Отправлено: 06.06.08 20:42. Заголовок: Комната Кая Граффада

гостиная
ванная
кухня
спальня
учебная комната

 Отправлено: 14.05.09 20:24. Заголовок: У него глаза светлые..

У него глаза светлые, когда он спокоен, то они вообще будто небо в морозный день такое же чистое и прозрачное. У нее глаза черные, будто пропасть бездонная, бездна. Они словно небо и земля, а когда гневается она, то рай и ад. Но через мгновение у него глаза волчьи и он уже не небо, не рай, он хищник, он опасность. Они с ним виделись какой? Третий или второй раз? Но он был для нее непостижим как и при первой встрече. Он так неуловимо менялся, но так внезапно, что Яхмес даже терялась порою. А еще его слова, от иногда то будто ледяной водой обдавали, то огнем обжигали. Вот сейчас она уже тысячу раз пожалела о том, что как обычно ее мысли понеслись вдаль и она тут взяла и упомянула об обрядах. «Кто тебя тянул за язык…ты везде и всегда будешь странная и чуждая, везде кроме твоего мира…а эти все люди они другие…они интересные, но ваши жизни могут пересечься лишь на мгновение. Всего мгновение, а потом каждый пойдет свое дорогой, потому что они никогда тебя не пойму.». Во взгляде промелькнула некая растерянность, потом возмущение, всего мгновение, чтобы взгляд стал спокойным, или все же не спокойным, а просто чтобы Гардинер смогла отвести взгляд. И как хорошо, что кожа ее не была белоснежной, что она не сможет покраснеть пусть и слегка. Порою Кай ее даже мог пугать. За эти несколько встреч он уже успел ее несколько раз напугать. Что же будет дальше оставалось только гадать. А дальше будет то, что он опять впадет в свое состояние, которое Яхмес охарактеризовала «безумие». Голос его вкрадчив, но глаза горят. Он как хищник, который вроде так раскован, приближается, чтобы в последний момент прыгнуть на свою жертву и разорвать ее в клочья. Он приближается. Его шаг вперед – ее шаг назад. Еще один шаг…Третий его шаг и она понимает что упирается спиною в дверь, до которой было всего два шага, а теперь и их не осталось. Боится ли она его? Нет. Но и в тоже время не нужно думать что Яхмес такая вот вся смелая, эдакий рыцарь без страха и упрека в юбке. Отнюдь. Она тоже умеет бояться. О да это чертовски страшно, когда к твоей голове приставляют дуло, наверное. Ей было не страшно. Но ей было страшно, когда к произведение искусства Древнего Египта приставляют тот самый пистолет, или к голове кого-то родного. Да, она воспринимает смерть как естественное продолжение жизни. Смерть всего лишь начало, но это если дело касается ее жизни, а не тех кто ей дорого или того. Она боится просто и страх у нее тоже какой-то странный. Тем временем Кай приблизился к ней и уже смотрел сверху вниз, а ей пришлось чуть запрокинуть голову, совсем чуть-чуть так как мешала дверь и посмотреть в его глаза, будто надеялась там прочитать его следующие действия, хотя это было практически нереально. Естественно повторять она не собиралась, хотя бы потому что она должна была достичь цели всей ее жизни, а для этого выбраться с острова. Естественно трупп этого не сделает. К тому же на самом деле Яхне совсем не хотела злить Кая. Так странно выходило. Она не хотела его злить, но постоянно выводила его из себя. Была, конечно, мысль что ни она одна такая. Вспомнить хотя бы ту светловолосую девушку, которой он чуть было язык не отрезал. Дело, наверное, было не в них, а в нем или частично все же в них?
Он говорит и становится еще более ясно насколько же он зал. «Что ж брава, Яхмес, у тебя идеально получается в этом месте выводить людей из себя…хотя и не только в этом…». Ей сейчас вспомнилась сцена из ее прошлого. Тогда на месте Кая был дядюшка по материнской линии. Он был истинный мусульманин, который считал, что каждый должен жить по тем законам что предписывает Аллах. И упорно этот верующий человек не хотел признавать то, что Яхмес не мусульманка, она вообще не верит в бога, она верит в науку и ее Бог это знания. Он же все пытался заставить вызубрить каран, в то время как ей интереснее было запоминать даты жизни фараонов. И вот однажды на приеме, она позволила себе чуть лишнего, всего-то невзначай пожала руку одного своего знакомого. Кажется, ничего особенного, но ведь это не европейская страна, здесь рукопожатие это уже чуть ли не повод для свадьбы. Он тогда вот так же загнал ее к стене и долго кричал. Глаза они были безумными, чем-то похожими на глаза Кая, разве что там был огонь гнева, а здесь скорее хищный огонь. И почему она мысленно возвращается все-время туда, где ей не всегда было хорошо? Наверное, что дом там где сердце, а ее сердце осталось за тысячи миль отсюда. Она даже как-то пропустила мимо ушей его эту гневную речь. Единственное, что было любому ясно так это что эта Этна была ему не безразлична, а вот какого рода было это небезразличие…по сути Яхмес было все-равно. Хотя и странно почему ее вообще так интересовало кто эта истеричная девушка Каю Граффаду? Какое ей вообще до всего этого дело, главное же чтобы Кай ее не трогал и виделись они реже, так какого шайтана она лезет туда куда ее совсем не просят? Эта мысль как-то осенила вдруг мисс Гардинер, что она даже удивилась сама себе и озадачилась логикой своих поступков. И именно в этот момент он схватил ее грубо за лицо. Яхмес она не была излишне конфликтным человеком, но вот прикосновения, такие грубые, они были как вторжение в ту зону, в ее личное пространство, которое она ревностно оберегала. Грубость, она не любила ее, не признавала, физическую грубость. Яхмес чуть прищурилась. Чуть поджатые губы были свидетельством того, что она из последних сил сдержалась, чтобы не ответить, потому что разум твердил, что ей вообще ничего не стоило говорить, а просто уйти. Выбрать наказание и уйти, а не начинать здесь разводить непонятно что.
Так странно, состояние Граффада меняется невероятно быстро и почти с той же скоростью меняется взгляд Яхмес и вроде бы ее эмоции. Для девушки, которая не привыкла к столь внезапным сменам своего состояния это было даже утомительно. Она понимает, что сейчас ей лучше всего просто уйти. «Сколько можно доводить человека до такого состояния и себя выматывать?». Теперь уже не гнев, а даже что-то похожее на чувство вины царило в ней и несло душе смятение.
- Быть может это был бы даже лучший выход, - тихо произносит, практически одними губами. – Простите меня, мистер Граффад, мне действительно лучше уйти, - следующее движение она было неосознанным, она просто чуть коснулась его щеки, вроде как правда прося прощение, но тут же ее оторвала, чтобы открыть дверь и скрыться за нею, еще раз произнеся это незатейливое предложение. – Простите меня, - будто это она тут учитель и это его силком сюда притащили.

 Отправлено: 01.06.09 14:59. Заголовок: Наиглупейшая тактика..

Наиглупейшая тактика – выводить Торрес из себя. Нет, отдать Дэвиду должное – плоды она приносит, как по маслу. Только вот маслице пойдёт вместе с блинами, которое вскоре окажется на его лице. И пусть хоть какая-то там потусторонняя сила помешает ей разнести чёртову кухню этой чёртовой школы и не оставить камня на камне. Только пусть не надеется даже. Она убивать не будет. Сбережёт это для Граффада. И если сейчас он там с этой девкой по вызову, то все блины достанутся ей. А Граффаду придётся довольствоваться бедной несчастной Торрес. Какой Дэви противный. Всё ерничает. Он не понимает, что она и так на взводе? Если Итна прикончит эту чёртову метёлку, то её оправдает любой суд. И не потому, что чистосердечно во всём признается и станет размазывать сопли и слюни по волосам. А потому, что ей скажут спасибо за помощь, оказанную человечеству. Она сотрёт с лица земли любую амёбу, чтобы обзор своей тухлой физиономией не закрывала. А потом доберётся до Кая. Аморально. Это давно не котируется. Сейчас морально решительно всё. Особенно, когда дело касается Этны.
-Дэви. Давай я тебя удивлю и оставлю всё это без комментариев? И прекрати на меня пялиться, как будто мне дали посмертно орден святой Терезы. Ну бывай, Дэви. И не забудь, о чём мы с тобой говорили. Не заставляй меня повторять по сто раз, ты не знаешь, но я это просто терпеть не могу.
Она вроде как промолчала почти. Для Этны это примерно как не сказать ничего. Она говорит с нахрапом - последнее слово всегда и везде будет за Торрес. Если кто ещё не понял, мы не виноваты. Итна подмигивает Дэви заговорчески и уносится в заданном направлении. Её не остановит даже тысяча охранников. Когда она подлетает к нужной комнате с табличкой, на которой значилось Каспиан, чёрт возьми, Граффад, очередной припадок бешенства накрыл её с головы до носа. Сонный охранник хотел было ринуться к ней, но она тут заорала на такой тональности – пошёл вон – и с такой претензией, что она была как минимум не то, что дочерью, а просто самим директором этой школы. Секундного промедления ей хватило на то, чтобы ворваться во врата её личного проклятья. А вот и объект её ночных бдений. И не только ночных. За ней влетает запоздавший охранник. Она, чёрт его дери, названивала в морги и замонала там всех санитаров до одного, те теперь точно будут нервно вздрагивать при упоминании любого слова, начинающегося на Э. Она притащилась в школу с каким-то развратным профилем вместо того, чтобы лечь на операцию. А он стоит тут и даже на неё не смотрит. Она простила ему и морг и бессонные ночи и истерики и операцию просто за цвет его глаз в ту же секунду. Но она готова растерзать его за то, что он даже не смотрит в её сторону. Ну ничего, что-что, а привлечь внимание она всегда умела. У него глаза полуприкрыты, как у удава перед нападением. Чудесно. Помедитируем вдвоём. Для начала она сочно топает ножкой по полу, пробуждая все свои инстинкты и его внимание. Дышать ровно. Она должна думать сейчас о Праде, потому, что только она способна привести Торрес в чувство и никто другой в целом мире. Как-то они сидели в каком-то бульварном заведении. Они никогда не были обременены воспитанием, которое не позволяло бы им обсуждать присутствующих за их же столом. Ну разве они виноваты, что обе так не любили блондинок. И что как раз блондинка их нелюбимая слишком долго, нудно и основательно рассказывала о своих похождениях на прошлой недели, а так как шлейф потрёпанных кавалеров за её драным хвостом тащился знатный, то она никак не понимала, что пришла пора уступить пальму первенства королевам этой вечеринки. А они ведь честно подавали ей знаки. Когда она, закатывая свои перекрашенные от усердности глаза, верещала что-то про эротическое приключение вслепую, Этна процедила сквозь зубы, что она бесстрашная. На что Прада, выгнув бровь, совершенно непроницаемым тоном проговорила – бесстрашная? Ну что ты, дорогая. Она как раз более, чем страшная. Тогда они обе рухнули и едва ли не рыдали от захватившего их хохота. Где сейчас её Прада? Она так нужна ей. Она ей очень нужна.
- Ты даже не представляешь себе. Какой ты подонок. Я никогда тебе до конца не доверяла, интуиция. Но была уверена, что ты в одном не врёшь. Ты любишь свою мать. Однажды ты ударил меня за то, что я посмела упомянуть её имя в фривольном на твой взгляд контексте, хотя на самом деле просто за имя. И я ведь тебя поняла. Хотя и не сказала. Чёрт-с два ты её любишь. Ты ничего об этом не знаешь. Ты закоренелый эгоист до мозга костей. Ты знаешь, как страдала Вирдж, когда она узнала, что ты пропал? И твой чёртов Джимми, который называл тебя своим другом, позвонил мне и сказал. Что плохо с матерью человека, который поступил гнусно. Но я к ней поехала. Ты же надеялся, что она возненавидела меня сразу после знакомства. Что считала меня шлюхой и меркантильной особой. Так вот, Граффад. Она обняла меня и назвала Итна, как ты называл, потому что я единственная, кто связывал её с тобой теперь. Она не хотела никого видеть и отказывалась разговаривать. Я выкурила столько сигарет, сколько не курила за всю жизнь и чаще видела Вирджинию, чем собственную мать. Чёртов гад. Ненавижу тебя, за то, что ты такой. А знаешь, что она сказала, придя в себя. Что видела сон. И знает, что ты попал в беду. Ты не Кай. У того сердце было покрыто толстой коркой льда, но оно было. У тебя его нет. Ты не заслужил его, потому, что вырвал сердце у матери.
Этна уехала раньше, чем Кай всё же дал знать о себе маме и не могла этого знать, поэтому сейчас гнев её переливался через край. У неё сейчас потрёпанная душа, но совершенно гордо вздёрнут подбородок. Итна всегда принимала эффектные позы, как только заходила. Совершенно вульгарные. Её не смущает то, что она задирает ногу, чтобы поставить на какой-то там пуфик, хотя на ней коротенькая юбка. Она из тех девушек, которые умеют так нагнуться, чтобы не было ничего видно. Или же чтобы было видно всё. Она понимает, что сейчас молчать нельзя. Она не даст ему опомниться. Она не даст себе возможности не высказать о нём всё, что думала. Он заслужил и он это знал, как никто другой, даже больше, чем сама Торрес. Она готова смести его с лица земли за все проделки, в горле ворочался немой ком злобы. Если в Итне вообще существовало что-нибудь немое.
-Вот теперь, Граффад, мы квиты. Ты же сказал так много своим побегом. Теперь и я сказала. Я красноречивее. Ты изощрённее. Чудная парочка, да? Молчи! Не вздумай хоть слово против сказать или не знаю, что с тобой сделаю. Но не обольщайся, придумаю. А что один тоскуешь? Где жалкая шлюха с овчиной вместо волос? И не вздумай делать вид, что не понимаешь, что за швабра. Может, позовёшь и мы покажем ей мастер-класс? Чёртас-два. Спи с кем хочешь. И не смей делать вид, как будто не веришь. Я знаю, веришь. Мне плевать. Расцарапать бы тебе хотелку, но маникюр и все дела, сам понимаешь. С меня хватит. Не приближайся ко мне, слышишь?
Этна резко разворачивается на каблуках. Сейчас она уйдёт. Она на секунду представила себе в этой ситуации мисс Бредшоу, слегка усмехнувшись, потому, что уже сама по себе Прада рядом с Каем нечто из области фантастики. Перед глазами моментально возник дурацкий Хайден или как его там точно. Так вот, Прада бы точно присовокупила что-нибудь вроде того, что если он думает, что она сейчас гордо уйдёт, то пусть не надеется. Потому, что уйдёт он, а она останется и плевать, что это вроде как не её комната. Нет, он не уйдёт. Потому, что такие, как он не уходят. Таких, как он, посылают. Этна в общем-то не сможет так, как Прада. Она знает много всяких штучек, с помощью которых можно опустить ниже плинтуса. И Граффад этого заслуживает. Этого и ещё семь кругов ада, оно же пытки воплями на ультразвуке. Но почему-то, как только её глаза встречаются с его, все слова застревают в горле и ей так хочется просто глупо улыбнуться и сказать ему, что она скучала. Вот так глупо и по-детски. И ей в этот момент плевать, скучал ли он и хочет ли он её видеть. Она эгоистична в этот миг. Она зловеще раздувает ноздри и готовится к продолжению гневной тирады, но подлец-взгляд опускается к его губам. Этна может выдержать всё. Но только не его губы. Такие пухлые и такие родные. Она помнит их вкус на своих. А может быть она запомнила неправильно? Определённо надо убедиться и немедленно. Одна секунда и она резким совершенно бесцеремонным и практически пошлым для юной девушки движением толкает Граффада к стене и складывается впечатление, что он не ожидал такого откровенного выпада, потому, что ей удалось сдвинуть его с места. Этна не даёт ему опомниться и прижимается к нему всем телом. Она не хочет показать то, как скучала, ни на минуту, но вся предательски дрожит. Губы. Она впивается в них страстным, острым поцелуем и продолжает их терзать не меньше пары минут и плевать, хочет он вырваться или нет. Если он только дёрнется, она готова поклясться, что откусит ему губы. Сейчас она как разъярённая тигрица и одновременно загнанный зверёк. По её щекам текут слёзы, но Этна даже не замечает. Она приподнимает ножку, скользя ей по его бедру и зацепляется каблуком в районе его колена. Она впивается ногтями в его плечи, как будто желает их прорвать. У него мокрая рубашка. Этна смотрит на него буквально ненавидящим взглядом за это. Он развлекался с чёртовой овцой. Где-нибудь в бассейне и наверняка разглядывал её мокрые и отвратительные соски. Интересно, у овцы эта часть тоже вымя называется, как у коровы? К чёрту. Пусть поимеет всех в этом дурацком заведении. Но она сейчас стянет с него эту чёртову рубашку-грешницу.
-Иди сюда и не вздумай сопротивляться. Это бесполезно. Сегодня бесполезно. И не вздумай больше нацепить эту рубашку. Не подходи ко мне! От неё за версту несёт чужим запахом. У меня аллергия на духи. Дешёвые, от шлюх. Пожалуйста, запомни обо мне хоть это, милый. Имя запоминать не обязательно, оно нам не пригодится.
Не подходи ко мне. В этом вся Этна. Она обязательно скажет эти слова, прижимая Кая к стенке и кусая его губы в перерывах между слов. Она знает, что он ненавидит, когда поцелуи портятся словами. И она будет говорить, чёрт возьми, просто ему назло. Она буквально рвёт ворот рубашки, но дальше начала плеч силы её пальцев и ногтей не достаточно. Она злится на проклятую рубашку и уж точно не тронет пуговицы, потому, что ей некогда. Она кусает его шею, буквально нападая на неё и запускает горящие ладони под рубашку со стороны живота. Она впивается ногтями в его бока и ей плевать, что она там оставит жадные изрядные царапины. Она хочет сказать, как ненавидит его и со всем ужасом понимает, что больше всего на свете хочет услышать его приглушённый немного хриплый шёпот. Как он просто скажет ей «Итна». В эту минуту ей больше ничего не надо. Она целует его более нежно и нерешительно как будто. Ей словно мало его губ. Она не может утолить свой голод и уже на это не надеется. Она не научилась от него уставать, в то время как он уставал от её истерик каждый божий день. Хотя разве может быть что-то божеское рядом с этой истеричкой. Она, чёрт возьми, понимает, что он просто пошлёт её к чёрту, а ей нужно, чтобы он её обнял так крепко-крепко, как она не позволяла даже папе, как будто берегла такие вот объятия для Кая.

 Отправлено: 02.07.09 19:38. Заголовок: Не бродяги, не пропо..

Не бродяги, не пропойцы,
за столом семи морей
вы пропойте, вы пропойте
славу женщине моей!

Вы в глаза ее взгляните,
как в спасение свое,
вы сравните, вы сравните
с близким берегом ее. (с) Булат Окуджава

У Нефертари рука теплая, а у него щека почему-то очень холодная. Но он молчит на ее слова и просто проводит щекой по ее руке, когда она так внезапно ее одергивает. Они с Нефертари просто не могут спокойно находиться в одной комнате, по всей видимости. Или у Граффада просто все женщины были такие, которые доводили его до белого каления. Хотя внутри него противный голос Леона просто отметил, что на самом деле довести Граффада до белого каления ничего не стоило. Или просто Кай слишком сильно любил в этой жизни секс, что ему казалось скучным быть с женщинами, которые не выводили его на желание немедленно встряхнуть девушку и заткнуть ее. Нефертари со своим спокойствием. Она его заводила, наверное, и именно поэтому он так выходил из себя. потому что она была спокойна. Потому что она слишком держала себя в руках, а ему хотелось схватить ее за плечи и проорать на ухо, чтобы она его ударила, чтобы она показала то, что она может быть истеричной. Или просто он скучал по истерикам? Как бы там ни было, но сейчас дверь закрылась и он коснулся рукой своей щеки. Словно смазывая ее прикосновение. После он внимательно рассматривает свою ладонь, как будто бы ищет следы прикосновения. Как будто б ее прикосновения оставляют какие-то совершенно необычные следы. Он прищуривает свои волчьи глаза и проводит пальцами по своей ладони, после чего просто достает сигареты и закуривает. Он слышит какие-то крики за дверью. Но это здесь нормально, впрочем это нормально в любом заведении, где есть женщины, поэтому он даже не поворачивается, когда слышит. Что за спиной распахивается дверь. Наглый ребенок Даймонд, наверное. и только услышав знакомый голос, Граффад поворачивается. Итна. Чертова идиотка, какого черта она делает в этой школе? Кай сжимает пальцами сигарету около фильтра с такой силой, что кажется, что она сейчас просто разломается. Но он просто делает затяжку. Она делает ошибку. Она не была слишком глупой, но она сейчас делает ошибку. Она заговаривает о его матери. Маменькин сынок, если угодно, но он никому не позволял говорить о своей матери. Он в этой школе ради своей матери, а эта идиотка, которая ищет приключения на свою пятую точку, сейчас решила распинаться о его матери? Кай смотрит на нее совершенно нагло, он не чувствует никаких угрызений совести словно. Она просто говорит, а он затягивается сигаретой и внимательно смотрит на нее с прищуром своих волчьих глаз. она говорит очень много. Было ли для него неожиданностью то, что она появилась тут на пороге его жилища? Было. но не от того, что он не верил в нее. Он не верил в них. Он прекрасно знал, что ей было море по колено. Если бы его украли какие-нибудь террористы, она бы его тут же нашла и орала бы, что он ее не предупредил. Для нее нет преград и ограничений и доказательством было то, что сейчас она стояла напротив него, совершенно здоровая, не похожа на тех девушек, которых украли сюда. Она здесь словно на курорте и ей в свежевыжатом соке показалась вода и она устраивает разнос несчастному менеджеру, который как будто бы взял и разбавил ей ее чертов сок. Так вот он прекрасно понимал, что найти его для нее бы не составило труда. он верил в нее в этом плане. Она была очень пробивной и для нее не было ничего. Что могло бы ее остановить. но он не верил в то, что она бы ради него проделала такой путь, поэтому он и был спокоен относительно. Он ни на что не рассчитывал и был полностью уверен в том, что, когда он пропал, Этна тут же нашла себе какого-нибудь богатенького мальчика, из которого в данный момент выжимала все соки. Деньги, нервы. Это было то, чем могла она питаться вместе со своей змеиной подруженькой Бредшоу. Интересно, а Бредшоу тоже сюда явилась? Впрочем это не его дело, главное не видеть ее и все отлично. Так вот он был уверен в том, что вернется домой, наберет номер Итны, который, к слову, он знал наизусть и скажет ей, что у него были дела и, если она хочет, то может к нему приехать. Она бы или послала его и он бы пошел в бар с Оскаром или приехала бы и он бы пошел в бар с Оскаром чуть позже. Поэтому для него было неожиданностью то, что Этна появилась тут на пороге его комнаты. Она исправляет свою ошибку, точнее делает все возможное словно, чтобы он не успел и рта раскрыть. Он слушает ее и спокойно тушит сигарету о свой бинт на руке, хотя в общем-то возникает желание затушить сигарету о ее губы, чтобы она прекратила немедленно разводить все эти демагогии. И просто сказала ему, что она скучала. Он по глазам видит, что скучала. Врет. Он не видит по глазам, которые мечут в него молнии. Просто раз она тут и орет на него, то значит она скучала. Он ухмыляется, когда она поворачивается к двери
Послушай меня, Итна. Я к тебе и не собирался приближаться..
Он не успевает договорить, хотя говорит с таким нажимом, что на ее месте лучше было бы не подходить. Его губы накрывают ее губы, а пальцы скользят по щекам и подушечки намокают от ее соленых и таких горячих слез. Он готов поспорить, что на задорных и веснушчатых щеках будет раздражение, потому что слезы очень горячие. Она отрывается, чтобы что-то сказать, но он ее совсем не слушает, потому что просто проводит влажными от ее слез подушечками пальцев по ее губам, по векам, по щекам, словно считая каждую веснушку. Словно обволакивая каждую веснушку. Он касается горячими и истерзанными губами ее щек и проводит по теплой коже. В нем борются два человека, два его «я». в одном эти два «я» сходились почти всегда. В том, что Итна была очень соблазнительной и устоять перед ней было крайне сложно. И, видит Бог, он требовательно задирает юбку у ее и так очень короткого платья. Рука, же перебинтованная снимает с нее эту чертову беретку, чтобы тут же распустить ее волосы. Она всегда жаловалась, что они выпадали, поэтому он особенно аккуратно перебирает ее пряди, в то время как горячие его пальцы уже касаются мягкой кожи ее плоского живота. Он целует ее губы, а его пальцы мягко отпускают пряди медных волос и касаются кожи шеи, после чего резко смыкаются на тонкой шее. Непредсказуемо и немного грубо он отталкивает ее и тяжело дышит, все так же не отпуская ее шею. И кажется, что еще немного и он поднимет ее над землей.
Какого черта ты делаешь, истеричка больная? Тебе развлечься захотелось? Ты хоть понимаешь где ты? тебя тут отымеют и ты глазом своим даже не моргнешь. Это опасно, Итна, черт тебя дери, опасно!
Он держит ее за шею и тяжело дышит, крича ей все это в губы. Она разозлила его. Чертовски разозлила. Она заставит теперь его думать о том, не изнасиловали ли его идиотку в кустах, а у него тут дело по горло.

 Отправлено: 27.07.09 10:07. Заголовок: Она знала, что Вирдж..

Она знала, что Вирдж была деликатной и не стала бы журить сына за дурное поведение. Но Итне обидно за то, что он так поступил с матерью, о которой Итна мечтать не могла. Она любила свою маму. Но было и то, чего не хватало ей в отношениях с родной. Понимания и душевного тепла, которое давала ей мама Кая. Хотя она ведь была всего лишь его девушкой. Истеричной и вздорной девушкой. Итна смотрит на Кая. Какого чёрта она здесь? Когда должна быть дома, и спасать семью. Если сначала появится в больнице и сумеет спасти своё здоровье. Этна усмехается с горькой жесткостью. Она знает, если скажет о том, что куча проблем в городе, Кай решит, что она сюда явилась скрываться. Причём за его широкой спиной. Итна решает за всех. Она думает, что невзлюбила эту овцу за то, что в ней нет темперамента. У Кая должна быть женщина с взрывными эмоциями. Чтобы он не скучал по темпераменту Итны. И она не должна быть на неё похожа. Чтобы не вспоминал. Она не станет говорить, что не могла не посмотреть на него, прежде чем решится на операцию. Её ждёт тяжёлая битва за жизнь и впервые рыжая бестия не уверена, что выйдет победителем. Итна решила, что покрасит волосы в белый цвет, чтобы не быть на овцу не дай бог похожей. А до этого хотела в чёрный. Такая мода в аду. Рыжий станет с огнём сливаться. У Кая потрясающее умение слышать её, но не слушать. И это важно, большая часть её монолога неприятная и бесперспективная. Её часто нельзя воспринимать всерьёз, Итна не та, кто умеет держать в узде эмоции. Она выплёскивает обиды огненной лавой. Они с Прадой шутили, что сама Прада выпускает яд, когда ей пытаются надавить на горло или любую другую часть тела, а Итна топит в своём безудержном огненном вопле. Кай назвал её Итной и это урезонило пыл. На пару секунд. При всей вздорности и детском ощущении исключительности она не относилась к особам, которые считали, что свою женщину следует ставить выше родной матери. Если бы Кай рассказал, в чём дело, она бы его поняла. Но её оскорбило недоверие. Впрочем, она поняла бы его и тайно или запланировано отправилась бы за ним, решив, что он нашёл отговорку, чтобы найти ей замену. Итна истеричка и этого у неё не отнять. -А кто сказал, Граффад, что я к тебе приехала?! Мы с Прадой решили развлечься, ясно? И отбивать у всяких куриц парней. А то в городе куриц уже извели. Скучно, знаешь ли. Я тебе клянусь всем святым, во что верю, что я наведу порчу на всех твоих шлюх, порежу ножницами все твои проклятые мокрые рубашки! Не смей меня заводить и даже не вздумай молчать!
Торрес, как обычно, последовательна. Кай ни слова не говорил о том, что она приехала для него. И она сама себя выдаёт. Понимает это и мечется в ярости. А так как злиться на саму себя – неинтересно, то злиться будем на Кая. Она часто кричит и ненавидит, когда на неё орут так, что закладывает правое ухо. Потому, что потом она может не расслышать, когда он примется на неё шипеть. Кай делал это нечасто и Этне всегда жутко нравилось. Она переводит взгляд на бинты.
-А это было в тот раз, когда ты решил потушить сигарету о свою ладонь, дорогой? Не вздумай курить при мне никогда. Ты читал про пассивных курильщиков? Кури при своей амёбе обыкновенной! Так какого чёрта ты…
Она считает, что таким образом не покажет, что волнуется за все его шрамы. Этна не договаривает. У неё затрудняется речь, когда он рядом. Прада часто шипела на неё и спрашивала, как можно так себя не ценить и всё прощать человеку с глазами волка. Итна делала вид, что обиделась смертельно на него. Но Прада по глазам видела, что прощала. Губы Итны находят его губы снова и упиваются ими. Она находит силы оторваться от них и слишком нервно закрепить поцелуй подушечкой пальца. У неё длинные ногти, но она не будет царапать Кая, потому, что чёрт возьми, он от этого звереет. А она от его зверств заводится. Он пытается сжать ладонью горло, а она кусает его. Этна оттягивает пояс его брюк и проводит рукой по бедрам. Она резко дёргает вниз его молнию, так удобнее провести по его животу. Она любила касаться его живота и вести ногтём вниз. Никогда посередине. Она вредоносная. Её волосы впитывают влагу его рубашки и страстность их поцелуев и оставляют мокрые следы на шее и открытой грудной клетке. У него кожа слегка загорелая, а у неё волосы цвета сгоревшего солнца. Она любит веснушки только когда он так на них смотрит. Наплевать. Она резко проводит ногтями вдоль спины Кая, оставляя горячие следы. Она выгибается, чтобы коснуться его живота своим. Дыхание. Руки.
-Какого дьявола ты такой, Кай?! Сто раз подумай, стоит ли отвечать. Ты что хочешь сказать? Что не хочется, чтобы мою рыжую шкурку потрепали? Потому, что вдруг тебя ещё будет тянуть, а дотронуться уже станет противно? Не смей меня трогать!
Он держит её за горло и она хрипит сдавленно. Но ничто не заставит заткнуться. Она будет вопить, лишь бы не допустить мысли, что Кай за неё беспокоится. Один раз она пришла к нему в тёмных очках и под глазом разлился синяк. Он устроил головомойку. А за вечером до того привязался пьяный и самоуверенный. Прада отделала его электорошокером. Это было занятно и они с рыжей бестией развлекались бы так долго. Потом они выпили. Не больше, чем могут позволить сливки общества. И тем охранником не следовало намекать, что мисс Бредшоу может пройти, а мисс Торрес предлагать вызвать такси. Синяк – ничто по сравнению с тем, что пришлось пережить охране в ту ночь. Они потом уволились и принимали по стопочки валерьянки ежеминутно. А синяк Этна, к слову, получила, когда пошатнулась и не вписалась в ближайшую стенку. Но если бы Прада тогда её не подхватила, она бы точно сломала бы пару конечностей. Себе или ещё кому. Вот странность, Итна никак не могла вспомнить, отчего тогда напилась.

 Отправлено: 23.08.09 13:53. Заголовок: На самого себя покин..

На самого себя покинут он -
Упразднен ум, и мысль осиротела -
В душе своей, как в бездне, погружен,
И нет извне опоры, ни предела...
И чудится давно минувшим сном
Ему теперь всё светлое, живое...
И в чуждом, неразгаданном ночном
Он узнает наследье родовое. (с) Федор Тютчев

А я и не думал, что ты приехала ко мне. а вот, что тебе захотелось развлечься это вполне похоже на правду. Только на твоем месте я бы молчал и не позорился.
Кай может быть жестким, даже жестоким. Тем более, когда кто-то пытается ворваться его планы. Граффад такой человек. у него нет ничего, что его держит. У него есть близкие люди. Его мать и его друг. Этна всегда была его девушкой. Девушкой, они встречались и он не делал ей предложения и не обещал, что они всегда будут вместе. Она ему нравилась и в общем-то его заводили ее истерики порой. Там. За пределами этой школы, в которой у него была совсем другая миссия. Кай не глупый. Если бы она приехала сюда развлекаться вместе со своей глуповатой подружкой, которая думает, что она лучшая стерва на свете, тогда он бы просто выставил ее из своей комнаты и сделал бы все возможное, чтобы не вспомнить ее. не вспомнить ее даже в тот момент, когда вернется. Только вот Этна никогда не отличалась расчетливостью. И уж тем более она была отвратительной актрисой. Она не сумела сыграть безразличие. Поэтому сейчас она просто усложнила ему задачу. Потому что вместо того, чтобы заниматься тем, ради чего он сюда приехал, теперь вопрос был в том, чтобы всеми способами отправить ее обратно. Пусть она хоть волосы все свои огненные на себе вырвет, пусть расцарапает ему все лицо, но тут ее больше не будет никогда. Как бы ей тут не нравилось.
Если я хочу курить, то я буду курить, Итна. Буду курить тебе в лицо, на волосы и ты потом будешь вдыхать аромат и слова не скажешь.
У него голос очень хриплый, а глаза совсем бледно волчьи. Он похож на оборотня и он совсем ненавидит, когда кто-то врывается в его планы. Пусть даже у этого кого-то самые рыжие волосы на свете и самый сексуальный истеричный голос. она всегда говорит «нет». у нее такая привычка. Она не покорная, она своевольная. Она будет говорить ему, что она его ненавидит всегда. Даже, если он будет знать, что это не так. она отправилась в эту школу только для того, чтобы сказать, что она его ненавидит. Черт возьми, как это было похоже на нее. Он бы даже не удивился, если бы она проделала весь этот путь, чтобы сказать ему, что она его презирает, а потом отправилась бы домой. Она была бесстрашная девочка. Однажды Ос спросил у Кая, что он в ней нашел. Всем было известно, что Ос был не из тех, кто был долго с одной женщиной. И ему было трудно понять Граффада. Который в общем-то тоже никогда не отличался какой-то особой верностью. И тоже менял девушек. А потом в его жизни появилась Этна. Он говорил о ней в принципе так же как и обо всех. Только потом их отношения, что называется, затянулись. И тогда Ос просто спросил, что такого есть в Этне, чего нет в остальных девушках. Кай тогда, не задумываясь ответил, что она была бесстрашная совершенно. Не добавив. Что иногда ее бесстрашие было просто абсурдным и глупым. И так же сейчас. она не испугалась, она не задумалась о том, что это на самом деле опасно. она просто приехала сюда, чтобы показать ему, как сильно она скучала. Пафосно звучит? Он иначе объяснить не может. Если бы она приехала развлечься, то не явилась бы к нему в комнату. бесстрашная рыжая бестия. Она выгибается, кажется, что ему стоит только сорвать с нее эту вульгарщину, которую она почему-то зовет своей одеждой. И ему черт возьми, отчаянно хочется это сделать. просто забыться, потонуть в ее губах, заставить ее извиваться в его руках. Ведь это же у них отлично получалось. Доводить друг друга до исступления. Очень прочная связь была. Секс. Он любил секс, она любила секс. Они любили секс друг с другом.
Не потянет, Итна. А, если потянет, то не переживай. Я не брезгливый.
Он целует ее жестко в губы. Просто прижимает свои губы к ее губам, кажется сдавливая их до такой степени, что еще немного и у нее брызнет кровь. И у него тоже. Он прижимает ее к себе очень темно, не давай ей шевельнуться и сказать ни слова. после чего усмехается и как-то чересчур резко отпускает ее. она же сама попросила не трогать ее. Кай не всегда может с собой справиться. Кай не всегда может устоять перед ней. Скорее так. Кай не может устоять перед ней. Он садится на диван и берет сигарету. Она может сколько угодно кричать, что она ненавидит, когда он курит. Так было всегда, он не впервые слышал, что ей не нравится, когда он курит. Она сама может курить, но никому в радиусе метра от нее курить нельзя. ресторан. Она курит одну за одной, потому что ее подружка змеиная почему-то не звонит ей целых пять минут. Кай долго молчал, слушая трагичный монолог о том, как будет плохо, если великолепная попала в беду и как всем будет мало места, если кто-то этому способствовал. По мнению Кая в беду Бредшоу попасть не могла, скорее попадали в беду те, кто оказывался рядом с ней. Но разговаривать об этом с Итной ему не хотелось совершенно. Он устал и достал сигареты. Она не смогла ничего сказать, так как ее собственный рот был занят сигаретой. Но вырвала у него из рук сигарету и выкинула ее. и это было не один раз. Она не любит тех, кто на нее похож. Даже, когда это только в сигарете в зубах.
Так что же, Итна. Если ты приехала сюда развлекаться, то дверь найдешь сама. Если же по каким-то другим причинам, то я просто спрошу. Какого черта ты тут делаешь? И потрудись мне ответить без истерик. Потому что мне нужно знать все очень точно, дабы вытащить тебя отсюда.
Он как отец или старший брат. Она капризничает, она плохая сестра и плохая дочь. Но он все равно будет ей помогать. Она родной человек. она как жена, которая разбила машину и находится в больнице. И сначала нужно дождаться того, чтобы она пришла в себя. ты волнуешься, ты не находишь места себе и забываешь про машину. А потом она приходит в себя. и ты счастлив. И уже как-то не время для того, чтобы злиться.

 Отправлено: 26.10.09 16:21. Заголовок: Она садится у окна и..

Она садится у окна и крепко сжимает чашку с горячим шоколадом. Он так давно стоял на подоконнике, что покрылся инеем. У неё дыхание морозное, а волосы белые, покрытые её утренним снегом. У неё взгляд усталый и совсем не рыжий. А ведь когда-то у неё были рыжие волосы. Она не будет пить шоколад, потому, что не почувствует его губами. Она губами чувствует давно только одно. Его имя. Его. Она болеет им зиму за зимой и не замечает лета. Она не носит шарфы, хотя ей не рекомендовали простужаться. Ей без него не хочется выздоравливать. Новое утро без него превращается в ночь. Она не чувствует дневного отрезка между ними. Она разучилась радоваться, когда за окном прекращает идти снег. Она уговорила продать ей волчонка из зоопарка. Её предупреждали, что как бы он к ней не привязался и как бы её не полюбил, останется диким и однажды её загрызёт. Как они не понимали, что этого дня она только и ждёт. Наверное, тогда сумеет ощутить себя снова счастливой. На минуту.

-Если я тебя люблю, это не значит, что я буду терпеть твои выходки. Если я не буду их терпеть, это не значит, что я буду любить кого-то другого.
Она готова ударить себя головой о стену. Что она только что сделала? Пусть своеобразно, но призналась ему в любви. Как-то не романтично вышло. А всё потому, что не это она готовилась выдать. Она хотела сказать, что он с ума сошёл, что посмел убегать от такой женщины, да ещё оскорблять её память пребыванием в школе секса. А сейчас. Она смутилась, что с Итной происходило редко. По крайней мере так, чтобы побледнели веснушки. Она выдаёт себя с потрохами не то что словами, а в каждом взгляде. У неё по нему рыжая болезнь. Но мысли тянутся не в светлом настроении, в последнее время она думает о плохом, хотя визжит импульсивно в той же тональности целыми днями. А сейчас голос стал тише, растаял и растерял истеричность. Она думает, что, наверное, умрёт от болезни. Думала ли она когда-нибудь, что они могут быть не вместе. Думала и не раз. Этна чувствовала, что если бы они расставались, она не стала бы орать, хлопать дверью, топать ногами, вышвыривать его вещи со сто пятнадцатого этажа и его следом за ними и верещать «ты пожалеешь». Она была бы подавлена и от этого совсем тихая. Наверное, поэтому она боялась понизить раздражающий тон, как будто бы это значило что-то плохое для них. Хотя на самом деле это всё предрассудки. Она не смогла бы расстаться с ним. Даже если бы он её не захотел видеть однажды. Даже если бы она умерла.
-Господи, Кай. Я не хотела ссориться.
Не хотела. Она просто хотела послать его к чёрту и сообщить о «настоящем» замужестве с Дэви. У неё не повернётся язык. И не выдержит сердце услышать, как он сделает вид, ему всё равно и она умрёт прямо здесь, у его двери. Этна не выдержит, как он пожелает ей счастья со своей неизменной ухмылкой. Она будет уверена, что ему не всё равно и что она сделает ему больно, если он только в это поверит. Если её ударяли по щеке, она ломала обе руки. Если ей больно, она утопляла в стократном расстройстве обидчика. А с ним.. не хотелось задеть Кая сейчас. Чтобы ему не было плохо, как ей, когда тряслась у телефона и не знала, куда бежать.
-Мне лучше сейчас уйти. Я не буду тебе обещать. И ты ничего мне не обещай. Мы постараемся просто жить и я надеюсь, что…
У неё в горле стоит ком. Боже, да она ведь даже просила Дэвида ей подыграть. Сейчас ей казалось всё в такой пелене и тумане. Этна непоследовательная. Она пытается не смотреть ему в глазах, чтобы он не прочёл в них то, о чём она думает. О ком, чёрт возьми. О нём, о нём, о нём. Она бы никогда на свете продуманно не сказала, что любит Кая. Она бы сто миллионов раз сказала, что ненавидит, но не это. И словно пугается собственных признаний. Для них не время. И не потому, что Кай к ним не готов – он с ней готов, наверное, к любому повороту. Она сама не поняла, как произнесла вслух то, что чувствовала и что пыталась не произносить даже про себя. Они оба из тех, кто не любил громких слов. Плевать на то, что это непристойно, она бы вцепилась в него когтями, расцарапала всего и не подпустила бы никаких мерзких девиц. Вот только сейчас она внезапно поняла, что может потерять его. Есть то, с чем она точно не сумеет справится. Смерть. Ведь даже в браке обещают идти рядом рука об руку, пока не разлучит смерть. Она ненавидит его за то, что он сумеет без неё. И себя ненавидит тоже. Она была ненормальной, которая полетела бы за ним и в ад на метле. Но она бы точно не стала тянуть его с собой в трясину. Она не дала бы ему спасать себя и рисковать. Она почувствовала страх едва ли не впервые в жизни. Поняв, что, может быть, у неё больше не будет возможности сказать то, что она бы не решилась. Если бы сейчас так сильно не заломило душу. Если бы не сводило мышцы судорогами. Она знала, что ей нужно вернуться в город и лечь на операцию. Этна не ляжет туда ни за что, пока не купит своей Праде рыжего щенка. Не для того, чтобы он напоминал ей об Итне. Она давно хотела его подарить и она это сделает и никакая болезнь её не остановит в этом стремлении. Она всегда считала себя сильной. А сейчас, как маленькой, так страшно сказать ему важное, не прикрываясь рыжей истеричностью.
-Я приехала сказать так много. Всякого и глупого. Только знаешь, смотрю на тебя и плевать, чего я хотела. Я скучала, Кай, и могу сказать что угодно, только я ждала, когда ты позвонишь. Я бы орала, только это был бы самый счастливый день. Не умею быть нежной красиво, потому, что слишком прямая. Почему я постоянно ору, но не говорила, что у тебя лицо красивое?
С ней творилось что-то неадекватное. Быть неадекватной – вот привычное состоянии Итны. А она сейчас не попыталась огрызнуться на его ехидное замечание. Она промолчала насчёт сигарет. Просто зарылась носом в его плечо, чтобы почувствовать табачный запах, который смешался с родным запахом его кожи и жёсткого прикосновения губ. Итна обвивает шею Кая руками, ей важно его обнимать. Лёгкое касание плеча губами, которые она заставляет соскольнуть. Взгляд и глаза увлажнены. Она орала из-за макияжа, а сейчас плевать останутся ли на щеках разводы. Будет ли портить её покрасневший нос и подсевший голос. Она не может оторвать руку от тёмных волос, а взгляд от волчьих глаз. Она готова смотреть на него вечно, но вечности у неё больше нет. Она с трудом выпускает его и будто сереет, с неё стекли цветные краски.
-Я должна уехать, ты прав. Я не должна быть здесь. Я не должна тебе этого говорить, но я тебя люблю, чёрт возьми. Ты этого не понял? Лучше бы не понял, Кай.
Пусть все будут смотреть на них. Пусть никто не станет. Пусть будут перешёптываться за спиной и желать им несчастья. Пусть весь мир будет против и захочет их разлучить. Она будет любить его рыжей любовью. Она не будет царапать деревья надписями Кай+Итна. Она вырезала надпись на сердце и с тех пор ей нравится чувствовать на языке привкус железной крови. Она уже один раз не дождалась его – когда приехала сюда раньше, чем он захотел вернуться. Она не будет давать клятв, но даст клятву себе. Она будет ждать его. День, неделю, год, вечность. Она останется старой девой, уйдёт в монастырь, переедет себя катком, разнесёт к чёрту мир, но не сумеет думать о чём-то, кроме волчьего прищура. Её голос дрожит. Страшно перестать его обнимать. У неё руки дрожат и к нему тянутся и ей приходится их одёргивать. Он не Граффад. Не просто Граффад. Он - Кай. Кай. Кай. Она сейчас совсем настоящая. Она правда любит его и правда уедет, потому, что не сейчас должна быть с ним рядом.

 Отправлено: 27.10.09 01:15. Заголовок: Мир опять ..