда по мне не скучаешь, правда?
и снова сжимает слегка его ногу, словно держится и улыбается.

 Отправлено: 27.05.10 02:05. Заголовок: Он всегда все анализ..

Он всегда все анализировал, считывал информацию со всего. Он думал о ее комнате, о том, что изменилось в ней с тех пор и о чем это может говорить. Он обратил внимание на то, что она в перчатках. Странно. Может просто баловство, девичьи игрушки. Может, нет. Ему почему-то не нравилось. Он любил ее руки, ее кисти, пальцы…Но он никогда бы не позволил себе снять их с нее самовольно. Он ведь джентльмен. Он может самовольно разорвать на ней блузку. Но снять перчатки – нет.
Она предлагает выпить, он слегка качает головой. Им обоим неинтересно выпьет он или нет. Он за рулем. Здесь хватает того, что может вскружить его голову и без алкоголя. Она спрашивает, верил ли он, что она соскучилась. А он просто подвигает ее кресло к себе вместе с ней, резко даже по варварски. Теперь они совсем близко друг к другу. Теперь говорить можно совсем тихо. Как он любит. Теперь он чувствует ее запах. Как акула ,которая почувствовала вкус крови в океане. У него бы расширились зрачки сейчас.
- А кто тебе сказал, что целью твоего визита не является разорвать меня?
- Мм, мальчика по вызову нашла, Бредшоу, - он улыбается. У него всегда такая хитрая улыбка.- Знаешь, почему медведь самый страшный зверь? Никогда не знаешь, разорвет он тебя или просто поиграет, - цитирует он одну фразу. Его руки на подлокотнике ее кресла. Его лицо так близко к ее, что когда он говорит, то касается ее своим теплым дыханием. Он как будто бы гладит ее кожу им. Он как будто бы вот-вот поцелует ее. Или укусит. Но он не делает этого. Они ведь просто беседуют.
Он, конечно, не мальчик по вызову. И она, конечно, не думает так. И он знает, что она так не думает. Он вообще не мальчик. Мужчина. В отличие от ее мальчиков. Он догадывается, что это привлекло ее в нем. А что привлекло его? Когда у него был первый секс, маленькая Бредшоу училась завязывать шнурки на розовых кросовочках. Когда у нее был первый секс, он был уже в нем был весьма искушен.Достаточно чтобы эта девушка стала для него глотком свежего воздуха. Да и потом. Вы видели Праду Бредшоу? Тогда все вопросы должны отпасть. В общем, ему было много чему научить ее. Но и она открыла для него некоторые иные грани наслаждения. И все таки они оба помнят, почему решили разойтись. И почему наложили табу друг на друга. Они бы ведь и правда разорвали друг друга. И почему она позвонила?
Она трогает его за ногу. Электрический ток. Он опускает взгляд на ее руку, а потом снова поднимает на нее. Играется. Доиграется.
- Ты ведь никогда по мне не скучаешь, правда?, -спрашивает она. Он улыбается и молчит, смотрит ей в глаза. А потом мотает головой и наконец, произносит, все так же улыбаясь, - Никогда.
Он говорит это так, чтобы четко читалось «Конечно, я скучал». Так чтобы не нужно было даже читать между строк, чтобы это было очевидно. Так как будто бы «никогда» и не повисало в воздухе. Просто дразнит ее. А еще. Еще он никого не любит и не по кому не скучает. Скучать…Это ведь когда чувства, не так ли? У него была ломка по Бредшоу.
Он смеется своим сипловатым смехом.
- Бредшоу, если ты когда-нибудь повзрослеешь …,- не договаривает. Может быть, Прада когда-нибудь и остепенится. Может ей когда-нибудь захочется сменить клубных мальчиков на опору и поддержку. Но станет ли он когда-нибудь таким? Сможет ли он ей ,да и вообще кому-нибудь что-нибудь дать? Вряд ли.
- Знаешь, чем я сейчас занимаюсь?, - он немного откидывается вперед, как бы облокотившись на спинку дивана, но одновременно с тем, берет ее руку в свои и гладит. Пусть даже в перчатке.- Хочу украсть какую-нибудь женщину, - он перестает улыбаться и продолжает задумчиво. – Я проснулся однажды, прошелся по дому, по саду и остановился в гостинной. Там пустующая стена. Я все думал, что туда больше подойдет. Импрессионизм смотрится нелепо бардовом фоне. Ренессанс наскучил. И тогда я захотел женщину. Это любопытно, не так ли? Эта идея взволновала меня. Я поиграл на фортепьяно несколько часов, но это не прошло. Я перечитал Фаулза и многое другое…- Он усмехнулся, - впрочем, я утомил тебя. Я это к тому, чтобы ты была осторожна, - Он снова приблизился к ней. Ему всегда сложно было отказывать себе самому, ограничивать себя в своих желаниях.

 Отправлено: 27.05.10 17:27. Заголовок: Он резко пододвигает..

Он резко пододвигает ее кресло к себе и в ее глазах явно читается удовольствие. Она даже улыбается как-то особенно хищно. Она не дурочка уже давно, поэтому в какой-то момент поняла, что с этим мужчиной ей нужно быть особенной, ей нужно быть умнее. Его интерес стоил дорого. Его интерес стоил гораздо дороже, чем интерес клубных мальчиков, которые даже порой не отличали Праду от Этны. И это было не потому что они были похожи, потому что похожего в них на самом деле было мало. Но просто потому что для всех этих клубных мальчиков в общем-то все равно Прада Бредшоу или Этна Торрес. Но для того, чтобы их заинтересовать, стараться не нужно. сначала просто нужно сделать вид, что ты в них очень заинтересована и что он особенный, а уж потом можно уже включать саму себя. а именно не подходить к телефону, закатывать глаза. они сначала пытаются чего-то добиться, а потом горделиво рассказывают всем, что Праде Бредшоу просто был нужен подкаблучник, а он таким подкаблучником не оказался. Что у самой Прады вызывало только усмешку. Но плевать на всех этих молокососов. Пэтмен был совсем другим мужчиной. Тем мужчиной, именно мужчиной, которому было можно вот так резко ее пододвигать к себе, вот так ухмыляться. И кто, более того, видел, что ей это нравится. Кому она позволяла вести себя подобным образом.
- Мне нравится непредсказуемость. Я думала, что ты это уже выучил.
Она не отстраняется, когда его лицо оказывается так близко к ней. она даже не опускает взгляд на его губы, хотя, конечно же, очень хочется. Она стойко держит его взгляд. может быть этим его и привлекала? Потому что кто она такая в конце концов для такого как она? да она была гораздо умнее своих лет, более зрелой в некотором смысле. Но для него? она была единственной, наверное, девушкой ее возраста, которая могла не отвести взгляд, когда он так смотрит. Не смутиться, не испугаться и не попытаться убежать от его взгляда. Напротив. Она наслаждалась тем, что он был таким опасным. Наслаждалась тем, что он действительно мог ее просто разорвать, мог просто поиграть действительно. Мог сначала поиграть, а потом разорвать. Прада, перед встречей с ним, превращалась как будто бы в ребенка. В крови которого резко поднимается адреналин перед аттракционами. И даже несколько страшно, но ты все равно буквально дрожишь от предвкушения. Она вся словно кошка, игривая, коварная и хитрая. Рука. которой она сжимает его ногу поднимается все выше. Она облизывает губы, внимательно смотрит ему в глаза. даже кокетливо, словно она маленькая девочка, которая совсем не понимает, что делает. А. между тем, ее рука все выше и выше. Уже критически высоко. И чем выше ее рука, чем более настойчиво она сжимает его ногу, тем более невинное у нее выражение лица. И, когда рука находится уже критически высоко, она просто отпускает руку и откидывается на спинку своего кресла, забрасывая ногу на ногу.
- Я так и думала. Потому что это называется по-другому.
Теперь уже у нее не такое игривое выражение лица и она даже смотрит какую-то секунду куда-то в сторону. Размышляя о том, что конечно же он скучал по ней. только это действительно называлось по-другому. Так же как у нее. Она скучала по Хайдену, становилась глупой девчонкой сопливой, которая вспоминала, что он называл ее «счастье мое». Вот это называлось скучать. А что с Тоддом? Она не скучала, не думала о нем сопливо. Он не называл ее «счастье мое» и никогда не предавал. И когда она думала о нем, то у нее не было желания, чтобы он как можно быстрее исчез из ее жизни. Когда она вспоминала о нем, у нее не было боли. Только как будто бы что-то начинало жить внизу живота. Как, когда ты совсем маленькая девочка и тут самый красивый старшеклассник при всех говорит тебе «красавица, а как пройти к кабинету?». И все слышали, а ты ложишься вечером спать и постоянно прокручиваешь у себя в голове этот эпизод. И все у тебя внутри как-то приятно и сладостно сжимается. Прада уже не маленькая девочка. поэтому у нее все внутри сжимается гораздо сильнее, серьезнее и с вполне конкретными желаниями, которые как раз и есть причина этого возбуждения.
- … ты состаришься.
Заканчивает она предложение за него и улыбается ему белозубой улыбкой. Ей нравится как будто бы играть с огнем. в нем ее очень сильно привлекает опасность. Если бы вдруг он пришел бы к ней с плюшевым медведем и сказал бы, что это будет он и каждую ночь он будет напоминать ей о нем, то она бы только поморщилась. Если бы он пал перед ней или вообще перед кем-то на одно колено и предложил стать его женой, то тут два вариант развития. Если бы он попросил ее, то она бы поморщилась и разочаровалась. Если бы предложил кому-то другому, то она бы поморщилась и разочаровалась и методичной вбила осиновый кол в грудь этой девице. Чтобы уж наверняка.
- Мне нравится эта идея. Она пугает ровно так же как и интригует. И зачем же тебе женщина? Чтобы она танцевала тебе по щелчку, словно заводная статуэтка? Нет, Тодд. Тебе нужна женщина свободная. Тебе нравятся свободные женщины. Но сам ты не сможешь дать свободу женщине. Замкнутый круг, Тодд. Так что оставь эту идею. Хотя я могу помочь найти тебе женщину. Если уж очень хочется. Мы же друзья.
улыбается хищно. Подруги никогда так не улыбаются. И взгляд подруг не говорит так красноречиво, что, если она увидит с ним какую-то женщину, то гореть ему в аду. Пусть заводит кого хочет, но чтобы Прада этого не видела и не слышала.

 Отправлено: 11.06.10 00:17. Заголовок: How much in blood? H..

How much in blood?
How much in gold?
What volume of tears will suffice?
What is the index price of life?
And did it fall or rise today?

We'll laugh at your name
And dance on your grave
And laugh at all you held dear

Мне нравится непредсказуемость. Я думала, что ты это уже выучил, - говорит она. И кажется они могут разговаривать так вечно. Перебрасываться фразами, колкостями и одновременно знаками восхищения. А Тодд действительно восхищался ею. Только это опасно. Когда вами восхищается Тодд Пэтман.
- Хочешь поучить меня?,- его улыбку лучше назвать оскалом. Хитрым, почти звериным.,- Наши уроки так резко закончились, не правда ли?,- изображает он жалость в интонации, вспоминая момент, когда они решили, что им лучше разойтись. Недолго продержались. И в какой-то степени Пэтман был рад, что первый шаг сделала Прада. Потому что прошла бы еще секунда и его бы сделал Тодд. А так он может наказать ее за ее проступок. Накажет, обязательно. Это только вопрос времени.
Только Прада не так проста. Конечно, иначе Пэтману нечего было бы здесь делать. В ее руках столько же власти, сколько и у Торварда. И она умело их использует. Она гладит его ногу все выше и выше и тем самым обезоруживает его на некоторое время. Ему приходится тратить все силы на то, чтобы держать себя в руках, а не сокрушить противника. Жестоко Прада заканчивает свою атаку. Он припомнит ей эту жестокость. Тодд резко хватает ее за руку, когда она откидывается и кладет ее себе на жилетку, -Расстегни!,- выпаливает он повелительным тоном. Он не улыбается. Наоборот, его глаза наполнены какой-то яростью. Вот почему он бы никогда не смог быть с Прадой. Его страсть слишком смешана с агрессией, яростью. А его любвоь – желание обладать. Но эта девчонка не должна победить. Во всяком случае, так скоро вывести его из игры,- Мне жарко,- добавляет он несколько мягче.
Он ухмыляется, услышав ее иронию. Острая на язык Прада Бредшоу.За то он ее и любил. За то он ее, точнее, хотел. Что до своего возраста, в случае их отношений, он не чувствовал какой-то несовершенности в этом плане. Он знал, будь он помладше, понеопытнее, Праде и дела не было бы до него. Нет, он никогда не был таким как парни, которые окружают ее. В их годы Торвард бегал с солдатской винтовкой по разрушенным деревням. Все это: сережки в ушах, проколы, дорогие модные вещи, ноутбуки, плеера, даже блестящие машины, клубы. Все это кажется смешным после этого. После того, как ты выстрелил в лоб паре десятков людей. Просто так. Потому что приказ. Потому что иначе ты сам получишь пулю в затылок.
Прада спрашивает, зачем ему женщина. Он берет ее ноги и кладет на свои, а сам снова откидывается на диван. Это выглядит даже уютно – они оба сидят рядом, он гладит ее ноги, беседуя. Если только наблюдатель не знает, кто они такие, на чем строятся их отношения и о чем они говорят.
- Мне скучно.- отвечает он просто,- Да нужно же куда-то вымещать свою энергию. Это вам, молодым просто,- усмехается он, - А нам старикам нелегко. Проституток я не люблю, от них много грязи, а слушать глупую болтовню женщин каждый раз, чтобы потом затащить ее в постель ,каждый раз когда я захочу секса это выше моих сил.,- Тодд говорил так, как будто рассуждал кухонный комбайн какой фирме практичнее и лучше.- Да и где мне стрелять этих барышень на одну ночь? В театре что ли?
Он спокойно слушал ее диагноз по поводу его личной жизни. Замкнутый круг. Тешил ли себя Тодд какими то надеждами по этому поводу? Нет. И уж конечно не думал, что когда –нибудь ему светит какая-то великая или не очень история любви. Ему не было больно от слов, которые она говорила. Ему вообще очень трудно сделать больно. Зато он может сделать больно легко. Торвард резко схватил Бредшоу за горло. Потом подтянул к себе. Его глаза снова наполнились яростью. Он уткнулся в ее шею и вдыхал ее запах, раздувая ноздри.
- Хищников нельзя сажать на овощную диету, Бредшоу. Мне нужна плоть. По-моему, ты забыла, с кем имеешь дело, - он немного ослабил руку, но продолжал держать ее за горло. Он гладил ее горло своей щекой, губами, даже кусал ее слегка за ухо и шептал немного самому себе, - Свободные женщины да?...очень хорошо..очень хорошо,- Тодд нюхал ее волосы,- высший сорт. Он отпустил ее, но продолжал быть слишком близко, так чтобы чувствовать ее тепло. Сам же он уже горел внутри. Он закрыл глаза. Он кака питон медленно но настойчиво окутывал ее своей энергетикой и постепенно душил,- Лучше то, к чему уже привык, не так ли? То, что уже проверено. С моей-то придирчивостью, - Торвард посмотрел в глаза девушки. Теперь он был спокоен..Дыхание уравновешено. Зрачки сужены до нормального размера. - Тебе есть что терять, Бредшоу?

 Отправлено: 11.06.10 01:40. Заголовок: - Мне казалось, что ..

- Мне казалось, что ты любишь, когда резко.
Улыбается ему Прада своей фирменной улыбкой, которая говорит «я все помню, Пэтмен» и как будто бы она его знает очень хорошо. хотя на самом деле она совсем его не знает. потому что их отношения нельзя было назвать какими-то доверительными, к примеру. Когда они решили, что им пора прекратить те отношения, Прада даже не могла сказать, что она вообще знает об этом человеке. И, если бы у нее спросили, что она успела о нем узнать, она бы точно не смогла даже сказать о нем пару предложений. И ей это нравилось на самом деле. В нем ее привлекала его опасность, его таинственность и то, что он вроде как и близко, но все равно. он не из тех мужчин, о которых думаешь, что с ним можно прожить всю жизнь. он такой этап в жизни, который заставляет тебя трепетать. Но, если ты думаешь о том, что с ним могли бы быть какие-то серьезные отношения, то ты только улыбаешься потом этим мыслям и все равно даже в этих мыслях расстаешься с ним. но ей нравится, что он есть в ее жизни. И когда он хватает ее руку и кладет себе на жилетку, то Прада только улыбается хищно и непокорно. У нее взгляд остается всем ем же взглядом Прады Бредшоу, которую не так-то просто сломать и которая не сломится, а будет просто стоять до конца. До победного. Которая любит себя, любит себя очень сильно. За свою силу, за то, что она может использовать свою силу. И взгляд у нее все такой же свободный, все такой же непокорный. И на полных губах играет все та же несколько ядовитая усмешка. Но она покорно расстегивает ему жилетку, смотря прямо в глаза. ее глаза как будто бы говорят ему, что она не собирается выполнять его приказы. В то время как ее руки уже аккуратно расстегнули ему жилетку и она уже провела кончиком языка по своим губам. И вместо того, чтобы сразу убрать руку, когда жилетка уже расстегнута, она задерживает свои пальцы на какую-то долю секунды, чтобы еще и мягко провести ими по грудной клетке Тодда. Как будто бы снова его немного дразня. Долю секунды.
Всякий раз, когда он ее касается, у нее по телу проходит такая дрожь. Несколько даже девчачья, наверное. вроде как «смотрите, какой со мной мужчина, какой мужчина меня касается». Поэтому она ему не сопротивляется. Она может ему отвечать как-то ядовито, колко. Но как только он касается ее, она себе просто не сможет позволить сказать ему, к примеру, «не трогай меня». он тот человек, с которым она просто не видит своего будущего. Тот человек, которого она не видит рядом с собой. но в то же время он является тем человеком, которому можно нарушать ее личное пространство. Он тот человек, с которым у нее все время хорошее настроение, идеальный макияж, высокие каблуки и никогда не болит голова. А уж расценивать это как везенье или же наоборот, это уже его дело. И совсем не ее. но одно она знает точно. что даже если она будет умирать, то, если поблизости будет он, она все равно будет выглядеть шикарно.
- Не смеши меня, Пэтмен. Не думаю, что для того, чтобы женщина легла к тебе в постель, тебе вообще нужно с ними разговаривать и слушать их. поверь мне. у тебя есть и другие таланты кроме как слушать. Так что я до сих пор не вижу проблемы.
Выражение лица у нее очень скучающее, хотя она практически пытается его убедить в том, что ему не нужна женщина. И что после этого он может сказать, что у них все случилось слишком резко? Что слишком резко они прекратили свое «общение». Их уже давно вроде как ничего не связывает, а она все равно не даст ему даже говорить в ее присутствии о других женщинах. Если он не хочет, чтобы она откусила ему ухо. Прада умеет быть совершенно дикой и неуправляемой. Это у них в общем-то семейное. Наверное. или только Прада отличается вспышками гнева.
А когда его рука ложится ей на горло, Прада даже на какое-то мгновение пугается. Она все время забывает о том, что он слишком непредсказуем. Не то, чтобы забывает. Но истинная опасность и непредсказуемость на то и истинные, чтобы она не могла этого ожидать. Прада пальцами держит его руку, но не пытается вырываться и не сверкает в него своими глазами. Просто держит его руку, как будто бы для того, чтобы просто нащупать и почувствовать его пульс. И не говорит ему, чтобы он отпустил ее. и сдерживается, чтобы не просить его, чтобы он ее не отпускал. Потому что даже так. она даже слегка запрокидывает голову и прикрывает глаза. у этих двоих были странные отношения и странное отношение друг к другу. Но они определенно знали, что такое истинная страсть. Не такая, про которую кричат. А истинная.
- А у тебя есть что-то к чему ты привык, Пэтмен?
Она почти хрипит этот вопрос, глядя ему прямо в глаза. ей нравится его тяжелая энергетика. Он относится к тому типажу мужчин, которые пахнут древесными запахами. От которых потом болит голова, которые как будто бы слишком терпкие. Но все равно таким запахом очень сложно надышаться. Истинно мужской и древесный запах. Даже скорее ближе к табачному. Прада делает глубокий вдох.
- Я – нормальный человек, Пэтмен. И мне есть что терять. Не находишь ли ты, что это великое счастье, когда тебе есть что терять? Или ты не понимаешь этого?
она не подкалывает его. Просто внимательно смотрит прямо в его завораживающие глаза. и касается пальцами своей шее. А потом подносит пальцы к своим губам. Как будто бы целуя его прикосновение.