Отправлено: 06.06.08 20:42. Заголовок: Комната Кая Граффада

гостиная
ванная
кухня
спальня
учебная комната

 Отправлено: 06.10.08 17:38. Заголовок: Бывают Лица мертвенн..

Бывают
Лица мертвенные,
Краска,
Как говорится,
С них давно сбежала.

Так на лице равнины, словно маска,
Снегов непроницаемость лежала.

Вдруг
На столбе
Мембрана задрожала
И началась в эфире свистопляска,
А на лице равнины, словно маска,
Снегов непроницаемость лежала.

О, долго ль будет так?
Не без конца ли?
Ведь не расскажешь, что это такое!

Пахнуло бурей...
А снега мерцали
Обманчивой недвижностью покоя. (с) Леонид Мартынов

Одними губами Кай проводит по ее шее. Он не был насильником. Не был маньяком. Более того, он был достаточно миролюбивым молодым человеком. иногда, в те минуты, когда он умел себя контролировать. Он избивал людей. Но он бы не опустился до насилия женщин. Но, наверное, не потому что это было бы подло, низко и так далее и тому подобное. Ему, как и многим, наверное, не нужно было прибегать к насилию. Ему было достаточно просто посмотреть и затащить в постель почти любую девушку, что ему приглянулась. Он никогда не испытывал никакого недостатка в женском внимании. Наверное, потому что оно ему никогда и не было нужно по большому счету. Просто он привлекал всех, наверное, именно таким равнодушием. Слишком взрослый и слишком порочный для того доброго мирка, в котором все жили. Кай был специфически привлекательным. Кай был для многих привлекательным. Но он не был озабоченным, даже в подростковые периоды, когда все с ума сходили по только начинавшим округляться фигурам девушек. Кай был в стороне. Сейчас эта очаровательная светловолосая бестия думала, что он спит и видит, как бы ему взять и затащить ее в постель? Неужели он похож на какого-то неудачника, который просто не может совладать с собой, когда видит привлекательную девушку. Неужели он видел мало привлекательных девушек на своем веку. Он выдержал, когда перед ним была Нефертари. Не выдерживал он в тот момент, когда Итна начинала визжать как умалишенная. Наверное, это был тот один момент, когда Кай видел только один способ ее заткнуть. И этот способ был заняться с ней достаточно жестким сексом. Причем жесткий он был как со стороны Граффада, так же со стороны Итны. Она царапалась, кусалась. Она извивалась. Только в этом и была вся соль. Каю нравилось, когда ему сопротивляются. Почему он так долго продержался с этой истеричкой Этной? Почему он не бросил ее после первой же сцены где-то в ресторане, когда она в прямо смысле выпрыгивала из штанов, чтобы он ее приревновал. Почему он ее не бросил? Почему он был с ней. Потому что они были органичны в сексе. Когда он сдавливал ее запястья и вдавливал ее в постель, она кусала его губы до крови. И ему это так, черт возьми, нравилось. Именно это ему и нравилось. То, что у них была игра, в которую они играли вместе. Поэтому сейчас он проводя губами по шее этой светловолосой и дерзкой, задумался о том, что, а быть может, ему и правда нравится, когда ему сопротивляются? Быть может, он в этой школе может стать по-настоящему стоящим учителем. Да мысленно он усмехался и даже, наверное, смеялся. Но ведь чем черт не шутит. Он улыбается губами и проводит языком по изгибу ее шеи.
Не видно, чтобы ты думала.
Тихо шепчет он ей прямо на ухо, после чего обхватывает губами мочку ее уха и улыбается. Она правда для него ребенок. Она пытается отчего-то вести себя как будто бы она взрослая. Она все же непосредственная. Она все же просто милая. Она не женщина вамп, как бы она ни пыталась сейчас показать всем, а в первую очередь самой себе, что она просто роковая, как минимум. Она милый сорванец. Несомненно привлекательный. Она, быть может, и могла вертеть мужчинами. Знала какие-то их слабые места. Только с Каем этот номер не пройдет. И не проходит. Потому что он сам достаточно опытен. И он может отличить непосредственность от истинной сексуальности. Кай поглаживает ее живот и задирает ее рубашку. Теперь его рука уже мягко поглаживает нежную кожу на плоском животе девушки. он даже слегка сжимает тонкими пальцами кожу, оставляя красные следы. Ей идут такие красные следы. Потому что у нее достаточно бледная кожа. А на бледной коже всегда более красиво смотрятся красные полосы. Поэтому он ненавидел, когда Этна ходила в эти свои солярии и летала на выходные отдыхать, а потом хвасталась тем, что она теперь вся такая шоколадная. А Кай любил бледную кожу. Почему он все время вспоминает эту Этну? Вернется когда, тогда и вспомнит о ней. Быть может, позвонит. Быть может, приедет. Она будет визжать и, наверное, даже говорить, что она его забыла и не помнит. А он только усмехнется и прижмет ее губы к своим губам. А дальше уж они будут мириться позже. Ночью. Он сжимает кожу на животике этой девушки и только усмехается в ответ на ее слова. его рука медленно поднимается к ее груди, а потом резко вниз. Снова к животу. Он как будто бы царапает короткими ногтями ее нежную кожу. Она право же еще такой ребенок. Он наклоняется и касается губами ее живота. Только одними губами и обжигает ее живот дыханием. Он смотрит на нее немного исподлобья, а потом ухмыляется на один бок. волчьи глаза его загораются каким-то демоническим блеском, который Каю очень идет. Паламино требует от него немедленных действий. Паламино требует от него сейчас же прижать ее к этому дивану, сорвать с нее всю одежду, благо это будет совсем нетрудно. Просто взять ее силой. Хотя почему же силой? Просто как он любит. Она будет делать вид, что ей ничего не нужно, а он будет просто верить тому, о чем будет кричать ее юное тело. Тело будет просить его ласк и он будет давать их благородно и очень порционно. Леон просто весь изнемогает внутри Кая. Леон требует действий. Леон требует того, чтобы Кай повел себя так, как требуют того инстинкты. Поэтому такой демонический взгляд. Два пути всего осталось у Граффада. У Каспиана. Всего лишь два. Или начать стягивать с нее всю одежду или же..
Ты еще совсем ребенок, Даймонд.
Он не называет ее по имени, усмехается на один бок, глаза его снова становятся стеклянными и он отпускает ее из плена своих рук. Он откидывается на спинку дивана и достает сигарету. Прикуривает и выпускает клуб дыма. Специально. Как будто бы насмешливо в лицо ей. он не помнит как ее зовут, потому что он плохо запоминает имена. Потому что ему трудно запомнить имена. Потому что ему приходится слишком напрягать память, чтобы вспомнить. Но он не забудет фамилию этой светловолосой. Потому что она слишком яркая и, наверное, даже отображает ее.
А я не хочу детей, Даймонд. Не хочу иметь детей во всех смыслах. Так что ты можешь отправляться на поиски кого посимпатичнее, а я на поиски кого повзрослее. Могу тебе посоветовать парочку охранников. Очень симпатичные малые. И иногда даже смотрят порно с детьми. Так что ты им подойдешь.
Он только усмехается уголками губ и продолжает спокойно курить. Вообще он даже не грубил Даймонд. Просто говорил жестокую правду. Стук в дверь и охранник буквально врывается. Он начинает что-то говорить о том, что Кай должен немедленно пойти в карцер, потому что там была драка с участием его ученицы. Граффад стискивает зубы, чтобы процедить, чтобы эту ученицу вели к нему, потому что он не собирается бродить по школе и выпутывать всех и вся из драк, если кому-то вдруг захотелось адреналина.

 Отправлено: 07.10.08 18:36. Заголовок: Похоже, этот мужчина..

Похоже, этот мужчина, который пришел за той, что звали Этной и собственно сама истеричная дама были хорошо знакомы. Если честно их разговор мало интересовал Яхмес, у которой вспышка гнева угасла сразу, потому как состояние гнева ей было по большему счету чуждо, только на короткий миг и если заденут, в качестве оборонительного подстегивающего средства. Щека болела, потому что царапины это на самом деле самое болезненное, а еще они дольше заживают. На реплику незнакомца, которого звала подружка Кая Дэви, Яхмес только чуть кивнула. Она уже поняла, что это место оно какое-то сюрреалистичное. Знаете, это как про Алису в стране чудес, где разум просто бы взорвался, где большие гусеницы курят трубки на гигантских грибах, где от кота может оставаться улыбка, где все движется, все меняется и все такое странное. Яхмес никогда на самом деле не любила эту сказку и явно не была расположена любить эту школу, поэтому это место вполне сойдет на ту самую нелюбимую сказку.
Тем временем ненормальная прекратила руками размахивать, но зато прямо изрыгала всю свою желчь, только вот это уже вряд ли могло Яхмес затронуть, правда от мерзости, которая лилась ручьем хотелось уши прикрыть. Все-таки Яхмес выросла в семье ученых, выросла на востоке, тоже в приличной семье и подобные слова они были дики и резали слух. Что ей все эти слова, на которые Яхмес давно не обращается внимание, вот только дико неприятное ощущение будто на пару секунд она оказалась в прошлом, в школе, где все читали ее с причудами, где ее многие ненавидели. Дети вообще жестокие существа и куда неуравновешенной подружки Кая до них. То что это была именно его подружка стало ясно и все той же речи пропитанной насквозь желчью, из речи этого Дэви и охранника. Учителем бешенной был какой-то Ян. Знаете очень часто говорят «по другу можно понять человека, а мужчину по его женщине». Не зря во все века мужчины добившиеся много в жизни, а точнее короли и полководцы, предпочитали рядом иметь прекрасную и умную женщину. Речь идет именно об умных мужчинах, а не самодурах. Женщина это же своего визитная карточка мужчины. И ничего унизительного в факте для Яхмес не было, она вообще факты всегда принимала спокойно. Выходило, что карточка Кая Граффада говорила о как много за него. Конечно, ведь Яхмес теперь была уверена, что это даже не просто девушка, а скорее даже невеста Граффада. Ее речь про карцер вообще была показательна. Она считала карцер, т.е. одиночку привилегией, хотя на самом деле это же считается более сильным наказанием чем обычная камера, но думать об этом не хотелось. К тому же ведь очень скоро в камере, карцере воцарилась вновь тишина. Яхмес же села в ту же позу в которой пребывала до произошедших событий. Она прислонилась к стене, села на пол и чуть согнула ноги. Прикрыла глаза. «Ничего...все проходит и это тоже» мысленно произнесла она фразу, которую любила повторять, которая от части была ее жизненной позицией. Просто Яхмес всегда знала, что не зря эта фраза была выгравирована на кольце царя Соломона. Не зря он считался одним из самых мудрых и как точна эта фраза. История и время это подтверждают из века в век. Все пройдет и даже жизнь пройдет, так к чему печалится и переживать поэтому поводу и эти царапины на щеке и содранная кожа на лбу…все пройдет и карцере это завершится, ведь общество этой Этны прошло, только, кажется, ее ожидает теперь общество Граффада. Хотя никакого переживания и беспокойства не было, наверное, от части что Яхмес трепетала в ожидании открытий, когда видела какой-то древний артефакт, но никогда не трепетала от страха ожидания, скорее постфактум. Единственное она все же немного удивилась, что ошиблась в оценке Кая, точнее она бы даже не представила что рядом с ним будет такая нервная, грубая, даже вульгарная дама. И почему женщины европейские считают что это круто, когда на тебе как можно меньше одежды, что это показатель избранности и свободы, когда ты смеешься во весь голос в ресторане, задираешь ноги, обжимаешься на улице с парнями. Это круто что ты ругаешься хуже чем портовый грузчик, пьешь на ровне с мужчинами, куришь на ровне с ними. Ты же крута и независима, а на самом деле просто теряешь суть женскую и эти размышление уже даже были в общем, а не о конкретном человека. Яхмес вновь будто улетала в даль своих мыслей.
«С Филе, явященного острова богини Исиды, виден соседний остров Биге. Я едва смогла поверить своим ушам, когда мистер Таак сказал, что он был посвящен Осирису, и назывался «абатон», или «священный холм», и более того, он мало изучен. Почему там никто не проводил серьезных исследований? Может быть, там уже велись раскпоки? Но ведь Картер все равно продолжил работу, хотя все говорили, что в Долине царей не осталось неисследованных гробниц. Одно мне совершенно ясно: я обязательно отправлюсь туда завтра для более тщательного осмотра…
Спустившись в яму мы обнаружили дверь, закрытую древней печатью с именем Осириса. В центре находится выемка, которая по форме точно совпадает с нашим «оком Ра»» Яхмес мысленно повторяла слово в слово отрывок из дневника Эмили Сандерс, экспедиция которой пропала в Египте, когда пыталась отыскать гробницу Осириса. Яхмес очень надеялась, что отец найдет ту самую выемку, куда нужно было вставить «око Осириса», которое они должны обнаружить в сокровищнице на острове Филе. Все сложно запутанно, но ведь в этом и интерес, найти, разыскать, узнать. Как же ей этого не хватало, как уже хотелось вдохнуть этот жаркой обжигающий воздух пустыни, ощутить как припекает египетское солнце. Мысль и звук открывающейся двери. Охранник говорит, чтобы она выходила. Она выходит, ее взгляд будто смотрит сквозь охранника, сквозь стены. В такие моменты ее взгляд напоминал бездонную пропасть, бесконечный черный космос. Моргает и взгляд уже фокусируется на охраннике. Он ведет ее, только вот не особо интересно куда, хотя и есть предположение, а когда она оказывается у уже знакомой двери, потому что дверей то она видела не много, то понимает, что встреча с Граффадом точно будет. Она стучится в дверь, а охранник немного усмехнувшись смотрит на нее, ведь он уже собирался просто впихнуть побыстрее и уйти по своим более интересным делам. И ей все-равно что у нее там царапины и лоб содран, она не будет верещать «Граффад не должен меня видеть в таком виде», а потому как ей вообще все-равно, что подумает Кай, да нет не Кай, а кто угодно. Внешность для нее никогда не была приоритетной. И ее всегда привлекала больше личность сильная в человеке, чем обертка. И так стук и ожидание

Скрытый текст

в общем играйте на меня внимания не обращайте пока

 Отправлено: 07.10.08 18:36. Заголовок: Его слова про ее умс..

Его слова про ее умственные способности она пропустила мимо себя. Слишком уж она была увлечена своей идеей. Она позволяла ему ласкать себя, как будто отдаваясь ему, на смаом же деле сейчас отдалась своей глупой идее. Конечно, его ласки не могли не возбуждать. Ласки красивого мужчины. Кумира. Ведь он Призрак Оперы. Поэтому сейчас он мог трогать ее, как ему хочется, потому что только ему это было разрешено. Но Кэрол бы опять стала сопротивляться, если бы он решил дойти до конца. Сопротивляться не в шутку, всерьез. Когда ты еще девственна, сопротивляться возбуждению легче, потому что где-то рядом всегда стоит страх.
Кэрол боялась не боли или секса, а равнодушие после. У нее было потрясающее чутье и она чувствовала, что потом будет равнодушие. Как и у всех, кто хотел ее раньше… После секса должно было быть равнодушие. Почему? Потому что все прежде всего в ней видели сексуальный объект. Всегда. Впрочем, возможно, ответ был в ее поведении.
Почему она была готова сделать это с кем-то другим, кому потом тоже будет все равно? Ответ прост. Хоть кому-то после этого будет не все равно. Кэрол слышала слишком много историй о мужском равнодушии, красивые же сказки она не смотрела. Телевизор девушка не смотрела. Сходила лишь в киноцентр как-то на «Призрака оперы».
Она не любила читать, и едва ли у нее был слишком широкий кругозор. Она просто бывала во многих местах, красивых и не очень. И много тренировок всегда.
И все бы хорошо…Но он. Этот мерзавец сказал запретные слова. Словно бросил красную тряпку на быка. «Ты еще совсем ребенок, Даймонд». Эти слова отпечатались у нее в голове, а в глазах появилась ярость. Она уже больше ни на что не обратила внимания. Ни на то, что он ее выпустил, ни на сигаретный дым, ни на последующие его слова. Она была в такой ярости, что некоторое время просто не могла пошевелиться.
Первым не повезло охранника, в которого она швырнулась чем-то тяжелым, что попалось под руку. Кажется, он выругался. Каю он просто со всей силы, что у нее была дала в живот, после чего резво соскочила с дивана и через секунду оказалось в ванной.
Все и всегда ей прощали все, потому что она были лишь ребенок. Потому что «это» у нее пройдет с возрастом. В цирке был негласный закон – на обращать на выходки Кэрол внимание. У нее «это» пройдет. Как же была зла Кэрол!
Она включила воду в джакузи и в раковине, заткнув дырки. На это замечательнейшие коврики она вылила всю тюбики, которые стояли в ванной. Вскоре ноги Кэрол промокли, белая рубашка была вся в брызгах, и кончики светлых волос были намочены.
Вода начала уже выливаться и лить дальше в комнаты. Найдя что-то похожее на ведерко, девушка наполнила его мыльной водой и вышла из ванной. И выплеснула ее всю на этого дерзкого, ничего не понимающего мерзавца. После чего швырнула еще в него ведро.
- Не смей со мной так разговаривать. У меня нет никакого желания иметь твоих охранников. И советую тебе надеяться, что меня ты действительно никогда не захочешь. Потому что меня ты никогда не получишь, несчастный Пинокио.
Пинокио в этот момент ей показалось действительно презрительным словом. Потому что пинокио страшный, и пинокио плоский нос, пинокио тупой, пинокио не может никого удовлетворить,и...еще много всяких и!

 Отправлено: 09.10.08 01:28. Заголовок: Ему сочувствие в тол..

Ему сочувствие в толпе,
Как ропот волн, ласкает ухо;
Он чужд сомнения в себе -
Сей пытки творческого духа;

Любя беспечность и покой,
Гнушаясь дерзкою сатирой,
Он прочно властвует толпой
С своей миролюбивой лирой.

Дивясь великому уму,
Его не гонят, не злословят,
И современники ему
При жизни памятник готовят... (с) Николай Некрасов

Когда она ударила его в живот, то ей нужно было просто молиться на свою прыткость, что он не успел схватить ее за волосы и снять с нее скальп. Сигарета затушилась, хотя, быть может он вообще за нее цеплялся как ха спасительную соломинку. Он отбросил в сторону уже бестолковый бычок. Беда Кая. Его было так просто вывести из себя, оказывается, если не знаешь меры ни черта. Каю было все равно, что там делает эта больная в ванной, пусть хоть всю ее затопит. Он еще пока пытается взять себя в руки. Тот короткий миг, когда он встретился в коридоре с тем французом и успокоился безвозвратно прошел. Виски Кая буквально разорвались от резко боли, которая буквально прошла по всей его голове. У его ужасно трясутся руки. Он достает сигарету и пытается прикурить, но у него ничего не получается. Последний силы на то, чтобы успокоить самого себя. шум воды, который доносится из ванной должен успокаивать, его же он напротив только раздражает. Он наконец прикуривает и затягивается, только это его не успокаивает. Сигарета не успокаивает. Он пытается, очень пытается расслабиться. Он пытается сказать самому себе, что Нефертари подралась в карцере не потому что хотела ему досадить. Не потому что она сам затеяла эту драку. Он щурит глаза. в голове такая дикая боль, что его даже начинает подташнивать. Ему бы разнести тут все, что он видит, но он держит себя в руках. Ему нужно держать себя в руках. Потому что он тут не Кай, он тут Каспиан. Он пытается сделать затяжку одну за другой. Пытается думать о чем-то совсем отвлеченном. Пытается думать о том, что ему просто нужно лечь спать. Почему здесь все так усложнено? Ему нужно было ехать сюда персоналом. Он приехал сюда только для того, чтобы отомстить Паламино за всю ту боль, которую ту причинил его матери, да и ему самому. А результат какой? У него всего две ученицы. Почему он думал, что это будет так просто. он не собирался с ними спать. По крайней мере, он думал так, когда был в самолете. Потом он думал о том, что это просто секс и он мог бы просто переспать с кем-то, так сказать, для разрядки. Хотя он не был сторонником беспорядочных связей. Сейчас же он думал, что его большая часть жизни должна проходить не в этой комнате со всякими неадекватными женщинами. Он затягивается еще один раз. Он выпускает дым. Этой блондинке просто нужно там крушить все, что она видит в ванной. Потом уйти. Через окно. Или просто прошмыгнуть к двери и убежать, желательно вообще не попадаться ему на глаза или хотя по минимуму. Нужно так. пожалуйста. Пусть она поймет. Пусть поймет, что лучше на этом все закончить. Она сейчас сбежит от него, потом он просто лишит ее ужина, потому что он не зверь, но наказать должен. И все. она, может, вообще не ужинает. Пусть она найдет свой мозг и включит его. Пусть только не перегнет палку, потому что у него силы на исходе. Потому что ему сейчас еще общаться с Нефертари, а он прекрасно помнил, как на него повлияла их последняя встреча. Взгляд Кая стекленеет. Он смотрит в одну точку и как будто бы уходит в себя. он пытается успокоить самого себя и в этот момент из ванной вылетает Даймонд. Кай не обращает на нее внимания, только пальцы начинают дрожать немного сильнее от дикого желания ударить ее головой об стену. Он терпит. Он просто ждет, что она сейчас пройдет к двери. Но не тут-то было. эта идиотка выплеснула на него холодную воду. Того, что она кинула в него ведро, он уже даже не почувствовал. Потому что в момент, когда Кай задумался о том, что эта идиотка потушила его сигарету водой. Потушила то, что помогало ему хотя бы немного успокоиться. Именно в этот момент, Кай запоздало подумал, что Этна по сравнению с этим чудовищем просто ангел. А потом Кай Граффад плавно отступил на шаг назад. Картина. Молодой человек в хорошем костюме и со спокойным взглядом отступает с таким же спокойным взглядом. Вперед выходит более безумный. более разбитый. Как будто бы человек, который сидит на героине. Он выходит вперед. Молодой человек отступает. Все. Кай Граффад уходит в сторону. Такая хрупкая и светловолосая его убивает. Отталкивает его в строну. Когда затухла сигарета, тогда затих Кай Граффад. Здравствуй Леон Паламино. волчьи глаза наливаются кровью. Он встает со своего места. Проводит рукой по мокрым волосам и по лицу, как бы смахивая капли воды. Как бы открывая своим глазам пусть к тому, чтобы тут же посмотреть на нее. Прищурившись. Он делает один шаг. Шаг к ней делает уже не Кай Граффад. Шаг навстречу к ней делает уже Леон Паламино. он резко хватает ее за шею. Хватает таким образом, что это может показаться похожим на удар. Как будто бы он наотмашь бьет ее по лицу, по шее. Но на самом деле он просто с захватом и с размахом хватает ее за шею. Он сжимает ее шею с такой силой, что, если бы она была мужчиной, то он бы точно вдавил бы кадык ей в горло. Глаза Кая просто горят бешенством, хотя он не кричит, он не машет руками. Он просто напряжен максимально. Он просто не пружинит, а цедит.
Ты переборщила, Даймонд.
Он не в холодном гневе. Он в ярости. Ярость проникает в его вены. Но он ей наслаждается. Потому что он сейчас не Кай, который пытается с собой справляться. Он сейчас Леон. Потом об этом будет жалеть Кай. Но сейчас нет. сейчас об этом никто не думает. У него очень холодные пальцы. Ему все равно вырывается она или нет. ему показалось или она его укусила? Впрочем это было неважно, потому что до ванной всего лишь два шага. Он затаскивает ее в ванную, причем именно затаскивает. Она сама себе построила ловушку. Закрыла все дыры и теперь ванная была полной. Он перехватывает ее шею и теперь держит крепко ее сзади. Рывок и он уже наклоняет ее в ванную. Он держит ее за волосы где-то около дна и просто пересчитывает пузырьки, которые появляются на поверхности. Про себя Кай считает до семи примерно, после чего за волосы вытаскивает голову Даймонд и ухмыляется. Глаза его все так же гневно горят. Он дал ей отдышаться буквально две секунды, после чего снова окунул ее голову до самого дна. Десять секунд. Снова за волосы вытаскивает. Ее волосы мокрые, поэтому они почти трещат в его руках. Но ему все равно. две секунды, чтобы она смогла вдохнуть воздух и снова в ванную. На этот раз на пятнадцать секунд. Снова она может вдохнуть воздух, только на этот раз он не дает ей возможности вдохнуть его и просто снова опускает в воду. На этот раз он ждет до того момента, когда она начинает меньше дергаться. Ждет до того момента, когда еще немного и она просто потеряет сознание. И резко рывком заставляет ее выпрямиться. Наверное, у нее кружится голова. Он усмехается. Глаза все так же пылают.
Чтобы через пять минут здесь не было воды и грязи. Иначе клянусь, ты не вынырнешь.
Цедит сквозь зубы Кай, чтобы тут же захлопнуть дверь ванной и отправиться к шкафу, дабы одеть что-то сухое. Голова нещадно горит. Боль в висках отдается по всему телу. Он быстро переодевается. Волосы все еще мокрые. Он все еще безумно зол. Так, что у него трясутся руки и дрожь по всему телу. Он резко распахивает дверь.
Ах, Нефертари. Скажи мне на милость, почему ты сегодня решила мне доставить кучу проблем?
Кай резко хватает ее за руку и буквально затаскивает ее в комнату, хотя рывком и очень резко. Он швыряет ее на диван, хотя как будто бы просто толкает и нависает над ней. Глаза его горят просто безумным светом. С волос капает вода. Рубашка прилипла к мокрому телу.
Или ты так хотела вернуться в эту комнату?

 Отправлено: 09.10.08 15:16. Заголовок: Кэрол обиженно сморг..

Кэрол обиженно сморгнула. Он сжал ее шею, было больно. Какого черты? Переборщила? Был случай в цирке, когда она переборщила. Она до того напугала тигра, что он потом отказывался делать один номер. Вот тогда ее наказали все. Любой номер – это деньги. Кэрол понимала слово переборщить.
Первое и второе окунание прошли вполне терпимо, так как 30 секунд под водой совсем не страшно, но вот третье. Она почти задохнулась. Он что-то говорил, она не понимала. Только когда он покинул ванную, она вспомнила. Убраться. Как она уберется? Тогда в цирке ее заставили зарабатывать на нового тигра. Это очень немалые деньги. Она работала внеурочно после цирка, участвовала во многих номерах. Около трех лет без отдыха. Как раз полгода назад время ее мытарств закончилась.
Кэрол вяло почти равнодушно, так как еще не отошла, в голове было некое помутнение, вытащила затычки из раковины с ванной. А затем открыла шкафчик, в котором обычно лежал рабочий инвентарь, также вяло достала швабру и бессмысленно стала водить ею по полу.
Пришла в себя она довольно резко. Нет, она не пошла скандалить. Она же переборщила. Сначала она это все приберет, уборка для Кэрол не была чем-то стыдным. Жалко только, что здесь нет Вини. Это была ее собака, Кэрол подобрала ее. Это кстати тоже был ее секрет. Она безумно любила свою собаку. Вини была немного дикой, и почему-то на людях, они относились друг к другу равнодушно. Удивительно, но Вини никогда не виляла хвостом при виде Даймонд, если их окружали люди. Только наедине они вроде как сидели вместе. Кэрол что-то говорила, говорила, Вини слушала и виляла хвостом.
Кэрол собирала жидкость в ведро и выливала в ванную, пока вспоминала свою верную подругу. Жаль, что их не похитили вместе. Уж Вини бы не дала ее в обиду этому Пинокио.
Выжать коврики и девушки сил не хватало, а потому она их просто повесила на край ванной.
Все-таки одной ей здесь работы на день целый. Кэрол вздохнула и убрала лишнюю жидкость с пола. Доубирается потом, сейчас все равно бессмысленно.
- Я немного убралась, - сказала он входя в комнату и гордо вскидывая голову.
К своему удивлению, она обнаружила в комнату еще одну девушку. Трудно было сказать, что именно сейчас выражали зеленые глаза Даймонд.
- Доубираюсь потом, - завершила она свою фразу довольно тихо и присела в угол, наблюдая за ними.
Она не слишком была уверена, что и первую ее фразу услышали. Кэрол разрывалась между тем, чтобы сейчас уйти, потому как чувствовала она себя на редкость неприятно после произошедшего, и остаться из любопытства. Вероятно, это была вторая ученица Кая. Ревности, которую должна была бы испытать Кэрол, она не испытывала. Она очень ясно поняла, что Кай не в себе. В прямом смысле слова. И это вызывало какой-то тихий интерес Мирроу Маск. Не тот, что она почувствовала сначала. Сейчас это вообще вроде бы был другой человек. У Кэрол было особенное чутье. Быть может, потому что она работала в цирке.

 Отправлено: 11.10.08 20:25. Заголовок: Яхмес прибывала в по..

Яхмес прибывала в покойном состоянии и даже в легкой задумчивости, пока ожидала открытия двери. И наверное, от части поэтому она даже чуть вздрогнула, когда дверь так резко распахнулась. Хотя можно было решить, что она от вида Кая вздрогнула уж очень он выглядел злым. Глаза. Да такие глаза не у каждого же хищника есть. Они были прямо безумными и горели так, как у льва в ночи или волка, когда они следуют за жертвой. В следующее мгновение она уже влетал в комнату и до нее доходил смысл сказанного Каем.
- Конечно, мне же просто делать нечего, чтобы доставлять проблемы едва знакомому человеку, да еще учитывая место где мы находимся. Мистер Граффад, рассудите здраво, - о да, Яхмес решила взывать к здравомыслию человека, который едва стену не крушил. Голос ее был спокоен, вроде как умиротворять должен был. Хотя кто знает мистере Граффада. Помнится последний раз она вела себя корректно, а он с чего-то просто взбесился. Но странное дело. Ей казалось или от своего такого неуравновешенного поведения страдает он сам прежде всего. Просто вспомнилось, что у него даже голова разболелась, если она ничего не перепутала. И вот она хотела сказать еще что-то, но уже поняла что происходит резкая смена положения из вертикального в горизонтальное, хорошо что еще на диван швырнул, а не на пол. Нет, его женщина была его лицом, показательным таким. Такая же неуравновешенная/
- Я кажется уже говорила куда бы я хотела вернуться, - голос…в нем слышатся нотки легкой властности, или кажется. А потом чуть поджатые в одну линию губы и взгляд…Если бы взглядом можно было убивать, то Кай Граффад сейчас бы замертво упал. В черных как бархатная ночь глазах не было вызова, не было дикой ненависти, скорее в них было то, как обычно смотрят на человека дерзнувшего сделать непозволительное или что-то оскорбительное. Выражение недовольства, убийственного недовольства. В самом деле, она не выражала никакой агрессии, вообще жила себе, стремилась, а тут вот захотели и вырвали ее из ее же жизни, так еще стараются в чем-то обвинить, постоянно хватают и швыряют. Тут особо довольной не будешь, но пока и особо агрессивной она не собиралась быть, точнее, вся ее возможная агрессивность ушла на Этну, которая переступила все границы, как считала Яхмес, рукоприкладство последнее дело и она его сделала тоже. Только теперь на Кая вряд ли у нее хватит запала агрессивности, все-таки яда в ней почти что и нет. Хотя, конечно, кто знает что Граффаду в голову взбредет, но пока мисс Гардинер уповала, что все разрешится мирным путем, так как ссорится она больше не хотела. И всего ее гнева, точнее недовольства было ровно на тот самый убийственный взгляд, коим она смотрела прямо в глаза Кая. Его безумные глаза. Она чуть вздрогнула, отвлеклась от взгляда, когда почувствовала как что-то маленькое и прохладное капнула на грудь у основания шеи. Капля воды. Она, наверное, только сейчас окинув Кая мимолетным взглядом заметила, что волосы его мокры, впрочем как и рубашка, которую он похоже надел на мокрое тело. Из ванной доносился какой-то шум или ей показалось? И вновь она воззрилась в глаза Граффада. Они так светились, ей казалось, что светились. Почему-то сразу вспомнился ее самый не любимый сериал: «Звездные врата». Нет, сериал в прицепе не плохой, но ее просто бесило как извратили историю Египта авторы, выставив егиетских богов какими-то чудовищными инопланетянами гоалдами, которые в виде червей вселялись в людей и захватывали их тела. Просто авторы посмели покусится на святую святых и Яхмес сразу же невзлюбила сериал и авторов. Так почему она сейчас вспомнила про него. Просто там у этих самых инопланетян, точнее у людей, тела которых захватили гоалды глаза светились. Кай у него глаза так и светились как у одного из этих, так называемых «богов-гоалдов». Кого сейчас напоминала она сама? Кузены ей часто говорили что она в минуты гнева, которые иногда да происходили, особенно во времена ярых споров о Древнем Египте или точнее когда она слышала какие-то там насмешки в адрес дела всей ее жизни, так вот в такие времена как и во времена задумчивости ее сравнивали с Клеопатрой одно время, только быстро от этого отказались, потому что Яхмес не любила новый период Древнего Египта, точнее его окончание. Да и Клеопатра на самом деле была далеко не такой какой ее сотворил кинематограф. Истинной царицей великой Египта она всегда считала Хатшепсут. Вот женщина, которая была достойна истинного уважения и того, чтобы быть увековеченной в литературе. Хотя, конечно, писать про любовные интриги более выгодно, чем про жизнь великой правительницы, славной своими делами и невероятной волей.
И вот фраза, сказанная явно не Граффадом, а девушкой. Взгляд машинально устремляется в ту сторону, только из-за Кая было плохо видно кто там был. Лишь что какая-то светловолосая девушка, которая убиралась у Кая. Стало интересно этьо он учениц так к рабству приучает или все-таки здесь персонал эта девушка, но неужели здесь девушки еще и персоналом могут быть? Руки тем временем автоматически, неосознанно легли ладонями Каю на грудь, точнее чуть прикасались, будто готовясь в любой момент его отпихнуть, когда Яхмес это понадобится или если Кай, пусть даже не удержав равновесия, начнет не нее надвигаться. Во взгляде устремленном на Кая вновь, так как девушка она пока разглядеть не могла, читался немой вопрос «Долго вот ей еще тут так лежать или может ей позволят принять вертикальное положение?»

 Отправлено: 16.10.08 01:00. Заголовок: Как месяц молодой по..

Как месяц молодой повис
Над освещенными домами!
Как явственно стекает вниз
Прозрачность теплыми волнами!
Какой пример, какой урок
(Весной залога сердце просит)
Твой золотисто-нежный рог
С небес зеленых нам приносит?
Я трепетному языку
Учусь апрельскою порою.
Разноречивую тоску,
Клянусь, о месяц, в сердце скрою!
Прозрачным быть, гореть, манить
И обещать, не обещая,
Вести расчисленную нить,
На бледных пажитях мерцая. (с) Михаил Кузьмин

В ушах стоит гул. В голове стоит гул. Кай не слышит, что ему говорит эта Нефертари. Когда он впадает в такое состояние как сейчас, точнее, когда он перестает быть Каем, который все же пытается прислушиваться, а когда он становится Леоном, то он не слушает. Он слышит только тембр голоса. Не истеричный. Сейчас он как будто бы уже превращается в животное. Он не видит точных и четких очертаний лиц, тел. Он как будто бы просто замечает шевеление. И дальше уже реагирует на тембр голоса. Он щурит свои глаза и смотрит прямо в глаза Нефертари. У нее глаза черные как ночь. У него глаза голубые словно небо. Его глаза сейчас как будто бы не выражают ничего. А потом снова начинают бушевать, словно голубое пламя. Самое горячее пламя, которое обжигает сразу же это голубое пламя. Кай может обжечь своим взглядом. Нефертари. Ее взгляд был черной ночью. Пылающей возможно. она смотрит на него убийственным взглядом. А Кай только усмехается на один бок. она думает, что он сейчас от ее взгляда сильно испугается? Или же решит, что он ведет себя по отношению к ней неподобающим образом? Он не решит. Его нельзя отрезвить взглядом. Его вообще сейчас нельзя отрезвить. Потому что Граффада можно было бы отрезвить. А вот Паламино уже нельзя. он смотрит как по ее шее стекает капля воды. Он касается пальцем этой капли воды и как будто бы растирает ее по нежной коже шеи. Он проводит не нежно и не едва касаясь, а ощутимо. Как будто бы даже надавливая ей на шею.
Молчи. Тебе захотелось подраться? Твое лицемерие просто меня поражает. Ты вся такая из себя спокойная, а потом тихоня дерется в карцере.
Кай наклоняется к влажному следу на ее шее, который он же и оставил на ее коже. И просто выдыхает на него. наверное, сейчас на чувствует прохладу. Насколько приятную он не может быть уверен. Потому что вряд ли вообще прохладную. Она же вся их себя такая гордая. Только эта гордость у него не вызывает ни восхищения, ни удивления. Ему просто смешно. Тут из ванной вышла та, кто и была виновницей его «испортившегося» настроения. Граффад тут же отпустил Нефертари и мягко встал. Он не делает резких движений. Он просто смотрит на светловолосую девушку и у него в глазах проскальзывает что-то, что похоже на усталость. Только на одно мгновение. Может быть это кто-то и заметил, Кай не думал, что он очень хорошо умеет скрывать свои эмоции, да и не умел вовсе. на самом деле это не было столь важно. Женщины. У него в жизни были женщины. Нельзя сказать, что их было много, так же нельзя сказать, что их было мало. Их было просто достаточно. И они были разными. И он не мог, наверное, определиться точно в том, какой типаж женщин ему ближе всего. мысли они такие своевольные и они всегда сами собой возвращаются к Этне Торрес. Ее фамилия для него вообще была пустым звуком. Почему мысли возвращаются к ней? Она истеричная стерва. Она стерва. Истеричка. С ней не о чем поговорить, потому что с ней можно только визжать или шипеть. Кай никогда не визжит и у него не всегда отличное настроение для того, чтобы шипеть. Значит они не подходили друг другу совершенно. Они совершенно не подходили друг другу. Только они были вместе. И когда он уехал, он продолжал возвращаться мыслями к этой женщине. К этому чудовищу в образе соблазнительной бестии. Сейчас снова возвращается к ней мыслями. К глупой истеричке с одними минусами. С глупой подружкой. С писклявым голосом. С вечными претензиями.
Что значит потом, Даймонд? Что значит немного? Я кажется тебе сказал, чтобы ты убрала все. и я тебя предупредил, что ты не вынырнешь. Тебе нравится в воде, Даймонд?
Кай подходит к ней. Он ухмыляется на один бок. он спокоен. Только с виду. Он берет за шею Даймонд. Сейчас его раздражало так многое. Только по-разному. Даймонд может раздражать только как ребенок. Она еще слишком несмышленая. Он просто не любит детей, вот она его и раздражает. Если бы любила, то он бы точно относился бы к ней с долей умиления. Относился бы к ней с долей умиления и не раздражался бы так совершенно точно. он берет ее за шею и поднимает со ее места. Просто резко. Если у нее очень нежная кожа, то на шее останутся следы от его пальцев. Он смотрит на нее. Словно он был близоруким. Он щурится. Он смотрит на нее внимательно, а после просто швыряет ее так же на диван, чтобы она оказалась рядом с Нефертари. Две женщины. Он видит их смутно и поэтому просто неустанно щурит свои волчьи глаза. рубашка прилипла к телу окончательно. С волос капают капли воды. Он достает сигареты, которые промокли. Он достает зубами мокрую сигарету из мокрой пачки. Он словно не понимает, что сигареты мокрые. Достает спички. Сигарета на зажигается, но он продолжает держать ее зубами. Он словно курит сигареты без огня или просто не понимает, что эти сигареты мокрые и их невозможно прикурить. Это ведь уже не Кай Граффад. Это Леон Паламино. у Кая были такие моменты там. Тогда ему нужно было или долго и неистово танцевать или просто избить кого-то зверски. Это были разрядки для него. не секс даже. хотя это смотря какой секс. Но ему нужно было что-то, куда он мог бы направить свою отрицательную энергию. Он теперь не сможет успокоиться просто так. потому что у него на глазах как будто бы пелена. В ушах словно стоит жуткий гул. Ему просто нужно расслабиться.
И так вы обе.
Голос у него сейчас пугающе тихий. На самом деле он почти не повышает голос. точнее он старается не повышать голос. иногда шепотом можно сказать так, что никто даже не подумает перечить. И Кай умел разговаривать шепотом так, что в жилах стыла кровь. Если быть точнее, Леон. Все в нем было так перемешано. Он сам уже не понимал, что есть что и кто есть кто. Он Кай Граффад. Только Кай Граффад никогда бы не стал вести себя подобным образом. Даже по отношению к этим девушкам. Даймонд. Несмышленый ребенок. Она бы выросла в Итну, да вот беда. До этой истерички не дотянуть, потому что они совсем разные. Итна слишком вульгарная. А вот Даймонд только училась быть вульгарной и вряд ли у нее это получится. Потому что она просо маленький чертенок. Чудовище. Но маленькое. И то, что не прощается Этне, должно прощаться этому чертенку. Только Кай не прощает детей. Поэтому она для него все равно сделала непростительную вещь. Нефертари. Она была противоположностью Даймонд. Как внешне, так и внутренне. И почему его так выводило это ее спокойствие? Или он просто сам не знал чего хотел? Он же здесь ради Паламино. он же здесь ради того, чтобы вылечиться. Его гнетет это раздвоение. Ему нужно излечиться. он достает изо рта мокрую сигарету. Задумчиво крутит в тонких пальцах.
Если я сейчас достану нож. Кому из вас мне отрезать ухо? Нефертари. Ты доставила мне неприятности. Я не буду спрашивать зачем, потому что мне все равно. просто ты будешь наказана. Придумай сама себе наказание. Которое достойно твоей провинности. То, что ты считаешь наказанием. И я с удовольствием тебя послушаю. Только говорю сразу не надо говорить, что ты себя виноватой не считаешь и поэтому наказания быть не должно. Подумай. Даймонд. Послушай меня хорошенько. Если я говорю, чтобы ты убралась, значит ты убираешься. Или я просто утоплю тебя в ванной. Думаешь, я очень хочу это делать? А мне придется. Не веди себя как ребенок. Сделай вид, что ты уже взрослая.
Волчьи глаза горят лихорадочно. Он знает, что выводит из себя Даймонд и что не выведет из себя Нефертари. Обе они глупы или есть проблеск мысли?

 Отправлено: 08.11.08 20:17. Заголовок: Кэрол возмущенно сло..

Кэрол возмущенно словно кошка, зашипела, когда он бросил ее на диван. Она абсолютно яросто взирала на него своими зелеными дикими неприрученными глазами.
- Ты, чертов идиот! Если бы ты хоть раз в своей чертвой жизни убирался, ты ыб понял, что нельзя потом убирать сразу. Должно подсохнуть. И я подожду.
Она сложила руки на груди и отвернулась от него. Получилась так, что повернулась она сразу на эту девушку. Хотела бы отвернуться, но взгляд у нее все-таки остановился на ней, чуть заинтересованный. Ее трудно было назвать американкой, вряд ли она ею являлась. У нее было своеобразное выражение лица и длинные кудрявые волосы. Она смотрела с холодным вызовом на Граффарда. Тот ее, впрочем, не боялся.
- Отрежь этим ножом что-нибудь себе. Хоть ухо, хот язык. Мне осточертело слушать твои речи, в которых ты сам ни черта не понимаешь.
Она перекувыркнулась за спинку дивана и остановилась там. Уходить она, впрочеМ, неизвестно куда, пока не собиралась. Уйдет, если только дело будет совсем худо.
- И вообще, мы голодные. Я уверена, что мы обе. Голодны, а не только я. И вообще. Ты же можешь быть более спокойным? Мы тоже можем быть совсем гладкошерстными и недобавлять тебе проблем, если бы ты хоть иногда нас кормил.
Она произнесла это так, словно они у него уже не меньше недели, а он еще ни разу не удосжился их чем-нибудь угостить. Вообще-то ей хотелось го как-нибудь умаслить, но он истинктивно чувствовала, что физическим привлечением или даже добрым речами, его не очень-то умаслишь. Быть может, помог бы здравый смысл. Но его и самой Даймонд не хватало в полной мере.
- И я уж точно не ребенок, потому что я не играюсь с ножами, в отличие о некоторых. - и Кэрол триумфально показало ему язык на этой завершающей фразе.

 Отправлено: 18.11.08 19:05. Заголовок: В Древнем Египте гов..

В Древнем Египте говорили, что Боги поселили в каждого человека звезду и что когда он умирал, то звезда вырывалась наружу, стремилась в небеса и именно эти звезды-души живые могут наблюдать и где-то там видеть своих предков. Красиво. Все-таки в прежние времена люди были более мечтательны, да и мир для них был более загадочен. В современном мире же все становится как то однотипно и тайн еще много, но уже они не такие таинственные. Почему Яхмес вспомнила про звезды? Просто глаза Кая Граффада они были как звезды. Точнее было ощущение что его звезда-душа просто пылает внутри, а в глаза видны блики этого света. Она так пылает, что буквально сводит с ума этого мужчину. Она чувствует его прикосновения, которые давят. Это не нежные прикосновения, что с одной стороны даже хорошо. А потом это дуновение и легкая дрожь по телу от такого контраста температур, хотя этому не придается особого значения, ведь он что ей говорит? Яхмес чуть прищурилась. Она была по большей части довольно спокойным и уравновешенным человеком, который предпочитал жить в своем мире, а ее мир это было прошлое, именно там она жила как это не парадоксально. Но ведь это не значит, что она все будет молча сносить. Хотя, конечно, вряд ли бы дело дошло до рукоприкладства или крика. Но ее опять обвиняют беспричинно. Вначале ненормальная из карцера, которая с чего-то взяла что она спит вот с этим мужчиной с безумными глазами, который только и желает, судя по всему, чтобы ее убить прямо сейчас. А теперь он заявляет, что это Яхмес там устроила драку в карцере.
- Я никогда не говорила, что я тихоня, мистер Граффад, вы сами пришли к такому выводу…и я не позволю, никому ничего лишнего…а вы простите но ваша ненормальная невеста, точно позволила себе рукоприкладство, а я не безмолвная овечка, которую приносят в жертву, - голос спокойный, от этого особого вызова в голосе нет, скорее констатация факта. Она ведь никогда не утверждала, что само мисс спокойствие, просто это было более привычным и свойственным ей состоянием в неизвестной обстановке и во время работы от части, но было и другое состояние, которое знали близкие ей люди или рабочая группа при находке чего-нибудь интересного. Яхмес буквально оживала. Она умела веселиться, но не считала необходимым постоянно пребывать в подобном состояние. Она могла дать отпор, хотя для этого нужно было задеть за живое, а так она просто старалась смотреть мирно на окружающий мир, но ведь это не значит что она тихоня, она просто не ненормальная как невеста Граффада и он сам. Хотя та бешенная, а у этого ненормальность холодная. Ей вообще сейчас казалось, что на нее смотрит совершенно другой человек. Было в этом что-то настораживающее.
Тем временем в комнате появилась еще одна девушка, которая оказалась причиной свободы Яхмес, от нависающего над ней Граффада. Только вот он точно сошел с ума, потому что почти сразу схватил хрупкую, светловолосую девушку, к которой обратился как Дэймонд. Яхмес даже чуть привстала почти машинально, когда Кай поднял девушку над полом, все так же держа ее шею в руке. Да, странное дело в этом месте, похоже женщины были подобно рабыням. Хотя стоп…почему похожи? Так и было. Чем-то устройство этого места напоминало Восток средних веков. Хотя все-таки там больше проявляли уважения, но опять же к покорности, хитрости и уму. Яхмес уже хотела подойти и заступиться за девушку, когда наступит именно тот момент, что иначе она не сможет поступить. Благо момент такой не наступил, ведь Дэймонд уже в момент оказалась на диване и Яхмес села обратно, пристально смотря на Кая Граффада, ожидая, что же еще удумает сделать этот разбушевавшийся мужчина, который напоминал раненного зверя, бросающегося на любого, кто окажется рядом. Кто же его так ранил. Она сама или может эта Дэймон, или был кто-то еще?
Тем временем он говорит. Яхмес не перебивает и слушает его. Слушает и понимает, что он точно не здоров. В лучшем случае у него просто сдали нервы и это срыв нервный, в худшем все гораздо глубже и может быть он действительно просто не в себе. Сейчас он шипит и этот шепот, он словно проникает под кожу, ощущение что множество змей тебя обвивают. На первый вопрос Яхне не считает нужным отвечать, списывая его на риторический. Хотя бесспорно ему стоило сделать себе надрез или отрезать мочку уха, говорят иногда так отрезвляют тех, кто не в себе. Боль она туманит рассудок, но точно так же способна его возвратить. Однако ей все-равно, что он будет делать с этим ножом, главное чтобы действительно никому ничего не отрезал, а то она уже как-то не очень сомневается, что он способен на подобное.
Какое она могла придумать наказание. Ведь по сути худшее наказание с нею уже случилось. У нее забрали работу ее всей жизни, точнее сказать на время лишили, потому что Яхне была уверена, что вернется, что продолжит работу. Да порою она могла быть очень упрямой, но именно это упрямство служило ей добрую службу и она смогла добиться всего что имела в столь юном для археологии возрасте. Тем временем Дэймонд не посчитала вопрос про отрезание риторическим и естественно съязвила, хотя сейчас по мнение мисс Гардинер было разумнее промолчать, зачем и без того злить свирепого быка, все-таки они не тореадоры . или все-таки кое-кто еще похлещи тореадора, Яхмес с интересом посмотрела на выкрутас девушки. «Хм..акробатка или гимнастка?» была первая мысль. Пока Дэймонд устраивалась за спинкой дивана, Яхмес произнесла, глядя пристально в горящие лихорадочно глаза Граффада
- Я и не буду ничего говорить, мистер Граффад, потому что вы все-равно не желаете слушать…Если хотите меня наказать запретите доступ в библиотеку и вообще к какой-либо литературе..на сколько дней судить вам от степени тяжести моей вины в ваших глазах, - действительно для Яхмес было очень тяжело без деятельности, пусть даже без мыслительной, а книги…она так надеялась найти книги по египтологии и потратить время с пользой, но если мужчине, находящемуся явно в неуравновешенном состоянии хочется наказать, то пусть будет так..тем более что она может мысленно пока поразмышлять и построить теории. Тяжело без книг, но терпимо, ровно на сколько и был ее проступок по сути. Не стоило ей портить личико этой Этне, хотя о том, что она дала отпор мисс Гардинер и не сожалела.
Дальше она была просто немым участником сцены, считая что Дэймод явно перегибает, ведь видит, что сейчас Кай не совсем адекватен зачем его еще больше злить? Не видела она в этом логике. При упоминании о еде почувствовала, что правда была не против поесть, но культа еды у Яхмес не было и она могла иногда и днями ничего не есть, но для этого она должна была быть чем-то занята. Легкое движение и она откинула мешающуюся прядь волос за спину и выжидающе посмотрела на Кая, собственно главное чтобы он не было насилия все остальное можно уладить.

 Отправлено: 22.11.08 01:27. Заголовок: Ночь светла, мороз с..

Ночь светла, мороз сияет,
Выходи - снежок хрустит;
Пристяжная озябает
И на месте не стоит.

Сядем, полость застегну я, -
Ночь светла и ровен путь.
Ты ни слова,- замолчу я,
И - пошел куда-нибудь! (с) Афанасий Фет

Кай смотрит на них внимательны взглядом волчьих глаз. еще несколько секунд назад этот его взгляд был лихорадочным. Еще несколько секунд его волчьи глаза были просто безумными. А сейчас. сейчас он как будто бы смотрит на них другим взглядом. Точнее он поворачивается и смотрит на Даймонд. Поворачивается с трудом словно. Потому что у него нещадно ломит шею и стреляет в виски. Ему ведь совершенно нельзя нервничать. Нельзя переживать и нельзя выходить из себя. он не может контролировать боли в тот момент, когда выходит из себя. однажды он долго слушал крики Итны по поводу того, что он как-то не так вздохнул. Точнее он неосмотрительно повернул голову в сторону какой-то блондинки. Более того, он даже не заметил ее. потому что он считал блондинок слишком спокойными, а ему вроде как и не нужно было спокойствие вовсе. то есть он должен был мечтать о нем. Но пока не соскучился. Да и к тому же он бы никогда не посмотрел на какую-то женщину, когда рядом с ним сидела бестия Этна. Не от великой любви к Этне. А хотя бы потому что он не был бабником, который ухлестывал за каждой юбкой. Если с ним была женщина, то значит ему от него всего хватало. А женщина, от которой ему чего-то не хватало, она просто уже не была его женщиной. Что он мог пытаться искать в той блондинке? Ему не хватало секса? смешно. Не хватало истерик, которыми грешат все женщины? Смешно. Зачем. Зачем спрашивается ему было на нее смотреть и по утверждение Этны еще и раздевать глазами. В общем-то Каю это было не нужно, но тогда он закурил и просто сказал, что он раздевал глазами блондинку только для того, чтобы посмотреть на девушку, которая не была обременена лишними килограммами. Он не называл имен. Он не говорил ничего конкретного. Просто вскользь и с усмешкой. Просто с сигаретой, которая тут же нещадно была вырвана из его бесстыжих губ. что дальше? О, об этом лучше не знать нежных ушкам. Впрочем даже не нежные могут не выдержать напора. Дальше Итна орала на него. орала и орала, а он спокойно пытался закурить. Только каждая сигарета была нещадно вырвана из его пальцев. Он терпел ее крики, стараясь просто закрыть сознание до тех пор, пока у него не закончились сигареты. Он поклялся себе, что убьет ее, если она отберет у него последнюю сигарету. Она, конечно же отобрала. Почему она еще жива? В кафе было слишком много народу. Он просто схватил ее за горло и сжал до такого состояния, что она почти начала задыхаться. А потом ушел. Чтобы не убить ее чертям. И потом у него долго болела голова. Такие боли, которые не снимались никакими таблетками. Для того, чтобы не было болей, ему нельзя себя контролировать вообще в те моменты, когда его раздвоение прогрессирует. И сейчас ему дико больно. У него разрывается голова. Он смотрит на Даймонд. Леон смотрит на Даймонд. Переводит взгляд на Нефертари. Кай Граффад. Его взгляд тяжелый. Кай слушает ее речи спокойно. Все так же смотря на нее тяжелым волчьим взглядом. Он не отвечает ни на одну ее реплику. Просто слушает. Она говорит очень много и у него еще больше болит голова. Как все дети. Она не сможет терпеть, если на нее не обращать внимания и еще не умна для того, чтобы знать меру. Только его сейчас это совершенно не волнует. Точнее он не может сейчас сосредоточиться.
Ты, видно, спятила, Нефертари. Карцер не пошел тебе на пользу. У тебя начались галлюцинации и тебе привиделась моя невеста? И ты поэтому подралась с ней? Ревность? Предупреждаю сразу. Невесты у меня нет. так что давай бери себя в руки.
Мог ли Кай даже на секунду подумать, что здесь может быть какая-то его невеста? Если сейчас допустить, что девушка каким-то волшебным способом превращается в невесту, то хорошо. у него была невеста. Этна Торрес. Если сейчас он еще не стоит на руинах этой школы, значит Торрес нету в этой школе. нет, это все полный бред а с чего взяла Нефертари об этом невесте? Если бы он не был в состоянии, близком к сумасшествию, то он бы, быть может и задумался о ее словах. Нефертари не особо была похожа на сумасшедшую, поэтому было странно, что она заговорила о его невесте. Или это просто было какой-то шуткой. Но сейчас он был не в состоянии думать о том, что может быть. Нет ничего невозможного. И Итна, в принципе могла оказаться в этой школе. она была взбалмошной. Была внезапной. И была вызывающей. Поэтому ее запросто могли просто так украсть в эту школу. Да она бы, наверное, так просто не далась бы. Но куда ее ультразвукам справиться со взрослыми и рослыми мужчинами? Почему-то ему совсем не хотелось думать о том, чтобы она оказалась в этой школе? потому что он не мог позволить себе с ней увидеться? Или потому что ему не хотелось увидеть, как ее будут ломать? Даже зная, что это будет трудно. Но она все равно слабая. Слишком слабая, хотя и выпендривается, думая, что самая сильная. Кай двигается в сторону Даймонд. Осторожно. Все так же смотря на нее тяжелым взглядом. Ему бы было просто взять ее за шкирку словно котенка и выкинуть из этой комнаты. Но она делает ошибку. Она показывает ему язык. Кай оказывается около нее слишком быстро, чтобы не дать ей закрыть рот. он хватает пальцами, на которых еще осталась горечь сигарет, кончик ее языка и с силой вытягивает. Она не может ничего сказать, а он просто касается лезвием ножа ее языка. И монотонно говорит, не смотря на Нефертари
Хорошо. никакой библиотеки и вообще книг две недели. Если хочется пройтись с другим учителем, то можно просто у меня попросить.
Он говорит так монотонно, что, кажется, что он просто забывает о том, что в комнате еще есть Даймонд. Кай возвращает свой взор на глаза Даймонд и ухмыляется на один бок. такой порочной улыбкой. Все с тем же тяжелым взглядом.
Даймонд. Ты не находишь, что ты переборщила? Я ведь сейчас отрежу тебе язык. Мне несложно.
Он все делает совсем маленький надрез на ее языке. Почти безболезненный. Просто, чтобы показать, что он не шутит. Не для того, чтобы напугать. А просто для того, чтобы призвать к ее разуму, который дремлет. До этого момент дремлет. Кай отпускает ее язык и дает ей просто как будто бы возможность насладиться вкусом своей крови. Ну или наоборот не насладиться. Просто снова понять, что здесь не шутки. Здесь не детский сад, в котором все весело и все сказка. Она в реальности. И ему ее не жаль. Сегодня ему ее не жаль. Он правда отрежет ей язык. Она будет немым ребенком. В этом даже что-то есть.
Нефертари. Скажите мне. ведь Даймонд перешла все границы. Скажите объективно. Я ведь предупреждал, а она не слушает. Скажите. Я могу отрезать ей язык? Как считаете?
Он словно не замечает, что снова говорит на вы. Что снова превращается в более менее спокойного и хладнокровного человека. В Кая Граффада. Он не перекладывает ответственность на Нефертари. Ответственность все равно на Даймонд. Ему лишь интересно, что думает Нефертари. Сейчас у него просто раскалывается голова. Он даже стал более бледным и от того, его глаза стали еще ярче. Слишком явная усталость.

 Отправлено: 03.12.08 21:23. Заголовок: Кэрол всегда была ди..

Кэрол всегда была диким зверенком, может быть, именно поэтому ее называли чудовищем. Звереныш. Она полагалась исключительно на свои инстинкты. Сейчас, да и раньше, она чувствовала, что лучше бы ей просто посидеть в уголке и помолчать, но ее бесило то, что она должна молчать. Все всегда мирились с ее выходками. Нет, Даймонд сейчас совсем не выбирала свою политику. Она вообще никогда не выбирала. Она все же понимала, что ее интуиция ее никогда не подводит, а значит сейчас лучше беседу оставить им двоим, а самой где-нибудь притаится.
- Я переборщила, ты прав.
Вкус крови на языке, в этом было что-то дикое. Такое же дикое, как сама Даймонд. Металлический соленый привкус, он ей нравился. Конечно, если он отрежет ей язык…или как-то вообще ее покалечит – она видела для себя лишь один выход – смерть. Не для того, чтобы насолить, а потому что не видела для себя какой-то неполноценной жизни. Может быть, Кэрол было проще, чем Нефертари. Потому что это Нефертари думала-рассуждала и искала для себя какую-то правду, пыталась устроить все честно. Кэрол же…просто жила. Жила по тем законом, что устанавливала действительность. Что точно знала Даймонд, что при ней мистер Граффард не посмел бы никого не тронуть. То есть он, конечно, может быть бы и посмел, но она бы могла пожертвовать собой, чтобы не дать умереть другому человеку. Не из благородства – это смешно. Кэрол вряд ли за всю свою жизнь хоть раз вообще произнесла этого слово, разве что смеялась над кем-нибудь. Просто все люди, животные – живые существа – все они были с ней одной крови. Но при этом она нисколько бы не удивилась и не обиделась бы, если бы кто-нибудь другой бы не встал на ее защиту. Для нее такая личная идеология была обычной, заложена даже на подсознательном уровне. Когда ты воздушный гимнаст и когда ты живешь в цирке, ты приучен к «чувству локтя», но весь остальной мир воспринимаешь несколько враждебно, потому что он не твой, она чужероден тебе. Может быть, поэтому Кэрол не удивлялась поведению Граффарда и вообще тому, что она здесь находится.
- Через час я, даю слово, доубираюсь в вашей ванной. Там как раз будет это, возможно, доделать.
Если бы сейчас в комнату вошел новый человек, у него бы создалось впечатление, что в комнате лишь два человека. Потому что когда Кэрол хотела стать незаметной, она превращалась как будто в тень. Она могла несколько часов находиться в чей-то компании и вести себя крайне тихо. Но потом в какой-то момент, она обычно взрывалась. Неожиданно и беспочвенно. Сейчас она тихо присела на спинку дивана, пытаясь скрыться. Ее почему-то возмущал запрет Граффарда, что этой девушки нельзя брать книги. Чуть ехидно она про себя подумала, что спросит какие книги хочет эта девушка и обязательно ей их принесет.

 Отправлено: 07.12.08 17:12. Заголовок: Глаза Кая Граффада. ..

Глаза Кая Граффада. За ними можно было наблюдать часами. Они у него были столь интересны, интересно как они меняли свой оттенок, как в них то вспыхивал, то гас огонь. Они словно жили какой-то своею жизнью. Яхмес с уверенностью могла сказать, что она еще не встречала подобных глаз. Таких безумных, диких, и в то же время холодных и уставших. Наверное, увидь древние египтяне человека с такими глазами они бы его окружили ореолом мистики, а его образ стал бы основой для очередного Бога. Эти его изменения в глазах, во взгляде. Они просто были в разные периоды времени. Вот минуты назад он лихорадочно смотрел на девушек, а сейчас он смотрит и Яхмес видит усталость, такую всепоглощающую усталость, когда хочется просто закрыть глаза и на какое-то время выпасть из реальности, обрести покой, прийти в себя. Взгляд волка израненного и уставшего, который ищет берлогу, дыба там прилечь и отдохнуть. Почему-то в этот момент Яхмес сочувствует Каю, хотя учитывая его поведение, следовало порицать, но она понимает, что ему тяжело с мисс Дэймонд, потому что не многие могут выдержать такую энергию, которая буквально била из светловолосой девушки ключом, а уж детские черты характера тем труднее выдержать людям уравновешенным или наоборот излишне вспыльчивым. Кая Граффада Яхмес понять не могла, не могла понять к какому типу людей он относится. Порою он казался ей очень уравновешенным и воспитанным молодым человеком, о котором думаешь и удивляешься что он делает в этом месте, а порою он просто мог пугать своей бешенностью. На его же фразу о невесте, Яхмес даже немного приподняла брови, выражая свое удивление. Это она еще и спятила в итоге? Пожала плечами, но переубеждать не собиралась «Может и нет, а у этой Этны Торес просто не все в порядке с головою», мелькнула мысль.
Мисс Гардинер проследила за движением Кая и поняла, что он точно спятил. Она не верит, что он сможет отрезать язык вот этой девушке и в то же время не исключает такой возможности. Люди подверженные эмоциям это самые опасные люди, если хоть немного не совладают с ними. «Да он безумен» мелькала мысль. Она даже не сразу уловила смысл сказанных Каем слов. Две недели это слишком много, она то рассчитывала что ограничение будет дня три, но видимо не правильно рассчитала. Хотя как ту рассчитаешь с таким человеком как Кай. Яхмес поднялась с дивана и сделала шаг по направлению к Каю, и уже хотела схватится за нож, когда увидела как тот делает надреж, но во время остановилась, сжав руки в кулачки на мгновение.
- Что вы делаете, мистер Граффад? – Твердо сказала она, как говорит обычно учитель, который недоволен поведение ученика и легкая нотка тревоги скользнула. Вот только еще не хватало увидеть, как обезумевший мужчина отрежет язык, еще по сути ребенку. Он правда делает ей надрез, а ведь надрез на языке это болезненно, простой ожог приносит боль, а тут. Сейчас вся эта сцена напоминает, что они будто находятся с тигром в клетке. Это ведь ужасно просто, что он творит, но все-таки надрез, это не отрезанный язык. Мисс Дэймонд кажется тоже понимает, что переборщила и не стоит еще больше злить Кая и притихает. Яхмес же все это кажется настоящим безумие. Еще шаг к Каю, взгляд в его глаза то безумные, то уставшие.
- Но стоит ли винить ребенка в том, что он еще не все знает, мистер Граффад? – Еще шаг и она уже стоит рядом, по прежнему пристально смотря ему в глаза. Говорят воины всегда смотрят в глаза противнику, потому что в глазах можно прочитать следующее действие человека и только хорошие воины стараются сделать так, чтобы по их глазам нельзя было ничего прочитать. Однако они не воины, но Яхмес надеется уловить смену настроения Кая. – Она перешла кое-какие границы, но отрезать язык, - Яхмес осторожно берет его руку в которой он держит нож в свои руки. Чувствуется будто обжигающий холод или холодный огонь исходит от него. Она пытается забрать у него нож, осторожно, не спеша, разжимая его руку, дабы взять нож за рукоятку. – Кай, - голос спокоен, и да она переходит на имя, по той простой причине, что имя более успокаивающе действует, чем официальное обращение, - во все времена отрезание языка было крайней мерой наказания для сплетников, заговорщиков, но поступок мисс Дэймонд не столько серьезен как те за которые отрезали языки. Вам так не кажется? Полагаю оставить ее без еды на сегодня будет достойным наказанием, - она так же понимает, что нужно предложить альтернативу наказания, но только без телесных увечий, это Яхне всегда отрицала в веке нынешнем. Она слышала, что девушка хотела есть, поэтому логично было что наказанием станет как раз отсутствие еды. Тем более что это не смертельно и терпимо если один день. Главное чтобы Граффад опять не начал безумствовать

 Отправлено: 16.12.08 03:06. Заголовок: Песнь моя летит с мо..

Песнь моя летит с мольбою
Тихо в час ночной.
В рощу легкою стопою
Ты приди, друг мой.
При луне шумят уныло
Листья в поздний час,
И никто, о друг мой милый,
Не услышит нас.
Слышишь, в роще зазвучали
Песни соловья,
Звуки их полны печали,
Молят за меня. (с) Николай Огарев

Отрезал бы Кай язык Даймонд, если бы она не утихомирилась? Отрезал бы. И кинул бы на пол, чтобы его убрали потом. ну или, быть может, подарил бы язык на память Даймонд. Кай. Он бы потом, может даже бы пожалел. Он вообще был слишком противоречивым из-за того, что был болен. Избивать, а потом извиняться. Оттаскать Этну за волосы по всей своей квартире просто за то, что она просто снова сказала что-то вроде того, что он плохо воспитан, потому что у него не было отца, чтобы воспитать в нем мужчину. Он знал, что Торрес была слишком взрывной, чтобы еще уметь думать. И ему, наверное, даже в чем-то это и нравилось. Не то, что Торрес не умела взрываться и думать одновременно. А то, что она умела взрываться. Наверное, потому что в чем-то он ей даже завидовал. Она была молодцом. Панибратски как-то звучит. Как будто бы он думает о каком-то приятеле. Он завидовал ей. она могла кричать. Могла топать ногами и выходить из себя. потому что у нее не было раздвоения, которое нужно было скрывать. У нее не было мыслей о том, что надо искать того, кто звался отцом. Она казалась всегда такой беззаботной. Она думала, что у не куча проблем. Она думала. Что это все, что с ней происходит зовется проблемами. И он мог ей позавидовать, что она могла просто взять и выйти из себя, потому что ей вдруг не понравилось то, что он чихнул. Так вот. Если Итну несло, то пиши пропало. И не дай Бог ей наткнуться на Кая в плохом настроении. У нее не было тормозов. Огненные волосы, огненный нрав. Этна всегда была взрывной. И вот она могла сказать ему что-то. даже, если они видела, что его глаза наливаются кровью, она не умела вовремя остановиться. Впрочем, наверное, просто даже не хотела никогда. А иногда было нужно. чтобы он просто не накрутил огненные пяди волос на руку и не протащил ее до кухни, а там не швырнул на пол. Кай был противоречив. Поэтому потом он мог сесть перед ней на колени, гладить ее по голове и просить прощения. Просто он был болен. И сейчас. он бы отрезал язык Даймонд. И может быть потом он бы гладил пальцами в ее крови ее по белокурым волосам. может быть стал причитать словно безумный и просить у нее прощения. А ей было бы так больно.. чертовски больно. Но он бы пожалел. Наверное. бы пожалел. Просто отрезал бы. Если она бы не утихомирилась. Отрезал бы. Не задумываясь о том, что будет дальше. Но она была бы уже без языка. Впрочем Даймонд оказалась более умной, чем сначала себя пыталась поставить. Или же у нее просто сыграл инстинкт самосохранения. Он отпустил ее и дал ей просто стать немного ниже ростом. Он не думал, что она что-то поняла. Просто, наверное, она немного испугалась. Потому что он ведь обезумел, хотя он не должен был этого делать совершенно. Просто глупец. Его взгляд становится спокойным. Более рациональным словно. Он как будто бы становится неживым. Граффад бледнеет немного. Глаза горят на его лице. Волчьи глаза. словно он оборотень, который только что уже превратился обратно в человека. Кай с силой сжимает лезвие ножа, когда Нефертари пытается отнять у него нож. Кожа на его ладони. Небольшой порез. Он спокойно отдает нож, не смотря на то, что рана начинает пощипывать. Он только поднимает глаза на Нефертари. Его дыхание восстанавливается.
Ребенок. Нефертари, Даймонд утверждала, что она уже взрослая. Что она не ребенок. Тогда почему когда ей удобно, она взрослая, когда неудобно – ребенок?
Кай встает медленно со своего места, чтобы открыть какой-то шкафчик и достать оттуда бинты. Он не обрабатывает рану, просто монотонно забинтовывает руку бинтом.
Я считаю, что Даймонд слишком много разговаривала и просто хотел этого избежать. Навсегда. поэтому и было желание отрезать язык. Но полагаю, что Вы в чем-то правы.
Кай заканчивает перевязывать руку. Быстро и ловко, как будто бы он всегда только и занимался, что перевязыванием руки. Его волосы все так же влажны. Просто сейчас это словно смотрится на нем так естественно, что его одежда и волосы кажутся сухими. Граффад смотрит на Нефертари. У нее черные глаза и черные волосы. Она обладает внешность демоницы, но больше похожа на ангела. Даймонд. У нее светлые глаза и белокурые локоны. Она похожа на ангела, но больше похожа на чертенка. Они такие разные. И он не знает. Не понимает, что больше его взбесило. Нужно держать себя в руках. Впредь он будет держать себя в руках. Впредь. Главное, чтобы у него был шанс. для самого себя. он здесь не для того, чтобы развлекаться с ученицами. Не для того, чтобы тратить все свои нервы на учениц. У него и так их слишком мало. Ему и так не до отдыха. Сначала Паламино. потом Нефертари. Потом Даймонд. Сначала отец. Сначала этот подонок. Он не будет называть его отцом. Даже в мыслях чертовых. Предательских мыслях. Паламино предал мать Кая. Он за это расплатится.
Даймонд, ты слышала? Нефертари любезно придумала для тебя наказание и я его приму. Скажи спасибо Нефертари за свой сохраненный язык.
Кай садится на диван. Он даже на какое-то мгновение закрывает свои волчьи глаза. словно отдыхая от света. Потом снова открывает глаза. обводит спокойным взглядом девушек. Склоняет голову набок. Как будто бы, чтобы рассмотреть их более внимательно. Он сейчас стал осознавать, что у него не получается заниматься в этой школе своими делами. Для того, чтобы отмстить Паламино он должен быть здесь на хорошем счету. То есть он должен быть учителем. Обучать девушек сексу. Кай скривился бы, да взял себя в руки. Можно подумать, что у него не было хорошего секса. у него был прекрасный секс. Всю его жизнь. Кай, черт возьми, любил секс. И он не собирался принуждать никого, кому он был противен. Кай коснулся рукой своего плеча и слегка помял его, словно сам себе сделал массаж. Мышцы все затекли. Он умудрился устать всего лишь за несколько минут.
И так. это школа страсти. Но сегодня у меня нет настроения обучать никого страсти.
Он снова закрыл глаза и начал с уже закрытыми глазами
Даймонд, я видел что ты еще не готова к урокам. Поэтому ты в общем можешь быть свободна. Если, конечно, не желания сейчас убраться в ванной. Нефертари. Вы можете остаться. Можете уйти. Набрасываться на Вас я не собираюсь. Будем считать, что сейчас Вы видели мой срыв. Более такого не повторится.
Кай пытается говорить спокойно. У него скучающий и равнодушный тембр голоса. Ему нужна была разрядка. Даже пусть разрядка с помощью секса. он бы сейчас не отказался от хорошего секса. со страстью. Или подраться. Когда он выходил из себя, ему всегда было нужно или драться или заниматься сексом. Ему нужно было куда-то выбрасываться адреналин, который буквально закрывал все поры. Мог ли он быть уверенным, что больше такого срыва не повторится? К сожалению, не мог. Потому что его тут все выводило. Наверное, сама мысль, что здесь почему-то считается, что он извращенец, который спит и видит, как изнасиловать этих бедных девушек, была ему противна настолько, что он не мог держать себя в руках. Впрочем он понимал логичность этих мыслей, поэтому сейчас выдохнул и открыл волчьи глаза. стеклянный взгляд. Как будто бы он смотрит прямо в глаза и одновременно куда-то сквозь. А в данный момент на стену.

 Отправлено: 28.12.08 22:06. Заголовок: А вот ребенком Нефер..

А вот ребенком Нефертари назвала Даймонд зря. Внутренне та вся ощетинилась и подумала, что не будет ей помогать. Кэрол, на самом деле, есть особо не хотела, но чисто из вредности она не могла не говорить тех слов. Разве что теперь, когда ей запретили есть...О, нет. Она не будет слушать этого нахального типа. Он что думает, что она не избежит наказания? Да, если она захочет, он и не узнает ни о чем. Проще всего с ним просто не сталкиваться и делать все, что хочется.
Кэрол фыркнула на его слова об уборке ванной и подошла к двери.
- Нефертари, он обещал вам, что больше этого не повториться. Знаете, я ему верю.
Кидать Кэрол в него ничего не стала. Они ведь все ждут. что она сейчас выкинет какой-нибудь фокус. Нет, она уйдет спокойно и мирно. Прямиком в столовую. Она улыбнулась им белоснежной улыбкой.
- Нефертари. Оставайтесь и трахнитесь с ним. Уверена в постели он покажет класс.
Она рассмеялась и вышла за дверь. Прежняя Даймонд вернулась. Как только уходил страх, возращались упорство, упертость и желание быть максимально дерзкой. Желание достать книги для Нефератари вернулось. Почему? нет, не из-за желания помочь. Это была бы славная авантюра, как раз для Кэрол Даймонд. За дверью стоял охранник и враждебно смотрел на нее, она подмигнула ему, после чего притянула за ворот рубашки, делая вид, что хочет поцеловать.
- А, черт. Мне нельзя иметь других мужчин. Как это горько...В любом случае, у тебя воняет изо рта. - пожала плечами Кэрол и пошла дальше вдоль коридора.
Это была ее разрядка после Кая, рядом с которым пришлось вести себя пай-девочкой. Но, черт, да! Ей было страшно. Но из-за собственной глупости она лишаться языка не собиралась. Правда теперь она собиралась прямо-таки нарушить его запрет, но ей не приходило в голову, что дерзить в лицо и не слушаться за спиной это одно и то же.
В столовой было много занятых мест, да и у нее не было разрешения на питания. Раньше ей давал такое Аделаджа, а теперь должен был Кай, а потому... А потому она подсела к девушке, которая выглядела максимально безобидно.
- Привет. У меня нет разрешения на еду, а потому было бы мило с твоей стороны поделиться со мной.
Смесь равнодушия, вызова и при этом еще некоторого дружелюбия прозвучали в ее словах. Даймонд умела перемешивать то, что не сочеталось. В этом был ее особой талант. Ставить людей в тупик того, какая же из ее эмоций на самом деле в данный момент заслуживает максимального внимания. Чаще всего никакая, потому как все они были наиграны в желании насолить, как можно большему числу окружающих людей. Разве что к женскому полу Кэрол была снисходительнее. По крайней мере, они не пытались ее лапать, хотя большинство и не выносили Кэрол.

===> Столовая.

 Отправлено: 07.01.09 20:52. Заголовок: Ее жизнь она всегда ..

Ее жизнь она всегда была словно в каком-то небольшом вакууме от окружающего мира. Точнее она жила в другом мире, мире археологии, науки, люди которые там живут, их не особо интересует настоящее, то что делает вокруг, им не интересны толпы людей, они вообще стараются как можно меньше соприкасаться людьми, разве что только с семьями, коллегами или теми, кто хоть как-то связан с их миром. Яхмес жила в таком мире. Она любила свою семью, в которой только и могла побыть иногда просто ребенком радостно смеяться, танцевать, говорить или слушать часами. Она любила свою работу, раскопки, поиски, то что захватывает тебя полностью, то без чего тебе и дышать сложнее. Она уважала коллег, некоторыми восхищалась и могла слушать и слушать их. Ей нравилось общаться с людьми сидя у костра, когда раскопки приостанавливались, дабы все могли отдохнуть. Все это была ее жизни, совершенно другая от той жизни, которой живут люди в мегаполисах. Другая потому что на Востоке совершенно иной темп жизни, даже если послушать восточную музыку, то она более безмятежна, более располагает к задумчивости, даже праздничная музыка. Другая, потому что в мире науки, египтологии и археологии, люди живут стремлениями, люди живут совершенно иными вещами от массы других людей. Другая, потому что в семье Яхмес всегда царила любовь, понимание, и даже если были какие-то противоречия, то никогда не было ни хамства, ни грубости, истерик тоже не было и это ей все было чуждо. Конечно, ее жизни не была идеальной, помнилось ей как однажды место их раскопок, точнее тогда еще раскопок отца захватили террористы, ведь к сожалению в Египте это настоящий бич. Террористы часто там причастны к нелегальной торговле древними артефактами, это своего рода одна из частей их финансовой обеспеченности. Она помнила как она отец и его компаньон бежали из лагеря под покровом ночи. Хотя в пустыне покров ночи это сильно сказано, учитывая, что там довольно таки светло, если небо ясное. Нет, были проблемы, но они своего рода добавляли живости в этот мир. Было детство, когда Яхмес считали странной, когда она расстраивалась даже, но постепенно это ушло. Однако никогда не было ничего подобного, что случалось в этой школе. Никогда она не дралась с женщинами, точнее было один раз, но опять же это была европейка, англичанка, которая посмела назвать ее отца ненормальным фанатиком, а потом еще посмела оскорблять то, что Яхмес никому бы не позволила оскорбить, ее жизнь, Египет, египтологию, археологию. Сейчас, вспоминая карцера, Яхмес мысленно даже поморщилась, потому что понимала, что это было так гадко. Она терпеть не могла такой тип людей как эта Этна, точнее не то чтобы терпеть не могла, но старалась не контактировать с такими людьми. Такие ненормальные поистине могут быть только оплотом Европейской цивилизации без намека на воспитание. Ей было дико поведения Кая, который ей все больше казался немного больным человеком, потому что его эти перепады настроения…Нет ей все здесь было чуждо, это все было не ее. Хотелось бы сейчас закрыться в библиотеки и погрязнуть в книгах, ограждая себя от этого мира. Хотелось бы чтобы ей вернули ее блокнот с записями ее нынешнего исследования, который она просила Кая вернуть, но теперь она понимала что в ближайшем будущем ей этого не вернут, да еще и в книгах спрятаться от этого мира ей не удастся.
Ее взгляд наблюдал за тем, как Кай отдает нож, прежде порезав себе руку. Крови она не боялась, оружие любила, но древнее, а к ножам относилась довольно таки равнодушно. Яхмес вертела в руках этот нож с кровью. А ведь раньше бы ни один жрец не позволил, чтобы его кровь опала к кому-то в руки, веря что можно совершить обряды, которые навредят. Нет, все-таки раньше в мире было больше загадок, больше своеобразной романтики. Сейчас все так опошлено. Она чуть покачала головою в такт своим мыслям, как раз в тот момент, когда услышала слова Даймонд. Грубо, хотелось поморщиться от таких не грубых, а даже просто хамско-пошлых слов. И так говорит молоденькая девушка, вымыть бы ей с мылом рот. Но Яхмес делает вид, что она ничего не слышит. К тому же смысл как-то реагировать, когда девушки и след простыл. Хотя, наверное, на секунду ее и бросило в жар, своего рода смущение, которое почувствовала только она, не привычная к таким выражениям.
Яхмес садится на диван только на другую его честь, ведь он будто угловой, так что по диагонали получается напротив Кая. В руках по-прежнему нож, который она вертит. Он говорит, что больше этого не повторится, но почему у нее чувство де жа вю? Хотя, почему-то верится, что ему сейчас не до страсти. Наверное, потому что Яхмес кажется, что после такого эмоционального взрыва, он должен сейчас испытывать усталость, хотя она возможно и ошибается. Она осталась, но ненадолго, просто нужно было сразу выяснить два вопроса. Нет, точнее даже один. Яхмес необходимо было очутиться в ее мире, хоть ненадолго, а так как ее лишил книг, то был только один человек, который на миг давал почувствовать ее в своем мире, ее троюродный брат. Она могла бы пойти просто к нему, но уже поняла, что мистеру Граффаду вероятно нужно, чтобы у него спрашивали разрешения. Что ж для общего спокойствия она именно это и собирается сделать.
- Мистер Граффад, полагаю, нам стоит обсудить одну деталь. Если уж возникло столько шума из-за моего простого общения с другим человеком и Вы настаиваете, чтобы у вас разрешения просили. Тогда я прошу у Вас позволения проводить некоторое время за общением с Иоганном Паттерсоном, - она просит позволения поговорить с собственным братом, более абсурдной ситуации трудно было даже представить. Но если это правила данной «игры», то что ж она будет пока по ним играть, тем более они абсурдны, но не невозможны для нее. Ей запретили чтение на две недели, у нее отобрали ее блокнот. Оставалась только одно возможность очутиться в своем мире, ее брат. Она, конечно, не была уверена, что скажет, что он ее брат, ну или, по крайней мере, если только надо будет, сейчас просто просит общения с другим человеком. Яхмес была почему-то уверена, что в принципе у Кая нет никаких причин запрещать этого. Она кладет нож на журнальный столик, и внимательно смотрит на Кая, ожидая от него ответа. Странный он этот Граффад. Он тоже не похож на обычных людей, но он в то же время из другого мира, т.е. не из того же что и Яхмес. В мире одном на самом деле есть много отдельных мирков: писатели, музыканты, ученые, спортсмены и т.д. это своего рода другие миры в одном общем. Вот и Кай был из какого-то другого мира, пока трудно понять из какого, но вероятно того мира, где у людей такие необычные глаза. Правда, Яхмес еще ни у кого не видела таких глаз.

 Отправлено: 19.01.09 00:10. Заголовок: Что ты можешь? В без..

Что ты можешь? В безумной борьбе
Человек не достигнет свободы:
Покорись же, о, дух мой, судьбе
И неведомым силам природы!

Если надо,- смирись и живи!
Об одном только помни, страдая:
Ненадолго - страданья твои,
Ненадолго - и радость земная. (с) Дмитрий Мережковский

Он холодно провожает взглядом Даймонд. Он не знает, какие эмоции слова Даймонд вызвали в спокойной душе Нефертари. У него же огни вызвали только усмешку на один бок. как можно так пытаться избежать своего сравнения с ребенком и быть таким ребенком? Дерзость. Грубая дерзость. Кай просто привык к достаточно прямой и даже иногда грубоватой дерзости. Когда каждый день по нескольку раз в твоей постели оказывается рыжеволосая бестия, из очаровательных уст которой, можно услышать слова и похуже, то ты уже ничему не удивляешься. Просто одно дело слышать такие слова из уст бестии, причем желательно именно в тот момент, когда ты разрываешь на бестии ее дорогую кофточку, совершенно наплевав на ругательства, которые она в который раз тебе выплевывает, не понимая, что чем чаще она тебя за это проклинает, тем больше, ты ждешь, чтобы она пришла, чтобы прямо с порога разорвать на ней одежду. И совсем другое дело слышать такие грязные выражения из уст ребенка с ликом ангела. С глазами маленького котенка, даже в некотором роде этого котенка можно представить как побитого. У нее большие глаза с такими же большими чертиками. От нее ожидать того, что она поведет себя словно взрослый человек? да ну что вы. Он бы удивился, если бы она просто вышла. У Граффада она сейчас вызвала усмешку. Точнее не она сама, а ее поведение. Усмешку не злую. А.. просто усмешку. Он пожимает плечами.
Дети. Иногда бывают чертовски ревнивыми.
Он бы мог пропустить такие же сальные замечания. Если бы прошло чуть меньше времени. Благо сейчас он уже успел взять себя в руки и поэтому сумел просто сыронизировать на этот счет. Хвала Богам, что этого его комментария не слышал сама Даймонд, которую оно могло оскорбить так смертельно, что она бы сказала еще кучу всего грязного. Удивительно. Он бы на ее месте кричал на каждом углу, что он еще непосредственный ребенок. И Кай бы отдал все за то детство, которого у него не было. имеючи не ценим, потерявши плачем. Даймонд повзрослеет еще очень нескоро, если ей не помогут. А в этой школе… желающих помочь повзрослеть просто не сосчитать. Кай протер глаза и устало вздохнул. Совершенно дурацкий день, который только начался, а Граффад уже мечтает о том, чтобы он как можно быстрее закончился.
Вы красивы, Нефертари. Будь я на месте тех, кто доставил Вас в эту школу, я бы поступил так же. Вы, наверное, не видите себя мужской фантазией. На черных простынях. Извивающейся и молящей о том, чтобы продолжали. А я вижу. Вы страстная женщина, Нефертари. И секс.. он в Вас. Просто зачем-то Вы его скрываете. В Вас восток. В Вас имбирь. А это так сексуально, Нефертари. Я не пытаюсь Вас смутить.
Кай просто внимательно смотрит на нее своими волчьими глазами и монотонно.. делает ей комплименты? Отнюдь. он просто говорит то, что думает. Он словно смотрит на нее не как на женщину, а как на материал. Дорогой. Хороший материал. Он не говорит с вожделением, он просто монотонно перечисляет ее достоинства. Которые на самом деле очевидны и так, по его мнению. Он правда считал ее сексуальной. Он любил черные волосы. Любил черные глаза. и он правда видел ее страстную. Не такую, как Этна. Этна была агрессивно страстной. Нефертари же ему казалась обволакивающе страстной. Кай даже задержал на ее губах взгляд несколько дольше, чем следовало бы. Он ее не смущал ни в коем случае. Он просто рассматривал ее. Граффад даже немного склонил голову набок, словно, чтобы посмотреть на нее с другого ракурса.
Вот уже другое дело, Нефертари. Поймите. Дело не в том, что мне не нравится, что Вы общаетесь с мистером Паттерсоном или с кем-то другим. дело в том, что у меня от этого быть проблем не должно. Если бы я знал, что сразу после того, как Вы выйдете из моей комнаты, Вы окажетесь столь популярны, я бы сразу дал Вам разрешение. только вот.. одно но. Если вдруг до меня дойдут слухи, что у Вас с мистером Паттерсоном что-то было, то мне придется Вас убить Нефертари. Не хотелось бы убивать столь красивую женщину.
Он в самом конце только коротко усмехается. Но не для того, чтобы показать, что он шутит. Он не шутит. По большому счету ему все равно, кто хочет его женщину. А Нефертари сейчас была его ученицей и пока значилась, значит, его женщиной. А Кай.. он был ревнивым. Он мог спокойно смотреть на то, как хотят Этну, а таких было немало, черт возьми. Но он бы вырвал ей все волосы, если бы она хотела хотя бы одного из тех, кто хотел ее. Нефертари была свободной женщиной. Она могла делать все, что ей вздумается. И пусть сейчас она хоть вся тридцать раз поднимет свои брови, что вроде как он не имеет никакого права говорить ей такие вещи. Имеет. Еще как имеет. Ему в общем-то все равно, наверное, будет у Нефертари что-то с этим Паттерсоном. Ему важно, чтобы к нему опять не пробежали с тем, чтобы сообщить эту «радостную» новость, что видели Нефертари в весьма недвусмысленной позе с мистером Паттерсоном, который не является ее учителем. И все будут ждать от Кая каких-то действий, которые присущи учителям в этой школе, не понимая, что его цели совсем другие. И что он бы с радостью просто посмотрел на Нефертари в этой недвусмысленной позе. Но ведь он тут должен вести себя так, чтобы не было подозрений, что сюда он приехал за чем-то другим, а не для своего развлечения с красивыми женщинами, которых сюда привозят просто тысячами.
Я чувствую себя Вашим отцом, Нефертари. Не хочу что-то запрещать просто так. давайте, Вы не доставляете неприятностей мне, я не доставляю Вам неудобств своим чрезмерным присутствием. Рано или поздно, Вы окажетесь в моей постели. И я решу будет это через пять минут или через пять недель. Не хотелось бы Вас огорчать, в случае того, если в мистере Паттерсоне, Вы нашли родственную душу, но Вам придется изменить своему избраннику. Можете так ему и сказать, а, если какие-то вопросы, то я его жду у себя.
Кай смотрит на нее совершенно спокойно и равнодушно. Даже несколько скучающе. Он говорит такие вещи, такие циничные вещи, но говорит их с таким выражением лица, словно просто зачитывает меню в столовой. По большому счету ему все равно. и ему в общем-то нет никакого резона обсуждать то, можно ли с кем-то общаться Нефертари. Она была достаточно умной женщиной, чтобы понять, что многого он от нее не требовал. У него было две ученицы. Ему хватало недостатка здравого смысла у Даймонд. Хотелось просто, чтобы Нефертари думала головой. И тогда Кай мог бы быть спокойным.

 Отправлено: 19.02.09 19:47. Заголовок: Если Яхмес был не сл..

Если Яхмес был не слишком приятно высказывание Даймон, покоробило слегка, потому что не каждый день подобное слышишь, то похоже Каю Граффаду было привычно, ну или, по крайней мере, он не видел в этом ничего такого уж...скорее даже забавное что-то, учитывая как он усмехнулся и его фразу про детей.
- А все от недостатка воспитания, - произнесла в ответ, думая, что детям много прощается, а ведь в средние века даже в Европе, какой бы варварской Яхмес ее не считала, детей дворян с детства приучали к ответственности им не прощали все, что сейчас прощается сплошь и рядом. Конечно, мисс Гардинер не была поклонницей жестких мер, но она не была и поклонницей распущенности. Девушка чуть прикрыла глаза, наслаждаясь тишиной. Глупцы говорят, что у тишины нет музыки. У тишины же самая Божественная музыка. Говорят, что в тишине можно услышать пение ангелов, только люди так суетливы, что не слышат то, что им ниспослал Аллах. Конечно, Яхмес не была верующей и относился к этому скорее как к красивой легенде. Ей было интереснее откуда берутся все поверья, как люди развивались, как развивалось вместе с ними их мировоззрение. Наверное, от части именно поэтому она любила философию, особенно восточную. Хотя восток был у нее не только в крови, ее вся сущность принадлежала этой удивительной части света.
Она открыла глаза, потому что странно было бы сидеть так долго с закрытыми. Хотя, наверное, в этой комнате странность буквально витала в воздухе и ее можно было потрогать, только было бы желание. Яхне открыла глаза и что же увидела? Кая, который являл контраст с тем, который недавно был готов отрезать язык Даймон и он бы точно отрезал. Сейчас же он выглядел просто уставшим измотанным, что в принципе не удивительно после выплеска эмоций люди всегда чувствую усталость, правда, иногда эта усталость приятная, если выплеск был тоже приятным. А потом он все с тем же видом начинает говорить о сексуальных фантазиях, о страсти, только в голосе его нет этой самой страсти, нет вожделение. В нем сейчас не чувствуется огня. Иными словами то, что заставляет неискушенных трепетать, волноваться. И все-таки Яхмес на секунду чуть прикрывает глаза, так что теперь наблюдает за Каем из-под полуприкрытых ресниц. Он говорит, словно читает лекцию. Наверное, кого-то это бы покоробило, но именно такой тембр голоса, такая манера рождала в воображении девушки яркие картины. У Яхмес богатое воображение. Египтолог, да вообще археолог, историк он должен иметь богатое воображение в сочетании с рациональностью. Воображение оно позволяет тебе домыслить тот или иной фрагмент, склеит воедино различные кусочки и получить историю. Ты представляешь, фантазируешь на основе крупиц достоверности, а потом пытаешься проверить свои догадки и фантазии. История та единственная наука где воображение является основой научных знаний, точнее та наука, где это особо ярко выражено, потому как вообще большинство наук двигало именно воображение ученых. Так вот он говорил, а она представляла. Представляла и дополняла. Почему-то ей казалось, что в данной фантазии должно было быть много свечей. Чернь и огонь самое прекрасное сочетание, так же как алая кровь на белом, черное и золотое. Она могла представить его фантазию, правда немного иначе, потому что странно было бы представлять себя в своей же фантазии, разве что как сторонний наблюдатель. Она действительно иногда даже мечтала о мужчинах, но чаще это были мужчины из прошлого. Так изучая жизнь Аменхотепа, она представляла какого быть рядом с таким великим мужчиной. Наверное, Яхмес не понимала сама, но ее привлекала сила, не физическая, доходящая до исступления, а быть может сила духа и нежная физическая сила, умеренная физическая сила. Есть в этом что-то притягательное, дикое. Секунда и уже ее черные как восточная ночь глаза, смотрят в его глаза зверя, а в уголках губ затерялась то ли улыбка, то ли усмешка.
- Вы меня и не смущаете почти, мистер Граффад, потому что смущают чаще эмоции, а не слова…- Она не спеша встала с дивана, будто соскользнула с него. - На Востоке говорят и учат, что открытое выражение своих желаний, того что европейцы зовут сексом на самом деле менее притягательно. Восток тем и прекрасен, что даже в современном мире в нем есть место таинственность, недосказанности. – Она ощущала его взгляд буквально кожей. На самом деле Яхмес не очень чувствовала себя уютно, когда ее рассматривали. Там где она выросла мужчины не позволяют себе пристальных взглядов, а женщины скрывают себя под слоями вуалей, даже каирские женщины, который славятся в мусульманском мире свободой нравов. Англия сделала все же Яхмес чуть более раскрепощенной, но все-таки не достаточно, чтобы быть как рыба в воде при взглядах мужчин. Тем временем Кай вновь заговорил, когда Яхмес стояла у окна и глядела на пейзаж. Растительность, море…нет лучше оазиса в пустыне ничего нет в мире. Кай говорил, но опять же равнодушно. Вообще создавалось ощущение, что ему тут все как-то в тягость. Яхмес оторвалась от созерцания пейзажа за окном, чуть повернула голову и посмотрела на Кая через плечо. Он был так уверен, а она нет. Скользнуть за спину собеседнику, чуть склонится к его уху. Опасно? Возможно. Правда, сейчас Кай не казался опасным, поэтому Яхне так и поступила.
- Поверьте...с мистером Паттерсоном у вас проблем не будет и со мной тоже до тех пор, пока у меня не будет особых проблем с вами. Я на самом деле надеюсь, что мы мирно просуществуем достаточно долго и не доставим друг другу сильных неприятностей. Знаете, Кай…Вы очень странный. Вам ведь будто в тягость это место. И Женщины вас интересуют здесь по стольку поскольку, но что-то Вас здесь держит. Что Вас сюда вообще привело? Это не праздное, а скорее профессиональное любопытство. Признаться тайны и их разгадка…нет ничего слаще. А вы ведь пока очень таинственный…эти ваши перепады настроения и явно желание просто быть здесь без проблем, - в самом деле Кай столько раз уже повторял про то, что ему не нужны здесь проблемы, так или иначе. Яхмес это даже заинтриговала, а так как пока ей некуда было направить свой пытливый ум исследователя. То Кай становился автоматически объектом исследования своего рода. Девушка решила, что разгадает его тайну. В конечном счете надо себя чем-то занимать, а как не занять, если рядом прямо тайна на блюдечке находится. Что же до пять минут или пяти недель, как женщина претендующая хоть на каплю мудрости, она понимала, что начинать отрицать «Да размечтался! Ничего не будет пока я е захочу...а я никогда не захочу» все в этом стиле было глупо. Тем более время все расставит по своим местам. Яхмес отстранилась от его уха, просто выпрямившись за спиною.

 Отправлено: 03.03.09 20:14. Заголовок: Знаете, что это знач..

Знаете, что это значит?
Это ведь он, наконец,
Прямо над лужами скачет
Градус тепла, как птенец.

Что уж он хочет, малютка,
Как уж он будет расти,
Как уж до первопутка
Он ухитрится дойти -

Кто его знает! Но радость
Всем нам весна принесла.
Вы понимаете: градус,
Благостный
Градус
Тепла! (с) Леонид Мартынов

Каю иногда нравилась невоспитанность. Невоспитанность иногда была дико возбуждающей. Конечно, когда она не заключалась в том, чтобы неаккуратно есть. Но это уже лирика. Граффад был достаточно воспитанным молодым человеком. продавая наркотики, он общался со многими, так сказать, невоспитанными людьми. он уже привык. И в общем-то на эту тему не раздумывал никогда. Он сказал, что дети бывают ревнивы. Нефертари же на это ему сказала, что это от недостатка воспитания. Кай об этом никогда не задумывался. Он не видел связи между ревность и воспитанием. Он был хорошо воспитан. Именно Кай, а не Леон. Он был сдержанным, он умел держать себя в обществе. Но он был очень ревнивым. Значило ли это, что он был плохо воспитанным? Он усмехается. Он скорее был плохо воспитанным в тот момент, когда уже приревновал. Например, однажды, он совершенно невоспитанно сломал нос какому-то юнцу, который имел неосторожность сказать, что у Этны отменная задница. Когда он услышал хруст хряща, то ухмыльнулся и сказал, что он и сам знает, что у нее отменная задница. Но ни Кай, ни Этна в консультациях не нуждаются. Наверное, это было не слишком воспитанное поведение. Наверное, правда связанное с ревностью. Кай усмехается. Он совершенно не собирается обсуждать с Нефертари поведение Даймонд. Не та это тема.
Не буду утверждать, что на Востоке неверное учение, скажу только, что каждому свое. Да и под настроение. Сегодня хочется таинственности, завтра открытости.
Кай следит за ней только своим волчьим взглядом. У нее движения плавные. В ней нет нервозности. В ней нет суетливости. Она словно плывет. Он даже не слышит ее шагов. Он просто смотрит за тем, как плавно играет с ее волосами легкий ветерок. Был ли он с ней согласен? Сейчас нет. Каю нравилась откровенность Этны. Неправильно было сравнивать двух абсолютно разных женщин. Таких как Этна и Нефертари. Вообще было неправильно сравнивать внешность. Он сравнивал их суждение и поведение, но не сравнивал их самих. Этна могла скинуть свои безумные туфли с заоблачными шпильками со стройных ног где-нибудь в ресторане и улыбнуться хищно своими белыми зубками. А после ее ножка могла оказаться около ног Кая. Это был нечестная манипуляция, потому что в этот момент Кай просто не мог говорить то, что он думает об этой гадюке с губами Бредшоу. Или вообще говорить что либо, что ей не нравилось. Просто больше всего ей не нравится то, что он говорит о ее подружке. Превращается в фурию. В момент, когда ножка бестии оказывается у него между ног, он не может говорить. не может говорить то, что может ее разозлить. Потому что она бы очень легко могла сделать одно неловкое движение и он бы никогда больше не смог нагибать ее резким движением. Просто будет незачем. Да и не чем в общем-то. это было откровенно. Этна в общем-то никогда не скрывала от официантов того, чем она занималась. Она звонко смеялась и спрашивала у Кая нравится ли ему. Его это совершенно не смущало. Можно ли назвать это откровенностью и никакой таинственности? Наверное, можно. Тогда Каю ни за какими чертями не нужна таинственность, потому что его заводит не взгляда с поволокой. Он усмехнулся. Он мужчина. Он не восточный мужчина. Ему в общем-то нравится отгадывать загадки. Но Граффад никогда не был увлекающимся. Нефертари. Красивая женщина. Причем, он бы скорее ждал от нее страсти. Он бы ждал от нее более страстных речей. У нее глаза черные. Спокойные, но он видит в них огонь. Или ему просто хочется видеть этот огонь. Когда она говорит, она его умиротворяет. Он как кот. Его нельзя гладить против шерсти, он начинает шипеть. Но, когда он слышит убаюкивающий голос, на него это действует как миска с молоком. Он волк. Кай совершенно расслаблен, когда она оказывается за его спиной. Но глаза его на секунду загораются. Он не любит, когда кто-то оказывается за его спиной. Он любит смотреть в глаза. это словно власть. Он любит вести и ненавидит быть ведомым. Кай поворачивается немного резко, когда она перестает говорить ему на ухо. Он встает. Встает медленно, у него движения плавные и он двигается в сторону Нефертари. Кай ухмыляется на один бок. он подходит к ней вплотную. Он не становится за ее спиной. он становится к ней вплотную. У него глаза становятся такими светлыми. Словно перламутровыми. Они как будто бы переливаются. Как два камня. Кай нагибается. Она достаточно высокая, но Каю все равно приходится нагнуться, чтобы его губы оказались прямо около ее маленького ушка. У него дыхание горячее.
Вам же нравятся загадки, Нефертари. Вот и разгадывайте, почему я здесь, раз по Вашему мне в тягость это место.
Он касается губами ее уха, словно случайно, на самом деле ухмыляясь в этот момент. После чего он выпрямляется и взгляд его волчьих глаз пристально смотрит на ссадину на лбу у Нефертари. Подушечкой большого пальца он касается ссадины. Как будто бы размазывает кровь по ее лбу. Он ухмыляется на один бок. Граффад не любил кровь. Граффад был сдержанным. И он был адекватным. Но у него было второе «я». и эта его часть любила кровь. Эта его часть сейчас бы могла ударить Нефертари только ради того, чтобы увидеть ее кровь. Она ведь ей так чертовски шла. Не стоило ей даже убирать эту рану. Ведь ей идет. А нужно подчеркивать то, что ей идет.
Только не думайте, что я Вам позволю так просто открыть мою тайну, если она у меня есть. И смотрите, как бы потом не было хуже. Не думайте, что я угрожаю. Но я странный. А мне очень нравится как смотрятся царапины на Вашем лице.
Он отстраняется только немного, потому что так ему лучше видно ее черные глаза. его волчьи глаза щурятся. Она смотрит на ее подбородок, на ее губы, на глаза. в глаза. ночные глаза. он как будто бы заглядывает в ночь. И ухмыляется. Он подносит к своим губам свой большой палец, чтобы облизать с него кровь. Кай был хищным. И ему шла эта хищность. Но он ненавидел, когда кто-то пытался лезть ему в душу. Поэтому его усмешка очень быстро сменилась жестким взглядом. Он больше не ухмыляется и волчьи глаза смотрят на нее жестко и резко. Граффад разворачивается и снова садится на диван.
Вы хотите книги, Нефертари? Вы хотите избежать наказания? Я не изверг, потому что мне все равно по большому счету. Но Вы можете исправить все и получить доступ в библиотеку.
Кай стягивает с себя мокрую рубашку и усмехается глядя на Нефертари.
Я о массаже, Нефертари. Не более того.
У Кая было красиво тело. Он никогда этим не кичился и не был ухоженным мальчиком. Но он был спортивным. Он следил за своей формой, скорее из понимания того, что стоит быть здоровым. Тем более если куришь каждые две минуты почти. небольшой шрам на лопатке. Он не думает, что Нефертари сейчас кинется делать ему массаж.
Вы можете сейчас уйти, можете отработать свои книги. Гордость или книги. Вот в чем новый вопрос. Гамлет бы позавидовал.

 Отправлено: 15.03.09 21:50. Заголовок: Действительно каждом..

Действительно каждому свое. Яхмес даже не собиралась по этому поводу спорить, тем более можно было предположить, что Кай предпочитает открытость, учитывая что мисс Гардинер удалось познакомится, если не с его невестой, так девушкой. Хотя открытость она бывает разной. Яхне не отрицала открытости, но не признавала вульгарности. Хотя собственно и сама не была открытым человеком. Нет, она могла говорить часами о Египте, о различных науках, кои ей были известны, о музыки, о философии, обо всем, что не затрагивало ее личности. Даже иногда могла пойти на излишнюю для нее откровенности и рассказать немного о себе, но все то что обычно лежит на поверхности. Внутрь она пускала не многих, самых близких. Видимо это даже неосознанная защитная реакция выработалась у нее с детских пор, когда она еще будучи открытой совершенно, постоянно получала насмешки в ответ за все свои, так называемые, странности. Она могла быть открытой только с человеком, который ее может понять. И в данном случае открытость она была бы сродни откровенности. Ее мог понять близкий ей по духу человек, понять ее мечты, ее стремления, то чем она жила и дышала. В случае с Яхмес такого человека было сложно найти. На данный момент она видела только одного человека здесь, который мог бы ее понять – ее брата, потому что они жили очень близкими по духу вещами. Он историк, пусть специализируются они в разных областях, суть она остается общей. Кай, он был сродни как раз той самой загадки, тайны Сфинкса, которую хочется разгадать, но которая не так проста и ждет того единственного, кто сможет разгадать.
Кай тем временем плавно поднялся со своего места, а глаза Яхмес хоть и следили за ним, но на мгновение взглянули за окно. Скоро будет вечер, ночь. Яхмес любила ночь. Ночь она располагает к размышлениям, потому что есть звезды, далекие и таинственные светила, которые всегда занимали умы людей. Она помнила, как ночью сидя у палаток и смотря на небо, она слушала отца. Помнила тот момент, когда он впервые процитировал Экзюпери, книгу, которая очень нравилась Яхмес. "В небе стали загораться звезды... очень красивые... волнистый песок, освещенный луною, придавал пустыне таинственную красоту". "Ничего не видно. Ничего не слышно. И все же - тишина словно лучится". Маленький принц, неутомимый философ, объясняет причину привлекательности пустыни очень просто: "...отчего хороша пустыня?.. где-то в ней скрываются родники". Так вот почему "таинственно лучится песок" в пустыне. В сердце своем она скрывает "тайну". И чтобы не говорил, Кай, но поволока таинственности, она как специи к блюду, в том числе специи к откровенности. Но это для нее, а для него все может быть иначе. Она понимает, что ее мысли они постоянно вертятся вокруг пустыни. Нет, понимание того, что это неотъемлемая часть ее жизни было раньше, но только сейчас осознание пришло, что это не просто часть, это ее жизнь, ее дыхание. Пришло понимание, что здесь она долго не сможет. Это не ее, она здесь гость, нет она здесь пленник. Пленником будет везде, кроме пустыни, кроме храмов и пирамид. У Экзюпери человек в пустыне свободен истинной свободой. Человек здесь имеет возможность посмотреть на свою жизнь, заглянуть внутрь себя и понять цену и смысл своей жизни. Истина... Чтобы ее найти, нужно идти в пустыню, на сорок лет, или хотя бы на сорок дней. Все это загадочно и непостижимо, как и то пространство, которое окружает. Наверное, именно пустыня стала залогом того, что отличный от всех менталитет сложился у ее жителей. Ни что не может сравнится и с философией Востока, как бы не старались философы Европы, они никогда не смогут постичь то, что стало доступно для их коллег с Востока. «Это, по-моему, самое красивое и самое печальное место на свете.» мысленно цитировала Маленького принца Яхмес, в тот момент, когда Кай приблизился к ней вплотную и она чуть моргнула, словно сбрасывая плену с глаз, словно выныривая на поверхность океана своих мыслей, в который очень часто погружалась даже во время разговоров. У него так менялись глаза, их цвет и кажется даже эмоции, которые буквально ощущались. Никогда она не думала, что у человека может быть столь различный оттенок глаз в разных ситуациях. Наверное, в который раз засмотревшись на его глаза, в его глаза, она потеряла момент, когда можно было отстранится, хотя вряд ли бы все-равно это сделала, показывая что-то вроде страха. По сути Яхмес не боялась Граффада, но уже понимала, что этот человек полон неожиданностей: вот сейчас он беседует в спокойном тоне, а в следующее мгновение ведь спокойно может свернуть шею, поэтому было осознание, что нужно быть собранной. Только вот с ее складом характера, с ее натурой это было сделать сложнова-то. Сосредоточенной абсолютно Яхмес могла быть только во время работы. Вот откройте перед ней древний пергамент, или дайте откопать какую-нибудь вещь, прочитать надпись на камне и вы более сосредоточенного человека в мире не найдете. Его дыхание опаляло кожу, она ощущала запах его тело, смешанный немного с влажностью ткани. Он говорит, но мысли путаются. Странный он, и вызывает какие-то странные чувства, путаются мысли. Яхмес никогда в жизни не встречала людей похожих на Кая Граффада, а встречала она достаточно. Чуть отстранится и слегка нахмурится. В глазах не безмятежное спокойствие ночного неба, а пропасть на дне которой вспыхивает огонь. А причина в прикосновении его губ ее уха, которое казалось сейчас пылает как лампочка сигнальная. Конечно, всегда проще выказать недовольство, которое сокроет легкое замешательство и на секунду сильнее ударившее сердце. Нет, от части и недовольство было. Недовольство, что этот человек уверен, что имеет все права вести себя так, хотя, по сути, здесь в этом месте его наделили такими правами, но кто сказал, что в ответ будет безропотное повиновение? Недовольство было и на себя, что это прикосновение совсем не было неприятным.
- Что ж, значит я разгадаю эту тайну, - недовольство и все прочие эмоции в глазах сменились огоньками азарта. Ну если ей не представится возможность разгадывать ту тайну, которая стала смыслом ее жизни, то она разгадает другие, дабы скоротать время до возвращения в Египет. И чтобы не говорили, но в данном вопросе проявлялась упертость мисс Гардинер, которая на сто процентов была уверена в том, что вернется домой, правда вот каким образом тут уверенности особой не было. Ее же и отрезвило его прикосновение к ссадине. Точнее Яхне вообще вспомнила, что у нее ссадина на лбу и расцарапана щека, не кем иным как «дамой» из карцера. К боли была она чувствительна, поэтому чуть стиснула зубы. Почему она не отходит? На самом деле очень сложно было заставить ее отступить и в тоже время Яхмес знала, когда это нужно сделать. Сейчас же случай был иной
- Вы думаете, может быть хуже, чем навлечь на себя проклятье фараонов, жажду террористов и недовольство властей? – она улыбнулась, так как улыбалась в обстановке лишенной излишней нервозности, обнажая белоснежные зубы. На самом деле это была шутка, но ведь как известно в каждой шутке есть доля правды. Работа египтолога в современном мире довольно осложнена, это не те времена великих открытий, начала исследования Египта, когда Бельцони нашел храм Рамзеса II. Времена, когда группировки археологов старались побыстрее урвать что-то ценное и все вывозилось из страны беспрепятственно. Тогда было соревнование, а сейчас истинная война с бюрократией и военной обстановкой. – Я заметила…А что до царапин, тогда оправляйте почаще в карцер и безумных женщин ко мне подсаживайте, - улыбка. Он отстранился и она как-то машинально сделала шаг назад. Пристальный взгляд, на самом деле при таких взглядах, казалось, что становится намного душнее, хочется выпить воды и губы непроизвольно на мгновение чуть смыкаются сильнее, вроде как чтобы прогнать сухость, которая ощущается. Он действительно странный. Он слизывает ее кровь.
- Несколько веков назад, вас бы точно сочли за вампира, мистер Граффад, или кем еще хуже…а несколько тысячелетий назад сочли бы это за обряд бракосочетания – Зачем она это говорит? Да Яхмес скорее просто размышляла в слух. Ей подумалось вдруг, что как со временем меняется мировоззрение людей. Как то что было хорошим, становится ужасным и наоборот. «Интересно со временем и это место станет чем-то хорошим? Какие глупости лезут в голову». Она чуть качнула головою, замечая как взгляд меняется, как поведение меняется и она вроде как сразу по умолчанию внутренне собирается, настораживается. Вся настороженность выражает в более пристальном взгляде. «Ему все-равно, но он наказывает». Исправить все? В глазах немой вопрос «Как же?». Она естественно не кинется тут же все исправлять, но ей интересно. И первая мысль была не самой благородной, когда увидела, как Кай снимает рубашку. В глазах читалось явное возмущение. Вообще глаза Яхмес были говорящие, она могла скрывать эмоции, но предпочитала этого не делать. Внутри закипало негодование от мысли как он хочет ей предложить все исправить? И тут же готова провалится под землю, когда видит его усмешку и слова о массаже. Чуть привздернутый подбородок уже заранее дал ответ. И все-таки ей срочно нужно выпить воды, так как просто невыносимо жарко, жарче чем в пустыне. Неловкая ситуации, конечно, она чувствовала неловкость раньше и себя глупой ощущала, но она никогда не оставалась один на один с полуобнаженным мужчиной, от которого не знаешь что ожидать. Взгляд так и скользил по телу, как бы его насильно не отрывали. Все-таки у Кая было красивой тело, которое еще чуть отсвечивало, ведь было немного влажным. Губки чуть разомкнули дабы вымолвить слово, но тут же сжались в тонкую линию, а глаза прищурились.
- Отработать книги? – С нотками негодования, едва уловимым, переспросила. Знаете эта фраза звучала, как будто она девица легкого поведения. - Я думаю, каждый из нас знает, что выбрал бы Гамлет, - она обходит диван в направлении двери. Он ведь сказал что у нее выбор либо массаж, либо уйти. Хотя вот просто сейчас развернуться и уйти она бы не смогла, дурацкое чувство такта: дать человеку возможность ответить, а потом уйти. В данном случае, она лишь давала Каю возможность подтвердить право уйти. Есть правила игры, которые не сложно соблюдать и это одно из них. Но все же хочется прояснить про эту Этну Торес. - Полагаю у вас найдется тот кто с особым желанием сделает вам массаж, если это не ваша невеста, значит все-равно близкий вам человек...я об Этне Торес.
Расстояние до двери два шага, расстояние до Кая намного больше Расстояние до свободы, до Египта, огромно. Песчаные барханы простираются далеко до горизонта. Как и при первом посещении ее снова поражает полное отсутствие следов пребывания человека. Постоянно дующий ветер заметает здесь любой отпечаток, оставленный на поверхности бархана. Древние легенды о засыпанных городах, караванах и сокровищах относятся как раз к этим местам. И хотя археологи до сих пор не нашли в обширных пространствах Гоби, каких либо значительных памятников, подтверждающих существование здесь в глубокой древности Белого острова или Высокой Гобийской цивилизации, в различных теософских источниках упрямо утверждается, что главные открытия для современников еще впереди. А до него расстояние возможно длинною в бесконечность.

 Отправлено: 28.03.09 00:05. Заголовок: Проклясть бы мог сво..

Проклясть бы мог свою судьбу,
Кто весь свой век, как жалкий нищий,
Вел бесконечную борьбу
Из-за куска вседневной пищи;

Кто в ветхом рубище встречал
Зимы суровые морозы,
Кто в отупенье забывал
Пролить над милым прахом слезы. (с) Николай Огарев

Она разгадает эту тайну, а он только усмехается. Потому что он почти уверен, что она не разгадает тайну. Но, если вдруг случится чудо и она разгадает эту тайну, то он этого не простит. Конечно на нее распространится не то, что он обиженно надует губы и скажет, что он обиделся и не простит. Наверное, он просто не хочет, чтобы кто-то знал о том, зачем он здесь. точнее он просто не хочет. Он не даст никому узнать. А тем, кто узнает, он просто перережет глотки. Он охраняет свой секрет, причем очень ревностно. И, если он узнает, что она его раскрыла, то он точно вырвет ей язык, чтобы она не смела никому проболтаться. Шутка ли? возможно. Кай в общем-то никогда не был слишком жестоким. Он был холодным и жестким порой. Но он бы никогда не посмел никого убить или причинить столь сильную физическую боль женщине. Но ведь все когда-то происходит впервые. А жить без языка возможно. он иногда вообще мечтал о женщине без языка.
Думаю, что не хуже, но определенно намного быстрее.
Он говорит это с усмешкой. Голос звучит достаточно холодно, но на самом деле он не пытался ее запугать. Обычно запугиваниями увлекались те, кто на самом деле ничего не собирался делать. Граффад же не собирался ее запугивать. Но он знал точно, что ей бы не поздоровилось в том случае, если она раскроет его тайну. Его тайны не знала даже его мать. его мать не знает, какого черта он забыл в этой школе. Этна не знает. хотя она в общем-то не смотря на всю свою истеричность, была его близким человеком. а тут. Нефертари вдруг, будучи знакомой с ним меньше одного дня, решила. что она так просто откроет его тайну, так трепетно оберегаемую им. Нет, он не считал ее глупой. Но он и не считал ее умнее себя. и ему не было хорошо от мысли, что она собралась рыться в его грязном белье. Это его грязное белье. И она никто, чтобы рыться в нем. Брови его поднялись вверх, когда она снова заговорила о безумных женщинах в карцерах. Она заладила о безумных женщинах с самого момента своего появления на пороге его комнаты. Кай сейчас даже не ответил ничего на эту ее реплику. Он уже устал реагировать на эти глупости. То невеста, то безумная женщина. Или это его невеста была безумная женщина? Кай усмехается. У нее кровь такая.. как пряности восточные. С первого прикосновения к языку просто тает и кажется немного приторной. У него глаза волчьи загораются каким-то порочным огнем, когда он слышит ее слова.
Обряд бракосочетания будет несколько позднее. И боюсь, что слизывать я буду не кровь. Если Вы, конечно, не любительница жесткого секса.
Он усмехается. Порочно. Не похотливо, потому что ему всегда казалось, что похотливо усмехаются только мальчишки, у которых недостаток женского внимания. Он же всегда усмехался порочно. Он не говорил прямо и в общем-то оставлял простор для фантазии и для собственных мыслей. Ведь нет ничего более интересного, чем смотреть в такие черные глаза и видеть мысли. Кай не умел читать и видеть мысли. но в черных глазах можно было увидеть огонь негодования, например. Ему нравился огонь негодования. Он внимательно за ним наблюдает, находясь в ожидании массажа. Она не сделает ему массаж, а он насладится этим негодованием и нотками возмущения в ее черных глазах. он бы ей даже предложил секс. Чтобы смотреть как она сверкает глазами. Она говорит, а он ее почти не слушает и просто смотрит на нее, усмехаясь. Он, как и любой мужчина, порой любит, когда ему сопротивляются. Любит, когда на него смотрят такими глазами. Иногда Этна на него так смотрела. Она любила секс так же, как его любил он. Но в том случае, если они ссорились, а это происходило часто, она могла пытаться строить из себя недотрогу. Это было недолго, но она так умилительно старалась. А Кая это всегда только заводило. Иногда он даже специально за ужином обронял, словно небрежно фразу, что Прада все же не совсем умная женщина. Этна злилась. Ее всегда можно было вывести одним только упоминанием о том, что ее подруга не шикарная и роскошная женщина, как сама думала, а глуповатая курица с манией величия. Итна злилась. Раздражалась. Визжала. А он просто наслаждался. Он внимательно слушает Нефертари и зрачки его внезапно расширяются. И глаза как будто бы на мгновение становятся совсем черными. Она сказала про Этну? Он не ослышался? Кай встает со своего места. Медленно и как-то даже может показаться, что угрожающе движется в сторону Нефертари. У него глаза даже потемнели и он нахмурился. Брови угрожающе сдвинулись над глазами. Он подходит прямо вплотную и смотрит на Нефертари сверху вниз.
Что Вы сейчас сказали, Нефертари?
У него голос звучит как-то слишком вкрадчиво. В фильмах таким тоном спрашивают о чем-то перед тем, чтобы ударить. Откуда она, черт ее дери, знает имя Этны? Кай даже начинает как-то тяжелее дышать. вся его усмешка порочная куда-то стерлась, уступив место какому-то лихорадочному блеску в глазах. Кай снова ненавидит свое второе «я». он уверен, что он просто сам назвал имя Этны, непонятно с чего вдруг и Нефертари его запомнила. И теперь специально с ним играет. специально пытается его поймать. И догадаться о том, что у него проблемы с психикой.
Я не помню, чтобы называл Вам имя Этны. И даже в том случае, если назвал, то разве это Ваше дело? Или быть может Вам в красках описать, как бы она сделала мне массаж и что случилось бы потом? и Вы запишите это себе как инструкцию?
Кай был зол. Он был очень зол. Какого черта она уже знает что-то о его прошлом. или настоящем, но которое осталось за пределами этого острова. Черт бы побрал эту Нефертари с ее черными глазами. Она ведь не могла просто взять и уйти. Она ведь рушила все его представления обо всем. Она не могла уйти, не разозлив его. У нее это входило уже в привычку фактически. Она убивала его. Резала без ножа. Имя Этны почему-то заставило его сейчас просто заполыхать внутри. У него в глазах появился огонь. И он был готов просто схватить Нефертари за талию и разорвать на кучу мелких кусочков ногтями. Он сжимал кулаки и тут же их разжимал. Он грубо берет Нефертари одной рукой за лицо и наклоняется к ней.
Нефетари. Если Вы не собираетесь отрабатывать книги, то Вы можете быть свободны. Или мне заставить Вас сделать мне массаж? Или сразу перейти к более расслабляющим процедурам?
Он пытается говорить спокойно, хотя у него напряжены вены на шее, на руках. Он резко отпускает ее и сдавливает свои виски. Ему всегда это помогает. Часто.
Вы слишком много говорите, Нефертари. Клянусь, я отрежу Вам язык.

 Отправлено: 14.05.09 20:24. Заголовок: У него глаза светлые..

У него глаза светлые, когда он спокоен, то они вообще будто небо в морозный день такое же чистое и прозрачное. У нее глаза черные, будто пропасть бездонная, бездна. Они словно небо и земля, а когда гневается она, то рай и ад. Но через мгновение у него глаза волчьи и он уже не небо, не рай, он хищник, он опасность. Они с ним виделись какой? Третий или второй раз? Но он был для нее непостижим как и при первой встрече. Он так неуловимо менялся, но так внезапно, что Яхмес даже терялась порою. А еще его слова, от иногда то будто ледяной водой обдавали, то огнем обжигали. Вот сейчас она уже тысячу раз пожалела о том, что как обычно ее мысли понеслись вдаль и она тут взяла и упомянула об обрядах. «Кто тебя тянул за язык…ты везде и всегда будешь странная и чуждая, везде кроме твоего мира…а эти все люди они другие…они интересные, но ваши жизни могут пересечься лишь на мгновение. Всего мгновение, а потом каждый пойдет свое дорогой, потому что они никогда тебя не пойму.». Во взгляде промелькнула некая растерянность, потом возмущение, всего мгновение, чтобы взгляд стал спокойным, или все же не спокойным, а просто чтобы Гардинер смогла отвести взгляд. И как хорошо, что кожа ее не была белоснежной, что она не сможет покраснеть пусть и слегка. Порою Кай ее даже мог пугать. За эти несколько встреч он уже успел ее несколько раз напугать. Что же будет дальше оставалось только гадать. А дальше будет то, что он опять впадет в свое состояние, которое Яхмес охарактеризовала «безумие». Голос его вкрадчив, но глаза горят. Он как хищник, который вроде так раскован, приближается, чтобы в последний момент прыгнуть на свою жертву и разорвать ее в клочья. Он приближается. Его шаг вперед – ее шаг назад. Еще один шаг…Третий его шаг и она понимает что упирается спиною в дверь, до которой было всего два шага, а теперь и их не осталось. Боится ли она его? Нет. Но и в тоже время не нужно думать что Яхмес такая вот вся смелая, эдакий рыцарь без страха и упрека в юбке. Отнюдь. Она тоже умеет бояться. О да это чертовски страшно, когда к твоей голове приставляют дуло, наверное. Ей было не страшно. Но ей было страшно, когда к произведение искусства Древнего Египта приставляют тот самый пистолет, или к голове кого-то родного. Да, она воспринимает смерть как естественное продолжение жизни. Смерть всего лишь начало, но это если дело касается ее жизни, а не тех кто ей дорого или того. Она боится просто и страх у нее тоже какой-то странный. Тем временем Кай приблизился к ней и уже смотрел сверху вниз, а ей пришлось чуть запрокинуть голову, совсем чуть-чуть так как мешала дверь и посмотреть в его глаза, будто надеялась там прочитать его следующие действия, хотя это было практически нереально. Естественно повторять она не собиралась, хотя бы потому что она должна была достичь цели всей ее жизни, а для этого выбраться с острова. Естественно трупп этого не сделает. К тому же на самом деле Яхне совсем не хотела злить Кая. Так странно выходило. Она не хотела его злить, но постоянно выводила его из себя. Была, конечно, мысль что ни она одна такая. Вспомнить хотя бы ту светловолосую девушку, которой он чуть было язык не отрезал. Дело, наверное, было не в них, а в нем или частично все же в них?
Он говорит и становится еще более ясно насколько же он зал. «Что ж брава, Яхмес, у тебя идеально получается в этом месте выводить людей из себя…хотя и не только в этом…». Ей сейчас вспомнилась сцена из ее прошлого. Тогда на месте Кая был дядюшка по материнской линии. Он был истинный мусульманин, который считал, что каждый должен жить по тем законам что предписывает Аллах. И упорно этот верующий человек не хотел признавать то, что Яхмес не мусульманка, она вообще не верит в бога, она верит в науку и ее Бог это знания. Он же все пытался заставить вызубрить каран, в то время как ей интереснее было запоминать даты жизни фараонов. И вот однажды на приеме, она позволила себе чуть лишнего, всего-то невзначай пожала руку одного своего знакомого. Кажется, ничего особенного, но ведь это не европейская страна, здесь рукопожатие это уже чуть ли не повод для свадьбы. Он тогда вот так же загнал ее к стене и долго кричал. Глаза они были безумными, чем-то похожими на глаза Кая, разве что там был огонь гнева, а здесь скорее хищный огонь. И почему она мысленно возвращается все-время туда, где ей не всегда было хорошо? Наверное, что дом там где сердце, а ее сердце осталось за тысячи миль отсюда. Она даже как-то пропустила мимо ушей его эту гневную речь. Единственное, что было любому ясно так это что эта Этна была ему не безразлична, а вот какого рода было это небезразличие…по сути Яхмес было все-равно. Хотя и странно почему ее вообще так интересовало кто эта истеричная девушка Каю Граффаду? Какое ей вообще до всего этого дело, главное же чтобы Кай ее не трогал и виделись они реже, так какого шайтана она лезет туда куда ее совсем не просят? Эта мысль как-то осенила вдруг мисс Гардинер, что она даже удивилась сама себе и озадачилась логикой своих поступков. И именно в этот момент он схватил ее грубо за лицо. Яхмес она не была излишне конфликтным человеком, но вот прикосновения, такие грубые, они были как вторжение в ту зону, в ее личное пространство, которое она ревностно оберегала. Грубость, она не любила ее, не признавала, физическую грубость. Яхмес чуть прищурилась. Чуть поджатые губы были свидетельством того, что она из последних сил сдержалась, чтобы не ответить, потому что разум твердил, что ей вообще ничего не стоило говорить, а просто уйти. Выбрать наказание и уйти, а не начинать здесь разводить непонятно что.
Так странно, состояние Граффада меняется невероятно быстро и почти с той же скоростью меняется взгляд Яхмес и вроде бы ее эмоции. Для девушки, которая не привыкла к столь внезапным сменам своего состояния это было даже утомительно. Она понимает, что сейчас ей лучше всего просто уйти. «Сколько можно доводить человека до такого состояния и себя выматывать?». Теперь уже не гнев, а даже что-то похожее на чувство вины царило в ней и несло душе смятение.
- Быть может это был бы даже лучший выход, - тихо произносит, практически одними губами. – Простите меня, мистер Граффад, мне действительно лучше уйти, - следующее движение она было неосознанным, она просто чуть коснулась его щеки, вроде как правда прося прощение, но тут же ее оторвала, чтобы открыть дверь и скрыться за нею, еще раз произнеся это незатейливое предложение. – Простите меня, - будто это она тут учитель и это его силком сюда притащили.

 Отправлено: 01.06.09 14:59. Заголовок: Наиглупейшая тактика..

Наиглупейшая тактика – выводить Торрес из себя. Нет, отдать Дэвиду должное – плоды она приносит, как по маслу. Только вот маслице пойдёт вместе с блинами, которое вскоре окажется на его лице. И пусть хоть какая-то там потусторонняя сила помешает ей разнести чёртову кухню этой чёртовой школы и не оставить камня на камне. Только пусть не надеется даже. Она убивать не будет. Сбережёт это для Граффада. И если сейчас он там с этой девкой по вызову, то все блины достанутся ей. А Граффаду придётся довольствоваться бедной несчастной Торрес. Какой Дэви противный. Всё ерничает. Он не понимает, что она и так на взводе? Если Итна прикончит эту чёртову метёлку, то её оправдает любой суд. И не потому, что чистосердечно во всём признается и станет размазывать сопли и слюни по волосам. А потому, что ей скажут спасибо за помощь, оказанную человечеству. Она сотрёт с лица земли любую амёбу, чтобы обзор своей тухлой физиономией не закрывала. А потом доберётся до Кая. Аморально. Это давно не котируется. Сейчас морально решительно всё. Особенно, когда дело касается Этны.
-Дэви. Давай я тебя удивлю и оставлю всё это без комментариев? И прекрати на меня пялиться, как будто мне дали посмертно орден святой Терезы. Ну бывай, Дэви. И не забудь, о чём мы с тобой говорили. Не заставляй меня повторять по сто раз, ты не знаешь, но я это просто терпеть не могу.
Она вроде как промолчала почти. Для Этны это примерно как не сказать ничего. Она говорит с нахрапом - последнее слово всегда и везде будет за Торрес. Если кто ещё не понял, мы не виноваты. Итна подмигивает Дэви заговорчески и уносится в заданном направлении. Её не остановит даже тысяча охранников. Когда она подлетает к нужной комнате с табличкой, на которой значилось Каспиан, чёрт возьми, Граффад, очередной припадок бешенства накрыл её с головы до носа. Сонный охранник хотел было ринуться к ней, но она тут заорала на такой тональности – пошёл вон – и с такой претензией, что она была как минимум не то, что дочерью, а просто самим директором этой школы. Секундного промедления ей хватило на то, чтобы ворваться во врата её личного проклятья. А вот и объект её ночных бдений. И не только ночных. За ней влетает запоздавший охранник. Она, чёрт его дери, названивала в морги и замонала там всех санитаров до одного, те теперь точно будут нервно вздрагивать при упоминании любого слова, начинающегося на Э. Она притащилась в школу с каким-то развратным профилем вместо того, чтобы лечь на операцию. А он стоит тут и даже на неё не смотрит. Она простила ему и морг и бессонные ночи и истерики и операцию просто за цвет его глаз в ту же секунду. Но она готова растерзать его за то, что он даже не смотрит в её сторону. Ну ничего, что-что, а привлечь внимание она всегда умела. У него глаза полуприкрыты, как у удава перед нападением. Чудесно. Помедитируем вдвоём. Для начала она сочно топает ножкой по полу, пробуждая все свои инстинкты и его внимание. Дышать ровно. Она должна думать сейчас о Праде, потому, что только она способна привести Торрес в чувство и никто другой в целом мире. Как-то они сидели в каком-то бульварном заведении. Они никогда не были обременены воспитанием, которое не позволяло бы им обсуждать присутствующих за их же столом. Ну разве они виноваты, что обе так не любили блондинок. И что как раз блондинка их нелюбимая слишком долго, нудно и основательно рассказывала о своих похождениях на прошлой недели, а так как шлейф потрёпанных кавалеров за её драным хвостом тащился знатный, то она никак не понимала, что пришла пора уступить пальму первенства королевам этой вечеринки. А они ведь честно подавали ей знаки. Когда она, закатывая свои перекрашенные от усердности глаза, верещала что-то про эротическое приключение вслепую, Этна процедила сквозь зубы, что она бесстрашная. На что Прада, выгнув бровь, совершенно непроницаемым тоном проговорила – бесстрашная? Ну что ты, дорогая. Она как раз более, чем страшная. Тогда они обе рухнули и едва ли не рыдали от захватившего их хохота. Где сейчас её Прада? Она так нужна ей. Она ей очень нужна.
- Ты даже не представляешь себе. Какой ты подонок. Я никогда тебе до конца не доверяла, интуиция. Но была уверена, что ты в одном не врёшь. Ты любишь свою мать. Однажды ты ударил меня за то, что я посмела упомянуть её имя в фривольном на твой взгляд контексте, хотя на самом деле просто за имя. И я ведь тебя поняла. Хотя и не сказала. Чёрт-с два ты её любишь. Ты ничего об этом не знаешь. Ты закоренелый эгоист до мозга костей. Ты знаешь, как страдала Вирдж, когда она узнала, что ты пропал? И твой чёртов Джимми, который называл тебя своим другом, позвонил мне и сказал. Что плохо с матерью человека, который поступил гнусно. Но я к ней поехала. Ты же надеялся, что она возненавидела меня сразу после знакомства. Что считала меня шлюхой и меркантильной особой. Так вот, Граффад. Она обняла меня и назвала Итна, как ты называл, потому что я единственная, кто связывал её с тобой теперь. Она не хотела никого видеть и отказывалась разговаривать. Я выкурила столько сигарет, сколько не курила за всю жизнь и чаще видела Вирджинию, чем собственную мать. Чёртов гад. Ненавижу тебя, за то, что ты такой. А знаешь, что она сказала, придя в себя. Что видела сон. И знает, что ты попал в беду. Ты не Кай. У того сердце было покрыто толстой коркой льда, но оно было. У тебя его нет. Ты не заслужил его, потому, что вырвал сердце у матери.
Этна уехала раньше, чем Кай всё же дал знать о себе маме и не могла этого знать, поэтому сейчас гнев её переливался через край. У неё сейчас потрёпанная душа, но совершенно гордо вздёрнут подбородок. Итна всегда принимала эффектные позы, как только заходила. Совершенно вульгарные. Её не смущает то, что она задирает ногу, чтобы поставить на какой-то там пуфик, хотя на ней коротенькая юбка. Она из тех девушек, которые умеют так нагнуться, чтобы не было ничего видно. Или же чтобы было видно всё. Она понимает, что сейчас молчать нельзя. Она не даст ему опомниться. Она не даст себе возможности не высказать о нём всё, что думала. Он заслужил и он это знал, как никто другой, даже больше, чем сама Торрес. Она готова смести его с лица земли за все проделки, в горле ворочался немой ком злобы. Если в Итне вообще существовало что-нибудь немое.
-Вот теперь, Граффад, мы квиты. Ты же сказал так много своим побегом. Теперь и я сказала. Я красноречивее. Ты изощрённее. Чудная парочка, да? Молчи! Не вздумай хоть слово против сказать или не знаю, что с тобой сделаю. Но не обольщайся, придумаю. А что один тоскуешь? Где жалкая шлюха с овчиной вместо волос? И не вздумай делать вид, что не понимаешь, что за швабра. Может, позовёшь и мы покажем ей мастер-класс? Чёртас-два. Спи с кем хочешь. И не смей делать вид, как будто не веришь. Я знаю, веришь. Мне плевать. Расцарапать бы тебе хотелку, но маникюр и все дела, сам понимаешь. С меня хватит. Не приближайся ко мне, слышишь?
Этна резко разворачивается на каблуках. Сейчас она уйдёт. Она на секунду представила себе в этой ситуации мисс Бредшоу, слегка усмехнувшись, потому, что уже сама по себе Прада рядом с Каем нечто из области фантастики. Перед глазами моментально возник дурацкий Хайден или как его там точно. Так вот, Прада бы точно присовокупила что-нибудь вроде того, что если он думает, что она сейчас гордо уйдёт, то пусть не надеется. Потому, что уйдёт он, а она останется и плевать, что это вроде как не её комната. Нет, он не уйдёт. Потому, что такие, как он не уходят. Таких, как он, посылают. Этна в общем-то не сможет так, как Прада. Она знает много всяких штучек, с помощью которых можно опустить ниже плинтуса. И Граффад этого заслуживает. Этого и ещё семь кругов ада, оно же пытки воплями на ультразвуке. Но почему-то, как только её глаза встречаются с его, все слова застревают в горле и ей так хочется просто глупо улыбнуться и сказать ему, что она скучала. Вот так глупо и по-детски. И ей в этот момент плевать, скучал ли он и хочет ли он её видеть. Она эгоистична в этот миг. Она зловеще раздувает ноздри и готовится к продолжению гневной тирады, но подлец-взгляд опускается к его губам. Этна может выдержать всё. Но только не его губы. Такие пухлые и такие родные. Она помнит их вкус на своих. А может быть она запомнила неправильно? Определённо надо убедиться и немедленно. Одна секунда и она резким совершенно бесцеремонным и практически пошлым для юной девушки движением толкает Граффада к стене и складывается впечатление, что он не ожидал такого откровенного выпада, потому, что ей удалось сдвинуть его с места. Этна не даёт ему опомниться и прижимается к нему всем телом. Она не хочет показать то, как скучала, ни на минуту, но вся предательски дрожит. Губы. Она впивается в них страстным, острым поцелуем и продолжает их терзать не меньше пары минут и плевать, хочет он вырваться или нет. Если он только дёрнется, она готова поклясться, что откусит ему губы. Сейчас она как разъярённая тигрица и одновременно загнанный зверёк. По её щекам текут слёзы, но Этна даже не замечает. Она приподнимает ножку, скользя ей по его бедру и зацепляется каблуком в районе его колена. Она впивается ногтями в его плечи, как будто желает их прорвать. У него мокрая рубашка. Этна смотрит на него буквально ненавидящим взглядом за это. Он развлекался с чёртовой овцой. Где-нибудь в бассейне и наверняка разглядывал её мокрые и отвратительные соски. Интересно, у овцы эта часть тоже вымя называется, как у коровы? К чёрту. Пусть поимеет всех в этом дурацком заведении. Но она сейчас стянет с него эту чёртову рубашку-грешницу.
-Иди сюда и не вздумай сопротивляться. Это бесполезно. Сегодня бесполезно. И не вздумай больше нацепить эту рубашку. Не подходи ко мне! От неё за версту несёт чужим запахом. У меня аллергия на духи. Дешёвые, от шлюх. Пожалуйста, запомни обо мне хоть это, милый. Имя запоминать не обязательно, оно нам не пригодится.
Не подходи ко мне. В этом вся Этна. Она обязательно скажет эти слова, прижимая Кая к стенке и кусая его губы в перерывах между слов. Она знает, что он ненавидит, когда поцелуи портятся словами. И она будет говорить, чёрт возьми, просто ему назло. Она буквально рвёт ворот рубашки, но дальше начала плеч силы её пальцев и ногтей не достаточно. Она злится на проклятую рубашку и уж точно не тронет пуговицы, потому, что ей некогда. Она кусает его шею, буквально нападая на неё и запускает горящие ладони под рубашку со стороны живота. Она впивается ногтями в его бока и ей плевать, что она там оставит жадные изрядные царапины. Она хочет сказать, как ненавидит его и со всем ужасом понимает, что больше всего на свете хочет услышать его приглушённый немного хриплый шёпот. Как он просто скажет ей «Итна». В эту минуту ей больше ничего не надо. Она целует его более нежно и нерешительно как будто. Ей словно мало его губ. Она не может утолить свой голод и уже на это не надеется. Она не научилась от него уставать, в то время как он уставал от её истерик каждый божий день. Хотя разве может быть что-то божеское рядом с этой истеричкой. Она, чёрт возьми, понимает, что он просто пошлёт её к чёрту, а ей нужно, чтобы он её обнял так крепко-крепко, как она не позволяла даже папе, как будто берегла такие вот объятия для Кая.

 Отправлено: 02.07.09 19:38. Заголовок: Не бродяги, не пропо..

Не бродяги, не пропойцы,
за столом семи морей
вы пропойте, вы пропойте
славу женщине моей!

Вы в глаза ее взгляните,
как в спасение свое,
вы сравните, вы сравните
с близким берегом ее. (с) Булат Окуджава

У Нефертари рука теплая, а у него щека почему-то очень холодная. Но он молчит на ее слова и просто проводит щекой по ее руке, когда она так внезапно ее одергивает. Они с Нефертари просто не могут спокойно находиться в одной комнате, по всей видимости. Или у Граффада просто все женщины были такие, которые доводили его до белого каления. Хотя внутри него противный голос Леона просто отметил, что на самом деле довести Граффада до белого каления ничего не стоило. Или просто Кай слишком сильно любил в этой жизни секс, что ему казалось скучным быть с женщинами, которые не выводили его на желание немедленно встряхнуть девушку и заткнуть ее. Нефертари со своим спокойствием. Она его заводила, наверное, и именно поэтому он так выходил из себя. потому что она была спокойна. Потому что она слишком держала себя в руках, а ему хотелось схватить ее за плечи и проорать на ухо, чтобы она его ударила, чтобы она показала то, что она может быть истеричной. Или просто он скучал по истерикам? Как бы там ни было, но сейчас дверь закрылась и он коснулся рукой своей щеки. Словно смазывая ее прикосновение. После он внимательно рассматривает свою ладонь, как будто бы ищет следы прикосновения. Как будто б ее прикосновения оставляют какие-то совершенно необычные следы. Он прищуривает свои волчьи глаза и проводит пальцами по своей ладони, после чего просто достает сигареты и закуривает. Он слышит какие-то крики за дверью. Но это здесь нормально, впрочем это нормально в любом заведении, где есть женщины, поэтому он даже не поворачивается, когда слышит. Что за спиной распахивается дверь. Наглый ребенок Даймонд, наверное. и только услышав знакомый голос, Граффад поворачивается. Итна. Чертова идиотка, какого черта она делает в этой школе? Кай сжимает пальцами сигарету около фильтра с такой силой, что кажется, что она сейчас просто разломается. Но он просто делает затяжку. Она делает ошибку. Она не была слишком глупой, но она сейчас делает ошибку. Она заговаривает о его матери. Маменькин сынок, если угодно, но он никому не позволял говорить о своей матери. Он в этой школе ради своей матери, а эта идиотка, которая ищет приключения на свою пятую точку, сейчас решила распинаться о его матери? Кай смотрит на нее совершенно нагло, он не чувствует никаких угрызений совести словно. Она просто говорит, а он затягивается сигаретой и внимательно смотрит на нее с прищуром своих волчьих глаз. она говорит очень много. Было ли для него неожиданностью то, что она появилась тут на пороге его жилища? Было. но не от того, что он не верил в нее. Он не верил в них. Он прекрасно знал, что ей было море по колено. Если бы его украли какие-нибудь террористы, она бы его тут же нашла и орала бы, что он ее не предупредил. Для нее нет преград и ограничений и доказательством было то, что сейчас она стояла напротив него, совершенно здоровая, не похожа на тех девушек, которых украли сюда. Она здесь словно на курорте и ей в свежевыжатом соке показалась вода и она устраивает разнос несчастному менеджеру, который как будто бы взял и разбавил ей ее чертов сок. Так вот он прекрасно понимал, что найти его для нее бы не составило труда. он верил в нее в этом плане. Она была очень пробивной и для нее не было ничего. Что могло бы ее остановить. но он не верил в то, что она бы ради него проделала такой путь, поэтому он и был спокоен относительно. Он ни на что не рассчитывал и был полностью уверен в том, что, когда он пропал, Этна тут же нашла себе какого-нибудь богатенького мальчика, из которого в данный момент выжимала все соки. Деньги, нервы. Это было то, чем могла она питаться вместе со своей змеиной подруженькой Бредшоу. Интересно, а Бредшоу тоже сюда явилась? Впрочем это не его дело, главное не видеть ее и все отлично. Так вот он был уверен в том, что вернется домой, наберет номер Итны, который, к слову, он знал наизусть и скажет ей, что у него были дела и, если она хочет, то может к нему приехать. Она бы или послала его и он бы пошел в бар с Оскаром или приехала бы и он бы пошел в бар с Оскаром чуть позже. Поэтому для него было неожиданностью то, что Этна появилась тут на пороге его комнаты. Она исправляет свою ошибку, точнее делает все возможное словно, чтобы он не успел и рта раскрыть. Он слушает ее и спокойно тушит сигарету о свой бинт на руке, хотя в общем-то возникает желание затушить сигарету о ее губы, чтобы она прекратила немедленно разводить все эти демагогии. И просто сказала ему, что она скучала. Он по глазам видит, что скучала. Врет. Он не видит по глазам, которые мечут в него молнии. Просто раз она тут и орет на него, то значит она скучала. Он ухмыляется, когда она поворачивается к двери
Послушай меня, Итна. Я к тебе и не собирался приближаться..
Он не успевает договорить, хотя говорит с таким нажимом, что на ее месте лучше было бы не подходить. Его губы накрывают ее губы, а пальцы скользят по щекам и подушечки намокают от ее соленых и таких горячих слез. Он готов поспорить, что на задорных и веснушчатых щеках будет раздражение, потому что слезы очень горячие. Она отрывается, чтобы что-то сказать, но он ее совсем не слушает, потому что просто проводит влажными от ее слез подушечками пальцев по ее губам, по векам, по щекам, словно считая каждую веснушку. Словно обволакивая каждую веснушку. Он касается горячими и истерзанными губами ее щек и проводит по теплой коже. В нем борются два человека, два его «я». в одном эти два «я» сходились почти всегда. В том, что Итна была очень соблазнительной и устоять перед ней было крайне сложно. И, видит Бог, он требовательно задирает юбку у ее и так очень короткого платья. Рука, же перебинтованная снимает с нее эту чертову беретку, чтобы тут же распустить ее волосы. Она всегда жаловалась, что они выпадали, поэтому он особенно аккуратно перебирает ее пряди, в то время как горячие его пальцы уже касаются мягкой кожи ее плоского живота. Он целует ее губы, а его пальцы мягко отпускают пряди медных волос и касаются кожи шеи, после чего резко смыкаются на тонкой шее. Непредсказуемо и немного грубо он отталкивает ее и тяжело дышит, все так же не отпуская ее шею. И кажется, что еще немного и он поднимет ее над землей.
Какого черта ты делаешь, истеричка больная? Тебе развлечься захотелось? Ты хоть понимаешь где ты? тебя тут отымеют и ты глазом своим даже не моргнешь. Это опасно, Итна, черт тебя дери, опасно!
Он держит ее за шею и тяжело дышит, крича ей все это в губы. Она разозлила его. Чертовски разозлила. Она заставит теперь его думать о том, не изнасиловали ли его идиотку в кустах, а у него тут дело по горло.

 Отправлено: 27.07.09 10:07. Заголовок: Она знала, что Вирдж..

Она знала, что Вирдж была деликатной и не стала бы журить сына за дурное поведение. Но Итне обидно за то, что он так поступил с матерью, о которой Итна мечтать не могла. Она любила свою маму. Но было и то, чего не хватало ей в отношениях с родной. Понимания и душевного тепла, которое давала ей мама Кая. Хотя она ведь была всего лишь его девушкой. Истеричной и вздорной девушкой. Итна смотрит на Кая. Какого чёрта она здесь? Когда должна быть дома, и спасать семью. Если сначала появится в больнице и сумеет спасти своё здоровье. Этна усмехается с горькой жесткостью. Она знает, если скажет о том, что куча проблем в городе, Кай решит, что она сюда явилась скрываться. Причём за его широкой спиной. Итна решает за всех. Она думает, что невзлюбила эту овцу за то, что в ней нет темперамента. У Кая должна быть женщина с взрывными эмоциями. Чтобы он не скучал по темпераменту Итны. И она не должна быть на неё похожа. Чтобы не вспоминал. Она не станет говорить, что не могла не посмотреть на него, прежде чем решится на операцию. Её ждёт тяжёлая битва за жизнь и впервые рыжая бестия не уверена, что выйдет победителем. Итна решила, что покрасит волосы в белый цвет, чтобы не быть на овцу не дай бог похожей. А до этого хотела в чёрный. Такая мода в аду. Рыжий станет с огнём сливаться. У Кая потрясающее умение слышать её, но не слушать. И это важно, большая часть её монолога неприятная и бесперспективная. Её часто нельзя воспринимать всерьёз, Итна не та, кто умеет держать в узде эмоции. Она выплёскивает обиды огненной лавой. Они с Прадой шутили, что сама Прада выпускает яд, когда ей пытаются надавить на горло или любую другую часть тела, а Итна топит в своём безудержном огненном вопле. Кай назвал её Итной и это урезонило пыл. На пару секунд. При всей вздорности и детском ощущении исключительности она не относилась к особам, которые считали, что свою женщину следует ставить выше родной матери. Если бы Кай рассказал, в чём дело, она бы его поняла. Но её оскорбило недоверие. Впрочем, она поняла бы его и тайно или запланировано отправилась бы за ним, решив, что он нашёл отговорку, чтобы найти ей замену. Итна истеричка и этого у неё не отнять. -А кто сказал, Граффад, что я к тебе приехала?! Мы с Прадой решили развлечься, ясно? И отбивать у всяких куриц парней. А то в городе куриц уже извели. Скучно, знаешь ли. Я тебе клянусь всем святым, во что верю, что я наведу порчу на всех твоих шлюх, порежу ножницами все твои проклятые мокрые рубашки! Не смей меня заводить и даже не вздумай молчать!
Торрес, как обычно, последовательна. Кай ни слова не говорил о том, что она приехала для него. И она сама себя выдаёт. Понимает это и мечется в ярости. А так как злиться на саму себя – неинтересно, то злиться будем на Кая. Она часто кричит и ненавидит, когда на неё орут так, что закладывает правое ухо. Потому, что потом она может не расслышать, когда он примется на неё шипеть. Кай делал это нечасто и Этне всегда жутко нравилось. Она переводит взгляд на бинты.
-А это было в тот раз, когда ты решил потушить сигарету о свою ладонь, дорогой? Не вздумай курить при мне никогда. Ты читал про пассивных курильщиков? Кури при своей амёбе обыкновенной! Так какого чёрта ты…
Она считает, что таким образом не покажет, что волнуется за все его шрамы. Этна не договаривает. У неё затрудняется речь, когда он рядом. Прада часто шипела на неё и спрашивала, как можно так себя не ценить и всё прощать человеку с глазами волка. Итна делала вид, что обиделась смертельно на него. Но Прада по глазам видела, что прощала. Губы Итны находят его губы снова и упиваются ими. Она находит силы оторваться от них и слишком нервно закрепить поцелуй подушечкой пальца. У неё длинные ногти, но она не будет царапать Кая, потому, что чёрт возьми, он от этого звереет. А она от его зверств заводится. Он пытается сжать ладонью горло, а она кусает его. Этна оттягивает пояс его брюк и проводит рукой по бедрам. Она резко дёргает вниз его молнию, так удобнее провести по его животу. Она любила касаться его живота и вести ногтём вниз. Никогда посередине. Она вредоносная. Её волосы впитывают влагу его рубашки и страстность их поцелуев и оставляют мокрые следы на шее и открытой грудной клетке. У него кожа слегка загорелая, а у неё волосы цвета сгоревшего солнца. Она любит веснушки только когда он так на них смотрит. Наплевать. Она резко проводит ногтями вдоль спины Кая, оставляя горячие следы. Она выгибается, чтобы коснуться его живота своим. Дыхание. Руки.
-Какого дьявола ты такой, Кай?! Сто раз подумай, стоит ли отвечать. Ты что хочешь сказать? Что не хочется, чтобы мою рыжую шкурку потрепали? Потому, что вдруг тебя ещё будет тянуть, а дотронуться уже станет противно? Не смей меня трогать!
Он держит её за горло и она хрипит сдавленно. Но ничто не заставит заткнуться. Она будет вопить, лишь бы не допустить мысли, что Кай за неё беспокоится. Один раз она пришла к нему в тёмных очках и под глазом разлился синяк. Он устроил головомойку. А за вечером до того привязался пьяный и самоуверенный. Прада отделала его электорошокером. Это было занятно и они с рыжей бестией развлекались бы так долго. Потом они выпили. Не больше, чем могут позволить сливки общества. И тем охранником не следовало намекать, что мисс Бредшоу может пройти, а мисс Торрес предлагать вызвать такси. Синяк – ничто по сравнению с тем, что пришлось пережить охране в ту ночь. Они потом уволились и принимали по стопочки валерьянки ежеминутно. А синяк Этна, к слову, получила, когда пошатнулась и не вписалась в ближайшую стенку. Но если бы Прада тогда её не подхватила, она бы точно сломала бы пару конечностей. Себе или ещё кому. Вот странность, Итна никак не могла вспомнить, отчего тогда напилась.

 Отправлено: 23.08.09 13:53. Заголовок: На самого себя покин..

На самого себя покинут он -
Упразднен ум, и мысль осиротела -
В душе своей, как в бездне, погружен,
И нет извне опоры, ни предела...
И чудится давно минувшим сном
Ему теперь всё светлое, живое...
И в чуждом, неразгаданном ночном
Он узнает наследье родовое. (с) Федор Тютчев

А я и не думал, что ты приехала ко мне. а вот, что тебе захотелось развлечься это вполне похоже на правду. Только на твоем месте я бы молчал и не позорился.
Кай может быть жестким, даже жестоким. Тем более, когда кто-то пытается ворваться его планы. Граффад такой человек. у него нет ничего, что его держит. У него есть близкие люди. Его мать и его друг. Этна всегда была его девушкой. Девушкой, они встречались и он не делал ей предложения и не обещал, что они всегда будут вместе. Она ему нравилась и в общем-то его заводили ее истерики порой. Там. За пределами этой школы, в которой у него была совсем другая миссия. Кай не глупый. Если бы она приехала сюда развлекаться вместе со своей глуповатой подружкой, которая думает, что она лучшая стерва на свете, тогда он бы просто выставил ее из своей комнаты и сделал бы все возможное, чтобы не вспомнить ее. не вспомнить ее даже в тот момент, когда вернется. Только вот Этна никогда не отличалась расчетливостью. И уж тем более она была отвратительной актрисой. Она не сумела сыграть безразличие. Поэтому сейчас она просто усложнила ему задачу. Потому что вместо того, чтобы заниматься тем, ради чего он сюда приехал, теперь вопрос был в том, чтобы всеми способами отправить ее обратно. Пусть она хоть волосы все свои огненные на себе вырвет, пусть расцарапает ему все лицо, но тут ее больше не будет никогда. Как бы ей тут не нравилось.
Если я хочу курить, то я буду курить, Итна. Буду курить тебе в лицо, на волосы и ты потом будешь вдыхать аромат и слова не скажешь.
У него голос очень хриплый, а глаза совсем бледно волчьи. Он похож на оборотня и он совсем ненавидит, когда кто-то врывается в его планы. Пусть даже у этого кого-то самые рыжие волосы на свете и самый сексуальный истеричный голос. она всегда говорит «нет». у нее такая привычка. Она не покорная, она своевольная. Она будет говорить ему, что она его ненавидит всегда. Даже, если он будет знать, что это не так. она отправилась в эту школу только для того, чтобы сказать, что она его ненавидит. Черт возьми, как это было похоже на нее. Он бы даже не удивился, если бы она проделала весь этот путь, чтобы сказать ему, что она его презирает, а потом отправилась бы домой. Она была бесстрашная девочка. Однажды Ос спросил у Кая, что он в ней нашел. Всем было известно, что Ос был не из тех, кто был долго с одной женщиной. И ему было трудно понять Граффада. Который в общем-то тоже никогда не отличался какой-то особой верностью. И тоже менял девушек. А потом в его жизни появилась Этна. Он говорил о ней в принципе так же как и обо всех. Только потом их отношения, что называется, затянулись. И тогда Ос просто спросил, что такого есть в Этне, чего нет в остальных девушках. Кай тогда, не задумываясь ответил, что она была бесстрашная совершенно. Не добавив. Что иногда ее бесстрашие было просто абсурдным и глупым. И так же сейчас. она не испугалась, она не задумалась о том, что это на самом деле опасно. она просто приехала сюда, чтобы показать ему, как сильно она скучала. Пафосно звучит? Он иначе объяснить не может. Если бы она приехала развлечься, то не явилась бы к нему в комнату. бесстрашная рыжая бестия. Она выгибается, кажется, что ему стоит только сорвать с нее эту вульгарщину, которую она почему-то зовет своей одеждой. И ему черт возьми, отчаянно хочется это сделать. просто забыться, потонуть в ее губах, заставить ее извиваться в его руках. Ведь это же у них отлично получалось. Доводить друг друга до исступления. Очень прочная связь была. Секс. Он любил секс, она любила секс. Они любили секс друг с другом.
Не потянет, Итна. А, если потянет, то не переживай. Я не брезгливый.
Он целует ее жестко в губы. Просто прижимает свои губы к ее губам, кажется сдавливая их до такой степени, что еще немного и у нее брызнет кровь. И у него тоже. Он прижимает ее к себе очень темно, не давай ей шевельнуться и сказать ни слова. после чего усмехается и как-то чересчур резко отпускает ее. она же сама попросила не трогать ее. Кай не всегда может с собой справиться. Кай не всегда может устоять перед ней. Скорее так. Кай не может устоять перед ней. Он садится на диван и берет сигарету. Она может сколько угодно кричать, что она ненавидит, когда он курит. Так было всегда, он не впервые слышал, что ей не нравится, когда он курит. Она сама может курить, но никому в радиусе метра от нее курить нельзя. ресторан. Она курит одну за одной, потому что ее подружка змеиная почему-то не звонит ей целых пять минут. Кай долго молчал, слушая трагичный монолог о том, как будет плохо, если великолепная попала в беду и как всем будет мало места, если кто-то этому способствовал. По мнению Кая в беду Бредшоу попасть не могла, скорее попадали в беду те, кто оказывался рядом с ней. Но разговаривать об этом с Итной ему не хотелось совершенно. Он устал и достал сигареты. Она не смогла ничего сказать, так как ее собственный рот был занят сигаретой. Но вырвала у него из рук сигарету и выкинула ее. и это было не один раз. Она не любит тех, кто на нее похож. Даже, когда это только в сигарете в зубах.
Так что же, Итна. Если ты приехала сюда развлекаться, то дверь найдешь сама. Если же по каким-то другим причинам, то я просто спрошу. Какого черта ты тут делаешь? И потрудись мне ответить без истерик. Потому что мне нужно знать все очень точно, дабы вытащить тебя отсюда.
Он как отец или старший брат. Она капризничает, она плохая сестра и плохая дочь. Но он все равно будет ей помогать. Она родной человек. она как жена, которая разбила машину и находится в больнице. И сначала нужно дождаться того, чтобы она пришла в себя. ты волнуешься, ты не находишь места себе и забываешь про машину. А потом она приходит в себя. и ты счастлив. И уже как-то не время для того, чтобы злиться.

 Отправлено: 26.10.09 16:21. Заголовок: Она садится у окна и..

Она садится у окна и крепко сжимает чашку с горячим шоколадом. Он так давно стоял на подоконнике, что покрылся инеем. У неё дыхание морозное, а волосы белые, покрытые её утренним снегом. У неё взгляд усталый и совсем не рыжий. А ведь когда-то у неё были рыжие волосы. Она не будет пить шоколад, потому, что не почувствует его губами. Она губами чувствует давно только одно. Его имя. Его. Она болеет им зиму за зимой и не замечает лета. Она не носит шарфы, хотя ей не рекомендовали простужаться. Ей без него не хочется выздоравливать. Новое утро без него превращается в ночь. Она не чувствует дневного отрезка между ними. Она разучилась радоваться, когда за окном прекращает идти снег. Она уговорила продать ей волчонка из зоопарка. Её предупреждали, что как бы он к ней не привязался и как бы её не полюбил, останется диким и однажды её загрызёт. Как они не понимали, что этого дня она только и ждёт. Наверное, тогда сумеет ощутить себя снова счастливой. На минуту.

-Если я тебя люблю, это не значит, что я буду терпеть твои выходки. Если я не буду их терпеть, это не значит, что я буду любить кого-то другого.
Она готова ударить себя головой о стену. Что она только что сделала? Пусть своеобразно, но призналась ему в любви. Как-то не романтично вышло. А всё потому, что не это она готовилась выдать. Она хотела сказать, что он с ума сошёл, что посмел убегать от такой женщины, да ещё оскорблять её память пребыванием в школе секса. А сейчас. Она смутилась, что с Итной происходило редко. По крайней мере так, чтобы побледнели веснушки. Она выдаёт себя с потрохами не то что словами, а в каждом взгляде. У неё по нему рыжая болезнь. Но мысли тянутся не в светлом настроении, в последнее время она думает о плохом, хотя визжит импульсивно в той же тональности целыми днями. А сейчас голос стал тише, растаял и растерял истеричность. Она думает, что, наверное, умрёт от болезни. Думала ли она когда-нибудь, что они могут быть не вместе. Думала и не раз. Этна чувствовала, что если бы они расставались, она не стала бы орать, хлопать дверью, топать ногами, вышвыривать его вещи со сто пятнадцатого этажа и его следом за ними и верещать «ты пожалеешь». Она была бы подавлена и от этого совсем тихая. Наверное, поэтому она боялась понизить раздражающий тон, как будто бы это значило что-то плохое для них. Хотя на самом деле это всё предрассудки. Она не смогла бы расстаться с ним. Даже если бы он её не захотел видеть однажды. Даже если бы она умерла.
-Господи, Кай. Я не хотела ссориться.
Не хотела. Она просто хотела послать его к чёрту и сообщить о «настоящем» замужестве с Дэви. У неё не повернётся язык. И не выдержит сердце услышать, как он сделает вид, ему всё равно и она умрёт прямо здесь, у его двери. Этна не выдержит, как он пожелает ей счастья со своей неизменной ухмылкой. Она будет уверена, что ему не всё равно и что она сделает ему больно, если он только в это поверит. Если её ударяли по щеке, она ломала обе руки. Если ей больно, она утопляла в стократном расстройстве обидчика. А с ним.. не хотелось задеть Кая сейчас. Чтобы ему не было плохо, как ей, когда тряслась у телефона и не знала, куда бежать.
-Мне лучше сейчас уйти. Я не буду тебе обещать. И ты ничего мне не обещай. Мы постараемся просто жить и я надеюсь, что…
У неё в горле стоит ком. Боже, да она ведь даже просила Дэвида ей подыграть. Сейчас ей казалось всё в такой пелене и тумане. Этна непоследовательная. Она пытается не смотреть ему в глазах, чтобы он не прочёл в них то, о чём она думает. О ком, чёрт возьми. О нём, о нём, о нём. Она бы никогда на свете продуманно не сказала, что любит Кая. Она бы сто миллионов раз сказала, что ненавидит, но не это. И словно пугается собственных признаний. Для них не время. И не потому, что Кай к ним не готов – он с ней готов, наверное, к любому повороту. Она сама не поняла, как произнесла вслух то, что чувствовала и что пыталась не произносить даже про себя. Они оба из тех, кто не любил громких слов. Плевать на то, что это непристойно, она бы вцепилась в него когтями, расцарапала всего и не подпустила бы никаких мерзких девиц. Вот только сейчас она внезапно поняла, что может потерять его. Есть то, с чем она точно не сумеет справится. Смерть. Ведь даже в браке обещают идти рядом рука об руку, пока не разлучит смерть. Она ненавидит его за то, что он сумеет без неё. И себя ненавидит тоже. Она была ненормальной, которая полетела бы за ним и в ад на метле. Но она бы точно не стала тянуть его с собой в трясину. Она не дала бы ему спасать себя и рисковать. Она почувствовала страх едва ли не впервые в жизни. Поняв, что, может быть, у неё больше не будет возможности сказать то, что она бы не решилась. Если бы сейчас так сильно не заломило душу. Если бы не сводило мышцы судорогами. Она знала, что ей нужно вернуться в город и лечь на операцию. Этна не ляжет туда ни за что, пока не купит своей Праде рыжего щенка. Не для того, чтобы он напоминал ей об Итне. Она давно хотела его подарить и она это сделает и никакая болезнь её не остановит в этом стремлении. Она всегда считала себя сильной. А сейчас, как маленькой, так страшно сказать ему важное, не прикрываясь рыжей истеричностью.
-Я приехала сказать так много. Всякого и глупого. Только знаешь, смотрю на тебя и плевать, чего я хотела. Я скучала, Кай, и могу сказать что угодно, только я ждала, когда ты позвонишь. Я бы орала, только это был бы самый счастливый день. Не умею быть нежной красиво, потому, что слишком прямая. Почему я постоянно ору, но не говорила, что у тебя лицо красивое?
С ней творилось что-то неадекватное. Быть неадекватной – вот привычное состоянии Итны. А она сейчас не попыталась огрызнуться на его ехидное замечание. Она промолчала насчёт сигарет. Просто зарылась носом в его плечо, чтобы почувствовать табачный запах, который смешался с родным запахом его кожи и жёсткого прикосновения губ. Итна обвивает шею Кая руками, ей важно его обнимать. Лёгкое касание плеча губами, которые она заставляет соскольнуть. Взгляд и глаза увлажнены. Она орала из-за макияжа, а сейчас плевать останутся ли на щеках разводы. Будет ли портить её покрасневший нос и подсевший голос. Она не может оторвать руку от тёмных волос, а взгляд от волчьих глаз. Она готова смотреть на него вечно, но вечности у неё больше нет. Она с трудом выпускает его и будто сереет, с неё стекли цветные краски.
-Я должна уехать, ты прав. Я не должна быть здесь. Я не должна тебе этого говорить, но я тебя люблю, чёрт возьми. Ты этого не понял? Лучше бы не понял, Кай.
Пусть все будут смотреть на них. Пусть никто не станет. Пусть будут перешёптываться за спиной и желать им несчастья. Пусть весь мир будет против и захочет их разлучить. Она будет любить его рыжей любовью. Она не будет царапать деревья надписями Кай+Итна. Она вырезала надпись на сердце и с тех пор ей нравится чувствовать на языке привкус железной крови. Она уже один раз не дождалась его – когда приехала сюда раньше, чем он захотел вернуться. Она не будет давать клятв, но даст клятву себе. Она будет ждать его. День, неделю, год, вечность. Она останется старой девой, уйдёт в монастырь, переедет себя катком, разнесёт к чёрту мир, но не сумеет думать о чём-то, кроме волчьего прищура. Её голос дрожит. Страшно перестать его обнимать. У неё руки дрожат и к нему тянутся и ей приходится их одёргивать. Он не Граффад. Не просто Граффад. Он - Кай. Кай. Кай. Она сейчас совсем настоящая. Она правда любит его и правда уедет, потому, что не сейчас должна быть с ним рядом.

 Отправлено: 27.10.09 01:15. Заголовок: Мир опять ..